Текст книги "Загадка загадочной загадки (СИ)"
Автор книги: Василий Чернов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)
– Нас? – переспросил Макс.
«Тех, кто за меня», – хотел сказать я, но как-то это было… самонадеянно.
– Тех, кто против её произвола, – аккуратно подобрал я определение. Но всё равно получилось не очень.
– На Петрову не очень-то рассчитывай в этом смысле, – посоветовал Макс, останавливаясь у перехода, куда мы должны были с Ариной идти.
– Слушайте, мы же совсем не поговорили про наше дело, – спохватилась она. – Про пропавшего соседа!
Я вздохнул.
Глава 23. Маскировка
– А чего? – не понял Макс. – Ты ж сказала, он в больнице, выйдет и всё расскажет.
– Вот именно, – многозначительно произнесла она. – Нас, наверно, в милицию вызовут.
– Зачем это? – передёрнул плечами Макс. В его голосе проскользнула тревога.
– Ну а как – надо ведь показания сверить, и вообще – похитили человека, деньги то ли украли, то ли нет, бомбу искали, и что – никто ничего выяснять не будет? – Арина покрутила пальцем у виска.
Макс в отчаянии глянул на меня. Я кивнул.
– Да, сто пудов нас затаскают. Менты не учителя, на Верку не отвлекутся, их не заморочишь.
Макс побледнел так, что его тёмные глаза на белом фоне лица казались нарисованными, как в аниме.
– И что делать? – прошептал он.
– Мы же ни в чём не виноваты, – постарался я его успокоить. – Расскажем, что видели, и всё. А что придумывали, не расскажем, может, и не так всё было, зачем милицию путать. Вот и всё.
Но Макс не успокоился, а, кажется ещё больше перепугался.
– А что мы видели? Я уже забыл, – забормотал он, и вдруг взвыл. – Я же купюру упёр!!
– Ты? – удивилась Арина.
– Фальшивую, – напомнил я, не понимая его паники. – Ну скажешь, что это я упёр, и тебе дал проверить. Кстати, как ты её проверял?
Но он как не слышал. Вцепился себе в волосы двумя руками и раскачивался, как сомнамбула. На нас стали оглядываться. Эк его вштырило на ровном месте. Уйти сейчас и оставить его так сделалось невозможным.
– Ладно, идём ко мне, обсудим всё, – неохотно позвал я. – Только ненадолго, сегодня у родителей короткий день.
Я взял Макса за локоть и потянул в переход. Руки у него дрожали, и вообще он был в неадеквате, Арина это тоже заметила, подозрительно щурясь на нас. Опять сегодня до парикмахерской не дойду, – мрачно думал я, – когда уже закончится эта дурацкая история? Надо было тогда сразу валить, не обсуждать ничего, не высказывать догадку про фальшивые доллары! Хотя… тогда бы это всё плохо кончилось для мужика. А вдруг… Меня как молнией прошибло – а вдруг я изменил историю? Мало ли что это был за мужик, и что он теперь в жизни натворит!
Я бросил тащить Макса и замер на ступеньках перехода. Почему мне это раньше не приходило в голову? Вдруг вокруг уже какая-то другая реальность? Ох, блин, что же делать? Надо всё вернуть взад!
– Ваня, ты чего? – выдернул меня из мыслей голос Арины. Я вдруг понял, что дышу, как загнанная лошадь, а взгляд мой мечется по сторонам, ничего не замечая. Так, спокойно, спокойно. Мир вокруг никуда не исчез. Видимо, вмешательство было совсем маленьким. Если вообще было – я ведь не знаю, как бы всё закончилось, будь тут настоящий Ваня в своём теле. Может, мужик и без меня избежал бы смерти. Или моё вмешательство вовсе ни на что не повлияло – ну, подумаешь, остался жить один человек, это же всего лишь песчинка во Вселенной. С чего я взял, что мир может исчезнуть? Ведь я тут уже больше месяца, и уж наверняка сто отличающихся от Ваниных поступков совершил. Во меня накрыло-то! Вообще не вовремя, вон как Макс с Ариной пялятся.
– Я… просто кое-что забыл… Неважно!
И я побежал по ступенькам наверх, не заботясь, следуют ли за мной мои спутники. Но они, конечно, догнали меня. Нет худа без добра – Макс вроде пришёл в себя.
