Текст книги "И пусть время повернется вспять (СИ)"

Автор книги: Валерия Гом

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

Глава 14. Последствия

Пожалуйста, не волнуйтесь,

я вам только пригрозил.

Все это хвастовство – я не свирепый.

Я – Итог.

"Книжный вор", Маркус Зусак

Могу сказать одно: мне было очень и очень неловко после пробуждения, когда Уэйл, громко смеясь, рассказывал об этом инциденте Дроугону и Элис, а они, в свою очередь, тоже держались за животы от хохота.

– Это не смешно, – пробурчала я как-то, а мой наставник весело потрепал меня по голове и воскликнул:

– Где твой оптимизм, самоубийца?

– Я не самоубийца!

Змей, все еще смеясь, прокомментировал:

– Не хватало ей только театрально произнести прощальную речь.

Им не стоило знать, что я собиралась это сделать. Ну а что? Если умирать, так красиво, как в книгах!

Последовал новый взрыв хохота.

– Но, а если серьезно, – спросил Уэйл, все еще улыбаясь, – о чем ты думала? Ты что, не видела, что черных рыцарей – не надо на меня смотреть, я знаю искомое значение титула "черный рыцарь" – осталось ничтожное количество? Они отступили.

– Меня стукнули по голове, – стала оправдываться я, – и я перестала различать, где враги.

– Хорошо ты никого из наших не прибила, – усмехнулась Элис, жуя кусок вяленого мяса, да так аппетитно, что у меня забурчало в животе, – было бы сложно убедить остальных, что у тебя поствоенный бред.

Уэйл бросил и мне кусочек со словами:

– Поешь, ты сегодня хорошо себя показала.

Затем шатер снова сотрясся от смеха. А мне-то уже, какое было дело? У меня в руках была еда, это главное.

– Скольких убила? – спросил Дроугон между тем

– Троих или четверых, – ответила я с набитым ртом

– И какого это, убивать в первый раз? – поинтересовался мой наставник, садясь рядом, – я уже не помню своих чувств – так давно это было.

Я задумалась, как бы объяснить более правильно.

– Это было…. Сначала мне стало страшно, да так, что у меня затряслись руки. Кровь струилась по лезвию, будто крича, что я отняла чью-то жизнь, пусть и взамен своей. А затем меня будто подменили на какое-то время. Я поняла, насколько приятно было чувствовать себя выше своей жертвы, сильнее, ловчее. Как будто бы я была вершителем судеб, словно каждый убитый мною приближал меня к великой цели. Меня захватил азарт. И мне показалось, что это приятно… убивать.

– Эх, безумная женщина, – вздохнул Уэйл, но было видно, что он доволен моим ответом, – не зря, ой, не зря, в армии Александра Македонского тайным войском было именно войско женщин. Злые вы какие-то.

– Кто бы говорил! – Элис шутливо бросила в него какой-то тряпкой.

– Мы понесли большие потери? – вдруг спросила я, и наставник помрачнел.

– Пало больше половины воинов. Но не Деметрий, что вы, – добавил он недовольно, – интересно, он вообще сражался?

Я не видела его в пылу сражения, поэтому лишь пожала плечами, вновь отвлекшись на трапезу.

– Выжившим нужна ночь, чтобы прийти в себя, а потом мы смело можем вернуться домой, – жизнерадостно поведал Змей

– Кстати, Уэйл, как прошла твоя дипломатическая беседа? – вспомнила я

– Так я уже всем рассказал, – ответил он

Я надулась – как обычно, проспала все на свете.

– Можешь повторить?

Он неопределенно махнул рукой в сторону Элис, и та ответила за него:

– Король Артур согласился, практически не думая. Сказал, что это позволит наконец объединить королевства, пусть и под его предводительством. Он давно мечтает о мире, но с таким характером, как у Изабеллы, тяжело было этого добиться. Так что – получите и распишитесь – он сейчас находится в своем королевском шатре неподалеку и мирно попивает вино. Мы должны будем доставить его к королеве, а дальше…, – она взглянула на Уэйла

– А что дальше, мы придумаем по дороге.

Я не сдержала истерического смешка. Похоже, мне придется уже привыкнуть к подобно развивающимся событиям. Что поделать?

– Я отреагировала точно также, – заметила Элис, – но в моих привычках числится безграничное доверие этому индивидууму. Если он не нервничает, значит, и нам не нужно.

