Текст книги "Загадка загадочной загадки (СИ)"

Автор книги: Василий Чернов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

Глава 14. У директора

– Разрешите войти? – с порога спросил я.

– Нет, не разрешаю. Урок уже идёт, закрой дверь с той стороны, – глядя мне в глаза, с удовольствием сказала химичка. Я молча развернулся и вышел. Сучка.

Помявшись в коридоре, я решил сходить в канцелярию за Уставом школы, хотя не был уверен, что там описаны все эти правила – когда вставать, когда садиться. Пока шёл, мне вдруг ясно вспомнилось, что выгонять учеников с уроков нельзя, потому что это нарушает их право на образование. Вот только соблюдается ли это сейчас? Кажется, «Выйди из класса!» в эти времена обычное дело.

– Здравствуйте, – обратился я к директорской секретарше. Как её там? А, Лидия Степановна. – Дайте мне, пожалуйста, Устав школы. В библиотеке сказали, он есть у вас.

Она не успела ответить, как сзади раздалось:

– Зачем это тебе устав?

Я обернулся. В приёмную входила директриса, в блестящем голубом плаще и с сумочкой в руках. Получается, она только-только на работу пришла.

– Здравствуйте, Екатерина Алексеевна, – поздоровался я, а она, что удивительно, меня узнала, и заулыбалась.

– А, Ванечка, это ты! Здравствуй. Так зачем тебе Устав понадобился?

– Ну, понимаете, – не стал я ничего выдумывать, – тут в школе оказались какие-то другие правила, чем в моей бывшей были. Вот, хочу ознакомиться, а то уже двойку по поведению получил.

– Другие правила? – удивилась директриса. – Ну-ка, ну-ка, это какие? Кстати, почему ты не на уроке?

– Так меня не пустила учительница химии, и это вообще-то противозаконно, потому что нарушает моё право на образование. Но если у вас так принято…

Директор перестала улыбаться, и переглянулась с секретаршей.

– Давай-ка, Ванечка, заходи ко мне и всё подробно расскажешь. Лида, чаю нам принеси, пожалуйста.

Она прошла в свой кабинет, и я за ней, там помог ей снять и повесил плащ, что, кажется, растопило её сердце.

– Давай вот сюда, – она указала на низенький столик с креслами, стоявший воль стены, хотя тут был, понятно, и солидный директорский стол, и приставленный к нему буквой Т стол для совещаний.

Я пододвинул ей кресло, подождал пока она устроится, и тогда сел сам. Кажется, она была очень довольна моими манерами.

– Так что у тебя произошло? Какие правила ты нарушил? – участливо спросила она.

– Я и сам не понял! – в отчаянии воскликнул я. – Вот, хотел посмотреть Устав, чтобы разобраться. Послушайте, как всё было… – и я быстро рассказал, что было на химии, показал дневник, который так и таскал с собой. Причём ситуация, которую я ещё пять минут назад считал ерундовской, вдруг показалась мне до ужаса обидной, особенно слова классной. Сам себя накрутил, короче. – …поэтому я и опоздал, спросил разрешения войти, но она не позволила, – чуть не со слезами закончил я. Причём настоящими слезами, я не притворялся, мне действительно захотелось плакать, в горле стоял комок, как от горькой обиды. Вот блин, что это со мной?

Лидия Степановна принесла чай с булочками, и осталась послушать окончание моего рассказа.

– Пей чай, Ваня, – мягко сказала Рогачёва. – Булочку бери.

Я отпил, пока она о чём-то размышляла. Укусил булочку. Фух, вроде отпустило.

– Конечно, это никуда не годится, – обменявшись многозначительными взглядами с секретаршей, наконец, произнесла директриса. – Но и ты не прав, учителя-предметники действительно могут оценивать поведение ученика на уроке, и ставить оценки в дневник, но эти оценки суммируются с другими за поведение, и в конце недели классный руководитель выводит среднюю. В конце четверти из оценок за неделю тоже выводится средняя, итоговая за четверть. Так что ничего непоправимого не произошло. – Она помолчала, и продолжила. – Другое дело, что ты не понял, что именно сделал не так, и честно говоря, из твоего рассказа я тоже этого не поняла. Я думаю, надо выслушать и другую сторону. Лида! Пригласите к нам Елену Вячеславовну.