От меня Арина первым делом позвонила домой, что задержится. Потом мы подкрепились щами, и заняли те же места в гостиной, что и позавчера. Я почувствовал, что как-то Верки даже не хватает.
– Ну давай, рассказывай, в чём проблема? – обратился я к Максу.
Он вздрогнул.
– Какая проблема?
Я внимательно посмотрел на него.
– В чём проблема ответить правду на вопросы милиции о Викторе Николаевиче?
Макс молчал, разглядывая ногти. Арина нахмурилась.
– Ну? – не выдержал я. – Так и расскажем – вышли на улицу, услышали крики в подъезде, решили посмотреть. Опишем внешность выходивших, не забыли их ещё? Потом, как Виктору Николаевичу помогли деньги собрать. И всё. Чего ты разнервничался-то?
– Но я же, ну… – он покосился на Арину. – Купюру взял.
– Ну и что? – Пожал я плечами. – Можно и не рассказывать, всё равно она фальшивая.
– А если это важно? – заспорила Арина. – Да и всё равно Вера расскажет.
– Может, и не расскажет. Может, родители не разрешат её допрашивать. А если и расскажет… Что такого-то? Как ты её проверял-то, скажи уже.
– Ну как – в обменник пошёл, как ещё-то! Там тётка в окошке её машинкой такой просветила, и говорит – подделка. Ну, я и убежал.
– И купюру там оставил? – ахнула Арина.
Макс замялся.
– Не совсем…
– Ты что, её забрал и потратил? – прямо спросил я.
Он убито кивнул. Вот его психи и объяснились. Арина в ужасе зажала рот ладонями. Я думал, чем это может грозить. В принципе, Москва – большой город. Если потратил не у знакомых…
– Признаваться нельзя, – твёрдо сказал я. – Сам молчи. Если Верка упомянет, то говори, что сносил в обменник проверить, а потом потерял. Не убьют же тебя за это. Где потратил-то?
– В «Длинном» магазине. Куртку купил. – Выдавил он, пряча глаза.
– Придётся выкинуть, чтобы тебя по ней не нашли.
– Да я и сам хотел… Всё равно носить не смогу…
– Нет, – вдруг вмешалась Арина. – Надо её вернуть в магазин, у них же недостача, получается, продавца обвинят.
Макс сгорбился в кресле, но замотал головой.
– Нет, нет…
– Действительно, – поддержал я, – только внимание привлечём.
– Но это нечестно! – закричала Арина. – Это воровство!
Макс вздрогнул и съёжился сильнее. По его щеке скатилась слеза. Арина осеклась и уставилась на меня в растерянности. Я чуть не застонал вслух – ну какие же они дебилы.
Как же поступить? Я задумался. Настоять, что возвращать куртку опасно? Так и есть – фальшивку наверняка уже обнаружили, и Макса вспомнили. Может, и в милицию заявили. Но… его этот поступок явно гнетёт, да и Арина, опять же… Нет, надо помочь. О боже, за что мне это всё!
– Ладно, – с показной неохотой процедил я. – Операция «Возврат» объявляется открытой. Всё провернуть надо сегодня, край – завтра. Нужен план.
Вот чего я не ожидал – что мои слова вызовут у Макса истерику. Он зарыдал в голос, содрогаясь всем телом. Блин, ну ваще! Первым делом я выпер Арину на кухню, нечего ей глазеть. Прихватил там кувшин с водой и стакан, вернулся в гостиную и решил немножко переждать, прежде чем бить его по морде или обливать. Завидев меня, Макс через слёзы, сопли и слюни стал пытаться меня обнимать и что-то объяснять. Как он мне благодарен, и что он всегда мечтал о таком друге, и что больше никогда-никогда! Я молча слушал, пока его причитания не иссякли вместе со слезами, дал ему напиться и сводил умыться. Уложились в двадцать минут. Уфф!
Заглянул на кухню, и увидел, что Арина перемыла всю посуду и теперь сидела, болтая ногами, грызла сушки и смотрела в окно. Пригласил её обратно, на выработку плана.
Мой – просто бросить пакет с курткой на прилавок и убежать – забраковали сразу. Во-первых, по магазину бродит охранник, один на все отделы, но тем не менее. А во-вторых, оказалось, что бросание неизвестными пакетами очень не рекомендовалось после недавних взрывов в метро. Нас бы просто разорвали на клочки, вздумай мы бросать какие-то пакеты! Взрывы в метро произошли ещё до моего попадания, но из памяти людей ещё не стёрлись, и все вокруг бдили по мере сил.
