Текст книги "Попала!. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Валерия Чернованова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 38 страниц)

Глава 16

Король вернулся в Хельвиву на закате следующего дня. Всё это время я не находила себе места, даже книги забросила и про медитацию забыла. Вроде бы должна была оставаться спокойной, мы ведь с ним ненастоящие муж и жена, и вообще знакомы чуть больше недели, но сердце почему-то сжималось при мысли, что Редфрит мог пострадать.

Странная я. И чувства у меня тоже странные. Совершенно, абсолютно непонятные.

Наверное, всё из-за моего патологического сострадания ко всем и вся. Пусть мы с королём и не добрые друзья, но зла я ему точно не желала и сейчас сильно за него переживала. А неизвестность только повышала градус страха.

Со мной никто не желал говорить и объяснять, что стало с правителем. Мильдгита, мерзавка такая, заперлась у себя в башне и никого не впускала. Мол, занята она. Советники только беспомощно разводили руками, королевский лекарь, мэтр Нокбун, растерянно чесал залысину. Даже Эдара, узнав, что с мужем её миары творится что-то непонятное, вместо того чтобы объяснить мне принцип действия брачной связи, негромко выругалась и, пробормотав:

– Это плохо… очень плохо… Лучше отложим урок до завтра, Даниэла, – прошуршала юбками к выходу.

Вот ведь странная блондинка.

Если бы не феи, наверное, я так и маялась бы в неизвестности. Хвала местным богам, благодаря малышкам хоть что-то прояснилось.

– У вас с его величеством очень крепкая связь, – поделилась мнением Иви, на лицо которой вернулся здоровый румянец, а вот улыбки по-прежнему не хватало.

Все феи выглядели подавленными и искренне переживали за тирана, из-за законов которого и попали в рабство.

Не понимаю я их. И себя тоже не понимаю.

Наверное, мы все здесь немного странные.

– Откуда же ей взяться, если мы с ним ещё даже не занимались… эмм, консуммацией брака. А больше нас с ним ничто не связывает. Ну разве что парочка обрядов.

– Связь бывает разной, – тихо заметила Эмма. – Родственные узы, слияние плоти, сплетение эмоций.

– А бывает, – подхватила Ринна и продолжила за подругу нежно и певуче: – две родственные души находят друг друга. Случается такое нечасто, но если уж происходит, ничто не способно разрушить эти узы.

– Разве что смерть, – с горьким вздохом прошептала Мия. – Если бы его величество вчера погиб, вы бы остались без своей половинки.

Жесть.

И это я не про погиб, а про половинки. Что это вообще за бред? Какие из нас нафиг родственные души? Да мы совершенно разные! Как день и ночь, как небо и земля. Король меня ненавидит, и я к нему тоже не испытываю светлых чувств. Так только, беспокоюсь немного, как беспокоилась бы о любом другом на его месте.

Вот, например, за посланника Сетхэйна тоже переживаю, он ведь с Редфритом в эту демонову командировку отправился. Что, если тоже пострадал? Или кто-нибудь из солдат? Да-да, мне за всех страшно.

Совершенно одинаково.

В общем, маялась я до самого вечера, а когда увидела с балкона, на который вела одна из выделенных королеве комнат, небольшую группу всадников, въезжающую в ворота, сорвалась с места и помчалась встречать мужа.

Свою дурацкую, если верить теории фей, половинку.

Почему-то воспоминание об этом утреннем откровении всколыхнуло в сердце злость, и к Редфриту я подлетела, горя желанием спихнуть его с лошади. Ну или отвесить ему пощёчину.

Сейчас мне очень хотелось спустить пар и хотя бы от души на него наорать.

– Ты где пропадал?! Что с тобой случилось?! – выпалила, оглядывая этого кровопийцу.

Столько крови из меня со дня свадьбы попил, что уже пора подыскивать себе донора. И Редфриту, если честно, тоже. Он выглядел таким бледным, если не сказать пепельным, что мог запросто сойти за покойника.

– И я тоже по тебе скучал, любовь моя, – усмехнулся Галеано и поморщился, будто эта усмешка вызвала боль во всём его теле.

