Текст книги "Печать бога (СИ)"

Автор книги: Валерий Теоли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

   Кто-то таки откликнулся на зов колдуна. Засветились багровым пламенем слова заклинания в книге, воздух окрасился оттенками красного и поплотнел так, что вдыхался с трудом. Полыхнул огонь в жаровне, взвившись чуть ли не до потолка.

   – Рогатый Кролик, Великий Сторож Врат адовых, покровитель кладбищенских сторожей Жгучей Домовины, Тринадцатый Принц преисподней – призываю тебя!

   Пол ощутимо вздрогнул, по каменным плитам поползли трещины, закачалась громадная колесоподобная люстра над монахинями. Господин Радуга впервые засомневался, стоило ли совершать ритуал вызова глубоко под землёй.

   Над жаровней загудел огненный столб, поглотивший колышущееся марево раскалённого воздуха и достигший потолочных перекрытий. Постепенно огонь принимал форму гигантской морды, уродливой, длинноухой и рогатой, с непомерно разросшимися резцами.

   По рядам демонопоклонников пробежал испуганно-восторженный шепоток, слабые духом качнулись к выходу.

   – Свершилось! – исступлённо воскликнул Усени.

   Оформившаяся багровая голова в пламенном ореоле повернулась к замолчавшему колдуну.

   – Кто посмел прервать мой отдых? – раздался в рёве пламени гневный вопрос Рогатого Кролика.

   В момент, когда демоническая сущность Рогатого Кролика проявилась в Лавраце, хорошо икнулось магистрам Ордена Мудрости, святой охотник Давид Адами заворочался во сне, а командор Арно ди Вижен поперхнулся белым сухариком, вымоченным в сметанном соусе, и закашлялся над тарелкой. Слуга изо всех сил похлопал его по спине, то ли втайне желая пришибить, то ли горя искренней заботой о его здоровье. Сухарик вылетел изо рта командора и шмякнулся о белоснежную скатерть, но слуга продолжал самозабвенно лупить по спине хозяина, пока тот не развернулся и не ухватил его за шиворот.

   – Смерти моей хочешь, паршивец эдакий?! – прошипел ди Вижен. Лицо его раскраснелось, покрылось синими пятнами, глаза выпучились, налившись кровью – в общем, командор сейчас действительно напоминал человека, которого пытались сжить со свету.

   – Нет-нет, хозяин, – мелко затряс жиденькой бородкой нерадивый слуга, побелевший как полотно.

   Выпустив его из рук, командор резко встал. Загрохотало кресло, чуть ли не отлетев.

   – Передай Кани, чтобы созывал всех бойцов Ордена, имеющихся в наличии, и послал за помощью к ведунам, – приказал ди Вижен. – И приготовь мои доспехи и оружие.

   – Господин, что-то случилось? – круглыми от страха глазами глядя на хозяина, спросил слуга. – Что сказать посыльному?

   – Демоны в городе! – гаркнул командор.

   Карлик сидел на каменном саркофаге и о чём-то думал. Во всяком случае, вид у него был задумчивый. Рядом расположились лысый гигант, здоровущий пёс, двое косматых человекоподобных существ в доспехах городской стражи и шкатулка. Вдруг карлик поднял голову, к чему-то прислушиваясь. Из шкатулки донёсся слабый писк.

   – Придумал, что дальше делать? – с надеждой задал вопрос великан.

   Вместо ответа карлик открыл шкатулку. На обитом алым бархатом дне лежала перебинтованная мышь, сжимающая в лапках импровизированный костыль из дамской шпильки.

   – Хозяин, я чую серу, – сообщил карлик. – Ритуал Вызова начат.

   Горбатая мышь в шкатулке застонала и протянула переднюю лапку к карлику, прося помощи. Карлик осторожно, боясь причинить боль переломанному тельцу, помог мышке сесть. Она благодарно кивнула. Опираясь забинтованным горбом о стенку шкатулки, мышь прохрипела человеческим голосом:

   – Проклятый ведунишка! Мало того, что превратил меня в грызуна, так ещё и переломал все кости. Не сотвори он со мной этой пакости, я бы уже давно был на месте проведения ритуала. Ничего, мы ещё встретимся на узкой дорожке! Ты всё равно будешь моим!