Макс, хотя разбил мой план в пух и прах, но своего не смог предложить.
У Арины тоже плана как такового не было, но она настойчиво предлагала замаскироваться. Я думаю, это было вызвано книжками про Тайноискателей, которые во множестве присутствовали в её комнате, так что я, наконец, не выдержал:
– В кого замаскироваться – в подручного мясника? И как это будет выглядеть?
Арина надулась.
– Блин, думайте быстрее, а то у меня скоро родители придут! Если не придумаете, то завтра просто отправим почтой, надо только точное название отдела узнать.
– О, придумала! – тут же завопила Арина. – Ты переоденешься – (тут я скрипнул зубами) – в почтальона, и доставишь им посылку с курткой!
– Хм, а что? Нормально! – одобрил Макс.
Я прикинул риски. Вообще-то курьерская доставка тут совсем не развита, но наверняка уже существует. Может, и прокатит.
– Не в почтальона, а в курьера частной транспортной компании, сокращённо «ЧАК». – Начал я на ходу додумывать детали.
Но Арина почему-то заспорила.
– Нет, давай в почтальона.
– И где мы официальные почтовые бланки возьмём? – рассердился я. – И как, по-твоему, одеваются почтальоны? Как Печкин – в плащ, ушанку и кирзовые сапоги? Да меня за бомжа примут!
– Нет, погодите! – прервал меня Макс. – Бланк всё равно нужен, давайте на почте и возьмём. И упаковочную бумагу.
– Лучше коробку, – вставила Арина.
Я вовремя захлопнул рот – чуть не предложил бланк на компьютере напечатать.
– Коробка у меня есть, – вспомнил я, вышел на балкон и вернулся с аккуратной картонной коробкой без всяких надписей. – Что ещё понадобится?
– У курьеров ещё такие дощечки с зажимом сверху, для бумаг, – вспомнила Арина, – и к ним ручка обычно привязана.
– Купим в «Селене», я видел такие в продаже. Всё равно по дороге. Ручка и верёвочка найдётся.
Я пошёл в свою комнату и быстро разыскал требуемое.
– Всё равно тебе нужно как-то изменить внешность, – бурчала Арина. – Вдруг тебя потом узнают?
– Ну и что? Узнают так узнают. Курьером работать не запрещено.
– Всё равно!
– Ну хорошо, что ты предлагаешь? Ни париков, ни накладных усов у меня нет.
– Можно зуб чёрной краской замазать, – с воодушевлением предложила она. – Получится, будто у тебя зуба не хватает.
– Краска сотрётся слюнями, – засомневался Макс.
– Можно фломастером.
– А вдруг потом не очистится? Что ему, с серым зубом ходить?
– Так, нет, – вмешался я. – Зубы красить не буду!
– Ну, ещё можно небритость сделать, тёмными тенями слегка подбородок намазать. Форму бровей изменить, карандашом косметическим.
Я застонал.
– Арина, у меня брови светлые! Если я их накрашу карандашом, буду похож на пидора. А тени будут смотреться, как грязь! Кончай фигнёй страдать!
– Ну ещё можно веснушки нарисовать. Ну Вааанечка, – умоляюще протянула она.
– Да блин!
– Да ладно тебе, Вань, соглашайся на веснушки, – вдруг поддержал её Макс. – Всё-таки чужая особая примета не помешает.
Не знаю, как это произошло, но я позволил себя уговорить. Арина мигом проинспектировала мамину косметику, нашла подходящий коричневый карандаш и быстро истыкала мне всё лицо. Кстати, я при этом вдруг заметил, что прыщи у меня уже начали исчезать, хотя лосьоном я пользуюсь всего третий день. Это меня так обрадовало, что я перестал ворчать на «маскировку». Ещё пришлось озаботился тем, чтобы смочить платок маминым косметическим молочком и упаковать его в пакетик, для снятия маскировки после.
Глава 24. Операция «Возврат»
Наконец, мы вышли из дома, почти перед самым приходом родителей. Главное, никого из знакомых не встретить с этими веснушками. Я ещё надел старую Ванину зелёную ветровку, которую не планировал носить.
