Текст книги "Война Владигора"

Автор книги: Валерий Воскобойников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

ПОИСКИ ТОНКОЙ НИТОЧКИ

Утром, так и не сомкнув глаз, Ждан негромко сказал жене:

– Поднимайся, Ситорушка! Вместе поедем. Сначала в княжеский замок. Там надо подземельщика Чучу повидать. А потом будем доделывать, что вчера посередке бросили, – кузнецов оценивать. Всюду со мной станешь ездить и, как тогда на охоте, только рядом.

Ситора возражать не стала, мгновенно собралась, и скоро они уже входили в замок.

«Не в таком бы виде ее с княжной знакомить», – подумал Ждан, ибо синюю полоску на шее спрятать не удалось – и каждый, кто увидит, сразу поймет: удавленница!

Он надеялся, что в столь ранний час Любава не выйдет им навстречу, но слуги поспешили ей донести, а он не успел их остановить.

– Случилось что, Ждан? – тревожно спросила Любава.

– От князя никаких вестей, а в городе все спокойно, не считая беды в одном доме. – Не хотелось воеводе говорить при Ситоре про их собственное несчастье.

– Пожар где или разбой?

– Ни то ни другое, княжна. Наваждение. Повадилось появляться, когда хозяина нет дома. Вроде тех двойников, что пугали нас в Заморочном лесу.

– Это в каком же таком доме?

– В моем, княжна. И прости, что ничего более сказать пока не могу. Только дозволь познакомить тебя с моей женой, Ситорой.

Ждан очень переживал, как-то покажет себя Ситора, не привыкшая к синегорскому обращению, как-то глянет на нее Любава. Но Ситора, которая весь путь до замка проделала молча – какое уж тут веселье, – сумела так просто, сердечно улыбнуться княжне, что Ждан сразу почувствовал: Любаве она понравилась. А что на шее след от веревки, так мало ли какие несчастья случаются! С самой-то Любавой не то еще было!

Любава, видимо, о чем-то догадалась и расспросы свои пресекла.

– А пришел я не к тебе даже. Тебя бы не стал в ранний час беспокоить, пришел я к Чуче.

– Путь к нему не забыл? – участливо спросила княжна. Она тоже понимала, что по пустякам воевода бы и к Чуче не заявился. Значит, в самом деле с женой его случилась беда. И поэтому Любава вослед им добавила: – Смотри, ежели от Чучи помощи не получишь, может, я помогу?

Ждан провел Ситору по лестнице наверх, потом вниз, а потом и вовсе в подземелье.

– Здесь живет этот твой Чуча? – удивленно спросила Ситора. – У меня дома так, под землей, жили только покойники.

– Чуча – живой, – успокоил Ждан. Он обрадовался, что Ситора наконец хоть к чему-то проявила сегодня интерес. – Он подземельщик. Это такой народ, они под землей живут.

Там, где была каморка Чучи, стояла глухая стена. Но Ждан вспомнил, что упирался однажды в эту поддельную стену. Он вытянул руку – точно, рука прошла насквозь.

– Попробуешь? – предложил он жене.

Ситора робко протянула руку вперед и посмотрела на свои пальцы.

– Зачем это? – удивилась она. – Если человек не ждет гостей, он закрывает дверь, и к нему никто не войдет. Если ждет – дверь открыта. Зачем такая стена?

– Чуча сам эту стену придумал и очень тем гордится. Это же пустое место, только образ стены.

– А что там? – спросила Ситора.

Но они уже входили. Дверь в каморку Чучи была открыта.

– Видишь, – обрадовался Ждан, – как ты и сказала: у него тоже открыто.

Да только самого Чучи в каморке не было. Лежали открытые на каких-то рисунках и картах книги. Стояла глиняная плошка, из которой Чуча ел похлебку деревянной ложкой. И никаких других следов. Где-то тут был и временной колодец, через который Чуча их однажды перебрасывал.

