Текст книги "Печать бога (СИ)"

Автор книги: Валерий Теоли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

   – Волчья яма, – проронил кто-то.

   – Полагаю, об осторожности напоминать не стоит, – донёсся из-под шлема приглушённый голос ди Вижена. – Мастер Мюралли, вы, случайно, не специализируетесь на обезвреживании ловушек?

   Старичок в рясе, вооружённый деревянным посохом со свинцовым навершием, покачал плешивой головой.

   – Боюсь, нет, господин командор. Я специализируюсь на чудесах бога Гортиила. Некоторых чудесах, осмелюсь сказать.

   – Что же вы раньше молчали, мастер Мюралли? Нам как раз нужен человек с дарами от Бога Знания. Вы сможете опознать тот знак? – показал молотом на зелёное свечение ди Вижен. – Подобраться к нему, как вы уже поняли, несколько проблемно.

   – Да-да, конечно, я смогу, – надувшись павлином, пообещал ведун.

   Он отдал посох ловцу нечисти, зажмурился и стал водить перед собой руками, точно ищущий дорогу слепец.

   – Вижу, вижу, – простонал он.

   – Рассказывайте, что вы видите, мастер Мюралли! – потребовал ди Вижен.

   Ловцы нечисти раскрыли рты, заворожённые действиями и замогильным стоном ведуна.

   – Некромагический знак, незавершённый, – вещал старец. – Субстанция, из которой он состоит, подобна той, что покрывала Башню Святого Ведовства. А-ах-х! Больше ничего не вижу! А-а!

   Он всхлипнул и прижал ладони к глазам.

   – Господин командор! Господин командор! – раздалось вдруг с лестницы. – Вернитесь, пожалуйста! На Башню Земного Ведовства напали!

   Ди Вижен простоял с минуту в задумчивости. Людей без стоящего командира на поиски локальных инфернальных возмущений он посылать не решился, бросать катакомбы с их секретами тоже не хотелось. И за атакованной ведовской Башней необходимо как минимум установить наблюдение. Не может же он разорваться! Ещё и святой охотник Адами дрыхнет, пропойца, никакой надежды и опоры. Обдумав различные варианты, командор обратился к старшему ловцу нечисти в отряде:

   – Мюрат, остаёшься с ребятами здесь, ждёте брата Игнатия. С помощью мастера Мюралли обезвредьте ловушки, затем, когда придёт брат Игнатий, исследуйте некромагический знак. И пошли кого-нибудь к Давиду Адами, пусть его разбудят и введут в курс дела. Я иду к Башне Земного Ведовства.

   – Ваше Священство, а как же демоны? – развёл руки старший ловец нечисти.

   – Без меня или святого охотника в подземелья дальше этого зала не соваться! – отрезал ди Вижен. – Головой отвечаешь! Приказ понятен?

   – Да, Ваше Священство, – покорно склонил голову боец. Признаться, ловить демонов по мрачным подземельям, нашпигованным ловушками, ему совсем не хотелось, но долг стоит превыше желания, и он, как истинный ловец нечисти, был обязан показать рвение в поимке инфернальной сущности.

   Командор спешил. У врат собора ожидали носилки, доставившие его к храму. Умостившись на подушках, он назвал носильщикам адрес и расслабленно потянулся, наслаждаясь краткими минутами покоя. Тело его отдыхало, однако, разум напряжённо работал, выстраивая цепочку вопросов, возникших в связи с выявленными обстоятельствами. Над ответами он поразмыслит позже, а пока нужно усердно собирать данные и сортировать их по степени важности.

   Башня Земного Ведовства, обитель орденского отдела, занимающегося изучением чудес, так или иначе связанных с качествами земли. Ведуны-землянники ставили опыты над землёй и всем, на ней произрастающим. По сути, они изучали влияние божественной силы на почвы, камни, растения, грибы и собирали знания, касающиеся земных процессов – землетрясений, оползней и тому подобного. Весьма полезный отдел Ордена Мудрости, не испытывающий недостатка в практике. Почему Башню Земного Ведовства атаковали второй? Не первой, не третьей, не четвёртой, а

второй

?

