Текст книги "Сказки далеких островов и стран"

Автор книги: Ванда Мараховска

Соавторы: Анна Мильска
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

О смелом Мухамеде, о чудесном цветке, о заколдованном драконе и о пчелах из-за третьей пустыни (Марокканская сказка)

У калифа Омара был чудесный сад. Он окружил его высокой стеной и берег, как зеницу ока. Там росли невиданные в мире волшебные цветы удивительной и редкой красоты.

Однажды вышел калиф в сад и видит – в саду полно лепестков, поломанные стебли и бутоны валяются на траве.

– Кто осмелился рвать цветы в моем саду?! – вскричал калиф Омар. – Если поймаю я этого вора, уж я его накажу!

Он приказал усилить охрану дворца и никого не впускать в сад. На следующий день калиф пошел на прогулку в свой сад и снова увидел поломанные кусты и растоптанные цветы.

Вскипел в нем гнев, и назначил он награду тому, кто поймает вора.

Так продолжалось шесть ночей. Какой-то неизвестный каждую ночь прокрадывался в сад калифа и под самым носом стражи ломал цветы и уничтожал их нежные побеги. И существо это было, очевидно, сверхчеловеческих размеров, так как оставляло оно следы огромной величины, непохожие на следы человеческой ступни.

– Кто же это может быть? – ломал голову калиф. – Ах, если бы я мог его поймать собственными руками, уж я так бы его наказал, что он на всю свою жизнь, наверное, запомнил бы!

– Отец, – обратился вдруг к нему его сын, молодой Мухамед, – в эту ночь я буду стеречь наш сад и – увидишь – я поймаю этого вора.

Мухамед направился в сад, сжимая в руке отцовский меч, и до полночи там глаз не сомкнул.

Ровно в полночь услышал он шум, чьи-то тяжелые шаги, треск поломанных сучьев, сопенье какого-то огромного животного.

– Стой! Кто идет? – крикнул Мухамед, занося свой меч.

Кто-то остановился под деревом, молчит, как будто к скачку готовится.

Выхватил Мухамед меч, в темноту вслепую ударил и, как видно, попал. Стон разнесся над садом, потом что-то громко зашумело, затопало, и снова воцарилась глухая тишина.

Утром Мухамед начал следы разглядывать. Видит, кругом – на кустах, на листьях капли застывшей крови. Ведут эти следы в дремучий лес. Пошел Мухамед по этим следам, пока не дошел до темной пещеры, скрытой в скале. Смело двинулся он в пещеру, долго в темноте бродил извилистыми коридорами и наконец дошел до освещенного подземелья, выложенного лазуревыми камнями. Посреди него, громко рыдая, сидела чудесная девушка.

– Кто ты, о госпожа, и почему ты так горюешь? – спрашивает ее Мухамед.

– Я дочь короля пчел, – отвечает девушка вся в слезах.

– А почему же ты так рыдаешь? Что за несчастье с тобой случилось? Говори скорее, я постараюсь помочь тебе, чем смогу.

– Ах, никто нам не поможет, никогда, никогда больше мы из этих пещер не выйдем, на свет дневной не полюбуемся, горячего солнышка не увидим, жужжания пчел не услышим. О судьба моя! О судьба несчастливая!

Девушка рыдает, волосы рвет, проливает слезы горькие, а сердце Мухамеда, тем временем, от жалости все тает и тает.

– Где же отец твой, где мать? И что ты делаешь в этой холодной пещере? – воскликнул сын калифа.

– Свою мать я потеряла в младенчестве. Жили мы счастливо с отцом в своей стране, что лежит за тремя пустынями отсюда, в царстве пчел. Но злой волшебник превратил моего отца в страшного дракона, перенес его в эту пещеру. Меня он хотел взять женой к себе в дом. Да я убежала, разыскала отца и с тех пор живу с ним здесь. Уже чуть было не удалось мне его расколдовать, и сегодня он снова должен был превратиться в человека. А теперь – все пропало. Он навсегда останется страшным драконом, чудовищем, пугающим людей.

И она еще громче заплакала, заломив свои белые руки.

– Не плачь, может как-то удастся тебе помочь. Клянусь, что я не оставлю тебя в беде, – хотел ее успокоить Мухамед.

