Текст книги "Похищая жизни (СИ)"

Автор книги: Валерия Чернованова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

Когда принесли десерт, мы пересели к камину. Брук скинула туфли и, по-детски поджав под себя ноги, опустилась в глубокое кресло. Правда, долго не смогла усидеть на месте, стала прохаживаться взад-вперед, шурша юбкой и задумчиво накручивая на палец золотистую прядь. И снова я поймал себя на том, что неотрывно слежу за каждым ее движением.

Приказав себе не растекаться лужицей у ее ног, задумался. Интересно, какую игру она затеяла? Ей явно от меня что-то нужно.

Низко склонившись ко мне, Брук тихо проронила:

– После Венды нужно будет заехать к Тони. Вдруг он уже починил свои очки и...

И я потерял голову. Послал к демонам и Тони, и Венду, и всех остальных вместе взятых.

Обхватив Алексис за талию, притянул к себе. Один лишь миг, и вот она уже у меня на коленях. Ее глаза растворяются в моих, меня обжигает ее дыхание. Чувствую, что не в силах себя контролировать. Может, хоть у нее остались крохи здравого смысла, и сейчас меня оттолкнут, а лучше наградят звонкой пощечиной, чтобы я тут же пришел в себя. Но вместо этого Алексис, обвив мою шею руками, прижимается еще крепче, откровенно напрашиваясь на поцелуй.

– Ничего не говори, – шепчу ей, чувствуя, что сражение я проиграл, даже его не начав.

Не прекращая безумного поцелуя, осторожно опускаю ее на ковер. Светлые волосы, словно языки пламени, вспыхивают на темному ворсу. Алексис пылко отвечает на каждую ласку, сжигая мосты к отступлению. Нужно остановиться, пока не поздно, вот только разум мне уже не подвластен. Невыносимо оторваться от ее губ.

Начинаю в каком-то исступлении срывать с нее одежду и вдруг, как гром среди ясного неба, стук в дверь.

– Мистер Уистлер, будут еще какие-нибудь распоряжения?

Это подействовало отрезвляюще, словно на нас опрокинули ушат холодной воды. Алексис отскочила от меня, на ходу поправляя сползший рукав, и отошла в спасительную тень книжных шкафов. Я тоже поднялся, кое-как приводя себя в порядок и тщетно стараясь обрести хладнокровие.

В проеме показалась благодушная физиономия Ларсона. Как же я его сейчас ненавидел!

– Может, еще чайку?

Сомневаюсь, что он мне поможет. Потребуется ледяная лавина... Демон бы побрал этого так некстати появившегося старикашку!

Следом за дворецким в библиотеку явилась и его неразлучная половина:

– Мисс Брук, я забыла показать вам вашу комнату. Если вы не против, могу проводить прямо сейчас.

Алексис неловко кашлянула. Обернувшись ко мне, с едва заметным смущением улыбнулась:

– Спокойной ночи, мистер Уистлер. – Тихо добавив: – И сладких грез.

Я смерил ее тяжелым взглядом, понимая, что спокойной ночи уже точно не будет.

День одиннадцатый

Алексис

К огромному удивлению (и разочарованию!), мой чуткий сон так никто и не потревожил. Как последняя дура до глубокой ночи ворочалась с боку на бок в ожидании чуда, но это самое «чудо» ко мне не пришло.

Дальше – хуже. Утром Уистлер взбесил меня окончательно. Сделал вид, будто накануне вечером ничего между нами не было. Ни тебе страстных поцелуев, ни обжигающих взглядов. Сидел за завтраком с отмороженной физиономией, ковыряясь в своей тарелке, и отрешенно смотрел в окно. Хоть бы разок заикнулся о вчерашнем! Попытался бы извиниться, как он обычно любит это делать, или на худой конец прикинулся смущенным. Как бы не так! Довел девушку до любовной горячки и в кусты.

