Текст книги "И пришел Разрушитель. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Валерия Веденеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

Человек-Существо поднял руки от песка и застыл, немигающим взглядом уставившись на гору костей. Потом медленно перевел взгляд на Арона.

– У тебя есть с собой что-то… что-то неправильное. В мешке за твоей спиной.

«Похоже, Тха-Оро почуял жезл Солнечного», – Прежний вздохнул. – «Отличный выбор времени, скажи же?»

Арон не ответил. Он все еще не ощущал опасности для себя от Существа. Скинув с плеч мешок, он подошел к человеку-Существу, присел рядом с ним и открыл.

– Что именно тебе кажется неправильным?

Человек-Существо бросил быстрый взгляд внутрь, но жезл его вообще не заинтересовал. Вместо того из мешка поднялась сфера Ангун и мягко легла в его подставленную руку.

– Откуда… откуда она у тебя? – голос человека-Существа дрогнул.

– От одного Светлого мага. Вчера в сражении он использовал против меня ее магию. Я убил его и забрал сферу.

Человек-Существо осторожно сжал сферу в ладонях и прижал к груди. А потом Арон увидел, как по его лицу катятся слезы. Но это были не обычные человеческие слезы, прозрачные и хрупкие. Эти слезы текли тяжело и маслянисто блестели. Вот первая из них упала на песок – и прожгла в нем яму.

Человек-Существо громко, прерывисто вздохнул:

– Ангун, доченька! Что они с тобой сделали?

Глава 18

В заботливо построенном гнезде лежит золотое яйцо с изящными черными разводами. Земля под гнездом теплая, и вода вокруг теплая тоже: там, глубоко, тихо тлеет подводный вулкан. Вулкан спит, но даже во сне нагревает почву и воду. Вулкан не проснется – Тха-Оро ему не позволит. А еще здесь достаточно света, здесь уютно – Тха-Оро тщательно выбирал место для гнезда.

Кончиком хвоста Тха-Оро касается золотой скорлупы и чувствует толчок изнутри. И еще один, сильнее. Потом скорлупу прорезает сеть трещин, самый большой осколок скорлупы падает, и там, где он был, появляется голова змейки. Вот она вся выбирается наружу – такая маленькая, такая хрупкая, такая красивая. Ее чешуя блестит золотом.

Тха-Оро тянется к ней Своими мыслями и слышит ее ответ – ответ без слов, малышка еще не умеет говорить. Лишь эмоции – любопытство, радость, любовь…

«Ангун», – думает Тха-Оро. – «Я назову тебя Ангун – Первая Золотая».

Воспоминания накатывали волнами, и Существо тонуло в них, захлебывалось ими – как захлебнулось бы водой, если бы морские стены, которые Существо все еще держало, вдруг обрушились.

Оно захлебывалось, потому что сейчас Оно было в слабом человеческом теле, а воспоминания принадлежали телу другому, огромному и сильному.

И Существо…

Или не Существо?

Оно считало Себя Существом, потому что не знало, кем было на самом деле. Оно ничего о Себе не знало. А теперь у Него нашлось имя. Настоящее имя – Тха-Оро. Теперь Оно помнило…

Или – Он помнил?

Существо больше не могло думать о Себе как о Существе. Оно попыталось думать о Себе как о Тха-Оро…

Он попытался.

Но имя Тха-Оро, хоть и было настоящим, оказалось слишком тяжелым для Его человеческого тела и человеческого разума. Это имя давило не только памятью, но и ошибками, застарелой болью, тоской, смертью – смертью других и Его собственной.

Он не был готов вновь нести это имя.

Возможно, Он никогда не будет готов.

Но ведь у Него было еще и третье имя – Уррий. И Нисса, и Не-злой называли Его так. Это имя было Ему по силам.

– Она была Твоей дочерью? – раздался рядом голос, и Уррий часто заморгал, потом вытер слезы тыльной стороной одной ладони, второй продолжая бережно держать Ангун… То, что осталось от Ангун.