   – Хозяин, поскольку Ритуал Вызова начат, нам больше нет смысла скрывать силу, – проговорил карлик. – Каковы будут Ваши приказания?

   Мышь глухо рассмеялась.

   – Бегемот с пёсиком пусть идут к Башне Земного Ведовства, лохматики пусть стерегут Башню Людского Ведовства, ты, Шиок, отправляйся к Башне Небесного Ведовства. Я навещу нашего рогатого друга и вскоре присоединюсь к вам. Пора показать этому городку представление Адских Циркачей Весельчака Аполли!

   – Кто посмел прервать мой отдых?

   Демонопоклонники все как один бухнулись на колени и приветствовали демонического владыку, распростершись ниц. "Получилось, получилось!" – радовался про себя Господин Радуга успешному ритуалу.

   – Мы, смиренные рабы твои, дерзнули позвать тебя, о Владыка! – взял дрожащее слово Белый Страж Усени. – Не по прихоти своей, о Владыка Рогатый Кролик, но по твоему велению, данному нам во время демоновещания.

   Огнистая кроличья голова помолчала, переваривая полученную информацию. Потом растянула губы в трогательном полуоскале-полуулыбке.

   – Дети мои! – взревела она ласково. – Отрадно знать, что вы в точности выполняете мои веления. Будет вам за это хорошо в жизни земной, и по смерти будете возле меня пребывать! – в каком именно качестве будут пребывать культисты после смерти, демон не уточнил, а Господин Радуга, равно и любой из присутствующих, спросить побоялся. – Истинно говорю вам: грядут славные времена! Война надвигается! Запылают города, и многие народы падут пред Повелителем Преисподней! Обретёте вы силу невиданную, богатства и власть неслыханные, и преклонятся пред вами человеки и нелюди! Но вот, прежде того идёт смута великая. Поднялся против нас враг древний, богов ненавидящий, и... – голос демона сорвался, он прокашлялся и злобно глянул на культистов. – Где моя еда, мелкие выродки? – загремел он.

   – Вон там, Ваше Высочество, уготованные для Вашей трапезы монахини, – залебезил Господин Радуга, не поднимая головы и указывая рукой в сторону прикованных женщин. – Не извольте гневаться...

   Рогатый Кролик осмотрел принесённых в жертву монахинь, обнюхал их и остановил выбор на полноватой немолодой настоятельнице, потерявшей сознание от ужаса. С жаровней голову соединяла тоненькая ниточка шеи, исходящая из пылающих угольев. С резцов и свисающего языка стекала тягучая слюна, прожигавшая каменные плиты пола. Удар! С омерзительным хрустом демоническая голова вырвала тело матушки Лазарии из оков, подбросила в воздух и поймала раскрытой пастью. Настоятельница рухнула в узкую глотку и... застряла, вызвав на кроличьей морде выражение глубочайшего изумления. Рогатый Кролик задёргал головой в приступе адского удушья, непроглоченная матушка Лазария очнулась, невообразимо как избавилась от кляпа и заорала так, как никогда в жизни. У демонопоклонников, а, возможно, и у демона заложило уши от настоятельского крика, чудовищная голова хлестала по щекам раздвоенным змеиным языком, шея напрягалась, стараясь протолкнуть жертву культистского произвола. Глазищи демона как-то неестественно увеличились, и можно было подумать, что они вот-вот вылезут из орбит.

   – Ему плохо! Рогатый Кролик подавился! – догадался кто-то из младших демонопоклонников, осмелившись поднять глаза и узрев причину непонятных звуков, издаваемых демоном.

   Белый Страж Усени саданул не в меру любопытного культиста под дых, успокоив на некоторое время и предоставив возможность испытать те же ощущения, что сейчас испытывал демон.

   Отчаявшийся Рогатый Кролик грохнулся несколько раз головой о своды зала, и это помогло: настоятельница, вереща, провалилась в глотку. Шея утолщалась, пропуская жертву в огненные глубины не то жаровни, не то демонского пищеварительного тракта. Успокоившийся Великий Сторож Врат адовых прокашлялся ещё раз, повёл головой из стороны в сторону, будто бы что-то припоминая.

   – Ненавижу узкие проходы между земным миром и преисподней, постоянно пища в глотке застревает, – посетовал он и спустя минуту продолжил проникновенную речь: – Так вот, грядёт смута, война всех против всех. Мёртвые восстанут и захотят власти над живыми. Но я не покину вас, дети мои, я дам вам оружие, способное повергать врагов в прах. Скоро, очень скоро появится в этом зале тот, кто поведёт вас на врага! Слушайтесь его, ибо он есть посланник того, кто стоит выше меня. Он, только он должен взять оружие, которое я дарую вам!

   Рогатый Кролик запрокинул морду кверху, отрыгнул и выплюнул чёрный продолговатый предмет. По каменным плитам покатился, глухо стуча, предмет – жезл либо булава в виде обугленного человеческого хребта с черепом. В глазницах горели и переливались два кроваво-красных камня.

   – Ну, вот и настоятельница сгодилась, – буркнул демон про себя. – Да не прикоснётся к сему оружию никто, кроме того, кто скоро войдёт в зал сей! Я закончил говорить, вопросы есть?

   Белый Страж Усени робко потянул руку.

   – Ну? – рыкнул демон. – Спрашивай!

   – О Великий Принц преисподней, не гневайся, но как мы узнаем того, чей приход обещан Тобой?

   – Он не обычный человек, вы его сразу узнаете, – заверил Рогатый Кролик. – А мне пора возвращаться в геенну огненную, меня там заждались Тиамат с Унголиантой. Только перекушу – не оставлять же продукты пропадать...

   Демон склонился над телом монахини Агнесс, плотоядно облизываясь. Слюна лилась потоком, скапливалась в дымящую лужицу на полу. Ушастая голова отошла немного назад, примериваясь для удара...

   Раздался противный скрежет, словно поблизости разрывали надвое лист железа, с потолка посыпалась белесой струйкой пыль, оседая на шишковатой макушке Рогатого Кролика. Опустив башку, демон поглядел вверх. Он услышал тихий вопль, приглушённый толщами каменных перекрытий. Вопль становился отчётливее, громче. Штукатурка обвалилась крупным куском, образовав в потолке круглое отверстие, из которого на люстру упал вопящий человек. Ржавая цепь, крепившая люстру к потолку, лопнула, и тяжеленная махина, увешанная цепями, с мелодичным звоном рухнула на рогатую голову демона, прибив её к полу около монахини. Кроличьи резцы, каждый в рост человека, до половины воткнулись в каменные плиты пола.

   Жаровня опрокинулась, угли высыпались в лужу слюны и зло зашипели. Закатившиеся глаза демона говорили о бесчувственном состоянии, вывалившийся из пасти язык выпростался на всю длину, уши поникли. Чудовищная голова побледнела, насыщенно красный сменился розовым, огонь погас. Рогатый Кролик медленно истаивал, оставляя после себя пятно горячей жижи.

   Человек соскочил с обломков люстры, перепрыгнув останки демона. Обычный бедняк в старенькой одежонке, явно чужой – в тесной рубахе и чересчур просторных холщовых штанах, с перекинутой через плечо дорожной сумой. Он окинул зал безумным и немножко растерянным взглядом, высматривая выход.

   – Прошу прощения, я, кажется, помешал, – пробормотал он. – Я, наверное, пойду. Извините, – и стал помаленьку пятиться к ближайшей двери.

   – Святотатец! – взвыл Белый Страж Усени, вскочив с колен.

   – Кто святотатец? Я? – искренне удивился новоприбывший незнакомец; предчувствуя драку, он нагнулся и взялся за первое, что попалось под руку. – Я не святотатец, я Виктор Сандини и не потерплю оскорблений от какого-то белобрысого демонопоклонника!

   Он даже не заметил, что первым, попавшимся ему под руку, был устрашающего вида чёрный предмет, похожий на булаву или жезл из человеческих костей.

Глава 9. Избранный

   Белый Страж Усени напрягся, готовый наброситься на Виктора. Господин Радуга, выпрямившись, остановил его властным жестом и подозвал помощника с тяжёлым посохом из железного дерева.

   – Молодой человек, – сказал он, обращаясь к Сандини, – есть мнение, и не только у меня, что вы в этом зале человек случайный и не при делах. У вас, насколько я понял, сложилось о нас превратное мнение, вы, вон, обзываться вздумали. Если и дальше так пойдёт, у кого-то могут не выдержать нервы, и кто-то может пострадать, и я даже знаю, кто именно. Так что, будьте добры, положите на пол тот предмет, который держите, и уходите. – Господин Радуга доброжелательно улыбнулся, разведя руки в стороны. – Мы люди мирные, бояться вам нечего!

   "Ну, почему в последние два дня я попадаю в самые мрачные истории из всех возможных? – задался вопросом бывший послушник. – Их больше десятка, они наверняка вооружены и очень опасны, особенно те двое – альбинос и лысый с медальоном. Судя по книге, он либо колдун-самоучка, либо банальный чернокнижник. И посох у него здоровый, как стукнет больно..."

   Правильно оценив свои силы и силы противника, Виктор понял, что не хочет драться с таким количеством фанатиков-культистов. Заметив мычащую, чтобы привлечь к себе внимание, монахиню, он сделал шаг в её сторону. Бегло взглянул на оковы, потрогал носком, проверяя прочность железа, и промолвил:

   – Невежливо скрывать своё имя, если собеседник представился. С кем имею дело?

   – О, имена несущественны, – замахал на него руками и посохом колдун-самоучка, словно пытался отогнать надоедливое насекомое. Учитывая вырезанные на посохе знаки тайного культистского языка, да и медные полосы, какими был обит посох, вышло довольно грозно; Виктор подумал, а не наводит ли колдун чары, и на всякий случай мысленно прочитал молитву Всевышнему. – Мы вас, кстати, не просили представляться и, уверяю, были бы не против, если бы вы вообще не говорили своего имени. Я Никто, и фамилия моя Ничто.

   Виктор хмыкнул.

   – Значит, так, Некто по фамилии Нечто, я забираю девушку, и мы с ней беспрепятственно уходим, – заявил он.

   – А интересующий нас предмет? Вы оставите его здесь?

   – А что вы предложите взамен?

   – Взамен? Хм, какой предприимчивый тип, – приподнял бровь Господин Радуга. – Впрочем, как и все лаврасцы. Разве свобода и красивая девушка – недостаточно для вас?

   – Сдаётся, не его приход обещал Великий Рогатый Кролик, – вступил в разговор Белый Страж Усени. Сузившиеся глаза выдавали гнев, бушевавший в альбиносе. – По-моему, этот хитрец хочет нас обмануть и присвоить себе чужое добро. Хочешь узнать, что я делаю с ворами и мошенниками, мальчик? – глава демонопоклонников подался вперёд.

   – Ну-ну, – замахнулся Виктор странным предметом, отступив на шаг. – Не пугай – пуганый! Двинешься – разобью эту вашу штуковину на кусочки!

   – Силёнок не хватит, – осклабился Белый Страж. В грудь ему уткнулась ладонь Господина Радуги.

   – Мы не знаем, с кем нам довелось столкнуться, – предупредил колдун. – Не стоит недооценивать незнакомца. К тому же, вы помните наставления Рогатого Кролика: никто из нас не смеет прикасаться к оружию. Дадим ему то, чего он хочет. Чего вы хотите, молодой человек?

   – Для начала освободите девушку.

   – Нет ничего проще! – Господин Радуга щёлкнул пальцами, и оковы на теле монахини разомкнулись.

   Агнесс вынула кляп, встала, плюнула в сторону культистов, послала в их адрес заковыристое словосочетание и прижалась к Виктору, тяжело дыша от возмущения. Глаза её метали молнии из-за плеча бывшего послушника.

   – Что-нибудь ещё? – любезно поинтересовался колдун. – Только учтите, мы не будем исполнять любые ваши капризы, терпение этих людей на исходе. Не приведи Творец вам увидеть их в ярости. Кстати, вы не симпатизируете культистам, молодой человек? Может быть, в последнее время вам снились необычные сны, в которых вы – властелин мира или что-то в том же духе?

   – Нет, – резко ответил бывший послушник.

   – Какая жалость! Что ж, оставьте предмет и ступайте, куда пожелаете.

   Господин Радуга взмахнул рукой, и многочисленные двери зала открылись настежь. Виктор и Агнесс попятились к ближайшему выходу.

   – Эй, а предмет? – окрикнул их Белый Страж, переминающийся с ноги на ногу от нетерпения.

   – Носители истинной веры не ведут переговоров с демонопоклонниками! – бросил бывший послушник с порога.

   – Ах-х ты!... – заскрипел зубами Усени, рванувшись в погоню.

   – Мастер, а кто такие крысолюды?

   Вопрос ученика застал мастера Констанция Дерво врасплох. Он пожевал губами, вытер доску, не торопясь отвечать, нарисовал мелом какую-то каракулю, потом стал говорить. Не отвечать, нет – просто говорить о вреде, причиняемом сельскому хозяйству и королевству крысами, чтобы выиграть время и сформулировать ответ.

   – Но это ещё не всё. Вы знаете, кто такие крысы? – вопросил он аудиторию. Ученики недоумённо переглядывались и жали плечами, подозревая в вопросе мастера подвох. Ответить на, казалось бы, простейший вопрос никто не решился. Дерво едва заметно ухмыльнулся в бороду. – Неужели никто из вас не знает?

   – Н-ну, – протянул ученик, считавший себя самым умным в группе будущих ведунов; он постоянно докучал преподавателям разными каверзными вопросами. Звали ученика Виктор Сандини, и имя его прочно засело в памяти мастеров Ордена Мудрости, преподающих основы ведовства. – Крысы есть мерзкие существа, оскверняющие своими гнусными деяниями лик Лэсатра. Когда-то они были белыми и пушистыми, со временем стали завидовать людям, которых Творец любил больше, чем крыс, и воровать у них еду. Тогда Творец проклял их, обязал жить во тьме под землёй и питаться краденой пищей и отбросами. Мы должны ненавидеть и презирать их.

   Ученик замолчал. Мастер выдержал паузу, затем произнёс:

   – Воры и грабители имеют крысиный характер. Много веков назад они собирались в банды и грабили целые города. Как-то они разграбили столицу Виталийского королевства, воспользовавшись отсутствием короля и понтифика. Узнав о таком бесчинстве, понтифик Антоний Первый проклял преступников. С тех пор воры, разбойники и грабители после смерти перерождаются в крысолюдов – наполовину людей, наполовину крыс, имеющих власть над настоящими крысами. Таково их посмертное наказание – пребывать в отвратительном теле грызуна-переростка, всеми гонимого и проклинаемого. Конечно же, понтифик, проклиная, имел практический интерес – крысолюдов стали использовать в качестве диверсантов во вражеских городах. Правда, потом секрет управления ими был безвозвратно утерян, и теперь крысолюды представляют серьёзную угрозу безопасности нашего королевства. Будучи нежитью высокого класса – напомню, к низкому классу относятся вурдалаки и упыри – крысолюды обладают разумом, помнят прошлую жизнь, не чувствуют боли, и убить их можно, лишь отрубив голову или иным способом повредив головной мозг. Самое плохое в крысолюдах отнюдь не способность к саморазвитию, как интеллектуальному, так и телесному. Повстречав крысолюда, помните: он никогда не охотится в одиночку. Я удовлетворил ваше любопытство, ученик?

   Из отверстия, откуда свалился на башку бедному Рогатому Кролику Виктор, выпала громадная чёрная крыса. Она приземлилась аккурат в белесую шевелюру альбиноса, закрыв ему обзор передними лапками. Белый Страж закричал от неожиданности, попытался избавиться от грызуна, однако, тот вцепился ему в волосы мёртвой хваткой. Бегая по залу, визжа от боли, Усени оторвал крысу вместе с изрядным клоком белых волос и отшвырнул. Сгруппировавшись, крыса покатилась в толпу перепуганных культистов.

   В следующее мгновение из открытых дверей повалил чёрный живой поток из сотен крысиных тел. Потерявшие самообладание демонопоклонники бросились врассыпную, лишь Господин Радуга сохранил ясность мысли и твёрдость духа. Пролистнув книгу заклинаний, он нараспев прочёл длинную фразу и, набрав в грудь воздуха, дохнул на бегущих к нему грызунов струёй оранжевого пламени. Верещание, визг, крики о помощи – всё смешалось в огненной круговерти. В ноги колдуну вцепились несколько крыс, он сбил их посохом и начал читать очередное заклинание, отмахиваясь от кровожадных грызунов. Посох двигался в его руках живым существом, плетя вокруг владельца светящийся серебристый узор. Линии уплотнялись, скоро узор образовал сферический сетчатый кокон, сквозь который не в силах была пробраться ни одна крыса. Подбегая к нему, животные отлетали мокрыми шерстяными ошмётками. Находящийся внутри Господин Радуга перестал читать заклинание и сейчас рылся в книге в поисках действенного антикрысиного колдовства. Отрешённый от творящегося в зале хаоса, он являл собой довольно любопытное зрелище – лысый муж, нервно листающий небольшой томик посреди бушующего океана крысиных тел.

   Почитатели Рогатого Кролика на поверку оказались слабаками, брошенными на растерзание грызунам. Демон, очевидно, забыл о своих фанатах, предпочтя заботе об их никчёмных жизнях приятное времяпровождение в компании демонических приятелей, или же удар люстрой по черепушке лишил его желания помогать жалким людишкам. Много ли надо от любви до ненависти? Тем более, что в случае с Рогатым Кроликом никакой любви и в помине не было. Чёрная шевелящаяся лавина накрыла корчащиеся в предсмертных муках человеческие тела, культисты затихли. Вдруг грызуны, повинуясь неслышному приказу, отхлынули, создав дорогу от дверей к Господину Радуге. Крысы расселись вокруг сверкающего колдовского кокона. Их мордочки зловеще подёргивались, шёрстка лоснилась, лапки в нетерпении скребли коготками пол.

   В зал вошли четверо. Колдун боковым зрением обнаружил их бесшумное вхождение. Бешено колотилась в висках кровь, потрескивали горящие факелы в стенных нишах. Четверо были крысолюдами – двое серых, помельче, в обрывках погребальных саванов, увешанные метательными ножами, с короткими мечами на широких кожаных ремнях; один чёрный, покрупнее, в мешковатой полуистлевшей одежде, с изъеденной язвами шкурой, раздувшийся, похожий на бурдюк, вооружённый коротким копьём с железным зубчатым наконечником, покрытым зеленушной плесенью. "Чумной король!" – блеснула в мозгу колдуна ужасная догадка. Статус чёрного крысолюда подтверждал бронзовый венец, инкрустированный мелкими полудрагоценными каменьями. Четвёртым был маленький, совершенно облезлый крысолюд в грязной льняной мантии. По бокам морды у него торчали клочки белой шерсти наподобие бакенбард, в ушах сверкали бриллиантовые серьги, на морщинистой шее сияло золотое ожерелье, в сочетании с серьгами образующее великолепный гарнитур. В лапах, украшенных перстнями с самоцветами, он сжимал причудливо изогнутый расщеплённый древесный посох с навершием в виде скалящейся крысиной головы. Подойдя к серебристому кокону, четвёрка провела обсуждение возникшей проблемы.

   – Папа, что это? – задал вполне уместный вопрос Чумной король, собираясь ткнуть в кокон копьём. – Никогда такого раньше не видел.

   – То, сынок, защитный колдовской барьер, – прокряхтел старый крысолюд. – Ничего так колдовство, надёжное. Ты лучше, сыночек, не трогай его – мало ли какие гадости этот пакостник туда вложил.

   – Что ж делать-то? – недоумевал Чумной король. – Там же столько свежатинки! Котлеток детишкам нажарить, рулетиков напечь...

   – А ничего не делать. С голодухи колдун ослабнет, и барьеру конец. Эй, там, за барьером! Ты, часом, не вор, не разбойник, не грабитель? Никогда чужого не брал? – Господин Радуга не удосужился ответить, продолжая перелистывать книгу заклинаний. – Не слышишь, что ли? К тебе обращаются! – укоризненно окликнул облезлый крысолюд. – Гордый, значит, – сделал вывод старик. – Мол, я колдун великий, щас отыщу заклинание да ка-ак жахну по вам, мерзавцам эдаким, молнией али чем похуже. Ну-ну. Отойдите-ка, мальчики, я его щас жизни учить буду!

