Текст книги "Вик Разрушитель 9 (СИ)"

Автор книги: Валерий Гуминский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 29 страниц)

– Глупости не говори, – отрезала Арина. – Андрей за тебя голову любому открутит, впрочем, как и за всех девушек, которые ему нравятся.

– И сколько их у него, кроме нас? – подозрительно поглядела на Голицыну Лида. – Он одно время с Вероникой тесно общался, смотрел на неё ласковым телёнком. А ещё раньше он с девочкой из Щукинской гимназии дружил. Мне Светка Булгакова рассказала.

Княжна Голицына пожала плечами. Она не хотела копаться в давних знакомствах Мамонова. Достаточно того, что сейчас Андрей уже определился со своим будущим. Главное, чтобы никакие обстоятельства не смогли поменять его планы.

– Где он может прятаться? – задумчиво продолжала размышлять Лида, постукивая длинными ноготками по столу. – Понятно, что Куана и телохранителей спрашивать бесполезно. Они язык проглотят, но не скажут.

– У Андрея родственники по матери в Москве есть, – откликнулась Арина, тоже погрузившись в размышления, – Гусаровы. Может, дружки по бывшей гимназии помогают. Но в таком случае нам нельзя обращаться в полицию. А то сразу сообразят, что Мамонов где-то отсиживается. Ладно, чего гадать… Пересидит пару-тройку дней, пока Шульгин бесится, а потом вылезет из норы. Главное, чтобы жив был.

– Да ты что говоришь! – возмутилась княжна Мстиславская. – Он из такой передряги недавно живым вышел, а ты его хоронить собралась! Так нельзя!

– Попробуй разговорить Юрия Ивановича, – посоветовала Голицына. – Может, его настроение не связано с Андрейкой, а мы тут версии разные строим.

– Конечно, попробую, – пожала плечами Лида и взглянула на часики. – Ой, пора на урок. Побежала я. Если новости появятся, кинь сообщение.

– Обязательно, – пообещала княжна Арина, и оставшись одна, снова сделала несколько звонков. Они не дали ей новой информации. Все, кто с ней говорил, или ничего не знали, или повторяли то, что было опубликовано в Сетях.

Арина вздохнула и подпёрла обеими руками щёки. На документы не хотелось смотреть, не то что работать с ними. Что-то было не так с этим исчезновением.

Мамонов растворился в огромной Москве без следа.

Глава 2

1

В столице случаются сотни происшествий за ночь, и если бы доклад по каждому из них ложился на стол государя или оказывался в папке важных дел у цесаревича, неповоротливая государственная машина захлебнулась бы окончательно от вала документов. Поэтому существовали службы, обязующиеся составлять краткие ежедневные экстракты по криминальной ситуации. Княжна Лидия не могла знать, что один из таких докладов достиг-таки ушей её отца, поэтому и выглядевшего слегка взъерошенным и колючим.

– Николай Юрьевич, не пояснишь мне, почему я должен принимать во внимание каждый чих или пук в Москве и за её пределами? – сдерживая свои эмоции, спросил по телефону цесаревич. – Уже десять часов вечера, а я выслушиваю вопли из полицейского департамента. Что произошло, можешь мне внятно сказать? А то у меня несварение желудка скоро начнётся.

– Виноват, Ваше Императорское Высочество, – воевода, судя по голосу, был чем-то взволнован. – Сначала поступил звонок на дежурный пульт департамента МВД от какого-то гражданина, что на «Северной вилле» идёт настоящий бой с применением стрелкового оружия. Со мной связался Морозов, почему-то решивший, что происходящее – теракт. А это епархия ГСБ, то бишь наша. Я отреагировал, но попросил помощи у полиции. Уже отправил своих людей в ту сторону.

– Пока ничего неизвестно?

– Тишина. Как только появится информация, я тут же вас оповещу.

– Жду, – коротко произнёс цесаревич и положил трубку.

Воевода позвонил через два часа. И голос опять странный, словно верный служака был расстроен и смущён одновременно.

– Инцидент действительно имел место, – сказал он. – Некое лицо в бронекостюме, вооружённое тяжёлыми пулемётами, расстреляло гостевой дом «Техноброни». Жертв нет, обошлось испугом. Мои люди перехватили злоумышленника по дороге в Москву.