Но где он и как им пользоваться – о том Ждан не знал.

– Книги! – сказала то ли с завистью, то ли с печалью Ситора и нежно погладила рукой одну из них.

– Хочешь – возьми, – предложил Ждан. – Мне же говорили: ты умеешь читать книги.

– Книги как люди – они говорят на разных языках. Я могу читать только свои книги, на моем языке. Но они все сгорели… Вместе с домом.

И Ждан подумал с нежностью, как многого он еще не знает о ней.

Весь день воевода возил по городу за собой свою жену. К вечеру и сам вымотался. Но зато в нем жило чувство уверенности, что, войдя в дом, он не встретит лицо беды.

Опасность приходит не обязательно с той стороны, откуда ее ждешь. Уже на другой день Ждана срочно позвала Любава. В Ладор явились те же послы, что приходили недавно. Все они требовали встречи с князем.

– Будем принимать вместе, – сказала сестра Владигора.

– Дозволь и Ситоре быть с нами, она в углу посидит. Не могу я ее оставлять одну, – попросил Ждан.

Неловко было ему об этом просить Любаву, но объяснять, в чем дело, – еще трудней.

Любава кивнула, словно такое было в порядке вещей.

Послы разговаривали с Любавой со всей учтивостью, но было видно, что они встревожены и больше надеялись на встречу с князем.

– Опять видели злобных всадников, – жаловались послы Кеннукута.

– Снова появлялась стая зверолюдей. Пока еще небольшая, – сообщали люди от Саддама.

– Князь Владигор обещал прислать немедленно помощь, – говорили они вместе.

– Да и Млад рассказывал мне, что встретил у Заморочного леса двойника – будто бы невесту свою! – вспомнил Ждан. – А я это мимо ушей пропустил. Опять, значит, собираются черные силы.

Любава не стала делиться с послами тревогой за брата. А вестей от него не было никаких уж сколько дней. Как отправился на встречу с борейским князем Рюгеном, так и пропал с тех пор.

Послам они обещали помощь. Ждан сказал, что отправит вместе с ними несколько опытных воинов на разведку. А там и князь вернется в Ладор. Что еще могли они ответить?

– Дозволь снова сходить к Чуче, – попросил Ждан, когда послы были отпущены. – Боюсь, без него князя никто не отыщет. Он да дева лесная, которую зовут Забавкой. Она князя спасала уж дважды. И не зря на днях появлялась в Ладоре. По всему видать, что-то ее беспокоит. В помощи девы этой и я нуждаюсь.

Подземными коридорами Ждан с Ситорой снова дошли до обманной стены, прошли сквозь нее, но Чучи по-прежнему в каморке не было. И вещи, которые лежали на прежних местах, говорили о том, что он сюда не возвращался.

– Ох, Забавка, Забавка! – Ждан тяжело вздохнул. – Хоть бы снова ты объявилась у нас! Так ты нужна!

– Мне кажется, нас кто-то зовет, – сказала вдруг Ситора и дотронулась до его руки. – Слышишь?

Ждан поднял голову, вслушался, и словно тихий ветер донес до них далекий ответ:

– Приду!

– Кто это сказал? – удивленно спросила Ситора.

– Она, лесная дева Забавка.

Все больше странностей стало случаться с отцом.

Дважды подряд за последние дни он возвращался в замок и просил Забавку залечить ему рану в груди. Оба раза это был след от ножа или кинжала, пронзившего сердце. Если ведун или чародей умел помогать другим, то себе самому чаще помочь не мог. А Радигаст – тот на себе и вовсе умел лишь кровь останавливать. Забавка это уже знала.

Так и появлялся он перед дочерью – бледный, слегка скрючившийся от боли, но при этом продолжал зло ухмыляться. Дочь прикладывала руку к тонкой розовой коже на отцовской груди и вливала в него через эту кожицу свои жизненные силы.

