Текст книги "Сказка на ночь (СИ)"
Автор книги: Валерия Ангелос
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 27 страниц)
Глава 55
– Ты должен поехать с ними, – говорю Рустаму.
Я совсем не радуюсь такому повороту, но понимаю, иначе поступить не выйдет. Марат и Джон отправляются на поиски своего отца. След найден. Остается загнать зверя. Мой муж должен быть там, вместе со своими братьями. Ему это нужно. Знаю. Чувствую. Хотя я меньше всего на свете хочу расставаться. Но он должен поставить точку в истории. Иначе кошмарная глава никогда толком и не завершится.
Забавно. Или безумно?
Я начинаю ощущать себя в роли предсказательницы.
Повторяю Алену?
Нет. Голая интуиция. Рустам должен поймать своего отца, должен провести суд по древним законам клана. А дальше последует казнь. Вот только Ахметов-старший погибнет от другой руки.
– Я буду здесь, – отрезает муж. – Рядом с тобой. Рядом с нашим ребенком. Они и без меня отлично справятся.
– Но ты – глава клана.
– Это может поменяться, – усмехается.
– Ты всерьез готов передать власть?
– Почему нет? – пожимает громадными плечами. – Для нас так будет спокойнее. Денег меньше не станет. Я не перестану зарабатывать.
– Вопрос не в доходах, – качаю головой. – Кому ты намерен отдать свой статус вожака?
– Кандидатов хватает, – небрежно замечает он. – Джохар. Марат. Они не горят желанием получить такую должность, но я умею делать предложения, от которых невозможно отказаться.
– Силой заставишь?
– Время покажет, – отвечает уклончиво. – Джохар против возвращения на родину. Марат круто устроился в Америке. Но у меня есть друзья вне семьи. Амир способен удержаться несколько кланов.
– Будет двумя империями управлять? – теперь моя очередь усмехнуться. – А с ним ты успел на эту тему пообщаться?
– Я найду замену, – спокойно произносит Рустам.
– И перестанешь быть собой?
– Ты задаешь много вопросов, – хищно скалится.
– Проблема не в моих вопросах, а в том, что ответы на них тебе совсем не нравятся.
– Твой ум обостряется, – заключает, прищурив глаза.
– Вряд ли, – невольно вздыхаю. – Мне кажется, чем дольше срок беременности, тем сильнее я тупею от этих гормонов. Перепады настроения бесят, а сонливость добивает.
– Прошло только несколько дней после свадьбы, – усмехается и притягивает меня вплотную. – У тебя еще и живот не прорисовался. Надо больше есть. Ребенку силы нужны.
– Я прекрасно питаюсь, – заверяю его и обвиваю широкие плечи руками. – Знаешь, раньше ты просто не обращал внимания на мой ум, предпочитая видеть совсем другие достоинства.
– Дай угадаю, – ухмыляется и подхватывает меня под попу, резко отрывая от пола.
– Вот именно, – обхватываю его бедра ногами, прижимаюсь теснее, крепче, желаю слить наши тела воедино, спаять навечно.
И опять становится не до бесед. Мы теряемся друг в друге, располагаемся прямо на новом столе в кабинете Рустама. В резиденции готово совсем мало комнат, и нам удается все из них опробовать в подобном ключе.
– Ты хочешь, чтобы я уехал? – спрашивает муж, чуть позже, когда возвращается привычная трезвость сознания.
– Я хочу, чтобы ты был главой клана Ахметовых, – провожу ладонью по его щетинистой щеке. – Я не представляю суд над твоим отцом без тебя.
– Эра современных технологий позволит нам все устроить, – мрачно усмехается Рустам. – Я могу подключить камеру и выйти на связь.
– Так не выйдет, – выдаю в тон ему. – Некоторые традиции нельзя нарушать. Да и ты должен находится там лично. Должен сполна отплатить ему за сестру. За все, что он сделал.
– Ты всегда была против насилия, – он накрывает мою ладонь своею. – Что изменилось?
– А это не насилие, – произношу тихо. – Это справедливость.
