Текст книги "Похищая жизни (СИ)"

Автор книги: Валерия Чернованова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)

– Мы вот с Девином вечером собираемся в оперу, – весело отрапортовала маман.

«Только мне об этом забыли сообщить», – досадливо поморщился я, прощаясь с надеждой на спокойный вечер возле камина.

– Так это же чудненько! – просияла гостья. – Одному моему знакомому тоже повезло достать билеты на сегодняшнее выступление. Говорят, в зале будет полный аншлаг. Все билеты раскуплены задолго до открытия сезона.

– Что неудивительно. Нас ждет незабываемая встреча с самой Розалиндой, – пафосно заявила Маделин, подкладывая себе в тарелку очередную кремовую корзиночку.

Это что-то новенькое! Одно из двух: или же эта Розалинда – бесталанная старая грымза (но почему тогда уйма народа рвется на ее выступление?), или же я плохо знаю свою мать.

Что касается меня самого, то я был весьма далек от мира искусства, а оперу так вообще терпеть не мог и чаще всего начинал зевать уже на первом аккорде. Что ж, может, хоть сегодня удастся выспаться.

Раздался стук дверного молотка. Разлив в чашки чай, Хэтч неторопливо зашагал в холл, а я мрачно подумал, кого там еще демон принес. Нежданным гостем оказался Николас. Передав слуге пальто и черный цилиндр, он учтиво поклонился моей матери, коснувшись надушенной ручки, заблаговременно выставленной для поцелуя. На Алексис друг даже не взглянул.

– Рад вашему возвращению, миледи, – демонстрируя свои лучшие качества, залебезил Росс.

– Николас, вы очень вовремя. Не составите нам компанию? – Маделин жестом пригласила гостя устраиваться за столом.

– С удовольствием. Я безмерно польщен, – продолжал корчить из себя эталон в сфере общения приятель.

– Мистер Росс, вы вполне целы и невредимы, что очень странно в свете последних событий. Думала, Блейк вас кастрирует, – совсем некстати вспомнила о своей идиотской выходке Алексис и, не обращая внимания на свирепый взгляд коллеги, поведала графине о вчерашней фотовыставке.

Позабыв о своем безукоризненном воспитании, которым весьма кичилась, Маделин хохотала в голос. Лицо Ника приобрело цвет перезревшего помидора, а шея – зеленой ботвы. Еще немного, и моего друга хватит удар. Нужно было спасать положение, причем немедленно. Иначе, боюсь, Росс сорвется, и Алексис до оперы не доживет.

Я отодвинул от себя тарелку с гренками, к которым до сих пор не притронулся, и сказал:

– Пойдем в кабинет, Ник. Там спокойно поговорим.

Маделин убрала с коленей салфетку и положила ее на стол.

– Нет-нет, оставайтесь, – запротестовала она. – А мы больше не станем вам мешать. Давайте, дорогая, сядем в гостиной поближе к огню. Осень в этом году выдалась такая холодная, а я стужу не переношу.

Поднявшись, графиня царственной походкой направилась в холл, поманив за собой Алексис. Та весело подмигнула Россу и, умыкнув с тарелки еще один кулинарный шедевр, вышла из комнаты.

– Иногда я ее просто ненавижу! – решил поделиться наболевшим приятель. Заметил, как у него задергались желваки. – А в иные момент так вообще готов придушить!

– Полностью разделяю твои порывы, – проявил я мужскую солидарность. – У меня подобное желание возникает не реже, чем два раза в день.

– Почти уверен, это ее рук дело! – приступив к завтраку, продолжил изливать свои возмущения Николас.

– Ты сейчас о чем? – прикинулся я дурачком.

– О проклятых фотографиях! Никому другому такое бы и в голову не пришло!

Я тактично промолчал. Не то чтобы хотел отвести удар от Алексис, просто предпочитал остаться в тени. Это их дела, пусть сами и разбираются. К тому же, если Ник узнает, что я покрывал Брук с самого начала, нашей дружбе придет конец.

– Но что ты вообще делал в борделе?!

