Текст книги "Сказка на ночь (СИ)"

Автор книги: Валерия Ангелос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 27 страниц)

Глава 8

Звон стали рассекает мое сознание. Вздрагиваю, завороженно наблюдаю за тем, как сходятся в бою два сверкающих клинка. Лезвия разрезают воздух с пронзительным свистом, режут пространство на части, но при этом точно плывут, полыхают яркими переливами. Оружие оживает, вбирает в себя причудливую игру света и тени. Искры разлетаются в разные стороны, вспышками озаряют задымленную комнату.

Я едва успеваю понять, что именно происходит. Взгляд не справляется. Разум словно затуманивается. Глазам больно смотреть на развернувшиеся передо мной зрелище. А отвернуться невозможно. Я будто под гипнозом. Погружаюсь в глубокий транс.

Еще секунду назад мужчины стояли друг перед другом, и я не видела никакого оружия в их руках. Теперь же два воина сталкиваются в ожесточенной битве. Движутся быстро, сходятся и расходятся, перемещаются настолько стремительно, что большинство ударов только слышу, не успеваю разглядеть. Клинки порхают в раскаленном до предела воздухе. Жаждут крови. Боли. Возмездия. Стальной блеск ослепляет, режет глаза. Ощущаю, как слезы стекают по заледеневшим щекам, жадно глотаю кислород, верчу головой, пытаясь выхватить картину сражения целиком, понять, на чьей стороне превосходство.

Черт возьми, это сложно. Я бы мечтала помочь Рустаму, поддержать любимого мужчину, однако лучшее, что могу сделать сейчас: не мешать. Ни в коем случае нельзя отвлекать.

Кто из них сильнее? Трудно понять. Я привыкла, что превосходство всегда на стороне Рустама. Его нереально одолеть. Он не сдается и не отступает, способен поразить любого врага.

Но сегодня все иначе. Нет, мой мужчина не кажется слабее, не выглядит менее опытным и ловким в этом жестоком поединке. Тут совсем другое.

Проклятье. Он будто сражается со своим собственным отражением. Бьется с тенью. Силы равны. Оба противника обладают одинаковым мастерством.

Рустам выше и крупнее, однако двигается плавно и мягко, обладает грацией хищника. Громадный тигр скалит зубы и выпускает когти. Джеро не уступает. Средний рост дает больше свободы для маневра, позволяет вовремя ускользнуть или отразить атаку. Он буквально парит в воздухе, передвигается до такой степени быстро, точно не касается земли, не замечает пол под ногами.

Их схватка выглядит идеально. Смахивает на постановку, на сцену, четко отработанную для красивых кадров. Кино про восточные единоборства.

А потом меч японца полосует Рустама по руке. Сверкающее лезвие окропляет багряный цвет. Капли крови срываются вниз, растекаются пугающими кляксами.

Мое сердце сводит тягучая судорога. Воздух забивается колом в груди. Пульс приходит в неистовство, бешено стучит по взмокшим вискам, заставляя меня задрожать.

Рык зверя сотрясает пространство. Ярость вырывается на волю. Гнев становится осязаемым. Чувства можно пощупать. Ощутить каждую грань.

Рустам набрасывается на Джеро так, точно намерен пропустить противника через мясорубку. Японцу приходится отступить.

Ставки возрастают. Воздух пронизывают электрические разряды. Дым рассеивается, однако гром не стихает.

Лязг металла принуждает содрогаться. Гулкий. Резкий. Раскатистый. От него мой желудок опаляет кипяток, растекается по поджатым к груди ногам до самых стоп.

Рустам совершает молниеносный бросок. И кажется, лезвие его меча должно рассечь Джеро надвое, пройтись от макушки до низу. Но изворотливый гад в последний момент умудряется отклониться.

Раздается взрыв. Серые клубы заволакивают комнату. Мерзкий запах принуждает закрыть лицо ладонями.

Что за…

Рустам оказывается рядом со мной. Вздергивает на ноги, обхватывает за талию. Успеваю заметить, как он бросает мелкий предмет вверх.