Уэйл кивнул в знак благодарности и поднял кубок:

– За победу!

И мы подхватили:

– За победу!

Когда все разбрелись спать, кто куда, я решила прогуляться, потому что, как обычно, выспалась в самое неподходящее время. Бодрствовали немногие, и, в основном, то были уставшие, полураздетые воины, которые пытались хотя бы устоять на ногах.

Тут я вспомнила о своем плече, и слегка приспустила рубашку, чтобы посмотреть, как там рана – ведь боли я не чувствовала. Как будто по одному ему слышному зову, Деметрий появился из ниоткуда и сообщил:

– Узнав, что ты ранена, я постарался помочь. Не болит?

Я отрицательно помотала головой и обняла его, сердечно поблагодарив.

– Сколько воинов пало от твоего меча?

– Почему это всех так интересует? – нахмурилась я, но ответила то же, что и друзьям, – а от твоего?

– Около десятка, – лениво протянул он и потянулся, словно кот, – потом мне это наскучило, и я отошел передохнуть. Благо, что разгоряченные воины никогда не видят никого по бокам, только перед собой. Куда им заметить неслышную тень, стоящую поодаль?

– Меня замечали, – пожала плечами я, – я пыталась отойти после того, как повредила левую руку. Было больно.

– А чем ты ее поцарапала, кстати? Бело не очень похоже на удар меча.

– Умбоном.

Он весело сверкнул глазами и сообщил:

– Ты – уникальное создание.

Я снова обиженно надулась, но Деметрий притянул меня к себе и потрепал по голове, совсем как Уэйл.

– А на самом деле, ты молодец. Не многие стали бы сражаться с болью в плече.

– Я ее почти не чувствовала, когда начала наносить удары.

– Не сомневаюсь, – отравитель зевнул, – спокойной ночи, миледи, и самых светлых вам снов.

Я снова осталась одна, и уселась дальше от лагеря, смотря на пламя догорающей свечи, и слушая сонные голоса переговаривающихся между собой воинов.

Я читала несколько книг, где раздражающий главный герой весь сюжет либо постоянно засыпал, либо падал в обморок. Так вот, проснувшись с первыми лучами солнца, я почувствовала себя именно подобной героиней и разозлилась. Сколько можно спать?

Оказалось, проснулась не только я – все мои друзья, и добрая половина войска уже вовсю собирали вещи.

– Ну и пусть собирают, – отвернулась я от них, – а мне лень.

Но Уэйл, казалось, не придерживался этого мнения. Заметив, что я проснулась, он вежливо предложил мне помочь, но с таким угрожающим видом, что создавалось ощущение, откажись я, и меня четвертуют прямо на месте. Нехотя я встала и, ссутулившись, подошла к Элис, которая отправила меня помогать Туве с лошадьми. Но Туве я не нашла и решила – это знак. Развернувшись на все сто восемьдесят градусов, я поковыляла прочь от суеты, в наиболее тихое и безлюдное место, где, к своему удивлению, и нашла парня. Заметив меня, он сделал жалобное лицо и сообщил извиняющимся тоном:

– Разобрался я уже с лошадьми, мне делать больше нечего, зачем путаться под ногами.

К его счастью, я похлопала его по плечу и прошептала:

– Если что, я помогла тебе, мы устали и решили передохнуть.

– Лентяи, – воскликнула внезапно подскочившая Элис, – никакого от вас проку!

Тем не менее, спустя секунду она уже сидела рядом с нами, завязав увлекательнейшую беседу с Туве, суть которой, на свое счастье, я потеряла еще после первого предложения. Мы просидели так довольно долгое время, пока не услышали звук горна.

– У нас был с собой горн? – спросил Туве, а мы с Элис синхронно переглянулись.

– Чего стоим? – крикнул издалека Змей, и его громовой голос разнесся по всей равнине, – поехали домой!

На этот раз я искренне пожалела, что выпила недостаточно эля. Мы ехали обратно быстрее, чем ранее, и поэтому зад болел от жесткого подпрыгивающего седла, голова раскалывалась от удара, а конечности давно затекли. Привалы мы устраивали один раз в сутки – на ночь. Создавалось ощущение, что всем глубоко наплевать на чувства пеших воинов, им ведь было тяжелее, чем тем, под чьими тушами находились бедные кони.

– Эль кончился, – как то сказал Уэйл, когда я посмотрела на него несчастными глазами. Пришлось тяжело вздохнуть и ехать дальше.