   Носильщики выгрузили ди Вижена в сотне ярдов от светящейся зелёным Башни Земного Ведовства. Знакомое зрелище, учитывая, что покрытые зеленью башни кажутся одинаковыми. У основания строения уже собиралась городская стража и разгоняла зевак ласковыми тычками и словами:

   – Ну, чего уставился? Нету здесь ничего занимательного, иди себе домой и не высовывайся, ежели не хочешь в холодную загреметь!

   – Сержант, где башенная стража? – смерив стражника высокомерным взглядом, поинтересовался командор.

   – Откуда мне знать, господин? – стушевался стражник. – Я токмо прибыл на место происшествия, гляжу – башня светится. Разбежались охраннички, наверное.

   От простого стражника мало чего добьёшься, надо бы спросить кого поважнее. К счастью, здесь было много разных людей, в том числе присутствовала горстка ведунов, одними из первых явившихся к башне. Ухватив за шиворот проносившегося мимо старшего послушника, ди Вижен развернул его лицом к себе и грозно вопросил:

   – Что тут произошло, знаешь?

   – Башня зелёная, – выдавил перепуганный ведун.

   – Раньше что тут произошло? – понизил тон командор, чтобы успокоить послушника.

   – Н-не знаю, – мелко задрожал монашек.

   Ди Вижен оттолкнул бесполезного ведуна. Значит, нет никого, кто объяснил бы толком ситуацию. Полно мелких сошек, нигде не видно командующего стражниками, стекающимися на площадь. Командор снова захотел сплюнуть. Самое время опрашивать свидетелей, но тут сказывалась катастрофическая нехватка кадров. О Всевышний с небесными богами, вместо сбора свидетельских показаний придётся брать на себя командование городскими стражниками, дружинниками и шляющимися без дела ведунами!

   – Стража! К вам обращается командор Ордена Карающих Арно ди Вижен! Оцепить башню! – гаркнул он так, что его услышали все в радиусе двухсот ярдов. – Не подходить к стенам ближе, чем на десять ярдов! Гражданских лиц не подпускать, ведунов пропускать! Господа ведуны! Ваша задача: узнать о вражеской магии как можно больше. Применяйте чудеса, проверяйте опытным путём, познавайте! Добровольные дружинники! Ваша задача: допрос свидетелей! Узнайте у людей, кто, что видел и знает о происшествии! Ведуны и дружинники! О результатах исследований и допросов докладывать мне лично! Выполняйте!

   Командный тон командора возымел действие: стражники окружили башню живой цепью с крупными прорехами, дружинники бросились приставать к прохожим с расспросами, в случае отказа угрожая заключением, и лишь ведуны не торопились с выполнением приказа. Они предпочитали разглядывать заколдованную башню с безопасного расстояния, рассуждая меж собой о природе зелёного цвета. Заметив отлынивание от работы, ди Вижен с тройкой наиболее крепких, внушающих уважение стражников подошёл к кучке ведунов и вежливо попросил заняться изучением феномена, упомянув между тем о важности помощи Ордену Карающих – людскому олицетворению гнева Господнего. Намёк на сжигающие еретиков костры повлиял на ведунов весьма благотворно: они тут же взялись читать молитвы богу Гортиилу, тыкать в зелёную субстанцию опытными инструментами – палочками, камешками, в общем, тем, что под руку подворачивалось – и рассматривать полученные реагенты. Командор, развернувший под башней кипучую деятельность, словно находился в нескольких местах одновременно: он успевал присматривать за порядком, обходя и проверяя цельность оцепления, успевал слушать отчёты ведунов и корить дружинников за неумение вести допрос свободных свидетелей.

