Текст книги "Штабная сука"

Автор книги: Валерий Примост

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 30 страниц)

Напротив меня уселась мерзкая костлявая стерва в грязном балахоне, скрестила по-турецки кривые обглоданные палки ног и положила рядом косу. У меня в голове шумело, перед глазами плыли полупрозрачные оранжевые круги, но я видел ее перед собой очень четко. Она пристально смотрела на меня пустыми глазницами и иногда изгибала в кривой ухмылке голые кости челюстей. Она таки доконала меня. Я долго боролся с приливом и ухитрялся выныривать даже тогда, когда многих других рядом со мной захлестывало с головой и утаскивало на дно. У меня так долго получалось делать это, что в конце концов я сам поверил в свою непотопляемость. И вот сейчас она пришла сказать мне, что я ошибался. Она пришла сказать мне, что я не лось, что на ее отмели не бывает лосей. Что ж, я и сам уже это видел. Она бормотала ублюдским голосишком – таким же голым, костлявым и хромым, как и она сама, – какой-то нечленораздельный бред, и хихикала, и подвывала, и звала, и паршивая, крысиная моя жизниш-ка, поджав хвост, медленно выползала из меня на этот зов. И времени не стало, за окном подыхала ночь, а в печке одно за другим подыхали поленья.

Едва шевеля пересохшими губами, я матерился, матерился без конца, и проклинал, и гнал ее ко всем херам, но она только скалилась в ответ, не спуская с меня своих жадных пустых глазниц. А потом я увидел, что эти глазницы уже не были пустыми, это очень легко увидеть, достаточно только внимательно присмотреться. Там, внутри, уже был я, и она потихоньку глодала меня своими голыми внутренностями. Я снова и снова пытался выгнать ее, но она так и не ушла. Она и сейчас здесь. Она по-прежнему сидит вон в том углу, скрестив свободные от мяса голени, и пожирает то, что от меня осталось. Она будет со мной до конца.

Мы были с ней вдвоем в этом доме. Только она и я. В целом мире. Она знала обо мне все. А я знал о ней совсем немного. Но мне еще предстояло узнать все то, чего я пока не знал.

И я снова закурил и снова подбросил в буржуйку дров. И сигаретный дым, легкий и свободный, снова поднимался к потолку. И огонь в буржуйке тоже был свободный и легкий, и весело прыгал по тугим деревянным трупам. Мне так нравилось смотреть на это, что я швырял и швырял поленья в топку. Пока они не закончились.

Надо было идти за дровами. Надо было выползти наружу, преодолеть десять метров до поленницы и вернуться назад. Это было совсем несложно. И я это отлично знал. Подумаешь, десять метров! Плевое дело. Десять метров туда. Десять метров обратно. И снова – огонь. Тепло. Жизнь. Ведь согласитесь, ничего сложного нету в том, чтобы сползать за дровами к поленнице, расположенной в каких-то ничтожных десяти метрах от дверей. Верно?

Я не пополз за дровами. Потому что там, снаружи, могли быть ОНИ. Да нет, не «могли быть». ОНИ там были. На самом деле, понимаете? Я чувствовал это. Я знал это наверняка. ОНИ были там, снаружи. ОНИ стояли у дверей и ждали, когда я совсем свихнусь и выползу за дровами. Они ждали там, чтобы словить меня и убить снова, как это ОНИ уже один раз сделали. А потом, когда я снова замерзну от потери крови и выползу за дровами, ОНИ снова будут стоять у двери и ждать, чтобы убить меня опять, а потом, когда мне опять придется поползти к поленнице, ОНИ нападут на меня у входа и убьют, и потом, когда я открою дверь и выползу на снег, ОНИ будут тут как тут, чтобы… НЕТ! НИ ЗА ЧТО! Нашли дурака… Нанялся я вам, что ли?.. Я… я… я… лучше я здесь… А ОНИ пусть там… Пусть мерзнут…

Боже ты мой, вдруг обожгло меня, боже ты мой! ОНИ ведь могут войти внутрь!.. Я попытался дотянуться до засова, но острая боль в боку швырнула меня на пол. И я лежал у потухшей, холодной буржуйки, не сводя безумного взгляда с двери. Каждую секунду, каждый миг я ждал ИХ. Я считал их, эти секунды, я тасовал их без конца, я ворочал их, словно неподъемные туши на бойне, и каждую долгую секунду дверь могла открыться, впуская ИХ, могла открыться, но не открывалась… А она, эта сука, сидела напротив меня, скрестив ноги, и ухмылялась, даже не прикрывая рта затхлой костлявой клешней…

А потом была тишина. Густая, как кровь. И там, где была она, уже не было ничего другого. Тишина – это не отсутствие звука. Тишина – это то, что убивает звук.

Тишина – это не пустота, это что-то более плотное и массивное, чем любой звук. Огонь уже не трещал дровами, и у меня уже не было сил материться, и я все глубже погружался в эту тишину, и только иногда, чтобы не захлебнуться в ней, двигал каблуком по полу, Я делал это, чтобы хоть что-нибудь услышать… А потом она поднялась до самого потолка, и я утонул в ней…

Мне приснилось слово «ЧМО». Оно было вышито на бархатном знамени части, которое целовали уроды в хаки, а с полотнища на них текли вязкими блестящими лентами полоски крови. Оно проступало от ударов блях и всплывало в загаженных очках. Оно… Объемное, огромное, глубокое, оно было везде и всюду, весь мир был оно. Оно прорастало корнями, изъязвлялось ржавчиной, гнило, цвело, наполнялось, рвалось на части… Все это было во мне. Крутящиеся вихри, ломающиеся, раскалывающиеся на части и смешивающиеся пустоты, потоки вьющихся немыслимым хороводом искр, безумные всплески и бездонные мутные воронки – все это был я. И еще многое-многое другое, чему нет названия…

Наверное, Гуляев и Банник прибыли в батальон и рассказали обо всем, что произошло здесь. Только так можно объяснить звук, который я услышал утром. Когда солнце ткнуло свою белую обмороженную харю в окошко, осветив оставшиеся от меня кровавые ошметки, разбросанные по полу, тишину убил приближающийся рев шестьдесят шестого. Потом под чьими-то торопливыми шагами захрустел снег, и дверь со скрипом отворилась. Я поднял глаза и увидел сверкающий хром офицерских сапог, а над ним длинную мохнатую шинель с красными петлицами медицинской службы. Это были вы.