– Да, – произнес Он, и собственный голос прозвучал непривычно хрипло. – Самой старшей из Моих детей. Моим первенцем.

Уррий поднес сферу к лицу, прижал к щеке, глядя в пустоту. Потом тихо заговорил, не зная, рассказывает ли Он это человеку рядом или же Самому Себе.

– Ангун была Моим первым ребенком. Потом появились другие. А у них – свои дети. И дети их детей. Они жили здесь, в этом море, в своем доме, но иногда отправлялись путешествовать – в другие моря, или на сушу, к людям. Мои дети, Золотые Змеи, как их называли люди, всегда были любопытны. Ангун… Ангун тоже любила путешествовать. А потом возвращалась и всегда рассказывала Мне о том, что видела. Моя милая девочка…

Мои дети… Они не были бессмертны по-настоящему, как Я, но их век был долог. Вернее, должен был быть долог… Я надеялся, что они проживут многие столетия прежде, чем сила их тел иссякнет. Я дал им столько здоровья и выносливости, сколько смог. Море всегда полнилось их голосами, и Я был счастлив…

Иногда я уходил в подводную расселину, где всегда было пусто и тихо, и куда даже Мои дети не могли спуститься, так глубока она была. Там хорошо отдыхалось. Я засыпал там – на год или на век, это не имело значения, – а когда просыпался, все шло по-прежнему. Но однажды Я поднялся из расселины в тишину. Никого рядом. Никого вдали. Море опустело. Я не мог понять, что случилось, Я искал – до тех пор, пока, спустившись ко дну, не увидел скелеты Моих детей. Рыбы уже успели объесть с них всю плоть.

Тогда Я поднялся на поверхность, и там Я ощутил эхо голосов Моих детей, исходившее от кораблей. Я принял человеческий облик и взошел на один такой корабль. То, что Я нашел там… – Уррий замолчал, вновь переживая тот ужас, отвращение и горе, которые охватили Его при виде вещей, которые люди сделали из останков Его детей.

– Я заставил находившихся на корабле людей говорить. Я узнал, что спал почти три века, и люди осмелели. Сперва они похитили и убили одного Моего ребенка – ради божественных свойств его чешуи, его клыков, его крови. Возмездия не последовало. Они убили еще нескольких, и еще. Они отравляли воду, чтобы Мои дети поднимались к поверхности, и убивали их там. Я узнал, что этих моряков нанимали человеческие маги и платили им за смерть Моих детей. Я узнал, что теперь среди людей стало модно носить украшения, сделанные из зубов и шкур Моих детей. Я узнал, что люди убили всех Золотых Змей.

Я принял Свой истинный облик, поднял волны и уничтожил все человеческие корабли, вышедшие в тот день в море. Потом Я наслал волны на берег – и они раздробили все корабли, стоявшие на причалах, и утопили всех людей, до которых смогли дотянуться. А потом Я вышел на берег Сам.

Я шел по эху, которое осталось от Моих детей. Я шел туда, где очередной человеческий маг использовал чешую Моего убитого ребенка, чтобы творить заклинания, и Я убивал этого мага, и всех остальных магов, и всех людей, которые попадались на пути. – Уррий замолчал, и в этот раз молчал долго, продолжая смотреть в пустоту. Прошлое ожило и хотело Его поглотить. Но хотел ли этого Он Сам?

– Твои дети, – сказал Не-злой. – Они действительно погибли все? Никто не выжил?

Уррий медленно покачал головой.

– Я не смог никого найти. Все, что слышал, было эхом останков.

Он снова замолчал, вспоминая.

– Ко Мне приходила Великая Мать, – сказал Он тихо. – Просила остановиться. Говорила, что Я не прав, что Я убиваю невинных. Я не слушал. Я не мог остановиться. Я просто не понимал, что Мне делать, если остановлюсь. А потом Я разрушил несколько городов, сравняв их с землей, и среди погибших оказались ее жрицы, Дочери Земли. Больше она не приходила. И не пришла даже когда маги ранили Меня.

