Текст книги "Корабль умников"

Автор книги: Валерий Гвоздей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

Глава шестнадцатая. МЕКБАН

Вечером Ники снова говорил с Мэй.

– Я был так занят своими поисками, что забыл о Прозорове, – сказал он.

– Подозреваешь и его?

– Если он агент Бюро – то я не разбираюсь в людях. Но хотелось бы выяснить, что им движет. И для чего он затеял все это. Ведь не ради печальных глаз инфанты.

– По ночам инфанта плачет в подушку. И не только из–за гибели «Аруны».

– Сколько ей лет?

– Пятнадцать, – вздохнула Мэй. – Первая любовь.

– Бедная девочка. Для Прозорова она – избалованный ребенок, вот и все. И он не любит галактическую знать.

– Но дело даже не в этом, – вздохнула Мэй.

Ники вздрогнул, услышав слова, ранее сказанные Прозоровым. Все не мог привыкнуть.

– Хочешь, покажу тебе? – спросила Хонда Мэй.

– Покажи.

– Смотри.

Тин прикрыл веки.

«Монорельсовый экспресс неподвижно замер у перрона.

Сергей пошел к месту посадки.

Он чувствовал радостное волнение, как бывало всегда, за несколько минут до встречи со Светланой.

Вряд ли она видела его на перроне. Сидит, наверное, сейчас с книжкой в руках, по ксенолингвистике.

Прилежная ученица, отличница…

Сергей знал ее с одиннадцати лет, с того самого дня, когда худенькая девочка с невероятно глубокими серыми глазами, войдя в их класс, потрясла его мальчишеское сердце. Первая любовь. И единственная. К двадцати годам оба считали, что чувство, их связывающее, – навсегда.

Но потом была учеба, на разных континентах, на разных планетах. И – редкие, ослепительные встречи. Они мечтали о браке. О совместных экспедициях к далеким мирам, к чему упорно готовились. Прозоров стал пилотом и в своей области опережал многих. Но успехи Светланы были все же более впечатляющи. Доктор наук, в двадцать два года – уж такое не часто случается, особенно в филологии. Светлана заслужила свою ученую степень. Она стала единственным на Земле специалистом по языку расы мекбан. Стажировалась в Энтойе. Там и защитила диссертацию, получила диплом, вернулась на Землю…

Во время их последнего разговора по дальней связи они решили, что откладывать больше не будут. Но произошло исключительное событие, важное для всей планеты. Впервые на Землю прибыла с визитом Эфиан, официальная представительница мекбан – таков был ее протокольный статус. И Светлана как специалист по языку этой расы была призвана в качестве переводчицы.

У мекбан доминировали женские особи. Данное обстоятельство стало еще одним аргументом. Совет по контактам считал, что женщинам будет легче понять друг друга.

Официальный визит и программа ознакомления Эфиан с Землей, наконец, завершились. Светлана ехала домой, где ее должен был ждать Сергей. Но он не утерпел и выехал навстречу. А теперь шел по коридору вагона, держа перед собой огромный букет роз. Представлял себе лицо Светланы, удивление и радость в ее невероятных глазах…

Бесшумно откатилась в сторону дверь купе, в двух шагах впереди.

– Сергей?

Он взглянул на незнакомого человека, седого, в строгом темно–синем костюме.

– Да.

– Зайди.

– Я спешу.

– Это важно.

Голос мужчины был тверд и одновременно печален, как и его взгляд.

Ощутив смутное беспокойство, Сергей вошел в купе, занятое одним пассажиром.

– Ну–ка, присядь.

Дверь так же бесшумно вернулась на место.

Прозоров сел на край сидения:

– Что–нибудь со Светланой?

– Разговор пойдет о ней.

Хозяин купе устроился напротив.

– Откуда вы узнали, что я буду ждать ее здесь?

– Тебя заметили во время посадки. – Мужчина вынул из кармана удостоверение, показал гостю. – Я – Дмитрий Ионов, из Бюро планетарной безопасности.

– Что–нибудь со Светланой?

– С человечеством.

Экспресс плавно тронулся, начал постепенный разгон.