– Сейчас?

– Да, прямо сейчас. Восьмой «б» хороший класс, они посидят тихо.

Секретарша вышла, и директриса тоже принялась за чай.

– Елена Вячеславовна – молодой специалист, – произнесла она будто между прочим. – Она тоже новенькая, как и ты.

– Да, я понимаю, как важно сразу наладить дисциплину, – сориентировался я.

– Я рада, что ты это понимаешь, – просияла она.

Прямо добрый дедушка Дамблдор. Я был несколько сбит с толку. Надеюсь, хотя бы пойму, с чего химичка на меня окрысилась, а будет ли у нас дальше вражда, меня не волновало. Химию я знал хорошо.

Директриса поднялась и перешла в крутящееся кресло за директорским столом. Я тоже вскочил, она царственно повела рукой.

– Сиди, Ваня, пей чай.

В кабинет постучали, и внутрь робко заглянула химичка.

– Вы меня звали, Екатерина Алексеевна?

– Здравствуйте, Елена Вячеславовна, проходите.

Она прошла и подсела к столу для совещаний, не заметив меня, кресла оказались у неё за спиной.

– Елена Вячеславовна, расскажите, что сегодня произошло на уроке у восьмого «б»? – доброжелательно поинтересовалась директриса.

– У восьмого «б»? Ничего… ничего особенного.

– Но у вас случился конфликт с учеником. Вы поставили ему два по поведению. Разве нет?

– Ну конфликтом я бы это не назвала, – замялась химичка.

– Так что же произошло?

– Дело в том, что этот ученик… Он отвлекался, не слушал меня, и… постоянно смотрел на свою соседку по парте, бедная девочка просто не знала, куда деться!

Нифига себе заявочки!

– То есть, – медленно проговорила директриса, – вы поставили ученику двойку за то, что он… смотрел на соседку?

– Не только! – поспешила оправдаться училка, видимо поняв, что на двойку это не тянет. – Он нагло разговаривал со мной, выкрикивал с места, и…

– И? – поощрила директриса.

– Отвлекался…

– Ваня, – окликнула меня директриса, – а с кем ты сидишь за партой?

Елену Вячеславовну так и подбросило на стуле! До этого она меня не замечала.

– С Анжеликой Олейник.

– С Олейник? – внезапно помрачнела она. – А ты не хочешь пересесть?

– Пересесть? Нет, не хочу, а зачем?

– Ладно, Ванечка, ты иди и ни о чём не беспокойся, а мы тут… ещё поговорим с Еленой Вячеславовной. Не беспокойся, твоя двойка аннулирована.

Я кивнул, и направился к двери, не очень понимая, доволен я или нет. Скорее всё же да. Я не сомневался, что гнусной химичке сейчас достанется.

В приёмной я замедлил шаги у стола секретарши.

– Лидия Степановна, а скажите, пожалуйста…

– Да-да? – доброжелательно откликнулась она.

– Вы не знаете, почему и наша классная, и директор сейчас предлагали мне пересесть от Анжелики Олейник? Что с ней такое?

– Ты сидишь с Олейник? – округлила на меня глаза секретарша.

– Ну да, а что такое-то?

Она колебалась, будто собираясь сказать что-то важное, и раздумывала, достоин ли я такой чести. Но, видимо, чаша весов склонилась не в мою сторону.

– Не отвлекай меня всякими глупостями, мне работать надо!

Она с деловым видом стала перекладывать какие-то бумажки, и я понял, что надо уходить.

Глава 15. Маркиза ангелов

Я подошёл к кабинету химии, чтобы забрать сумку. Конечно, класс сидел не тихо. Но и не слишком громко.

Под взглядами множества глаз я подошёл к своей парте. Учебник и тетрадь так и лежали. Я убрал в сумку.

– Что, Белов? Что было-то? – это Савостикова, конечно.

А я даже и знаю, что сказать.

– Да нормально всё. Разошлись бортами.

– Ты у директора был, что ли? – спросил Карпов.

– Ну да, – пожал я плечами.

– И чего она?