Арина несла пустую коробку, а я – её сумку. Она не стала заносить её домой, чтобы не тратить время. Мы перешли проспект обратно и разделились – Макс пошёл к себе за курткой, а мы с Ариной в «Селену» за курьерским планшетом с зажимом. Там же Арина привлекла моё внимание к наклейкам-алфавиту. Я просёк её идею, купил и этот алфавит, и кепочку вырвиглазного зелёного оттенка. Подумав, добавил ещё скотч, чтобы упаковать посылку. Встав в сторонке, мы приклеили на кепочку буквы «ЧАК».
– Как в лучших домах Парижа и Филадельфии, – довольно сказала Арина, любуясь «фирменной» кепкой. Потом бросила её в коробку, и мы поспешили на почту – Макс должен был подойти сразу туда, ему быстрее было добраться дворами. Проходя мимо ряда таксофонов, я невольно бросил взгляд на тот, по которому звонил позавчера вечером. Будка-то была на месте, а вот сам телефон внутри не висел. Неужто изъяли для каких-то экспертиз? Стало тревожно.
Макс уже стоял у входа.
– Видел? – шепнул он, кивнув на таксофон.
Я кивнул.
Внутри почты Макс быстро стребовал с женщины в окошке бланк для посылок, потом прошёлся по столикам, которые были расставлены по всему помещению, и нагрёб ещё каких-то бумажек. Мы сели за один из таких столиков, и Макс запихал пакет с курткой в коробку, тоже полюбовавшись на кепочку. Арина красивым почерком стала заполнять бланк.
– Какой адрес отправления писать? – вполголоса спросила она. Тут все говорили очень тихо, как в музее.
– Москва, – начал Макс и задумался.
– Надо из другого района, и не жилой дом чтобы, – подсказал я. – Вон справочник лежит, найди что-нибудь.
Макс послушно встал и полистал толстый справочник «Алло, Москва», привязанный к полке верёвкой.
– Пиши: Большой Лёвшинский переулок, дом 12, строение 1.
Арина написала.
– А что по этому адресу? – на всякий случай спросил я.
– Музей скульптур каких-то, – отмахнулся Макс.
– А как отдел в «Длинном» называется»? – спросила Арина.
– Не знаю, – растерялся Макс.
– И как они, по-твоему, поймут, что это им посылка? – зашипела она.
– Обычно на отделе висят бумажки «ЧП такой-то», надо пойти и посмотреть, – вмешался я.
– Я не могу, вы же знаете, – несчастным голосом сказал Макс.
Блин, опять проблемы на ровном месте.
– Так. Ты, Арина, зайдёшь в магазин и посмотришь название отдела, мы подождём на улице. Выйдешь и подпишешь бланк. Потом вернёшься в отдел и будешь там что-то мерить. Я приду, вручу посылку и уйду. Если что-то пойдёт не так, завизжишь, что мышь увидела, уронишь что-нибудь с витрины, и я сбегу. А если всё хорошо, останешься и послушаешь, что будут говорить, когда посылку откроют. Всё ясно? Вопросы?
– У меня вопрос, – восторженно зашептала Арина. – Ваня, как у тебя получается такое выдумывать прямо на ходу?
– Ващще, – поддержал её Макс.
– Давайте восторги потом, – остановил их я. – Всё понятно? Запаковываем?
Арина в последний момент выхватила из коробки планшетку, к которой я уже привязал ручку. Чуть не запаковали. Обрезав скотч тупыми ножницами, тоже привязанными к столику, мы покинули почту под равнодушными взглядами тётенек в окошках. Кажется, они совсем не расстроились, что мы не стали ничего посылать, оглянувшись, отметил я.
Всё прошло как по маслу.
– «ЧП Черноморец А.А.», – вывела на бланке Арина, вернувшись из магазина, и побежала обратно.
Я выступил через пять минут, отправив Макса страдать на лавочку в ближайший двор, и нахлобучив кепочку.
– Добрый день! Посылка для «ЧП Черноморец А.А.», – бодро сказал я девушке-продавщице. – Сюда можно поставить? Распишитесь! До свиданья!
Шторка примерочной колыхнулась – Арина высунула любопытный нос. Я поспешил смыться.
Арина подошла к нашей лавочке минут через десять, вся недовольная.
