Текст книги "Загадка загадочной загадки (СИ)"
Автор книги: Василий Чернов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)
– Нет, нет, что ты, Ира, – отрицал всё отец. – Не может быть, что бы у неё такое было. Её просто расстроила кошка, тварь такая.
Я помалкивал. Наконец, мы приехали домой, я закрылся в комнате и, для конспирации разложив учебник химии, стал размышлять. Ещё один попаданец, вернее, попаданка, это очень круто! Но почему в той же семье? А вдруг нас много тут таких? А вдруг мы были родственниками в первой жизни? Давно ли она здесь, в этом времени? Может, она вообще попаданка в саму себя в молодости? Голова шла кругом, да, хорошо, что она придёт утром, в школе завтра от меня было бы мало толку.
За ужином родители не переставали препираться – мама настаивала на бабушкином обследовании, отец отнекивался. Ему просто не хотелось лишнего головняка, а хотелось, чтобы всё было случайностью и рассосалось само собой. Совершенно инертный тип!
– А раньше такое случалось? – невинно поинтересовался я. – Почему бабушка на пенсию ушла, не из-за таких проблем?
– Вовсе нет, – ответил отец, – её наоборот просили остаться. Но она сказала, что ей хватит работать, и пора отдыхать. Да ты помнишь, это ведь этой весной было, мы сразу квартиры менять стали. Она как ремонт в новой сделала, так сразу на дачу уехала.
Я кивнул – это я знал. Но только сейчас понял, что весной квартиру сменили не только мы, но и бабушка. Но ведь это не могло быть разменом – документы о продаже я нашёл на однокомнатную, и вместе с ней мы точно не жили, это я ещё раньше выяснил – она всегда жила отдельно. Ничего не понимаю.
Глава 27. Разговор с бабушкой
Утром пришлось заняться конспирацией – я встал как обычно, сделал зарядку, принял душ, позавтракал, и ушёл типа в школу. На самом деле я поднялся на двенадцатый этаж и сел на подоконник, решив скоротать час до отъезда родителей здесь, не хотелось таскаться где-то под дождём. Благо, еще не зима, и в подъезде было довольно тепло.
В девять я спустился пониже, на пятый, и понаблюдал, как родители садятся в машину и уезжают. Выждал на всякий случай ещё десять минут, и вернулся в квартиру. Домофон уже разрывался – бабушка пришла, как обещала, чудо, что не столкнулась с родителями.
Приняв у неё плащ и расположив зонт сушиться над ванной, я поставил чайник. Бабушка осматривала квартиру, она была здесь впервые после переезда, но как я понял, в просмотре подходящих вариантов принимала деятельное участие.
– Могло быть и хуже, – вынесла она вердикт, когда мы устроились в креслах в гостиной. Я было предложил попить на кухне, но она брезгливо поджала губы – гостиная и нужна для приёма гостей. – Я бы, конечно, всё сделала по-другому, но ты же понимаешь – совок есть совок.
Видимо, она имела в виду мироощущение моих «родителей», отразившемся в оформлении квартиры.
– Они просто пока не знают, что можно по-другому, – заступился я за них. – Всё-таки они родились и росли в брежневских интерьерах, и это так просто не переломишь.
– Да, ты, безусловно, прав… – она рассеянно прокручивала по ладони шёлковый шарфик, поглядывая на меня, и наконец, собравшись с духом, спросила:
– Скажи пожалуйста, а Ваня… Он… пропал? Ты его чувствуешь?
Я застыл, как молнией прошибленный. Неужели она могла решить, что я убил её внука? Пусть случайно, но убил, и занял его место! Её взгляд был непонятным – то ли она надеялась, что он есть где-то внутри меня, то ли просто спросила, чтобы знать.
– Понимаете, – осторожно начал я, – я сам не знаю. Я ничего не помню ни про себя, ни про Ваню. То есть сначала я думал, что я и есть Ваня, просто потерял память по какой-то причине. Но потом… я не знаю, как объяснить… Всё вокруг было не таким… И при том я ЗНАЛ, каким должно быть на самом деле. Ну, то есть, что должны быть смартфоны, интернет, Путин…
Женщина напряжённо слушала, сведя брови. Я сглотнул.