С досадой ударив чашкой по столу, так, что кофейная гуща выплеснулась на скатерть (вот пусть теперь по ней и гадает, что я ему устрою в ближайшем будущем), поднялась. Мысленно приказала себе успокоиться и не давать этому истукану повода обольщаться на мой счет. Раз ему все по барабану, то и мне, скажем, тоже. Да и вообще, у меня и без него дел по горло и разгребать их придется самой. Лучше сосредоточусь на насущном, чем буду думать об уязвленном самолюбии. Куда важнее сейчас решить, как избавиться от крови наяды. Отдавать этим засранцам артефакт я, понятное дело, не собиралась, но и умирать во цвете лет в мои планы тоже не входило.

– Предлагаю первым делом наведаться к миссис Илис. Ну а там уже, если получим добро, можно и на кладбище.

– Так не терпится туда попасть? – съехидничал Уистлер, удостоив меня мимолетным взглядом.

Это мы что, опять вернулись к состоянию холодной войны?

Наблюдатель неторопливо закончил трапезу, никак не реагируя на то, что я постоянно поглядываю на часы и специально маячу перед ним, пытаясь показать, как меня достало его гостеприимство, да и ему бы уже пора честь знать.

Еще минут десять ушло на прощание с Ларсонами, выслушивание пожеланий доброго пути и ожидание экипажа, заблаговременно вызванного из деревни предусмотрительным слугой.

Милая женщина заговорщицки поглядывала то на меня, то на Девина, надеясь выведать, что же между нами произошло. А ведь сказать, не поверит, что мне и самой хотелось бы знать. Но как говорится, финита ля комедия.

Ливший всю ночь дождь, кажется, поимел совесть и приутих, оставив в качестве остаточного явления мелкую морось и переполненные лужи, потому что земля, напившись досыта, уже отказывалась поглощать влагу. На затянутом тучами небе нельзя было отыскать просвета, что сулило скорое продолжение ненастья.

Так как открывать рот его сиятельство не собирался, а у меня не было никакого желания ему в этом способствовать, решила не терять времени даром и подремать, тем более, ночью по известным причинам мне этого сделать не удалось. Но стоило коляске подскочить на очередном ухабе, и сон, в котором Уистлер был таким паинькой, а не строптивым необузданным жеребцом, оборвался на самом волнующем моменте. Пару раз, взглянув на Девина из-под опущенных ресниц, поймала на себе его взгляд, долгий, изучающий.

Довольно улыбнулась, а Уистлер, сообразив, что пойман с поличным, снова прикинулся безучастным. Поздно, дорогой! И даже не пытайся убедить меня, что я для тебя лишь роковая ошибка, совершенная по неосторожности. Не пройдет и недели, как будешь молить меня о возможности совершить ее вновь.

Тут же спросила саму себя, а зачем мне все это надо? Я ведь вроде как в недалеком будущем собираюсь сделать из Девина козла отпущения, подставив его перед Советом. И тем не менее отпустить его не было сил. Приходилось признать, меня, словно магнитом, тянуло к нему, а как говаривал один известный писатель: «Единственный способ избавиться от искушения – это поддаться ему». Святая истина!

Дочь Абигейл жила в центре города, в старинном особняке, окна которого с одной стороны выходили на Трианскую площадь, с другой – на Севентин-стрит, большую улицу, с утра до вечера наводненную экипажами и толпами прохожих, глазеющих на витрины дорогих магазинов. Какое беспокойное место! Не удивительно, что Венда не выносит столицу. Теперь я ее понимаю. Я бы, скорее всего, тоже стремилась сбежать от шума и суеты мегаполиса на лоно природы.

– Миссис Илис вас сейчас примет, – присев в реверансе, доложила молоденькая курносая служанка и проводила нас в уютный салон.

В камине потрескивал огонь, на кресле, свернувшись клубочком, урчал рыжий кот, настенные часы размеренно тикали, создавая атмосферу покоя.

– Девин! Вот так сюрприз! – Ослепительно улыбаясь, в комнату влетела миниатюрная разрумяненная шатенка и бросилась Уистлеру на шею.

– Надеюсь, приятный? – весело откликнулся напарник.

– Еще какой! – Венда с нескрываемым обожанием смотрела на его сиятельство, будто ни много ни мало сам Господь Бог осчастливил ее своим присутствием.

Я недовольно скривилась. Что за трогательная встреча двух незабвенных друзей! А может, не только друзей?