– Она просто поставила коробку к стене, и вскрывать не стала, – пожаловалась она. – Готовились, готовились, и за минуту всё закончилось…
– Слава богу! – с облегчением выдохнул Макс. – У меня минуты спокойной не было. Ужас какой-то. Чтобы я ещё когда-нибудь!..
– Дай зеркало, – обращаясь к Арине, перебил я его.
Арина заметила, что я уже стёр веснушки, и полезла в сумку за зеркалом.
– Ну вот, даже не пригодилось, на тебя и не смотрел никто.
Я придирчиво осмотрел себя в складное зеркальце и остался доволен. Выкинул в урну испорченный платок и потянулся.
– Ну всё, наконец-то выходные! Бесконечная какая-то неделя была.
– Да уж, – поддакнул Макс. – Даже не верится, что неделю назад были ещё каникулы.
– Это точно, – Арина спрятала зеркало и вскинула на плечо сумку.
Мы побрели в сторону Ленинградского проспекта.
Глава 25. Интеллектуальный отдых
В субботу я кайфовал. Родители, как и собирались, уехали на дачу за бабушкой. Мы вместе позавтракали, и вместе вышли из дома, они сели в машину и укатили, а я пошёл в парикмахерскую. Наконец-то.
Вернувшись, выпил чаю и сел за уроки. Сделал не только на понедельник, а вообще всё, что можно. Почитал учебник литературы подальше, чем требовалось, заполнил дневник.
Вспомнил про «Двух капитанов» и зарылся в мешки с книгами, сваленные в гостиной. Нашёл и начал читать. Книга была не то, чтобы скучной, но какой-то пустоватой. Я пропускал целые абзацы, а когда окончательно надоело, накатал «Положение о должности старосты в общеобразовательных учебных заведениях». Получилось очень красиво, но я запнулся о то, что не знал, есть ли в школе какое-то самоуправление, типа Ученического Совета, Совета Старост или чего-то такого. Да и на Федеральный закон об образовании было неплохо бы сослаться, а я даже его номера не знаю. Сидеть дома уже надоело, и мне в голову пришёл очень экзотичный вариант времяпровождения – сходить в библиотеку. Хотя, пожалуй, в этом времени это было нормально, но для меня-то это было очень необычно.
Я позвонил в справочную, и узнал, где расположена районная библиотека. Оказалось, что поблизости их две – обычная и детская. Детская располагалась подальше, в Боткинском проезде, а обычная взрослая вообще, считай, рядом, в двух кварталах. В принципе, можно записаться и туда, и туда, но я решил уточнить по телефону. А то всё-таки мне только тринадцать лет, вдруг взрослая мне не по чину, а в детской нет Федеральных законов.
В телефонных переговорах выяснились любопытные детали – обе библиотеки состояли из читального зала, где книги не выдаются на дом, и «абонементов», то есть таких отделов, где как раз выдаются. Но законы были только в читальных залах, то есть взять домой я бы их не смог ни там, ни там. Но, в принципе, мне и не надо, я могу и в читальном зале посмотреть.
Я быстренько собрался, прихватил из серванта своё Свидетельство о рождении и пошёл в библиотеку. Ощущения были довольно необычными, я поймал себя на том, что даже слегка волнуюсь – всё-таки в библиотеку иду.
Свидетельство не понадобилось – в читальный зал пускали и так, и после десятиминутного ожидания выдали нужный мне закон. Был он совсем свеженьким, этого, 1996-го года, и со странным, обратным, номером: № 12-ФЗ.
Я бегло пролистал его, вычленив то, что мне нужно – уже есть такие формы образования, как семейное, самообразование и экстернат, и допускается их сочетание. Хм, может, стоит русский сдать экстерном, чтобы классуха не придиралась? Были и сюрпризы – например, учредителем образовательного учреждения мог быть и просто гражданин, в том числе и иностранец, а ещё бросить школу можно только с согласия родителей и при достижении пятнадцати лет. Не то, чтобы я собирался… Ещё из интересного были льготы по налогам учредителям образовательных учреждений, и то, что от имени школы можно вести предпринимательскую деятельность, покупать акции, например, или что-то производить и реализовывать, а вот репетиторством хоть и можно заниматься без лицензии, но регистрационный сбор (не знаю, что это) нужно платить. А ещё школа должна государству возместить ущерб, причинённый некачественным образованием, если учеников пришлось переучивать…
В общем, я просветился достаточно, сдал книжечку с законом и отправился домой. Обед уже хорошо улёгся, так что я провёл полноценную двухчасовую тренировку, принял душ, а там уже и родители приехали.