– А чего? Директор же, – туманно ответил я. И только сейчас вспомнил, что Устав я так и не взял. Но решил, что не буду возвращаться. Хватит на сегодня. Мне ещё с родителями объясняться, надо нервы поберечь.

От дальнейших расспросов меня спас звонок.

Почти весь класс подорвался в сторону двери, устроив привычное столпотворение. Я, понятно, в толпу не полез. Как и Анжелика Олейник. Макс тоже задержался, поджидая меня, как и Арина, и старательно делавшая вид, что ей всё равно Савостикова.

– Ваня, ты правда у директора был? – тревожно заглянула мне в глаза Арина. Я кивнул. – Ничего себе! Я бы никогда не решилась! И что она сказала?

– Обещала разобраться, – увидев, что Анжелика прислушивается, я не стал уточнять, что на директора нарвался в общем-то случайно. И что ничего она толком и не сказала.

Толкучка рассеялась, и мы пошли на двойную историю. Кабинет снова удивил – на этот раз тут были одинарные парты в шесть рядов. Кажется, я такое видел в каком-то зарубежном фильме. На стенах висели картины на исторические темы – «Призвание варягов», «Совет в Филях», «Утро стрелецкой казни», и ещё какие-то на античные темы. Мне тут сразу понравилось. Да ещё и учителем оказался мужчина, очень увлеченный. Он так интересно рассказывал о России начала девятнадцатого века, что весь класс сидел, затаив дыхание. Я вообще-то собирался спокойно поразмышлять о своих проблемах, особенно о соседке Анжелике, но и то уши развесил – вот что значит – человек на своём месте!

Последним уроком сегодня была алгебра, и я, машинально черкая в тетради какие-то уравнения, думал о своём. То есть о своей соседке, с которой за три дня даже словом не перемолвился, и от которой пересесть мне посоветовали уже два человека – классная и директор. Ну не то что бы посоветовали… Я нахмурился, вспоминая дословно, что они говорили. Кстати, а ведь классная сама меня с ней посадила, вдруг вспомнил я. И что бы это значило? У кого бы спросить? Ученики не знают, иначе Савостикова выболтала бы, когда я спрашивал в первый день. Учителя знают, но не скажут, как секретарша.

Остаётся сама Анжелика. Маркиза, вспомнил я её прозвище, и, надо сказать, ей оно очень подходило – было в ней что-то аристократически-надменное, и в то же время эти кудряшки, как на портретах Галантной эпохи… Впрочем, это явно от имени, фильм такой был старый «Анжелика маркиза ангелов». Блин, и вот почему я помню какие-то доисторические фильмы, а самого себя вспомнить не могу? Так, не отвлекаться!

Сейчас на повестке Анжелика. Как к ней подкатить? Она вообще ни с кем не разговаривает, и держится особняком. Дождаться после уроков? Пожалуй, так будет лучше. Или нет, напишу-ка я ей записку!

Недолго думая, я вырвал из тетради листочек и накатал:

Анжелика!

Мне бы хотелось познакомиться с тобой поближе.

Давай после уроков сходим в кино, или куда захочешь. Сегодня или завтра?

Иван.

И положил листок ей на тетрадь.

Она удивлённо взглянула на меня, стала читать. Глаза её расширились от удивления, три строчки она изучала, наверно, минут пять. По её лицу ничего нельзя было понять, но, видимо, раздумывала, как меня послать. Наконец, что-то быстро черкнула, и подвинула листок ко мне.

Нет, – прочитал я. Ожидаемо. Но я решил предпринять ещё попытку. Надо её заинтересовать. После кратких размышлений я написал так:

Мне нужно выяснить у тебя кое-что о том, что сказала директриса. Давай поговорим после уроков.

В этот раз она не раздумывала, а лишь скользнув взглядом по записке, подчеркнула своё «нет» и поставила восклицательный знак: Нет!

Я вздохнул. Самый лёгкий путь к разгадке тайны был отрезан. Видимо, придётся прояснять её другим путём. Из упрямства я всё же приписал:

Если передумаешь, позвони в любое время, – и ниже написал свой домашний телефон.

В третий раз увидев у себя под носом записку, Анжелика поморщилась от моей навязчивости, но листок возвращать не стала, сунув его в учебник.