– Кто такой? – проскрежетал цесаревич, готовый отдать приказ законопатить террориста на каторгу без всякого суда.

Воевода прокашлялся и осторожно бросил:

– Княжич Мамонов.

– Почему я не ждал иного ответа? – Юрий Иванович, к удивлению воеводы, проявил невероятное спокойствие. – Недавно у меня с дочерью была беседа по поводу ситуации, сложившейся вокруг Мамонова. Она рассказал, что на Андрея выходили представители «Техноброни» с желанием приобрести у него линейные двигатели. Я Шульгина знаю. Он любит прибегать к различным методам давления, и не исключён вариант, что с княжичем промышленник решил провернуть такой же трюк. Андрей отказался. Не кроется ли в его поступке некое предупреждение Шульгину? Он-то со всей своей простотой мог запросто выкинуть подобный фортель.

– В таком случае мы что-то не знаем, Ваше Высочество, – справедливо заметил Иртеньев. – Что-то случилось в промежутке между переговорами и сегодняшней стрельбой.

– Где сейчас мальчишка?

– Я приказал майору Лещёву сопроводить его на гауптвахту нашего ведомства. Пусть там посидит, пока шум не уляжется.

– Думаешь, Шульгин до императора дойдёт?

– Этого я и опасаюсь. Для вас-то княжич, вроде бы, более близкий человек, чем для Его Величества, – намекнул воевода на будущую помолвку Великой княжны Лидии с Андреем. – Как бы не случилось конфликта между вашим Родом и Мамоновыми. Вы же сами знаете, что князь Георгий Яковлевич пристально следит за сыном и готов защищать его при любом развитии ситуации.

– Он бы раньше так о нём заботился, – скрежетнул металлом голос цесаревича. – Не пороли юнца ремнём с детства, вот и вырос предерзостным, не знающим границ дозволенного. Никто ему не указ, видишь ли. Ты правильно сделал, Николай Юрьевич, что спрятал мальчишку под своё крыло. Завтра над Зарядьем такая гроза пронесётся, кому-то не поздоровится. Пусть сидит под замком. Я навещу его… попозже. Полезно младшему Мамонову будет понервничать в неведении.

– Так точно, Ваше Высочество, – принял к исполнению план Мстиславского воевода. – Я сам хотел предложить такой вариант. Но есть одна загвоздка. Полагаю, его наставник, тот кореец, обязательно сообщит князю Георгию, что парень не вернулся домой. В Москве его брат живёт, кстати, он и сам шум такой поднимет, легче вообще завтра Мамонова домой отправить.

– Я сам поговорю с папашей, если начнёт названивать, – решительно произнёс Юрий Иванович. – Но пару дней надо подержать взаперти. Утром поговорю с императором, погляжу на его настрой. Вы там обеспечили уход мальчишке? А то я знаю порядки на «губе», как бы неприятностей не случилось.

– Майор Лещёв проследил, чтобы Мамонова посадили в одиночную камеру. С питанием вопрос решён.

– Всё равно приглядывайте, раз уж от вас инициатива пошла, – отрезал Мстиславский. – Спокойной ночи, Николай Юрьевич. Завтра поговорим.

– Спокойной ночи, Ваше Высочество, – чувствовалось, что воевода облегчённо вздохнул.

Цесаревич не стал ничего говорить дочери, хотя видел, как она нервничает и постоянно кому-то звонит. Пусть тоже поймёт одну вещь на будущее: никто не позволит молодым резвиться так, как им хочется. Одно дело по Москве-реке на катерах рассекать, рискуя самому себе башку расколотить, и другое – до смерти пугать людей, расстреливая полную пулемётную ленту в воздух. Да, Шульгин стал в последнее время слишком агрессивно вести себя, чтобы заполучить технологию изготовления двигателей для экзоскелетов, но его люди не заслужили того, что пережили.

Утром он не в самом хорошем настроении быстро собрался к императору, и даже отказался от завтрака. Стоя в парадной прихожей возле ростового зеркала, тщательно оглядел себя с головы до ног, упорно не желая видеть беспокойный взгляд дочери и отвечать на вопросы, касающиеся Мамонова. Потом поцеловал жену и быстро вышел из особняка, держа на сгибе локтя плащ. Денёк сегодня пасмурный, возможно, дождь будет. Мало ли где сегодня придётся ездить.