Подняла на него чудесная девушка свои заплаканные глаза, головой только покачала и дальше повела рассказ:

– О мой незнакомый друг! Благодарю тебя за твои слова! Но ни в чем ты уже мне помочь не сможешь. Послушай, что случилось. Нашли меня тут пчелы из нашего царства. Из-за трех пустынь сюда прилетели они, смертельно уставшие. Но, умирая на моих руках, успели они мне открыть тайну. «Проклятье с отца твоего может снять только запах чудесного цветка, который цветет в саду калифа Омара» – сказали они. – «Семь ночей подряд отец твой должен вдыхать запах этого цветка, пока не вернется к нему снова человеческий облик».

И вот шесть ночей отец мой прокрадывался в сад калифа Омара, но в эту ночь, последнюю, седьмую ночь, сын калифа Мухамед волшебство прервал и отца моего ранил. Залитый кровью, лежит сейчас отец мой во втором подземелье. Раны свои перевязать не дает, желая умереть, если ему снова стать человеком не суждено.

– Я – Мухамед, сын калифа Омара! – воскликнул юноша. – Клянусь прахом всех моих предков, что я спасу твоего отца. Скажи мне только, какой цветок, растущий в саду моего отца, обладает этой волшебной силой.

– Ты узнаешь его по пурпурному цвету, по форме он напоминает язык дракона, а запах у него, как у мирры и амбры – отвечала она, вытирая слезы. – О, поспеши же, если ты и вправду хочешь спасти моего отца, каждая минута дорога. А я к отцу пойду, принесу ему эту новость, разбужу в нем надежду.

Помчался Мухамед обратно к отцовским садам, ищет волшебный цветок среди тысяч цветущих венчиков и пестиков. Но нигде не может найти цветка такого оттенка и запаха, какой описала ему девушка. Наконец входит он в мраморную оранжерею, где в прошлую ночь вора поджидал. Встречает тут отца-калифа, который на скамейке сидит и в пурпуровый цветок вглядывается, что вдоль стены вьется. Увидел калиф сына и говорит ему ласково:

– Мухамед мой! Хорошо ты стерег этой ночью наш сад. Неплохой наукой будет это для вора. Все садовники наши говорят, что рано утром в саду они нашли целые лужи крови. Ха-ха-ха! Хорошо расправился ты с вором, мой сын! Посмотри, уцелел этот бесценный цветок моего сада. Я готов был бы все до одного цветка потерять, лишь бы он уцелел, его-то я даже за целое царство не отдал бы.

Смотрит Мухамед, а это и есть тот самый волшебный цветок – пурпуром пылает, длинный, кровавый, как язык дракона, а вокруг себя распространяет запах мирры и амбры.

– Отец мой! – говорит Мухамед, – купцы из Дамаска пришли воздать тебе почести. Целым караваном дожидаются они тебя перед дворцом.

Он и вправду, проходя в сад, заметил купцов.

Поднялся калиф с садовой скамейки и направился в сторону дворца, а Мухамед быстро-быстро начал срывать красные цветы.

В гроте уже его ждет не дождется девушка. Она тут же схватила пурпуровый цветок из его рук и поспешила к отцу-дракону.

В ту же минуту услышал Мухамед какие-то вздохи, какой-то шепот, потом плач и радостный смех. Снова подбежала к нему девушка и повела его во второе подземелье. В том подземелье стоял почтенный старец, с длинной белой бородой, в холщовой одежде и в короне из пчел, отлитых из чистого золота.

– Как благодарить мне тебя, о юноша, за свое спасение? Скажи лишь, чего ты желаешь, я все исполню и еще останусь твоим должником навечно.

– Государь мой! Я не хочу никакой награды за свои дела, ведь не для презренной награды я их совершал, а потому, что несчастья вашего и слез дочери твоей я не в силах был перенести, – сказал Мухамед и на девушку взглянул.

– Никогда я не забуду того, что ты сделал для нас, – говорит старик. – Теперь мы вернемся к себе домой, в нашу страну, что лежит отсюда за третьей пустыней. Но если тебе наша помощь понадобится – поверни лишь на своем пальце этот перстень.

Говоря это, старик надел на палец Мухамеда перстень с золотой пчелкой, окруженной алмазами.

– Прощай, Мухамед! – сказала красавица. – Никогда мы не забудем твоей доброты.

Мухамед направился домой, но там его сразу же окружили слуги и рассказали, каким гневом распалился его отец-калиф.

Приблизился Мухамед к отцу, но тот и говорить с ним не захотел, начал проклинать его и угрожать ему.