   Крысолюды и крысы отошли от кокона, встали у стены. Облезлый крысолюд -старший в четвёрке – напрягся так, что шерсть на бакенбардах встала торчком, издал нечленораздельный горловой звук и взмахнул посохом в направлении Господина Радуги. Кокон заскрежетал и взмыл под потолок, вырвав добрый кусок каменной плиты из пола. С оглушительным грохотом он врезался в своды зала, брызнул серебристыми каплями-искрами и обрушился вниз. Взлетели фонтаны каменной крошки, кокон разбился на мириады крохотных осколков, исчезающих в воздухе.

   На полу, среди мусора, оседающей пыли и медленно падающих листков распотрошённой книги заклинаний неподвижно лежал Господин Радуга. В глазах его поселился животный ужас, рот кривился в немом крике, крючковатые пальцы вцепились в камни.

   – Ну, как колдуется, великий колдун? – насмешливо ощерился облезший крысолюд и коротко скомандовал: – Рвите его, пакостника!

   "А она хорошенькая", – подумалось Виктору, бегущему по освещённому факелами коридору вслед за Агнесс. Монахиня подобрала полы одеяния и сверкала пятками наравне с бывшим послушником, любующимся стройностью её ног и рыжими развевающимися волосами. "Огненный цветок", – нашёл он сравнение её пышным локонам и заранее решил, что обязательно сделает ей комплимент на первом же привале.

   Вскрик отвлёк его от любования девушкой. Агнесс резко остановилась, и Виктор налетел на неё, чуть не сбив с ног. Приятные ощущения от соприкосновения с ней развеялись, как только он установил причину крика: на пути беглецов стоял крысолюд с опаленной мордой и злобно фыркал на бывшего послушника.

   Старинная виталийская пословица гласит, что рядом с женщиной последний трус может превратиться во льва. Надо признать, пословица не врёт, особенно в тех случаях, когда рядом с женщиной находится не последний трус.

   – Боги небесные и демоны преисподней! – прорычал Виктор, удобнее перехватывая предмет из человеческого хребта. – Что ж мне вчера и сегодня так не везёт?!

   Он опустил руку в сумку, вынул оттуда бутыль, с яростным видом откупорил зубами и влил в себя содержимое. Глоток, второй, третий... В желудок падал жидкий огонь, лава, извергаемая вулканом. Горячие волны разошлись от желудка, поселив в теле негасимое пламя. В голову ударил жар, иссушающий разум. Мышцы свело судорогой, внутренние органы выкручивало, словно половую тряпку. Бывший послушник взвыл от нестерпимой боли и упал, корчась в конвульсиях.

   И что за мерзость дал ему на прощание старик Мали?...

   Голова взорвалась разноцветной болью, боль то закручивалась жгутами, то выписывала зигзаги, уводя от реальности коридора во вселенную цветного беспорядка. Образы возникали и исчезали, переходили друг в друга и растворялись на фоне пурпурной тьмы и чёрного света. Они постоянно менялись, вызывая тошноту и чувство неопределённости. Из глубин фиолетового моря вырастали, плещась в алой пене, зелёные, жёлтые, белые круги, в которые, словно в фантастические туннели, проваливалось сознание. Там, за ними, набухали почки новых земель, бежевых и синих, там бежали по сиреневому небу коричневые облака... И музыка. К дьявольскому дробному бою барабанов примешивалась гитарная струна, с ними рыдала скрипка. В музыку вплеталась резкая, как рычание дикого зверя, песнь на абсолютно глупые стихи...

   Крысолюд пнул затихшее тело, перескочил через него и двинулся к монахине. Она переводила взгляд с чудовищного грызуна на лежащего Виктора, не понимая, что произошло. Только что он спас её от рогатого демона и банды остервенелых культистов, а сейчас, выпив какой-то дряни из бутыли, валяется на полу! Он что, решил покончить жизнь самоубийством, приняв яд? Испугался крысы-переростка? Трус! Негодяй! Как он мог оставить её одну в такой опасный момент?!

   – Виктор! – заорала она. – Поднимайтесь и спасите меня! На помощь!!!

   – Тсс! – приложил когтистый палец к отвисшим губам крысолюд. – Не кхричши... Схмотрхи на меня...