Император всегда начинал принимать посетителей с одиннадцати часов, а до этого сразу после завтрака работал с документами и читал прессу, если бумаг было немного. Поэтому наследник, пользуясь своим правом, зашёл к нему рабочий кабинет в половине девятого.

– Уделишь мне несколько минут, отец? – спросил он на всякий случай. Вдруг, какие-то серьёзные документы требуют вдумчивого изучения.

– Заходи, – прошелестев газетой, ответил старший Мстиславский. – Что-то раненько ты сегодня. Глаза красные… Алёна спать не давала?

Шутит? Значит, настроение неплохое. Интересно, Шульгин его уже «обрадовал» произошедшим?

– Всё нормально, – улыбнулся Юрий Иванович, присаживаясь не в кресло, а на стул, рядом со столом отца. – Сам как? Ночью никто не тревожил?

– Так… – император отложил газету и сцепил пальцы рук, положив их на суконную поверхность стола. – Не нравится мне такая забота. Ты когда последний раз этот вопрос задавал?

– Никогда, – признался цесаревич.

– Вот видишь, как я тебя хорошо знаю, – усмехнулся отец. – Дай, угадаю. Кто-то из молодых аристо ночью очередную глупость совершил. Что? Гонки на мотоциклах вдоль Кремлёвской стены? Молодёжная вечеринка закончилась грандиозной дракой и мамочки идиотов все разом решили защитить их от моего гнева, избрав тебя в качестве буфера?

– Немного хуже, – вздохнул цесаревич. Кажется, истерика Шульгина ещё не достигла ушей императора. – В этот раз отличился Мамонов.

Правая бровь государя как будто сама вздёрнулась вверх.

– Неожиданно. Вроде бы разумный молодой человек, не замечен в бесцельном времяпровождении в молодёжных клубах…

– Вчера поздно вечером произошёл инцидент на «Северной вилле». Она принадлежит «Техноброне»…

– Я знаю, – нетерпеливо махнул рукой Иван Андреевич. – Ближе к делу. Что там делал Мамонов и в какую историю влип?

– Княжич где-то раздобыл пулемётные стволы и приспособил их на свой бронекостюм, после чего прибыл на корпоративную вечеринку и устроил стрельбу, – обречённо проговорил цесаревич. – Жертв нет. Парень стрелял по верху. Нанёс значительный урон зданию, интерьеру. Охранник в экзоскелете не смог его задержать по причине повреждения бронекостюма. Злоумышленник скрылся.

Император медленно поднялся из-за стола, заложил руки за спину и стал расхаживать по кабинету. Юрий Иванович пытался понять по бесстрастному лицу дорогого родителя, ждать ли сейчас бурю гнева, и на всякий случай активировал лёгкий щит, чтобы устоять под магическим штормом. Старший Мстиславский внезапно остановился возле сына.

– Иногда я жалею, что слишком мягок по сравнению с моими предками, – негромко сказал он. – Раньше дворянские дети учились защищать свою землю с малых лет, и на подобные дурости им просто не хватило бы ума. Как думаешь, Юра, а не повелеть ли мне создать некую военизированную структуру по типу кадетской школы? Как только очередной юный бездельник соизволит выплеснуть свою дурь, его сразу туда законопатить! На полгода! Общая строевая подготовка, ежедневные марш-броски, изучение уставов! Чтобы времени на всякую хрень не оставалось!

– Каторга-лайт? – не удержавшись, улыбнулся цесаревич.

– Ага, именно «лайт», – раздул ноздри император. – Можно и принудительные работы во благо общества ввести. Например, уборка улиц или трудовая повинность на фабриках и заводах. Всё польза будет.

– Боюсь, чадолюбивые мамаши вой поднимут, – не удержавшись от подобных фантазий отца, расхохотался цесаревич. – А отцы семейств будут порог твоего кабинета оббивать со стенаниями, чтобы детишек не позорить. Невместно дворянам по улицам с мётлами расхаживать вместо дворников!