Мне даже показалось, что у меня где-то в районе рёбер сильно кольнуло. Лишь на долю секунды, но это было очень неприятное чувство.

Быстрый взгляд на Ярого – посол выглядел более-менее нормально. Разве что левая скула подсвечена синяком. Остальные солдаты и воины из свиты северянина были изрядно помяты. Но больше всех отличился Галеано. Тёмно-синий мундир был распахнут, открывая разорванную рубаху и глубокие порезы, как будто оставленные когтями разъярённого зверя.

Кажется, мне сейчас опять станет плохо.

– Что произошло? Мне кто-нибудь что-нибудь объяснит?!

Князь спешился, и солдаты последовали его примеру. Один из слуг бросился к моей недражайшей половине, чтобы помочь сойти с коня, но Редфрит так на него зыркнул, что лакей тут же поспешил ретироваться.

Король спрыгнул на землю, при этом болезненно кривясь, будто у него только что переломались все кости разом, а потом нетвёрдой походкой направился ко дворцу. Велебор было выставил вперёд руку, предлагая за неё ухватиться, но Галеано лишь раздражённо отмахнулся и бросил, обращаясь ко мне:

– Потом поговорим.

Такой же, как все!

– На нас напали. Накаи, – сжалился надо мной посланник. – Мы едва сумели отбиться – их было слишком много. Если бы не помощь извне, от чародейки его величества, все бы погибли.

Значит, всё-таки не зря платит Гите денежку. Есть толк от ведьмы.

– Как она вообще узнала, что мы попали в облаву? – нахмурившись, бросил Галеано.

Вот зачем спрашивает?

– Ну ты же знаешь леди Гиту… Мильдгиту. Талантливая ведьма способна на многое.

Как назло, в тот самый момент на ступенях, что вели в королевскую обитель, показалась эта самая не в меру талантливая и понеслась к своему господину.

– Ваше величество!

Нет бы обрадоваться, что король добрался до столицы живой, пусть и изрядно потрёпанный, но колдунья почему-то решила удариться в панику.

– Нет, нет, нет, – зашептала она, скользя по Галеано лихорадочным взглядом.

– Со мной всё в порядке, Мильдгита, – устало отозвался Редфрит.

– Не в порядке! – взвизгнула чародейка и продолжила всполошенно бормотать, напоминая сумасшедшую, сбежавшую из палаты с мягкими стенами: – В тебе яд Диких, я его чувствую… Это плохо, очень плохо, – повторила слова Эдары и приказала толпившимся поблизости слугам: – Отведите короля в его покои. Скорее!

Наверное, что-то такое промелькнуло в голосе чародейки: её послушалась и прислуга, и Редфрит. Меня оттеснили в сторону, как какую-то прачку, выбежавшую поглазеть на столпотворение знати. Вокруг остальных воинов тоже замельтешили слуги, и я почувствовала, как кто-то несмело коснулся моей руки.

– Пойдёмте, ваше величество. Сейчас вы ему всё равно ничем не поможете. Я постараюсь держать вас в курсе.

Мне ничего не оставалось, как последовать за накшерром и вернуться в свои покои, эту клетку, в которой я столько времени мучилась от неизвестности. Яд Диких? Нападение? Всё стало ещё хуже и ещё запутаннее.

Как ни удивительно, с вестями ко мне явился не Лео, а Мильдгита.

– Тебе нужно отправиться к нему, – с порога заявила она, окончательно позабыв, что я выше её по статусу.

Впрочем, мне сейчас было не до соблюдения придворного этикета. Хочет мне тыкать – без разницы.

– Зачем? – Я подскочила с кресла, в котором изнывала от неведенья последние два часа, а может, целую вечность.

– Почему ты продолжаешь задавать глупые вопросы? – раздражённо ощерилась колдунья. – Что с тобой? Ты знала, что вы родственные души? Потому и решила за него выйти? Почему сразу не сказала? Почему ведёшь себя так… Так странно!

Ну вот, Гита подтвердила то, чего я больше всего боялась. Родственные души…

Ужас.

– Как я могу ему помочь?

Ведьма закатила глаза, всем своим видом показывая, что с трудом меня переносит, и, если бы я не была женой её драгоценного короля, уже давно бы прокляла.