   Картина вырисовывалась любопытная. Согласно свидетельским показаниям, ночью в Башню Земного Ведовства проник нетрезвый человек. Кто такой, с какой целью – неизвестно. Он споил башенную стражу и остался в здании. Больше его никто не видел. Сопоставив словесный портрет неизвестного с образами из своей памяти, ди Вижен определил: выглядел неизвестный так же, как выглядел бы вылезший из могилы магистр ди Сави. Итак, мертвец навестил коллег ведунов, и Башню Земного Ведовства постигла участь Башни Святого Ведовства. Последнюю навещал некий псевдоотшельник, также числившийся мёртвым. Командор, ознакомленный с утренним инцидентом, касающимся пьяных башенных стражников, вспомнил отчёт ловца нечисти, проводившего допрос. Наёмники заверяли в собственной невиновности, божились, что капли в рот не брали. Дескать, "пришкандыбал" старик, дохнул на них перегаром, а дальше они ничего не помнят. Очень похоже на чудо "дыхание Бухаиля", применённое против Давида Адами на кладбище.

   Отчёты ведунов о проводимых исследованиях порадовали содержательностью. Ди Вижен мысленно возблагодарил Всеотца за отсутствие ведунов высоких рангов, в прошлый раз тормозивших работы по изучению субстанции. Сведения тогда проходили через гранд-мастеров, и уже гранд-мастера докладывали ему выводы исследований, урезая и обобщая их. Сейчас командор имел дело с конкретизированным материалом, откуда он узнал несоизмеримо больше, чем из скупых гранд-мастерских докладов. "Нечистый кроется в деталях!" – правильно отметил первый глава Ордена Карающих Томассо ди Торкведамо, рассматривая на досуге картину художника-еретика, изображавшую обнажённых купающихся девиц. Ди Вижен был абсолютно согласен с высказыванием Великого Командора, ибо из деталей ведунских отчётов узнал массу полезного. Оказывается, зелёная субстанция пребывала в двух физических состояниях – жидком и газообразном. Жидкое вещество покрывало поверхность башенных стен тонкой плёнкой, от него исходили ядовитые испарения, вызывающие ложные видения; чересчур ретивый ведун, надышавшись их, начал видеть повсюду то ли водопад, то ли степной пейзаж. Попавшие в субстанцию деревянные палочки мгновенно сгнивали, металлы и камни приобретали плесневелый зеленоватый налёт, будто пробыли долгое время в болоте. Совать в ядовитую зелень руку или хотя бы палец ведуны не осмелились даже ради эксперимента, поэтому влияние субстанции на плоть осталось, к сожалению, неведомым.

   – Жаль, – проронил командор, услышав об этом из уст того самого старшего послушника, которого хватал за шиворот у башни.

   В тот же миг из окон магистерского кабинета, расположенных под крышей, выплеснулся и погас ослепительно белый свет. Зелёное свечение исчезло, загадочная субстанция в считанные мгновения загустела и зловонной жижей поползла вниз.

   – Стража! Следите за нижними этажами! – заорал ди Вижен. – Дружинники, следите за верхними этажами! Ведуны, собирайте образцы субстанции! Быстро!

   Мало кто из собравшихся под башней обратил внимание на подпрыгивающий на булыжниках мостовой саркофаг. Гроб на колёсиках катился со стороны Жгучей Домовины, распугивая случайных прохожих и норовя задавить перебегающих ему дорогу кошек. Выехав на площадь, он нацелился на Башню Земного Ведовства. Громыхали бронзовые колёса, стучала, точно невиданный монстр зубами, крышка саркофага. Страшный перевозчик встал недалеко от башни, крышка отодвинулась, из нутра вылез парень в бедняцкой одежонке, с сумой через плечо и резным посохом. Он подал руку рыжеволосой девушке в изодранном монашеском одеянии и помог ей выбраться из мертвецкого вместилища. Наказав ей оставаться у гроба, парень направился к Башне Земного Ведовства. Посох в его руках был подобен вытянувшемуся по струнке худосочному дракону.

   – Всем успокоиться! – воскликнул необычный парень, подходя к людям. – Я Виктор Сандини, истребитель нежити! Где тут у вас некромант-оборотень?

   – Папа! Что с тобой стало, папа? – рыдал над телом облезлого крысолюда Чумной король. – Порву, удавлю, загрызу!