– Она пришла потом.

– Да… Когда я уже умер…

Уррий попытался, но не смог вспомнить, что случилось потом, после Его смерти. Он помнил только сильную боль и гнев, когда злое железо – селин, серебро богов, подсказала память, – вошло в Его тело. Боль, гнев и еще отчаяние – потому что Он продолжал надеяться, что где-то там могли остаться Его дети. Продолжал надеяться, хотя и знал, что надежда пуста.

– Скажи, – спросил Он Не-злого, – в человеческом мире еще много подобных предметов, созданных из Моих детей?

– Мне известно около десяти, – после короткой паузы ответил тот. – Возможно, еще столько же хранится в тайниках или заброшенных сокровищницах. – А потом Не-злой спросил: – Теперь, когда Ты все вспомнил, что Ты собираешься делать?

Уррий в последний раз прижал то, что осталось от Ангун, к Своему лицу, прощаясь, потом опустил руку, и сфера осыпала золотистой пылью, которая смешалась с песком. Он помнил, что некоторые из смертных народов на похоронах своих родных сжигали их тела и развеивали прах. Его дети тоже были смертными. Наверное, так будет правильно.

Эхо голоса Ангун всколыхнулось в последний раз – и затихло. И в этом последнем эхе Он услышал облегчение. Услышал и понял: каким-то образом маги сумели привязать частицы душ Его детей к своим магическим поделкам, и, пока те существовали, Его дети не могли обрести покой.

– Я найду все, что осталось от Моих детей, и отпущу их эхо на волю, – сказал Уррий.

– А с людьми? Что ты собираешься делать с людьми?

Уррий взглянул на Не-злого чуть удивленно.

– Конечно, если они будут нападать на Меня, Я убью их, – сказал Он.

Не-злой кивнул.

– А что насчет остальных людей? Насчет тех, которые не будут нападать? Ты собираешься мстить им за Своих детей?

Уррий ответил не сразу – Он пытался не утонуть во второй раз в наплывающих воспоминаниях.

Он огромен. Люди малы и подобны муравьям. Их так много – вернее, их было так много. Теперь уже нет.

Большие города – раскатаны по камню.

Плотины – разбиты.

Малые поселения – смыты разлившимися реками.

Тайные убежища – разрушены.

Но кто-то выжил. Кто-то из людей всегда выживает – и это несправедливо, потому что из Его детей не выжил никто.

А люди все бегут, все кричат. Иногда Он даже разбирает смысл этих криков – мольбы, проклятия, – но чаще всего смысла в криках нет, только ужас.

Он не чувствует радости от их ужаса. Он ничего не чувствует, кроме гнева и безнадежной тоски…

Уррий потряс головой, словно бы это могло помочь избавиться от воспоминаний. Как ни странно, действительно помогло.

– Я убил почти всех людей, которые были виновны в смерти Моих детей, – сказал Он. – А если кого-то не успел, то они уже давно умерли сами. Люди живут очень мало. Мне больше некому мстить.

Уррий несколько раз глубоко вздохнул – такие действия хорошо успокаивали человеческое тело – и медленно поднялся на ноги. Усилием воли задвинул детали воспоминаний Себя-Тха-Оро в глубины памяти, оставив лишь самое общее.

Потом – спустя несколько дней, или лет, или десятилетий, как получится, – Он сядет в тишине и покое и будет по одному доставать все эти воспоминания, раскладывая их на важные и не важные, горькие и счастливые. Но это будет потом – после того, как они вернутся от Серой Госпожи вместе с Ниссой, после того, как Он освободит эхо душ всех Своих Детей. Сейчас на это не было ни времени, ни, честно сказать, сил.

Уррий протянул вперед руку, и все кости Его детей, которые Он призвал из песка, тоже начали обращаться в прах. А когда последние из них рассыпались, в воздухе появилась дуга серых Врат.