– И снова глупый вопрос. Ему плохо, тело борется с ядом, но не справляется – раны сильно его ослабили. Благодаря вашей связи ты сможешь облегчить его боль, разделишь с ним страдания. Тогда он выкарабкается. Должен выкарабкаться… Помоги, чтобы он мог бороться за жизнь.

Я продолжала стоять, пытаясь переварить её слова и понять, что же всё-таки от меня требуется.

Не переварила и не поняла.

– Раздевайся и отправляйся к мужу, Даниэла, – явно теряя терпение, скомандовала ведьма.

Интересно, как отреагирует Редфрит, если узнает, благодаря кому Мильдгита их отыскала и предрешила исход этой кровавой стычки?

– Не говори ему, – выйдя из ступора, попросила я, а потом порывисто шагнула к чародейке. – Прошу!

– Я обо всём рассказываю своему королю, – расплылась та в зловредной улыбке.

– А скоро будешь рассказывать его трупу, потому что я и пальцем не пошевелю ради его спасения, если мы не заключим сделку. Его жизнь в обмен на твоё молчание. Я не хочу, чтобы он знал, что мы с ним демоновы половинки.

Наверное, она бы покрутила у виска пальцем, если бы знала, что этот жест означает.

– Странная ты. И раньше была странной, а в последнее время я тебя совсем не понимаю. Ну да ладно. Клянусь! – С этими словами средневековое дитя готики плюнуло себе на ладонь, после чего ловко достало заткнутый за пояс кинжал и полоснуло им по коже.

Любят они это дело. Чуть что, так сразу ладони режут.

– Я буду молчать, ни слова ему не скажу. – Мильдгита схватила меня за руку, впечатываясь в неё своей окровавленно-обслюнявленной ладонью. – Но рано или поздно он сам догадается. Ты ведь это понимаешь?

Надеюсь, к тому времени я уже буду далеко.

– Это моё дело. А сейчас отведи меня к Редфриту, – велела я, потому что понятия не имела, где находится его спальня. Как и не понимала кое-что другое. – И ещё… Зачем это мне раздеваться, чтобы помочь ему справиться с ядом?

Наверное, Гита всё-таки покрутила бы у виска пальцем, уж больно у неё был говорящий взгляд, когда ко мне обернулась, но тут в комнату ворвался запыхавшийся Лео.

– Ваше величество, прошу простить меня за это возмутительное вторжение, но я к вам с дурным известием. Король совсем плох и может не пережить эту ночь. Если желаете с ним проститься, то… – Лягушонок осёкся, заметив, что я не одна. Даже отступил на два шага и пробормотал невнятно: – Простите меня.

Интересно, как бы на моём месте поступила Даниэла? Отправилась бы к мужу или спать? Что-то мне подсказывало, что леди Фантальм предпочла бы второй вариант. Вот только я не была леди Фантальм и отвернуться от пусть и не самого любимого мужчины (вернее, совсем нелюбимого!) не могла.

– Скорее ведите меня к нему, – нарушила тягостную тишину, и накшерр сосредоточенно кивнул.

Дворцовые анфилады встречали нас густым сумраком, рассеивавшимся там, где в вычурных бра неровно дрожало пламя. Не суетились слуги, не прогуливались придворные, лениво приветствуя друг друга. Даже ветер, казалось, притих за окном и далеко в королевском парке не шумели деревья.

Ничего. Только лихорадочный стук сердца в груди, быстрая дробь каблуков, мне самой казавшаяся оглушительно громкой, и мягкая поступь накшерра. Мильдгита двигалась и вовсе бесшумно, сейчас ещё больше напоминая кошку.

В просторном зале перед золочёными дверями стояли стражники. В стороне возле диванчиков и кушеток заметила каких-то людей во главе с королевским лекарем. Придворных, военных, советников – не знаю, мне сейчас было не до разглядываний. При виде меня голоса смолкли и взгляды всех буквально впились мне в кожу. Стражники расступились, распахнули створки, ожидая, когда войду. Пройду туда, где тьма смешивалась с тусклым светом огня.