– Я, наверно, непонятно объясняю… Ну, в общем, я понял, что это не я, не моё тело, то есть. Но сознание не из этого тела, а из какого, я не помню. Вы… понимаете?
– Пока не очень.
Она бросила шарфик и потёрла виски пальцами. Я обратил внимание, что ногти у неё накрашены.
– У меня всё было не так. Я прожила жизнь до старости, заболела, и меня увезли на скорой. Последнее, что я помню, это приёмное отделение, «красная зона». Мне было плохо, я потеряла сознание, а когда очнулась, поняла, что я в другом месте, в другом теле и в другом времени. Это, конечно был шок! Но я отлично помню, как меня звали, помню где я родилась, где училась, как работала!
Она посмотрела на меня с сочувствием.
– Это, должно быть, ужасно – ничего не помнить. Но ты уверен, что Ваня… что его больше нет?
Я кивнул, опасаясь, как она это воспримет.
– Но ведь он не умер, – медленно проговорила она, о чём-то размышляя попутно, наморщив лоб. – То есть его тело… технически оно ведь живое, просто с другим сознанием… Может, его сознание тоже переместилось в другое тело? То есть он может быть где-то жив, в другом времени? Я имею в виду, он ведь не старый, как я, чтобы уйти в никуда?
– Но ведь вы ушли не в никуда, а сюда… – пробормотал я непонимающе, но тут же спохватился – женщине просто хотелось бы верить, что её внук жив, поэтому я горячо поддержал такую мысль. – Да, такое вполне может быть, наверно, он тоже перенёсся во времени! И пространстве!
– Пространстве? Почему в пространстве?
– Так неужели он бы не пришёл сюда, если он где-то рядом!
– Так может, ещё придёт? Если он в будущем? Хотя нет, ведь мы оба попали в прошлое. Ох, это не для моего ума задачка!
– Не для моего тоже, – согласился я, в глубине души надеясь, что Ваня не появится здесь, ни в прошлом, ни в будущем. – Мы можем только гадать.
Мы погрузились в молчание. Я думал о том, что ей, несомненно, повезло куда больше, чем мне, раз она помнит прошлую жизнь. Да что толку сокрушаться.
– Но послушай, – наконец, заговорила она. – Как же тебе удалось притвориться Ваней?
Я даже как-то растерялся от такого вопроса.
– Знаете, – с недоумением осознал я, – а мне и не пришлось притворяться. Я просто веду себя как обычно, и всё. Никакие старые знакомые не появлялись, а тут меня никто не знает ещё. Школа новая, место жительство новое.
– Но родители! – поражённо воскликнула бабушка.
Я пожал плечами.
– Просто решили, что я взрослею.
– С ума сойти… Хотя Ира мне говорила, что у тебя сменились вкусы в еде, и меня это обрадовало – раньше ты ел сплошные пельмени и макароны, а теперь требуешь овощи! А ещё – что ты стал меньше спорить, и помогать по дому.
– Да? Но ведь это неплохо! А что, вам пришлось сильно притворяться?
– Ты даже не представляешь, как! – воскликнула она, и стала рассказывать. *История, рассказанная бабушкой, в отдельном рассказе).
Я слушал, раскрыв рот. Просто поразительно, чего она сумела достичь, причём не привлекая к себе внимания ни органов, ни бандитов, ни, что самое удивительное, своей семьи. Короче говоря, за годы здесь моя бабушка не хило сумела приподняться, но так аккуратно, что никто ничего не заподозрил. Я был в восторге от такой бабки! Ясное дело, нам с ней по пути!
– Понимаешь, Ваня, – говорила она, – всё-таки шестьдесят лет есть шестьдесят лет. Я часто думала, что будет после меня. Завещание написала на Ирину и на тебя, но как вы им распорядитесь? Ну, Ира, понятно, всё мужу отдаст, и он, скорее всего, профукает. Но, может, хоть задумается, почему ей, а не ему. А ты… Ну, то есть Ваня? Я никак не могла представить его взрослым, понимаешь? Будет сдавать московские квартиры и жить на Гоа? Пойдёт дальше, станет преумножать капитал, или расслабится и деградирует? Но теперь-то всё будет по-другому…
– Да, – задумчиво протянул я. – по-другому… Я-то рассчитывал спокойно закончить школу, и с появлением интернета там занять нишу, пока конкурентов нет.