– Закрой глаза, – приказывает.

Я зажмуриваюсь. Звучит еще один взрыв, а после меня резко тянет вверх. Будто тросом обматывают и стремительно поднимают на этаж выше. Стоп. Может, так и происходит?

Пробую осторожно осмотреться, но лишь стоит приоткрыть веки, как начинается дикая резь в глазах.

– Не смотри, – отрывисто заявляет Рустам. – Нельзя.

Снова зажмуриваюсь и больше не пытаюсь проявить инициативу.

Еще один взрыв. Рука крепче сжимает мое тело, вдавливает в литые мускулы. Ощущаю себя тряпичной куклой, мелкой сошкой, заключенной в объятья грозного великана.

Меня снова утягивает вверх. Тошнота подкатывает к горлу не то от мерзкого дыма, что назойливо забивается в ноздри, не то от этих резких перемещений в пространстве.

Очень скоро я оказываюсь переброшена через плечо. Массивная ладонь удерживает, жестко фиксирует в новом положении. Не вижу, но чувствую, как быстро мы движемся вперед. Воздух становится прохладнее и чище. Порыв ветра обжигает кожу льдом.

Это все? Свобода?

Еще несколько шагов. Металлический щелчок. Открывается дверца, и по ощущениям я понимаю, что оказываюсь в салоне автомобиля. Кожаное сиденье, мягкое и комфортное. Ремень проходится по груди, на крест вжимается в ребра, жалит.

Я запрокидываю голову назад. Перевожу дыхание.

– Можешь открыть глаза, – говорит Рустам.

И правда. Почему раньше этого не сделала? Уже пару минут не ощущаю никакого дыма вокруг.

Я разлепляю веки и размышляю о том, что действительно очень легко отдаю контроль. Но разве это плохо? Доверять своему мужчине на все сто. Куда он, туда и я. Главная истина.

Рустам занимает место водителя. Рев мотора – автомобиль срывается с места. Смотрю по сторонам, пытаюсь понять, в каком районе города мы находимся. Ничего не узнаю, но я плохо знаю город. Неудивительно.

Я перевожу взгляд на меч, который теперь мирно покоится на заднем сиденье. Такое необычное оружие. Изогнутый клинок. Разве он не должен быть прямым? Кривой. Поразительно сверкающий. Слепит глаза. И рукоять необычная. Скошенная.

Тянет дотронуться, провести пальцами. Инстинктивно подаюсь вперед.

– Нет, – холодно произносит Рустам. – Он слишком острый.

Я отдергиваю ладонь, возвращаюсь в прежнее положение.

Мужчина достает шприц, избавляется от защитного колпака зубами, оголяет иглу и вонзает в бедро. Делает инъекцию.

– Что это? – нервно сглатываю.

– Мера предосторожности, – отвечает, отбрасывая пустой шприц назад. – На случай, если лезвие было обработано ядом. Укол нужно делать до и после.

– Ты думаешь, он…

Осекаюсь, замечаю, что рукав рубашки насквозь пропитан кровью. Только сейчас осознаю всю серьезность ранения. Когда рука Рустама движется, управляя движением автомобиля, могу различить, как сильно рассечена плоть, прямо до кости.

Проклятье. Этой рукой он и удерживал меня на плече. Даже виду не подал, насколько ему больно и сейчас не подает, действует спокойно и невозмутимо, будто ничего особенного не произошло.

– Тебе нужно в больницу, – сдавленно выдаю я.

– Нет, – криво усмехается Рустам и рывком сокращает расстояние между нами, жадно втягивает воздух, вдыхая мой аромат. – Мне нужно в тебя.

Глава 9

Автомобиль заезжает на подземную парковку неподалеку от Мариенплац, центральной площади Мюнхена. Мы явно не собираемся ехать в наш особняк за чертой города. Но подобный вариант даже лучше, ведь я хочу поскорее обработать рану Рустама. Пусть мой мужчина и считает, будто не нуждается в лечении, у меня на этот счет совсем другое мнение. Чем быстрее окажемся в помещении, тем лучше.