Отлипнув от Уистлера, молодая женщина наконец-то заметила мою скромную персону и сконфуженно отступила, вспомнив о приличиях.

– Прошу простить меня за несдержанность, мистер Уистлер, – краснея еще больше, пробормотала она. А потом, наплевав на церемонии, снова расцвела в счастливой улыбке. – Но я действительно ужасно рада тебя видеть! В последний раз мы встречались, наверное, лет этак пять назад.

– Если не больше, – подхватил мой напарник и снова сжал подругу детства в объятиях.

Затем, представив нас друг другу, принялся расспрашивать Венду о семье, супруге, детях.

Надо же какой внимательный! Так и будет вспоминать всех до седьмого колена?

Мне ничего не оставалось, как наливаться чаем и поглощать один за другим воздушные эклеры, к которым с детства питала слабость и к которым сладкая парочка, поглощенная болтовней, даже не притронулась. Что ж, мне больше достанется! Да и, если уж хозяйкой не соблюдается этикет, то мне сам бог велел наплевать на условности и немного расслабиться: вместо одного угощения или максимум двух запросто могу справиться со всеми. Жаль только, не предложили наливочки. По-видимому, в графинчике под стеклом – вишневая.

Отправив в рот очередную кремовую вкусняшку, любопытства ради принялась глазеть на бесчисленные портреты родственников хозяйки, расставленные над камином и на маленьких круглых столиках, накрытых ажурными салфетками. Методично жуя и не теряя бдительности, вполуха вслушиваясь в щебетание Венды, скользнула по семейным изображениям равнодушным взглядом и чуть не подпрыгнула на месте. С глянцевой поверхности небольшой овальной миниатюры на меня смотрела пожилая, приятной наружности женщина, одетая в скромное платье с воротником-стойкой. На белоснежной кружевной манишке отчетливо выделялся серебряный медальон с витиеватой резьбой.

– Миссис Илис, – я вернулась к воркующим голубкам, – это ваша покойная мать, баронесса Абигейл Свон?

Женщина взяла в руки изящную миниатюру:

– Да, это последний мамин портрет. Он ей особенно нравился.

– Можно взглянуть? – Девин забрал изображение и с сосредоточенным видом принялся его изучать.

Поймав взгляд напарника, победоносно улыбнулась. Кажется, мы на верном пути, ведь в подтверждение нашей теории прибавился еще один факт.

Оттягивать разговор о главной цели нашего визита больше не имело смысла, поэтому Наблюдатель осторожно начал:

– Венда, ты, наверное, слышала о Похитителе жизней?

Так Браза прозвали газетчики и горожане.

– Все только об этом и говорят, – кивнула женщина, нервно теребя атласный манжет. – Настоящий кошмар! Я боюсь отпускать детей на улицу даже с няней и каждый день с замиранием сердца жду возвращения мужа. По слухам, этот сумасшедший безжалостно расправляется со своими жертвами, и никому неизвестно, по какому принципу он их отбирает.

Я нахмурилась. И без того скверная история начала обрастать опасными домыслами, грозящими посеять в столице панику.

– Миссис Илис, мы не сможем его остановить, если вы нам не поможете.

– Что вы имеете в виду? – удивленно распахнула глаза женщина.

Я пихнула Уистлера в бок, чтобы не тянул резину, а поскорее переходил к делу, и тот с тяжелым вздохом проронил:

– Появились сведения, что преступник каким-то образом был связан с твоей матерью. И... – Поколебавшись с секунду, напарник все-таки признался: – Нам нужно эксгумировать ее останки.

Венда тихонько охнула. Чашка выпала из дрогнувших рук, со звоном ударившись о паркет. На юбке хозяйки обозначились темные пятна, но она даже не заметила этой маленькой неприятности. Сидела, бледная и неестественно прямая, словно аршин проглотила, и не знала, что ответить.

Сделав над собой усилие, еле слышно промолвила:

– Вы, должно быть, шутите.

– Ничуть, – поспешила заверить я.

– Но! – Венда порывисто вскочила, отошла в сторону. Не оборачиваясь к нам, заломив руки, воскликнула: – То, о чем вы просите, невозможно! Такой позор! И вообще! – Резко развернувшись, на выдохе зачастила: – Какое отношение имеет моя бедная мать к этому маньяку?! Я не позволю потревожить ее прах!