Росс устало отмахнулся:

– Встречался с одним человеком. Ничего интересного. – Допив чай, рассеянно оглядел помещение, задержавшись взглядом на лаковом столике, к которому вплотную было придвинуто кресло. На нем поверх клетчатого жакета ярким пятном выделялись небрежно брошенные шляпка и маленькая дамская сумочка. Ник аж причмокнул от радости и довольно потер руки, а в следующую минуту уже беззастенчиво рылся в ридикюле.

– Сейчас своим поведением ты очень напоминаешь Брук. – Я невольно оглянулся на двери, опасаясь, что Наблюдательница в любой момент может вернуться, и, если застанет Николаса за этим неджентльменским занятием, поплатимся мы оба.

– Я так и знал! – победно воскликнул приятель, размахивая, словно трофейным флагом, черно-белой фотографией. – Это она все подстроила! Вот пройда!

Ситуация принимала крайней неприятный оборот.

– И что ты намерен с ней делать? – видя, как Росс снова меняется в лице, полюбопытствовал осторожно.

Тот устремился к выходу.

– Разберусь прямо сейчас!

– Ник! – Вскочив со своего места, я преградил ему дорогу. – Только через мой труп! Поостынь! Еще успеешь наделать глупостей. Сначала надо все хорошенько обмозговать. Чтобы не вышло осечки.

Росс, конечно, поартачился для проформы, но все же согласился с моими доводами. Я плеснул в бокал бренди и подал другу, здраво рассудив, что чай ему сейчас не поможет.

– Но если считаешь, что я это все так оставлю, то глубоко заблуждаешься! – занервничал он снова.

– Лучше пойдем отсюда, иначе, если столкнешься с Брук в таком состоянии, точно слетишь с катушек. – Не желая, чтобы эти двое поцапались в моем доме, я от греха подальше утащил Ника в кабинет.

Постепенно Росс начал успокаиваться, по-видимому, придумал ответный ход. Что ж, от всей души благословляю его на это благородное дело и желаю всяческих успехов на нелегком поприще. Надо же как я заговорил, почти как с трибуны на торжественном заседании.

– Перед тем как отправиться к тебе, заезжал в морг, – когда страсти немного поутихли, заговорил Николас. – С официантом из «Рошель» произошло то же самое, что и с телом Оуэна. Его даже не успели довезти до морга, как он растаял, словно мартовский снег.

– Значит, на счету Коула уже как минимум четыре трупа: Авроры, Этана Корти, официанта и того бедолаги, в чьем облике он разгуливает сейчас, – лениво поцеживая бренди, рассуждал я. – И это только те, о ком нам известно. Тела так удачно исчезают, что выяснить точное количество его жертв практически невозможно.

– Странно одно, почему он до сих пор в Миствиле? Я бы на его месте уже давно отсюда слинял.

– Может, хочет меня сделать следующей жертвой? – не слишком уверенно предположил я. Конечно, маловероятно, но это хоть как-то могло объяснить неудавшееся покушение.

– Или же чего-то выжидает. – Друг задумчиво повертел перед глазами серебряную табакерку, лежавшую на столе.

– Только непонятно, чего именно...

Часов до пяти Николас проторчал у меня, а потом откланялся, сославшись на неотложные дела. Маделин не показывалась из своих апартаментов, полностью поглощенная подготовкой к очередному выходу в свет, дабы затмить одним своим появлением так горячо расхваливаемую ею примадонну. Это позволило мне провести несколько относительно спокойных часов в компании бренди и илийских сигар, припрятанных для особого случая. Вроде такого, как расставание с прошлым, к которому я поклялся больше никогда не возвращаться. Забыть об Авроре и обо всем, что было с ней связано.

Алексис

Почирикав с мамочкой Уистлера минут тридцать и едва не скончавшись от скуки, я отправилась припудрить носик. Выведав у словоохотливой хозяйки, где находится туалетная, поспешила наверх. Однако на полпути передумала и повернула в обратную сторону. Оглядевшись, дабы удостовериться, что никого нет поблизости, юркнула в спальню его сиятельства. Отыскать комнату не составило труда, я хорошо ее запомнила, когда вместе с Девином возвращалась в вечер помолвки.

