Текст книги "Институт благородных убийц (СИ)"
Автор книги: Валерия Малахова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)
Лоиса сама почувствовала, что перегнула палку, но отступить назад смогла не сразу. Буркнула под нос:
– Ты сильно изменилась…
– Да, – только и ответила я. О чём ещё было говорить?
«Ты помиришься с ней, правда? Найдёшь нужные слова?»
На самом деле, я бы предпочла держаться подальше от подруги. В ближайшее время мне предстоит гоняться за Душехватом всерьёз, а болтающаяся неподалёку Лоиса может сильно помешать. Вдобавок, рядом со мной будет небезопасно. Рисковать своей жизнью я привыкла давно, Талина, скажем прямо, уже мертва, а вот девушка, полная энергии и чувств…
Но поскольку Таль искренне расстраивалась, а Лоиса даар Пельт уж точно ни в чём не была виновата, кроме разве что дурного вкуса при выборе объекта привязанности, то я вздохнула и пообещала с ней помириться. Это наверняка несложно. А если подруге повезёт, то Саман наверняка обратит на неё внимание… потом.
После того, о чём я обещала не думать.
Уроки шли своим чередом, и я мрачно подрубала кисею, осознавая, что хотела бы не подрубать, а отрубать, и не кисею, а кое-что другое. И кое-кому другому, будем честными. Или множеству других. В частности, учительнице, вещавшей о нижнем белье:
– Излишне роскошное исподнее суть грех, запомните это! Добродетельная девица чурается и даже испытывает отвращение к подобному. Даже ежели ваш вкус экстравагантен, всё равно следует носить бельё из белого льна и ситца. Делается это по двум причинам: во-первых, лёгкость стирки, во-вторых же – сомнения во вкусе девицы, выбравшей вместо этого крашеный шёлк либо ситец с принтованным рисунком.
Я не сомневалась, что эрья Хальда носит под чёрным платьем ровно то, о чём вещает. Ещё, небось, и небелёное. Чтоб никто, значит, не сомневался в её вкусе. К слову, вот интересно: для возникновения сомнений это самое бельё ведь кто-то должен увидеть, разве нет? И кому с точки зрения даар учительницы порядочная девица должна светить исподним?
«Не вздумай её об этом спрашивать!» – в голосе Талины смех мешался с откровенным испугом.
«И не собиралась», – нагло соврала я. Талина хихикнула:
«Да уж, я вижу! А вообще, цвет и покрой белья видят прачки и служанки. И вот они-то всегда готовы разнести интересные новости по всему поместью или по городу. Стоит только повод дать!»
«Воистину, настали последние времена. Прачкам и служанкам уже не о чем посплетничать, кроме как о цвете белья девицы».
– Добропорядочные женщины и девицы, – продолжала вещать эрья Хальда, – не питают склонности к излишнему украшательству и вообще роскоши в нижней одежде, запомните это! Им не нравится обилие кружев или вышивки, также чураются они множества лент либо бантов! Ежели несчастной девице приходится покупать либо принимать в подарок от матушки подобного рода исподнее, следует впоследствии перед ноской обрезать излишества либо подшить их, руководствуясь чувством меры. Сие будет истолковано исключительно в вашу пользу!
Да сохранит меня бездна от того, чтобы когда-либо стать добропорядочной и добродетельной! Одна лишь мысль о том, как я сижу и обрезаю с нижнего белья кружева и бантики, заставила меня поперхнуться и закашляться. Не то чтобы мне нравились бантики, но честное слово, ножницы можно использовать куда эффективней! Скажем, обрезать языки не в меру болтливым сплетницам.
В общем, я наконец-то осознала: здесь учат не магии. Здесь учат, как бедным девочкам стать добродетельными жёнами и докучливыми матерями – из тех, что целыми днями назойливо гудят, пытаясь своих дочерей перекрасить в серый цвет. Ах нет, простите, в пастельные тона, приличествующие юным девицам. И неважно, идёт эта пастель девчонке или нет. Приличия прежде всего!
– Признаком хорошего вкуса считается, когда нижняя юбка, панталоны, подъюбочник и лиф подобраны в одной расцветке. Таковой наряд смотрится мило и уместно…
Особенно если не надевать верхнюю юбку или платье. Тогда совсем мило выйдет.