А Дмитрий Ионов начал свой рассказ:

– Нам далеко до технологий мекбан. Но в области связи у нас имеются определенные сдвиги. Мы перехватили сообщение Эфиан, очень неблагоприятное для Земли. Это секретная информация.

– Тогда почему…

– Твой случай – особый.

Сергей почувствовал тревогу.

Заметив это, Ионов продолжил:

– Истинная цель визита Эфиан заключалась в том, чтобы выяснить, способны ли мы воспринять культуру мекбан, влиться в их федерацию, быть им полезными. Эфиан сделала отрицательный вывод. И приняла решение о ликвидации землян как расы.

– Что?.. – Брови Сергея взлетели. – Она обладает такими полномочиями?

– Во всяком случае, Эфиан в уверена в этом.

– Но зачем – уничтожать? Им потребовались наша планета?

– Мекбан ни в чем не нуждаются. Причин для экспансии нет. Просто у них своя мораль. С их точки зрения, это акт гуманизма – по отношению к нам… Эфиан хочет избавить нас от бесплодных страданий. По ее мнению, не быть мекбан – это неизбывная скорбь, отчаяние, мука ложного пути. Мы лишняя ветвь, которую нужно отсечь.

– Каким способом? Она вызвала космические бомбардировщики?

Ионов улыбнулся уголками губ:

– В тебе заговорил астролетчик… Нет, оружие Эфиан оставила на Земле. Мощное аннигилирующее устройство, которое превратит в ничто всю Солнечную систему.

– Сколько у нас времени?

– Теперь недели три.

– Вы нашли мину?

– Да.

– Не можете ее обезвредить?

– Кажется, есть способ… В твоих глазах читается вопрос: а при чем же тут Светлана? Ее отношения с Эфиан были очень доверительны. Светлана рассказала ей о тебе, о том, что вы скоро поженитесь. Эфиан это как будто растрогало. И она сделала подарок, аппарат фонетической коррекции – для дальнейшего совершенствования в языке мекбан.

– Где же мина? В аппарате коррекции?

– Все гораздо сложнее. – Мужчина вздохнул. – Мина состоит из аннигилирующего заряда и таймера. Заряд – аппарат коррекции. Он небольшой. Но даст толчок аннигиляции, начнет цепную реакцию, которая затухнет, лишь достигнув границ Солнечной системы.

– А таймер?

Седой мужчина опять вздохнул.

– Нам далеко до их технологий. И наши догадки, обычно, не выходят за рамки привычных нам представлений… Сергей… Таймер – Светлана.

– Что?..

У Сергея пересохла гортань.

– Эфиан каким–то образом установила связь между жизненными процессами в организме Светланы и аннигилятором. Как только биологические часы твоей невесты пробьют определенное время – заряд сработает.

Сергей почувствовал холод внутри.

– Разве нельзя уничтожить аппарат коррекции? – спросил он без всякой надежды.

– Без того, чтобы не произошел взрыв, – нельзя.

– А Светлану – можно… – прошептал Сергей.

Его печальный собеседник вздохнул:

– Когда речь идет о судьбе человечества… Да, если бы ее смерть была выходом, она бы уже умерла.

– Что же вы задумали?

– Поместим ее в криогенную камеру. Остановим все жизненные процессы. Быть может, это спасет нас.

Сергей ощутил, как внутренний холод пробился наружу.

Чудовищный бред, ставший чудовищной явью.

– На какой срок?

– Никто не может знать. Возможно, заряд сработает и при заморозке – едва перестанет чувствовать биополе Светланы. А возможно – Эфиан обнаружит сбой… Но теперь мы настороже. Мы будем искать выход. Если он есть.

– Светлана обречена… – прошептал Сергей, глядя на букет. – Она… знает?

– Нет. Ее будут встречать. И для Светланы это означает конец нормальной человеческой жизни.

– Конец жизни вообще…

– Мы с тобой ничего не можем изменить.

Прозоров скрипнул зубами.

– И что я должен… – В его голосе прозвучала ненависть. Он сам почувствовал это. – Простите.

– Понимаешь… К Светлане тебе – нельзя.

– Почему? – спросил Сергей, хотя уже знал ответ.