– Ну же, давай, – прошипела на ухо ведьма. – Раздевайся и ложись к нему в постель.

– И что потом? – взволнованно выдохнула я.

По идее, если ему плохо, то ведь ничего не будет? Ведь не будет же?

– Прижмись к нему так крепко, как только сможешь, и молись своим светлым богам, чтобы спасли нашего короля.

Раздеться, прижаться… Что-то не нравится мне этот план.

Но делать нечего, пришлось соглашаться. Не смогу жить с осознанием, что у меня была возможность спасти человека, но я ничего не сделала. Постеснялась, отступила, струсила.

Прогнав последние сомнения, уверенно направилась в покои Редфрита. Позади остались Мильдгита и Лео, молчаливые стражники и сомкнувшиеся у меня за спиной двери. А впереди маячила постель со смятыми простынями и мужчина, которого сильно лихорадило.

Король то ли спал, то ли был без сознания. Впрочем, сон его уж точно не был безмятежным, и, даже находясь в беспамятстве, он страдал. По лицу, посеревшему, осунувшемуся, покрытому испариной, пробегала болезненная судорога. Снова и снова, отчего мне вдруг тоже стало больно.

Было больно видеть его таким.

На мне почти не было одежды. Один лишь халат, тяжёлым парчовым облаком приземлившийся к ногам. Дрожа всем телом, не от холода – от волнения, на цыпочках приблизилась к постели, скользнула взглядом по лицу мужчины, на котором резко выделялась каждая чёрточка, каждая морщинка, а кожа была такой белой, что даже отблески пламени не делали её ярче.

«Благодаря вашей связи ты сможешь облегчить его боль, разделишь с ним страдания», – вспомнились слова Мильдгиты.

Перспектива испытать то, что сейчас испытывал Редфрит, не воодушевляла, как и не воодушевлял тот факт, что придётся ночь напролёт прижиматься к чужому супругу. Тоже, кажется, абсолютно нагому.

Чувствуя, что меня саму сейчас начнёт лихорадить: от таких противоречивых эмоций, от мурашек, пробегавших по коже, скользнула под одеяло, закусила губу, почти до боли, и неловко придвинулась к королю.

Первое соприкосновение тел, волнующее, несмелое, и я, зажмурившись, провела рукой по груди мужчины. Холодная, почти ледяная, словно в нём уже не осталось жизни. Замерла, стараясь не дышать, ожидая обещанные ведьмой боль и страдания, но… Но ничего этого не было. А то, что почувствовала, стало для меня полной неожиданностью. Меня вдруг окутало теплом и странным, неуместным сейчас ощущением покоя. Сама не заметила, как расслабилась, и каменное плечо короля, к которому несмело прижималась, стало чуть менее каменным.

Долгие, невыносимо долгие минуты ожидания, и вот дыхание его постепенно выровнялось. Стало тише, спокойнее, и невидимая корка льда, как будто затянувшая его тело, исчезла.

– Надеюсь, подействовало, – прошептала одними губами.

Устроив голову на плече у мужа, прикрыла глаза. Засыпала, чувствуя биение сердца у себя под ладонью, сильное, размеренное. И моё сердце тоже билось уверенно и ровно, а с губ почему-то не сходила улыбка.

Ну вот зачем ко мне прилипла?

Так и уснула, согревая короля, и сама согреваясь с ним рядом. И снилось мне что-то совершенно нереальное. Нереальное, но, к своему стыду должна признать, страшно приятное. Я в объятиях тирана задыхаюсь от жадных поцелуев, от жарких ласк. Дрожу от предвкушения неизведанного под тяжестью крепкого мужского тела и неразборчиво шепчу: «Редфрит». Повторяю его имя, желая большего и как можно скорее.

Здесь. С ним.

Сейчас.

Открыв глаза, поняла, что сон незаметно стал явью и уже не я обнимаю, а меня обнимают, лаская губами всё то, что в былые (лучшие) времена пряталось под ночной сорочкой. Покрывают поцелуями всю меня, с пылом и жаром, от которого идёт кругом голова.

В общем, зря я сюда пришла!