– Да? И в какой области деятельности? – осведомилась бабушка, как мне показалось, немного обижено.
– Ещё не решил. Но явно что-то такое, что будет интересно молодым. Ну, то есть будущим молодым, ну, чтобы влиять как-то на них, чтобы не тупели совсем уж, – смутился я.
Честно говоря, никаких долгосрочных планов я вовсе не строил, как-то было не до того.
– То есть стать блогером? – брезгливо поморщилась бабушка.
– Видите ли, я не знаю, к чему у меня есть способности и склонность, – осторожно пояснил я. – Думаю, школа поможет мне это определить, и тогда уже можно будет строить дальнейшие планы более конкретно.
– Да… Да, ты, безусловно, прав, – прояснилось её лицо. – Интернет как таковой может стать хорошим инструментом хоть для чего. Кстати, тебе нужно называть меня на «ты» и «бабушка», а то могут возникнуть ненужные вопросы.
Мы снова погрузились в длительное молчание, размышляя каждый о своём. Я думал о том, что после её смерти мне обломится такое наследство, что о куске хлеба можно будет не беспокоиться, и действительно, надо найти дело по душе.
Время уже было обеденное, мы перешли на кухню, и основательно подкрепились, всё в таком же задумчивом молчании.
– Знаешь, что я думаю, Ваня? – после обеда заговорила бабушка, составляя посуду в раковину. Не дожидаясь ответа, продолжила. – Хоть время сейчас слегка улучшилось, по сравнению с тем, когда попала я, но и тебе придётся нелегко. Не только из-за потери памяти, а в основном из-за того, что ты ещё ребёнок.
– Да, я и сам это уже понял. В прошлой жизни я явно был старше. Я это заметил по одноклассникам – я просчитываю последствия, в отличии от них. Но иногда на меня что-то находит, и я ощущаю себя подростком. Не знаю, отчего так.
– Я не об этом, – выслушав, отмахнулась бабушка. – Я к тому, что вовсе не обязательно ждать моей смерти, чтобы воспользоваться деньгами. Я с удовольствием куплю тебе всё что хочешь, что не могут позволить твои родители.
Я как-то растерялся.
– Да вроде у меня всё есть…
Бабушка закатила глаза.
– Не глупи, Ваня. Услышать такое от подростка совершенно невозможно. По крайней мере, новую одежду я тебе точно куплю.
– Одежду? – встрепенулся я. – Да, вот это точно не помешает.
Я рассказал, как мне пришлось отстаивать своё право на носки и трусы. Бабушка пришла в ужас.
– Мы немедленно едем в ГУМ! – объявила она. – Собирайся. Денег у меня с собой достаточно. А ещё часы! Мужчине просто необходимы достойные его часы!
Я машинально взглянул на электронную «Монтану» на запястье. Стало смешно. Каждый считает, что достоин золотого Ролекса. Но все носят Монтану почему-то.
И пошёл одеваться. Бабушка в это время дозвонилась до своей портнихи Маши и пыталась стрясти с неё координаты мужского портного. Маша таких не знала, и вообще предполагала, что чисто мужских портных не осталось совсем, и предложила сама пошить требуемое. Я, слушая разговор, робко напомнил, что ещё расту, и выкидывать бешеные деньги просто нерационально. Бабушке пришлось смириться, и договорившись о визите на сегодня, мы отправились по магазинам.
______________________________________________________
* История, рассказанная бабушкой, выложена отдельным рассказом
Глава 28. Крутой шоппинг
Дождь прекратился, на улице похолодало.
– А почему ты, бабушка, не купила себе машину? – поинтересовался я уже в метро.
Она пожала плечами.
– В прошлой жизни я не водила, и сперва мне просто в голову не пришло. И вообще – осваивать правила, незнакомые дороги в незнакомом городе, гаишники сейчас наглые, а всякие автосервисы кишат криминалом… Это того не стоит. Метро быстрее, да и бомбил сейчас полно… А вот тебе мы обязательно купим машину.