Я снова потеряла счет дням, мы проезжали мимо десяток деревень, но, когда наконец вдалеке показался замок, я подпрыгнула от радости, о чем тотчас пожалела. Подъехали мы к нему вечером, и мое тело было мне очень благодарно, когда ноги почувствовали твердую почву и понесли меня купаться. Я провела в ванной очень много времени, смывая с себя многодневную грязь, пот и кровь, и наслаждаясь приятным отдыхом. В конце концов, ко мне постучалась служанка:

– Миледи, простите, я принесла полотенца.

Я впустила ее, наспех вытерлась и оделась в новый льняной костюм бежевого цвета. Оказалось, девушкам, участвовавшим в битвах, не обязательно соблюдать формальности в обыденности, иными словами, я была освобождена от обязанности носить дурацкие платья.

Когда я вышла из ванной, то мне сообщили, что прием у Королевы состоится завтрашним утром, дабы мы могли окончательно передохнуть и расслабиться. За ужином Элис шепнула мне, что король Артур вот уже несколько часов не выходил из тронной залы, о чем-то непрестанно говоря с Изабеллой. Также я была уведомлена о том, что Уэйл находится в состоянии эйфории, а поэтому уже давно спит, ровно, как и Дроугон.

– Моя жизнь – это сонное царство, – буркнула я себе под нос, при том не в первый раз. Побродив по замку в поисках чего-нибудь интересного, я наткнулась на Корделию, коей была весьма рада. Мы поприветствовали друг друга, и она поинтересовалась, как прошел наш поход. Но ее лицо не выражало особого интереса, поэтому, получив краткий ответ "Мы победили", она прошествовала мимо меня в сопровождении своей молчаливой служанки.

– Почему никто не хочет со мной общаться? – спросила я у статуи плачущего грифона, стоявшей у входа в замок с внутренней стороны. Статуя была красива по-своему, пусть и выбор экспозиции был весьма странен. Слезы грифона из чистого стекла отражали чарующий свет звезд, а его открытый клюв кривился, изображая мучительную скорбь. Крылья были широко раскрыты, создавая арку для приходящих.

– Эта статуя – символ, – услышала я прямо над своим ухом.

– Ты прекратишь когда-нибудь так появляться? – недовольно воскликнула я, – ты же меня до смерти пугаешь!

– Это моя работа – быть тенью, – бесстрастно ответил Деметрий, приглаживая спутанные волосы и поправляя капюшон. Я отвернулась от него, снова всматриваясь в статую.

– Символ чего?

– Гибели, – просто ответил он, – гибели всех народов. Если быть точнее, плачущий грифон – это символ первой войны. Подобные скульптуры можно найти в каждом крупном городе мира, к примеру, в столице, то есть здесь, таких статуй шесть. Сама большая, если я не ошибаюсь, стоит у Главных Ворот, – я недоуменно нахмурилась, а он спохватился, – вы пришли через Северные Ворота, а Главные находятся на противоположной стороне. Крылья всегда образуют арку, чтобы те, кто проходит под ними, помнили, что защитила нас не сталь, а легкая, как перья грифона, субстанция – магия.

– Как поэтично, – прошептала я, зачарованная красотой скульптуры, – можно было бы написать стихотворение.

– Так ты еще и поэт? – насмешливо спросил он, – или, может, менестрель?

– Больше поэт, чем менестрель, – уклончиво ответила я, пряча глаза.

– Значит, и менестрель тоже? – продолжал докапываться до истины Деметрий, – какой инструмент предпочитаешь? Могу достать любой.

– Не надо! – я в ужасе замотала головой

Но он меня уже не слушал. Бубнил себе под нос названия всех инструментов, что ему известны.

– Гитара, – выпалила я, когда он мне окончательно надоел своим бормотанием.

– Отлично, – улыбнулся отравитель, – постараюсь достать в ближайшее время.

– Я не буду петь!

– О, еще как будешь.