– Как ты смел сорвать цветы в моем саду? Разве ты не знаешь, что каждого, кто это сделает, я караю смертью? Куда же ты отнес их? Говорили мне люди, что ты отправился в лес с целой охапкой цветов. Прочь с очей моих! Не хочу тебя знать я больше, выродок презренный!

– О! Отец! Выслушай меня, я все-все тебе объясню. Ведь я не знал, сколь много значат для тебя эти красные цветы. В твоем саду столько их растет…

– Говори же, что ты сделал с ними? – крикнул калиф.

– Но на этот вопрос я не смогу тебе ответить, отец, это – чужая тайна. Одного только лишь хочу, чтобы знал ты, что для добра я их использовал, для спасения несчастных.

– Значит ты украл цветы, да еще не хочешь сказать – для кого? Прочь! Прочь от меня! Знать тебя не хочу! Сыном тебя я больше не считаю! – закричал калиф Омар в великом гневе.

Так покинул Мухамед отцовский дом и пошел по белому свету счастья своего искать, на хлеб себе зарабатывать. И холод, и голод он узнал: ведь ничего делать не умел, ни с одной работой не был знаком – долго нигде его не держали.

Наконец, принял его к себе подмастерьем старый сапожник. Жил этот сапожник в бедной маленькой хижине на конце света, мастерская у него была убогая, да и работы немного. Едва-едва на ложку похлебки зарабатывал. Мухамед оказался учеником понятливым, старательным, работящим, и всем сердцем привязался он к старому сапожнику. И тот его полюбил, как собственного сына. Передал ему все секреты своего ремесла, – ведь когда-то он был самым лучшим сапожником в своем халифате. Вскоре Мухамед сделался настоящим мастером своего дела.

Однажды разошлась по миру весть, что калиф Омар тяжело занемог, обе ноги ему отказали, ходить совсем уже не может.

Со всей страны съехались врачи – и прославленные, и неизвестные. Они качали головами, выписывали разные мази, да ничем калифу помочь не могли.

Вызвали, наконец, самого придворного медика султана. Тот больного осмотрел, погладил бороду и говорит:

– Великий калиф встанет и ходить будет, как прежде, если только наденет туфли, к которым ни игла, ни шило, ни дратва не прикоснулись.

Услышал об этом Мухамед, день и ночь над своей работой сидит, наконец сделал туфли, ни иглой, ни шилом, ни дратвой нетронутые. Положил их в сумку, взял с собой палку пилигрима, бедный плащ на себя набросил, башлык на голову натянул, чтобы не узнали его, и так вернулся он в свою страну и постучался у ворот отцовского дома. Не узнали его привратники и не захотели впустить в дом неизвестного бродягу. Мухамед сказал:

– У меня есть туфли, которые могут вылечить великого калифа.

– Ха-ха-ха! Посмотрите только на этого оборванца. Ты лучше сам себе сшей обувку, а уж о нашем калифе не беспокойся! Уж он и без твоей помощи обойдется, – насмехались над ним стражники, держась за бока от смеха.

Проходил мимо старый слуга калифа Омара, который еще на руках носил маленького Мухамеда. Он сразу же узнал сына калифа в одеянии нищего, но Мухамед палец на уста положил – велел ему молчать, не выдавать его.

– Впустите этого человека, – сказал слуга стражникам. – Все средства следует испробовать, чтобы спасти нашего господина. А вдруг этот бродяга сумеет ему помочь? Неисповедимы пути Аллаха!

Пропустила Мухамеда стража, и предстал он, наконец, перед ложем больного отца. Но вместо того, чтобы упасть отцу в ноги, он лишь сказал домочадцам, с трудом удерживая слезы:

– Вот лекарство для великого калифа.

Сказав так, он положил у изголовья больного туфли, к которым не прикасалась ни игла, ни шило, ни дратва, а сам вышел из дворца и вернулся в дом своего учителя и благодетеля.

На следующий день весь город забурлил новостями: калиф Омар выздоровел! Вдруг поднялся он с ложа без всякой посторонней помощи, лишь только надел эти волшебные туфли! Сам султан их ему прислал! Эй, люди, люди! Из чистого-пречистого золота эти самые туфли сделаны, серебряными гвоздями подбиты! – перекрикивая друг друга, делились новостями рыночные торговки.

Прошел год, и снова разошлась по городу весть, что калиф умирает.