Подъем на лифте. Дисплей показывает наше направление – пятнадцатый этаж. Кажется, это элитный жилой комплекс. Смутно припоминаю здание. Мы несколько раз мимо него проезжали прежде. Мои догадки подтверждаются, когда стальные створки разъезжаются в разные стороны и впереди показывается огромная дверь. Шагнув дальше, оглядываюсь в поисках других квартир, но ничего не обнаруживаю, в глаза бросается лишь этот вход.

Неужели апартаменты занимают целый этаж?

Рустам открывает дверь, пропускает меня вперед.

– Подожди, – говорит он, когда я намереваюсь проследовать по коридору, изучить пространство внимательнее. – Сначала разденься.

– Здесь? – удивляюсь. – Прямо в прихожей?

– Да, снимай абсолютно все.

Я выполняю это странное распоряжения, решив обойтись без долгих споров и выяснений. Стягиваю спортивный костюм, сбрасываю кроссовки, остаюсь только в нижнем белье.

– Все, – мрачно повторяет Рустам.

Я избавляюсь от последних деталей своего наряда.

– Доволен? – выразительно выгибаю бровь.

Он сгребает одежду в охапку, открывает дверь и выбрасывает вещи за порог, туда же отправляет и мою обувь.

– Что ты творишь? – поражаюсь.

– Уберут, – бросает безразлично, защелкивает замок и возвращается ко мне, подходит вплотную.

– Я не об этом, – прочищаю горло. – Хотя так тоже не поступают. Зачем прибавлять людям работу? Если тебе настолько ненавистна моя одежда, то можно было собрать в пакет и…

– Это не твоя одежда, – крупные ладони опускаются на талию, поглаживают, моментально отправляя под кожу электрические разряды.

Рустам склоняется надо мной, дышит очень шумно и тяжело. Сперва ощущаю всплеск тревоги. Вдруг ему плохо? Больно? Однако вскоре понимаю: он наслаждается моим ароматом, жадно впитывает запах, как оголодавший зверь обнюхивает.

– Ты же не думаешь, что я, – запинаюсь. – Что я с этим типом…

Даже договорить подобную фразу страшно.

– Нет, – отрезает он. – Завтра утром отправимся по магазинам, подберешь себе новый гардероб.

– Спасибо, – киваю, накрываю его пальцы своими, поглаживаю ладони. – И в чем же я отправлюсь за покупками? В халате или в полотенце?

– Разберемся, – скалится.

Я жду, когда Рустам меня поцелует. Красиво очерченные губы оказываются настолько близко, что становится физически больно от сладостного предвкушения грядущего контакта. Но ничего не происходит. Совсем ничего. Ноль соприкосновения.

– Топай в душ, – заключает он, отстранившись. – Тебе необходимо хорошо вымыться. Газ может оказывать разный эффект. Не критично, однако приятного мало. Чем быстрее ты приведешь себя в порядок, тем лучше.

Рустам провожает меня до ванной комнаты, толкает дверь, открывая проход вперед и разворачивается, направляясь в противоположную сторону.

– А ты куда? – спрашиваю изумленно.

– Если отправимся в душ вдвоем, процесс сильно затянется, – заключает мужчина, не оборачиваясь.

Интересный поворот. Хотя логика здесь прослеживается четко, на сердце становится неспокойно. Возможно, Рустам не желает, чтобы я видела его рану и поняла насколько травма серьезна? Намерен сделать новую инъекцию, попробует другие методы лечения использовать. В чем проблема?

Я встаю под тугие струи воды, тщательно намыливаюсь, смываю пену с кожи, после повторяю процедуру несколько раз. Стараюсь не углубляться в тягостные рассуждения. Но дурные мысли рождаются сами по себе.

Рустам не поцеловал меня. Не обнял толком. Не прижал к себе. Только там, на чужой территории, перебросил через плечо и вынес, однако это ведь являлось необходимостью. После он мог множество раз проявить чувства.