Выудив из потайного карманчика заранее приготовленный конверт и перчатки, приступила к поискам. Заметила фланелевый халат, брошенный на кровать. Хм, в прошлый раз одежда валялась прямо на полу. Неужели Уистлер стал таким аккуратным? На вороте темнели несколько волосков, которые я осторожно сняла и сунула в конверт.

Далее шел черед прикроватного столика, вернее, обнаруженной на нем раскрытой книги, лежащей страницами вниз. Рано я его похвалила. Нельзя так с книгами обращаться! Мельком взглянула на название. А Уистлер, оказывается, философ. Я такую бредятину ни в жизнь не осилю. Уголки некоторых листков были измяты и замусолены, похоже, наш воспитанный Девин слюнявит пальцы, прежде чем перевернуть страницу. Впрочем, я тоже так делаю. Без зазрения совести выдрала два листка. Не будет же он по сто раз перечитывать одно и то же. Разве что вызубрить соберется...

На каминной полке стоял бокал, а рядом красовался полупустой графин с бренди. Оказывается, и у нашего безупречного Девина есть изъяны. Мог бы получиться замечательный снимок, жаль, времени в обрез. Поднеся бокал к свету, убедилась в наличии отпечатков пальцев и решила на всякий случай его тоже прихватить. Может, и пригодится.

Еще разжилась изображением Уистлера. Сначала думала по-тихому его позаимствовать, но потом решила не отягощать свою совесть новыми неправовыми действиями, так как и без того частенько была с ней не в ладу. Просто взяла и выпросила у графини портретную миниатюру ее любимчика, вроде бы как на память. Стоило только заикнуться, как Маделин с радостью подарила портрет, явно посчитав, что я от ее обожаемого сыночка совсем без ума. Ну и плевать! Мне вообще без разницы, кто и что обо мне подумает.

Покрутившись в комнате еще пару минут, но так больше ничего стоящего и не обнаружив, выглянула в коридор. Не заметив поблизости ни одной живой души, выскользнула из опочивальни.

– Извини, Девин, но лучшей кандидатуры, чем ты, я не нашла.

Спустившись в столовую, надела жакет, быстренько попрощалась с графиней, обескураженной моим поспешным уходом, и, заверив ее, что уже через несколько часов мы встретимся в театре и вдоволь наговоримся, поехала домой. Далее на повестке дня были расслабляющая ванна и подготовка к приятному вечеру.

Около семи за мной заехал Шейрон на своем нарядном маленьком ландо. Одарив положенной порцией комплиментов и презентов в виде жемчужной броши, серег и браслета с теми же изумительными горошинами, пригласил на аперитив. Подарки пришлись как нельзя кстати, они хорошо гармонировали с моей прической: тугими завитками, уложенными под золотой сеткой, усыпанной крошечными жемчужинками. Я тут же нацепила изящные побрякушки и в свою очередь наградила блондина страстным поцелуем, красноречивее любых слов выразившим мою благодарность.

Шейрон оказался неоригинальным и потащил меня во всем известный ресторан «Рошель». Тот самый, в котором я не далее, чем вчера, дебютировала в роли спасителя Девина. Заметив меня, метрдотель интуитивно попятился и едва не нырнул со страху под накрытый ажурной скатертью стол. Спасибо хоть, открещиваться, как от нечистой, не стал.

Сообразив, что сегодня я пришла с миром, да еще и в обществе королевского отпрыска, подобострастно поклонился, чуть не припечатавшись к полу лбом. Наверное, и хвостом завертел бы, если бы таковой у него имелся. Растянув губы в притворной улыбке, повел нас через весь зал к небольшой, отгороженной ото всех нише.

Время за непринужденной болтовней с Шейроном и дегустацией блюд летело незаметно. И как ни жалко нам было покидать милое заведение, вскоре пришлось поспешить в театр, дабы не опоздать к началу первого акта. Пока мой кавалер расплачивался с официантом, я вышла на улицу и, остановившись на ступенях, с наслаждением вдохнула свежий вечерний воздух. По-видимому, в честь воскресенья погода выдалась вполне сносной, сухой и безветренной. Хотелось бы верить, что завтрашний день тоже не подведет.