   Зрелище валявшихся по заставленному столиками залу крысолюдов поразило бы кого угодно. Аполли бродил меж окоченелых тел горбатым призраком, выискивая труп Виктора и Жезл Потерянных Душ. По правде сказать, найти бывшего послушника мёртвым он надеялся меньше, чем отыскать жезл, поскольку привык: ведун выкарабкается из любого пекла. Редко, весьма редко ему попадались такие субъекты. Глядя на скорченные тушки чудовищных грызунов, горбун начинал сомневаться, правильно ли оценил способности Виктора при первой встрече. Далеко не каждый магистр ведовства способен на то, что сотворил бывший послушник с бедной нежитью.

   Под сценой заворочался Шапочник. Его-то, небось, и осиновый кол не проймёт, а то – чесночный дух. Аполли знал: молоденькие, слабые особи погибли; крысолюды постарше, помощнее отделаются жуткой головной болью и ломотой в костях. Шапочник застонал, забрыкался и принял сидячее положение. Вид истреблённых грызунов поверг его в тихий ужас, он молчал целую минуту. Потом, пробормотав что-то нецензурное, схватился за край сцены и встал на задние лапы. Отсутствие любимого саркофага возмутило его до глубины души.

   – Караул! – возопил Шапочник. – Гроб угнали!

   – Не кричи, и твоё имущество найдём, – буркнул горбун и расхохотался собственной шутке.

   Он осознал простую вещь: отныне у Виктора аж два кровника...

Глава 11. Гамбит Аполли

   Ручной медвед не понравился совиному голубю с первого взгляда. Напыщенный, самовлюблённый баловень матушки Лазарии вызывал отвращение самим своим существованием. Нечто гнилое крылось за его противными ужимками и постоянными криками. Что именно – совиный голубь затруднялся ответить. Медвед же с затаённым страхом поглядывал на лежащего в клетке пернатого почтальона и передвигался по комнате короткими перебежками, пригибаясь, чтобы быть менее заметным на фоне бурых ковров, устилавших дощатый пол гостиничного номера. К металлической клетке он не приближался, резонно опасаясь за собственную лохматую шкуру.

   Вчера днём настоятельница привезла "забавных зверушек" в гостиничный номер, снятый накануне неудачного посещения магистра ди Сави, поместила совиного голубя в клетку, а ручного медведа привязала шёлковым шнурком за ногу к ножке дивана в гостиной. Медведу она дала мисочку с мёдом и молоком, совиному голубю предложила краюху хлеба и чашку воды. Она понятия не имела, чем нужно кормить гордость тролльего птицеводства. Чудо-птах не прикоснулся к пище, зато выпил воду и, промочив горло, потребовал положенного ему мясного рациона. Его беспокойство (он орал во всю глотку, кидался на прутья клетки, щёлкал клювом при приближении к нему матушки Лазарии) было воспринято настоятельницей как следствие плохого самочувствия и возможной болезни; болезнью она объясняла также отсутствие большей части перьев на теле птицы. Лишь молоденькая монашка, поющая замечательным голоском, предположила плотоядность пернатого, но настоятельница быстро переубедила её. Затем монахини отобедали куриным бульоном и запечёнными в тесте рябчиками на виду у измученного голодом совиного голубя, оставив после трапезы гору вкуснейших объедков. Тролли не были так жестоки со своими питомцами; они скармливали им всё, что не могли доесть, правда, случалось такое редко – обычно тролли съедали всю пищу и жадно косились на корм совиных голубей. Отобедав, монахини ушли. Объедки, совиный голубь и ручной медвед остались.

   Недолго думая, медвед аккуратно, со знанием дела развязал шёлковый шнурок, залез на стол и захрумкал косточками рябчиков. Наблюдавший за ним совиный голубь давился слюной, пытался протиснуться через прутья и исступлённо хрипел. Проглотивший большую часть объедков медвед вдоволь нагулялся по номеру, вернулся на положенное ему место, заново привязал себя к ножке дивана и прилёг отдохнуть.

   Ночь совиный голубь провёл в беспокойном забытьи. Ему мерещился недожаренный, окровавленный окорок ручного медведа, приправленный мясистыми пальцами магистра ди Сави. Он поедал это яство под пение сладкоголосой молодой монахини и болезненные стенания старухи настоятельницы. Просыпался он каждый раз от боли и осознания, что жуёт свой язык.