Ну, хоть так. Я наконец обратил внимание на то, что происходит в классе, и с удивлением понял, что по крайней мере половина учеников, те, что сидели за нами и рядом, смотрят на нас и переглядываются. Очевидно, наша переписка не осталась без внимания. Учитель, к счастью, не обращал на это внимания, он у доски пытал ту девчонку с лицом мопса, Астраханцеву. Если пошёл по алфавиту, то я следующий. И верно.

– Белов! К доске, – заглянув в журнал, вызвал он.

Кстати, на истории журнала не было, а теперь вот появился. Откуда бы? Не заметил.

Я решил на доске продиктованное им уравнение и получил первую в этой жизни пятёрку.

– Молодец, – похвалил меня учитель. – Силён в математике?

Я пожал плечами.

– Ладно, посмотрим, посмотрим, – довольно потёр руки он. – Класс, можете быть свободны, – обратился он ко всем, хотя до конца урока было ещё десять минут. Прихватил журнал, и ушёл.

Все обрадованно стали собираться, многие при этом бросали на меня странные взгляды и перешёптывались, но никто ничего не спросил. Ну и я не стал заморачиваться, собрал вещи в сумку, и двинул на выход.

Глава 16. Взаимные обвинения

Я зарулил в туалет, сделал свои дела, и вышел из него, а звонка всё ещё не было, поэтому школа была пустынна. Спускаясь по лестнице, я прикидывал планы на вторую половину дня. Сперва поесть, потом можно в парикмахерскую сходить, за это время как раз обед уляжется, и уже тренироваться можно будет.

Эге, видимо, ни фига – в пустом вестибюле меня ждали Макс, Арина и Савостикова.

– Явился, наконец-то! – недовольно обратилась ко мне Савостикова. – Между прочим, Виктора Николаевича я вчера так и не смогла застать дома до позднего вечера. И сегодня с утра тоже, – многозначительно сказала она.

Я недоумевающе поглядел на неё. Кого? Ах, да! Я думал, эта тема уже неактуальна. И охота ей?

Я пожал плечами и прошёл мимо. Бочкарёв дёрнул меня за сумку.

– А о чём вы с Маркизой переписывались?

– Да так… – на ходу ответил я, прикидывая, может ли Макс знать о ней что-нибудь. Можно попробовать спросить. – В кино её пригласил.

Макс вылупил на меня глаза. Савостикова, и без того захлебнувшаяся возмущением от моего пренебрежения судьбой Виктора Николаевича, аж поперхнулась. Арина непонимающе переводила глаза с них на меня.

– Ты чего, совсем ку-ку? – наконец выдавил Макс, покрутив пальцем у виска.

– А что такого? Красивая девчонка, хотел познакомиться поближе.

– Это же Маркиза! – почти простонал Макс. – У неё же предки крутые, как хвосты поросячьи. Её на джипе в школу и из школы возят, у её отца даже замок во Франции есть! И самолёт свой!

Интересно…

– Ну и что? – подначил я.

– Прошлой весной она на два дня пропала, так всю школу сверху донизу перетрясли, тут милиция дежурила, всех учителей в ФСБ вызывали! – захлёбывался Макс.

– Её похитили, что ли? – заинтересовался я.

– Кто ж нам скажет! Но она и до этого сама по себе была, а потом уж и вовсе. На нас как на пустое место смотрит. Какое тут кино.

– А её к доске вызывают? – поинтересовалась Арина. – Оценки завышают?

– Ну… – Макс переглянулся с Савостиковой, и сморщил лоб, вспоминая. – До пропажи-то вызывали. А оценки… А фиг знает, какие у неё оценки, – озадаченно нахмурился он.

– Да она дура! – не смогла смолчать Савостикова. – Потому и молчит всё время, чтоб никто не догадался!

– Поня-я-ятно, – протянул я. И пошёл дальше. За моей спиной произошло какое-то шебуршение, но я не стал оглядываться.

Так, с шебуршением в кильватере, я вышел на Ленинградский проспект.

– Иван, погоди, давай поговорим, – окликнул меня Макс уже у подземного перехода.

Вот чёрт, есть охота просто зверски, а у детишек опять выяснялки какие-то. Я так и сказал:

– Макс, жрать хочу, умираю. Давай потом. Завтра.

– Какое завтра! – завопила вместо Макса Савостикова. – До завтра Виктора Николаевича, может, убьют!

– Пойдёмте ко мне, – вмешалась Арина, – пообедаем и поговорим спокойно.

– Нет уж, – отказался я. – Вчера уже были, каждый день, что ли, у вас столоваться? Я домой пойду, у нас картошка с грибами.

Макс сглотнул.

– Может, попозже встретимся? Через часик?

– Нет, у меня планы. В парикмахерскую собирался, да и вообще.

– Ваня, ну пожалуйста, – проникновенно сказала Арина, глядя на меня снизу вверх. – Нам очень нужен твой совет.

Савостикова отчётливо скрипнула зубами. Но Арина так смотрела…

– Ладно, – неохотно согласился я. – Где и когда?

– Ко мне нельзя, – быстро сказал Макс.

– Ко мне сегодня тоже – папа после командировки спит, – покачала головой Савостикова.

Все уставились на меня.

Я закатил глаза, и обреченно сказал:

– Ладно уж, приходите. К трём. Скаковая, дом пять.

– А с Ричем можно? – вместо Савостиковой спросила Арина. Видимо, ей самой уж очень не хотелось меня о чём-то просить. Бедный пёсик не виноват, что у него такая хозяйка.

– Можно, – проворчал я.

И мы разошлись в разные стороны – Макс остался на той стороне, а мы нырнули в переход. Я шёл быстро, и девчонки где-то отстали.

Раз уж будут гости, надо купить что-то вкусненького, поесть и попить. Сладкого, они же после обеда будут. В киосках около дома, которые тут называли «коммерческими палатками», я изучил цены на газированные напитки – кола стоила по восемь тысяч за полтора литра. Да ну нафиг, так мне на стрижку не хватит. И я купил два лимона – сделаю лимонный напиток, я видел у нас на кухне большой пузатый кувшин – и большой пакет разноцветных маленьких безе «Мозаика».

Дома я сперва основательно подкрепился, и начал готовиться к приходу гостей. Сварил сироп и поставил остывать. Так, теперь приготовим место. К себе в комнату не приглашу, будем заседать в гостиной. Я накрыл соломенной салфеткой-дорожкой журнальный столик, достал из серванта огромную хрустальную салатницу под безе. Салатница оказалась пыльной, как и стаканы, и тот пузатый кувшин. Пришлось всё мыть, и надо сказать, результат того стоил – салатница заискрилась, как сосулька в морозное утро, а прозрачные стаканы и кувшин выглядели как с рекламного буклета Икеи.

Тут я вспомнил, что не переоделся, и помчался к себе. Время подходило к трём. Нормальной домашней одежды у меня так и не было, только те жуткие штаны, что я надевал в первый день, так что я надел штаны от спортивного костюма и футболку. Уф, вроде всё. Вовремя – как раз раздался звонок в дверь.

Они пришли все вместе, но без Рича. Закрывая дверь, я увидел соседку Эмму Карповну, любопытно вытянувшую шею в сторону нашей квартиры. Когда все расселись и огляделись, я разлил лимонад, и спросил, стараясь, чтобы недовольство не звучало слишком уж явно:

– Итак, просветите меня, зачем мы собрались?

– Виктора Николаевича всё ещё нет дома, – исподлобья глянула на меня Савостикова. – Надо что-то делать.

Я вздохнул.

– Ну, расскажи про него. С кем он живёт?

– С женой. Вчера она тоже удивлялась, что его долго нет, и он её не предупредил, что задержится. А с утра мне никто не открыл, и сейчас тоже.

– Она работает?

– Да, она рано на работу уходит, но он-то дома должен быть!

– Погоди. Ты ей рассказала про нападение?

– Нет, – замялась Савостикова.

– Почему?

– Сам, что ли, не понимаешь? – сердито воскликнула она.

– Нет, представь себе, не понимаю, – тоже рассердился я.

– Да потому что тогда она рассказала бы всё моим родителям, они дружат.

– Ну рассказала бы, что в этом плохого? – не понял я.

– Ты тупой, что ли?! – взорвалась она. – Да тогда бы меня завоспитывали напрочь, и никуда бы не выпускали, и… и вообще!

И Максим, и Арина подтверждающе закивали, они явно понимали мотивы Верки, в отличие от меня. Что-то я реально не догоняю в этой ситуации.

– Ты не ори, а объясни толком! Что значит – завоспитывали, куда бы не выпускали – в школу? В магазин? С собакой гулять?

Верка слегка поуспокоилась.

– Ну, туда бы выпускали, наверно, – неуверенно сказала она. – Но целыми днями нудили бы, мозги полоскали.

– На тему…? – силился понять я. – Ты же просто шла гулять с собакой, по своему собственному подъезду!

– Да ты попробуй это взрослым объясни, – с горечью сказал Макс. – Время сейчас такое, что ли, все боятся всего.

– Время… – задумчиво протянул я. Кажется до меня начало доходить, что они имели в виду. Время, пожалуй, было и не при чём.

Просто у большинства людей в голове не может уложиться, что никто не застрахован ни от чего, и с любым может случиться что угодно. Этим людям кажется, что всё в жизни можно предусмотреть, если соблюдать правила – пить кипяченую воду, переходить улицу на зелёный свет, быть вежливым, – то ничего страшного, непонятного, произойти просто не имеет права. Но… маньяки похищают отличниц посреди города, пьяные водители сбивают людей на остановках, а сосед, которому ты сделал справедливое замечание, кидается на тебя с топором.

И когда страшное всё-таки происходит, и выстроенная картина мира даёт трещину, эти люди думают, что они что-то не предусмотрели, не так себя повели, что этого страшного можно было избежать, если всё сделать правильно.

Ну, вот как в нашем случае, родители, испугавшиеся, что в их подъезде произошло нападение, стали бы выдумывать новые правила поведения, как будто это могло бы помочь.

Всё это я, как мог, изложил одноклассникам. Они задумались.

– Да, всё так и есть, – задумчиво протянула Вера. – Но моим родителям этого всего не объяснишь вот так просто. Поэтому им лучше и не знать.

– Ладно, вернёмся к нашим баранам. Кем, собственно, работает твой сосед?

– Ну, у него какой-то бизнес, купи-продай, не очень крупный.

– А офис у него есть? Может, он просто на работе? Заночевал где-то у друзей, к примеру, за городом, где нет телефона, и с утра сразу на работу поехал, не заходя домой.

– Если бы на него не напали, то могло быть и так, – вмешалась Арина, – но с нападением это выглядит как-то тревожно.

– А машина у него есть? – вдруг спросил Макс.

– Офис да, есть, и машина есть, – ответила Савостикова, – но жена сказала, она в ремонте, и он пока передвигается общественным транспортом.

– Мог заблудится, – заметил Макс.

Они заспорили, может ли взрослый человек заблудиться в Москве на целые сутки.

– А может, он решил уйти от жены, поэтому и не вернулся, и так много денег с собой взял, – выдвинула новую версию Арина.

Пока они обсуждали и это, я думал о другом. О том, были ли доллары были фальшивые с самого начала, или их подменили в подъезде. И если подменили, заметил ли это Виктор Николаевич дома? Или понёс фальшивки туда, куда и собирался?

– Короче, вот что! – сказал я, и они мигом перестали спорить и так уставились на меня, как будто только и ждали моего решения. Как на главного уставились. Это несколько нервировало. – Собственно, если этот Виктор ушёл от жены, или заблудился, или просто на работе, это само выяснится со временем, и нас это никак не касается. – Я поднял руку, останавливая собирающуюся возражать Савостикову. – Нас касается только, если его исчезновение связано с нападением в подъезде. Потому что об этом никто не знает, кроме нас. Так что давайте думать только в этом направлении, не отвлекаясь на другие версии.

– Ты прав, – после паузы признал Макс. – Тут можно долго из пустого в порожнее переливать.

– Ладно, – поморщилась Савостикова.

– Итак, – начал я. – Для начала подумаем, как вероятнее – что Виктор изначально нес фальшивые доллары, или их подменили в подъезде? И если нёс фальшивые, то знал ли об этом?

Савостикова постучала пальцем по лбу.

– Да с чего ты взял, Белов, что они фальшивые?

Я моргнул и растеряно посмотрел на Макса. Блин, девчонки же не знают о том, что он спёр купюру и проверил её. Макс покраснел. Придётся врать.

– Да с того, что я прихватил одну, и Максим её проверил. Она фальшивая.

– Да? А почему нам не сказали? – возмутилась Арина.

– Что? Ты украл деньги у Виктора Николаевича? – возмутилась Савостикова.

– Не украл, а взял на проверку, – с достоинством ответил я. – Если бы она оказалась настоящей, я бы вернул.

– Да прям, – фыркнула Савостикова. Какая же она противная всё-таки! – Так бы и пошёл и вернул?

– В почтовый ящик кинул бы! – рявкнул я, не чувствуя за собой никакой вины. – Давайте ближе к сути!

– Ты знал, что деньги фальшивые, ещё до проверки! – обвиняюще ткнула пальцем в мою сторону Савостикова. – Ты никак не мог об этом догадаться, ты знал! Потому что, Белов, ты сам всё это подстроил!

Я мученически закатил глаза:

– Что именно подстроил? И каким образом?

– Вера… – примиряюще начала Арина, но я её прервал:

– Нет уж, давайте всё выясним сейчас! В чём конкретно ты меня обвиняешь?

Она вскочила с дивана и заходила по комнате. Мне пришлось развернуть кресло, чтобы видеть её, а то ещё кинется.

– Ты как-то узнал, что Виктор Николаевич понесёт куда-то деньги в три часа.

Макс вроде хотел возразить, но я махнул на него рукой, мне правда было интересно, на чём она собралась строить обвинение.

– Наверно, у тебя родственник или знакомый в том магазине. Ты нанял бандитов, и он пустил их в подъезд. Они напали на Виктора Николаевича, отняли у него деньги, а рядом разбросали фальшивки, чтобы он не сразу кинулся в милицию.

Я скучающе слушал. Такое обвинение не выдержит никакой критики.

– Потом он поднялся к себе, и увидел, что деньги фальшивые. Он побежал с ними в милицию, но по дороге его схватили, и возможно, держат в том же магазине. Поэтому ты и отговаривал Максима поразведать там! – торжествующе заключила она.

– Но, Вера, – серьёзно спросила Арина, – где же доказательства?

– Не-не, сейчас я сам расскажу, как дело было! – Я вскочил, и заставил Савостикову сесть на своё место. – Ты! – я упёр в неё палец. – Ты была знакома с Виктором Николаевичем, твои родители дружат с ним, и вот однажды ты услышала, что четвёртого сентября в три часа он пойдёт отдавать долг. Как друг семьи, ты знала, где они хранят запасные ключи, зашла по-соседски одолжить парочку яиц, и пока тебе несли с кухни яйца, спёрла эти ключи.

Савостикова молча открыла рот. Лицо у неё было растерянное.

– Далее, подкараулила в глазок, когда соседи уйдут, преспокойно зашла в квартиру и подменила приготовленные доллары на фальшивые.

Макс с Ариной переглянулись с восторгом.

– Потом ты решила обеспечить себе алиби, для этого подговорила своего знакомого из магазина подшутить над соседом. Ты ведь давно живёшь в этом доме, и конечно, знаешь сотрудников магазина, и то, что запасной выход ведёт в подъезд. К тому же, ничего красть ты не предлагала, а просто накинуть простыню и раскидать деньги. Но ты решила всё проконтролировать. И напросилась в гости к новой подруге, чтобы было, кому подтвердить твоё алиби. Придумала повод, чтобы выманить нас на улицу, а самой остаться в подъезде, чтобы после нападения первой оказаться на месте происшествия! Теперь, даже если он обратится в милицию, то будет думать, что деньги подменили в подъезде. А на самом деле они давно у тебя! – и я торжествующе ткнул в неё пальцем, как она в меня недавно.

Макс с Ариной зааплодировали. Верка сидела вся красная и с прыгающими губами.

– Это не так!! – заорала она, вскочив. Разревелась и кинулась в прихожую.

Это было так неожиданно, что я застыл в замешательстве. Макс и Арина тоже замерли на своих местах. Хлопнула входная дверь.