– Любое ее волнение – опасно, для всей Земли. Системы – тоже.

Хозяин купе вздохнул. На протяжении разговора Сергею не раз казалось, что этому человеку трудно дышать.

– Красивый букет, – сказал Ионов.

– Я могу поговорить с ней на вокзале?

– Нет. Светлане скажут, что она должна пройти срочное медицинское освидетельствование. В машине ей дадут снотворное. Помни – волнение Светланы опасно для всей Солнечной системы.

Сергей взглянул на розы, лежащие у него на коленях.

Поправил целлофан.

– Я перейду на работу в криогенцентр, – сказал он.

Попутчик вздохнул:

– Влюбленные плохо контролируют свои действия. Ты можешь ненароком включить разморозку…

Пилот стиснул зубы. И печальный мужчина коснулся его колена:

– Располагайся тут. Или можешь перейти в соседнее купе. Оно свободно.

– Спасибо. Я останусь.

Сергей положил букет на столик.

За окном проносились осенние пейзажи.

Сплошная, с каждой секундой все более мутнеющая пелена, сотканная из серых, желтых и багряных пятен…»

Глава семнадцатая. КРИЗИС

 Некоторое время Ники сидел неподвижно, с закрытыми глазами.

– Все так и есть?.. – прошептал он.

– По крайней мере – в его сознании.

– Почему ты молчала?

– А что бы ты сделал?

Второй пилот тяжело вздохнул:

– Вот почему он рвется в дальний космос…

– Похоже.

– Но что он задумал? Ты выяснила?

– Хочет настигнуть корабль Эфиан.

– А дальше?

– Он и сам не знает.

– Безумец… Всем известно, корабли мекбан – непобедимы.

– Да, это известно всем.

Хонда Мэй вновь принялась грызть яблоко. Она любила фрукты.

Помолчав, Тин сказал:

– Прости. Я должен подумать. Я пойду к себе.

Мэй кивнула.

Идя по коридору и глядя на утопленные в стены и потолок овальные плафоны, Тин думал о том, что Мэй никогда бы не взяли в экипаж, при всех ее способностях целительницы, если бы знали об этом. Гипноз – детские шалости в сравнении с телепатией, с чтением мыслей. И люди, посвященные в секрет Хонды, считали ее опасной. Еще бы. Никаких тайн. А ведь каждому есть что скрывать, есть, чего стыдиться…

Многие избегали общения с ней. И временами она чувствовала себя чем–то вроде прокаженной.

Дверь в каюту писателя была открыта. Проходя мимо, Тин увидел суррогат–человека, сидящего за низеньким столиком. Перед ним лежала бумага, а в руке писатель сжимал карандаш.

Наверное, тут воспринимали его как балласт. Даже хуже, поскольку балласт является технической необходимостью.

В писателе необходимости не было.

– Постойте, Ники!

Романист вскочил и кинулся к двери.

Может, потому она открыта? Ждал, хоть кого–нибудь?

– Не уделите мне пару минут?

Глаза у него были жалкие, просительные. Как у побитой, голодной, больной собаки.

Ему лет пятьдесят. Или немного больше. Трудно определить возраст человека из отдаленной эпохи, когда все было другое, и условия жизни, и медицина.

Однако – хоть побрит. И выглядит прилично.

– Хорошо.

Ники сел в кресло у столика.

Лист бумаги был абсолютно чист.

– У вас творческий кризис?

– Очень творческий.

Суррогат–человек продолжал стоять, переминаясь с ноги на ногу.

– Садитесь же, – улыбнулся Ники. – В ногах правды нет.

– Но нет ее и выше, – улыбнулся романист.

Он сел на диванчик в углу, посмотрел второму пилоту в глаза:

– Ведь вы знаете, кто я?

– Да, – кивнул Тин.

Суррогат–человек положил руки на колени:

– Мир стал более жестоким. За время, пока я… отсутствовал.

Ники чувствовал, что разговор нужен им обоим. Романисту он поможет немного приглушить острое чувство тоски и тотального одиночества. А Тину – чуть–чуть уменьшить чудовищную тяжесть, свалившуюся на него.