«Какая же ты… неблагонравная!» – Талина понимала, что пристыдить меня вряд ли удастся, а потому просто и незатейливо хихикала.
«В день, когда я стану благонравной, бездна засядет за вышивку. И подшивание бантиков к нижним юбкам».
«А какие в бездне носят нижние юбки?»
Вопрос застал меня врасплох, поэтому я ответила чистую правду:
«Да никакие. Обычно там голышом ходят».
Талина ахнула и умолкла надолго. Мне же пришлось слушать мерный бубнёж эрьи Хальды:
– Сорочки должны быть либо длинными, либо же доходящими до бёдер, причём по линии плеч уместно через ткань продёрнуть ленты. Крайне важно выбирать нижнюю юбку не слишком широкую и не слишком длинную. Что же до ночной сорочки, то она, напротив, должна быть максимально длинной, лучше всего – до пят. Также для ночной сорочки обязательны длинные рукава, закрывающие запястья. Уместны и желательны дополнения в виде оборок, шнуровки либо вышивки. Лучше всего, если ночная сорочка будет заканчиваться большим воротником, из тех, что ниспадают складками на плечи. В данном случае допустимо также плиссе, во всех иных же одеяниях его следует считать признаком дурного вкуса…
Какая же несусветная чушь! Интересно, кто её придумал, а главное – зачем? Чтобы девицы днями и ночами не занимались ничем, кроме измерения длины подола ночной сорочки и украшения её вышивкой с оборками? И ленты через ткань продёргивали…
Злая на весь белый свет, я вышла из классной комнаты. Нет, в таком настроении мне лучше ни с кем не мириться, а то вместо возобновления дружбы выйдет ссора на всю жизнь.
Не сказать, чтобы второй урок был намного лучше, но там хотя бы изучали бытовую магию, и если не придираться к манере преподавателя отчаянно гундосить на всех заклятьях, то всё прошло терпимо. Я со своими познаниями честно не высовывалась, на пару вопросов по предыдущему материалу ответила кратко, но экье учитель благодушно покивал и поставил мне высший балл.
Что ж, чем больше хороших отметок – тем выше вероятность попасть на столь важный для Талины поэтический вечер, а о том, что помянутым мной заклинанием можно не только садовых гусениц травить, заострять внимание не стоит.
В обеденный перерыв я, уже наученная горьким опытом, попросила Келину по возможности захватить мне булку. Объяснила это тем, что вчера не доделала письменную работу. Келина понимающе покивала и повздыхала, обещала что-нибудь да сделать, и я сбежала в нашу спальню.
Итак, оконные защёлки. Допустим, Душехват не настолько великий маг, и кто-то ему помог. На что в этом случае надо обратить внимание в первую очередь?
Впервые в жизни я пожалела, что почти ничего не смыслю в судебной магии. Вот экье Толль-Герник дээ Кройд живо бы во всём разобрался! Но мага-дознавателя – какая незадача! – под рукой в нужный момент никогда нет. Сама, всё сама…
«Таль, а в спальнях окна часто открывают?»
«Почти никогда, разве только на каникулах, когда все разъезжаются по домам. Порядочным девицам не следует высовываться в окна, выставляя себя тем самым на всеобщее обозрение. Кроме того, свежий воздух вредит интересной бледности лица».
А порядочность и добродетельность, похоже, вредит интересным способностям мозгов. Вслух я этого, само собой, не сказала, но Талина услышала и, по-моему, слегка надулась. Пришлось извиняться. Сегодня я точно не с той ноги встала, ругаюсь со всеми, кто мне хоть как-то небезразличен!
«Это ты меня извини. Ты многое пережила ночью, неудивительно…»
Ага, неудивительно. Ладно, продолжим осмотр.
Я с ногами забралась на подоконник, но даже так с трудом доставала до бронзовых задвижек. Несмотря на это, когда я потянула за щеколду, задвижка подалась очень легко. На каникулах, говорите? Раз в год? Да этот механизм не больше недели назад смазывали, не будь я lutum из бездны!
