Текст книги "Последняя из своего рода (Том 2) (СИ)"
Автор книги: Валерия Веденеева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)
Глава 5
После пары недель в родном замке Мервина мы перебрались в Квейн – город, который Дракон окончательно облюбовал как свою резиденцию. Старое тихое место, глухая провинция, где никогда ничего не происходило, постепенно становилось новой столицей.
Карос Дакаант конфисковал у местного барона его городскую резиденцию – большую, хорошо укрепленную старинную крепость в самом центре города – любезно оставив тому все остальные владения. Именно здесь, в правом крыле здания, жили мы с Мервином. В первый же день я встретила кузена Тора и несколько именитых сановников его отца. Видела и послов из стран, отдаленных от нас океаном. Тоже эль–туань, но с немного другим разрезом глаз, и кожа у них смуглее нашей – там, где они жили, солнце светило слишком ярко. Впрочем, присутствие живого Дракона внушало им не меньше благоговение, чем жителям Островной Империи. Что ж, в последних войнах со Сдвоенным миром они не участвовали – со стороны Дракона им бояться было нечего.
Заключались союзы, в главном храме Властелина его именем и именем Савэто произносились клятвы – Карос не собирался повторять ошибок своих предшественников, оставивших мир эль–туань без присмотра. Однажды сломив Барьер и проникнув внутрь, он не уйдет, пока не убедится, что повторения грабительских набегов не будет.
Иногда я начинала думать, что он не уйдет никогда…
На третий день нашего пребывания в Квейне, в перерыве между приемами двух посольств, дошло дело и до меня…
Карос был очень корректен, даже вежлив, не произносил ни слова угрозы – без чего наши прежние встречи обычно не обходились – но беседа слишком походила на допрос.
Дракона интересовало все, что случилось со мной во время похищения, и потом в Лабиринте. Все имена, все детали, все ощущения. Я рассказала даже о встрече с братьями, хотя это самое личное, что он мог потребовать.
Говорила я и о том, что, по мнению Хранителя Лабиринта, от моего выбора будет зависеть судьба народа. Дракон не удивился, лишь кивнул задумчиво и посоветовал поискать в архивах записи о моем прадеде.
Осмелев от его почти благожелательного отношения, я даже спросила о тем, что случилось с Не–Ольфом. Однако так далеко хорошее настроение Дакаанта не распространялось, он лишь приподнял брови, словно удивляясь проявленному нахальству, и сообщил, что больше меня не задерживает.
Выйдя из тронного зала, я огляделась по сторонам. Вот и Мервин – высокая тень отделилась от колонны. Таирт подошел, обнял меня, потом заглянул в глаза и спросил почти серьезно:
– Ну как, не съел он тебя?
Я вздохнула:
– Повезло – сегодня его уже кормили.
* * *
Основные архивы, хранившиеся в королевском дворце, Дракон сжег во время последней битвы, но некоторая их часть, находившаяся в Квейне, осталась целой.
Мы спустились вниз, в подземелье крепости, где в тщательно зачарованных залах хранилась история моего народа. Мы – это я и Мервин. Хотя после возвращения прошло уже несколько недель, таирт никуда не отпускал меня одну. «Два похищения – этого более чем достаточно», – говорил он, когда, устав от постоянного присмотра, я пыталась протестовать. Впрочем, в душе я прекрасно понимала – Мервин прав. Я даже не спорила, когда он навешивал на меня следящие Нити, только морщилась, пока они впитывались в одежду и волосы. Ощущение их слияния с моей собственной магией неприятно напоминало щекотку.
Хранитель архивов, сухонький старичок, испуганно вздрогнул, когда увидел нас. Обычная реакция простых эль–туань на появление Мервина – страх и неприязнь, граничащая с ненавистью, на мое – тревожное ожидание, смешанное с надеждой. В глазах наших людей я была последним символом свободного прошлого, а ныне заложницей Дракона, Мервин же – предателем, сделавшим власть Дракона возможной.
Я осторожно листала старый пергамент, принесенный хранителем, ища нужное. Мервин не вмешивался, просто сидел рядом и смотрел на меня. Последнее время я постоянно ловила на себе его долгие взгляды. Если упоминала об этом вслух, он виновато улыбался и объяснял, что соскучился, вот только в его глазах наряду с привычной нежностью я слишком часто замечала болезненную тоску.