– Хорошая картина, – не сдержал улыбку император, и сразу же стёр её с лица. – Ты мне зубы не заговаривай. Где сейчас этот паршивец?

– Не знаю, – не дрогнул ни единым мускулом Юрий Иванович. – Иртеньев отправил «арбалетчиков», чтобы успеть перехватить группу Мамонова до приезда полиции. Но те как сквозь землю провалились.

Какое-то мгновение старший Мстиславский пристально глядел на сына. Потом погрозил пальцем:

– А не прикрываешь ли ты его? Ждёшь моей реакции? Так вот, первым делом я прикажу посадить паразита под домашний арест на месяц и конфисковать его мастерскую. Но этим он не отделается, поверь. Возмещение ущерба тоже на его совести.

– Так у него же выпускные экзамены на носу, – удивился цесаревич. – Пропустит всё на свете, не пройдёт аттестацию. А ему нужно в университет поступать.

– Вот пусть сидит и готовится, а не людей кошмарит, – а ведь император разозлился, и сейчас, раздувая ноздри, раздумывал о более серьёзных санкциях. – Раз ты о будущем зяте так беспокоишься, что не хочешь сказать, где он спрятался, сам передашь ему мою волю.

– Месяц под домашним арестом и компенсация ущерба? – про себя переведя дух, уточнил Юрий Иванович. Ремарку про «будущего зятя» он пока решил не комментировать. Как бы после такой выходки не пришлось искать нового кандидата.

– Да! И накажи Брюсу, чтобы он прислал в имение Мамонова своих специалистов поставить магические замки на мастерскую. Полностью опечатать двери и окна!

– Но ведь Шульгин сам спровоцировал Андрея на подобные действия, – попытался защитить парня цесаревич. – Он даже к княжне Голицыной своих переговорщиков засылал, чтобы та повлияла на Мамонова продать двигатели.

– При чём здесь Голицына? – недовольно спросил государь, вернувшись за стол.

– Так она компаньон Мамонова, отвечает за переговоры с будущими заказчиками.

– Какой шустрый! – хмыкнул Мстиславский-старший. – Ладно, ступай, сын. Займись этим происшествием. Я распоряжусь, чтобы вся информация поступала к тебе. И с Шульгиным ты будешь разговаривать. На носу визит семейства Фолькунгов, возможно, будет просить руки твоей сестры Юлии для Эрика.

Юрий Иванович кивнул. Юльке и в самом деле пора замуж. Засиделась в девках, тоже нос воротит от каждого кандидата. А вот на Эрика Фолькунга смотрит с благосклонностью, даже переписывается с ним. Дай боги, всё у них сладится.

Цесаревич попрощался с отцом и сразу же решил ехать на гауптвахту, где сейчас находился княжич Мамонов. Вся злость, недовольство и желание как следует проучить Андрейку куда-то улетучилась. Пожалуй, стоит выслушать обе стороны и сделать выводы. Шульгин и сам не брезгует подобными методами. Скольких инженеров, техников, опытных рабочих переманил к себе, тем самым уничтожая конкурентов! Это только кажется, что крупные концерны по изготовлению бронекостюмов поделили между собой рынок. На самом деле в России существует несколько десятков мелких компаний, пытающихся пристроиться рядом с гигантами. Агенты «Техноброни» очень внимательно отслеживают конъюнктуру и сразу же начинают «гасить» тех, кто имеет наибольшие шансы создать перспективную модель. Видать, в лице Мамонова Шульгин встретил крепкого орешка и получил по сусалам.

Свою долю наказания Андрей должен получить – это несомненно. Другое дело, стоит ли затягивать гайки до такой степени, чтобы лишать мальчишку манёвра? Сидя в машине, мчащейся по дороге в сопровождении своей охраны и полиции цесаревич усиленно размышлял, насколько важен для княжича Мамонова доступ к мастерской. Здесь отец погорячился, конечно. Пары недель хватило бы. Ему же надо работать, усовершенствовать свой экзоскелет. Вон, уже додумался на УПД поставить пулемётные стволы. На учебный бронекостюм! А что будет дальше, когда заработает завод на базе разработок Арабеллы Стингрей⁉ Как бы конкуренты войну не начали!

Кортеж с Мстиславским подъехал к КПП ведомственной гауптвахты. Ведущий внедорожник сердито просигналил, требуя открыть ворота. В окне мелькнуло испуганное лицо дежурного офицера, который хотел удостовериться, что на территорию не пытаются прорваться супостаты. Его должны были предупредить о появлении важного лица, тем более, что Юрий Иванович заранее позвонил Иртеньеву и объявил о своём желании посетить «губу».

Ворота дрогнули и откатились в сторону. Кортеж заехал внутрь, вызвав возбуждение среди служащих. Возле входа спешно выстраивались в шеренгу бойцы, бегали офицеры. Вся дежурная смена в количестве двенадцати человек замерла, ожидая, когда цесаревич почтит своим вниманием скромную обитель для нарушителей из самого закрытого и сурового учреждения, защищающего интересы Империи.

– Взвод, смирно! Равнение – на середину!

Печатая шаг, к цесаревичу устремился офицер с рыхловатым красным лицом, что неизбежно на подобной службе, где не нужно сильно утруждаться. Он так лихо и старательно вышагивал, что даже капитанские погоны на камуфляжной куртке синхронно подпрыгивали в такт шагов. Остановившись в паре метров от наследника – иначе бы рисковал оказаться лицом вниз, телохранители враз напряглись – он вскинул руку к козырьку кепи.

– Ваше Императорское Высочество! Дежурная смена гауптвахты войсковой части 00252 в полном составе несёт службу согласно расписанию! На данный момент под стражей находится пять человек! Нарушений дисциплины нет. Доложил капитан Смородин!

– Вольно, – махнул рукой Юрий Иванович. – Продолжайте службу.

– Вольно, разойтись! – продублировал офицер и пристроился рядом с цесаревичем, устремившимся в здание.

– Капитан, давайте не будем терять время, – обратился к нему Мстиславский, разглядывая простецкий интерьер гауптвахты. Охрана каким-то образом умудрилась раствориться на просторах пустынного коридора. Сработала солдатская мудрость: подальше от начальства, поближе к кухне. – К вам вчера поступил молодой человек. Мне нужно с ним поговорить. Отведите в комнату, где он сидит.

2

Я проснулся от сосущей пустоты в желудке. Не думал, что так захочется есть. Сразу вспомнились пышные булочки с корицей и ванилью, что пекла Оксана. Да я бы и от тарелки пшённой кашки с маслицем не отказался. По моим ощущениям, сейчас уже часов девять утра. Интересно, здесь есть столовая или еду разносят по камерам? По мне, так полная глупость. Здесь же не рецидивисты и уголовники сидят, а обычные офицеры за какие-нибудь косяки. Никто убегать не будет. Какой в этом смысл? Лежи, отдыхай, отсыпайся – чем не курорт? Почувствовав, как желудок сводит от голода, я подошел к раковине и похлебал холодной водички из крана.

В коридоре послышался дробный топот, как будто шёл целый взвод, но возле моей двери затих. Скрежетнул ключ в замке – металлическая створка отошла в сторону. Я даже привстал от неожиданного появления цесаревича. Юрий Иванович, встав в проёме, первым делом огляделся по сторонам. Он делал вид, что его больше интересует убогий интерьер, чем я, застывший возле умывальника.

– Оставьте нас, – приказал Мстиславский своим телохранителям и какому-то незнакомому офицеру. Наверное, утром произошла смена караула, поэтому мне и завтрак не принесли. Забыли, что ли?

Он перешагнул через порог, дверь сразу же аккуратно прикрыли.

– Доброе утро, Ваше Императорское Высочество, – официально поприветствовал я Лидиного отца. И вытер мокрые губы ладонью.

– Для кого доброе, а для кого предынфарктное, – усмехнулся цесаревич. Он неторопливо прошёл до прибранной постели и присел на краешек, опасаясь провалиться внутрь из-за панцирной сетки. – Ты что творишь, княжич? Понимаешь, какой шум сейчас поднимет Шульгин? У него есть парочка прикормленных газет, которые начнут оголтелую кампанию по очернению твоего будущего предприятия. Как пить дать, столько дерьма выльют на твою репутацию, что долго отмываться будешь. Неужели не было другого варианта насолить «Техноброне»?