– Одно мертвое связано с другим, – негромко сказал Не-злой. Уррий кивнул и шагнул к арке.

Глава 19

Уррий никогда прежде не бывал в Сером Мире. И сейчас Он оглядывался по сторонам, пытаясь понять, в какую сторону идти. Но все было одинаковым – серое небо без солнца, серые горы вдали, поросшие серым лесом, и серые поля вокруг, покрытые серой травой, с проплешинами серой земли, присыпанной серой пылью. Разница была лишь в оттенках.

Неудивительно, что прежде Он здесь не бывал – ведь тогда у Него было собственное море, полное света и жизни. Кто бы захотел добровольно променять теплые объятия изумрудной воды на – вотэто?

– Ты встречал Серую Госпожу прежде? Когда был Тха-Оро? – спросил Не-злой, который вышел из Врат следом за Уррием и теперь, хмурясь, тоже оглядывался по сторонам. Уррий с запозданием вспомнил, что Не-злой был человеком, а для людей Серый Мир казался еще более неприятным местом, чем для бессмертных.

– Встречал, – было бы невозможно избежать подобных встреч в подземном дворце его матери, где собирались все боги. Уррий подумал о новой и неизбежной встрече с Серой Госпожой здесь и поморщился.

– Ты чувствуешь присутствие душ смертных? Или богини? Или еще что-нибудь?

Уррий покачал головой.

– Тогда пойдем к горам, – предложил Не-злой, и Уррий кивнул. В конце концов, это была единственная деталь пейзажа, хоть как-то выделявшаяся среди всего остального.

– Скажи, – спустя какое-то время проговорил Не-злой. – Если Великая Мать не хотела, чтобы Ты убивал невинных, почему она не остановила Тебя силой?

Уррий посмотрел на Своего спутника с удивлением, но потом подумал, что, наверное, люди многое забыли за прошедшие тринадцать веков.

– Она бы не стала, – пояснил Он. – Хотя Великая Мать была тогда главой Триады, она бы не стала использовать силу, чтобы Меня остановить. Никто из богов бы не стал. Мы не воюем между собой.

– Почему?

– Потому что тогда миру придет конец.

– Но я слышал много легенд о том, как боги бились друг с другом.

Уррий остановился, задумавшись, как лучше объяснить.

– Когда Я был Солнечным Оком и жил в человеческом дворце, Я видел, как дети слуг собирались во дворе, толкали друг друга, били кулаками и пинали. А потом разбегались в разные стороны и между ними все снова было в порядке.

– Детская потасовка, – сказал Не-злой. – Ты хочешь сказать, что легендарные битвы богов на самом деле равнялись вот таким детским потасовкам?

Уррий кивнул.

– Они нужны, чтобы понять, кто в данный момент сильнее. Кому достанется территория. Но это не война. Настоящая война между богами – это на уничтожение. После нее, может быть, выживет кто-то один – или не выживет никто. И из смертных тоже никто не выживет. Если бы тогда, тринадцать веков назад, против Меня выступили другие боги, Я забрал бы Силу из всех вод мира и обрушил бы на них. А для этого Мне потребовалось бы испарить океаны. Представь, что стало бы с миром, если бы сперва вся вода исчезла, а потом вернулась бы дождями.

Не-злой посмотрел на Него с таким выражением, что Уррию стало неловко.

– Мне было тогда слишком больно, – объяснил Он. – Великая Мать поняла, что Я не в Себе. Она сделала лучшее, что могла сделать – отступила в сторону.

– А Каир Солнечный?

Уррий напряг память, стараясь вытащить оттуда это имя.

– Аватар, – сказал Он наконец, вспомнив. – Аватары – не боги. И он никогда не выступал против Меня напрямую.

– Я думал, – негромко сказал Не-злой, – что боги второго поколения всегда слабее, чем Старшие боги. Но по Твоим словам получается, что это не так.

Уррий кивнул.