   За ночь ненависть к медведу возросла пропорционально усилившемуся чувству голода. Обуреваемый страстью к пище, птах постарался не думать о ней. Он думал о мести. Совиные голуби, надо сказать, существа не робкого десятка и, в отличие от обыкновенных голубей, умеют мстить. Мстить страшно! Мысли о мести неизменно наводили его на тяжёлые думы о еде. К утру он точно знал, что сотворит с медведом и недогадливой старухой. Обследовав клетку, он понял, как из неё выбраться...

   Едва в комнату прокрались серые тени грядущего рассвета, совиный голубь просунул через прутья лапу и отодвинул задвижку, запиравшую дверцу клетки. Дверца бесшумно распахнулась, открыв хищнику путь к свободе, мести и долгожданной еде. Медвед, дурачок, преспокойно спал под диваном. Птах замер, балансируя на пороге и выцеливая жертву, и камнем ринулся вниз, раскрыв крылья. От грохота его падения пробудился медвед. Сначала он ничего не понял – его зрение и толковость значительно уступали голубиным, – потом протёр зенки и, с ужасом разглядев топорщащий скудные перья комок на полу, заверещал. Начисто забыв о шнурке, он бросился наутёк и растянулся на ковре. Совиный голубь к тому времени принял стоячее положение, закурлыкал, мечтательно-кровожадно прикрыл глаза и направился к жертве. Настал час мести! Медвед заметался под диваном, тщетно пытаясь разорвать шёлковый шнурок. Совиный голубь прыгнул на несчастное животное, впившись когтями в густую шерсть. Взревев, медвед рванулся изо всех сил; предчувствуя гибель, он сломал ножку дивана и понёсся по номеру. Ретивость жертвы удивила и даже слегка испугала совиного голубя. Он вцепился в шкуру бегущего медведа когтями, прильнув к его холке на манер всадника на скачущей галопом лошади, и методично долбил клювом по темечку, вырывая клочки коричневой шерсти. Обезумевший "скакун" запрыгнул на диван, оттуда на штору, по которой взобрался на карниз, и скакнул на люстру. Люстра со свечками не была предназначена для прыжков, потому грохнулась на обеденный столик, разбив вдребезги глиняную посуду и вазу с цветами. Зверь перепугался пуще прежнего и понёс с удвоенной скоростью. Ветер ударил в лицо птаха, он ощутил себя летящим по небу...

   Солнце клонилось к закату, когда в дверь деликатно постучали. Совиный голубь, почивавший на куче разодранных в пух подушек, встрепенулся. Впервые в жизни он наелся так, что ему трудно было шевелиться. Роза, застрявшая в перьях на голове птаха, диковинным украшением нависала над его правым глазом. Очищенные от крови пёрышки блестели, и совиный голубь имел основание считать себя красавцем мира пернатых.

   – Прошу прощения, есть кто дома? – раздалось за дверью.

   Совиному голубю было лень отвечать. Будь ручной медвед жив, обязательно бы ответил. Крылатый почтальон покрутил головой, будто проверяя, нет ли кого в комнате, и нехотя сполз с горы уничтоженных подушек. Если сюда войдёт жадная старуха, надо её встретить подобающим образом. Птах залез на стену, расположившись над входом, и стал ждать. Полное брюхо оттягивало его вниз, но он стойко переносил тяготы засадного положения.

   – Вот видите, в номере никого нет, – послышался женский голос. Совиный голубь узнал по нему служанку, приносившую еду монахиням. Заскрипел проворачивающийся в замочной скважине ключ. – Пасмурно сегодня, тучи набежали аж чёрные, я таких никогда не видела. Тётка Джулиана – наша посудомойка – говорит, тоже таких не помнит. Как вы думаете, к чему бы это?

   – К склерозу, – рассеянно пробормотал старый мужской голос. – И к большому дождю, может быть. Не обращайте на тучи внимания, дорогая Селеста, открывайте дверь.