* * *
Рустам уезжает вместе с братьями. Наверное, я должна испытывать тревогу, волноваться, переживать. Но в душе царит абсолютное спокойствие. Штиль. Возникает четкое чувство того, будто все происходит так, как и должно.
Мы постоянно созваниваемся, общаемся по видеосвязи. Необычный опыт. Разлука лишь сильнее разжигает пожар внутри.
Я испытываю голод. По поцелуям, по прикосновениям. По ласкам. По близости любимого мужчины рядом. Но такая пауза тоже пойдет нашим отношениям на пользу.
Я уже представляю, что произойдет, когда мы встретимся снова. Очень красочно, в самых ярких цветах, в самых порочных сценах.
Отвлекаюсь на работу над резиденцией. Большую занимает именно планировка дизайна, решение различных вопросов относительно отделки и заказа новой мебели. А еще здесь прибавляется проекта сада. Бассейн. Площадка для детей. Подозреваю, это только старт, начальный этап. Дальше последует гораздо больше дополнений.
Я много времени провожу с Аленой и Мари, приглашаю Вику поселиться у нас, пока Рустам отсутствует. От последней новости губы моего супруга сжимаются в тонкую линию. Он против. Чертовски против подобного расклада. Это очевидно.
Но разве муж откажет мне? Свободно пользуюсь абсолютной неприкосновенностью. Решаю лучше разобраться в той истории, которая произошла более пяти лет назад.
Вика рассказывает мало, просто объясняет, что ситуация сложилась критически, поэтому Марату пришлось выбирать – либо сбежать и сохранить жизнь жертвы кровного долга, либо осуществить казнь, которой от него все ждали и которую никак не выходило вновь отложить на неизвестный срок. Мужчина пробовал разные методы в поисках отсрочки. Далеко не все из них нравились Вике, однако тогда ее мнение никого особенно не заботило.
Она готовилась умереть. Каждый день. Как и я когда-то. Но Марат решил разломать игру своего отца. Пользуясь удачным стечением обстоятельств, устроил автокатастрофу, чтобы никто и никогда их не искал.
Только меры предосторожности никто не отменял.
Ахметов-старший мог устроить слежку за матерью Вики, поэтому общение оказалось строго ограничено. Хотя один близкий друг был в курсе дерзкого плана и передал весть про спасение, успокоил бедную женщину, приглядывал за ней и помогал деньгами, но действовал так, чтобы секрет не вскрылся.
Пара понятия не имела о тайном ордене, о том, как все происходило в реальности. Рустам открыл правду брату, а я объяснила основные детали Вике.
– Через час придет Олег, – сообщаю за завтраком. – Дом большой, поэтому вы с ним не встретитесь. Жить здесь он отказывается. Мы будем тут, в гостиной. Потом мой брат снова улетит по делам.
– Олег здесь? – голос Вики срывается. – На Мальте?
– Да, он был на нашей свадьбе, потом ему срочно пришлось вернуться домой, ситуация требовала личного присутствия. Теперь у нас один день. Дальше он снова отправится решать проблемы нашего бизнеса, а прилетит ко мне только через месяц.
Вика ограничивается рассеянным кивком.
– Не волнуйся, вы никак не пересечетесь, – обещаю я и помедлив, прибавляю: – Если ты сама не захочешь.
– Я не думаю, что это хорошая идея, – медленно произносит она. – Учитывая то, как между нами все сложилось, вряд ли он будет рад меня увидеть.
– Вика, – судорожно выдыхаю. – Понимаю, Олег тебя предал. Его поступок был ужасен. Раньше даже мне казалось очень тяжело все понять и принять. Ты помнишь, множество раз я пробовала тебя предупредить, а потом пыталась спасти.
– Не стоило, – отрицательно качает головой. – Все произошло так, как должно было произойти. Прозвучит чудовищно, но я ни о чем не жалею. Если бы не случились одни события, не было бы потом и других.
– Я всегда оставалась для Олега ребенком. Так он меня воспринимал раньше. Так и до сих пор воспринимает. Теперь я беременна, поэтому четче осознаю причины того плана, который он продумывал и в итоге воплотил в реальность. Он пытался спасти и защитить меня любой ценой.