Итак, можно считать доказанным: у Душехвата есть пособник. Некто, заходивший в спальню и открывший задвижки, так что демону оставалось лишь за раму хорошенько дёрнуть. Миленько, как говаривала одна высшая демоница, вскрывая череп очередному врагу.
Я сердито стукнула кулаком по тяжёлой оконной раме. Ну почему стоит мне решить, что хуже уже не будет, как мир тут же любезно подбрасывает очередную из ряда вон выходящую гадость? Похоже, это никогда не закончится!
Усилием воли взяв себя в руки, я постаралась рассуждать логически. Человек, прислуживающий Душехвату – он кто? Не мужчина точно: в спальном корпусе Института благородных девиц любого мужчину, независимо от его возраста и степени привлекательности, немедля остановили бы и в лучшем случае подвергли суровому допросу, а в обычном – вышвырнули бы вон без права вернуться. Итак, девушка. Скорее всего, фиалка, ведь розочка, забегающая в спальню чужого факультета, наверняка была бы замечена. Хотя… могла ведь переодеться.
«Вряд ли. Откуда ей взять платье? Да и даар классные дамы знают всех в лицо, не пустят в корпус. Скорее, попросила бы обожалку».
Тоже верно. Но если бы девица с факультета Роз захотела, чтобы её поклонница открыла окно, разве об этом не стало бы известно в тот же день?
«Стало бы, – уверенно подтвердила Талина. – Тут уж держи язык за зубами, не держи, а сплетни разнесутся по всему Институту».
Отлично, с большой степенью вероятности можем утверждать, что это фиалка. Из нашей спальни или из других?
«Может быть по-всякому. Коридоры в обед довольно пустынны, любая могла сюда забежать. Рискованно, но осуществимо».
Хм, а мы с Таль неплохой дуэт составили! Глядишь, так и до Душехвата доберёмся без помощи экье судебного мага! Круг подозреваемых, конечно, остался широким, но уже не безразмерным. Опять же, если схватить подручного, то уж он-то сумеет опознать своего хозяина!
Или того, кто попросил открыть окно. Демону ведь необязательно завладевать девицей для того, чтобы обвести её вокруг пальца. Сообщница могла, к примеру, свято верить в байку о безнадёжно влюблённых сердцах – такие здесь в ходу…
«Как же мерзко использовать святое чувство – любовь – для столь грязных игр!»
Я хотела было съязвить, но передумала. В конце концов, Талине лучше оставаться такой, какая она есть. Ей ещё в эмпиреи после нашего совместного приключения попасть надо будет. Если, конечно, я всё не испорчу. Ведь грязь пачкает всех, кто к ней прикасается.
Как бы это использовать в случае с Душехватом? На краю сознания вертелась неоформившаяся мысль, но исчезала, стоило попытаться сосредоточиться. Так ничего и не придумав, я махнула рукой и вышла из спальни. Уже на улице задрала голову вверх, пытаясь понять, каким именно образом демон залез на стену. Увидала в просветах между камнями несколько глубоких дыр, понимающе кивнула. Всё ясно: лапы, заканчивающиеся когтями-крючьями. Я уже видела их во сне.
Занятная всё же штука – подсознание. Казалось бы, в грёзах мы можем принять любую форму, какую только пожелаем, но и люди, и демоны упорно остаются собой. Причина этого мне неизвестна. Могу лишь подозревать нас всех в лености разума.
«Или в том, что мы те, кто мы есть. Меняться – значит, в какой-то степени изменять не только тело, но и разум».
«Интересное замечание, Таль. Но мы все неидеальны. Почему бы не достичь идеала, хотя бы во сне?»
Талина молчала довольно долго, затем неуверенно предположила:
«Может, потому, что потом каждому из нас предстоит проснуться?»
«Может быть», – только и сумела ответить я. И впрямь: после обманчивого всемогущества вновь почувствовать себя ничтожным – не самый приятный опыт. Уж лучше оставаться таким, какой ты есть с самого начала.
На последнем уроке мы вновь сервировали стол, на сей раз на практике. Расставляли вазы, раскладывали закуски, принимали гостей, в роли которых – всех разом – выступала самолично эрья Жофия даар Тамнуш. Мне досталось за то, что я не держу спину ровно.