– Уж больше ста лет, а все с кем-то дерешься! – выговаривала она ему. – Кругом зверье стало болеть, я только и кручусь, едва успеваю. А ты! Что за враг у тебя такой лютый, что в сердце метит?

– В наших с тобой делах возраст не помеха, – отвечал отец, видимо намекая на ее влюбленность в синегорского князя.

Да только куда исчез Владигор – так никто и не знал. Она пробовала и к отцу подступиться, вот до какого дошла унижения. Однако отец лишь развел руками: «У меня свиньи, коровы, козы. До князей ли мне?»

– А зачем он тебе тогда был нужен, в ту ночь?

– Разве он мне был нужен? Я-то считал, что тебе, – ехидничал отец.

Все эти дни, едва отец исчезал, Забавка пыталась с помощью хрустального шара найти в Поднебесье Владигора. Но не было от него отклика ни из южных земель, ни из северных. И это сильней всего стало ее тревожить.

– Владигор, князь, отзовись! – повторяла она раз за разом.

И вдруг почувствовала, что кто-то другой также ищет ее, умоляет наладить ниточку связи.

Но кто? Не слишком много людей водят с нею дружбу, чтобы так настойчиво звать. И стала она перебирать в памяти всех, кого знала: начала с Рюгена, невезучего борейского князя, которого на его родной земле выслеживают нынче с собаками, да только впустую.

Рюген от тоски и вынужденного безделья занялся сооружением кузницы для угоров. Борей – цы сами куют для себя мечи, и этому ремеслу князя учили едва ли не с младенческих лет. На краю стойбища вместе с Кеулькутом и молодыми угорами он молотил каменным молотком по обломкам мечей, и что-то там у него получалось. А они стояли вокруг него в своих меховых одеждах с очень серьезными лицами. Поблизости была и Тынна. Она с удовольствием смеялась шуткам друга Ай-Мэргэна, и это Забавку кольнуло.

Еще недавно рассказывала, как вспоминает синегорского князя, пела о его сыне, которого вынашивает под сердцем, а спустя несколько дней уже трется около другого мужчины! И поняла Забавка, что ни Рюген, ни Тынна не звалиёе. А еще показалось ей, что увидела на далеком от них холме несколько всадников на лосях. Забавка даже подумала, что потом снова на них поглядит.

Попробовала она связаться и с Заремой. Но зачем Зареме искать ниточку, если она и так в любой момент может явиться к замку? Хотя Забавка не знала, что случается со стареющими чародеями и как они заканчивают жизнь в Поднебесье. С любым может случиться несчастье. И Забавка отыскала Зарему на сельском девичнике. Где та в образе приблудной старицы одевала невесту. Зарема сразу почувствовала наблюдение и тряхнула головой: некогда, потом.

Оставалось Синегорье, но Забавка и так туда зачастила. Все же она посмотрела на Млада, Снежанку и стала искать Чучу. Увидела замок Владигора, пустые палаты, оружие на стенах, разыгравшихся молодцов-стражников, потом княжну Любаву с рукоделием в руках и, наконец, подземелье. Чучи в его каморке не было. Зато, непонятно зачем, туда пришел Владигоров воевода Ждан. И была с ним смуглокожая юная женщина. Забавка уже хотела отвести от них лучи, как вдруг что-то кольнуло ее. Очень печальные глаза были у той, что стояла рядом со Жданом. И синяя полоска на шее, говорящая о беде. И боль в душе. Вот что задержало Забавку – общая боль у этой женщины и Ждана.

Тогда и услышала она едва заметный, робкий, ищущий зов, обращенный к ней, к ведунье. Зов этот исходил от воеводы – здоровенного мужчины, которому такие тонкости вроде бы были несвойственны.

И она отозвалась: а ну как он знает новости о своем князе?

– Что за беда у тебя? Ответь! – послала она ему вопрос.

И он, к удивлению Забавки, сразу почувствовал, поднял голову, шевельнул губами, словно именно для нее что-то и сказал. Но вот что еще больше удивило Забавку – иноземная жена тоже ощутила ниточку и не оборвала ее, наоборот, стала накручивать на нее свою.