– Нашла, – я указала на нужные страницы. – Садись ближе.
Триста восемьдесят три года назад, сухими строками сообщала хроника, во время предпоследней войны мой прадед, незадолго перед тем взошедший на престол, попал в Сдвоенном мире в плен. Женщина из народа двусущных помогла ему бежать, и, вернувшись, во исполнение данного ей обещания король объявил: грабительских набегов больше не будет. Его решение возмутило знать – благородным эль–туань требовались новые рабы и новые богатства. Противостояние длилось около двух лет, потом, под давлением магов–арито, прадед сдался. Все его последующее правление набеги продолжались…
Я отодвинула пожелтевшие листы. Вот оно что. Сумел бы предок настоять на своем – и все стало бы так, как показал мне Хранитель Лабиринта. Чудо при Трааде, Завет с Драконом – очевидно, в том нереализованном прошлом прадед сумел заручиться поддержкой жрецов, противопоставив их влияние давлению магов–арито, сумел напрямую договориться с Драконом, жившим в то время, и тем самым укрепил свою власть, пошатнувшуюся из–за противостояния знатным родам королевства. Непростое решение, но возможное.
Но что должна буду сделать я? У меня не было никакой власти – ни реальной, ни даже номинальной. От меня ничто не зависело. Или же я просто не видела иного пути реальности, как не сумел увидеть прадед?
* * *
– Стало известно, что, хотя щиты над нашим миром готовы, кадари продолжают стоить Ветвь Бъелльхелла, – рассказал мне Мервин несколько дней спустя.
– Значит, они нашли способ эти щиты пробить, – делала я вывод. – Смысла блефовать при таких затратах энергии просто нет. А что говорит Дракон?
– Ничего, – таирт покачал головой. – У Кароса новая забота – дженнай. Он сумел найти и уничтожить уже два их гнезда. Сам Карос тебе этого, конечно, никогда не скажет, но за встречу с дженнай–полукровкой он весьма благодарен. Оказывается, и в Бездне, и даже в самом Сдвоенном мире давно творятся странности, но Дракон никак не мог определить их источник. Сперва он полагал, что дело в Адептах Хаоса, но и после уничтожения их культа странности не прекратились. Кстати, вампиры, похитившие тебя, тоже действовали по наводке дженнай. Там начал распутываться такой змеиный клубок, что Каросу не до нас.
Я вздохнула:
– Я – просто магнит для неприятностей. Думаю, достаточно вывести меня в Бездну – и все дженнай, спрятавшиеся там, выйдут навстречу.
– Знаешь, шутить о таком в присутствии Кароса я бы поостерегся, – серьезно предупредил Мервин. – А то он и впрямь так поступит.
Потом таирт заговорил о нашей свадьбе.
– Карос запретил даже упоминать о ней, пока ситуация с кадари не разрешится. Когда выяснилось, что народ изгнанников помогал сопротивлению, желая ослабить страну перед собственным вторжением, восставшие притихли, все нападения на людей Дракона прекратились. Но если всколыхнуть народ известием о нашей свадьбе, последствия непредсказуемы.
Я молча кивнула – он был прав. Кроме того, моя свадьба с мужчиной, которого все считали предателем, подорвала бы то немногое доверие, что еще осталось к имени Шоралл.
Колебались две чаши весов, и мое личное счастье падало в ту, что несла гибель тысячам.
Глава 6
Я проснулась от пронзительного скрежета, который будто ввинчивался мне в голову иглами. Открыв глаза, вместо нашей с Мервином спальни увидела лишь мельтешение зеленых и желтых огней. Вновь торопливо зажмурилась, зажала ладонями уши – и поняла, что звук слабее не стал.
– Риэль, вызови Нити! – прорвался сквозь скрежет голос Мервина. – Поставь полную защиту по всем стихиям!
Работать с Нитями оказалось сложно, мерзкий звук отвлекал, но я все же справилась – и скрежет стал куда слабее, отходя на периферию сознания, а огни исчезли. Когда я вновь открыла глаза, увидела нашу комнату и Мервина.