Откуда-то сбоку послышался громкий свист. Я обернулась и заметила, как кто-то с остервенением мне машет рукой. Неизвестный высунулся из своего укрытия, и свет фонаря выхватил из тьмы его узкое бледное личико и рыжие, закручивающиеся кольцами кудри. Кажется, Джесс снова на боевом посту. И не надоело...

Парень в очередной раз издал залихватскую трель, ясно давая понять, что не уйдет отсюда, пока я с ним не поговорю. Вот ведь приклеился как банный лист! Не желая, чтобы Шейрон застал меня в обществе этого сопляка, проворно сбежала с лестницы и завернула за угол здания. От злости едва не вцепилась в тонкую, словно цыплячью, шейку, которую Джесс продолжал вытягивать в мою сторону.

– И чего тебе так приспичило именно сегодня со мной встретиться? Что за дурные манеры подзывать свистом? Я что, похожа на дворовую собачонку?! – закипала я. – Мы, кажется, договорились: ты следишь за мной на расстоянии и не тревожишь по пустякам!

– У меня послание от Рене. И тем более это в твоих интересах, – парировал Джесс.

– А ты знаешь мои интересы? По-моему, они никак не могут совпадать с вашими.

Рыжий принялся выворачивать свои многочисленные карманы наизнанку, пытаясь в них что-то отыскать.

– При всем своем желании мне не удастся находиться рядом с тобой постоянно. Поэтому тебе попросили передать вот это. – Извлек из нагрудного кармана тугой мешочек. – Здесь несколько телепортов на случай, если окажешься в опасности, как тогда, в поезде, а меня рядом не будет. Мистер Стоун беспокоится об успехе нашего предприятия. Ну и о тебе, конечно, – выразительно закончил Джесс и замолчал, наверное, надеялся услышать в ответ слова благодарности.

– Какая щедрость! Передай своему благодетелю, что в его подачках я не нуждаюсь! – Запихнула мешочек в сумку, дав себе зарок сегодня же изучить его содержимое и придумать, как избавиться от нежелательного надзора. Но только так, чтобы этот подлец Рене ничего не заподозрил и не презентовал новое чудо магии – этакого невидимого шпиона. Дураку ясно, для чего мне подсунули эту торбочку.

А Шейрон тем временем уже изнывал от тревоги за свою дорогую пропажу. Приказав рыжему испариться, широко улыбнулась и вывернула из-за угла.

– Милый, меня привлек своим ароматом вон тот кустик жасмина. – Надо же было как-то объяснить свое временное отсутствие.

Несколько секунд бастард с завидным упрямством вглядывался в темноту, желая разглядеть то, чего там и в помине не было. Хорошо, что не начал принюхиваться, наверное, не расслышал начала фразы. Конечно, демон их знает, когда там цветут жасмины, но явно не в преддверье морозов. Не желая, чтобы меня поймали на лжи, подхватила своего кавалера под руку и поволокла к ладно.

– Уже опаздываем. Не хочу пропустить выступление сиятельной Розалинды!

Вильерс тут же позабыл о предмете нашего разговора, накинул мне на плечи отделанную мехом ротонду, и мы сосредоточились на обсуждении предстоящего спектакля, а если точнее, на достоинствах примадонны – молодой оперной певицы, успевшей покорить весь мир.

Здание театра было выстроено более трех веков назад и отличалось безукоризненной акустикой. В середине фасада возвышался портал для въезда карет, где нас и встретили улыбчивые лакеи. Со всех сторон театр был окружен зелеными садами, испещренными крохотными аллейками, гостеприимно принимавшими всех желающих подышать свежим воздухом. А уставшие от виртуозной игры актеров, могли уединиться в беседках, куда услужливая прислуга приносила легкие, а иногда и крепкие напитки. После принятия последних, зрители обычно задерживались здесь на неопределенный срок, явно превышающий время антракта.

Пока поднимались наверх, Шейрон не переставал хвастаться, что нам достались самые лучшие места, чуть ли не по соседству с королевской четой. Я рассеянно кивала на его слова, с интересом разглядывая окружающую обстановку и припозднившихся меломанов, вроде нас, спешащих в зал.