Мама была в полном восторге от дачи – от её расположения, от участка, от речки, от дома и от мебели в доме. Даже жалела, что бабушка, по каким-то своим причинам, так рано вернулась в город, и меня не отправить на выходные «дышать воздухом».
Я слушал с дальним прицелом – как уже выяснилось, у бабушки был только один ребёнок, мой отец, так что я единственный потенциальный наследник всех богатств. А дача, как оказалась, была куплена бабушкой только в этом году, мама там за лето ни разу не побывала, и теперь многословно сожалела об этом, упрекая отца, что он скрыл от неё такую красоту, при том, что ребёнок после болезни был вынужден торчать в душном городе. Отец мрачно огрызался.
Перед сном мама напомнила, что завтра мы едем к бабушке в Ясенево, помогать с уборкой и разбором вещей. Я не возражал.
Глава 26. Идентификатор попаданца
От визита к бабушке я ничего особенно не ждал – ну приедем, попьем чаю, поможем какие-то дачные вещи разобрать. Надо ведь хотя бы узнать, как она выглядит, поскольку её фотографий в семейных альбомах не нашлось. А то вдруг окликнет меня на улице какая-то старушка, или домой к нам придёт, или в школу, а я бац – и родную бабку не признаю. Странно может получиться.
Отец всю дорогу ныл, как ему трудно ехать в такую даль, да ещё второй выходной подряд, да что сама бабушка его об этом и не просила, да что и живёт она получше многих, спасибо, хоть с него денег не тянет. Честно говоря, такое отношение взрослого мужика к собственной матери казалось мне просто отвратительным. Получше многих она живёт, ну не урод ли? Деньгами он ей точно не помогает, это и мама упоминала. Видал я на улицах стариков, которые всю трудовую жизнь строили коммунизм, и вдруг оказались посреди Перестройки. Вряд ли кто из них доживёт до спокойных времён и «московского долголетия». Грустно.
Я наклонился с заднего сидения и тронул маму за плечо.
– Мама, когда тебе будет, как бабушке, я обязательно буду приезжать, и на дачу тебя возить, и всё тебе покупать, что захочешь, – как можно более наивно сказал я.
Отец заткнулся, нахмурился, и дальше ехали молча.
Бабушка меня поразила. Это оказалась не старушка с гребёнкой в жиденьких волосах и в бесформенном стареньком платье, нет. Это была пожилая Дама. Вот прям Дама! В широких брюках и лёгкой блузке, с накрашенными губами, с причёской! Ростом она была примерно с меня, во всяком случае, ей не пришлось наклоняться, чтобы расцеловать меня.
– Ванечка, дружочек, как мы давно не виделись! Ты изменился! Выглядишь гораздо взрослее.
– Здравствуй, бабушка! Приятно слышать, – я улыбался, и выглядел, наверно, глупо, но почему-то я был ужасно рад, что моя бабушка оказалась именно такой.
– Скорее мойте руки, сейчас будет чай!
Сняв кроссовки, я наконец-то огляделся, и увиденное поразило меня не хуже бабушки-дамы. Я ошеломленно глядел вокруг, и это, конечно, не укрылось от хозяйки квартиры.
– Ах да, ты же ещё не был у меня, ведь я уехала на дачу сразу после ремонта! Давай я проведу тебе экскурсию, похвастаюсь! – довольная моим удивлением, предложила бабушка.
А удивился я потому… Ну, короче, вокруг был дизайн двадцать первого века. То есть буквально, как в двадцатом или двадцать втором году. Светлые стены, светлая мебель, замысловатые, но простые светильники, яркие акценты типа пуфика и картины на стене… И ничего лишнего, и всё на своём месте. По сравнению с нашей просторной, но захламленной всякой всячиной квартирой – просто небо и земля!