– Слышал ли ты, сынок, что говорят люди на рынке? – спросил старый сапожник Мухамеда. – Мол, нашего калифа уж ничто спасти не может. Вот если бы ему дали меда тех пчел, что живут за третьей пустыней, он выздоровел бы, а нет – придется ему умирать. Судьба, мой сынок, судьба!

– Что ты сказал, мой учитель, о меде, что за третьей пустыней пчелы собирают? – вскочил Мухамед со своей низенькой сапожничьей табуретки, на которой сидел, работая. Вот, отец его умирает, а его так и не простит, к ложу своему призовет. И ничего он, сын, для него даже сделать не может!

– Я говорю то, что слышал. Медиков ко дворцу собралось видимо-невидимо, сидят, советуются, а один из них, самый старший, так сказал: «Ничто, кроме меда пчел из-за третьей пустыни, ему не поможет».

Услышав эти слова, Мухамед вспомнил о перстне, который получил в гроте от старика и его дочери. «Да ведь говорили они мне, что живут за третьей пустыней от нас, в царстве пчел», – промелькнуло в голове Мухамеда, вспомнил он тогда слова: «Если будешь в нужде, поверни этот перстень на пальце».

Посмотрел он на перстень с золотою пчелкой, легко повернул его на своем пальце и в ту же минуту оказался в цветущем саду за третьей пустыней. А перед ним стояла чудо-девушка из того самого грота. Радостно захлопав при виде его в ладоши, она проводила Мухамеда к отцовскому дому.

– Что привело тебя к нашему порогу, дорогой мой избавитель? – спрашивает она его, проходя с ним по цветущему саду, полному пчелиных ульев, к белому домику над ручейком.

– Большое несчастье у меня случилось, – отвечает Мухамед. Отец мой, калиф Омар, умирает. Только мед ваших пчел один-единственный может жизнь ему вернуть.

– О Мухамед, ты не огорчайся! Мы дадим тебе столько меду, сколько понадобится. Сейчас я отца своего попрошу.

Мухамед загляделся на чудесную девушку, на цветы вокруг ручья, на зеленую траву, и от восторга ни слова произнести не может.

Король пчел, владыка этого края, вышел навстречу Мухамеду, а как только услышал его просьбу, тут же вынес ему кувшин золотого меда и пожелал отцу его здоровья.

Взял Мухамед этот мед животворный, попрощался с красавицей, с королем-пчеловодом, перстень на руке повернул и снова очутился в отцовском дворце, у самого ложа умирающего калифа.

На этот раз он уже открылся перед отцом, упал на колени и сказал:

– О отец, это я, твой сын перед тобой, твой Мухамед. Если не мил я тебе – то уйду тут же, только ты возьми из рук моих этот кувшин меда, собранного от пчел, что за третьей пустыней живут. Этот мед вернет тебе жизнь и здоровье.

Отхлебнул калиф Омар глоток меда, другой – и чувствует, что с каждым глотком, с каждой каплей этого меда сил у него прибывает. Как заново рожденный с ложа своего он вскочил, сына родного к груди прижал и повелел великий пир устроить. Много радости, много веселья было тогда при дворе калифа Омара.

Но и посреди веселья Мухамед сидел молчаливый и задумчивый.

– О чем ты горюешь, сын мой? – спросил его калиф.

– Ах, отец, я думаю о тех, кто волшебный мед мне подарил и возвратил тебе жизнь, – ответил Мухамед.

– Кто же они, эти благодетели мои? Золотом я осыпал бы их! – воскликнул калиф.

– Это те, для кого я пурпуровые цветы тогда сорвал из твоего сада, – сказал Мухамед и во всем отцу признался. Рассказал о том, как он сторожил сад, как не спал, вора поджидая. Как ранил его и по следам крови в грот пришел, как там встретил прекрасную дочь короля пчел, колдовством превращенного в страшного дракона, как от той девушки он узнал о несчастье отца ее и потом решился цветы сорвать, чтобы вернуть ему человеческий облик. И еще рассказал Мухамед калифу, как изгнанный из отцовского дома, из дворца, бродяжничал он по белому свету, пока не взял его к себе сапожник и ремеслу своему обучил так хорошо, что он, Мухамед, сумел отцу туфли сшить без иглы, без шила и дратвы.

Калиф руками всплеснул и воскликнул:

– Так это ты меня и тогда от тяжелой болезни спас, Мухамед? Так это твои туфли меня на ноги поставили? Как же счастлив я, имея такого сына!