Внутри театр состоял из пяти ярусов лож и центральной галереи. Все ложи выходили в общий коридор, из которого по лестнице можно было попасть на следующий ярус. На каждом этаже коридоры заканчивались небольшими уютными гостиными, где зрители во время антракта могли пригубить бокал шампанского и отведать легких закусок. Те же, кто хотел других посмотреть и себя показать, вынуждены были спускаться в просторное фойе, расположенное на нижнем этаже.

Шейрон откинул бархатный полог, и мы вошли в ложу. Свет в зале стал медленно гаснуть, кажется, успели вовремя. Каково же было мое удивление, когда вместо короля с королевой мы обнаружили по соседству скромное семейство Уистлеров. Маделин радостно помахала нам веером из страусиных перьев, ее сын только хмуро кивнул, смерив моего спутника тяжелым взглядом. Непонятно почему, Вильерс вызывал у Девина антипатию.

На мне внимание Наблюдателя задержалось на долю секунды, а потом Девин повернулся к сцене и сделал вид, что полностью поглощен музыкой. Довольная тем, что мой шикарный наряд все-таки произвел впечатление на нашего однолюба, я опустилась в кресло рядом с графиней.

Шейрон оказался страстным поклонником оперы и сидел с таким одухотворенным лицом, будто внимал самому Орфею. Я тоже честно старалась казаться восторженной, хотя то и дело клевала носом. Маделин, у которой рот ни на минуту не затыкался, беспрестанно вертела головой, поворачиваясь то ко мне, то к Девину, дабы поделиться очередной сплетней или бросить колкую реплику в адрес актеров. Уистлер отчаянно зевал и, если бы не его мать, постоянно нас тормошившая, мы с ним уже давно бы дрыхли на пару.

Наконец первый акт был окончен. Подражая остальным зрителям, я аплодировала стоя. Уверена, добрая их половина ни демона не смыслила в опере и лицемерно строила из себя истинных ценителей.

Шейрон поднялся, обронив, что мечтает представить меня каким-то своим друзьям. Уж не с папиком ли собрался знакомить? Как по мне, так пока преждевременно. Я, конечно, не прочь породниться с королевской фамилией и стать супругой бастарда. Ясно, из соображений прямой выгоды: эта роль сулила безбедное существование на всю оставшуюся жизнь, да и Шейрон был весьма недурен собой. В общем, завидный брак во всех отношениях. Имелась только маленькая загвоздочка: я совершенно не была в него влюблена. Но как говаривалось в старину, стерпится-слюбится. Тем более что я уже давно разучилась испытывать настоящие чувства.

Девин сладко потянулся, оглядел опустевший партер и покинутые зрителями ложи. Собрался было снова вздремнуть, без назойливого сопровождения оркестра, как почувствовал очередной тычок в бок:

– Я умираю от жажды! – капризно завела графиня. – И ноги затекли. Давай немного пройдемся.

Я искренне посочувствовала напарнику. Чтобы выносить ее сиятельство требовались ангельский характер и дьявольское терпение. Правда, Девин не мог похвастаться ни тем, ни другим. Удивительно, как только он ее выносит?

Мы с Шейроном тоже отправились бродить по ярко освещенным коридорам, стены которых были обтянуты алым шелком и увешаны картинами в позолоченных рамах. Возле невысоких деревянных панелей примостились миниатюрные диванчики и круглые столики, на которых стояли фужеры на высоких ножках. Я взяла один и, поцеживая игристый напиток, принялась разглядывать разряженную публику, напевая про себя знакомые строчки: «Кто может сравниться с Матильдой моей?». Под прекрасной Матильдой, понятно, подразумевала себя и на вопрос могла сразу ответить – никто.

Да, от скромности я явно не умру.

Заметив у одной из девиц колье с синими сапфирами, каждый размером со спелую виноградину, проронила, умирая от зависти:

– Мне бы оно пошло куда больше!

Надеюсь, Шейрон не тугодум и правильно понял мой прозрачный намек. Уже завтра я рассчитывала получить нечто подобное на свою шею.