Я стоял посреди гостиной, а пожилая женщина с удовольствием рассказывала, как она всё организовала. От окна в углах комнаты симметрично стояли столы: справа – письменный, а слева – со швейной машинкой. От него дальше по стене шли стеллажи – ближайший со всякими швейными приблудами, сложенными в корзинки почти как из Икеи, а следующие с книгами. В углу стоял невысокий комодик с телевизором на нём, а диван, с которого предполагалось смотреть тв, стоял у противоположной стены. И в этой же стене был дверной проём, ведущий на кухню. Посреди комнаты стоял круглый стол с двумя стульями, но при этом, благодаря грамотному оформлению, комната не казалась загромождённой.
– Пришлось делать перепланировку, вот этот проход на кухню, раньше он был прямо у входной двери, очень неудобно. Зато теперь у меня гостиная-столовая для приёма гостей, и рабочий кабинет! На кухне, конечно, столик тоже есть, мне большой ведь не нужен, – объясняла хозяйка.
Мы прошли на кухню, и как раз вернулись родители, мывшие руки. Кухонный гарнитур был нежно-голубого цвета, а стены просто покрыты белой штукатуркой, без обоев.
– И что за удовольствие жить в голых стенах? – фыркнул отец.
– Сейчас такие красивые обои продаются, – робко поддержала его мама. – Виниловые, флизелиновые, всякие!
Но бабка оказалась не промах, не поддалась на провокацию:
– Вот у себя дома и клейте красивые. А мне нравится так. Пойдём, Ваня, спальню покажу, – и гордо подняв голову, вышла из кухни.
– Мне очень нравится! – утешил я её. – Всё так красиво и… – я запнулся, не зная, как выразить, – современно.
– Современно? Забавно, – усмехнулась женщина.
Спальня была в зелёных тонах, и очень уютная, здесь хотелось отдыхать. Без всяких атласных покрывал, расшитых индийскими рисунками, как у моих родителей. Одну стену полностью занимал шкаф-купе со светлыми дверцами. Кровать, у окна кресло под торшером, парное к тому, что стояло у меня в комнате.
Бабушка посетовала:
– Не успела найти кресло под стиль, хочу, знаешь ли, такое вольтеровское, с «ушами». Как у Шерлока Холмса в фильме. А это убожество выкину наконец-то.
Я обиделся.
– Чего это «убожество»? У меня в комнате такое же, между прочим.
– Да? – удивилась бабушка. – Но вроде вы купили новую мебель? Ирочка говорила.
– Вот у неё и спроси, – выкрутился я. Ещё не хватало, сейчас начнёт сравнивать, как было, как стало, а откуда бы мне знать.
Бабушка нахмурилась и поспешила в гостиную, бросив мне на ходу:
– Иди руки помой пока.
Ну, я пошёл мыть. В ванной тоже явно была перепланировка, её сделали совмещенной с туалетом. Один угол был свободен, туда отлично бы вписалась душевая кабина… если бы они были доступны. Честно говоря, не знаю, когда они появились.
Когда я вышел, то застал отголоски какой-то ругани, кажется, бабушка за что-то выговаривала родителям, но при виде меня свернула разговор, и принялась злобно накрывать стол в комнате. Я помог притащить стулья с кухни и занял место. Откуда-то появилась кошечка необычного коричнево-черепахового окраса.
– Гермиона! – позвала её бабушка, и я вздрогнул. Какая, нафиг, может быть Гермиона сейчас? Но через мгновение я вспомнил, что это вроде греческое имя, и у Шекспира в «Зимней сказке» тоже была Гермиона. Вот, наверно, бабушка удивится лет через пять, когда «Гарри Поттер» начнёт шествие по миру.
Кошечка между тем, осмотревшись, ловко запрыгнула маме на колени и быстро цапнув с её бутерброда кусок копчёной колбасы, молниеносно скрылась за диваном.
– Десять баллов Гриффиндору! – заржал я, уверенный, что мою шутку никто не поймёт.
Мама испуганно ахнула, отец зачем-то вскочил, видимо, собрался колбасу отнимать, а бабушка… Бабушка прижала стиснутые руки к груди и смотрела на меня совершенно круглыми глазами.
– Невоспитанное животное, – бубнил отец, не замечая такой странной реакции, но мама махнула на него, встревоженно спрашивая:
– Нинель Фёдоровна, что с вами? Вам плохо? Да подумаешь, колбаса!
Бабушка смотрела на меня, как на привидение. Я занервничал под этим странным взглядом. Наконец, она с трудом выдавила:
– Ты… кто… такой?