Они не ждали атаки и даже не предполагали, что накаи выйдут из-за завесы таким большим отрядом. Но случилось то, что случилось, – Дикие мстили. За охоту, за смерть собрата. В мотивах этих тварей Редфрит не сомневался.

Он был их целью, они жаждали его крови. Дикие считали его убийцей, благополучно позабыв, что их руки, их когти, их отравленные ядом клыки тоже обагрены в крови.

В крови юной девушки, ещё почти ребёнка.

Он и сам не понял, как сумел спастись, не сразу ощутил присутствие Мильдгиты. Чары ведьмы закрыли его, словно щитом, в тот самый момент, когда он уже был не способен не то что атаковать – был не в состоянии обороняться. Рухнув на колени, во влажную землю оврага, напитавшуюся кровью и дождями, будто в трансе наблюдал за жестокой резнёй.

Поняв, что к владыке Треалеса им теперь не подобраться, Дикие отступили, исчезли так же внезапно, как и появились. Редфриту и его отряду оставалось считать погибших и уповать, что раненым хватит сил добраться до столицы живыми.

Хвала богам, из выживших ни у кого не было серьёзных ранений, и поначалу король решил, что тоже легко отделался. Подумаешь, рассечена грудь и, судя по ощущениям, сломана пара рёбер. С этими повреждениями легко справятся королевские лекари и его чародейка. Главное скорее оказаться в Хельвиве.

Возвращаясь в столицу, он то и дело впадал в беспамятство, рискуя выпасть из седла. А чтобы этого не случилось, крепко сжимал поводья, не желая показывать слабость перед северянами и своими воинами. Стоило лишь на миг утратить связь с реальностью, как образ невинной девушки, загубленной накаи, вставал перед глазами.

Очередная их жертва… Наверное, никогда не забудет хрупкое безжизненное тело, почти полностью скрытое грубой полотняной материей. Только и выглядывали что маленькие ступни да узкие кисти неестественного серого цвета. Такими же были и губы покойницы, и лицо со впалыми щеками. Лицо, обезображенное выжженным на лбу знаком.

Ни Ярый, ни его люди не смогли понять, что он означает, равно как и узоры на теле покойницы им ничего не подсказали. И тем не менее эта поездка была не напрасной. Велебор своими глазами увидел, на что способны нелюди, и, если не испугается неведомой силы, убедит своего правителя помочь Треалесу.

Благо северянин был не из пугливых. Бесстрашный воин, закалённый многочисленными битвами. Это обнадёживало. Но кое-что в нём и раздражало: князь был очарован его женой. Восхищение и интерес, звучавшие в голосе Ярого всякий раз, когда речь заходила о королеве, заставляли Редфрита нервничать. Он и сам не понимал, что с ним происходит, но был вынужден бороться с собой, чтобы не велеть послу тотчас же умолкнуть.

Почему он её ревнует? Почему хочет спрятать ото всех и никого к ней не подпускать? Почему думает о ней даже сейчас, находясь в полубреду, и представляет, как снова почувствует вкус её губ.

Неужели действительно чары? Но если не магия этой девчонки, то что же? Как так вышло, что ещё совсем недавно безразличная ему женщина, достойная лишь ненависти и презрения, вызывает такие сильные эмоции?

Злость? Бесспорно. Раздражение? Сколько угодно. А вместе с тем интерес, влечение, страсть.

Велебор считает королеву Треалеса женщиной из стали, но с недавних пор Редфрит стал замечать в ней какую-то притягательную слабость. То, чего раньше в Даниэле не наблюдалось. Вроде бы всё та же дочь генерала Фантальма и в то же время как будто совершенно другая. Хрупкая, ранимая, уязвимая – такую Даниэлу хотелось заточить где-нибудь на краю света, но не чтобы наказать, а чтобы оберегать и защищать.

Совершенно абсурдная мысль, ведь это от девицы Фантальм следовало защищаться и оберегаться, но Редфрита не покидало ощущение, что из тигрицы Даниэла вдруг превратилась в домашнюю кошку. Вроде и пытается показывать клыки да когти, но если протянуть руку, не откусит. Так, лишь цапнет немного, пошипит негромко. А если её приласкать, то вполне может и заурчать.

Должно быть, он уже бредит. Иначе бы его не посещали столь странные мысли и сравнения.

Обратная дорога в Хельвиву далась королю непросто, но он справился, выдержал. Молча терпел боль и из последних сил пытался оставаться в сознании. Ничего, к вечеру уже забудет о паре царапин, оставленных когтями этих тварей. Да и от переломов даже следа не останется.

Так думал его величество, спешиваясь и выслушивая упрёки своей супруги. Неужели за него переживала? Нет, это уже точно из разряда сказок. Тогда почему злится и скользит по нему лихорадочным взглядом. Досадует, что выжил?

Непонятная. И такая забавная. Особенно сейчас, когда кулаки сжимает, стараясь привлечь его внимание.

Можно подумать, он хотя бы на секунду, стоило её увидеть, выпустил её из виду. А ведь так и не убедился, сохранила ли она для него невинность.

Напомнив себе сделать это в самое ближайшее время – убедиться, проверить, да вот хотя бы сегодня, Редфрит отправился в свои покои. Дошёл (кажется, чудом) и только потом осознал, что дело не в царапинах и не в переломах. Не от них ему так плохо. Рукав оказался прокушен, и на предплечье темнел след от клыков дикой твари. Это было последним, что заметил его величество, прежде чем оказался в мире кошмаров.

Путаные, пугающие видения… Рваные клочья воспоминаний… Трагическая смерть герцога Сканно… Слёзы в глазах его невесты и ненависть, леденящая душу…

Подступающий всё ближе холод… и вместе с тем выжигающее всё внутри пламя. Боль, от которой никак не избавиться… Ужасные картины не то прошлого, не то будущего.

Жертвы обрядов… Кровавые ритуалы, свидетелем которых он никогда не был, но которые создал его воспалённый разум, превратив в ужасающую реальность… Слепая ярость по отношению к накаи, неистощимое желание очистить от них земли и тусклый, едва различимый в этом кромешном мраке луч света – светловолосая девушка.

– Даниэла…

Редфрит и сам не понял, произнёс ли имя жены вслух или прошептал мысленно. Не сразу осознал, что боль отступила, и его тело наполняется жизнью и силой. Мильдгита сотворила чудо? Целители?

Это мысль оборвалась так же внезапно, как и появилась, стоило ему почувствовать рядом с собой спящую девушку. Его вторую половину. Совершенно нагая, она тесно к нему прижималась, льнула к нему доверчиво, пьянила своей нежностью и беззащитностью.

И он сорвался, наплевав на все обещания, данные себе и ей. В конце концов, она сама к нему пришла, сама решила разделить с ним постель. И как теперь устоять, удержаться от того, чтобы не поцеловать эти сладкие, как мёд, губы?

«Хватит над собой издеваться», – решил король и накрыл жену собой.

Сон как рукой сняло. Я шумно вдохнула, осознав, что этот недоубитый всерьёз намерен добраться до самого интересного на теле Даниэлы и уже точно убедиться, что его жена невинная девица.

Впрочем, если продолжит в том же духе, невинности у нас с ней больше не будет.

– Ваше величество уже проснулись? – ляпнула я первое, что пришло в голову, и охнула, почувствовав, что он таки добрался до стратегически важной точки.

– И был приятно удивлён, обнаружив рядом с собой свою строптивую супругу, – прошептали мне в губы, продолжая исследовать и знакомиться.

Со стратегически важной точкой.

– Совершенно нагую.

Да уж, ситуёвина.

Жадный поцелуй обжёг губы, равно как и пальцы тирана обжигали, пьянили, возбуждали.

Светлые и Тёмные, да я сейчас взвою! Ну или начну стонать тихонько, потому что от прикосновений этого охотника во мне как будто пробуждаются вулканы, и томительная дрожь бежит по коже.

Нехорошо это. Совершенно неправильно! Надо спасать положение и самой как-то спасаться.

– Вы ещё слишком слабы, – заметила, уворачиваясь от очередного поцелуя.

Но Редфрит не растерялся и прижался губами к шее, продолжая дразнить и распалять своими прикосновениями.

Ну вот что он со мной делает?