– Что это за звук? – я перевела взгляд на окно, где в щель между шторами струился яркий свет, хотя мои внутренние часы говорили о глубокой ночи. – Что происходит?
– Ветвь Бъелльхелла начала действовать, – Мервин сделал резкий жест ладонью, шторы разошлись в стороны, и несколько мгновений мы молча смотрели на ночное небо, до самого горизонта располосованное огненными линиями.
Я сползла с кровати, подошла вплотную к окну, распахнула створки и, высунув голову, посмотрела наверх. Все восемь огненных полос сходились в единой точке почти над нашими головами, деля склон неба на сектора – словно какой–то безумный бог перепутал небеса с праздничным тортом и нарезал их по числу гостей. «Почему восемь?» – возник у меня в голове неуместный вопрос. Или это количество тех, кто приглашен на вечеринку безумного бога?
Я обернулась к Мервину – лицо таирта заметно помрачнело. Похоже, представшее перед нами зрелище оказалось неожиданностью не только для меня. Еще пару секунд он смотрел на огненные полосы, будто что–то подсчитывая, потом взял с ночного столика широкий металлический браслет с гравировкой в виде драконьей пасти, надел на левое запястье и замер, глядя в пустоту перед собой, беззвучно шевеля губами. Я молча ждала. Неожиданно Мервин вздрогнул, потом выдохнул и повернулся ко мне:
– На Сдвоенный мир напали дженнай, Дракон не придет нам на помощь… По крайней мере, пока не отобьет атаку. Он сказал – это займет не меньше суток.
Я застыла.
– Сколько… – мой голос сорвался, и я начала снова. – Сколько времени мы сможем продержаться? Сколько выдержат щиты?
– Против кадари – очень долго, но если нам противостоит магия дженнай, то меньше часа, – сказал Мервин, потом поднял ладони в знакомом жесте вызова Врат. Ничего не произошло. Он попробовал снова – с тем же результатом.
– Что ты пытаешься сделать?
– Отправить тебя в безопасное место… Похоже, Теритт окружен барьером – я не могу пробиться в Бездну. Тогда сделаем по–другому, – он торопливо схватил меня за руку и потянул к выходу из комнаты. Я не поддалась.
– Что ты задумал?
Меньше часа, чтобы обрушились щиты… Меня обдало холодом при мысли о том, что сделают кадари – и их союзники дженнай – с моим народом за оставшееся время. Двадцати три часа… Останется ли от населения королевства хоть половина к тому моменту, когда придет Дракон? Отчего–то мне казалось, что нет. Это будет война на уничтожение – кадари нужна новая территория для своих кланов, а эль–туань – досадная помеха этому. Они сотрут нас с лица земли, разрушат храмы – связывающие Теритт со Сдвоенным Миром – и поставят новый Барьер против Дракона. Двадцати трех часов вполне хватит для этого – на стороне кадари несколько сотен миллионов взрослых воинов, великолепно владеющих как обычным оружием, так и магией, и Властелин ведает сколько дженнай.
В глазах Мервина я заметила то выражение, которое прежде видела только однажды, когда он вел меня на первую встречу с Драконом.
Страх.
Страх не за свою жизнь, а за мою.
– Из главного храма я смогу пробить барьер, сконцентрировав энергию щитов, – объяснил таирт торопливо. – Риэль, скорей же!
Резким движением я выдернула у него руку:
– Но тогда щиты точно рухнут!
– Им все равно без присутствия Дракона долго не выдержать. Вот этого, в небе – этого вообще не должно было случиться! Ветвь Бъелльхелла не должна создавать такое! Не может! Будь уверена, это не магия кадари, это творение дженнай!
Мервин пытался говорить спокойно, но я видела – еще минута, и он потащит меня в храм, не слушая никаких возражений. Если понадобится – то и силой.
– Значит, мы обречены?
– Нет, мы нет.
– Но наш мир? Наши люди?
Мервин на мгновение отвел взгляд – достаточный ответ.
– Скорее, Риэль! – повторил он. – Я не знаю, сколько…
Яркий свет залил целый сектор неба, продержался несколько мгновений, потом погас. Скрежет, отзвук которого я продолжала слышать все это время, затих.