– Многие заметят вас на рауте, но не подойдут, – вдохновенно вещала эрья Жофия. – В их памяти останется лишь ваша осанка, а также то, как вы слушали и как говорили. Запомните: расслабить спину вы, благородные девицы, можете лишь в собственной спальне, перед горничными. Говорить же следует медленно, со значением. Во-первых, таким образом вы отделяете себя от плебеев, коих вечно перебивают, и посему они спешат протараторить свои глупые мыслишки. Во-вторых же, говоря медленно, вы потратите больше времени на раздумья над словами, а значит, не произнесёте ничего лишнего, неподобающего.
Честное слово, приди ко мне в гости такая вот эрья Жофия – вылетела бы в окно, и неважно, с какого этажа, ибо в одном она была права: следить нужно за манерами и словами, не произносить ничего, что расстроит хозяев.
Досталось, правда, не одной мне, это слегка утешало. Особенно эрья Жофия зверствовала, когда мы уселись за стол.
– Не ешьте быстро, – нудела она, – ибо такое поведение расценят либо как жадность, либо как голод.
Вообще люди едят, когда голодны, но эрью Жофию подобные практические соображения, казалось, не интересовали вовсе.
– Не ешьте много. Во избежание дурного впечатления о вас считайте, когда жуёте – пережёвывайте один кусок не менее двадцати раз…
В общем, сервировка закусочного стола произвела на меня впечатление. Когда вновь попаду в бездну, порадую тамошних требованиями как следует пережёвывать куски.
Наконец, нас отпустили, напоследок сообщив, что в следующий раз будем учиться сервировать обеденный стол, а затем – парадный обеденный стол. Какое счастье, всю жизнь мечтала!
«Не понимаю, почему ты злишься. Разве там, у себя, ты ничего подобного не делала? Не в бездне, разумеется. В своём поместье».
Я вздохнула. Конечно, я поняла, что имела в виду Талина. И да, я училась этому – а как иначе? Вторая дочь помещика должна уметь правильно накрыть стол, а потом развлечь гостей изысканной беседой!
Просто это было так давно…
Наверное, Талина ждала ответа, но я ограничилась очередным извинением. Что мне отвечать? Что я завидую этим дурёхам, чья жизнь ограничится этикетом, а изгнание бесей станет чуть ли не самым сильным воспоминанием в жизни? Что отдала бы многое, лишь бы оказаться на их месте?
Так не отдала бы. Хотя завидую. Самая неприятная правда из всех, какие я когда-либо о себе знала.
Меня учили, разумеется. Но когда я думаю об этикете или правилах, перед глазами у меня пламя бездны. Там мало требований, но нарушение любого из них карается… очень строго. А все эти сервировки, букеты, нижние юбки – они за пеленой забвения.
Я почти их не помню. Вспоминаю лишь по необходимости. Я демон, и важно для меня лишь это. Прежняя жизнь – почти сон, один из многих. Видение, которое никогда не повторится.
И всё же я завидую воспитанницам Института благородных девиц…
После ужина, отправляясь нарезать очередной букет, я очень надеялась на встречу с Арейласом. В конце концов, дело серьёзное, брат Отмич мог бы и подсуетиться. Но вместо брюнета в саду меня ждал невысокий блондин, при виде которого Талина ойкнула – то ли радостно, то ли виновато, а может, и то, и другое вместе.
Вот только его мне для полного счастья нынче и не хватало!
Я улыбнулась, и экье Саман дээ Тибор просиял, шагнув мне навстречу.
Глава 6. Переговоры
Жених Талины выглядел так же, как в её воспоминаниях: слегка встрёпанный, с растерянными глазами щенка, ждущего, что его сейчас погладят. Если на Арейласе мантия смотрелась ещё одним дорогим аксессуаром, то Саман дээ Тибор явно не знал, как носить подобные вещи, и потому носил, как придётся. Из-за этого – а ещё из-за того, что он слегка сутулился – создавалось впечатление, что одежда ему великовата: висит, словно на вешалке, соскальзывает с плеч, слишком закрывает ладони. А ещё сшито небрежно, видать, в студенческом магазинчике покупалось, а не сделано на заказ.