– О отец, – сказал тогда Мухамед. – Счастье мое было бы еще полнее, если бы мог я взять себе в жены дочь этого пасечника – владыки пчел.

– Так посылай же скорее к ней сватов. Свадьбу я тебе такую сыграю, что другой такой и свет не видел! – обрадовался отец-калиф.

Э-эх! Тут уж никаким словом, никаким пером не описать этой свадьбы. Невеста взяла с собой золотых пчелок, в венок их вплела, а они так мелодично жужжали и гудели над головами молодоженов, что не нужно было никакой музыки.

Но не беспокойтесь, никого-никого из свадебных гостей они не ужалили – это ведь были заколдованные пчелы.

Мриль (Камерунская сказка)

Однажды пошла мать с сыновьями – Гамбой и Мрилем, копать клубни сладких бататов.

 
Копай, Мриль, сынок,
Копай, Гамба, сынок,
Сладкие бататы.
Много у много бататов.
 

Мриль мотыгу отложил, голову кверху задрал: наверху птица парит с большими крыльями, а в кривом клюве своем зайчика держит:

 
Пусти же зайчика, орел,
Пусти маленького,
Не убивай его, орел,
Зайчика бедненького,
 

– кричит Мриль и руками машет. Орел зайчика из клюва выпустил, и упал бедный зайчик прямо в руки Мрилю. Тот занес его в дупло дерева и ничего не сказал ни матери, ни брату.

Каждое утро Мриль приносил зайчику свежие листья, пока тот не вырос и не ускакал в лес. Но и теперь, стоило Мрилю позвать его:

 
Мсура кви вире,
Вире тса камбингу
Уна касанга!
 

– как зайчик уже мчался к нему из леса, радуясь, что увидит своего спасителя.

Заметил однажды Гамба, старший брат, как Мриль с зайчиком разговаривает. Ни слова не сказав, Гамба на следующий день принес убитого зайчика.

Говорит матери Гамба:

– Матушка, мы будем сегодня есть много мяса, хорошего мяса. Обрадовалась мать, обрадовался отец.

– Хорошее мясо, вкусное мясо я буду сегодня есть, мой хороший сынок, Гамби, мой смелый охотник!

Мриль посмотрел на убитого зайчика и горько заплакал. А потом так сказал:

 
Мсура кви вире,
Вире тса камбингу
Уна касанга!
 

Как только произнес он эти слова, унесся сам в воздух и полетел все быстрее и быстрее, все выше и выше.

– Мриль, Мриль в небо летит! – кричит Гамба.

– Матушка, матушка, наш Мриль в небо улетает! – кричит отец.

– Что вы тут за чепуху несете? – отзывается из хижины мать.

– Мриль уже под самыми облаками, Мриль уже под самым небом, высоко-высоко! – кричат снова отец и сын.

Мать выскочила из хижины, голову кверху подняла, но едва взором своим могла достичь сына, Мриля своего любимого.

– Мриль, возвращайся, сынок! – звала она. – Возвращайся домой!

– Вернись, Мриль! – зовет отец.

– Вернись, Мриль! – кричит брат.

– Не вернусь я уже больше, – сверху им отвечает Мриль. – Не вернусь я, матушка, не вернусь я, батюшка, не вернусь я, мой брат!

– Вернись, мой Мриль, вернись сыночек! – плачет мать.

– Не вернусь, пока не вырасту большой! – кричит он.

– Вернись, Мриль! – кричит дядя.

– Вернись, Мриль! – кричит тетка.

– Вернись, Мриль! – кричит дедушка.

– Вернись, Мриль! – кричит бабушка.

– Вернись, Мриль! – кричит целая деревня.

– Мриль, я сделаю тебе вкусную кашку «фу-фу»! – обещает мать.

– Мриль, мы угостим тебя супом из пальмовых орехов, будешь есть огромную картошку яамс, кокосы – все, чего захочешь! – кричит отец.

– Мриль, каждый день я дам тебе кусок мяса – кричит дедушка.

– Я не хочу ни «фу-фу», ни яамс, ни кокосов, ни мяса! Я лечу на луну, к моему маленькому зайчику! – кричит Мриль.

Летел Мриль долго-долго, наконец, прилетел на луну.

– Здравствуйте, люди добрые! – воскликнул он. – Покажите мне дорогу к вашему лунному королю.