Тут бабушка вспомнила про магазин, в котором был отдел Кельвин Кляйн, и нам пришлось выйти раньше.
Да уж, ходить по магазинам с бабушкой оказалось совсем не то, что по рынку с мамой. Построив в голове мой будущий стильный образ, она чётко понимала, чего хочет, и совсем по-другому вела себя с продавцами.
– Вечная классика, но с поправкой на возраст, – бормотала она вроде как себе под нос, но так, чтобы я слышал, когда мы, огибая лужи, перемещались в следующий бутик. – Но начать всё же с базы. И элементы спортивного стиля будут кстати.
Я не возражал – платит-то она. Но в основном не возражал потому, что предложенные мне вещи действительно мне пришлись по душе – и рубашки, особенно одна, тёмно-синяя, и футболки, и лонгслив, и мягкий джемпер с V-образным вырезом, и синие джинсы, и псевдо-военные штаны с накладными карманами.
Наконец, у бабушки закончились деньги, что её ужасно раздосадовало – не хватило на обувь, ведь сейчас она продавалась в отдельных, обувных, магазинах, в которые нужно было специально идти, по дороге они нам не попались, хотя отмахали мы прилично. Улиц я не знал, но вроде как мы крутились в пределах Садового кольца.
Тут она спохватилась, что мы договорились с портнихой Машей, которая жила у Самотечного бульвара, и мы почапали туда. Маша оказалась довольно вульгарной бабёнкой с волосами, крашеными в цвет воронова крыла. Она окинула меня таким плотоядным взглядом, что я попятился. Но оказалось, что её интерес был вполне профессиональным. Велев мне раздеться до трусов, она принялась снимать мерки. Бабушка сидела тут же, занимаясь конспирацией – срезала ценники с новых вещей и избавлялась от фирменных пакетов. Время от времени она поглядывала на меня, и когда Маша закончила, спросила вполголоса:
– Ваня, а ты бы не хотел заняться спортом?
Я вспыхнул: понятно, почему она это спросила – Ваня был хиляк хиляком, но я же не виноват, что мне досталось такое тело, могла бы понимать!
– Хотел бы, но не знаю, где и как. Зарядку начал делать вот, – одеваясь, ответил я.
Она на секунду задумалась.
– Плавание! Это самое лучшее, с чего можно начать. У вас же там «Динамо» рядом.
– Ага, рынок «Динамо». К тому же я не знаю, умею ли я плавать.
– Да, проблема… Но ничего, я займусь. У моего внука будет всё самое лучшее, – повысив голос для Маши, возвестила бабушка.
Маша тем временем копалась в шкафу, недовольно прицокивая языком.
– У меня нет подходящей ткани, надо бы на Большую Дмитровку сходить, в тот магазин, помните, мы там были, Нинель Фёдоровна? Вот хороший кусок, но его мало, на костюм не хватит, – она показала рулон тёмно-коричневой, прямо шоколадной, ткани в клетку «гленчек».
Бабушка пощупала и одобрительно кивнула.
– Пусть будет на ещё один пиджак. В конце концов, его можно и с джинсами одеть, а брюки из такого будут не очень на подростке.
– Пиджак с джинсами? – ужаснулась Маша. – Ну вы и выдумаете, Нинель Фёдоровна. Ещё скажите, сарафан с кедами можно носить!
Бабушка заразительно рассмеялась.
– Сарафан с кедами? А что, вдруг и такая мода будет!
Маша фыркнула, показывая своё отношение к таким фантазиям, я спрятал ухмылку.
– Что ж, – подвела итог бабушка, – главное сделано, мерки сняты. Остальным я займусь сама.
– Только, пожалуйста, ткань в полоску не берите, – попросил я. – А то буду как итальянский мафиозо.
– Не беспокойся, Ваня, всё будет отлично, – бодро заверила меня бабушка.
Мы ещё выпили у Маши чаю с капустными пирожками, и вышли на улицу. Бабушка решила пройтись до метро «Цветной бульвар», и там сесть на свою серую ветку. Мне это было не очень удобно, но я всё же решил тоже спуститься в метро, а не ждать троллейбус. В итоге до дома я, нагруженный огромным пакетом с новой одеждой, добрался лишь в половине восьмого, родители уже были дома.