Девин попытался переубедить подругу детства, но не успел и рта раскрыть, как напоролся на твердый отказ:

– Нет, Девин, что бы ты ни говорил, мое слово останется неизменным. Я не дам осквернить ее память! – четко, с расстановкой произнесла Венда и скрестила руки на груди, словно такой позой хотела подчеркнуть, что разговор окончен и возвращаться к нему бесполезно.

– Можно ведь пойти и другим путем, добиться разрешения у Совета, – попыталась я вразумить строптивицу, пустив в ход угрозы.

Наблюдатель укоризненно покачал головой, а миссис Илис ледяным тоном отрубила:

– Делайте, что хотите, но на мое согласие не рассчитывайте. И должна сказать, Девин, я от тебя такого не ожидала.

Пришлось уйти ни с чем. В принципе, что-то подобное мы и предполагали. Венду можно понять. Я бы тоже не позволила копаться в прошлом близкого мне человека. А уж в моем собственном – сохрани Господь!

– Что думаешь? – Приостановилась на крыльце, натягивая перчатки. – Попросим Блейка выдать ордер или просто благословить на скромненький вандализм?

– И потеряем несколько дней, если вообще чего-то добьемся, – удрученно пробормотал Уистлер, не обратив внимания на мои последние слова. – К тому времени, как получим разрешение, Арлен уже может быть где угодно. Удивительно, почему он до сих пор еще здесь...

Попыталась вернуть напарника в нужное русло:

– Тогда поступим иначе. Чтобы и Венду не потревожить, и самим не остаться внакладе. Хотя после того, как увидела портрет баронессы, могу с уверенность заявить, что Абигейл состряпала свою кончину, а сама спокойно переселилась в тело лучшей подруги. И в гробнице вместо останков мы найдем лишь горсточку пепла.

– Предлагаешь... – По изменившемуся лицу Наблюдателя поняла, что теперь-то до него дошел смысл сказанного, и сейчас мне захотят возразить. Девин открыл было рот, но, прикинув в уме все возможные варианты, неохотно его захлопнул. Был вынужден признать, что мой путь являлся самым гуманным для Венды и единственно возможным для нас. Как говорится, и овцы целы, и волки сыты.

– По-быстрому заглянем в усыпальницу, полюбуемся прахом и дело с концом. Никто даже не заподозрит, что мы были в фамильном склепе Свонов, – внесла я последний аргумент в пользу предстоящей авантюры.

Девину ничего не оставалось, как согласиться. На том и порешили. Перед тем как расстаться, заехали к Тони. Надеялись, что хотя бы тот нас порадует – очки починены и готовы сослужить службу отечеству – но альв лишь развел руками, расписавшись в своем бессилии: достать самый важный компонент ему так и не удалось. Правда, пообещал еще поломать голову над тем, как вычислить негодяя, но сами понимаете, в одних лишь словах утешения мало.

Договорившись с Уистлером встретиться у кладбищенской часовни в девять, отправилась к себе отсыпаться. Надеюсь, Нэтти уже навела хотя бы относительный порядок, иначе мне придется применить к ней штрафные санкции.

Девин

Бессонная ночь не прошла даром. Я чувствовал себя разбитым и мечтал только о нескольких часах отдыха. Однако подозревал, что стараниями Маделин моим непритязательным фантазиям вряд ли суждено сбыться. Тем более после того, как скоропалительно покинул вчерашнее сборище, предварительно не испросив на то дозволения. Скорее всего, дома меня ожидает грандиозное шоу.

Худшие опасения подтвердились. Возле ворот заметил карету Морриса, нашего семейного доктора. Значит, маман сегодня разыгрывает свой коронный спектакль. Название варьировалось в зависимости от его продолжительности и настроя главной и единственной героини: «Последний день графини Уистлер», «Мученическая смерть несчастной матери по вине нерадивого сына» и так далее и тому подобное.