– Хорошо, мы ее покажем тебе, сынок, помоги нам лишь немного бананов нарвать.

Целый день им помогал Мриль.

Уже вечер настал, а он все еще бананы рвет.

Обращается к нему тогда старик с лысой, как колено, головой.

– Хорошо ты поработал, сынок. Мы благодарим тебя за помощь. Сейчас иди спать, а завтра утром пойдешь прямо-прямо, пока не встретишь женщин, которые яамс и бататы копают в поле.

Назавтра пошел Мриль прямо-прямо, видит женщины в поле бататы и яамс копают.

– Здравствуйте, матушка, – обратился он к старшей. – Покажите мне дорогу к королю лунному.

– Охотно, сынок, – ответила она ему. – Только сначала помоги нам выкопать клубни земляной груши.

Целый день помогал Мриль женщинам, а когда солнце закатилось, самая старая из них сказала:

– Хорошо ты поработал, сейчас отдохни, а завтра утром пойдешь дальше, прямо-прямо. Там ты увидишь людей, что пашут на буйволах землю.

Пошел Мриль на другой день прямо-прямо, пока не увидел людей, что землю на буйволах пахали.

– Добрый день вам, дяденьки, – сказал им Мриль. – Скажите мне, где живет король лунный?

– Хорошо, сынок, только сначала помоги нам пахать.

Целый день помогал Мриль пахарям, а к вечеру самый старый из них так сказал ему:

– Благодарим мы тебя за помощь, сынок, ты хорошо поработал. Сейчас иди спать, а утречком пойдешь дальше, прямо-прямо, пока не придешь к горе. Там пастухи скот пасут. Они-то тебе, наверняка, дорогу к лунному владыке покажут.

Попрощался с пахарями Мриль и утречком дальше направился. Шел он так до тех пор, пока пастухов не увидел.

– Добрый день вам, пастухи, – говорит он им. – Скажите мне, где тут дом лунного владыки стоит.

– Охотно тебе дорогу покажем, только сначала помоги нам, а то мы совсем с ног сбились, сгоняя скот.

Остался на пастбище Мриль на целый день. Старательно стерег он скот. А на заходе солнца самый старый пастух говорит ему:

– Ты помог нам не на шутку, паренек, а теперь иди спать. Ранним утром пойдешь прямо-прямо, пока не увидишь зеленые плантации, а на них – людей, собирающих кофейные зерна. Они уж тебе покажут, где живет лунный владыка.

Пошел Мриль дальше. Шел-шел, пока не увидел людей, собирающих кофейные зерна в свои корзины.

– Привет вам, добрые люди! Не можете ли вы мне показать дорогу к лунному владыке?

– Да, но сначала помоги нам собирать кофейные зерна.

Мриль день-деньской трудился, много корзин наполнил зернами кофе. Вечером самый старый из сборщиков кофе сказал ему:

– Хорошо ты поработал, сынок! Ложись-ка сейчас спать, а рано утром пойдешь прямо-прямо, пока не увидишь людей, срывающих пальмовые орехи.

И пошел Мриль прямо-прямо, пока не увидел в пальмовой роще людей срывающих орехи.

– Эй, люди добрые! – громко крикнул им Мриль, чтобы услышали его сидящие на верхушках деревьев. – Скажите мне, где живет король лунный?

– Да неподалеку отсюда. Но раньше, чем пойдешь к нему, ты бы нам помог собирать орехи.

Вскарабкался Мриль на ореховую пальму и начал орехи собирать, а потом – на вторую, на третью, на четвертую карабкался. Весь день проработал, а вечером самый старый из сборщиков сказал ему:

– Ты, сынок, помощник что надо! Хорошо нам помог! Рано утром пустишься ты дальше в путь. За этой пальмовой рощей будет источник. Там ты увидишь женщин, набирающих воду.

Пошел Мриль дальше. Прошел пальмовую рощу и у источника остановился. Смотрит, как одни женщины воду набирают в огромные посудины из высушенной тыквы – калебасы, а другие на голове в тяжелых кувшинах воду по деревне разносят.

– Здравствуйте! – говорит им Мриль. – Не знаете ли вы, где тут лунный владыка живет?

– Как же – не знаем? Вот тут, совсем рядом с деревней.

– Укажи мне дорогу, тетушка, – просит Мриль самую старую женщину.