И на Забавку по этим ниточкам хлынула такая волна горя, так ударило ее этой волной, что она едва удержалась на ногах и пришлось за стену ухватиться, чтобы тут же вместе с шаром не рухнуть на пол.

Она только и смогла послать им:

– Приду!

И мгновенно перевела лучи на другие места в Синегорье, так сильна была эта боль.

ТАЙНЫЕ БЕСЕДЫ В ПОДЗЕМЕЛЬЕ

Синегорский князь оказался упрям, неподатлив, и это Радигаста злило все больше.

Чародей поджидал, пока князь заснет, прокрадывался в его сознание, устраивал устрашающие видения, но дальше этого продвинуться не мог.

Ударившись о заслон, чародей оставлял зацепочки в сознании князя, а сам отправлялся спать.

Днем же, когда он пытался ухватиться за эти зацепочки, чтобы, оттолкнувшись от них, отправиться по путаному лабиринту княжеской жизни, он увязал, словно в непроходимом болоте. А увязнув, вдруг ощущал, что уже не он, а князь идет, словно с факелом, по лабиринту его, Радигаста, сознания. И освещает, разглядывает в нем такие места, которые самому Радигасту не хотелось бы видеть. Чародею приходилось укрываться за заслонами. Так что, поборовшись, они расходились, признав очередную ничью.

Дни терялись, а толку от них не было никакого.

Князь Владигор сидел на каменном полу, прислонясь спиной к стене, и пытался ножом нащупать хоть какую-нибудь трещину между каменными плитами. Он не знал, сколько суток провел в полной темноте этого каменного мешка. Не знал даже, что сейчас у людей во внешнем мире – день или ночь.

С тех пор, как вместе с Рюгеном он провалился в волчью яму, а потом их скрутила чья-то сила, перенесла сначала обоих в этот самый мешок, а потом оставила здесь его одного, он никого не только не видел, но и не слышал. И белого света он тоже не видел.

Сначала князь ощупывал место, куда его эта неведомая сила забросила. Он пытался найти дверь или хотя бы щель, через которую они сюда попали. Но плиты были подогнаны так близко друг к другу, что между ними нигде нельзя было просунуть даже лезвие ножа.

Потом он готовился к борьбе. Представлял, как входит тюремщик, как он одним ударом сбивает его с ног и выскакивает наружу. Но никто не входил, и это тянулось так долго, что он перестал ждать. Возможно, он просто никому не был нужен. Точнее, была нужна только его смерть. И не больше.

Желание есть скоро затихло, а пить, оказывается, было возможно, если слизывать языком влагу с мокрого камня.

Со временем он ощутил, что кто-то раз за разом пытается войти в его сознание. Владигора это даже обрадовало: хоть какая-то видимость разговора. Он с удовольствием впускал к себе собеседника, пытаясь выведать хотя бы его имя.

Тот в глубины свои не впускал, но предлагал ни много ни мало, как разделить с ним власть над всем Поднебесьем.

– У тебя выбор: умереть здесь, подобно таракану, или стать князем князей, – уговаривал некто. – Соглашайся. Наконец-то мир обретет должный порядок.

Владигор понимал, что он попал в плен к кому-то из служителей Триглава. Они хотели получить не просто его согласие – им нужна была тайна Ока Всевидящего. Та, что доверил ему Белун. Вот к этой тайне он и не подпускал всякий раз пытающегося туда проскользнуть неизвестного.

Однажды Владигор услышал слабый звук – словно где-то скребли камнем о камень. При других обстоятельствах князь бы и не заметил такого. Но здесь, в полной тишине, тихое скрежетание скоро стало занимать все пространство. Князь не мог точно определить, с какой стороны доносится звук. Ему мерещилось, что скрежещет повсюду.