– Сила не всегда зависит от поколения…

Он замолчал, ощутив знакомое присутствие всего за пару мгновений до того, как это присутствие обрело плоть. Вернее, то, что сходило за плоть в Сером Мире. Здесь облик богини не растекался туманом, как в мире живых, ее тело и лицо имели четкую форму. Сегодня она выбрала облик человека. Если не знать, можно было даже подумать, что из вежливости.

– Мальчик с ледяной кровью, – в первую очередь Серая Госпожа взглянула на Не-злого с тем самым выражением, которое так раздражало Уррия прежде. Не улыбка, не оскал, не серьезное лицо, даже не насмешка, а что-то неопределенное. Потом повернулась к Уррию: – Племянник.

– Тетя, – откликнулся Уррий, хотя знал, что для этой бессмертной понятие родства мало что значило. Это была игра. Одна из. Уррий – когда Он еще был Тха-Оро – всегда ненавидел подобные игры. Правила в них менялись на ходу, и Он никогда не мог понять, выиграл Он в итоге, проиграл, или же остался при Своем.

– Серая Госпожа, – почти одновременно с Уррием сказал Не-злой. Сейчас выражение его лица показалось Уррию таким же неопределенным, как у Серой Госпожи. Наверное, если бы Не-злому довелось играть в эти игры бессмертных, он бы разобрался в них лучше Уррия.

– Гости, – Серая Госпожа хлопнула в ладоши с преувеличенным восторгом. – Какая нечаянная радость.

Уррию очень хотелось сказать, что даже если их визит и был радостью, то точно не нечаянной – та жрица из храма не сама придумала отправить их на дно моря. Но Он промолчал – еще одна причина, почему Он не любил встреч с другими бессмертными. С ними никогда нельзя было говорить то, что хотелось.

Быть Существом казалось куда приятней. Оно было свободно – от горьких воспоминаний, от условностей, от обязательств и игр. Но Он не мог вновь стать Существом так же, как не мог вновь вернуться в скорлупу, из которой однажды – хотя нет, уже дважды, – вылупился.

– У тебя есть душа смертной, которая нужна Мне, – заговорил Уррий. – Ее зовут Нисса, и она умерла сегодня утром.

Серая Госпожа вздохнула.

– Столько времени прошло, а Ты ничуть не изменился, племянник. Никаких любезностей, сразу переходишь к делу. Хорошо, давай так. Да, у меня есть ее душа, и да, я могу вернуть ее. Но сперва Ты, сперва вы оба, должны кое-что сделать.

– Сделать для тебя, тетя?

Ее фигура на мгновение растеклась серым туманом, но тут же вновь приобрела плотность. И Уррий задался вопросом – как задавался бессчетное количество раз прежде, – Серой Госпоже не нравилось долго находиться в материальном виде или она просто не могла?

– Нет, не для меня, племянник, в этот раз не для меня, – на ее лице опять появилось то неопределенное выражение, не оскал и не улыбка. – Для нас всех.

Глава 20

– В Великом Древе происходят изменения. В соки, которые текут внутри него, все сильнее проникает Хаос. Вам нужно найти место, откуда это изменение исходит…

Чем дольше Серая Госпожа объясняла, что от них требовалось, тем сильнее Уррий морщился.

– Почему ты не сделала это сама? Или кто-нибудь другой из Старших?

– Никого из нас Ветви Древа не удержат. И, предупреждая Твой следующий вопрос, никого из Младших тоже.

– А Меня, значит, удержат?

Серая Госпожа негромко рассмеялась.

– Племянник, к Тебе ведь вернулась память. Ты должен прекрасно понимать, что человеческая магия, которую Ты освоил, не сравнится с божественной мощью, которую Ты потерял. Для Древа Ты будешь ощущаться такой же мелкой букашкой, как и любой смертный.

Уррий скривился – прежде в Его личной иерархии неприятных в общении бессмертных первое место занимал Солнечный, но сейчас Он был готов отдать это место Серой Госпоже.

– Как выглядит это поврежденное место? Как мы его найдем?

– Не знаю, – она развела руками. – Мы лишь чувствуем, что гниль распространяется. Прорывы участились. Эхо усиливается. Если поврежденное место можно излечить, его нужно излечить. Если же нет, мы должны получить предупреждение о том, сколько времени у нас осталось.

– Это настолько серьезно? – Уррий попытался вспомнить, каким Ему ощущался мир живых последнее время, но не смог вычленить ничего особенного. Ни за последние месяцы путешествия, ни за то время, пока Он жил в Просторной Пещере или пока Он рос в храме Великой Матери. Возможно, до возвращения памяти Он просто не в состоянии был ощутить возможные изменения. Или же не понял, что ощущает.

– В Древе формируется новое кольцо, так что да, все очень серьезно.

Новое кольцо в Древе? Уррий напряг память, пытаясь вспомнить, чем это грозило. Он знал, что признак был не особо хорошим, но подробности ускользали. Все же Его нынешний человеческий разум плохо годился для работы с воспоминаниями, собранными за несколько тысячелетий.

Не-злой, все это время молча стоявший рядом, шевельнулся, и Уррий посмотрел в его сторону.

– Вы говорите о приходе Времени Хаоса? – спросил Не-злой.

– Именно так, мальчик, – отозвалась Серая Госпожа. – Именно так.

– Я заранее прошу прощения, Госпожа, за свою непочтительность, – продолжил Не-злой, и Уррий ощутил укол любопытства. Что тот собирался спросить? – Разве вам, богине Смерти, есть дело до прихода Времени Хаоса в мир живых? Не будет ли такой приход вам, напротив, полезен?

Серая Госпожа чуть улыбнулась.

– Я бы не имела ничего против Времени Хаоса, мальчик, если бы оно грозило уничтожить лишь половину или две трети ныне живущих смертных. Но от вас не останется вообще никого. Мне нравится, когда ко мне приходят все новые и новые души. Если же все смертные погибнут, придется довольствоваться только теми душами, которые уже есть, приток новых прекратится.

– Но в прошлый раз человечество выжило…

Серая Госпожа продолжала улыбаться, но теперь ее улыбка стала острой, как грань алмаза.

– Спроси у моего племянника, мальчик, какой ценой человечество выжило в прошлый раз. Он знает.

Да, Уррий знал. Очень хорошо знал – и лезть в глубины памяти для этого не требовалось.

– Ну что ж, – Серая Госпожа хлопнула в ладоши, и воздух перед ними замерцал, а потом появилась дуга, в этот раз не серая, а черная. – Вам пора. Я открою Врата настолько близко к источнику изменения, насколько смогу.

Уррий вздохнул. Теоретически Он знал, что ждет на той стороне черных Врат, но, по Его опыту, теория не всегда подтверждалась практикой. Особенно теория, которая была правдива аж тринадцать веков назад.

* * *

Ветвь Дерева, на которую их вынесли черные Врата, напоминала широкий мост без перил, нависший над пропастью и уходивший будто в бесконечность. Из пропасти поднималось голубоватое свечение, достаточно яркое, чтобы показать каждую жилку в коре, покрывавшей Ветвь, и каждую черту лица Не-злого.

Сочетания запахов здесь показалось Уррию непривычным – сильный запах грозы смешался с чем-то горько-сладким, напомнившим Ему аромат цветов, росших вокруг храмов Великой Матери, с чем-то ядовито-жженным, не напомнившим Ему ни о чем, и с чем-то солено-металлическим, тут же оставившим во рту кровавый привкус.

Уррий потоптался на месте, прислушиваясь к тому, как эхо Его шагов отдается внутри Ветви. Но, похоже, Серая Госпожа была права, и бог, лишенный божественной силы, оказался для Ветви не тяжелее смертного.

– Идем, – сказал Уррий, и первым направился вперед, туда, где Ветвь загибалась вниз. Теоретически, ствол Древа должен был находиться в той стороне.

– Какие здесь есть опасности? – спросил Не-злой.

Уррий повернулся – человек догнал Его и шел рядом, внимательно глядя по сторонам.

– Самая главная опасность – соскользнуть с Ветви и упасть в Первородный Хаос, – ответил Уррий, и махнул рукой в сторону сияющей пропасти. – Для смертного это будет означать полный распад души без возможности перерождения.

– А для бессмертного?

– Не знаю, – Уррий пожал плечами. – Такого еще ни с кем не случалось. Может, тоже распад личности и растворение в Хаосе. Может, перерождение в демона. Может, еще что-нибудь. Первородный Хаос непредсказуем, лучше не проверять.

– А другие опасности?

Уррий задумался.

– На верхней части Ветви вряд ли есть что-то, чего стоит бояться, – сказал Он наконец. – Ниже можем наткнуться на демонов или бесов – Хаос порой забрасывает их на Ветви во время бурь. Демоны не опасны. На Ветвях им плохо, они всегда пытаются как можно скорее вернуться в Хаос, так что до нас им не будет никакого дела. Бесы – те да, могут доставить неприятности – они безмозглы и хотят только есть и размножаться.

Какое-то время они шли молча. Оглянувшись на Не-злого, Уррий подумал, что у человека такое выражение лица, будто он не может определить, что именно ощущает здесь. Смертные редко попадали из внутреннего мира на внешний слой реальности, на само Древо. Бессмертные, впрочем, тоже.

– Уррий, как человечество выжило в прошлое Время Хаоса? Ты ведь знаешь?

Уррий вздохнул. Потом подошел ближе к краю Ветви-моста и остановился, разглядывая, как переливается синевой, зеленью и пурпуром Первородный Хаос. Ему не особо хотелось вспоминать ту историю, но и причин умалчивать ее тоже не было.

– Я Сам тогда еще не родился, – сказал Уррий. – Знаю только то, что рассказывали Старшие. Время Хаоса началось около шестидесяти веков назад, и, по расчетам Старших, оно должно было вызвать полное разрушение мира живых. Когда Старшие поняли, что их сил не хватит, чтобы остановить Хаос, они решили уйти. Почти все они. Но один бог, который пришел в мир живых первым, остался. В те времена его называли Господином Вод. В мире жили его смертные дети, и он хотел защитить их. Когда Время Хаоса закончилось и Старшие вернулись, Господина Вод больше не было, но смертные все еще населяли мир.

– Господин Вод пожертвовал собой ради смертных?

– Мы не знаем, – Уррий продолжал смотреть вниз, на переливы красок в пропасти. – Но он был самым первым и самым сильным из богов. И он смог остановить Время Хаоса только ценой своего бессмертия. Вряд ли важно, получилось это добровольно или случайно.

– Этот бог… Господин Вод… Не носил ли он еще титул Первого бога? И не называли ли его древние народы Таатогом?

Уррий отвернулся от пропасти и внимательно взглянул на Не-злого.

– Да, носил. И да, называли. Я думал, люди давно забыли о нем.

– Мне довелось слышать о Первом. – взгляд Не-злого стал пристальным. – Уррий, этот бог имел к тебе особое отношение?

– Имел, – согласился Уррий. – В человеческих терминах родства он был моим отцом.

* * *

Они шли вперед по Ветви, освещенной мерцающим светом Хаоса, и Уррий вновь погрузился в мысли. Воспоминания Его-Тха-Оро решили, что сейчас самое время, и пытались выбраться из глубин памяти, куда Уррий их ранее затолкал…

– Стой!

Уррий замер на полушаге и повернулся к Не-злому, который остановился, предостерегающе вскинув руку, и оглядывался по сторонам. Его ноздри раздувались, будто он принюхивался к чему-то – но Уррий не ощутил никакого изменения в смеси запахов.

– Впереди опасность, – сказал Не-злой. – Раньше ее не было, она придвинулась резко.

Уррий нахмурился, вглядываясь вдаль, но Ветвь выглядела пустой до самого края, вернее, до того места, где она заворачивала вбок и вниз, и должна была слиться с телом Древа.