Процедура знакомства с его друзьями затянулась. Очень скоро все титулы и имена перемешались у меня в голове, и я отчаянно боролась с зевотой. Заметив нас, Маделин позвала за свой столик. До сих пор актриса о чем-то бойко щебетала с долговязой, унылого вида девицей, нет-нет и кидавшей на Девина многозначительные взгляды. Последний сидел с похоронным лицом, вяло отвечая на реплики маменьки и ее подруги, постную мину которой, на мой взгляд, могла бы оживить приветливая улыбка.

Девица, наверное, обладала телепатией и, прочитав мои мысли, растянула губы в улыбке, явив нашим взорам лошадиную челюсть. Я чуть не свалилась на пол, а Девин едва не завопил в голос. Залпом осушив бокал, на дне которого плескалось бренди, знаком подозвал официанта. Забрав у того еще две порции крепкого напитка, отпустил на все четыре стороны. С такими темпами он скоро сопьется окончательно.

Наклонившись к напарнику, с нежной улыбкой прошептала ему на ухо:

– Я, кажется, что-то пропустила? Никак уже начался конкурс на звание новой леди Уистлер?

Девин резко опустил бокал на стол. Остатки бренди обрызгали его белоснежные манжеты. Вскинув на меня затуманенный взгляд, невольно задержался на глубоком вырезе платья. Я тут же выпрямилась и целомудренно прикрыла декольте газовым шарфиком, способным разве что придать моей груди синюшный оттенок, но никак не спрятать от настырного взгляда.

От Шейрона тоже не укрылся подозрительный интерес его сиятельства к моим прелестям. Отодвинув стул, блондин уселся рядом и тихо, сквозь зубы проговорил, так, что мне едва удалось разобрать слова:

– Советую свое недовольство держать при себе и не пускать слюни, глядя на мою даму. Лучше уделите больше внимания своей, а то она, того и гляди, от возмущения заржет и начнет бить копытом. И вообще, держитесь от Алексис подальше.

Я едва не расхохоталась. Во загнул! Неужто ревнует?

– Или что?! – с вызовом бросил наш граф. Шальной блеск в зеленых глазах не давал усомниться в крайней степени его опьянения.

Ответить Вильерсу помешал жизнерадостный голосок альвессы:

– Девин, представляешь, мисс Эжени еще и музицировать умеет! Ну не правда ли она прелестна?!

Кандидатка в жены стыдливо зарделась и снова одарила нас лошадиной улыбкой. А Шейрон, явно желая добить новоиспеченного соперника, с иронией заявил:

– Ну, конечно, прелестна! И господин Уистлер разделяет наши восторги.

«Похоже, запахло скандалом», – промелькнуло в мыслях. Сейчас Девин ему покажет...

Однако произошло неожиданное. Наблюдатель побагровел и, резко поднявшись, схватил меня за руку:

– Пойдем! – Никак не реагируя на мое сопротивление, потащил к выходу.

За спиной раздались удивленные возгласы Маделин и ее протеже. Шейрон же, не ожидавший от графа такой подлянки, застыл истуканом.

– Эй! Что за собственнические замашки?! – оказавшись в коридоре, попыталась высвободить свой локоть, но хватка у Уистлера была железной.

Не сбавляя скорости, Наблюдатель ринулся к лестнице, волоча меня за собой, а заодно и шлейф из любопытных взглядов и приглушенного шепота. Все, завтра весь Миствиль будет об этом судачить.

– Может, объяснишь, что на тебя нашло?!

– Не пойму, как ты вообще его выносишь? – вопросом на вопрос ответил Уистлер. – Он одним своим недалеким видом способен вывести из себя!

– Хочу заметить, что я с ним не для того чтобы вести научные разговоры! – Девин сильнее сжал пальцы. Я едва не вскрикнула от боли и со злостью процедила: – Вернее было бы спросить, как я до сих пор выношу тебя!

На первом этаже людей уже практически не осталось. Прозвенел звонок, и все поспешили на второе действие. Наконец мне удалось вырвать свою нежную ручку из лап этого психопата. Взглянув на локоть, с сожалением констатировала, что теперь останутся синяки.