В холле меня уже встречала всполошенная челядь. Взмыленные служанки носились по лестнице вверх-вниз, исполняя последнее волеизъявление хозяйки. Даже находясь «при смерти», Маделин умудрялась поставить всех на уши, методично доводя окружающих до нервного срыва.

Обычно невозмутимый Хэтч сейчас с потерянным видом дежурил возле опочивальни, ожидая, когда оттуда покажется Моррис с неутешительными известиями: у графини инфаркт, инсульт, гипертония и куча других неизвестных медицине болезней. И единственное, что могло бы скрасить последние минуты смертельно больной, – это появление неблагодарного сына, которому в будущем только и останется грызть себя запоздалым раскаяньем.

– Мистер Уистлер! – кинулся мне навстречу дворецкий. – Какое счастье, что вы вернулись! Я уже посылал за вами и в Бюро, и к мистеру Россу, но вас нигде не могли найти!

– Чем порадуете на этот раз? – остановил я захлебывающегося словами слугу.

– Все как всегда. – Хэтч промокнул платком выступившую на лбу испарину. – Видели бы вы, что творилось после вашего ухода! Опять от трех сервизов остались одни осколки.

Хмуро кивнул и, мысленно настраиваясь на долгосрочную истерику, направился к двери.

– Не входите туда! – в ужасе завопил дворецкий, будто я собирался шагнуть в преисподнюю.

Я бы и сам рад, дружище, до поры зарыться в какую-нибудь нору, но тогда, боюсь, одной каретой скорой помощи обойтись не получится. Истово перекрестив меня, верный слуга пожелал удачи. Пожалуй, сейчас от нее я бы не отказался.

В комнате было темно, воздух напитался запахами валерианы и мятных капель. Тяжелые портьеры плотно задернуты, что не позволяло тусклым полуденным лучам проникать в спальню. На прикроватной тумбочке плавился огарок свечи. Маман в шелковой нарядной сорочке и кружевном белом чепчике, натянув до подбородка пуховое одеяло, возлежала на кровати. Заметил ссутулившуюся фигуру врача, примостившегося на краешке необъятного ложа и держащего пациентку за руку. Моррис что-то вкрадчиво нашептывал графине, наверное, уговаривал не умирать до моего возвращения, а дальше как бог даст. В ответ слышал горестные всхлипывания и стенания насчет неотвратимости смерти.

Стоило мне войти, и стоны перешли в завывания. Симулянтка из кожи вон лезла, пытаясь втянуть нас в свою игру и заставить поверить в ее скоротечный недуг. Мне ничего не оставалось делать, кроме как подыграть. Иначе Маделин никого не оставит в покое.

– Девин, я умираю! – потянулись ко мне унизанные драгоценностями руки. – Подойди сюда, сынок. Хочу с тобой попрощаться...

Я в ужасе отпрянул от кровати. Раз меня в кои-то веки назвали «сынком», дело действительно дрянь: короткими извинениями и парой минут сочувствия Маделин не утешится. Похоже, я застрял здесь надолго, а может, и навсегда. Скорее уж меня вынесут на погост, чем мать закончит ломать комедию. Да, веселый выдался денек, ничего не скажешь.

Улучив момент и почувствовав, что альвесса ослабила хватку, Моррис чуть ли не вприпрыжку ринулся к двери, на ходу давая последние наставления. А я, бедный, остался с матерью тет-а-тет.

– Как ты себя чувствуешь?

– А как я, по-твоему, могу себя чувствовать?! – привстав на локтях, истерично всхлипнула Маделин. – Пренебрегши сыновним долгом, ты бросил меня на растерзание милейших леди, а сам умчался с этим невоспитанным лордом Вильерсом! Я не знала, куда глаза деть от стыда за тебя. Уверена, некоторые из наших гостий уже и не посмотрят в твою сторону!

Хоть одна приятная новость.

Вслух же сказал:

– Этого мне точно не пережить.

– Прекрати ерничать! Разве не видишь, что говорю с тобой на последнем издыхании?! – Запрокинув голову и прижав руку ко лбу, актриса снова откинулась на подушки.