Я попыталась просверлить его взглядом, но почему-то у меня не вышло. Это разозлило меня еще больше, и, рыкнув, я ушла прочь от статуи и несносного Деметрия. По дороге в комнату, я стала размышлять, чем можно было бы заняться, как вспомнила, что в таком огромном замке, разумеется, должна быть библиотека! После долгих и нудных расспросов и блужданий, я, наконец, нашла ЕЁ. Огромную комнату, усеянную книжными шкафами с толстенными фолиантами, на которых скопилась, судя по слою, чуть ли не вековая пыль. Восхищенно оглядывая зал, я решила, что останусь тут на всю ночь, и плевать, что утром придется снова слушать омерзительный голос королевы. Я схватила первую попавшуюся на глаза книгу с толстым кожаным зеленым переплетом, на которой было выбито название – "Сказания о благородстве". Автор был неизвестен, но название мне показалось интригующим. Книга была очень толстой, и, открыв ее, я поняла, почему. Во-первых, книга была рукописная, о чем я совершенно забыла. А во-вторых, половина книги была написана руническим алфавитом, в котором я признала нордические руны. Хотя какая разница? Читать я их все равно не успела научиться, хоть они и зачаровывали меня долгое время.

Первая половина книги была похожа на английский, в котором проскальзывали слова ирландского происхождения, коих я, разумеется, не знала. То был сборник поэм и песен, написанных разными авторами, но их объединяла общая тема, как я поняла, прочитав несколько – смерть во имя высшей цели. Ввиду последних событий, тема смерти мне несколько поднадоела, поэтому я положила книгу на место и стала искать себе вариант чуть лучше. Наконец, я наткнулась на тонкую, по сравнению с остальными, книгу в очень тонкой серой обложке, от которой дико несло чем-то очень неприятным. Книга называлась просто – "Свобода", но была весьма интересной – с ней в руках я не заметила, как наступило утро. В ней описывались чувства странника, жившего задолго до нас, побывавшего чуть ли не во всех уголках мира. Он писал, что только странники могут быть воистину свободны, ибо они соединены с природой неотрывной нитью, которая является и щитом, и кормилицей, и лучшим другом. В общем, живи я в одно время с этим путешественником, он бы от меня не отделался.

Когда была дочитана последняя страница, я с грустью отметила, что дневник этого странника обрывается на незаконченной истории. В последний раз он описывал сои чувства по прибытию в город, впервые, за много лет. О своем разочаровании и о том, как сильно он не вписывается в обстановку. Мне стало немного грустно. Я положила книгу на место, и отметила для себя ее местоположение в голове, чтобы дать почитать кому-нибудь другому, например, той же Элис или даже Корделии.

Я вышла из библиотеки, чтобы умыться, и наткнулась на сонную и зевающую подругу.

– Ах, вот ты где, – безучастно помахала она мне, – идем одеваться.

– Опять в платья? – прохныкала я, но последовала за Элис.

Но на этот раз мы обе были удивлены. Служанки принесли не платья, а шаровары из небесно-голубого шелка и белые рубашки. На наш молчаливый вопрос, одна из них пояснила:

– Девушки-воины должны выделяться из толпы, чтобы каждый знал, с кем имеет дело.

Я удовлетворенно заулыбалась, и быстро переоделась. Когда Элис помогла мне заплести косу, я встала и попыталась размяться, внезапно почувствовав усталость, накопившуюся за бессонную ночь. Моя подруга продолжала зевать, почти не останавливаясь.

– Жаль, здесь нет кофе, – пожаловалась она, хлопая себя по щекам

– Зато есть эль, – предложила я

– Я хочу проснуться, а не впасть в спячку, словно медведь, – она глянула в окно, – кажется, намечается что-то глобальное. Посмотри на городскую площадь.

И в самом деле, там собралось огромное количество народу, и их шум доносился до наших ушей. Толпа тянулась практически до ворот во двор замка, что заставляло насторожиться.

– Расслабься, – снова зевнула девушка, – скорее всего, нас собираются поздравить… или что-то вроде того. Но на всякий случай, спрячь кинжал в сапог. А это, – она сняла с меня цепочку, на которой все еще висел закрытый флакон с ядом, – я у тебя заберу. А то мало ли… расчувствуешься.

Я бросила на нее яростный взгляд, потому что Элис нахально хихикала. Наконец, одна из тех служанок вернулась, предложив нас проводить в тронную залу. Мы отправили ее восвояси, сказав, что и сами прекрасно доберемся, после чего под руку прошествовали на совещание.

Двери были широко распахнуты, и первом, что я заметила, было отсутствие Деметрия. Я встала рядом с Уэйлом и поздоровалась, на что он ответил мне теплой улыбкой. Настроение у всех было просто замечательным. Тронная зала была полна народу из числа знати, и все громко переговаривались. Наконец, воцарилась тишина, и в залу вошла королева, позади которой, идя колонной, плелись ее верные собачки. Возглавлял шествие мессиров, разумеется, палач.