   Монахиня примёрзла к полу. Разум её сопротивлялся, тело же слушалось команд чудовища. Она посмотрела в чёрные магнетические зенки, и воля к сопротивлению пропала, утонула во тьме глаз-бусинок, отдав девушку во власть нежити. Крысолюд вытащил из-за пазухи две пары громадных ножниц, взял их в обе лапы и клацнул.

   – Пходстричься тебе нхадо, – прошелестел он.

   Ржавые лезвия приблизились к нежному горлу девушки и замерли в сотой части дюйма от кожи.

   Позади крысолюда раздался безумный хохот. Долгий, непрерывный, он определённо не принадлежал обычному человеку. Грызун-нежить настороженно повёл ушами, ловя непривычные звуки, и медленно обернулся. Смеялся Виктор. Он стоял, держа в одной руке бутыль от зелья, а в другой – предмет из человеческого хребта.

   – Чхего смешного? – растерялся крысолюд. Обычно при встрече с ним люди бросались убегать или со страху кидались драться, но никто не смеялся вот так. От смеха продирало шкуру – впервые за длинную, как его кольчатый хвост, жизнь в теле грызуна, крысолюду стало страшно. Он оглянулся – нет ли у странного человека соратников с крестами, большущими серебряными мечами и святой водой. Вроде никого. Тогда с чего он хохочет? Может, умом тронулся от страха? Наверное.

   Вдоволь отсмеявшись, человек прохрипел страшным голосом:

   – У тебя ножницы не чистые. Инфекцию занесёшь, – и неожиданно прыгнул на крысолюда.

   Бутыль хрустнул, смявшись о расквашенный нос нежити, и распался на части. Одновременно с ним булаво-жезл прошёлся по лапам, выбив из них ножницы. Пораженный стремительной атакой, грызун попятился, пытаясь оторваться от противника. От мощного толчка в грудь он повалился на спину, сверху на него запрыгнул ухмыляющийся человек и принялся охаживать костяной булавой (крысолюду почему-то подумалось, что предмет в руках Виктора именно булава) по морде.

   Крысолюд заверещал, задёргался, пытаясь вывернуться из-под врага. Он прекрасно понимал: если дальше так пойдёт, множащиеся травмы головы приведут к повреждению головного мозга и его окончательной смерти. В приступе паники нежить сбросил с себя противника и на четвереньках рванулся прочь, как вдруг на голову ему опустилось что-то тяжёлое, искристое, похожее на факел. Собственно, это и был факел, направляемый твёрдой девичьей рукой.

   – Не уйдёшь, зараза! – воскликнула Агнесс, повторно стукнув грызуна по темечку.

   От силы удара деревянный факел треснул, но череп крысолюда оказался прочнее дерева. Царапая когтями каменный пол, временно ослеплённое чудовище пробовало быстренько уползти с места схватки. Возможно, ему это и удалось, если бы Виктор не наступил ему на хвост, ограничив передвижение. Нежить снова заверещал от подступающего отчаяния, заскрёб по полу с утроенной скоростью, однако, энтузиазм не помог: бывший послушник ухватил его за хвост, вздёрнул, подняв грызуна в воздух, и закрутил его по часовой стрелке. С чавкающим звуком голова крысолюда соприкоснулась со стеной коридора, выбив из неё каменные осколки.

   – Конец тебе, – прорычал Виктор, зашвыривая обмякшее тело подальше.

   Боль наполняла его до краёв, он жаждал движения, битвы.

   Будто по заказу, из-за угла выскочил второй крысолюд в сопровождении двух десятков крыс, вооружённый разделочным ножом. Мгновенно оценив ситуацию, он подал сигнал к наступлению. Его крошечная армия бесстрашно ринулась к человеку; замелькали обнажённые зубы, хищно заблестели глазки, вздыбилась тёмная шерсть. Бывший послушник широко улыбнулся наступающим.

   Над трупом Господина Радуги возвышался живой курган из шевелящейся массы крысиных тел. Четверо крысолюдов откровенно наслаждались зрелищем трапезы своих маленьких слуг и подопечных. Сами они питались не чаще чем раз в месяц и предпочитали детей и молоденьких девушек, похищаемых живьём из близлежащих деревень, хотя не брезговали ни животными, ни падалью, ни украденным из амбаров продовольствием.