   – А вы точно близкий друг матушки Лазарии? – с подозрением спросила служанка. – Что-то раньше вас никто не видел рядом с ней, а ведь она постоянно снимает номер в нашей гостинице.

   – Дорогая Селеста, вы держите меня, уважаемого в городе человека, за мошенника и обманщика? – возмутился старик.

   Что-то тихо звякнуло, и служанка довольно произнесла:

   – Нет-нет, что вы, я хотела сказать, вы

очень

близкий друг матушки, раз она предпочитает встречаться с вами тайно...

   – Вот плутовка, – усмехнулся старик. – Матушка Лазария – моя любимая поэтесса!

   Дверь отворилась. Вдруг с хрустом со стены отвалился кусок штукатурки вместе с прижимающимся к нему совиным голубем и рухнул под ноги седовласому старику.

   "Провалилась засада!" – подумалось совиному голубю.

   – А вот и птичка, которую я обещался принести матушке Лазарии! – радостно воскликнул старик, подхватывая расстроенного птаха на руки. – Пойдём со мной, мой маленький свидетель!

   Совиный голубь не противился человеку. На руках ему сделалось тепло и уютно, и он мгновенно уснул.

   Сердце Виктора пело. Удачное избавление от плена, сопряжённое с уничтожением крысолюдов, придало ему уверенности. Теперь он не сомневался, что справится с любым врагом, вставшим у него на пути, будь то огнедышащий дракон или некромант-оборотень. Он прослывёт героем, реабилитируется в Ордене, с него снимут подозрения и восстановят орденский ранг. Да в будущем его вообще возведут в ранг Великого Магистра, сместив Мудрейшую! И красотке Агнесс он как будто пришёлся по душе; к ней он почему-то испытывал трепетное, нежное чувство, названия которому пока не подобрал. Господи, до чего хорошая жизнь начнётся!

   Исполненный радужных перспектив, бывший послушник размашисто шагал к столпившемуся у подножия Башни Земного Ведовства народу. Стражники, дружинники, среди них мелькают знакомые физиономии ведунов. Из пёстрого сборища выделялся, точно упитанный королевский лев на фоне уличных шавок, командор Ордена Карающих, вооружённый боевым молотом. Он может и не поверить на слово новоявленному Избранному.

   – Всем успокоиться! – надрывая голосовые связки, крикнул Виктор, чтобы услышали все. – Я Виктор Сандини, истребитель нежити! Где тут у вас некромант-оборотень?

   Командор явно заинтересовался прибывшим в лице "истребителя нежити" подкреплением. Он терпеливо ждал его приближения, обратив к Избранному лицевую пластину глухого шлема.

   – Виктор Сандини, бывший старший послушник Ордена Мудрости, подозревающийся в порочащих связях с циркачами и другими неблагонадёжными личностями?

   На плечо Виктору легла тяжёлая рука, остановив его продвижение. Возле него возник святой охотник Давид Адами. Видок у него был, честно говоря, несколько помятый: под красными глазами синюшные мешки, лицо необычайно уставшее, с глубокими складками у рта; одежда сидит плохо, будто бы он одевался в спешке. Святой охотник сверлил бывшего послушника взглядом из-под надвинутой на лоб шляпы. Виктор хотел сбросить ладонь с плеча, однако, Адами держал беглого отступника мёртвой хваткой.

   – Вы задержаны и подлежите заключению под стражу, – объявил святой охотник. – Вам нельзя здесь находиться. Стража! Взять его!

   – Не имеете права! Я Избранный! – запротестовал бывший послушник, вскидывая руку и показывая родинку на запястье. – Видали? Я Избранный и хочу избавить благочестивых людей от некроманта-оборотня!

   Адами ухватил его за предплечье, глянул на знак Франсуа Миролюбивого, на удивительный ведовской посох и равнодушно пожал плечами. "Не поверил", – подумал Виктор.

   Городские стражники, не опознав святого охотника, с надеждой посмотрели на командора. Изобилие свалившихся на их бедные головы важных персон, отдающих приказы, сбивало с толку. Командора они считали главным в творящейся вокруг неразберихе и теперь искали у него ответа, как реагировать на странного парня, объявившего себя истребителем нежити, и на неизвестного типа в шляпе.