Талину подобное умиляло. Меня раздражало. Причём я даже понимала, почему. Саман к моему дурному настроению вообще отношения не имел, просто бесили двойные стандарты: девушкам, значит, нужно выглядеть ухоженными даже ночью в собственной кровати, а парни и на свидание в кое-как проглаженной мантии могут прийти, слова дурного никто не скажет!
И вообще, это не сад, это какой-то проходной двор! Ну почему, вот объясните мне, почему все, кому не лень, стремятся меня навестить, причём именно тогда, когда глаза б мои их не видели? А вот тем, кого ждёшь, как правило лень…
Ну да, утрирую. Но не слишком.
– Дорогая? – ах да, надо же поздороваться…
Пару секунд поразмыслив, я выпустила вперёд Талину. Та бросилась к возлюбленному и нежно взяла его за руку:
– Милый. Мне так жаль… так жаль…
Таль благоразумно не уточнила, чего именно ей было жаль. Саман слегка сжал её (ну, то есть, мою) ладонь.
– Дорогая, я писал тебе. Ты получила мои записки?
Я встрепенулась и затребовала пояснений.
«Ой, мне так жаль, извини…»
«Хорошо, тебе жаль, но записки-то как надо было получать? Почтовыми голубями?»
Выяснилось, что почти, только в роли голубей выступают слуги и служанки. Способ доставки зависит от того, сколько платишь. Разумеется, если студент богат, то ему полагаются, так сказать, индивидуальные почтовые птички. В случае Самана и Талины влюблённые переписывались через «общую почту» – место за статуей Святой Зерпины, покровительницы наук, которая ещё в молодости вступила в счастливый брак, прожила с мужем долгую жизнь и скончалась в собственной постели, окружённая многочисленными внуками и правнуками. Среди святых такая биография редкость, а посему Зерпине молились заодно и о счастливом супружестве.
«Ну и почему ты мне не сказала? Я бы Арейласу передала весточку».
«Во-первых, я действительно забыла! Во-вторых, даже если бы помнила – как ты это себе представляешь? Там ведь любой может прочесть всю твою переписку!»
Второй аргумент я сочла весомым. Что же до первого, то, как по мне, случившееся ясно говорило о силе влюблённости Таль в Самана. Вот просто ясней некуда.
«Неправда! Мы помолвлены!»
Кажется, Талина сама понимала, что звучит не очень, поэтому оборвала сама себя. А я мягко ответила Саману:
– Нет. В последние дни я приходила в себя. Врачи посоветовали мне ни с кем не встречаться, не разговаривать, понемногу выздоравливать…
– Ни с кем? – Саман убрал руку, нахмурился. – А как же дээ Брайдар? С ним ты разговаривала. Вчера, на этом самом месте!
О, а я погляжу, новости тут разлетаются прямо-таки молниеносно! Интересно, Лоиса постаралась, или к Саману прилетала та птичка в розовом, которая подглядывала за нами с Арейласом?
– Дээ Брайдар – зло, от которого так просто не избавиться, – вздохнула я. – У наших семейств общие дела. И когда я говорю «семейств», то не подразумеваю свою родню из провинции.
Саман подозрительно прищурился:
– Дела? Какие ещё дела?
– Такие, о которых я не имею права ничего разглашать. Успокойся, когда всё закончится, мы поговорим…
– Знаешь, Талина, – парень покачал головой, глаза у него стали откровенно несчастными и злыми, – не уверен, что когда, как ты выразилась, «всё закончится», я захочу с тобой разговаривать.
Таль у меня в голове коротко охнула. Вот так, значит. Ну что ж…
Я никогда не знала, каким образом люди расстаются, если не подходят друг другу. У меня был… назовём это своеобразный опыт: сначала я влюбилась в столичного красавчика, затем вышла за него замуж, ничего о нём не зная, а закончилось всё убийством. Сначала моим, затем массовым.
Впоследствии, когда я стала демоном, то встречалась с мужчинами, в том числе и с людьми. Но смерть не переставала быть постоянной спутницей таких встреч и расставаний. Для отродий бездны это в порядке вещей, но что-то мне подсказывает: люди обычно обходятся без… эээ… подобных излишеств. То есть, убийство Самана – совершенно не выход.