Господи, а как же Мэй держит на себе все, что мы таим от других и – от себя… Как ей–то приходится…

– Попробуйте написать о мире, в который попали, – сказал Ники. – Это будет взгляд со стороны. Может получиться интересно, свежо.

– Но я не знаю современных людей, не понимаю их.

– Да бросьте. Люди во все времена одинаковы. И движет ими одно и то же. Напишите про нас. Уж нас–то вы понимаете.

– Я не большой писатель. Я – маленький писатель. Никто не читает моих книг сегодня.

– Сегодня вообще никто не читает книг.

– Но даже в мое время все выгоды этого занятия были не для меня, а вот мучения – в полной мере… Что я знаю, о вас, например? Все от чего–то бегут… Вопрос в том, куда бежать. В прежней, давней жизни, я не нашел ответа…

В голове Ники мелькнула догадка:

– Вы покончили с собой?

Романист кивнул:

– И я не понимаю… Это второй шанс или – второй круг ада?

Ники искал спасения от смерти. И для себя и для Мэй. Куда бежать, особо не задумывался. Дальний космос велик. Но теперь он знает, какая опасность угрожает Земле.

Какими еще страшными тайнами с ним готова поделиться Мэй?

Хотя – что может быть страшнее…

Сегодня, когда понятие «родина» для многих ассоциируется с Солнечной системой, – нет–нет да кольнет что–то в сердце при мысли о голубом шарике, бегающем по орбите вокруг желтой звезды.

А сейчас под угрозой и Солнце, и все планеты ближнего космоса.

Что же ему делать с этим знанием? К кому еще пойти?

К андроиду Лу Брэндону, самозабвенно крутящему ручки наводки? Или – к Марио Кьянти, стирающему пылинки с кожухов накопителей? И ждущему возможности поскорее вернуться к своим. Их очень заботит Земля?

А может, пойти к Сергею Прозорову?

И как же Ники объяснит ему свою осведомленность?

Выдать Мэй?..

У нее ведь тоже есть страшная тайна…

Суррогат–человек почувствовал, что мысли Ники далеки от его проблем. И не удерживал, когда второй пилот встал с кресла.

Уже в дверях Ники вспомнил одну важную вещь и остановился.

– Как вас зовут? – спросил он.

Писатель молчал неприлично долго. Молчал, не поднимая головы, не пытаясь взглянуть на собеседника. Он как будто надеялся, что второй пилот устанет ждать и уйдет.

Второй пилот не уходил. Стоял на пороге, упираясь плечом в закругленный паз, в который утоплена дверь коюты, и смотрел на суррогат–человека.

Суррогат–человек поднял голову:

– Я – Игорь Петрович Коншин–два. Мой хозяин – Энджи Умецкий.

– Ну а я – Ники Тин, – сказал второй пилот. – Спокойной ночи.

Он шагнул в коридор.

Интересно, почему суррогат–человек представился так, как этого требует юридическая норма?

Ведь он сбежал. Вступил в противоречие с юридической нормой.

Если цифра два, означающая в данном случае вторичность воскрешенной личности и почти рабский статус, причиняет ему такую муку, почему он не опустил ее? Почему не сказал просто – Коншин?

Глава восемнадцатая. ВЕЧЕРИНКА

 «Подкова» медленно двигалась в сторону Энтойи.

Все ждали ответа на запрос, ждали появления энтойских кораблей. А их все не было.

Прозоров нервничал больше других. Осунулся. В глазах капитана стояла тревога, уже готовая перейти в отчаяние.

Это была мучительная и, наверное, бессмысленная неопределенность.

И второй пилот начал действовать.

Пост в рубке только что приняли энтойские пилоты. Шагая по коридору вместе с Прозоровым, Тин говорил ему о своих проблемах, о том, чего он еще не понимал в управлении кораблем.

У приоткрытой двери Чолича Ники остановился.

Из глубины каюты слышались голоса, музыка, раскованный смех.

– Вечеринка?.. – удивился Прозоров. – У него?..

– Похоже. Давай заглянем.

Позвонив на всякий случай, они вошли.

Дым стоял коромыслом.

В каюте собрались все члены альтернативного экипажа.