– Что за опасность?

– Не знаю, мое чутье об этом не говорит. Могу только сказать, что она близка к смертельной.

Пару минут они постояли на месте, но ничего не происходило. Ни движения, ни звука.

– Мы будем осторожны, – сказал, наконец, Уррий, и вновь зашагал вперед, больше не позволяя воспоминаниям отвлекаться Себя. Не-злой шел рядом, и Уррий ощутил, как он начал собирать вокруг себя магию в слои кокона. Вернее, в «щиты» – именно так эти слои называли человеческие маги. Собственно, почему нет? Тело Уррия было, конечно, крепче, чем у смертного, но защита не помешает.

Сияние бездны стало ярче, а потом Уррий увидел, как оттуда начали подниматься полупрозрачные капли, переливающиеся синими и алыми разводами. Они летели широкой стороной вверх, словно сила тяжести для них находилась где-то вверху, среди кроны Древа. Капли были разных размеров, от едва заметных до гигантских, внутри которых поместилось бы озеро средних размеров.

– Что это такое? – спросил Не-злой.

Уррий проследил взглядом полет одной из таких капель, пока она – довольно быстро – не исчезла в темноте наверху.

– Не знаю, – сказал Он честно. – Может быть одна из бурь Хаоса. Старшие говорили, что такие бури временно меняют законы внешнего слоя реальности – то есть законы, по которым растет Древо.

– Чем это может грозить нам?

– Если дело ограничится каплями, то ничем.

– Не ограничится, – мрачно предрек Не-злой. – Чем дальше идем, тем сильнее опасность.

Одна из гигантских капель вдруг замерла в воздухе и начала меняться, расползаться, становясь плоской и широкой, будто тарелка. Потом посреди «тарелки» появилась щель, частично расколов ее на две части. Еще мгновение – и «тарелка» махнула своими двумя половинками, будто крыльями, и полетела к Ветви, на глазах продолжая меняться, все больше и больше походя на гигантскую бабочку – с размахом крыльев на четверть мили.

Это она была той опасностью, о которой предупредил Не-злой?

Бабочка, не обращая на них внимания, перелетела через Ветвь и канула в пустоту по другую ее сторону. Другие капли тоже начали меняться – некоторые превращались в подобных бабочек, другие походили на змей, пауков, стрекоз, многоножек. Было несколько существ, внешний вид которых не вызвал у Уррия никаких ассоциаций – просто бесформенные фигуры с конечностями разной длины. Теперь капли, оставшиеся каплями, продолжали лететь вверх, к кроне Древа, а принявшие иной облик перелетали через Ветвь и возвращались в Хаос.

– Нам нужно отойти назад, – сказал Не-злой напряженным тоном.

– Почему? – ни одна из превратившихся капель не выказывала желания на них напасть.

– Просто послушай меня! Нужно…

Капли, оставшиеся каплями, и капли, превратившиеся в существ, засияли ярче. Переливы синего и алого на их поверхности начали перетекать друг в друга с бешеной скоростью, а потом все эти порождения Хаоса разом вспыхнули, ослепив Уррия. К счастью, только на мгновение – все же Его глаза, хотя и человеческие, восстанавливались куда быстрее, чем у обычного смертного.

Уррий напрягся и потянулся к Силе – зачерпнуть ее и отразить нападение.

Силы не было.

Магия исчезла.

Уррий торопливо развернулся к Не-злому.

– Твоя магия… – договаривать вопрос оказалось бессмысленно, ответ Он увидел на лице человека.

А потом поверхность Ветви под Его ногами расступилась, и Он начал падать вглубь нее. Попытался зацепиться за что-нибудь руками, но то, что мгновение назад было твердой корой, превратилось под Его пальцами в туман. Древесина внутри Ветви тоже стала туманом, и Уррий все падал и падал.

И Он знал – когда Ветвь закончится, Он продолжит падение дальше, уже в Хаос.