Он чувствовал, что слабеет. Сначала князь подолгу стоял, готовый к борьбе. Потом решил, что бороться можно и сидя, теперь все чаще он не просто сидел, а, чтобы не упасть, опирался еще и спиной о стену, стоило же подняться на ноги, как его начинало водить из стороны в сторону.

Звук за стенами каменного мешка медленно нарастал, и это была точно не мышь.

– Ты не должен умирать, – шептал вкрадчивый голос. – Вспомни, для чего ты рожден! Вспомни, сам Перун назначил тебя Стражем времени. Я лишь помогаю выполнить это служение, – внушал неизвестный.

Сил на то, чтобы ответить, не было. И потому Владигор просто молчал. И лишь собрав силы, словно наносил последний удар, спросил: «Кто ты?» Странно, что от ответа на этот вопрос хозяин каменного мешка продолжал уклоняться, хотя князь повторял его постоянно. И на этот раз хозяин его не услышал.

– Своим упорством ты губишь Поднебесье. Вспомни, разве ты не стремился объединить княжества? Кто еще, кроме тебя, этим займется? Вставай же, я протяну тебе руку, и мы вместе выйдем на свет. А потом я сразу исчезну. И никто не догадается о том, что тайной Ока владеет кто-то еще. Никто не посмеет об этом даже подумать, потому что Поднебесье станет подвластно тебе.

Ты станешь господином любой жизни, подумай! – снова уговаривал гостеприимный хозяин.

Прошел ли с последнего разговора день или месяц, Владигор не знал.

Он продолжал молчать. У него не было даже ненависти к тому, кто его засадил сюда. Но потом, снова собрав силы, повторил свой вопрос: «Кто ты?»

А скрежещущий звук где-то за стенами все нарастал и звучал, словно музыка. Было похоже, что рыли под полом.

После разговора в Ладоре Забавка бросилась в свой замок.

– Кто ты, Радигаст? Мой ли отец, или только оболочка того, за кого себя выдаешь? – так собиралась спросить она того человека, которого последнее время называла отцом.

Чародей, поставленный служить богу Велесу, не может причинить боль жителю Поднебесья – это знала даже она, простая ведунья. Он неспособен это сделать. Даже защищаясь, служитель почти никогда не перешагивает через главный запрет.

Кто же ты тогда, Радигаст? Кому ты служишь?

…В последние дни отец, или тот, кто выдавал себя за отца, чаще сидел в своем кабинете недовольный, угрюмый. Он не любил, когда Забавка врывалась в его размышления.

Разговоры с Владигором все чаще возвращали его к вопросу, который он от себя гнал.

Радигаст и сам чувствовал, что за двенадцать лет лежания в коконе что-то в нем изменилось. Да иначе и быть не могло, если даже дочь из пятилетнего ребенка превратилась во взрослую деву.

Поначалу он пробовал пройтись по собственным лабиринтам. Он знал, что у любого жителя Поднебесья есть кладовые памяти, в которые тот страшится заглянуть даже ненадолго, столь отвратительны, страшны желания и воспоминания, которые там хранятся. И потому, натыкаясь на некоторые заслоны, которые сам же он в прежней жизни для себя поставил, Радигаст едва приоткрывал их и сразу возвращал на место: старое было в целости и сохранности.

И все же со временем стали возникать подозрения. И страхи.

Уже на первом после его возвращения синклите в замке Белуна он испугался: а ну как чародеи решат, что это он принес с собой образ Триглава. Когда Белун произнес заклинание и частицы образа Злыдня стали собираться отовсюду, как рассеянный в воздухе пух, он почувствовал мгновенную резкую боль, словно игла прошила глубины его сознания.

Он сидел в испуге, ожидая, что все чародеи немедленно повернутся к нему и укажут на него пальцами.

Но этого не произошло. И тогда, возвращаясь в замок, Радигаст сам спросил у себя:

– Кто я?