– Покажу тебе, мой сынок, да помоги нам сначала воду по хижинам разнести.

Помог женщинам Мриль воду разнести по их деревне. Пора была как раз обеденная. Женщины и говорят ему:

– Хороший ты сын. Наверное голоден? Вот тут тебе просо, кусок мяса сырого, несколько сырых корневищ яамс, несколько початков кукурузы вместе с листьями.

– Матушка, – спрашивает тогда Мриль, – а почему вы мяса не спечете, а проса и кукурузы не сварите на огне?

– А что это такое – огонь, сынок? Никогда мы о нем не слышали. – Зверь это, или птица? А может – дерево такое? – удивленно спрашивают его женщины.

– Огонь горячий, красный, сыплет искры и выбрасывает дым. У нас, на земле, все люди пищу себе готовят на огне. Тогда она становится вкусной и приятной, – объяснил им Мриль.

– А ты покажи нам, как это делается, – попросили его женщины.

– Дайте мне пучок сухой травы и два кремня, – обратился к ним Мриль.

Женщины принесли ему пучок сухой травы и два кремня. Мриль долго-долго бил кремнем о кремень, пока из них не начали падать на траву искры. Занялся огонь. Мриль подложил сухих веток, и огонь вспыхнул с большой силой.

Потом Мриль научил лунных женщин готовить мясо, овощи, печь бататы, яамс, бананы на огне. Вся деревня собралась, каждый по очереди хотел попробовать вареной пищи, и всем она так понравилась, что всю миску дочиста выскребли.

Настала ночь.

– Бр-рр-рр! Как же у вас тут холодно! – пожаловался Мриль. – Почему вы костров не разведете?

Вся деревня начала дрова носить, рубить их и в большие кучи складывать. Пламя вверх устремилось, искры во все стороны полетели, жаром костер запылал! Всем приятно было у костра сидеть, разогрелись они у огня, танцуют, поют, в там-тамы бьют на радостях. Утром рано спрашивает Мриль у самой старой во всей деревне женщины:

– Матушка, скажи мне, наконец, где живет владыка лунный?

– Пойдешь направо, сынок, пройдешь финиковую рощу, потом – апельсиновую рощу минешь и окажешься у высокой горы. В скале будут ступеньки выбиты. Взойдешь ты по ним на самую вершину. Там и живет король лунный. Только не забудь приветствовать его словами:

 
Мсура кви вире,
Вира тса камбингу
Уна касанга!
 

Пошел Мриль направо, минул финиковую рощу, а за ней – апельсиновую, остановился у высокой скалы со ступеньками, выбитыми в камне. Поднялся по ним на гору. На самой вершине бамбуковая хижина стоит под высокой крышей. Такая, как у старосты в деревне Мриля. А у хаты лунный владыка сидит и с его зайчиком играет.

 
Мсура кви вире,
Вира тса камбингу
Уна касанга!
 

– воскликнул Мриль и к зайчику бросился. Зайчик ушки насторожил, а узнав Мриля, даже подскочил от радости.

Лунный владыка спрашивает:

– Знаешь ли ты этого мальчишку, зайчик?

– Это Мриль, мальчишка из маленькой деревушки на земле, – говорит зайчик. – Он был добр ко мне, давал мне есть, свежие корни маниоки мне приносил, а иногда – и сладкие бананы и фиги.

Услышав об этом, лунный владыка на радостях не мог и придумать, чем бы Мриля угостить. И мяса ему дал, и самых прекрасных плодов, и риса, и проса. Да все – сырое. Мриль огонь разжег, наготовил рису, овощей и фруктов, и мяса, а из пальмовых орехов масло выжал и залил этим золотистым маслом всю еду. Ест король и головой от удивления качает, так ему все это нравится.

А зайчик скачет и напевает:

 
Хо-хо-хо! Мой Мриль,
Мой Мриль, хо-хо-хо!
Мудрый мой Мриль,
Мой Мриль, хо-хо-хо!
 

Солнце тем временем зашло, и сразу же сделалось так холодно и темно, что и лунный владыка, и Мриль, и зайчик начали дрожать всем телом. В руки себе дуют, притоптывают, чтобы разогреться, но ничего им не помогает. Становилось все холоднее и холоднее, даже дыхание начало застывать у них на устах.

Говорит тогда Мриль:

– Скажи, о владыка лунный, всегда ли у тебя такой мороз стоит?

– С тех пор, как я помню себя, дитя мое, так всегда было.