Был даже суррогат–человек Коншин–2, скромно сидящий в углу, с бокалом шампанского и со своим комплексом неполноценности.

Прозоров оглядел всех.

– И по какому поводу веселье? – недовольно спросил капитан.

– Мы очень мало общаемся, – ответил с улыбкой Марио. – А ведь мы одна команда. Нужно лучше узнать друг друга.

Тин закрыл дверь за собой и взглянул на Чолича.

Тот кивнул. Значит, говорить можно без опаски.

– Присядем, капитан. – Ники усадил Прозорова на диван, рядом с Мэй, сел и сам. Им тут же вручили бокалы. – Мы все напряжены. Почему бы не развлечься немного?

Сергей посмотрел Тину в глаза:

– Вы собрались не для развлечений.

Второй пилот кивнул:

– Да, капитан, нам есть что обсудить. Назрела такая необходимость. Ведь мы – команда. Неопределенность затягивается. Энтойя молчит, это странно. Сообщение там получили давно. А речь идет о судьбе инфанты, наследницы престола, единственной дочери, горячо любимой. Здесь что–то не так.

Прозоров глотнул из своего бокала:

– Это понимают даже те, кто упорно делает вид, что все идет наилучшим образом.

– Договор есть договор, – продолжил Ники. – Гвардейцы на борту – гвардейцы. И все же нам следует выработать общую линию поведения. Сверить планы. Мы должны понимать, чего хочет каждый из нас. На первом этапе все хотели одного – уйти с Земли, из Солнечной системы. О причинах говорить не будем. Но вдруг уже нет ничего общего? Для начала я открою секрет. Недавно, в результате сбоя запредельно высоких технологий, некое разумное существо, иного мира, оказалось в теле земного человека. И земному человеку пришлось несколько потесниться. Но для существа иного мира это – не решение проблемы. Оно стремится к себе. Так сказать, на историческую родину. Аппарат, который может отправить гостя Земли домой, имеется на Аруне, столичной планете системы Энтойя. Существо иного мира способно воздействовать на сознание, читать мысли, внушать… Вот чем объясняется горячая симпатия Гуин к компании земных туристов. А также – невероятная сговорчивость лунного начальства.

Говоря все это, Ники видел, как брови капитана все теснее сходятся у переносицы.

– Кто же наш продвинутый гость? – хмуро поинтересовался он.

Второй пилот взглянул на Мэй, приглашая ее к участию в беседе.

– Марио, – сказал девушка.

– Розыгрыш?.. – неуверенно спросил капитан.

– Нет, – покачал головой Зоран Чолич. – Все правда. Говорю это как бывший координатор Системы.

– Координатор Системы?.. – изумился Прозоров. – И что вы делаете на «Подкове»?

– Как видите, пью шампанское, – ответил старик и сделал глоток. – Кстати, и вы пейте, выдыхается.

Прозорова одолевали сомнения.

Происходящее казалось ему шуткой.

– Чистая правда. – Ники отпил из своего бокала. – Трудно поверить, но – правда. Наш весельчак Марио не тот, за кого он вынужден себя выдавать.

Кьянти тут же кивнул, с извиняющейся улыбкой:

– Да, мой капитан, увы. Так уж получилось.

Прозоров оглядел свой экипаж:

– И об этом знали все, кроме одного меня?..

– Я не знал, – признался Лу.

– И я, – подал голос молчаливый Коншин–2.

Оба выглядели не менее растерянными, чем капитан.

– Хорошо. – Сергей поставил бокал на столик. – Я готов допустить, что все это говорится для снятия напряжения. А дальше?

Ники допил шампанское и оглянулся на Мэй. Она протянула ему свой бокал.

Отпив, Тин продолжил:

– Марио утверждает, что с помощью аппарата, находящегося на Аруне, он может решить и наши проблемы. Он просит нас помочь ему туда попасть и обещает щедро отблагодарить. Он знает, что кому больше всего нужно. Вот так.

– Ну конечно… – Сергей улыбнулся. – Исполнение желаний… И думаете, я куплюсь? Что, например, больше всего нужно мне? Вы знаете, Марио?