– Наоборот, я полон сил и энергии, – воодушевлённо заявили мне.

Что полон – с этим не поспоришь.

– И уже забыли о божественном наставлении, – упрекнула супруга, который явно успел войти во вкус, в раж, но, к счастью, пока что не в меня. – Как и о данном жене обещании…

Поставив на паузу ласки, король поинтересовался:

– Если ты этого не хочешь, почему я, проснувшись, обнаруживаю тебя в своей постели? Голой, – напомнил о моём интересном положении.

И ведь не скажешь же: я твоя родственная душа и, кажется, жизнь тебе спасла. Для того сюда и пришла в чём мама родила. Редфрит ни в коем случае не должен знать правду, а значит, нужно как-то изворачиваться.

– Я была… эмм… пьяна. Да-да, пьяна! – призналась с жаром, ёрзая под тираном в надежде из-под него выбраться.

Впрочем, лучше бы этого не делала – глаза у мужа ещё больше потемнели.

Плохо дело.

– Отмечала возвращение вашего величества и, видимо, позволила себе лишнего. Сама не понимаю, как сюда попала. Должно быть, попутала спальни.

– Твоя спальня находится в другом крыле.

– Значит, не туда свернула.

– И в чём же ты ко мне пришла? Где твоя одежда? – продолжал допытываться его величество.

– Не помню, – пожала я плечами и с самым невинным видом добавила: – Говорю же: была пьяная. Вот совсем никакая. Правда-правда.

Приподнявшись на локтях, король в расстройстве прикрыл глаза.

– То есть ты меня не хочешь?

– Нисколечко.

– А тело твоё говорит об обратном, – отметил он, вынужденно перекатываясь на спину.

– Это мне просто эротический сон приснился, вот я слегка и возбудилась.

Откинув голову на подушку, Редфрит усмехнулся:

– Может, уже признаешься, во что играешь?

– Обычно ни во что, но вчера вот попробовала сыграть в «Пикет». Вроде бы ничего.

– Даниэла, – простонал благоверный. – Это даже для тебя слишком жестоко.

Окинув беглым взглядом спальню, в которую только начали проникать предрассветные сумерки, я от широты своей иномирской души предложила мужу альтернативу:

– Если вашему величеству будет угодно, могу прислать к вам маркизу Тешен.

– Тебе не надоело? Я же уже сказал: к демонам маркизу Тешен.

– Я сделала ей кровопускание, – не знаю зачем призналась.

Отвлеклась на парчовую лужицу – халат, до которого надо было как-то добраться, а потом мчать отсюда без оглядки. Отвлеклась и машинально покаялась.

– Ты что сделала?!

– Эмм…

Только тут я осознала, что сказала.

– Если снова оправдаюсь горячительными напитками, отправишь лечиться?

Думала, Редфрит придёт в ярость, но вместо этого он растерялся.

– Зачем? – спросил тихо. – Зачем ты это сделала?

И так при этом выглядел комично, что я невольно прыснула.

– Сделала что? Выпила?

– Кровь ей пустила!

– Она плохо обращается с феями и накшеррами. Одних бьёт, из других добывает жизненную эссенцию. Это жестоко!

– Многие аристократки пользуются услугами фей. И ты в том числе, – сощурившись, сказал король.

– Больше нет.

– Нет? – удивился он, а потом ещё и уточнил недоверчиво: – И жалеешь накшерров?

– И жалею накшерров.

Минуту или две Редфрит молчал, в упор глядя на меня, а потом пробормотал:

– И где та Даниэла, на которой я должен был жениться?

Это он о чём?

– Что значит где? – спросила осторожно, еле слышным шёпотом.

Неужели догадался? Мне радоваться или начинать бояться?

Губ мужа коснулась улыбка. Красивых, к слову, губ. И улыбка у него тоже вышла красивая. Такая по-мальчишески беззаботная, тёплая.

– А впрочем, не хочу знать! Такая Даниэла мне нравится куда больше. В такую Даниэлу я бы даже, наверное, влюбился. Может, стоит попробовать?

Влюбиться? Ещё чего выдумал!

Совесть поимейте, ваше величество!