Минут пятнадцать я смиренно выслушивал упреки в свой адрес, перемежавшиеся с заверениями в скорой кончине и указаниями поставить ей памятник возле нашей родовой усыпальницы. Непременно из розового мрамора и с золотой оградой, с кустами жасмина и поющими соловьями. Попытался заикнуться, что никаких денег не хватит на такие прожекты. В отместку мать впала в глубокий обморок, и мне пришлось добрые полчаса разыгрывать безутешного сына, борясь с искушением хорошенько встряхнуть драгоценную родительницу.

После счастливого «воскрешения» Маделин продолжила в том же духе, то есть несла несусветную чушь. Решила во что бы то ни стало докопаться до истины: где, с кем и почему я провел последние две ночи.

Чтобы избежать щекотливой темы, принялся каяться:

– Мне очень жаль, что испортил всем вечер, и готов загладить свою вину. Когда поправишься, организуем прием в твою честь. Но сейчас, конечно же, и думать не стоит о праздниках. Как только окрепнешь, так сразу... – договаривать мне не пришлось.

– Прием?! – радостно выдохнула маман. На щеках графини заиграл здоровый румянец, глаза заблестели, а болезнь как рукой сняло.

Я заискивающе улыбнулся и поправил сползшее с ее плеч одеяло.

– Столько наших друзей хотят с тобой повидаться. Мы просто не вправе их разочаровать. Но отложим это до лучших времен, а пока что отдыхай и набирайся сил.

Притворщица встрепенулась и резво вскочила с кровати, скинув одеяло, которое я так старательно поправлял.

– На что это ты намекаешь? Мне еще рано думать об отдыхе! Сейчас нужно срочно заняться списком приглашенных. Нельзя никого пропустить. Роза! – заорала хорошо поставленным голосом. Дождавшись, когда на пороге появится молоденькая юркая горничная, пошла вразнос: – Почему так темно?! Я что, живу в винном погребе? Мне нужно больше света! И с ванной поторопись!

Девушка кинулась раздвигать шторы, а маменька продолжила разбрасываться приказами:

– Пригласи на вечер портного. И цветочнице с Миддл-стрит отправь записку. Пусть заглянет ближе к шести. Нашему дому не хватает живых растений. Да и про кондитера не забудь. Хочу удивить гостей чем-нибудь необычным, экзотическим. Умрут от зависти. И где мой завтрак, в конце концов?! Хотите меня голодом уморить?!

Бедная девушка, не переставая кивать и кланяться, пятясь задом, шмыгнула в коридор. Так как единственным объектом в комнате теперь числился я, на меня и обрушилась лавина материнского энтузиазма.

Совсем неплохо для умирающей.

– Устроим скромное суаре персон так на пятьдесят. Как считаешь, никого не обидим?

Представил полсотни кокеток, требующих моего участия, и сразу предупредил:

– Только пусть это будет званый вечер, а не смотрины.

– Да не вопрос! – подозрительно быстро согласилась маман. Наверное, решила, что родители девиц как никто другой сумеют разрекламировать своих чад. Тем более можно будет убить сразу двух зайцев: и невесту выбрать, и с будущей родней познакомиться. Чтобы меня успокоить, принялась перечислять: – Пригласим мистера Блейка с супругой. Нельзя забывать о карьерном росте. И Николаса, этого приятного во всех отношениях молодого человека, непременно желаю видеть. Ты очень выигрываешь на его фоне. А очаровательная мисс Брук пусть приходит со своим кавалером. Они с лордом Вильерсом такая замечательная пара!

Кажется, меня перекосило. Парочка высший класс! Да и маменькины ремарки слушать уже не было сил.

Убедившись, что мое общество ей больше без надобности, я отправился к себе спать. Надеюсь, хотя бы до вечера меня оставят в покое.

Алексис

Кажется, я немного припозднилась. Не потому что хотела заставить Уистлера ждать, просто не рассчитала со временем, потратив на сборы больше, чем следовало бы. Но винить в этом нужно не Алексис, а Шейрона! Это его, полная несправедливых сентенций записка, выбила меня из колеи.

Подумаешь, забыла про свидание. Во второй раз. С кем не бывает! Причем в обоих случаях имелись веские на то причины: сначала меня похитили, потом нашей встрече помешало ненастье, из-за которого я вынуждена была заночевать в Сентвуде.