– Ваня, что происходит? Где ты был? – это мама выскочила в прихожую на звук ключа. Уставилась на баул, который я притащил с собой, но не отвлеклась на него. – Мне на работу позвонила Ольга Борисовна, говорит, тебя не было в школе!
Упс! Совсем забыл согласовать показания с бабушкой по этому поводу.
– И почему ты не сказал, что тебя выбрали старостой? – продолжила она допрос, не давая мне ответить.
– Потому что меня не выбрали, а назначили, чувствуешь разницу? – озадачил я её контрвопросом.
– Что-то нет, – сварливо ответила она. – Результат-то один. А ты промолчал!
– Потому и молчал, что меня назначили. А сегодня, наверно, уже назначили кого-то другого.
– Ты поэтому и прогулял? – грустно спросила мама.
– Нет, не поэтому. Я был с бабушкой. Давай я помою руки и расскажу, ладно?
Я подхватил свой пакетище и потащил к себе в комнату.
– Что это? – появился из недр отец.
– Это одежда. Мне бабушка купила. На начало учебного года.
– Одежда? – встала в стойку мама. – Показывай!
– Да пожалуйста! – я перевернул пакет над кроватью и смотался в ванную.
А когда вернулся, на всех поверхностях в моей комнате были разложены вещи – на кровати, на кресле, стульях и даже на письменном столе. Мама и отец топтались рядом, и, кажется, ссорились.
– Мама, напиши, пожалуйста записку для Ольги Борисовны, что я отсутствовал по семейным обстоятельствам, – сделав вид, что ничего не заметил, попросил я.
– Ладно… Только расскажи уж, пожалуйста, почему ты не был в школе, и при чём тут эта одежда?
– Бабушка меня перехватила, и мы вернулись домой. Она посмотрела ремонт, мы поговорили, поели, и поехали по магазинам. Вот и всё.
Мама почему-то торжествующе взглянула на отца.
– Вот видишь, – обличающе воскликнула она при этом. – Я же говорила, она начала совершать странные поступки. Наверняка потратила на это всю пенсию! Тебя совсем не волнует, на что она будет жить весь месяц?
– Ну может, это всё можно вернуть в магазин? Чеки есть? – промямлил он.
Ах, вот в чём дело! Мама ищет подтверждения бабушкиной деменции. Плохо.
– Вовсе нет, – поспешил вмешаться я. – Она долго готовилась. И у неё есть накопления, она сама сказала.
– Го-о-осподи, ну откуда у неё накопления, – чуть не плача, запричитала мама. – Как ты мог спокойно смотреть, как она тратит свои сбережения! – напустилась она на меня.
Я просто не знал, что сказать.
– Мама, я совершенно уверен, что это не последние её деньги.
Она махнула рукой и ушла звонить бабушке. Пока они разговаривали, я поужинал, развесил новые вещи в шкафу, потом достал гладильную доску и погладил новую синюю рубашку, чтобы завтра пойти в школу в ней. Мне нужен был телефон, позвонить Арине узнать новости и задания на завтра. Наконец, мама наговорилась и ушла в спальню. Я быстро схватил трубку и набрал уже ставший привычным номер.
Узнал задание, и – надо же – что я всё ещё староста. И другие новости – что учительницы английского вернулись со своих курсов, и завтра семь уроков. И Верка, оказывается, сегодня была в школе. Не перевели её, значит.
Глава 29. Снова учёба
Наверно потому, что я перед сном думал о ней, Верка приснилась мне в эротическом сне. Я проснулся до будильника, с колотящимся сердцем и перемазанный засыхающей спермой. Фу, пропасть, такого со мной ещё не случалось – со стояком бывало просыпался, и часто, а от такого я предпочитал применять превентивные меры.
Смущаться, стыдиться или рефлексировать я не собирался, сон вызвал у меня разве что недоумение главной героиней – Верка мне не нравилась совершенно. Я бы Арине и то меньше удивился.
Я поскорее ломанулся в ванную, хорошо хоть родители ещё спали. Стоя под прохладными струями душа, я вдруг понял, что чувствую себя отомщённым – как будто тем, что Верка вытворяла во сне, она искупила все доставленные мне неприятности. Продоминировав и даже некоторым образом унизив её во сне, я больше не злился на неё в реальности. С лёгким сердцем я отправился завтракать.
У ворот школы Макса не оказалось, и я даже слегка расстроился. Пришлось в одиночестве переодевать сменку и идти в кабинет географии. Захожу, а там на моём месте, рядом с Маркизой, сидит какой-то хлыщ, и что-то шепчет ей на ухо. Заметив, что я остановился рядом, он встал и нагло оглядел меня с ног до головы.
– А это, как я понимаю, наш новый староста! – возвысив голос, театрально объявил он.
Послышались смешки, хотя ничего смешного он не сказал. Так это же Гайворонский, – понял я, – тот самый отдыхающий лидер. Имя вылетело у меня из головы.
– Привет, – как обычно бросил я Анжелике, а она, как обычно, меня проигнорировала.
Я повернулся к Гайворонскому. А он хорош – загорелый, с правильными чертами лица, в белоснежной рубашке и сверкающих ботинках. Ростом вот только куда ниже меня. Это всё я заценил, тоже смерив его взглядом.
– Хочешь сесть на моё место? – склонив голову к плечу, вкрадчиво спросил я.
Он взглянул на стул, с которого только что поднялся, потом, видимо, сообразил, что я имею в виду место старосты, засомневался, так ли это… Это всё отображалось у него на лице. Жидковатый какой-то лидер. Пауза затягивалась. Наконец он передёрнул плечами, процедил: «Посмотрим…» и свалил на своё место. Тут же все загомонили, и я понял, что в классе стояла тишина, пока мы разглядывали друг друга. Я плюхнулся на свой стул, тут же вошла географичка, и, как и на прошлой неделе, следом за ней завалился Макс, и с точно такими же словами:
– Извините, Марьвасильна!
– Дежавю, – пробормотала себе под нос Анжелика, и я усмехнулся.
Не верилось, что прошла всего неделя – столько всего уже случилось.
Урок шёл своим чередом, несколько раз я ловил на себе взгляды Гайворонского через весь класс – ему приходилось оборачиваться, чтобы посмотреть на меня. Ну вот чего ему надо? Лидер, блин.
Верка тоже была в наличии, она, наоборот, глядела или прямо перед собой, или на парту. Ещё на меня пялилась Наташа Петрова, и даже пыталась что-то сигнализировать мне мимикой, многозначительно поднимая брови и кивая. Этой-то что надо? Ах да, мы же договаривались на экскурсию по школе, я совсем забыл, а она вот помнит. Ответственная девочка. Я покивал ей в ответ, и она успокоилась.
После географии я хотел посмотреть, забрал ли Карпов журнал, но Петрова отвлекла меня, против течения учеников протиснувшись к моей парте.
– Ну что, Ваня, пойдём школу изучать? – с надеждой осведомилась она.
– Да… конечно, пойдём, – после некоторой заминки всё же ответил я. Вообще-то мне интереснее было пообщаться с Ариной, но Наташа горела таким энтузиазмом, что было неловко её расстраивать.
И мы пошли. Раз уж мы были на втором этаже то решили его и осмотреть в эту перемену, а то следующая будет занята переодеванием к физкультуре. Второй этаж был самым неинтересным: тут были только кабинеты, Наташа добросовестно перечисляла их, преданно заглядывая мне в лицо, словно проверяла, нравится мне или нет, что, вообще-то, выглядело глупо.
Я её ещё попросил контролировать Карпова, чтобы он не забывал журнал, и, похоже, такое поручение ей понравилось.
– Слушай, – сказал я, когда мы уже направлялись на следующий урок в кабинет МХК, – я тут Положение о старосте набросал, что-то типа должностной инструкции. Можно с тобой посоветоваться, вдруг что-то добавить надо?
– Конечно! – с восторгом согласилась она. – А когда?
– Давай после физры, нас ведь раньше отпустят. Быстренько осмотрим первый этаж и сядем в холле на диване, – предложил я.
Кажется, от радости она готова была пуститься в пляс. Ой-ой, какого же джина я выпустил из бутылки? Из неё бы вышел хороший комсомольский вожак, или как там они назывались. Вожатые?
Что странно, Макс перед физкультурой снова пропал, как и на прошлой неделе, и появился в зале, когда уже все построились. Это было подозрительно, у меня даже мелькнула мысль, что Макса бьют дома, и он таким образом скрывает следы побоев. Но эта мысль тут же мной была и отброшена – хоть я у него ни разу не бывал, на жертву домашнего насилия Макс совершенно не походил. Пожалуй, надо выяснить, в чём дело, напроситься к Максу в гости, а если не получится, то на следующей неделе остаться в раздевалке до упора и вытрясти из него причину.
Я даже не удивился, когда он не появился в раздевалке после урока, и не стал его дожидаться, переоделся с остальными, а при выходе из раздевалки меня уже поджидала Наташа. В принципе, первый этаж уже тоже был мной изучен – физкультурный зал и примыкающие к нему тренерская, комната для спортинвентаря и раздевалки, потом шли трудовые мастерские – для девочек и для мальчиков. В противоположном спортзалу крыле располагалась столовая, туда я заглядывал и раньше, но ничего не ел – очереди там были огромные. Перед центральной лестницей стояли рядами скамьи, на которых переодевали сменку, и в углу притаился очень твёрдый кожаный диван, на который мы с Наташей и уселись. Удачно я заметил и Карпова, который шёл из столовой, при этом не разлучаясь с журналом.
– Саня, я тут документ про старост придумал, тебе интересно? – позвал я его. На Наташином лице отразилось разочарование, похоже, она надеялась на тет-а-тет со мной. Так, лишь бы не влюбилась в меня. Или она уже? Вот блин…
Карпов пожал плечами и, чавкая булкой, сел на подлокотник слушать, как я зачитываю Положение. В процессе чтения выяснилось, что никакого самоуправления типа Ученического Совета в школе нет, и эти абзацы пришлось вычеркнуть.
– Вот только про помощников старост не знаю, что написать, и надо ли вообще, – закончил я. – Как вы считаете?
Наташа серьёзно наморщила лоб:
– Наверно, не имеет смысла, я так поняла, это только в нашем классе такое есть, да и то, это вроде бы временно, – неуверенно сказала она.
Карпов пожал плечами:
– Не, не надо. Чем меньше официально закреплённых обязанностей, тем лучше.
– Хм, здравый подход, – одобрил я, и он порозовел от удовольствия. Видимо, не часто его хвалят. – Ах, да, я ещё хотел спросить, Ольга Борисовна упоминала концерт ко дню учителя и Осенний бал. Это что вообще такое?
– Ну концерт он и есть концерт, тили-тили, трали-вали. – Пожал плечами Карпов. – А бал… вон пусть Наташка расскажет!
– Ой, у нас три бала в году – Осенний, Зимний и Весенний. – Захлёбываясь эмоциями, затрещала та. – Зимний это маскарад. Весенний это на двадцать третье февраля и восьмое марта, рыцари и принцессы, конкурсы всякие между классами. А Осенний в конце первой четверти, он на разные темы бывает, сперва типа ярмарки, оформляется стенд от класса, там всякие угощения и поделки можно продавать и покупать, а потом просто танцы, дискотека.
– И при чём тут бал? – озадачился я.
– Ну, когда-то, в первый год как школу основали, проводили балы, вот и осталось. Но постоянные балы – это как бы не очень, пришлось разнообразить.
– Ах, вон как, – понял я. Обычные школьные мероприятия, просто так обозвали для привлекательности, но школьники быстро прочухали, что к чему. Я задумался. По всему выходит, надо готовиться, сперва к концерту ко Дню учителя, потом к ярмарке.
Тут как раз звонок с урока прозвенел. Наташа вздохнула – ей явно хотелось Oпообщаться подольше.
– Щас биология, идём! – скомандовал Карпов.
И мы порысили на третий этаж. Около кабинета слонялся Макс, нашлась пропажа. Я только глянул на него, и у меня в голове как будто что-то щёлкнуло – уж очень удачно на него падало солнце – одна половина его тела была на свету, а вторая в тени. Так-так-так…