– Я знаю.
– Но это не умаляет его вину перед тобой. Просто когда у тебя появится ребенок, ты сумеешь… – закусываю губу.
Черт возьми. У них нет детей. Конечно, я не могу знать наверняка, но Вика никогда не упоминала ни сына, ни дочь. Зато в разговорах с Мари подобные моменты регулярно возникали, к тому же, девушка взяла малышей на Мальту. Проклятье, мне не стоило затрагивать эту тему. Они пять лет вместе, а ребенка нет. Вдруг есть какая-то серьезная проблема?
– Извини, я чересчур много болтаю.
– Все нормально, – улыбается Вика. – Мы хотим ребенка, но пока не складывается. Врачи разводят руками. Анализы не показали причину, по которой у нас ничего не получается.
– Наверное, еще не пришло время.
– Да. Надо подождать.
Воцаряется неловкая пауза, а потом я умудряюсь сделать ситуацию еще хуже, хотя казалось бы – ну куда?
– Олег любит тебя.
– Прости? – она изменяется в лице.
– Он винит себя, – продолжаю, потому как попросту не способна остановиться. – Он пил, не просыхая, чудом выбрался из того жуткого состояния. Я уверена, ни дня не проходит без того, чтобы он не пожалел о содеянном, хотя сам понимает, иначе бы поступить не сумел.
– Юля, столько лет прошло…
– А он и пил все эти годы. Превратился в настоящего алкоголика, бежал от реальности. Бредил тобой. Для него перестали существовать другие женщины. Брат только пару месяцев назад стал возвращаться в реальность, взялся за ум.
– И что я должна сделать? – спрашивает резко.
– Поговорить, – роняю тихо. – Я думаю, вам нужно просто немного поговорить.
– Я, – она запинается, видимо хочет произнести очень много не самых приятных вещей, однако сдерживает этот порыв. – Голова разболелась. Я отойду.
Вика поднимается, поспешно удаляется прочь. А я замечаю, как на выходе она зажимает рот ладонью.
Отлично. Я просто мастер переговоров. Но попробовать стоило? Верно. Разумеется, стоило, иначе бы я сожалела о бездействии.
* * *
Наш разговор с Олегом подходит к концу. Брат ни разу не упоминает Рустама, и это скорее хороший знак, поскольку в беседе не звучит «ублюдок», «подонок», «гад» и «урод». Возможно, наступает первая стадия принятия моих отношений с врагом.
– Я постараюсь вырваться пораньше, – обещает Олег. – Надеюсь, и отца сюда подтяну. Прогнозы у врачей оптимистичные, поэтому ему должны разрешить перелет.
– Отлично, я очень вас жду, – улыбаюсь, провожая брата. – К тому времени ремонт сильно продвинется. Дом будет не узнать. Как раз закончим комнаты для вас.
– Я не уверен, что нам стоит останавливаться здесь.
– Почему? – вырывается невольный вопрос.
– Просто… подумай, – хмуро бросает Олег, все-таки не пользуется шансом опять пройтись по теме моего очень спорного выбора любимого мужчины.
Мы покидаем гостиную и сталкиваемся с Викой. Брат вздрагивает всем телом, делает шаг назад и мотает головой. Возможно, принимает увиденное за галлюцинацию, навеянную алкогольным дурманом. А после он смотрит на меня, будто пытается проверить, вижу ли я то же самое или нет. Мой взгляд сразу выдает правду.
– Я ничего не сказала раньше, потому что мне кажется, Вика должна была все рассказать сама, если захочет, – говорю я.
И кажется, Вика действительно готова пообщаться с мужем, для которого долгие годы считалась погибшей. Ее появление тут нельзя назвать случайностью. Она явно ждала нашего появления.
– Ты собиралась молчать? – чуть позже спросит меня Олег, не скрывая шока и обиды в голосе. – Реально?
– Я бы объяснила, – виноватая улыбка растянет мои губы. – Чуть позже.