– Они стали слишком назойливыми в своём желании приобрести линейные двигатели, – пробурчал я, прижавшись задом к подоконнику. – У самих ума не хватает довести до ума оригинальные разработки, вот и действуют, как пираты.

– Но ведь ты тоже не сам создал эти движки, – напомнил цесаревич.

– Да, не создавал, – пожимаю плечами. – Но я сконструировал бронекостюм для личного пользования, а не для прибыли. Деньги за «скелеты» я буду получать вместе с Арабеллой Стингрей. Всё законно.

– Откуда у тебя появились пулемёты? Разве не знаешь, что на УПД нельзя ставить конвенциональное оружие? Если Шульгин инициирует расследование, мало не покажется.

– Ваше Высочество, какие пулемёты? – удивился я. – Шульгин сколько угодно может кричать о них, но пусть предоставит доказательства.

– Дырки в стенах от «Браунингов», небось, приснились следователям? – свёл брови к переносице Юрий Иванович.

Мне показалось, что у него есть какая-то неприятная для меня информация о произошедшем на «Северной вилле», но делиться с нею наследник трона не хочет. Я пожал плечами.

– Я готов принять наказание, Ваше Высочество, – отпираться от очевидного не имело смысла. Так только усугублю своё положение. – Но будь у меня шанс проучить «Техноброню» ещё раз, не задумываясь, снова повторил бы.

– Ладно, вояка, – вздохнул Юрий Иванович, задумчиво постукивая пальцами по колену. – Пока посидишь здесь. Я утром разговаривал с императором. Пытался выяснить, насколько он осведомлён о твоей выходке. Повезло, что я первым рассказал ему. Но наказание для тебя готово.

Я поёжился. Излишнее внимание Мстиславских к моей персоне начинало напрягать. Запрет на выступление в различных официальных соревнованиях по пилотированию в экзоскелетах до сих пор не снят, но я это пережил. Нашёл альтернативу, и причём, хорошо оплачиваемую. Теперь-то что? Боюсь даже представить.

Юрий Иванович удивился, что я не спрашиваю, в чём же заключается очередное наказание; на его лице появилась досада, не знаю, с чем связанная.

– Значит, так, Андрей Георгиевич, объявляю волю Его Величества. Месяц домашнего ареста без права покидать свою усадьбу.

– А как же учёба? – возмутился я, нисколько не играя. Император, кажется, излишне перегнул палку. Кажется, он по-настоящему разозлился.

– Я сам удивился такому решению, – развёл руками цесаревич, и вдруг в кармане его пальто запиликал телефон. Он вытащил его и посмотрел на экран. Хмыкнул, но как-то задумчиво. – Слушаю… Да, я нашёл Мамонова. Он на ведомственной гауптвахте ГСБ по прямому приказу воеводы Иртеньева, – возникла пауза. – Да, я понял. Хорошо, скажу.

Мстиславский сбросил вызов и положил телефон обратно в карман.

– Его Величество первое наказание слегка изменил, – сказал Юрий Иванович. – Разрешено посещать лицей для занятий. Но всё остальное время ты должен находиться в поместье. За тобой будут смотреть. Первое же нарушение повлечёт за собой очень серьёзные последствия. Не я буду решать, как тебя наказывать. Поэтому будь благоразумен. Далее: ты оплачиваешь ущерб, нанесённый корпорации, и это не обсуждается. Сумма будет озвучена позже. Теперь самое неприятное, Андрей. Государь дал приказ опечатать твою мастерскую магической печатью. За это отвечает господин Брюс.

А вот это подлый удар! Я гневно раздул ноздри, чувствуя зарождающийся огонь в ядре. Он вспыхнул сам по себе и стал разгонять энергию по сеточке каналов. С трудом утихомирив разбушевавшееся пламя с помощью глубоких вдохов и выдохов, я скрестил руки на груди. Это выглядело несколько вызывающе, но мне было плевать.

– И на какой срок? – тихо спросил я.

– Тоже на месяц, – Юрий Иванович посмотрел на меня холодным взглядом. – Ты радуйся, что наказание такое лёгкое. Право на насилие принадлежит государю, а не молодым людям, возомнившим себя чуть ли не вершителями чужих судеб.