   – С чего вы взяли, что некромант-оборотень в этой башне? – прогудел из-под шлема подошедший командор.

   – А кто ещё способен уничтожить отдел Ордена Мудрости, прибегнув к неинфернальной магии? – парировал бывший послушник.

   На том разговор вынужденно прекратился; подсыхающая слизь, сползавшая с башни и застывающая коркой, внезапно лопнула на месте входа в здание. Изнутри что-то раскатисто ударило, кора потрескалась и рассыпалась зеленоватой пылью, освободив дверной проход. За ним в клубах пыли угадывались очертания фигуры человека с посохом, одетого в длинное одеяние.

   О Викторе мигом забыли, переключив внимание на темнеющий в дверном проходе силуэт. Святой охотник подобрался, словно гигантский кот, его ладони легли на рукояти пистолета и меча. Избранный подумал, что было бы неплохо научиться обращаться с посохом Франсуа Миролюбивого, прежде чем бросаться на могучего некроманта. Командор взялся обеими руками за покоившийся на плече молот, готовясь нанести удар по врагу. Ведуны потихоньку отступали от башни, теряясь в рядах застывших в ожидании приказа стражников и дружинников.

   Пыль опустилась, и перед людьми предстал магистр Башни Земного Ведовства Симон ди Воели. Он был высок ростом, среднего телосложения мужчиной со злым взглядом и вздыбленной бородкой. Опирался он на тисовый посох с базальтовым кубическим навершием чёрного цвета.

   – Что вам здесь нужно? – окинул он толпу свирепым взором.

   – Если не ошибаюсь, ваше имя Симон ди Воели, вы магистр Ордена Мудрости, – вспомнил ди Вижен ведуна. – Меня зовут Арно ди Вижен, мы имели возможность встречаться с вами несколько раз в Соборе Трёх Богов. Я командор Ордена Карающих и Его Святейшеством понтификом наделён правом задерживать всякого, по моему мнению, подозрительного субъекта.

   – Чего вы от меня хотите?

   – Узнать, что здесь произошло.

   – На Башню напал мёртвый ди Сави. По всей видимости, его призвал к жизни могущественный некромант, пославший убить меня. Старик при жизни мне проигрывал, что уж говорить о трупе? Я отправил его на тот свет, разумеется! Более у меня нет времени говорить с вами, мне необходимо срочно встретиться с магистром ди Мечелли.

   – Господин ди Воели, нам нужно подробно поговорить с вами в более спокойной обстановке. Будьте любезны проследовать за мной в резиденцию Ордена Карающих для подтверждения вашей личности, – приказным тоном сказал командор.

   – Что?! – лицо магистра вполне искренне вытянулось и покраснело, бородка затряслась от бушующего в душе гнева, сжимавшие гладкий посох пальцы побелели. Тем не менее, ведун взял себя в руки и угрожающе проскрежетал зубами: – Вам, вероятно, надоел пост командующего ловцами нечисти в Лавраце, ди Вижен. Я знаком с понтификом и обещаю похлопотать о вашем переводе в живописнейшую деревушку на северной границе, если вы не одумаетесь!

   Ди Воели двинулся на командора, но тот не шевельнулся, чтобы уступить дорогу.

   – Господин магистр, мы будем вынуждены применить силу и возбудим против вас дело в случае отказа подчиниться. Вы хотите этого? – вмешался в разговор Адами.

   – Силу?! – вместе с бородой у ди Воели затряслись губы, лицо его приобрело багровый оттенок. – Я покажу вам силу, собачьи отродья! Силу бога Гевулиила!

   Гевулиил был богом, заведующим землёй – почвами, камнями, горами. Одарённый его силой мог разверзнуть пропасть под ногами врагов, что, собственно, и проделал магистр. Он выкрикнул всего одно слово-призыв, схватил посох обеими руками и ударил им в мостовую. Командор попробовал помешать ему, надеясь врезать кулаком в челюсть; ди Воели, к сожалению, оказался на редкость ловким и увернулся, произнеся коротенькую молитву.