Почему отстранялся? Почему держался до такой степени холодно? Лишь обнюхивал меня, словно определял, есть ли на теле посторонние запахи.

Он брезгует? Ему неприятно? Не хочет трогать меня после похищения? Понимает, изменить ему физически не способна, но само осознание того, что другой мужчина оказался настолько близко, приводит в ярость. Вот и ответ?

Бред. Глупости. Рустам не такой. И если посудить, он все же дотронулся до меня, уже здесь, в новой квартире, прикоснулся и сжал. Правда в перчатках.

Черт возьми. От этих размышлений точно сойду с ума.

Я набрасываю халат и выхожу из комнаты, наталкиваюсь на огромную темную фигуру и вздрагиваю.

– Ты меня напугал, – выпаливаю сдавленно.

Пальцы зарываются в мои влажные волосы, тянут назад, заставляя запрокинуть голову. Рустам закрывает мой рот поцелуем. Вгрызается, напрочь перекрывая кислород. Он овладевает мною в секунду. Порабощает за долю мгновения.

– Дьявол, – выдает хрипло. – Как я по тебе изголодался.

– Неужели? – нервно усмехаюсь. – Не похоже. Бросил одну, ушел купаться в другую ванную.

– Я должен был убедиться, что яд не подействует, – ровно отвечает он.

– Подожди, – хмурюсь. – Яд? Ты ведь сделал укол.

– Существуют разные препараты, – выдает невозмутимо. – Некоторые вещества попадают в организм, поражают жизненно важные органы, а после легко передаются через пот или слюну, поэтому нам не стоило злоупотреблять физическим контактом до выяснения всех обстоятельств.

– Хочешь сказать, ты мог умереть? – еле двигаю губами.

– Я мог заразить тебя.

– Рустам, – судорожно выдыхаю. – Ты должен был сразу объяснить.

– Зачем? – дергает пояс моего халата, распахивает, обнажая тело, выразительно сжимает мои ягодицы. – Все под контролем. Теперь приступим к настоящему лечению.

Глава 10

– Подожди, – накрываю его ладони своими, старательно удерживаю. – Сбавь обороты. Сначала нам нужно поговорить.

– Я подыхаю, – хриплый голос обжигает, горящие черные глаза продирают насквозь, не оставляя никакой надежды сбросить порочный дурман. – Разве не хочешь меня спасти?

– Хочу, – нервно прикусываю нижнюю губу и отодвигаюсь от него, пробую держать дистанцию. – Но для начала надо обсудить важные вопросы.

– Что может быть важнее первой брачной ночи? – криво усмехается и подхватывает меня на руки, игнорируя протесты.

– Мы ведь еще не расписались, – хмурюсь. – Церемонию сорвали, поэтому мы пока даже не муж и жена. Ну официально. Понимаю, это чистая формальность.

– Документы я получил, – невозмутимо заключает Рустам.

– В каком смысле? – поражаюсь.

– В таком, когда свидетельство о регистрации брака уже находится в нашем новом особняке, – произносит ровно.

– Но как ты, – запинаюсь. – Как?!

Хотя признаюсь, у меня была мысль, что этот мужчина так просто дело не оставит и обязательно доведет все до конца.

– Я хотела красивую свадьбу.

– Будет, – уверенно заявляет он.

– А вдруг свадьба для нас плохая примета? – зябко веду плечами.

– Чушь, – одним махом развеивает опасения.

И укладывает меня на огромную кровать. Комнату рассмотреть не успеваю. Здесь царит полумрак, но оказавшись во власти Рустама, понимаю, мне сейчас совсем не до изучения интерьера.

– В следующий раз скажи мне, – выдаю с нажимом. – Если будет подобная ситуация, и ты решишь, что можешь погибнуть, пожалуйста, не надо оберегать меня от правды. Я всегда готова к любым поворотам. Я выдержу и постараюсь помочь.

– Идеальная супруга, – срывает халат и отбрасывает подальше.

– Рустам, – бормочу я, пробую ускользнуть. – Рустам!

Он устраивается между моими широко разведенными ногами, явно не собирается притормаживать и давать шанс отдышаться.

– Кто этот японец? – спрашиваю прерывисто. – Кто такой Джеро? Почему он одержим местью? Что между вами произошло?

– У тебя талант, – замечает вкрадчиво, трется щетиной о мою щеку, пробуждая волны голодных мурашек во всем теле.

– Какой? – роняю чуть слышно.

– Обламывать, – хмыкает Рустам и отстраняется, укладывается рядом, придвигая меня вплотную к себе. – Вспомни, как долго держала мои яйца в железных тисках, не давала приблизиться, всякий раз ускользала, оставляя наедине с диким стояком.

– Это случайно получалось, – дотрагиваюсь до своего мужчины, веду кончиками пальцев по широкой груди, ощущаю, как ладонь начинает покалывать, складывается впечатление, точно по руке пробегает электрический ток, разряд за разрядом, все сильнее.

Задерживаю дыхание. Растворяюсь в пылающей черноте темных глаз.

Боже. Что я творю? Сама провоцирую. Дразню. Распаляю. Но это чертовски затягивает. Держать зверя, управлять безумной и бешеной стихией, пока он позволяет.

– Джеро сказал, ты задолжал, – говорю тихо. – Кому?

– Только тебе, – выразительная ухмылка играет на идеально очерченных губах, во тьме хищный оскал кажется еще более порочным и пугающим.

Горячая ладонь накрывает мой живот, легко скользит ниже, проникает между бедрами, медленно поглаживает, заставляя меня выгнуться и простонать.

– Рустам, – отчаянно сопротивляюсь наваждению, пробую перехватить его запястье, пытаюсь остановить, но с тем же успехом можно рискнуть и угомонить ураган. – Я серьезно. Что за долг?

– Я решу этот вопрос, – следует ровный ответ.

– Не сомневаюсь, просто хочу понять суть. Между нами было много секретов прежде, теперь не желаю никаких тайн, – очень стараюсь не потерять остатки самообладания под обжигающими ласками. – Ты проходил обучение вместе с этим японцем? У вас был один учитель. Тот, кто дал вам новые имена? Джеро. Райден. Вы прежде дружили? Сражались вместе, а потом вас разделила судьба?

– Джеро не японец, – выдает холодно. – Метис. Грязная кровь. Ему никогда не занять то место, которое он желает.

– Грязная кровь? – напрягаюсь на этой фразе.

– Мы проходили обучение в закрытой школе. Обычно туда не принимают чужаков. Для тех, кто рожден в смешанном браке, тоже доступ закрыт. Но наш мастер смотрел на эти традиции под другим углом, сам выбирал достойных учеников. Ему нельзя было ничего приказать и многих это не устраивало. За пределами школы находится реальный мир. Джеро так и не оставил мечту все перестроить, добиться власти над кланом, который считал своим.

– Как это связано с твоим долгом?

– Нет никакого долга, – отрезает Рустам. – Люди из моего прошлого считают, будто способны требовать от меня что-то. Джеро один из них. Но вообще стервятников слетелось много. Часть из них я уже успокоил.

– Почему звучит как «упокоил»? – замечаю глухо.

– Я допустил ошибку, когда разрешил тебя похитить.

– Ты не разрешал, – нервно мотаю головой. – Ты не виноват…

– Виноват, – обрывает твердо. – Буду исправлять. Слишком много просчетов. Я не имею права на такие ошибки. Особенно сейчас, когда начинается настоящая война кланов и на сцене появляются новые игроки.

– Ты про людей из Азии?

– Да, – подтверждает мрачно. – Им оказалось мало Японии, желают завоевать новую территорию, уже давно засылают к нам своих людей, теперь и вовсе нанесли удар.

– Ясно, – судорожно выдыхаю. – Только все равно непонятно, что именно они хотят получить от тебя.

– Пойдем, – говорит Рустам, поднимается с кровати.

– Это вещь? – следую за ним. – Предмет?

– Сейчас поймешь.

Темный коридор приводит нас в просторную комнату без окон. Стены выкрашены в бордовый цвет. Черный пол и черный потолок создают такой мрачный эффект, что кажется будто попадаешь в коробку. Подсветка вверху и внизу создает мерцание повсюду. Сразу замечаю три возвышения в самом центре. Подхожу ближе и рассматриваю. Справа – меч, которым недавно орудовал Рустам. Слева – тоже меч. Однако выглядит он иначе, вроде и похож, отличаются лишь незначительные детали, только при взгляде на это оружие чувствую неясную тревогу. Посередине ничего не обнаруживаю. Пусто. Только кроваво-красная бархатная подушка.

– Здесь чего-то не хватает? – спрашиваю.

– Абсолютный баланс, – отвечает Рустам, подходит к своему мечу, накрывает рукоять пальцами, сжимает, а я не могу отвести взгляда от его раны, точнее от перебинтованной руки, сквозь белые полосы просачивается кровь, и мое сердце невольно сжимается.

Я чувствую эту боль остро. Явно. Как свою собственную. А еще мне кажется, Рустама сумели ранить лишь по той причине, что я была рядом. Я его единственная слабость.

– Бред, – отрывисто бросает он.

– Ты о чем?

– О твоих мыслях, – перехватывает мой взгляд и усмехается. – Я знаю, почему пропустил тот удар, и ты здесь совершенно не виновата.

– Откуда ты… – начинаю и замолкаю.

Он знает. Всегда. Ничего нельзя скрыть.

– Катана, – продолжает Рустам. – Японский меч. Ходили слухи, таким лезвием можно и танк разрубить на куски, человека и вовсе порезать легче, чем масло. Нарубишь на куски, сам не заметишь. Быстро. Точно. Четко.

– Ужас, – выдыхаю судорожно.

– Мой меч создал Масамунэ, – впервые отмечаю в его голосе некое благоговение. – Это оружие отличается особой прочностью. Перепутать мастера невозможно. Ему даже не было необходимость подписывать свои работы. Такой клинок нереально подделать.

– В чем секрет?

– Технология плавления стали, – отвечает, выпуская рукоять, ведет ладонью над лезвием, не дотрагивается, скользит по воздуху. – Никто так и не сумел повторить. Настоящий творец вкладывает душу. Искру, которую не заменить. Оживляет сталь.

Я тоже заношу ладонь над клинком, повторяю путь, который проделал Рустам.

– Чувствуешь? – хрипло спрашивает он.

– Тепло, – тихо замечаю я.

– Ты бы могла овладеть этим оружием гораздо лучше, чем я.

– Шутишь? – смешок вырывается из горла.

– Меч Масамунэ сильнее всего раскрывает потенциал тех людей, что обладают высокой нравственностью, – произносит ровно. – Как ты можешь догадаться, я не вполне для него подхожу. Есть над чем работать и что развивать.

– Но разве не он должен подходить тебе? – удивляюсь.

– Оружие выбирает нас, – говорит Рустам. – Но я не могу пользоваться тем мечом, который мне действительно подходит.

– Почему?

Мужчина отступает и приближается к тому мечу, который расположен слева. Не касается его, не сжимает рукоять, однако мое сердце пропускает удар и обрывается, гулко бьется о ребра. Дурное предчувствие накрывает сознание, вселяя иррациональный страх.

– Меч Мурамаса, – мрачно заключает Рустам. – Меч, пробуждающий дикую жажду крови. Прочный. Острый. Этот клинок не вернется в ножны, пока не изведает вкус плоти, и не важно чья плоть ему попадется: врага или собственного хозяина. Такой меч наш учитель подарил Джеро, посчитал, он способен контролировать порывы, пробужденные подобным даром.

– Выглядят они почти одинаково, – бормочу я.

– Ощущаются по-разному, – отмечает Рустам. – Однажды два клинка вонзили в дно реки. Листья лотоса огибали меч Масамунэ, а меч Мурамасы притягивал их и разрезал на части. Один благородный. Другой низменный. Добро и зло.

– Твой учитель считал, меч плохо повлияет на тебя? Пробудит тягу к насилию? Обнажит то, с чем ты не справишься?

– Он считал, я должен развивать нравственность, питать светлую сторону, но признавал, что моей тьме гораздо лучше подойдет клинок Мурамасы.

– Интересно получается, – протягиваю. – Ты «плохой», но получил «хороший» меч. Джеро наоборот. Непривычно выходит.

– Единство и борьба противоположностей.

– Значит, тебе вручили меч Масамунэ? – замолкаю, размышляя, правильно ли произнесла эта фамилию. – Но и полного запрета на пользование клинком Мурамасы не последовало?

– Мне вручили три меча, – окончательно сбивает меня с толку Рустам.

– Три? – пораженно округляю глаза.

– Так решил учитель.

– Они хотят их забрать? Ну те люди, о которых ты упоминал. Джеро и все остальные. Они хотят получить эти клинки?

– Только третий.

– Тут же пусто, – хмурюсь.

– Кто станет хранить святой меч в обычной квартире? – усмехается Рустам. – Конечно, эти клинки очень дорогие, и я мог бы прилично заработать, выставив их на аукцион. Однако Кусанаги – реликвия. Бесценный артефакт.

– Прости, я впервые слышу эти названия, – закусываю губу от волнения. – Столько всего нового.

– Меч Кусанаги – дар свыше. Дар богов для императора. По легенде клинок был добыт из хвоста восьмиглавого дракона. Говорят, этот меч управляет всеми ветрами на свете. Его сила и мощь разрушают.

– Ничего себе, – единственно, что мне удается вымолвить.

– Этот меч входит в число регалий японских императоров. Его хранят и оберегают от посторонних взглядов, выносят исключительно в день коронации нового правителя, и то клинок тогда плотно обернут полотном.

– Постой, ты сказал, твой учитель дал его тебе?

– Рассказал, где найти, – ухмылка становится шире. – Я никогда этого не проверял. Не возникало потребности.

– Ты знал, где находится невероятно крутой меч и даже не захотел на него посмотреть?

– Всякий раз находилось занятие поинтереснее.

– Например? – изумленно выгибаю брови.

– Ты, – выдыхает прямо в мои губы, подхватывает под попу и усаживает на центральное возвышение между двумя сверкающими клинками.

Сталь не касается меня, но оказывается в опасной близости, холодит кожу. Огонь и лед сражаются внутри, а после сливаются воедино, скользят обжигающей волной, медленно растекаются под моей кожей.

– А что насчет меча? – спрашиваю прерывисто.

– Возможно, это просто красивая легенда, – спокойно отвечает Рустам. – Сотни лет назад регалии были утрачены в битве. Говорят, сейчас их заменяют копии. Точных данных на этот счет нет и вряд ли такая информация когда-нибудь появится.

– Тогда как твой учитель сумел добраться до истины?

– Он обладал разными секретами, – мрачнеет. – Многие мечтали их заполучить. Есть теория о том, что тот, кто завладеет мечом Кусанаги получит души всего мира, станет новым богом.

– Звучит… сказочно.

– В это верят, – пожимает плечами. – За клинком долгие годы идет охота. Теперь след привел ко мне. Эти искатели приключений сами не успокоятся, придется мне их пыл охладить.

– Мы в опасности? – сглатываю. – Как много влияния у всех этих людей? У Джеро и остальных твоих врагов?

– Принцесса, – скалится и склоняется надо мной. – Я – опасность. Я тот, кто каждому выгрызет глотку за свою собственность. Плевать, сколько ублюдков сюда придет. Их ожидает один исход.

– Я должна осудить тебя за жестокость, – шепчу я, судорожно перевожу дыхание. – Но совсем не получается это сделать.

Рустам накрывает мои губы. Алчно. Жадно. Крадет остатки кислорода из легких. И я перестаю думать.