– Но почему же ты огня не разжигаешь? О, вот еще осталось немного жару в пепле, на котором я обед готовил. Подожди-ка, я принесу немного дров, и сразу всем нам станет совсем тепло.

Принес Мриль хворосту, разрубил еще толстый пенек и огромный костер разжег. Пламя так высоко взвилось, что даже целое небо оно разогрело. Стало жарко, у лунного владыки пот с лица потек.

Долго жил Мриль у лунного владыки, и хорошо ему там было. Но однажды, соскучившись по матери, по отцу, по Гамбе, своему брату, хоть тот и убил его зайчика, он сказал лунному королю:

– О владыка, я должен вернуться домой, на землю.

– Почему ты хочешь вернуться, сынок? Разве тут тебе нехорошо?

– Мать с отцом по мне, наверное, плачут, – говорит Мриль. – Нужно мне их повидать.

Загрустил тогда лунный владыка, заплакал зайчик, но делать было нечего. Понимали они, что Мрилю нужно вернуться домой.

Говорит Мриль лунному владыке:

– О владыка, прежде чем вернусь я на землю, мне хотелось бы послать своим родителям весть о себе, о том, что я жив, здоров и скоро прибуду к ним, встречусь с ними в их хижине.

Созвал лунный владыка всех своих птиц и сказал Мрилю:

– Выбери из них себе посланца, мой сынок.

Смотрит Мриль на ворона с блестящими черными перьями и говорит:

– Ворон мой дорогой! Если пошлю я тебя с вестью к своим родителям, как ты передашь им эти вести?

– Скажу, как обычно: кар-кар-кар, – закаркал ворон.

– Нет, дорогой мой, ничего из этого не выйдет, они тебя не поймут. А ты, уточка, что ты скажешь?

– Просто прилечу и закрякаю: кря, кря, кря, кря!

– Ох, дорогая уточка, ничего из этого не выйдет. Ни отец мой, ни мать не поймут этих твоих слов.

Тогда Мриль на ласточку перевел глаза и спрашивает:

– А как бы ты, ласточка, эту весть им передала?

– Да как всегда, закричала бы просто: кивит, кивит, кивит!

– Нет, и твоего языка мои родители не смогут понять, – сказал Мриль, и далее ястреба с кривым клювом спрашивает:

– Ну, а ты, мой дорогой ястреб, как бы к ним обратился?

– Вот так: чири-чири! Чири-чири! – изо всех сил закричал ястреб.

– Тебя тоже никто не поймет. Может быть, ты, петушок, полетишь к моим родителям?

– Пошли меня, пошли меня! – закричал петух. – Я им так скажу: кукареку! Кукареку! – Они сразу все поймут!

– О, как ты ошибаешься, мой друг! Они только подумают, что им уже пора вставать, если это будет утро. Я знаю, лучше всего сможет договориться с моими родителями аист. Что ты скажешь им, дорогой?

– Что тут особенного? Будто я с людьми не умею разговаривать! Стоит мне только произнести: «Кле-кле-кле!» – как сразу же они все поймут. Ведь не малые же они дети, чтобы обыкновенной речи не понять! – проклекотал в ответ аист и весь надулся от гордости.

– Ничего не поделаешь, аист, и тебя мои родители не поймут, не могу я тебя к ним послать. Вижу я теперь, что никто из вас в посланцы не годится.

Тогда откликнулась небольшая черненькая птичка с желтым клювом:

– Если б меня ты к своим родителям послал, уж я бы так им сказала:

 
Ваш Мриль, Ваш Мриль
С луны вернется вновь,
Как только взойдет,
Как только взойдет
Новый месяц.
 

– Скворушка, дорогой мой скворушка! Тебе быть моим посланцем! Лети же быстрее на землю, к моей деревушке, к матушке моей. Она там, верно, просо сейчас толчет, а отец тем временем стрелы для лука точит.

Быстро собрался скворец и полетел на землю. А лунный владыка и говорит Мрилю:

– Мриль, сынок мой, ты дал нам огниво и трут, горячий и красный огонь раздул на луне, ты обогрел мои старые кости, и народ мой больше не мерзнет по ночам. Ты научил нас варить пищу на огне, и с тех пор мы начали есть все вареное. А сейчас ты нас оставляешь и возвращаешься на свою землю. Не вернешься же ты с пустыми руками, иначе не был бы я лунным владыкой!