«Ещё бы! И думать о таком забудь!»
«Уже забыла, успокойся».
Бедняга Талина, она ведь до сих пор не понимает, когда я шучу, а когда серьёзна.
«Сейчас ты не шутила».
Что ж, она абсолютно права. Ладно же, ради Талины испробуем новый опыт. Попытаюсь расстаться с этим парнем мирно.
Глубоко вздохнув, я поглядела Саману прямо в глаза (ну да, мне известно, что этикет запрещает девицам… плевать мне сейчас на этикет!), и спокойно произнесла:
– Если так – жаль. Мне будет тебя не хватать.
Кажется, парень ничего подобного не ожидал. Он пару раз хватанул ртом воздух, глаза его возмущённо округлились:
– И… это всё? Ты не хочешь, к примеру, извиниться? Объяснить, что происходит?
– Я уже объяснила. Ты предпочёл не расслышать. И мне не за что извиняться, – я вздёрнула подбородок. – Это ты хочешь разорвать отношения, не я. Мало того, что меня поставили в идиотское положение родственнички, так я ещё и перед женихом должна отчитываться за каждый шаг? Да, это всё. Всё, что я могу тебе сказать, Саман дээ Тибор. Не желаешь мне верить – дело твоё. Я слишком устала. Умирать, воскресать, меняться, выяснять, что теперь должна всем и каждому – всё это крайне утомительно, уж поверь!
«Ой. Интересные у тебя представления о мирном расставании».
«Ну… – я слегка растерялась. – Он ведь жив, правда? И даже здоров. Далеко не всем так везло».
Саман, определённо, смутился. Пробормотал, отступив на шаг:
– Ты стала… совсем другой.
Я пожала плечами:
– Смерть никому не даётся даром. В любом случае, тебе решать, расстаёмся мы или нет.
Захлопав глазами, парень отошёл ещё на несколько шагов, и лишь тогда буркнул:
– Мне нужно подумать.
– Хорошо, – я действительно устала от этого разговора, от переливания из пустого в порожнее. Понятное дело, что Саман, подумав, придёт к выводу, что встречаться с подобной девицей – себе дороже. Маменька не одобрит, друзья засмеют и какие там ещё существуют причины. На самом деле, такое решение – к лучшему: рядом со мной сейчас опасно. Можно сказать, я ему одолжение делаю!
«Да уж, ты – воплощённое добро», – в голосе Талины явственно слышался сарказм. Я ухмыльнулась:
«А как же. С кем поведёшься…»
– Думай быстрее, – послышалось внезапно откуда-то сбоку. Саман вздрогнул; я, честно говоря, тоже. Арейлас на неподготовленных зрителей способен произвести неизгладимое впечатление!
Интересно, долго он там стоит и подслушивает?
Судя по выражению лица Самана, он тоже был бы не прочь это узнать.
– Талина сказала тебе правду, – Арейлас меж тем зря времени не терял. Какую игру он затеял? – Это и вправду дела наших семейств. Не стоит тебе в них вмешиваться. Но вынужден заметить, что не следует заставлять девушку оправдываться, когда она ни в чём не виновата. В конце концов, такое поведение не приветствуется в приличном обществе.
Да уж, мальчик красиво умеет угрожать, не угрожая! Выражение лица некромантского сыночка было совсем не грозным, скорее, даже приветливым, вот только Саман побледнел и быстро убрался, пробормотав какие-то невнятные извинения.
Стоило жениху Талины (или уже бывшему жениху?) скрыться из виду, Арейлас резко посерьёзнел, развернулся ко мне:
– Что случилось? Брат Отмич выглядел обеспокоенным…
Я рассказала о случившемся. Хотела кратко, но Арейлас затребовал подробностей. Выслушав, помрачнел, резко кивнул:
– Напишу отцу, отошлю сегодня же с… в общем, завтра с утра он получит. Это серьёзно… Лина.
– Куда уж серьёзней, – фыркнула я. – И я по-прежнему не знаю, кто он. Его сообщник, скорее всего, сообщница, причём с нашего факультета. А вот он – он может оказаться кем угодно.
– У меня тут ещё двенадцать образчиков крови, – скромно потупил глаза Арейлас. – Ну да, мало, но сколько смог. Попробуешь?
Он ещё спрашивает, наглый мальчишка! Я молча протянула руку. Увы, ни один из добровольных доноров (или не слишком добровольных? Уточнять я не стала) не был тем, кого мы искали.
– Ну, по крайней мере, теперь у нас на двенадцать подозреваемых меньше, – вздохнул Арейлас, когда я в последний раз помотала головой. Посмотрел на мою кривоватую усмешку, закатил глаза: – Да, понимаю, не слишком утешает, но хоть что-то. Завтра попробую насобирать больше. Делаю, что могу.
– Тебя я не обвиняю, – его огорчение казалось искренним, так что я смягчила тон. – Скорее, злюсь на себя. И вот ещё что… Ты идёшь на поэтический вечер или как там его?
– Надеялся избежать этого сомнительного счастья. Думаешь, зря?
– Уверена. Если Душехват не девица, то обязательно туда нацелится. А чем дольше я раздумываю, тем больше убеждаюсь: он не девица.
– Потому что взобрался по наружной стене, а воспитанница Института благородных девиц зашла бы изнутри?
– И поэтому тоже. Точнее, в основном поэтому. Но есть ещё одна причина: я здесь уже несколько дней, а Душехват заявился только сегодня. И да, он пришёл снаружи. Девица скорее подловила бы меня в учебных корпусах – я не раз и не два подставлялась, оставаясь после занятий в классной комнате, а ещё разгуливала в одиночку по садовым закоулкам… Хватай – не хочу! Но он полез через окно, причём ему понадобился сообщник, чтобы это окно открыть. А значит, он прячется не в Институте благородных девиц.
– Или в Институте, но, скажем, в роли преподавателя, – подхватил Арейлас. Положительно, мне с этим парнем повезло, невзирая на нашу более чем неприятную первую встречу! Он понимал меня с полуслова, и даже когда спорил, всё равно заставлял развивать мысль дальше. Бесценное умение для того, кто работает в паре с демоном, не слишком хорошо понимающим людей и тем более не привыкшим с людьми разговаривать.
Я нахмурилась. Не слишком-то здорово, если мне начинает нравиться человек! В позапрошлый раз, когда это случилось, я превратилась в демона. В прошлый дело обошлось всего одним убийством, но лишать жизни возлюбленного, даже возомнившего о себе невесть что, всё равно неприятно.
«А в позапрошлый раз… свершилось не одно убийство, да?»
«Да».
Усилием воли я заставила себя вернуться к теме куда более животрепещущей, нежели смерти почти тысячелетней давности. Те кости давно истлели, думать надо о живых.
– Ты прав, Арейлас, Душехват вполне способен притвориться учителем. Но в этом случае тоже куда удобней перехватить меня в учебном корпусе. Разве только он из ваших педагогов… Однако и это вряд ли.
– Почему? – на сей раз парень был озадачен всерьёз, и я не удержалась от широкой улыбки:
– Потому что сплетни в Институте благородных девиц разлетаются ещё быстрей, чем сквозняки, и воспитаннице, бегающей на свиданки к преподавателю, уже вовсю перемывали бы кости. Примерно как мне и чистому брату Отмичу. Или как мне и тебе. А раз ни о чём подобном не болтают даже самые записные сплетницы…
– Значит, ничего подобного не происходило, – с кислой миной кивнул Арейлас. – Жаль. Учителей всяко меньше, чем студентов.
– Да, проверить куда легче, – сочувственно покивала я. – Но есть и хорошие новости: Душехват точно заявится на это торжество дерьмовых стишат, которое состоится в нынешний выходной!
«Ничего себе у тебя представление о хороших новостях!»
– Знаешь, Лина, твоё представление о хороших новостях, мягко говоря, удручает.
Два голоса прозвучали практически в унисон, и я изумлённо покрутила головой. Надо же, как спелись!
Хорошая бы из них с Таль парочка вышла.
«Что за глупости ты думаешь? Прекрати немедленно!»
Убедительным голос Таль мне не показался. Я мысленно хихикнула, а вслух с деланной обидой заявила:
– Поверь, в бездне новость сошла бы не просто за хорошую, а за великолепную!
– Верю, – серьёзно кивнул Арейлас, – но обращаю твоё внимание на то, что сейчас мы не в бездне.
– Ай, – легкомысленно махнула я рукой, – не придирайся к мелочам. Ну а если серьёзно, то Душехват голоден, да и ауру я ему хорошенько подпортила. Уж не знаю, изучаете ли вы там, на своём факультете, особенности демонических сражений…
– У обороняющегося демона значительное преимущество перед атакующим, – оттарабанил Арейлас, а заметив моё непритворное удивление, суховато усмехнулся: – Нет, некромантам о подобном не рассказывают. Но мои отец и старший брат женаты на демонах, а Саир вдобавок практикующий демонолог.
Очевидно, Саир и был тем самым пресловутым «старшим братом». Женатым на демоне. Миленькая, однако, у них в семье традиция. Интересно, Арейлас тоже её поддержит?
«А зачем тебе это знать?»
Молодец, Талина, научилась поддевать! Ещё чуть-чуть – и испорчу девочку по-настоящему.
Хотя и не собиралась.
Ладно, грязь всегда найдёт, куда прилипнуть, можно было и не пытаться быть хорошей. Демонолог, значит. Практикующий. Как мило. Пошёл, значит, своей дорогой, не продолжая дело батюшки.
И женился на демоне.
С другой стороны, а какое мне до этого дело? Разве что эта информация мне рассказана в качестве предупреждения: дескать, не подчинишься – наша семья тебя везде найдёт и покарает. Ну так их, карающих, уже целая очередь выстроилась, начиная с экье судебного мага. Одним больше, одним меньше… Да и не собираюсь я удирать, не выполнив контракта.
«Ты всегда предполагаешь самое дурное?»
«Всегда. Очень полезная привычка, не раз выручала».
Арейлас, меж тем, продолжал рассуждать:
– Ты его повредила, судя по описанию, очень серьёзно. Как думаешь, только аура разодрана или физическому телу тоже досталось?
Как следует всё обдумав, я решила придерживаться самого пессимистичного сценария:
– Если и досталось, то не слишком сильно. Наш Душехват осторожен, возможно, даже слегка труслив. Битва велась в основном на астральном уровне. Но с аурой у него проблемы, – здесь я не удержалась от короткой торжествующей улыбки. – И что ещё важней, он голоден. Надеялся дожрать подранка, но нарвался на полноценное сражение, в ходе которого ему не только пищи не перепало, а ещё и по ауре наподдали. Если в ближайшее время он не поест, то может чересчур ослабеть. Он это прекрасно осознаёт, поверь.
– А осознаёт ли он, что ты за ним охотишься?
На этот вопрос я ответила быстро и уверенно:
– Вряд ли. Скорее, предполагает, что другой демон решил посягнуть на его охотничьи угодья. И да, меня он на этом сомнительном празднестве тоже ждёт. Но вряд ли решится напасть.
– Потому что у защищающегося демона слишком серьёзные преимущества, – пробормотал Арейлас, теребя подбородок. – То есть, тебя он будет обходить десятой дорогой, а вот к твоим сокурсницам начнёт подбивать клинья.
– И не забывай ещё о сообщнице. Уж она-то знает, которая из девиц спит и во сне видит, как бы обзавестись милым поклонником, потому что это для неё единственный способ не сойти с ума в здешней банке с паучихами.
– А почему она о тебе не рассказала? – внезапно спросил Арейлас. Я пожала плечами:
– Скорей всего, рассказала. А Душехват ей не поверил. Или поверил, но с оговорками. Понимаешь, с теми, кого вырывают из лап смерти, действительно часто случаются разные… не слишком объяснимые перемены. Но теперь он убедился, что девица ему не врёт, а значит, их союз станет ещё крепче.
– Может, жертва уже намечена, – мрачно кивнул Арейлас.
– Не исключено, – согласилась я. – Но знакомство в любом случае состоится на поэтических чтениях. А это значит, что нам с тобой кровь из носу необходимо там быть. Да, и тебе тоже.