Но пока у брата пропадает дар речи. Нет никакого шанса меня отчитать.
– Нам надо поговорить, – глухо выдает Вика, нарушая напряженную тишину.
Олег только кивает в ответ.
Я оставляю их наедине.
Разговор длится долго. Проходит несколько часов. Я располагаюсь в кабинете Рустама и наблюдаю за дверью гостиной по камерам. Первой выходит Вика, проходит по коридору очень быстро, спешит скрыться в своей комнате. Минут через двадцать я вижу на пороге Олега, который тяжело приваливается к дубовому косяку, застывает в проеме, после резко отталкивается и делает неровный шаг вперед. Брат движется медленно, выглядит абсолютно потерянным. Я без труда успеваю поймать его на выходе.
– Потом, – только и говорит он, отворачивается, но я успеваю заметить, как сильно покраснели его глаза, а лицо кажется мертвенно бледным.
Молча провожаю взглядом сгорбленную фигуру. В груди щемит, но я понимаю, что ничего не могу сделать. Мысленно опять повторяю, будто заклинание: «Нужно время».
Да. Время нужно. Всем нам.
* * *
Рустам возвращается домой рано утром. Без предупреждения. Но я заранее обо всем догадываюсь, ведь прошлым вечером он впервые не выходит со мной на связь по камере, ограничивается звонком, и голос его звучит иначе, гораздо более хрипло, чем обычно, надтреснуто.
И вот муж передо мной. Неуловимая перемена ощущается в горящем взгляде, в жесткой складке губ, в чётко обозначенном между бровями вертикальном надломе.
Я понимаю Рустама без лишних слов. Все кончено. Теперь уже точно. Кошмарное прошлое похоронено. Погребено раз и навсегда. Я не уверена, что хочу знать детали. Только не сейчас.
Подхожу вплотную к супругу и обнимаю его очень крепко. Чувствую гулкое биение сердце, ловлю родной пульс. Удар за ударом, мы становимся идеальным отражение друг друга.
– Пойдём, – роняю тихо. – Завтрак подан. Я чувствовала, ты вернёшься сегодня.
К нам присоединяются братья моего мужа и их женщины. Сперва появляется Джон, после Марат приходит и усаживается за стол. Алена и Вика ночевали вместе со мной, поэтому уже находятся здесь. Трапеза проходит в тишине. Каждый думает о своём. Напряжения не ощущается. Но от общей тяжести ситуации никуда не сбежать. Мы точно провожаем призраков, мрачные миражи из мыслей выпроваживаем.
Джон хранит молчание, и это очень непривычно, видеть его настолько угрюмым и тихим. Где весельчак, у которого всегда найдётся пара фраз, которые мигом настроят окружающих на позитивный лад? Не думаю, будто мужчина сильно сожалеет насчёт гибели отца, ведь если судить по обрывкам информации, что дошла до меня, именно Ахметов-старший стал главной причиной его нынешнего изгнания. И произошло это ещё до возникновения кровавого долга. Джон никогда не приходил в наш дом, тогда уже Марат считался старшим из сыновей. Изгой обладает своей историей, абсолютно отдельной и довольно тёмной. У него к отцу были собственные счёты.
Я перевожу взгляд на Марата, украдкой изучаю его пальцы, отмечаю, как сильно сбиты костяшки. У Рустама точно также, в кровь кожа содрана, до мяса плоть обнажена. Эти двое точно разобрались и наверняка далеко не все успели выяснить.
Плохо же Джон за ними следил, раз не разнял вовремя. А с другой стороны, куда ещё им выплескивать дикую энергию? Пожалуй, иначе было попросту нельзя. Пришлось схлестнуться в поединке. Так выясняют между собой отношения эти безумные мужчины.
Под конец завтрака становится легче. Не помню, кто начинает говорить первым. Кажется, Алена отпускает ничего не значащее замечание. Я поддерживаю беседу. Слово за слово, каждый из присутствующих постепенно подключается к непринужденному обсуждению. Мы опять нормально общаемся, говорим как обычные люди.