– Они прошли первый слой щитов, – сказал Мервин. – Райша, не время спорить!
– Ты прав, – согласилась я, чувствуя, как к горлу подступает ком страха. Оттуда, сверху, шла смерть – а я не хотела умирать. Я хотела, чтобы и я, и Мервин, и наш ребенок жили. Но…
– Я не пойду в храм. Я не брошу свой народ.
– Что? – переспросил таирт, явно уверенный, что ослышался.
– Я останусь, – ответила я твердо.
Выражение лица Мервина поменялось, и я поняла – с уговорами покончено. Сейчас он спеленает меня Нитями, как паук муху, и, если понадобится, отнесет на руках. Торопливо сделав шаг назад, я подняла ладонь:
– Именем Савэто, клянусь, – передо мной повис алый шар, свидетель клятвы. – Клянусь, если ты силой заставишь меня покинуть Теритт, я убью себя.
На руке возникла метка клятвы. Мне было страшно, очень страшно – но выбор я сделала.
Тот выбор, о котором говорил Хранитель Лабиринта?
Я не знала, не могла этого знать, но дороги назад не было.
– Райша… – Мервин смотрел, словно не мог поверить. – Зачем?
«За что ты так со мной?» – услышала я невысказанное.
– Это мое решение, – сказала я, глядя ему в глаза. – Я останусь, и ты останешься тоже, потому что любишь меня. Если мы погибнем, то погибнем вместе с нашим народом. Видишь, все просто.
– Какой в этом смысл? – в его голосе прозвучало отчаяние.
– Ты сильнее, чем был мой отец, а он считался лучшим магом нашего мира. Ты сможешь удерживать щиты до тех пор, пока не придет Дракон.
Я знала, что права, но таирт покачал головой.
– Риэль, я…
– Ты сможешь, – повторила я, не отводя от него взгляда. Мои глаза горели, словно готовые пролиться слезами, но влаги в них не было. – Ты сможешь, любовь моя, душа моя, я знаю – ты сможешь. Ради меня. Ради нас.
«Мервин», – сказала я мысленно, глядя на мужчину, которого любила, – «Мервин, чужак в своей стране. Не принятый эль–туань и сам отказавшийся от них, предавший своего короля, свой народ, пустивший врага на свою родину. Мервин, ты не захочешь – и не сможешь – до последней капли крови, до последней крохи магии защищать тех, кто из года в год отвергал тебя. Но ради меня и нашего ребенка – ты сделаешь это».
Я сказала это мысленно, но, казалось, будто вслух, казалось, будто Мервин услышал меня, будто смог прочитать в моей душе…
Мой эль–эро молчал, опустив голову, молчал долго, потом поднял глаза и посмотрел с такой болью, что у меня заболело сердце.
– Я пойду с тобой в храм, – сказала я ему. – Мы будем вместе до конца.
– Нет, – Мервин покачал головой. – Когда я переведу энергию всех щитов на себя, произойдет выброс дикой магии. Это опасно для ребенка. Обещай мне, что останешься в крепости и спустишься в подземелье. Если кадари сумеют проскользнуть сквозь щели в щитах, там будет безопаснее.
– Обещаю.
Подойдя к Мервину, я обняла его. Сперва он стоял неподвижно под моими руками, потом, с прерывистым вздохом, обнял в ответ.
– Люблю тебя, – прошептала я. – Всегда, чтобы ни случилось, знай – я люблю тебя. Сердце мое, душа моя – люблю…
Когда Мервин ушел, когда за ним закрылась дверь, у меня подкосились ноги. Опустившись на пол, я зажала рот руками, но рыдания рвались наружу.
Что я наделала?
Во имя Властелина, что я наделала?
Ни один эль–туань, даже владеющий Темной магией, не сумеет держать щиты для целого мира сутки и не сгореть при этом, не сжечь в себе всю магию до последней капли…
Мы не можем жить без магии, как не можем жить без крови.
Я знала это – и только что отправила своего эль–эро на верную смерть.
Отправила его умирать, чтобы дать моему народу шанс выжить.
Глава 7
Когда, приведя себя в порядок, я вышла из покоев, коридоры замка были полны эль–туань. Мужчины, все вооруженные, спешили к выходу, кто–то из женщин истерически рыдал.