Помимо всего прочего Вильерс ставил мне в упрек, что я якобы обманывала его, изменяя с первым встречным, явно намекая на Девина. Хотя того назвать первым встречным даже с большой натяжкой не получится.

Ревнивый глупец! Огульно обвинил меня в том, чего я не делала, но, признаюсь, хотела бы сделать, а если еще точнее, просто пока не успела. Послание бастарда основательно подпортило настроение. К счастью, приглашение от Маделин на завтрашнее суаре его немного улучшило. Я решила больше не расстраиваться по пустякам. Тем более что поводов для волнения и так было предостаточно.

К тому времени как пришла, Уистлер успел промокнуть до нитки и в шляпе с обвислыми полями больше походил на чучело, какие выставляют посреди поля для отпугивания ворон. Кстати, в окрестностях кладбища я их точно не заметила. То ли уже все спать полегли, то ли действительно Девин распугал, потому как не стоял на месте, а расхаживал взад-вперед перед часовней, тщетно пытаясь согреться и, скорее всего, обзывая меня почем зря.

Когда подошла ближе, дождик закончился. Мелочь, а приятно. Я закрыла зонт и, стараясь не смотреть в метавшие громы и молнии зеленые глаза, встряхнула им так, что брызги каскадом обрушились на стоящего рядом напарника. Тот выругался и, кажется, снова в мой адрес.

И чего нервничать, все равно мокрее не станет.

Примирительно произнесла:

– Такие заторы на дорогах. Пришлось делать крюк, чтобы не застрять в центре.

– Почему не сказала за тобой заехать? – старательно пытаясь скрыть недовольство, которое так и выплескивалось наружу, процедил Девин и устремился к воротам Старого кладбища.

– Ты не предлагал.

Старое кладбище находилось на окраине Миствиля, сразу за ним начинались пригородные виллы, хотя, как по мне, место для проживания было еще то. А вообще, как говорится, на любителя. Может, кому и нравится. Расшатались нервишки, выглянул в окно, посчитал надгробия и успокоился. Спи – не хочу! И опять же, лютики-цветочки под носом. Собрал букетик, поставил на прикроватную тумбочку: дыши и любуйся. В общем, романтизм и готика – в одном флаконе.

– Милое местечко, – стараясь не отставать от напарника, пробормотала я.

Благо сияния редких звезд хватало, чтобы разглядеть узкую вытоптанную тропинку, по обеим сторонам которой частоколом возвышались надгробные плиты. Где-то вдалеке ухнула сова и, аккомпанируя ей, просвистел ветер. Огромная тень, сорвавшись с дерева, закружила над нашими головами, взмахивая тяжелыми крыльями, а в двух шагах от меня зашуршал кустарник. Я тоненько взвизгнула и повисла у Девина на руке.

С опаской оглянулась назад:

– Далеко еще?

– Почти пришли, – сосредоточенно глядя перед собой, ответил Наблюдатель.

И не обманул. Попетляв по погосту минут десять, мы вышли к усыпальнице, выстроенной из серого, покрытого лишайником камня. Ее вход, словно верные стражи, охраняли жуткого вида горгульи. Лично меня их оскалившиеся морды привели в трепет. Наверное, на то и было рассчитано. Если бы не присутствие рядом верного соратника, которого, казалось, совсем не впечатлили удручающие пейзажи, я бы подобно истеричной барышне упала в обморок.

На ватных ногах приблизилась к массивной двери и потянула на себя ручку в форме кольца. Заперто.

– И как туда попадем? – запоздало спохватилась я. Мысль о том, что склеп может быть заперт, почему-то раньше не пришла в голову.

Не говоря ни слова, Уистлер приблизился к одному из каменных чудовищ и к моему удивлению засунул руку прямо в раскрытую пасть. Невольно зажмурилась, будто опасалась, что страшила сейчас оттяпает ему конечность, а может, не побрезгует и всем напарником. Приоткрыв глаза, увидела, как Девин, целый и невредимый, извлекает из своеобразного тайника внушительных размеров ключ.