– Я бы с этим поспорил, – пробурчал я себе под нос.

– Что ты сказал? – вскинулся цесаревич.

В ушах мгновенно разразился хрустальный перезвон. Кажется, папаня Лидии тоже разозлился, едва сдерживая выплески магии. У него лицо исказилось, пошло пятнами.

– Мне запрещено пользоваться мастерской? – решил уточнить я. – Лично мне или даже моим техникам?

– Для всех без исключения.

– Вынужден подчиниться, – отвечаю с обречённым видом. – Сколько мне здесь находиться?

– Государь сказал, чтобы тебя придержали на «губе» на пару дней. Ещё неизвестна реакция Шульгина и представителей других концернов. Возможно, они выступят с совместным заявлением и потребуют расследования. Конечно, мы журналистов прижмём, чтобы не совали нос, куда не следует, но ты впредь должен не с пулемётами бегать по улицам, а обращаться к своему дяде. Князь Сергей Яковлевич является представителем вашего Рода в Москве, и в его обязанности входит защищать интересы племянника. Почему ты к нему не обратился?

Действительно, почему? У меня была такая мысль, но я её отбросил, потому что не надеялся, что дядька Сергей сможет помочь. Спасибо, один раз уже показал, чего стоит его слово. Зато теперь Шульгин и Оболенские из «Экзо-Стали» задумаются, как нужно вести бизнес. Иначе однажды пулемётная очередь или выстрел из гранатомёта прилетит в их кабинеты.

– Забыл, – простодушно ответил я.

– Доиграешься, парень, – погрозил пальцем цесаревич, быстро остыв. – Отца твоего я предупрежу. Иначе наворотит здесь дел. Он же не будет долго разбираться, и боюсь, «Техноброня» перестанет существовать. Нам в Москве война не нужна.

Юрий Иванович решил, что сказал достаточно, и поднялся на ноги.

– Вопросы, пожелания?

– Решите проблему с питанием, раз уж я на двое суток здесь застрял. И хорошо бы телефон вернули. Это же не запрещено?

– Боюсь, с телефоном не получится. Это гауптвахта, сынок, а не санаторий.

– Но, хотя бы, позвонить в Сокольники могу? Чтобы не волновались, ну и распоряжения дам управляющему.

– Хорошо, я предупрежу дежурного офицера, чтобы вопросов с питанием не возникало. И телефон тебе принесут. Пяти минут хватит?

– Хватит, – сдерживая радость, ответил я. – Может, и меньше.

Цесаревич кивнул и вышел из комнаты. Так и вертится на языке назвать её камерой. Послышался скрежет замка – и я снова остался один. Правда, через несколько минут незнакомый прапорщик принёс мой телефон и показал растопыренную пятерню, намекая на ограниченность во времени.

Я кивнул и сразу же набрал Куана.

– Слушай, не перебивай, – торопливо и вполголоса проговорил я, отойдя подальше от закрытой двери. Мало ли, вдруг у этого прапора уши, как локаторы? – Сейчас же перетащи оба «скелета» из мастерской в гостевой дом или в тренажёрный зал вместе с комплектующими. И скажи всем, чтобы рот на замке держали. Скоро приедет Брюс со своими технарями чтобы опечатать «техничку». На целый месяц. Меня пока не выпускают, но сказали, через два дня буду дома.

– Есть проблемы? Может, подключить адвокатов? – Куан был спокоен.

– Сидите ровно, ничего не делайте. Княжну Арину предупреди обязательно, это важно.

– Георгию Яковлевичу звонить?

– Пока не надо. Цесаревич обещался сам с ним поговорить. Не переживайте. Меня, кажется, просто прячут, пока весь шум не уляжется.

– Понял. Всё сделаю.

– Обязательно займись «скелетами», сейчас же, – напомнил я.

– Конечно, господин, тотчас же идут выполнять, – удивительно, что Куан никогда так со мной наедине не разговаривал. Значит, прочувствовал момент и демонстрирует свою преданность.

– Всё, я отключаюсь на два дня, – предупредил я, услышав звук открываемой двери. – Бдите за усадьбой, сами ничего не предпринимайте. Появятся проблемы – выходите сразу на князя Сергея.

– Понял. Не переживайте, молодой господин.