Мама испуганно прижала руки ко рту. Отец застыл у стола. Я растерялся. Кажется, меня спалили. Но как? Она что, поняла, что перед ней не её внук… по словам из будущего? Она что…
– Нинель Фёдоровна, это же Ваня, ваш внук, Сашин сын, – плачущим голосом запричитала мама.
Бабушка взглянула на неё с удивлением, и как будто только что увидела, какую реакцию вызвали её слова.
– Ты что, Ирина? Конечно, я знаю, что Ваня – Сашин сын.
– Но… но… – забормотала мама и оглянулась на отца. – Нам показалось… что вы его не узнаёте.
Отец крупно сглотнул и с размаху уселся на стул, будто его ноги не держали.
– Не выдумывайте, – чопорно ответствовала бабушка, уже справившись с собой, и глотнула чаю. – Возьми вот этот, с корейкой, очень вкусная, – повернула она блюдо с бутербродами другой стороной к маме. На меня она не смотрела.
Я выдал себя, и она поняла, что я попаданец, лихорадочно думал я, поглощая бутерброды. Это возможно только в одном случае – она тоже знает будущее. Ой, блин, как же это? И что она теперь предпримет? Я же вроде как её внука заместил. Или нет, если она – попаданка, то не её внука.
– Как тебе новая школа, Ваня? – спросила она, очень внимательно глядя на меня.
– Неплохо. – напряжённо отвечал я. – Там довольно интересно, хороший ремонт и в целом оснащение. А главное, недалеко от дома.
– А учителя?
– Классная – русичка, довольно равнодушная. Историк просто супер. Математик вроде тоже хорош.
– Всё равно я считаю, что все эти экспериментальные школы – сплошное надувательство, – вмешался отец. – Как будто в наше время плохо учили! Зачем ещё что-то выдумывать? Вот разве что к дому близко, это да, аргумент.
Напряжение за столом упало, и в целом чаепитие закончилось на позитиве.
Потом мама с отцом разбирали на лоджии дачные тюки, поволокли какие-то одеяла в машину, чтобы сдать в химчистку поблизости, и бабушка улучила момент, чтобы требовательно призвать меня к ответу.
– Так откуда, Ваня, тебе известно про Гриффиндор?
– Ну так из книжки, из фильма, – обтекаемо ответил я, не называя названия. Пусть сперва сама признается, что попаданка.
– Хмм… – протянула бабушка, оценивающе глядя на меня. – Ты ведь не Ваня?
– Теперь Ваня, – с опаской ответил я. – А ты? Вы?
– Расскажу позже. Надо бы сличить реальности. Путин?
– Да.
– Курск?
– Что? – затупил я, при чём тут Курск, но сразу спохватился. – А, «она утонула». Да.
– Норд-Ост?
– Это что?
– Хмм… Ну тогда Беслан.
– Ох, – передёрнул я плечами. – Да.
– Ммм, – бабушка прищурилась, раздумывая, что бы ещё такого спросить. – Крым наш?
– Наш, – согласился я. – А вы из какого года?
– Из двадцатого. Болела короной, и, видимо, умерла, точно не помню. А ты?
– Болела короной? – переспросил я, игнорируя последний вопрос. – Так вы себя помните?!
– Что? – не поняла пожилая дама.
– Вы помните свою прежнюю жизнь? Потому что я про себя всё забыл, совершенно!
– То есть как? А про Гриффиндор, значит, не забыл, и про «Курск»? – озадаченно переспросила она.
Тут прозвонил домофон – это вернулись родители.
– Нам надо поговорить подробнее, – решила она. – Я завтра приду к вам. Родители ведь на работе будут?
– Да.
– Я к девяти приду.
– Но я в школе!
– Пропустишь денёк, ничего страшного, – категорично заявила она. – Мне уже не терпится. И так ночью глаз не сомкну, надо всё хорошенько обдумать.
Я пребывал в полной прострации, и не стал возражать, когда родители, не раздеваясь, распрощались и потащили меня на улицу.
По пути, конечно, обсуждали, что за глюк случился у бабушки, раз она не узнала собственного внука.
– Это может быть началом деменции, – утверждала мама. – Это очень, очень тревожный признак! Вот у Кати так же с матерью было… – и она поведала душераздирающую историю своей знакомой, у которой мама сперва тоже путала родственников, потом стала забывать включенным газ, порвала свой паспорт и мазала стены какашками.