Повернула было обратно:

– Ты как знаешь, а мне прогулка в твоем обществе совершенно неинтересна. Предпочитаю присоединиться к своему недалекому кавалеру, – и едва не показала Уистлеру язык.

Тот, вместо того чтобы отвалить по-хорошему, затащил меня в какую-то комнатушку и, прижав к стене, пригрозил:

– Это он пусть держится от меня подальше! Иначе не посмотрю, что королевских кровей! Так и передай! – Амбре дорогих духов и стойкого перегара зависло в воздухе.

Шарфик медленно сполз с плеч и плавно опустился к моим ногам.

– Все свои претензии прошу излагать непосредственно лорду Вильерсу. И лучше на трезвую голову!

Уистлер замешкался с ответом. Наверное, в его проспиртованные мозги начала просачиваться трезвая мысль: и что это такое он вообще вытворяет? А губы тем временем, идя вразрез с остатками здравого смысла, уже почти касались моих.

– Что, сударь, решили меня соблазнить? – подначила его. – Жаль, что никто нас не фотографирует. Наверное, вы хотите окончательно запутать меня своими нелогичными поступками и заставить усомниться в неприязни, которую, как часто утверждаете, испытываете ко мне.

Это подействовало отрезвляюще. Стряхнув наваждение, Девин убрал руки и отступил назад.

– Извини, – только и смог выговорить он. Мучимый запоздалым раскаянием, хотел продолжить, но я его опередила:

– Считай, уже все забыла. – Послав на прощание воздушный поцелуй, выскользнула за дверь.

Из зала доносился вибрирующий голос Розалинды, исполняющей очередную любовную арию. Я поспешила наверх, мысленно придумывая, что сейчас скажу ее сиятельству. А в том, что Маделин вцепится в меня с расспросами, можно было не сомневаться. Лопаясь от негодования и про себя проклиная идиота Уистлера, умудрившегося испортить мне настроение даже в театре, уже коснулась полога, закрывавшего вход в нашу ложу, когда вспомнила, что оставила в комнате шарфик. Между прочим, один из моих любимых. Пришлось возвращаться.

«Только бы не столкнуться с этим ненормальным», – твердила мысленно.

Почувствовала, как от лица отхлынула кровь, а пальцы сразу стали холодными. Дверь в комнату была приоткрыта. Я заглянула внутрь и так и осталась на пороге, застигнутая врасплох открывшимся зрелищем. Девин сидел на полу, прислонившись к стене и широко раскинув ноги. Голова безвольно упала на грудь. Из тыльной стороны кисти сочилась кровь.

Отмерев, бросилась к напарнику. И кто же его так приложил? Точно не я. К своему облегчению поняла, что он еще дышит. Никаких видимых повреждений, кроме пореза на руке, больше не обнаружила. Убедившись, что опасности для жизни нет, достала из сумки платок, вытерла с руки кровь и смахнула несколько капелек с паркета. Затем запихнула вещицу обратно, пополнив свою коллекцию еще одним необходимым ингредиентом. Надеюсь, последним.

От души похлопала Наблюдателя по щекам, но тот пока и не думал приходить в себя. Ну прямо как истеричная девица. Чуть что, сразу в обморок падает. Пришлось бежать за подмогой. Доктор отыскался быстро, ему потребовалось всего несколько секунд, чтобы привести графа в чувство. Врач поднес к его носу пузырек с нашатырем и принялся ждать реакции. Веки Уистлера дрогнули. Скорчив гримасу, он окончательно вернулся к жизни.

Оказалось, что в коридоре его кто-то нагнал и сунул пахучую тряпку под нос, после чего Девин сразу же отрубился, а преследователь заволок его обратно в комнату и намеренно ранил. Я было подумала, что это мой ревнивец Шейрон, но откуда у бастарда тряпка с хлороформом? Хотя в королевских покоях наверняка и не такое можно нарыть. Поразмыслив еще немного, все-таки сняла с любовника подозрения.

Врач наложил на руку пострадавшего повязку и, посоветовав на ближайшую ночь постельный режим, откланялся.

– Может, позвать Маделин? – предложила я.

– Станет только хуже. – Девин поморщился от боли в висках.

Бедный! Мало того что его наглым образом усыпили, так еще и не за горами похмельный синдром.