И услышал насмешливый ответ:

– Не волнуйся. Ты – чародей. Радигаст. И больше никто. – Это успокоительно внушал ему его же внутренний голос. – Посмотри на свои руки – или ты не узнаешь их? Взгляни в бронзовое зеркало на свое лицо, огляди, наконец, ноги, живот, прочее – все на тебе твое.

– Но что же это было? – порывался спросить Радигаст.

– А ты не думай об этом. Не было ничего. Длительные размышления об одном и том же приводят к безумию, – успокаивал внутренний голос. – Этого и опасайся. А все остальное не стоит тревог.

Внутренний голос и прежде был его советчиком. Не зная, как поступать, Радигаст издавна слушал только его.

И вот вновь, как когда-то, внутренний голос повел его к вершине власти:

– Эта власть нужна не столько тебе, сколько твоему богу. Он, старинный властитель Поднебесья, унижен до положения скотьего бога. И ты рожден, чтобы восстановить его права в этом мире.

Радигаст был не только согласен со своим собеседником, он ежедневно действовал по его советам, радуясь, что Перуново влияние постепенно падает.

– Завладей Оком Всевидящим! – внушал ему внутренний голос. – Чтобы выживший из ума Белун превратился в слепца.

Это веление оказалось легко выполнимым. Старец даже не догадался, к кому перешло Око.

– Синегорскому князю доверена тайна, которая в соединении с Оком передаст Поднебесье под твое управление, – снова внушал ему сокровенный советчик.

Но князь, которого чародей прежде считал простым выскочкой, оказался не прост, если хранил свою тайну за непроницаемыми заслонами.

Радигасту была не нужна смерть Владигора. Но на границе ее с жизнью чародей надеялся-таки выхватить тайну.

Однако вопросы синегорского князя словно срывали двери с тех кладовых, которые Радигаст запер даже для самого себя. И вырвавшаяся оттуда память начала задавать вопросы.

Первый и главный вопрос был такой:

– Кто ты, Радигаст?

– А то сам ты не догадывался! – насмешливо отвечал внутренний голос, когда Радигаст в упор задал самому себе этот вопрос. – Уж если так добиваешься ответа, то получишь его, время настало: ты – частица меня. Считай, что ты – это я.

Чародею страшно было подступиться ко второму вопросу, но он пересилил себя:

– Тогда ответь, кто ты?

– Так ли тебе нужен этот ответ? – вновь издевался голос. – И потом, разве ты сам не знаешь его?

– Я хочу, чтобы ты подтвердил мои предположения.

– Хорошо же. Но не пугайся. Ты и я, вместе, – лишь частица того, без чего мир не в состоянии жить. Ибо не может быть света без тьмы, как не может существовать и тьма без света. Считай, что мы укрепляем этот мир, внося в него равновесие, мировую гармонию. Власть над Поднебесьем станет для тебя даже не наградой. Это всего лишь обыкновенный инструмент, который следует отнять у Перуна.

– Следовательно, ты… – Радигаст не смел даже произнести это имя в своих мыслях.

– Ну и что с того? – насмешливо отвечал соблазнитель, – Ох как ты испугался! Успокойся. Скоро привыкнешь. Исполняй мою волю, и награды тебя не обойдут. А ведь ты так хочешь власти!

– Но проклятый синегорец сумел одолеть все твое войско. Я сам видел.

– Видел? – восторгался соблазнитель. – Я-то думал, что лишь синегорец считает, будто управился с моим войском. Но он не догадывается, что прежние битвы были только началом войны. Как говорят в других мирах, это была всего лишь разведка боем. Тебе же было дано поручение завладеть его тайной. Где она? Я не вижу ее.

Радигаст вновь отправился к князю. Он по-прежнему не желал встречаться с ним лицом к лицу. И потому, оставаясь в кабинете, лишь послал направленный зов. Ответ на этот раз был таким, что заставил его вскочить. Точнее, ответа просто никакого не было. Была пустота, которая говорила о том, что князя в подземелье больше нет.