– Когда-то Венда мне о нем рассказывала, – пояснил он, вставляя ключ в замочную скважину и проворачивая три раза. Навалившись всем телом, толкнул дверь, и та нехотя, со скрипом отворилась, впустив нас в мрачное сырое помещение. На шероховатых стенах висели факелы. Ухватившись за древко, Уистлер чиркнул спичкой, разбавив тьму золотистыми бликами, и шагнул на лестницу, ведущую к последнему приюту предков госпожи Илис. Я продолжала топтаться у входа.

– Если хочешь, могу спуститься один, – посмеиваясь над моей робостью, предложил бесстрашный напарник.

– И не надейся! Я с тобой! – В один миг оказалась рядом и снова ухватилась за его рукав. Пусть думает, что хочет, но сама я в этом экзотическом месте ни за что не останусь!

Крутая лестница привела нас в длинное просторное помещение, по обеим сторонам которого, в нишах, стояли домовины со своими безмолвными квартирантами. Стало жутко. Захотелось с визгом выскочить из этой обители скорби и бежать со всех ног к часовне, а оттуда – до каретного депо, соседствующего с кладбищем. Приказала себе собраться, засунуть беспочвенные страхи куда подальше и перестать озираться в поисках привидений.

Отсвет факела ложился на серые, изрезанные трещинами стены, касался гробов, стелился нам под ноги. Затаив дыхание, я двигалась вслед за Уистлером, трусливо прячась за его широкой спиной и судорожно вспоминая подходящие к случаю молитвы.

Девин остановился возле симпатичного гробика из светлого ясеня, передал мне светильник и, распахнув двубортное пальто, извлек из внутреннего кармана металлический крюк. Попытался приподнять с его помощью крышку, но дерево отсырело и не поддавалось.

Стараясь быть полезной и по возможности помогать кряхтящему от напряжения напарнику, я светила факелом и подкидывая дельные советы:

– Просунь поглубже. Та-а-ак... Теперь тяни вверх. Молодец! Еще чуть-чуть... Поднатужься!

Обернувшись, Уистлер злобно рыкнул:

– Может, ты угомонишься наконец?!

– И отказать себе в удовольствии пощекотать дорогому напарничку нервы? Ну уж нет! – Едва подавила в себе желание огреть этого самого напарничка зонтом. И чего, спрашивается, взъерепенился? Я к нему со всей душой, а он только и делает, что хамит! – Лучше не отвлекайся, иначе нам придется здесь прописаться.

После нескольких минут проб и ошибок, моих бесценных замечаний и Уистлеровских отгавкиваний послышался желанный  треск. Крышка гроба, прочертив дугу, глухо ударилась о стену. В немом шоке мы уставились на лоскуты темного шелка – все, что осталось от платья, – и брошку с аквамарином, который прекрасно сохранился, и сейчас мягко мерцал в свете факела. Уистлер поворошил железкой, словно угли, полуистлевшие кости. Наверное, хотел нарыть еще фамильных драгоценностей.

Сухо заключил:

– Это Абигейл.

Не знаю, почему он так решил, но я ему сразу поверила и, посчитав ревизию оконченной, пулей выскочила из подземелья.

– Ничего не понимаю, – прошептала сдавленно, испытывая острое разочарование и мечтая оказаться как можно дальше от этого места.

Ощутив на своем лице прохладные прикосновения ветра, вздохнула полной грудью. Девин запер склеп, вернул ключ в тайник и предложил мне руку (а мог бы и сердце), за которую я с благодарностью ухватилась.

– Демон побери, это действительно было неожиданно!

– Н-да, – согласилась я, – наша замечательная теория трещит по швам. Получается, раз баронесса не превратилась в прах, значит, не было никакого переселения в тело твоей бабки. Абигейл на самом деле умерла. Тогда непонятно, какое отношение ко всему этому имеет покойная графиня Уистлер и что за странное письмо она написала?

– И я по-прежнему теряюсь в догадках, как артефакт оказался в моей семье. Может, Абигейл перед смертью вручила его Каролин?

– Но почему не кому-нибудь из своих близких? Да и могла ли баронесса знать, что в скором времени произойдет трагедия? Коул, то есть Арлен, если он все-таки ее убил, вряд ли стал бы предупреждать любовницу о своих коварных замыслах.