 СЛОВАРЬ

АКС – автомат Калашникова со складным прикладом,

АКСУ – автомат Калашникова со складным прикладом укороченный.

Балабас – физиономия.

Баш (плана) – твердый шарик или кусок другой формы приготовляемого из конопли наркотика, более крупный, чем кропаль (см.).

Бурый – крутой, наглый.

Бээмпэшка – БМП, боевая машина пехоты.

Бээрдээмка – БРДМ, боевая разведывательно-дозорная машина.

В падлу – см. западаю.

Вальтовать (шланговать) – отлынивать от работы.

Валет – тот, кто отлынивает от работы.

Васар – то же, что и шухер.

Вздрочнуть – см. дрочить.

ВТО – взвод технического обслуживания.

Губа (кича, кичман) – гауптвахта.

Дембель (реже – демобель) – 1) увольнение в запас; 2) солдат срочной службы, уволенный в запас.

Диза – дизентерия.

Дизель – 1) больной дизентерией; 2) дисциплинарный батальон (дисбат).

Дрочить (вздрочнуть, строить, застроить) – гонять кого-либо, используя физическое и/или иерархическое превосходство.

Дух (солобон, удав и др.) – солдат первого полугодия службы.

ДШБ – десантно-штурмовой батальон.

Забайкалки – широко распространенное в ЗабВО гнойное заболевание кожи.

Забить, забивать (на кого-либо или на что-либо) – отнестись с пренебрежением, не выполнить.

Замок – заместитель командира взвода.

Западло (в западло, в падлу) – действия, исполнение которых считается зазорным, недопустимым.

Западло кинуть – повести себя непорядочно, неподобающим образом.

Заскок – человек, неадэкватчо реагирующий на внешние раздражители.

Застроить – см. дрочить.

Защеканец – человек, по принуждению занимающийся орогенитальным сексом; наряду с пидаром – низшая ступень казарменной иерархии.

Зёма (реже – земеля) – земляк.

Зимник – один из видов плана (см.).

Кича – см. губа.

Кичман – см. губа.

Комбез – комбинезон.

Косой, косяк – сигарета, папироса с планом (см.).

Котел (черпак и др.) – солдат третьего полугодия службы.

Кропаль – небольшой кусочек приготовленного из конопли наркотика.

Кумар – 1) дым от наркотика, заполняющий комнату; 2) состояние наркотического опьянения.

КЭЧ – коммунально-эксплуатационная часть.

Мазута – солдаты общевойсковых линейных частей, чаще всего – чернопогонники.

Мосёл – младший сержант.

Натирка – четырехугольный кусок шинельной ткани, которым натирают полы в казарме.

Начкар – начальник караула.

Нулёвый (о неодушевленных предметах) – совершенно новый.

ОЗРДн – отдельный зенитно-ракетный дивизион.

ОМБ – отдельный механизированный батальон.

Опущенный – человек из категорий чмо, пидар, защеканец.

Параша – 1) емкость в камере, служащая отхожим местом, 2) пищевые отходы; в) ложь, недостоверная информация (запустить парашу – солгать).

Парашник – 1) человек, выносящий парашу из камеры; 2) падкий на пищевые отходы; 3) тот, кто запускает парашу.

ПКМ – пулемет Калашникова модернизированный.

План (драп, шмаль и др.) – наркотический препарат из конопли. Дуть план, пыхать – курить сигарету, папиросу с наркотиком.

Принять на одессу – ударить противника лбом в лицо.

ПТУРС – противотанковый управляемый ракетный снаряд.

Пэша, п/ш – полушерстяная (зимняя) форма.

Разводяга – половник.

Сверчок – солдат-сверхсрочник.

Синяк – алкоголик.

Солобон – см. дух.

Стрематься – очень бояться, пугаться кого-либо или чего-либо.

Стрёмный – крайне плохой.

Строить – см. дрочить.

Табло – физиономия.

Щелкать таблом – «ловить ворон».

Танкач – танковый комбинезон.

Торчок (молодой) – солдат второго полугодия службы.

Увал – увольнение в город.

Увольняшка – увольнительная, документ, подтверждающий право солдата на увольнение.

Хэбэ, хабэ, х/б – хлопчатобумажная (летняя) форма, бывает стеклянной и деревянной, в зависимости от качества ткани.

Фанера – в выражении фанеру к осмотру имеется в виду грудная клетка духа перед ударом дедовского кулака.

Червонец – в данном контексте десять лет.

Черпак – см. котел.

Чмо (чухан, чмырь и др.) – человек, морально опущенный, одна из низших категорий казарменной иерархии.

Чмырь – см. чмо.

Чухан – см. чмо.

Шланговать – см. вальтовать.

Шугаться – см. стрематься.

Энш, НШ – начальник штаба.

Эргэдэшка – РГД-5, наряду с Ф-1 (лимонкой) – самая распространенная в Советской Армии ручная граната.