Телефон издал короткий писк, разрывая связь. Я выключил аппарат, чтобы он не разряжался, и отдал его молчаливому прапорщику.

– Вот видите? Уложился в две минуты. А когда завтрак будет, милейший? Или решили меня голодом морить? – я придал голосу суровости.

– Скоро принесут, – не имея никакого желания далее общаться со мной, прапор быстро удалился.

Интересно получается. Если гауптвахта предназначена для содержания провинившихся офицеров ГСБ, то почему комната, в которой я сейчас нахожусь, не оборудована системой магического подавления? Она вообще здесь не ощущается. Ни блокираторов, ни встроенных в стену амулетов. Иначе бы в ушах стоял беспрерывный хрустальный перезвон. А с другой стороны, нафига «заключённым» рваться отсюда? Это же вполне легальный способ отвлечься от службы, отдохнуть с недельку пусть и не в курортных условиях, но, тем не менее…

Я злорадно потёр ладони. Император запретил пользоваться мастерской? Ладно. Он же ничего не сказал о вещах, там находящихся. Надеюсь, парни уже перетаскивают ящики с бронекостюмами в другое место. Ведь у меня скоро бои в «Железной Лиге». Если выступления сорвутся, кураторы с радостью вывернут мои карманы на основании нарушения контракта. И будут правы. Значит, что? Невзирая на всякие ограничения, выдвинутые государем, я должен как-то изловчиться и попасть на арену. При тотальной слежке за моим особняком это будет очень трудно. Лишь бы Арина не запаниковала и не стала отменять бои. Ведь первый из них уже очень скоро, через неделю.

А насчёт компенсации за ущерб я не переживал. Деньги есть, заткну пасть Шульгину.

3

Шульгин раздражённо посмотрел в спины выходящих из кабинета советников и заместителей, дождался, когда последний из них закроет за собой дверь, и лишь потом ткнул кнопку на аппаратуре селекторной связи.

– Ольга Владимировна, журналисты пришли? – спросил он.

– Да, они здесь, Герман Викторович, – тут же откликнулась секретарша.

– Пригласите их, – владелец «Техноброни» откинулся назад, слушая, как упругая спинка кресла натужно скрипит от тяжести тела.

Журналистов было двое, и явно из той когорты, в которой служат опытные, циничные и беспринципные работники пера. Один из них, высокий и худой, как щепка, с крючковатым носом и пронырливым взглядом вызывал у Шульгина стойкое неприятие. Бывший боевой офицер с трудом переваривал Козачёва – щелкопёр из газеты «Столица» был настолько скользким и неприятным, что Шульгин даже не стал изображать дежурную улыбку.

Второй мужчина был ярким антиподом своего коллеги. Этакий маленький колобок на ножках-тумбах, с широкими плечами, в костюме-тройке и с «понтовой» цепочкой, скрывающейся в кармашке жилетки, в котором явно находились не самые дешёвые часы. Лысая голова блестела в лучах солнца, с любопытством заглядывающего в просторный кабинет Шульгина. Опытный журналюга с повадками акулы, жрущей всё, что найдёт на своём пути. Старший сотрудник газеты «Искры Москвы» господин Адамчик тоже не отличался особой благодетельностью, и если вцеплялся в глотку жертвы, то душил её без жалости.

Шульгин давно прикормил этих борзописцев, как и газеты, в которых они работали. Дезинформация и провокации – вот их стиль, который помогал владельцу «Техноброни» уверенно чувствовать себя на поле, где властвовали современные технологии.

– Присаживайтесь, господа, – сухо обронил Шульгин, и про себя поморщился, когда Козачёв отодвинул стул, с жутким визгом елозя ножками по паркету. Адамчик был куда скромнее. И уселся он на некотором расстоянии от своего коллеги, что сразу бросилось в глаза Герману Викторовичу. – Надеюсь, вы уже слышали о вчерашнем происшествии на «Северной вилле»?

– Да, кто-то из наших конкурентов успел встать раньше, – усмехнулся Козачёв, выкладывая перед собой портативный диктофон. Он всегда им пользовался, когда получал задание от Шульгина. – Подозреваю, у них есть доступ к оперативной информации, стекающейся в Департамент полиции.