Вторжение Дракона, случившееся меньше года назад, Квейн почти не задело, местные жители видели лишь отблески прежней войны. Но кадари мимо не пройдут – и нам всем доводилось слышать о мастерстве их воинов, силе их магов и безжалостности каждого из изгнанников. Я знала, что детали моего первого похищения – с попыткой принесения в жертву Богам Хаоса – недолго оставались тайной. Любая судьба лучше потери души: многие из нас предпочли бы умереть в битве, чем оказаться на их алтаре.
– Дракон? – незнакомая женщина схватила меня за рукав. – Он придет? Он остановит их?
– Да, – сказала я с уверенностью, которой не ощущала. – Обязательно.
В подземелье было светло, просторно и свежо – заслуга старой магии. Я видела Нити всех стихий, но особенно много Нитей Воздуха – даже если крепость обрушится и все ходы окажутся перекрыты, нам будет чем дышать еще несколько недель.
Сперва в подземелье находились только женщины и дети, потом начали появляться раненые – эль–туань, выжившие после столкновения с отдельными отрядами кадари, которые прорвались сквозь щели в щитах. Раненые говорили, что в этих отрядах были и другие, похожие и не похожие на изгнанников – и убить этих других оказалось куда сложнее, чем кадари. Дженнай – думала я, но не произносила вслух.
Порталы – как и Врата – не открывались, эль–туань из других городов и стран не могли прийти нам на помощь.
Но щиты пока стояли.
Щиты стояли…
Я утешала испуганных, помогала лечить раненых и старалась не думать, изо всех сил старалась не думать о том, что если Дракон не появится в ближайшие часы, то я больше не увижу своего эль–эро живым.
Раненые рассказывали, что кадари пытались прорваться в храм. Изгнанники не могли не почувствовать изменения в крепости щитов после того, как Мервин перевел их на себя. Не могли не заметить и место главной концентрации Силы. Раненые говорили, что огненные полосы на небе стали слабее, что новых вспышек не было. И они, они все, спрашивали у меня – сможет ли наместник удержать щиты до того, как придет Дракон.
Сможет, – говорила я им, – конечно, сможет. Он ведь самый сильный чародей нашего мира. Сильнее даже, чем был мой отец.
Я не плакала. Принцесса Шоралл не имела права плакать там, где ее могли видеть подданные, даже если это были бывшие подданные. Принцесса Шоралл должна была излучать уверенность в победе и безмятежное спокойствие. И никто не знал, как болело у принцессы сердце, как она ждала чуда, которое не торопилось случиться, как она отсчитывала каждую минуту, во время которой ее эль–эро еще был жив…
Наступило утро, перетекло в день, потом в вечер… Я молила Властелина, я звала Его Дочь – но Она не пришла.
Вечер стал ночью.
С каждым часом атаки кадари, прорвавшихся сквозь щели, становились все яростнее, число наших раненых и убитых росло, но защитники у храма еще стояли, и щиты еще держались.
Уже зарождался рассвет нового дня, когда пол подземелья дрогнул. Потом я ощутила знакомую волну Силы – словно с поводка спустили магический ураган. Почувствовала – нас достиг лишь отголосок, настоящая битва развернулась в небесах.
– Дракон! – крикнул кто–то. – Дракон пришел!
И я побежала – по туннелю к выходу из крепости, потом к площади, где стоял храм Властелина. Камень брусчатки местами блестел от крови, местами был оплавлен в огне, мне все чаще приходилось огибать тела, и, в конце концов, я просто начала переступать через них.
Вот и храм, у входа в который стояла горстка выживших защитников; не обращая внимания на них, я вбежала внутрь, и дальше, за алтарь, в дальний альков – небольшую комнату, куда сходились Нити всех щитов.
И замерла на пороге.
Мой таирт сидел в кресле, держа в ладонях матовый шар, от которого, полупрозрачные, уходили в пустоту Нити. Казалось, что Мервин заснул, утомившись… Голова склонилась набок, глаза закрылись, густые ресницы бросали на щеки длинные тени. Просто задремал.