Семья. Звучит очень непривычно, если учесть то, какой смысл я вкладываю в это слово теперь, кого именно имею ввиду.
Разве я могла раньше представить, что соединю свою жизнь с одержимым мужчиной из рода Ахметовых?
Теперь все эти люди моя семья. Трудно поверить. Тяжело принять до конца. Но спешить некуда. Впереди целая жизнь.
Я чувствую малыша внутри. Не движение, не шевеление. Чувствую гулкое биение крохотного, но уже очень сильного и храброго сердца.
Ребёнок говорит мне – «Мама, ты справишься». И от этого свет переполняет душу изнутри.
Вечером мы провожаем Марата и Вику в аэропорт. Я не уверена, что им действительно необходимо настолько срочно уезжать. Разумеется, бизнес требует личного присутствия. Но нужно ли так торопиться? Подозреваю, дело скорее в натянутых отношениях между нами. Марат был готов потратить любое количество времени на поиски отца, но как только все завершилось, вспомнил про срочные дела. Хотя мы ведём речь о том, чтобы встретиться снова, я понимаю, это произойдёт еще не скоро.
– Нам нужно закрепиться в Америке, многие проблемы остались позади, но кое-что до сих пор требует контроля, – поясняет Вика. – Теперь там наш дом.
– Мы тоже всегда вас ждём.
– Благодарю, – улыбается она и обнимает меня.
А я замечаю, что у Рустама от этой картины аж глаз дергается, мускул на щеке болезненно сокращается. Он не одобряет подобное общение. А потом муж видит, как на моих губах возникает искренняя улыбка, и смягчается, немного расслабляется.
– Юля, ты была права, – тихо произносит Вика. – Насчёт Олега.
Мы отстраняемся, разрываем контакт, смотрим друг на друга достаточно долго, а после объявляют посадку на рейс, и мы расходимся в разные стороны.
Я вижу, как Марат обнимает Вику, держит за талию. Осторожно и бережно. До боли знакомые повадки и движения.
Разве этот мужчина мог заставить любимую женщину страдать? Нет, не верю. Может, прежде я ошиблась, посчитала, будто с Викой случилось нечто ужасное, но в реальности ничего подобного не было? Теперь мне трудно разобраться. Одно знаю точно: сейчас она совершенно не производит впечатление сломленной жертвы.
Марат пожертвовал ради неё всем, что имел. Начал жизнь с нуля. Рустам говорил, его старший брат стал бомжом. Допускаю, намеренно сгущал краски, однако доля истины в тех словах тоже была. Им пришлось пройти тяжелый и долгий путь. И кажется, ещё не все вопросы разрешились до конца. Бизнес в Америке кажется довольно мутным делом. Судя по намёкам, которые я уловила между строк, ситуация там обстоит не особенно честно. Опять теневые схемы заработка. Криминал. Сложно представить, как Марат сумел добраться до вершины заново, ещё и в чужой стране, где не действовали привычные ему законы и правила, где не существовало никакой клановой поддержки.
– Ты же понимаешь, они должны снова к нам приехать, – выдаю я.
Рустам обнимает меня сзади, скрещивает руки на моем животе и с шумом втягивает воздух.
– Раз ты хочешь, то приедут.
– Хочу.
Я очень хочу, чтобы все мы нашли покой. Счастье. Прощения. Чтобы началась новая глава нашей истории. Гораздо более мирная и светлая. Вике желаю, чтобы сбылась ее мечта. У них с Маратом обязательно появится много детей. Просто нужно дождаться правильного момента. Когда царство будет возведено окончательно, появятся и наследники.
* * *
Вечером, когда мы лежим в постели, я изучаю свежие синяки и ссадины на теле Рустама, провожу кончиками пальцев по воспалённой коже.
– Как это произошло? – интересуюсь тихо.
– Марату досталось сильнее, – криво усмехается муж.
– И почему мне кажется, твой брат скажет Вике то же самое?
– Плевать, что он там скажет этой своей… бабе, – резко бросает Рустам, а после обнимает меня с такой нежностью, от которой моментально перехватывает дыхание.