Королева села на трон и начала свою речь:

– Все мои подданные славно сражались в этой страшной битве, которая началась из-за глупости и неосторожности короля Вороньего Королества Артура Конно.

Которого в тронной зале не было и в помине. Ха. Испугалась видимо, что и он словечко может замолвить за себя. Изабелла продолжила:

– Это был бой, доказавший вашу смелость. Честь. И, разумеется, преданность, – она схолодной улыбкой взглянула на Уэйла, отчего я почувствовала, что он напрягся.

Чтобы отвлечься от нервных подергиваний, при том, моих собственных, я стала оглядывать мессиров, но мой взгляд, вопреки воле, остановился на мессире Грегори. Точнее, на его поясе, на котором висел пустой черный мешок. Я уставилась на него, и палач заметил мой взгляд и проследил за ним, после чего на его лице появилась отвратительная ухмылка.

– Вижу страх, – прошептал он одними губами, но я в ответ лишь отвернулась.

Королева продолжала говорить, но часть речи я прослушала:

– …таким образом, я смогла понять, кто мне остался верен, а кто нет. Благодаря моим верным союзникам, ложь и лицемерие были раскрыты.

Уэйл резко схватил меня за руку и еле слышно прошептал:

– Что бы ни случилось, не вздумай лезть на рожон, ты меня поняла? Будь тише воды, и скажи это остальным. Вас ничего не касается, вы должны выполнить долг.

Я обеспокоенно передала его слова стоявшему рядом Змею, а тот передал Элис, и я вновь взглянула на Уэйла. Тот был белым, как мел, но мне казалось, нет причин для беспокойства. На его лице не дрогнул ни один мускул, но взгляд был напряженным до предела.

– Среди наших рядов завелся один предатель, и этого предателя ждет справедливая кара. Наказание за предательство короны – смерть. Стража, – властно позвала Изабелла, – увести Уэйла Джайрса на центральную площадь. Народ уже заждался.

– Нет! – завопила Элис, но Дроугон удержал ее.

– Помни его приказ, – шепнул он. Судя по выражению его лица, он обо всем догадывался заранее.

– Ты знал? – просто спросила я

– Когда мы закончили совет перед битвой, Уэйл заметил чью-то тень. Мы оба знали.

– Но все равно он вернулся! Почему? Зачем? – рыдала Элис

– Потому что это его долг. Он не самоубийца, девочки. Он просто знает о своем долге. И он его выполнил – он сделал все, что в его силах, чтобы сохранить мир.

Мы шли прямо за стражей, которая вела совершенно спокойного Уэйла по дороге на площадь. Он лишь пару раз обернулся, чтобы взглянуть на нас и кивнуть, стараясь хоть чуть-чуть приободрить. По лицу Элис градом катились слезы, да и мне казалось, что я вот-вот заплачу. Перед глазами проносились эпизоды со дня знакомства с ним – его пакостное, противное и саркастичное существование, которое я так полюбила. Его ехидство, его доброта и те редкие минуты, когда он открывался. Уэйл… Нет, понятное дело, что он не умрет – так не бывает. Он слишком важен для всех.

Королева торжествовала. Она, вопреки правилам, замыкала процессию, а на ее лице красовалось самодовольное выражение. Толпа гоготала и кидала в Уэйла все, что попадется под руку. Он терпел, сохраняя невозмутимость и даже некоторую безмятежность.

Наконец, он поднялся на эшафот, и стражники грубым движением опустили его на колени. Втроем мы стояли в первом ряду, а поэтому до наших ушей донесся тихий злорадный голос королевы:

– Я говорила тебе, что когда-нибудь ты опустишься на колени передо мной, Уэйл Джайрс. Давай, прощайся, я позволю тебе получить такую милость.

Я думала, что он плюнет ей под ноги, или выкинет еще какую-нибудь грубую штуку, но он поднял голову и улыбнулся.

– Мир вам, Ваше Величество, – ответил он, а в глазах его прыгали веселые искры. Затем он посмотрел на нас, и сказал, уже чуть громче, чтобы мы не пропустили ни слова.

– Не бойтесь и не плачьте обо мне, мои друзья. Я давно хотел обрести покой, и пусть вас тешит мысль о том, что умираю я счастливым. Простите, что не смог сделать больше, но я обрел счастье в вас. Я не думал, что во мне после стольких лет осталась хоть частичка способности любить, но сейчас я осознаю, что я ее не терял. Я люблю вас, мои друзья, и, надеюсь, вы сможете меня простить за столь краткое прощание. Я передам Чарли и Тейту, как вы по ним скучаете.

– Здравствуй и прощай навсегда, так ты учил нас прощаться, да, негодяй? – прошептала Элис, дрожащим голосом.

– Здравствуй и прощай навсегда, – уже громко провозгласил Уэйл с широкой и совершенно искренней улыбкой, после чего опустил голову, блаженно прикрыв глаза.

Палач занес свой огромный топор над его шеей. Я приготовилась к худшему, как вдруг крошечный серый мотылек, севший на конец лезвия, заставил вспомнить, что чудо есть.

Иногда сказки превращаются в явь. Вот вслед за мотыльком прилетают Орлы, как в Средиземье, и уносят прочь Уэйла, спасая его от гибели. Они летят над бескрайними полями, и, наконец, высаживают его где-нибудь в горах, подальше от королевы и всех дворцовых козней. И он начинает новую жизнь.

Но иногда сказки – это всего лишь сказки, а мотыльки – это всего лишь серые, безмолвные бабочки. Чудеса не случаются просто так, пора бы это уяснить.

Раздался свист, и лезвие топора отсекло голову Уэйлу.

Прошло немало времени, прежде чем народ стал расходиться, и, довольные зрелищем, люди разбредались по своим домам. Только мы втроем не шевелились. Не было больше ни слез, ни криков. Была тишина, звеневшая только вокруг нас, которая была хуже, чем весь шум города. Мы смотрели, как стражники уносят обезглавленное тело, и бросают его в полную адского смрада яму, которая служит общей могилой для всех клятвопреступников. Элис ожила только тогда, когда услышала голос королевы:

– Эй, стража, отнести голову Деметрию. Пусть поработает над запахом, а потом я повешу ее на стену у входа в тронную залу.

Элис отчаянно зарычала, и бросилась было на Изабеллу, но Дроугон крепко прижал ее к груди.

– Тихо, девочка. Веди себя тихо.

– Она убила его…, – всхлипывала моя подруга, сотрясаясь от рыданий, – она убила их всех. Отпусти меня! ОТПУСТИ!

– Вам даруется прощение, – бросила королева, прежде чем уйти. Самодовольная улыбка не сходила с ее лица. Я еле сдержалась, чтобы не метнуть в нее кинжал, но помнила наставление Уэйла.

За весь день никто из нас не проронил ни слова. Элис не спускалась к обеду и ужину. Когда я зашла ее проведать, она сидела на кровати, уставившись в стену, и абсолютно не моргая.

– Элис? – тихо позвала я, но она не ответила, – Элис, о тебе беспокоится Туве.

В самом деле, он весь день ходил за мной хвостом и просил отвести его в наши покои. Но моя подруга никак не отреагировала на мои слова. Было ощущение, что она не в этом мире, а где-то далеко-далеко.

– А, к черту, – буркнула я и распахнула дверь, – входи.

Смущенный, Туве вошел в нашу комнату, но, увидев Элис, тотчас забыл про всю зажатость, и кинулся к ней. Она взглянула на него пустыми глазами, но хотя бы один раз моргнула. Я вышла, тихо закрыв за собой дверь.

Уэйла больше нет. Нет наставника, нет друга. И я больше не услышу его советов относительно всей жизни в этом мире.

Выйдя на улицу, я увидела Ферроу.

– Что ты делаешь здесь? – холодно спросила я

Он обернулся. В его глазах отражалась… боль?

– Мне так жаль, – прошептал он, и я уже во второй раз видела слезы на глазах огромного взрослого мужчины, – я знаю, что это я виноват. Мне так жаль.

Он опустился на скамью у стены и закрыл лицо руками, качаясь взад-вперед, как заведенный. У меня не было ни сил, ни желания обвинять его в чем-либо, поэтому я молча села рядом, и, по свойственному мне чувству жалости, похлопала его по плечу, проговорив:

– Виноваты все мы, Ферроу. Каждое действие несет за собой необратимые последствия.

– Я слышу в вашем голосе его, – сказал он, легко улыбнувшись, – я понял свою ошибку слишком поздно. Он погиб…, а я так и не успел попросить прощения.

– Я думаю, он знал, – задумчиво сообщила я, – он был слишком проницателен, чтобы не знать.

– В этом вы правы, миледи, – Ферроу поджал губы, а потом достал что-то из кармана своей жилетки.

– Будете? – он протянул мне предмет, оказавшийся трубкой. Сомнение было недолгим, я согласилась. Табак помог расставить мои чувства по полочкам, и я поняла, насколько большую дыру в моих стопках ощущений составила его потеря. Он был мне чем-то большим, нежели просто другом. Он был подобием кумира, тем, при взгляде на улыбку которого, сразу становилось легче на душе.

– Он погиб с честью, – тихо произнесла я, и Ферроу вопросительно посмотрел на меня, – с улыбкой на лице, без криков и унизительных поступков. Он шагнул в объятия Смерти сам, без всяких нажимов со стороны.

– Я был бы удивлен, случись это иначе.

Больше мы не разговаривали до самого прощания. Когда он собрался уходить, то проговорил:

– Я не смог стать полезным вам при его жизни, но постараюсь сделать хоть что-нибудь, дабы он погиб не напрасно. Не знаю, что вы за личность, но я видел, что его целью было оберегать вас. Послушайте. Теперь, когда Ее Величество расправилось с Уэйлом, она переключится на вас, ибо, чувствую, известно ей куда больше, чем мне, простому солдату. Вам нужно уйти. Я сомневаюсь, что она тронет леди Рэтбоун или другого вашего спутника, но вы в опасности. Я знаю, что прошу почти невозможного, прося вас о доверии, но…. Всего доброго вам, миледи. Совершенно искренне.

Ферроу был прав, и я понимала это нутром. Пришла пора уходить, но я не знала, куда и зачем. Что мне делать в незнакомом мире? Я бы смогла отправиться в Воронье королевство, да там отсутствует король. Я не имела ни малейшего понятия, как мне дальше поступить. Но уйти было необходимо, и прямо сейчас, под покровом ночи. Я тихо пробралась в покои Дроугона. Он не спал. Услышав скрип, он обнажил меч, а я подняла руки вверх.

– Ардайлия? – он был удивлен, – что ты здесь делаешь?

– Я ухожу, – тихо сказала я. На глаза наворачивались слезы.

Он вздохнул.

– И об этом Уэйл меня предупреждал. Хотел бы я остановить тебя, но не могу. Могу лишь предложить тебе свой меч.

И он стал собираться, словно не ожидая, что я откажу.

– Нет, – мягко остановила я его, – я ухожу. Но одна.

– Что? – он, казалось, не понимал

– Я не позволю никому вокруг меня умирать. По крайней мере, у меня на глазах, как бы эгоистично это ни звучало.

– Все в порядке, – Змей вздохнул и сел на кровать, – на этот случай Уэйл попросил передать, чтобы ты отправлялась к горному народу. Это далеко, но он сказал, что там живут люди, которые способны помочь тебе сплотиться с магией.

– Все-то он мог предугадать, правда? – я вытерла слезинку, и шмыгнула носом. Дроугон улыбнулся мне:

– Не забудь оружие, Воительница.

– Мы ведь встретимся еще? – спросила я, дрожа от чувств и прижимаясь к широкой груди моего друга. Мы покачивались из стороны в сторону, и он гладил меня по спине, словно успокаивал.

– Я уверен, что да. Пусть это будет скорая встреча. Что же, – он посмотрел мне в глаза, и стер вновь подступившие слезы, – в добрый путь. Попрощайся с Элис.

Я ушла, ничего не сказав, потому что чувствовала, что если останусь у него еще хоть на секунду, то не уйду от них никогда. С Элис все оказалось гораздо сложнее. Она пыталась остановить меня, просила ее не бросать, рыдала и умаляла взять с собой. Я не ожидала такой реакции, поэтому чуть было не согласилась – ведь мне самой так этого хотелось. В конце концов, Туве сжал ее в объятиях и прошептал:

– Иди.

Я благодарно посмотрела на него, и сказала чуть громче, чем он:

– До встречи.

Ответом мне было приглушенное рыдание и грустная улыбка Туве.

Я оседлала коня, с которым мы успели подружиться во время поездки в Воронье королевство. В спорран я положила немного еды и воды, надеясь доскакать до какой-нибудь деревеньки, подальше от города, и продумать план действия. Мне было некогда – и нежелательно – скучать, поэтому, собрав все изрешеченные остатки своей воли, я поскакала навстречу неизвестности.