Я подошла, ступая бесшумно, коснулась ладонью теплого лица. Сколько раз, проснувшись первой, я будила его вот так. Наклонившись, прижала губы к губам. Вот сейчас он очнется, откроет глаза и улыбнется мне. Вот сейчас…
Я не знала, сколько прошло времени.
Не хотела знать…
– Его магическая суть выжжена, принцесса, – произнес знакомый голос. – Благодаря вашему вмешательству тело останется живым еще несколько дней, но души в нем уже нет.
Я подняла голову – рядом стоял Карос. В его пронзительных синих глазах, обращенных на меня, виделось что–то, подозрительно похожее на сочувствие.
Мое вмешательство – своей кровью на груди таирта я начертила руну сна, как делала уже однажды. Тогда его раны зажили, но сейчас ранение слишком глубоко, и я не знала никого, способного стать врачевателем. Быть может, Дочь Властелина смогла бы, но Она так и не пришла на мой зов.
– Не думал, что Мервин пожертвует собой, защищая эль–туань, – продолжил Дракон. – Ваши сородичи, принцесса, не были добры к нему.
– Ради меня, – сказала я тихо, убирая прядь черных волос, упавшую Мервину на лицо. – Он сделал это ради меня. Таким оказался мой выбор…
Мы молчали.
– Вы можете… помочь? – спросила я, не веря, и, предсказуемо, Карос покачал головой.
– Я не бог, принцесса. Не в моей власти призвать душу в тело с выжженной магией.
Призвать душу…
– Вы можете увидеть, осталась ли в Мервине хотя бы кроха магии? Хоть что–то?
Карос перевел взгляд на таирта и несколько мгновений вглядывался в нечто, невидимое мне.
– Да, осталась – но это лишь несколько жалких искр.
– Если… если тело будет жить, сможет ли Дар восстановиться?
– Если тело будет жить, если пройдет достаточно времени – то возможно. – Дракон поднял брови. – Что вы задумали, принцесса? Душа уже ушла и не вернется, а без нее получится только кадавр, бездумная послушная машина.
Я положила Мервину руку на грудь, туда, где должно было биться сердце. Я не слышала ударов, но знала, что они есть. Один удар в минуту? Два?
– Пока тело живо, – сказала я негромко, – его душа не уйдет за Звездную Завесу.
– Это безнадежно, принцесса, – Карос покачал головой. – Его душа может бродить неприкаянным призраком в любом из миров великой Сферы, поскольку в мире Теритт его больше нет. Такова магия дженнай – они умеют извлекать души своих врагов. Мервин и без того продержался очень долго. Лучшее, что вы можете сделать – это смириться и позволить ему спокойно умереть, чтобы дух мог переродиться.
Смириться?
Я почти улыбнулась абсурдности его предложения.
– Вы, сир, вы смогли бы смириться, если бы вам предстояло жить с душой, мертвой наполовину?
– Мне приходилось хоронить своих любимых, – он помрачнел.
– А мне – видеть, как они умирают, – сказала я.
Я не обвиняла – глупо обвинять море за разбитый в щепы корабль. Я не ожидала извинений – стихия не просит прощения за жизни, которые она унесла. Я просто говорила то, что было и что есть.
– Я видела смерть своей семьи, мне было больно, но душа осталась живой. Но Мервин – мой разделенный эль–эро. Его жизнь – это и моя жизнь. Его смерть – это и моя смерть.
– Так что же, отправив наместника сюда, вы тем самым совершили самоубийство? – Карос казался искренне удивленным. Неужели Мервин не объяснил ему, что значит быть эль–эро? Или Дракон просто не поверил?
– Да, – ответила я. Непослушная прядь черных волос опять упала Мервину на лицо, и я опять убрала ее. Чуть улыбнулась – упрямая, как и все в нем. – Да. Если умирает один эль–эро, второй в скором времени следует за ним. Через год, два или три – мало кому удается выдержать дольше. Когда половина тебя умерла, жить дальше слишком больно.
Карос ничего не сказал на это, я тоже молчала.
Спустя несколько минут Дракон развернулся и ушел, оставив меня наедине с Мервином. Карос не спросил, сколько проживу я. Полтора года… Полутора лет будет достаточно, чтобы родить ребенка и выкормить его. А потом я уйду за Звездную Завесу – туда, будет ждать меня мой эль–эро…