– Скажи, что я почувствовал легкое недомогание и отправился домой, – попросил он.

– Надеюсь, доберешься без приключений.

Когда Уистлер ушел, я внимательно обследовала комнату и коридор. Там, где, по словам Девина, на него напали, заметила латунную пуговицу с резьбой. Точно такие же были на ливреях обслуги. Этот инцидент навел на нехорошие подозрения, которые очень скоро переросли в твердую уверенность: преступнику зачем-то тоже понадобилась кровь моего напарника. Вчерашним провалом он не удовлетворился и решил, перевоплотившись в работника театра, снова попытать счастья.

«Хорошо бы ограничился одной кровью», – хмуро подумала про себя. Ведь ничего не мешало Коулу заодно позаимствовать и тело Девина. Я аж содрогнулась от этой мысли. Отгоняя от себя столь мрачную гипотезу, отправилась досматривать спектакль.

Выступление закончилось около полуночи. Проводив Маделин до кареты и пожелав ей доброй ночи, мы с Шейроном поехали ко мне. Правда, ему пришлось притормозить у порога. Не хватало после всех сегодняшних волнений еще и бессонной ночи!

Блондин, конечно, расстроился, но пообещал завтра же взять реванш. Я спорить не стала. Быстро чмокнув его в щеку, как бы между прочим сказала:

– Не знаю почему, пришло на память колье из театра. Надеюсь, ты его тоже не забыл.

Предвкушая несколько часов блаженства в своей мягкой, теплой постельке, поднялась на крыльцо и повернула ключ в замке. На столике возле входа стояла керосиновая лампа, но ее не было нужды зажигать, чтобы разглядеть учиненный в доме погром. Лунного света вполне хватило для оценки урона. Мебель была перевернута. Шкафы и серванты раскрыты; ящики вместе с их содержимым в творческом беспорядке валялись на полу. Второй этаж «порадовал» идентичной картиной. Утешало только одно, все мои драгоценные безделушки оказались на месте. Ясное дело, что искали эти вурдалаки.

Устало привалившись к стене, сдавленно простонала. Все это, определенно, переставало мне нравиться. Игра в поиски поддельного медальона зашла слишком далеко. Надо как-то ее прекращать.

День девятый

Алексис

Ненавижу понедельники! Впрочем, как и все остальные дни недели, кроме воскресенья, которое всегда почему-то проходит так незаметно, что не успеваешь и понять, был ли у тебя выходной или же только привиделся. Проснулась рано, а если быть точной, почти не сомкнула глаз. Вздрагивала от малейшего шороха, опасаясь, что эти уроды, неудовлетворенные результатами обыска, вернутся, дабы выпытать у меня лично о местонахождении медальона. К счастью, пронесло, никто так и не появился.

Поднявшись на рассвете, принялась за сборы. Долго блуждала по комнате, выискивая в ворохе одежды, вываленной из шкафов и сундуков, более-менее приличное, не измявшееся платье и спотыкаясь о разбросанный по полу хлам. Настроение было препаршивейшее. Когда пришла Нэтти, я уже с горем пополам сумела себя экипировать и заканчивала завтракать в разгромленной гостиной. Увидев, во что превратился дом, девушка всплеснула руками и вопросительно уставилась на работодательницу в ожидании объяснений.

– Долго не могла найти сумочку, – не слишком убедительно соврала я.

Служанка обвела помещение печальным взглядом, мысленно прикидывая, за сколько дней удастся ликвидировать разруху. Оказывать посильную помощь в уборке я, понятное дело, отказалась, поэтому оставалось только посочувствовать Нэтти и ободряюще ей улыбнуться.

– Выше нос, у тебя все получится. Я не тороплю.

Допив кофе, схватила первое попавшееся пальто, картинно свисавшее с перилл в холле. Неподалеку обнаружились перчатки и маленькая темно-синяя шляпка с узкими, чуть загнутыми вверх полями и пестрой композицией из алых и желтых роз. Интересно, в каком состоянии я была, когда ее покупала? Нахлобучив на голову творение безумного шляпника, взяла мешочек с магическим барахлом и протянула его служанке.