Кьянти обратил к нему посерьезневшее лицо:

– Да, мой капитан. Спасти невесту. Потом – Солнечную систему. В такой последовательности.

Глаза капитана расширились. Лоб, щеки побелели. Ники подумал, что он хлопнется в обморок.

– Откуда вы знаете?.. – Сергей задрожал, сглотнул комок в пересохшем горле. – Если это шутка, то…

– Не шутка. – Ники обнял его за плечи, а Мэй – взяла за руку. – Какие уж тут шутки.

– Откуда вы знаете?.. – беспомощно повторил Сергей.

– Я же сказал, он телепат. Твоя голова для него – открытая книга. Моя – тоже.

– И этот аппарат может все?

Марио кивнул:

– Предлагаю называть его Устройство, с прописной буквы. Строчная тут не годится… Вы хотите заставить Эфиан отключить бомбу. Думаю, с задачей вы бы – не справились. Уж извините. В отличие от людей, моя раса давно знакома с мекбан. И я знаю, что говорю.

– Марио… Или как вас, на самом деле… – Чолич немного смутился. – К чему сводятся ваши предложения?

– Ники уже выразил их суть. Я – не самый лучший представитель своей расы. Дома я слыву… Как бы это сказать… Немного странным. Быть может, поэтому я и попал в такую нелепую ситуацию. Я не хочу обидеть никого из присутствующих, но моя раса достигла определенных успехов. И я знаю немного больше вас, могу немного больше. Получив Устройство, я решу проблему с Эфиан, а значит – с Землей, с Солнечной системой. Затем – со Светланой. В такой последовательности. А проблемы есть у каждого из вас. Иного масштаба. Я знаю их. Могу с полной уверенностью сказать, что они – решаемы. Но для этого «Подкова» должна сесть на Аруне. Ключ к решению проблем – в системе Энтойи. Чолич сможет получить то, что у него было отнято. Коншин–два – стабилизировать организм и жить человеческой жизнью. Я помогу и Брэндону… Впрочем, это слишком личное. Для себя же я хочу одного. Просто вернуться в мир, из которого я родом, стать вновь собой… И тогда это полупьяное тело, – Марио с улыбкой ткнул пальцем себе в грудь, – получит своего прежнего хозяина.

Все молчали.

В глазах читались и сомнение, и надежда.

– А не слишком ли много обещаний? – пробормотал Чолич.

– Но ведь это можно проверить, – мягко ответил Марио.

– Один вопрос… – Капитан немного успокоился. Шок миновал. – Марио, скажите… Взрыв корабля энтойцев – ваша работа?

Присутствующие замерли. А Прозоров добавил:

– Простите, но это предположение вытекает из вашего стремления любой ценой попасть на Аруну.

– Не любой. – Марио посерьезнел. – Я же не стал развязывать войну двух систем.

Ники подумал о том, что в ходе войны могло быть уничтожено и Устройство. Однако ничего говорить не стал.

– Рискнем? – широко улыбнулся Брэндон.

Улыбки появились и на лицах других членов экипажа.

– Сергей… – сказала Мэй. – То, что предлагает Марио, – это шанс, для всех нас. Так сложились обстоятельства.

Капитан рассматривал неброские узоры на ковровом покрытии, у своих ботинок.

– «Подкова» – хороший корабль, – снова заговорил Марио. – По человеческим меркам. Но сражаться на нем с военным флотом мекбан, с десятками кораблей… Вы не справитесь даже с одним. А время идет. Его остается все меньше.

Сергей поднял голову:

– Хорошо – мы летим к Энтойе. Но вдруг там – дворцовый переворот? Революция? Гражданская война?

Ники хлебнул шампанского из бокала Мэй:

– Ну, этот вопрос лучше решать на месте, исходя из обстоятельств. Вы же придерживаетесь такого принципа?

Когда все расходились, он придержал Марио, взяв за локоть:

– Ты можешь решить проблемы Чолича, Коншина, Брэндона, Прозорова. Спасти от гибели Солнечную систему. А как насчет меня и Мэй?

– Тебя и – Мэй?.. – Кьянти вздохнул. – Боюсь, тут мое Устройство – бессильно…