Муж зацеловывает мое тело. Скользит губами по шее, помечает ключицы, чуть прикусывает тонкую кожу зубами, опускается ниже, к груди, жадно ловит ртом мой напрочь сбитый пульс.
– Рустам, – вплетаю пальцы в его волосы, заставляя притормозить, гулко сглатываю и продолжаю: – Мой вопрос был не об этом. Сразу казалось очевидным, вы наброситесь друг на друга с кулаками при первой же возможности.
Он нависает надо мной, буравит тяжёлым взглядом.
– Ты хочешь узнать про казнь? – интересуется хрипло.
– Да, – выдыхаю. – Кто это сделал?
– Это должен был сделать Марат, но все прошло не совсем по нашему плану. Гад умудрился и тут нас обставить.
Я слегка приподнимаю бровь, не решаюсь больше ничего произнести, не мешаю Рустаму вести рассказ.
– Мы провели суд и вынесли приговор. Поединок. Пусть судьба решит, чья возьмёт. Бой должен был провести Марат. На мечах. Вот только состязание долго не продлилось. Отца хватил удар. Видно, старик перебрал впечатлений. Не ждал возвращение блудного сына. И мертвеца увидеть не ждал. Короче, Марат даже толком его не прижал. Так слегка задел, обработал по касательной. И ублюдок рухнул сам. Намертво. Доктор его потом осмотрел, определил сердечный приступ.
– Так просто? – выдаю против воли. – А он точно…
– Мы сожгли его тело. Дотла. А то у нас возникла семейная традиция: погибать не до конца. Тут надо было убедиться наверняка. Поверь, урод не вернётся и не воскреснет. Пепел развеян. От него ничего не осталось. Ну кроме нас. Меня и моих братьев.
– Вы – другие, – заявляю твёрдо. – Вы – не он.
– Подонок жарится в аду, – хмуро заключает Рустам. – Но этого так мало за то, что он сделал. Я жалею, что Марат его толком не отделал. Даже загнать не успел.
– Зато никто из вас не стал отцеубийцей, – бормочу я. – Если от его тела ничего не осталось, выходит, и могилы нет?
– Такая мразь не достойна упокоения по нашим традициям.
– Рустам, – мой голос предательски срывается, а губы сводит судорога. – Я давно хотела спросить.
– Выкладывай.
– Как погибла моя мама? – выпаливаю сдавленно. – Где она похоронена? От нее тоже ничего не осталось после той чудовищной расправы?
Муж молчит. Его лицо выглядит абсолютно непроницаемым. Эмоции считываю только по горящим черным глазам.
Он будто спрашивает меня – «Зачем тебе знать?»
– Я должна понять, – едва двигаю губами. – Должна получить все ответы. Я так и не узнала подробностей насчет ее гибели. Твой отец говорил, что забрал ее кровь. До капли. Но каким именно образом? Неужели мою маму полностью уничтожили?
Слезы стекают по щекам. Жгучие. Горькие.
Рустам медленно собирает их губами, сцеловывает, точно пытается утолить мои печали, пробует забрать на себя абсолютно всю боль.
– Скажи, – требую тихо, но настойчиво. – Скажи мне правду про смерть моей мамы. Ты был там? Ты видел? Кто-то тебе рассказывал? Марат?
– Марат в этом не участвовал, хотя находился там, – отвечает он. – Меня не пустили, не разрешили даже наблюдать.
– Но ты ведь знаешь? – судорожно глотаю воздух. – Знаешь? Да?
Муж обнимает меня. Крепко. Прижимает к груди. Единственным движением изгоняет холод и дарит ощущение защиты. Он опять спасает из темноты.
– Мы посетим ее могилу вместе, – обещает Рустам. – После того, как ты родишь ребенка. И тогда я расскажу тебе, что произошло. Сейчас тебе нельзя волноваться.
– Хорошо, – киваю. – Ты прав.
Его сердце бьется рядом с моим. Гулко. Жестко. Размашисто. Но этот звук успокаивает, умиротворяет, дарит гармонию и надежду на будущее.