   Из собравшихся над Лаврацем туч грянул гром. Земля на площади заколебалась, по мостовой побежали трещины. Магистр юркой рыбкой проскользнул сквозь нестройный ряд стражников и выпорхнул из толпы, лупя посохом направо и налево хранителей порядка. Опомнившийся быстрее остальных святой охотник кинулся вдогонку, бросив Виктора. Он чуть не схватил убегающего ди Воели, как вдруг земля под Адами ухнула и просела, увлекая вниз, в воронку из земли и камней мостовой и его, и командора, и бывшего послушника, и Бог весть сколько оказавшихся в области провала людей.

   Проваливаясь, Виктор думал об одном: только бы не потерять сознание, только бы не потерять сознание. Его ноги утопали в земляной массе, по голове били сыплющиеся сверху камни, его сдавливали провалившиеся с ним дружинники со стражниками. Человеческие тела, камни, песок, земля перемешались в разноцветный хаос. Шум опускающейся земли был похож на усталое уханье великана. Шуршание, крики, недоумённые возгласы, отчаянная ругань и воззвания к богам и Всевышнему – вот далеко не полный перечень звуков, раздававшихся в обвале. В какой-то момент бывшему послушнику почудилось, что его затягивает в пасть невообразимо огромного чудовища, он старался вылезти из неё и не мог. Падение казалось бесконечным путешествием в преисподнюю, хотя Виктор представлял её совсем другой – царством огня. Здесь же было царство всепоглощающего страха и страданий. Когда оно закончится? Неужели ему, Избранному, предстоит сгинуть так бесславно? Что скажет он Франсуа Миролюбивому, возлагавшему на него надежды по спасению Посоха-Дракона? "Извините, провалился"?

   Падение закончилось, как обычно, приземлением. Приземление было сравнительно мягким; Виктор сидел верхом на ди Вижене, распластанном на обломках. Из земли торчали руки, ноги и головы; некоторым, подобно бывшему послушнику, повезло больше, они лежали почти невредимыми. Командор закряхтел и заворочался под Виктором, выказывая недовольство собственным положением. Избранный, шатаясь, встал с него и тут же сел на свободное от тел место. Круглыми от чрезмерного волнения глазами он уставился на целый и невредимый Посох-Дракон, пребывавший в его ладонях.

   – Хвала Создателю, – облегчённо вздохнул он, не обнаружив на полированной кости ни царапины.

   Зашевелились выжившие после падения. Выдающаяся из обломков рука сжалась в кулак, задрожал холмик, из которого она торчала, и из него вылез донельзя испачканный тип в разорванной шляпе. Громко чихнув, он поднял с себя облачко пыли, отчего стал отчётливее виден знакомый профиль.

   – Рад, что вы живы, господин Адами, – сказал без малейшей радости в голосе командор. – Будьте добры, помогите откопать погребённых заживо. Это и вас касается, молодой человек. Не сидите, налюбуетесь ещё своим посохом. Помогите уважаемому святому охотнику. Все, слушайте меня! Кто может – откапывает товарищей как можно скорее!

   – Ди Вижен, почему бы вам не заняться тем, к чему вы призываете остальных? – задал резонный вопрос Адами.

   Командор примостился на крупном куске гранита и приводил себя в порядок, стряхивая пыль с одеяния. Шлем он снимать не захотел, опасаясь, как бы чего не упало на голову, и ограничился протиранием лицевой пластины для лучшей видимости; к тому же, шлем застрял на ди Вижене, и попытки снять его успеха не принесли.

   – Я, господин Адами, уже занят весьма важным делом. Я думаю, что делать дальше.

   – Кто мешает вам думать, откапывая живых людей? Ещё живых.

   Святой охотник поднатужился и сбросил громадную глыбу с груди расплющенного стражника. Командор, тяжело дыша, словно это он только что ворочал трёхпудовые камни, прокричал в пятно неба с ломаными краями, виднеющееся со дна провала:

   – Эге-гей! Там, наверху, на помощь!

   Ему ответили четверо заглянувших вниз ведунов: