Текст книги "Артефакт оборотней (СИ)"
Автор книги: Василина Лебедева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 30 страниц)
Удобно растянувшись на покрывале, которое я сняла с кровати и расстелила на ковре, поставив рядом свечной фонарь и подтянув к себе листы бумаги, начала бездумно выводить линии – всегда так делала: отпускала мысли, фантазию в бездумный полёт. За шторами периодически раздавались приглушённые звуки: то кашель донёсся словно издалека, то еле слышный скрежет. Стараясь не обращать внимания на посторонние звуки, я уже более сконцентрировавшись продолжила вырисовывать начальный абрис лица. То мягкими движениями карандаша, то чётче выделяя линии, выводила им с нажимом. Штрих за штрихом, линии ложились плавно, перетекая из одной в другую словно ручейки талой воды по весне и вот уже узнаваемое столь дорогое, родное мне лицо. Немного неправильные, но очень дорогие сердцу черты: губы, словно слегка дрогнули в грустной улыбке, глаза смотрят, словно сквозь время, куда-то вдаль, за грань моего понимания. Это был второй раз, когда я нарисовал портрет мамы. Первый был в далёком детстве, когда я только начала ходить в художественную школу. Вспомнилось, как захотелось ей сделать приятно и я вечерами, тайком рисовала, стараясь придать её портрету наиболее фотографическую схожесть и если полагаться на память – у меня получилось довольно-таки не плохо. Только вот мама не оценила: едва бросив взгляд на протянутый моей маленькой, дрожащей от волнения рукой лист, она тут же разорвала его на маленькие кусочки и шелестящим, грозным голосом запретила мне рисовать когда-либо наши изображения на бумаге. Тогда я не понимала – это было довольно опасно: ведь листок мог при быстрых сборах завалиться куда-нибудь, затеряться, а это в свою очередь прямая подсказка о нашей внешности тем, кто за нами охотился. Проводя пальцем по родным чертам лица, не замечая слёз текущим по щекам, с тоскою, болью, вспоминала её. Редко, очень редко я удостаивалась её похвалы, но и наказаний фактически не получала: если она была недовольна моим поступком или поведением, она кидала на меня такой взгляд, что я вся съёживалась под ним, словно вымерзая изнутри и после, она несколько дней разговаривала со мною короткими, словно рубленными фразами, а это было для меня бо̀льшим наказанием, если бы она просто накричала на меня, ведь мы и так очень мало времени проводили вместе.
Отложив листок и вспоминая дальше, бездумно начала выводить новые линии, пока не стал вырисовываться слегка покосившийся домик – тот самый, в котором мы жили, когда проснулась моя волчица. Самые светлые воспоминания остались у меня о том времени: именно тогда мы проводили с мамой много времени и только мы – ни школа, ни работа нас не разделяли. Вот карандаш оставляет последние линии, завершая изображение огромной ивы, что росла сразу за домом, под которой стояла скамейка, сидя на которой я занималась обложившись школьными учебниками, ведь посещать я школу не могла и приходилось учиться вот так – на домашнем обучении. Внезапно мои мысли прервал горестный стон, переходящий в крик. Вскочив я заметалась не зная что предпринять. Вспомнив про шнур, задёргала его с такой силой, что потом даже удивилась: как умудрилась не оторвать его? Не прошло и минуты, как полог откинулся и я увидела лицо испуганной Рады.
– Там, – я указала пальцем в сторону шторы, из-за которой опять раздался жалобный вскрик и шёпот. Рада поманила меня пальцем. Оглянувшись опять на штору, я уже хотела запротестовать, как женщина закрыла мне рот ладонью, стоило мне начать вырываться, она тут же отпустила и приложила палец к своим губам призывая молчать и кивнула на полог. Пришлось молча, тревожно оглядываясь выйти за нею.
– Лия, – начала она, но я тут же перебила её, правда тоже шёпотом:
– Там женщине плохо, ей…
– Уже помогают, – продолжила она. – Ты же не думала что ты одна здесь? Поверь: той женщине уже помогают. Тебе надо вернуться и постарайся отрешиться от звуков вокруг…
– Как? – Возмущённо на неё посмотрела, но она лишь как-то устало покачала головой.
– Постарайся. И поверь – за каждым, за каждым из вас следят и если потребуется помощь, тут же её окажут. Всё, иди. – И меня мягко вытолкнули обратно в комнату. Выглянув, я увидела спину удаляющейся Рады. Вздохнув я всё же вернулась, собрала разложенные листы бумаги, карандаши, подняла фонарь, убрала всё на тумбочку и попив воды легла на кровать. Свернувшись калачиком, прислушивалась к звукам из-за тяжёлой тканевой завесы: вскриков становилось всё меньше, только шёпот периодически раздавался в тишине, да ещё непонятный скрежет. Лежала, уставившись в одну точку, погружаясь в какой-то транс, и когда хотела прикрыть глаза, у меня это не получилось, даже нахмуриться: я лежала словно кукла, не в силах что-либо предпринять и из-за этого в накатывающей панике начало бешено колотиться сердце. Стараясь сконцентрироваться на дыхании, чтобы хоть как-то успокоиться, заметила приблизившуюся сбоку полупрозрачную тень, которая с каждой секундой начала уплотнятся. Вот уже даже лёгкое одеяние проглядывает и рядом со мною на краешек кровати, судя по одежде, опустилась женщина.
– Ну здравствуй Ваанлия, – прошелестело у меня в голове.
«Что за чушь», промелькнула у меня мысль, и тут же раздался смешок:
– Не чушь. Тебя назвали в честь твоих трёх бабушек: Валентины, Анны и Лилии. – прошелестел женский голос и я почувствовала лёгкое касание: будто кто-то прошёлся ладонью по макушке ласкающим движением. – Ну вот, теперь посмотри на меня девочка.
Не знаю как, но это у меня получилось, я действительно смогла это сделать, хотя моё тело так и продолжало лежать неподвижно, я словно смотрела и двигалась сейчас какой-то своею духовной частью. Удивлённо посмотрела на женщину и бросила быстрый взгляд на себя как бы со стороны, не смогла сдержать возгласа: «Но как? Я что умерла?». Опять раздался смех: «Нет! Конечно же нет. Ты всё верно поняла: твоя душа сейчас отделилась от тела, но так как я рядом – это смертью тебе не грозит, хотя в ином случае, всё именно так и происходит». Присмотрелась уже внимательно к женщине: вытянутый, непропорциональный по человеческим меркам череп, густые чёрные волосы блестящим покрывалом спадают на плечи, по спине, груди и заканчиваются у ног тёмной дымкой, довольно пухлые губы, из-под верхней выглядывают два клыка, прямой нос и большие глаза цвета переливающегося расплавленного золота, в которых проблеснула смешинка. Женщина, словно пытаясь сдержать улыбку, наклонила голову вбок:
– Ну как? Нравлюсь?
Поняв что я уже несколько минут бестактно рассматриваю её, опустила глаза:
– Простите, – но не выдержав и нескольких секунд, тут же вновь на неё посмотрела и нетерпеливо спросила – Вы Создательница? – И столько в моём голосе было предвкушения, а на лице выражение ожидания какого-то чуда, что она опять рассмеялась, только теперь переливчатым, мелодичным смехом, слегка откинув голову.
– Угадала.
– Это я сейчас мысленно с Вами общаюсь? Ох, а можно спросить?
– Да Лия, её душа вернулась к нам, – ответила она, явно зная, что я хотела спросить её о маме, – но время ещё не пришло. Позже Лия, я да̀м возможность вам пообщаться, она тоже ждёт. Только ты не должна сомневаться в ней! В её поступках, любви, заботе – всё она хотела дать тебе, многое приходилось скрывать, не показывать, чтобы не принести тебе боли при расставании. Не горюй о ней – она сейчас радостна в благости и находиться там со своею парой. Она будет счастлива, когда и ты обретёшь своё.
– А…
– Как только вы сможете пообщаться, у неё будет выбор: остаться в мире духов или вернуться сюда в перерождении. Ну а сейчас нам нужно приниматься за работу. – Силуэт опять потерял плотность, став фактически прозрачным, чуть подался в сторону и от него в сторону моего тела ринулся прозрачный мощный поток. Стоя рядом, я не смогла сдержать возгласа боли: моё тело выгнулось дугой так, что точки соприкосновения с поверхностью кровати были только макушка головы и пятки и на грани слышимости я услышала хрип вырвавшийся из горла, бульканье, словно я захлёбывалась. Неосознанно попыталась схватиться за горло, но ладонь прошла сквозь моё же тело – я же только дух, наблюдающий со стороны как моё тело бьётся в конвульсиях. Внезапно откинулся полог и вбежала Рада, увидев меня, резко дёрнула за шнур несколько раз и ринулась на помощь, стараясь удержать, выпрямить выгибающуюся дугой спину. У неё явно не хватало на это сил, минуты не прошло как вбежали Улзий и ещё какой-то мужчина в такой же хламиде. Передав моё тело на попечение мужчин, женщина вскочив убежала. Жрец же с помощником обхватив мои руки и ноги и жестко фиксируя их начали читать молитву. Если бы могла, я бы заплакала, глядя со стороны на то, как моё тело встряхивает под неиссякаемым потоком, его словно прошивало мощными разрядами тока. Оглянувшись на Создательницу увидела что смотрит она нахмурившись вперёд, не прерываясь что-то шепчет и направляет потоки, словно струи, которые теперь под разными углами вливаются в меня. С рук жреца и второго мужчины вливались в моё тело похожие прозрачные потоки, только с примесью золотистых нитей. Не выдержала и закричала, когда из моего тела выплеснулась чёрная жижа, похожая на смолу, насыщенная серыми вкраплениями. Выплеснулась и рассеялась в пространстве. Но Создательница не остановилась, продолжая вливать поток той же энергии, словно вымывая остатки той гадости. Время для меня в тот момент тянулось неимоверно, словно растянувшись на часы в моём беззвучном крике – мне было больно даже смотреть, просто смотреть со стороны на всё происходящее! Я даже представить не могла, что было бы, если бы я сейчас находилась в своем теле!
– Ну вот и всё, – меня ласково погладили по голове, но я не могла оторвать взгляд от кровати: двое мужчин не останавливаясь шептали молитвы, удерживая моё ещё подрагивающее, словно в конвульсиях тело, по их лицам стекал пот и было видно каких усилий им это стоило. Из-за распахнувшейся портьеры вихрем влетела Рада, неся перед собою дымящуюся плошку. – Ваанлия, тебе пора девочка, – прошелестел голос за спиною. Обернувшись, посмотрела уже на еле уловимый силуэт Создательницы.
– Спасибо, я просто не могу передать Вам, как я благодарна, я… – меня просто переполняло чувство неимоверной признательности. Прижав руки к груди, я низко ей поклонилась.
– Я знаю, девочка, чувствую это, – она ласково погладила меня по голове, приподняла моё лицо за подбородок, заставляя распрямиться. – Ну всё, иди, нельзя долго ждать, твоё тело пусто̀ и необходимо его наполнить. – Легонько прикоснувшись кончиками пальцев к моему лбу она толкнула меня в сторону моего тела и меня окутала темнота.
ГЛАВА 23
Валлия
«У настоящих мужчин – женщина счастливая…
А у остальных сильная!»
Автор не известен
Пробуждение вызвало боль в горле: словно наждачной бумагой соскребли внутренний слой, даже дышать было больно! Пить хотелось неимоверно. Попытавшись приподняться с ужасом поняла, что я не только не могу пошевелить даже пальцем, я открыв глаза даже толком ничего не видела – перед глазами была словно пелена. Хотелось закричать, но из горла вырвался не хрип – шипенье. От страха, что осталась инвалидом, меня начала бить крупная дрожь и словно сквозь толстый слой ваты услышала голос, но я не могла разобрать слов и понять – кому он принадлежит. Меня кто-то приподнял, и я поняла, что мне пытаются влить что-то в горло. С трудом, но смогла сделать несколько маленьких глотков какой-то ужасно горькой настойки, отчего горло тут же опалило яркой вспышкой боли. Почувствовав, что меня опять вернули в прежнее положение, сознание тут же отключилось. Сколько раз я ещё вот так приходила в себя – не знаю, только с каждым разом мне было немного, но всё же легче.
В одно из пробуждений зрение прояснилось и я не рискуя двигаться обвела взглядом вокруг: белый потолок, слева что-то пищит, наверное, какой-то медицинский прибор, справа окно, закрытое жалюзями. Рискнула и немного повернула голову: судя по обстановке – я нахожусь в больничной палате, чуть левее, у стены в кресле спит Максим. Смотря на его осунувшееся лицо и неудобную позу, поняла: он здесь находиться уже не первые сутки и видимо настолько вымотался, что как сел в кресло, в той же позе и уснул. По щекам невольно скользнули слезинки: именно сейчас я поняла: насколько сильно боялась, что он всё таски уедет! Всё время проведенное у колодца я отгоняла мысли о нём и сейчас рассматривала его с жадностью: уставшее, осунувшееся лицо, волосы взъерошены, щёки и подбородок затянутой явно уже не однодневной щетиной, всё это придавало ему разбойничий вид. Одежда больничная: штаны и свободная рубаха одноразовые. Он словно почувствовав мой взгляд, приоткрыл глаза и тут же внимательно посмотрев на меня заметил, что я очнулась. Сразу вскочил и в несколько быстрых шагов приблизившись к кровати наклонился, заглянув в глаза проговорил:
– Тебе нельзя разговаривать. – Не отводя взгляда провёл рукой по волосам, по щеке и схватив за ладонь сжал её. – Как же ты меня напугала девочка! С ума сходил…
Его прервал вошедший в палату быстрым шагом мужчина, что-то громко выговаривающий на английском и явно обращался не ко мне. Максим же словно не слыша его, не отводил от меня тревожного взгляда, так и сжимая не сильно мою ладонь, согревая её. Мужчина потеребил его за плечо, но Максим не отреагировал, тогда он уже начал его оттягивать в сторону, на что Максим нехотя отвёл взгляд от меня и вынужденно встал, что-то нахмурившись, отвечая явно врачу. Дверь приоткрылась и в палату заглянула Рада, увидев её я улыбнулась.
– Ну наконец-то! – Громко проговорила она заходя. – Я же говорила что всё с ней в порядке, просто нужно время! – Она хмуро посмотрела на Максима и уже обращаясь ко мне, продолжила – Он тут всех медсестёр запугал: то одно не так, то другое, только я и осталась как самая непробиваемая. И не смотри на меня волком, не пробьёшь! – Она опять посмотрела на Максима, и тут же повернувшись ко мне спросила – Ну что, как ты девочка? Ой молчи, молчи, нельзя тебе говорить.
Врач под монолог Рады уже снимал показания с приборов, подключённых ко мне, и по лицу было видно, что показаниями он доволен. Что-то сказал Максиму, напряжённо наблюдающему за ним и у него разгладилась хмурая морщинка на лбу, облегчённо выдохнув, он мне перевёл – Всё хорошо.
– Ну конечно всё хорошо. Так Максим иди-ка ты отдыхать! Нет, ты представляешь: четверо суток не можем его отсюда спровадить, а! – Она выговаривала ему, а в глазах светилось одобрение. Я же с улыбкой слушала её и на душе было так радостно, что не смотря на моё физическое состояние – это были волшебные минуты. Осознать, что нужна ему! Что он не бросил меня, не уехал! Я с такой любовью смотрела на него и что ещё важнее: видела отражение своих чувств в его взгляде, безотрывно смотрящем мне в глаза.
– Нет, ну с кем я разговариваю? – Рада всплеснула руками, переключая наше внимание на неё. Тут же врач начал что-то говорить, а Рада покивав ему, повернулась ко мне – Тебе Лия сейчас введут снотворное, поспишь ещё немного, а потом можно уже будет даже о выписке говорить. – Она подошла, погладила меня по голове и почти с материнской заботою поправила тонкое покрывало на мне. – Ну а ты идёшь отдыхать! И не спорь! Максим я послежу за нею.
– Пойду, пойду. – Отмахнулся он, вновь подходя ко мне и присаживаясь на корточки. Врач опять что-то начал говорить, но я уже через минуту уснула.
Распахнув глаза поняла, что чувствую себя если не отлично, то во всяком случае могу уже и двигать руками, ногами свободно и нет чувства беспомощной куклы. Осмотрев себя увидела, что капельниц нет, только подключена к аппарату диагностики и то, видимо для перестраховки. Собравшись с духом села, переждала лёгкое головокружение и не успела сделать ещё никаких движений, как в палату забежала Рада.
– Ох, ну вот и спящая красавица проснулась. Как чувствуешь себя?
Я нахмурившись прислушалась к своим ощущениям:
– Как будто по мне не только пробежало стадо бегемотов, но ещё и изрядно потопталось на мне, – просипела я. – Что с моим голосом?
– Ну шутишь, уже хорошо, – проговорила женщина отключая аппаратуру. – Сорвала голос-то. Ничего пару дней лекарства попьёшь и восстановиться.
– А что с регенерацией? Почему…
– Да откуда бы ей взяться? Ты же сколько жизненных сил потеряла! Ничего, я же говорю: необходимо время для восстановления. – Разговаривая, она откатив мед. аппаратуру в угол, открыла жалюзи и палата наполнилась ярким солнечным светом заставив меня на мгновение зажмуриться.
– Рада, а Максим, – нервно передёрнула плечами, – он не приходил?
– Да мы еле как сумели его выпроводить, – она стянула покрывало, складывая его. – Как только тебя вывезли сюда, так и не отходил он. Только вот вчера получилось отправить его отоспаться, да себя в порядок привести. – Сложив покрывало, посмотрела на меня с доброй улыбкой – Поначалу на врачей, да на медсестёр кидался и рычал: всё казалось ему, что плохо с тобою обращаются. Я как узнала, так и примчалась сюда – на меня-то он рычать постеснялся, так что…
Я отвернулась, бросив взгляд в окно, так солнечно на душе стало от услышанного, что губы сами расползлись в счастливой улыбке.
– А сколько я здесь нахожусь?
– Да пятые сутки уже.
– Сколько? – Ахнула, казалось максимум пару дней.
– Ну да, тяжело пришлось организму-то твоему. Как всё прошло? – Она приблизившись пытливо взглянула на меня, вызвав своим вопросом неприятные воспоминания.
– Давай потом расскажу? – Поморщившись, я поелозила на постели, – а искупаться можно? Хочется смыть с себя это ощущение беспомощности.
– Ну смыть-то вряд ли удастся пока, а искупаться… Ну а давай-ка попробуем, вставай, опирайся на меня, – она обхватила меня за талию помогая спуститься с кровати и удержать равновесие на ногах.
– На мне что, подгузник? – Я поелозила бёдрами.
– Ну а как же ты думала? Катетер ставить нельзя, всё-таки в силу специфики, для оборотней лучше этот вариант.
– Рада, – я настороженно на неё посмотрела – а когда мне их меняли и проводили процедуры гигиенические, Максим в палате был?
Она тихим шагом повела меня из палаты не торопясь отвечать и прикусив губу явно стараясь сдержать улыбку.
– Рада?
– Лия, я же сказала тебе: не подпускал он никого. Сам всё делал.
От её слов я остановилась как вкопанная, заливаясь румянцем по самые кончики ушей.
– Как сам? – Голос мне изменил и вырвался ошеломлённый шёпот. – Всё сам?
Женщина подтолкнула меня и повела дальше:
– Всё сам Лия. Хороший он у тебя, – она вздохнула и приостановившись посмотрела на меня – береги ваши отношения. Ну всё, давай-ка перебирай ногами, а то мы и за час не дойдём, – подтолкнула она меня.
Максим пришёл только вечером, когда я уже успела и искупаться и чуток поесть, сидела, разговаривала с Радой. Стоило ему только войти в палату, как она улыбнувшись поприветствовала его и оставила нас наедине.
– Ну как ты? – Он подвинул кресло к кровати и сел взяв меня за руку, пытливо осматривая.
– Лучше, намного. – Молча заглянув ему в глаза, прошептала – Спасибо.
– За что? – Удивлёно посмотрел на меня. Хотела сказать: «за то, что остался, не бросил меня», но поняла, что этого говорить всё же не стоит.
– За всё. – Ответила кратко, но потому как немного замялась перед ответом, он сделал свои выводы и спросил прямо:
– Ты думала я уеду?
Отвернувшись, кивнула.
– Знаешь, я …
– Глупая. – Рывком поднявшись он обхватив меня за подбородок мягко повернул лицо к себе и склонившись обжёг губы сразу глубоким, страстным поцелуем. Я даже не осознавая приподнялась, встав на кровати на колени всем телом прижимаясь к нему, запустила руки в волосы отвечая со всем жаром. Мои руки блуждали по его телу: скользили по спине, судорожно цеплялись за его плечи, так же как и его: то ласкающее поглаживали по спине, то с силой прижимая к своей груди обхватывая за затылок, заставляя немного запрокинуть голову. Мне не хватало воздуха, хотелось большего, но Максим внезапно разорвав поцелуй, прижал меня к себе, вынуждая головой прижаться к груди. Только через пару минут, когда дыханье выровнялось, а сердца перестали заходиться в бешеном ритме, он отстранился, помог прилечь обратно и сел в кресло.
– Помнишь, ты взяла с меня обещание в обмен на то, что я услышу при разговоре со жрецом, поделиться чем-то личном о себе? – Дождавшись моего кивка, продолжил – Так вот Лия, я хочу рассказать тебе кое-что важное о себе.
– Максим. Я не думаю …
– Это важно Лия. – Перебил он меня. – Начну с предыстории: мой далёкий предок, пять поколений назад, был сыном женщины с аналогичным тебе даром и альфой стаи. Сильным по своей силе альфой. В результате у их первенца получился невероятно мощный по силе дар. Только столкнувшись с твоим даром, я начал более детально изучать, что же случилось тогда, тем более теперь, так как у моей пары аналогичный дар, мне дали разрешение на это. Так вот, возглавив стаю, которая занимала северо-западную территорию от Гудзонова залива, это в Канаде, пользуясь свою силой и даром, он не только подмял под себя всю западную территорию, расширив её, но и уничтожив фактически несколько стай, потому как они отказались подчиняться, захватил и южную и восточную часть. В то время, а это была середина шестнадцатого века, только началась колонизация людьми Канады и в частности попытка образования провинции Квебек. Именно попытка, потому как мой предок перенасыщенный властью и вседозволенностью, с особой жестокость убил всех первых поселенцев. Только после того как французы заинтересовались фактом пропажи своих людей, стая «Золотых» предприняла первую попытку образумить его. Лишь собрав достаточно сил и только с пятого раза, они смогли откинуть непомерно разросшуюся стаю в западную часть, а предка моего уничтожить смогли лишь через шестьдесят лет после начала борьбы с ним. Всё это я тебе рассказываю к тому, что с тех пор на поколении Кохэна Матхос, это имя моего предка, стоит запрет на возглавлении стаи. Ни один из следующих мужчин, ни даже мои дети не смогут возглавить стаю, стать альфами стай. Я отношусь, как ты понимаешь к шестому поколению, мои дети – седьмое. А запрет был на семь поколений. Теперь, зная об этом, ты должна решить: останешься ли ты со мною?
Я молча подняла голову и улыбнувшись спросила:
– Ты думаешь мне важно какое ты место занимаешь в стае? Максим, ты сильно заблуждаешься.
– А вот это интересно, – он откинулся на спинку кресла и задумчиво посмотрел на меня.
– Что именно?
– Ты не спросила – как же так получилось, что я сейчас стою во главе стаи. – Теперь он нахмурился.
– Нуу, – я опустила глаза и улыбнулась – вообще-то я в курсе, что ты как бы временный альфа.
– Что? – Он резко выпрямился. – Откуда?
Настороженно на него посмотрела:
– Мне кое-кто, тот, кто случайно об этом узнал, рассказал об этом.
– Лиия, – протянул он, сжимая мою ладонь и немного потянув на себя так, что я вынужденно придвинулась к нему.
– И не проси: не расскажу, это секрет! Тем более тот кто об этом знает никогда никому не расскажет, да и мне случайно ммм, в общем я тоже случайно узнала.
– Лия, Это очень серьёзная тема. Мне необходимо знать кто твой случайный информатор. Это не моя тайна и от этого зависит спокойная жизнь стаи.
– Максим, – я придвинулась к нему и сама сжала второй рукой его ладонь. – Я не могу тебе сказать кто это. Я слово дала. – Видя, что он нахмурился ещё больше, предложила – Давай я по телефону переговорю, с моим как ты выразился информатором, и он сам тебе позвонит?
– Хорошо, – обронил он после минутного молчания, только уговаривай хорошо и передай ей, что от родного брата такие вещи не скрывают!
– Что? С чего ты решил, что это Алина? Это вообще не она!
Привстав и подхватив меня под коленями и удерживая спину он пересадил меня себе на колени и прижался губами к моим. Не целуя а просто прижался легонько водя по ним языком вызывая щемящее чувство нежности, от которой сжималось сердце, но не продолжив отодвинулся и усмехнулся:
– Вообще-то я не знал, но теперь, после твоего праведного возмущения – уверен в том, что это Алина.
– Да ты, – я ошарашено некоторое время открывала рот, поняв что он просто поймал меня, предположив свою сестру, я же сама себя и выдала! – Ты…
– Да, моя хорошая, – его рука скользнула вниз по моей спине, – скажи, – прошептал он, сжав мою ягодицу, отчего я ахнула, – кто я?
– Провокатор! – Выдохнула и перехватив его ладонь перетянула на талию.
– Верно, – выдохнул он, склоняясь к моей шее и проводя кончиком языка по коже, одновременно скользнув ладонью с талии выше и обхватывая снизу грудь.
– Максим, пожалуйста, – выгнулась я, сама не зная о чём прошу.
– Ты права, – хрипло выдохнул он мне в шею, отчего вызвал лёгкую дрожь. Отстранившись, он пересадил меня обратно на кровать. – Не место и не время.
– Да, – тихо вырвалось у меня, едва сдержав стон разочарования. Только хорошо, что он вовремя меня пересадил, так как буквально через мгновение в дверь постучали, и она тут же распахнулась. В палату зашёл врач, поприветствовав Максима и обменявшись рукопожатием, подошёл ко мне, приложив ладони к вискам, постоял несколько мгновений и что-то сказал вошедшей за ним следом Раде, на что она с серьёзным видом покивала и вышел.
– Что он сказал? – Тут же спросила я.
– Что мне пора, моя хорошая. А тебе надо выспаться, – отозвался Максим.
– Уже, – я расстроено на него взглянула.
– Да, уже. – Он встал с кресла и наклонившись поцеловал меня быстрым поцелуем. – Завтра с тобой побеседует жрец и если врач удовлетвориться твоим состоянием, тебя выпишут.
– Ох, наконец-то, – вырвалось у меня облегчённо. – А потом мы домой поедем?
– Вот завтра и переговорим об этом со жрецом.
– Ну всё, всё! – Рада оттащила от меня уже наклонившегося за новым поцелуем Максима. – Завтра вот выпишут её и милуйтесь голубки. А сейчас Максим давай-ка, иди.
Он несмотря на слова Рады, всё же наклонился и поцеловал меня, оторвавшись от губ, прошептал – До завтра. – Коснувшись ещё раз моих губ, резко выпрямился и вышел.
Рада наблюдавшая за нами, ухмыльнулась:
– Эк его проняло-то. – Она подошла ко мне, помогла встать с постели, чтобы поправить на ней бельё.
– Ты о чём? – Всё же спросила я, хотя и догадывалась. Но одно дело догадываться, а другое – услышать от кого-то со стороны.
– Как это о чём? – Да от вас же так и фонит возбуждением. Но ты-то не так, а вот от него, – протянула она и опять усмехнулась – это ж какую выдержку надо иметь, чтобы вот так вот сдерживаться-то а?
Вечер прошёл за беседами с Радой, которая уютно устроившись в кресле не спешила уходить и к моей радости составила мне компанию. Как и обещала: я рассказала ей подробно всё случившиеся у колодца силы. Где-то внутри, может в самой душе, было чувство убеждённости – ей можно доверять. Слушая меня с серьёзным и внимательным выражением лица, она ни разу меня не перебила, а когда я закончила, после некоторого молчания обронила:
– Вот же как бывает. Твой дар Лия, это конечно лично моё мнение и догадка, так вот дар твой очень важен. Его почему-то необходимо было сохранить.
– Почему ты так считаешь?
– Ну смотри: во-первых: если бы Создательница не призвала твою душу, то вряд ли ты бы вытянула это испытание! Одно дело видеть со стороны такое, другое – испытывать! Ну а во-вторых: Улзий мне после сказал, что распечатать и вернуть дар в твоём случае фактически невозможно. Но мне кажется, он ошибается. Но вот зачем? Это ты узнаешь только со временем.
Помолчав некоторое время и обдумывая каждая свои мысли, мы перешли к другим, совершенно сторонним темам. Рада рассказала о себе: о том, что к сожалению за всё время так и не встретила свою пару, но вот муж у неё был, только разошлись они, потому как вспыхнувшие чувства между ними угасли, а на данный момент они поддерживают довольно дружественные отношения. У неё есть сын и дочь, только вот если с дочерью она часто видится и ездит к ней в гости, то вот с невесткой и парой сына у неё отношения не сложились и с сыном она вынуждена общаться в большей степени по телефону.
Я же рассказывая о себе, в силу необходимости многое не досказала, хотя то, что за мной охотились, поведала. Услышав об этом, она обещала переговорить со жрецом, чтобы тот ни в коем случае не забыл мне дать защитный браслет. Я уже подумала, что это очередной артефакт, а оказалось нет, просто браслет из особым образом переплетённых шнурков, но каждый оборотень будет знать, что я нахожусь под защитой храма.
Ведя тихую беседу, я обмолвилась, что она сильно похожа на одну, очень дорогую мне женщину – Марту. Услышав об этом, Рада попросила рассказать о ней, а узнав то, что Марта зелейщица и про её опыты в лаборатории, да прекрасные теплицы, то попросила дать ей электронный адрес Марты.
– Месяца через два, три собиралась отдохнуть, так если с Мартой спишемся, да найдём общий язык, то может в гости загляну. Посмотрим, как жизнь сложиться, – обмолвилась она.
Проговорили мы с ней до глубокой ночи, поэтому утром я еле смогла разодрать глаза, выслушивая бурчание на английском от врача, который не прикасаясь к телу буквально в паре сантиметров проводил руками, особенно задержавшись на горле. Когда он закончил и собирался выходить, я улыбнувшись сказала ему уже в спину:
– Thanks you (Спасибо вам. – прим.), – а когда он обернулся и хмуро посмотрел на меня добавила – thank you very much. (Большое вам спасибо. – прим.). – Буркнув что-то под нос, он вернулся, вздохнув, приложил ладони к моим вискам и через секунд десять убрав ладони, погладил меня по макушке как малого ребёнка вышел. А я с удивлением поняла – усталости, сонливости как не бывало! Бодренько вскочив я начала приводить себя в порядок, так что когда в палату пришла Рада в сопровождении жреца и того мужчины, что ему помогал удерживать моё тело у колодца, я уже выглядела так, словно собралась на выписку, причём дай мне отмашку: помчусь отсюда вприпрыжку. Стоило мужчинам рассесться, а Раде выйти, как в палату зашёл Максим. Не обращая внимания на посетителей, он прошёл ко мне и поцеловав в висок внимательно посмотрел в глаза:
– Здравствуй, как ты себя чувствуешь?
Стушевавшись, стало неудобно от присутствия в палате посторонних, тихо ответила:
– Здравствуй. Всё хорошо. Врач приходил и мне кажется, тоже остался доволен осмотром.
– Хорошо, – выдохнул он. И выпрямившись, подошёл и поздоровался с мужчинами, которые спокойно отреагировали на то, что их заставили ждать. Встав рядом с окном, Максим сложил руки на груди всем своим видом показывая, что сто̀ит кому даже косо посмотреть на меня – кинется на защиту. С трудом оторвав от него взгляд и стараясь дышать глубже, чтобы успокоить радостно скачущее от такой заботы сердце, я посмотрела на жреца.
