Текст книги "Капкан для оборотня"

Автор книги: Валерий Иванов-Смоленский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 31 страниц)

– Вы обсуждали это подробно с Логиновым? Кстати, когда вы его видели в последний раз, до того, как он бесследно пропал?

Мирчук пожимает плечами и отводит взгляд в сторону.

– Да, обсуждали, – тяжело вздыхает он, – а исчез он на следующий день, после того как прокурор области проводил оперативку по этим делам с участием Логинова и руководителей городской милиции. Как раз я и готовил справку по этому вопросу, и Логинов, уходя с совещания, сказал мне…

– Ладно, подробнее об исчезновении Логинова мы поговорим позже. Начнем с этих двух дел. Вообще, вам не кажется, что они как-то связаны с его внезапным исчезновением? Может его убили, либо похитили те, на кого пало подозрение в убийствах?

Глаза Мирчука снова непроизвольно метнулись в сторону, руки засуетились, задержавшись на пуговице пиджака и теребя ее.

– Видите ли, э-э-э, товарищ…

– Меня зовут Игорь Викторович.

– Понимаете, Игорь Викторович, безусловно, можно было бы сделать такое предположение, если бы мы вышли на следы преступников… То есть, стали бы опасными для них, имели бы изобличающие улики… Тогда можно было бы предположить, что его убрали каким-либо способом… Но у нас не было ни малейшей зацепки, ни одного подозреваемого… Да и потом… И меня бы также убрали бы, так как я ведь непосредственно работал по этим делам.

– Логично. Что ж, давайте поговорим об обстоятельствах убийства работника ГИБДД. Начнем с осмотра места происшествия. А, точнее, с сигнала об этом факте. Кто обнаружил труп?

– Его обнаружил дальнобойщик, который рано утром проезжал по шоссе.

– То есть не местный?

– Нет, почему же, местный. Он загрузился за день до этого на нашем предприятии «Мобилсистемы» и должен был везти груз в Казахстан. Увидев стоящую на обочине милицейскую машину с работающим проблесковым маячком, водитель тормознул, думая, что следует остановиться. Обнаружил труп в форме в придорожной канаве и позвонил своему начальству. А те уже и сообщили в милицию, а ему велели ждать на месте.

– Других свидетелей нет?

– Есть еще два свидетеля, видевшие инспектора еще живым недалеко от того места, где был позже найден его труп. Муж, сидевший за рулем старенького «Москвича» и его жена, находившаяся рядом. Гибедедешник остановил их, проверил документы и отпустил. Проблесковый маячок на милицейской машине работал. Работник милиции был один. Происходило это уже под вечер, супруги возвращались в Белокаменск со своей дачи.

– Из протокола осмотра места происшествия усматривается, что убийство совершено в упор сзади, выстрелом прямо в затылок потерпевшему. Кстати, протокол составлен весьма грамотно и всеобъемлюще – говорю вам это, как профессионал профессионалу.

– Спасибо. – Брыжастые щеки Мирчука дернулись вверх, изображая улыбку, и слегка зарделись. – Ну, да ведь двенадцать лет на следствии, кое-чему уже научен.

– Все время здесь, в Белокаменске?

– Да.

– Следов сопротивления при осмотре трупа не обнаружено, – продолжает Барсентьев, – а это значит…

И он, сделав паузу, вопрошающе посмотрел на Мирчука.

Но тот промолчал.

– …Значит, потерпевший никоим образом не подозревал о таком развитии событий, как быстрый летальный исход. Подкрасться незаметно вплотную невозможно. Он, что, полностью доверял стоящему или, если, например, это было в машине, то сидящему сзади? Давайте порассуждаем вместе.

– Скорее всего, убийство было совершено в каком-то другом месте, – ответил Мирчук. – Ни в машине, ни в ближайших окрестностях, по соседству от места происшествия, следов крови Гудникова не обнаружено.

– Совершенно верно. И вряд ли в это время перед ним кто-то находился. Иначе стрелявший рисковал, прострелив голову милиционера, зацепить своего, который возможно отвлекал внимание от происходящего сзади. В данном случае пуля прошла навылет, что бывает крайне редко, так как кости черепа очень прочны. Во всяком случае, пуля, пробив затылочную и лобную части черепа, должна была потерять свою убойную силу и упасть где-то неподалеку. Искали ли ее? Из материалов дела этого не видно.

– Искали. Даже применялся металлоискатель. Пуля не найдена. Полагаю, что убийство было совершено довольно далеко от места обнаружения трупа. Во всяком случае, мы проводили поиски следов преступления в окружности не менее полукилометра и ничего не…

* * *

У здания УВД города Белокаменска постоянное движение – то подъезжают, то отъезжают автомобили с милицейской символикой.

Из одной машины вышел Крастонов в летней милицейской форме, но без фуражки. Идущие ему навстречу офицеры милиции козыряли, Крастонов в ответ лишь кивал им головой, некоторым пожимал руки.

Когда он зашел в здание, из дежурной комнаты выбежал капитан милиции, на ходу нахлобучивая на голову фуражку.

– Товарищ полковник, – он вытянулся, отдавая честь, – за время моего дежурства в городе…

– Короче, – прервал его Крастонов, – есть что-нибудь чрезвычайное?

– Никак нет, товарищ полковник, только ночью был подозрительный пожар на складах фирмы «Компьютерлэнд».

– Почему решили, что подозрительный?

– Ну, так ночью ведь… И полыхнуло сразу в трех местах. Похоже на умышленный поджог… Фирму сейчас трясут налоговики…

– Ясно. Опергруппа выезжала?

– Так точно. Вместе с эмчеэсовцами. Даже прокурорский следователь подъехал. Но просто поприсутствовал, осматривали наши…

– Хорошо. Легин здесь?

– Минут двадцать назад уехал.

– А Михеев?

– Михеев здесь.

– Ладно, свободен.

Капитан побежал назад в дежурку.

Крастонов вынул из нагрудного кармана мобильный телефон, набрал какой-то номер, произошло соединение.

– Ты все подготовил? – спросил Крастонов и, услышав ответ, продолжил. – Да… Возможно в самое ближайшее время… Сделай все сам… Нет, только распечатки разговоров. Но просматривать все материалы от и до… Жди звонка… Или я, или Легин… Ну давай, занимайся…

Крастонов набрал еще один номер, но уже нажатием только одной кнопки.

– Андрей, – быстро произнес он в трубку, – Михеев все подготовил… Еще нет… Ты, давай, лично проконтролируй эти вопросы. У технарей знаешь, что в голове?.. Вот-вот, именно. Все, до связи.

Крастонов спрятал мобильник в карман и пошел по коридору, здороваясь с проходящими мимо сотрудниками. На втором этаже он зашел в дверь с надписью «Приемная».

* * *

В гостиничном номере Барсентьев по-прежнему пытался выяснить подробности загадочного дела у местного следователя, как вдруг на столе резко звонил телефон.

– Барсентьев, слушаю, – машинально произнес москвич служебным тоном и чертыхнулся, уже про себя: «Э, черт, заразмышлялся, забыл, я же не в служебном кабинете».

– Приветствую, товарищ генерал, – в трубке послышался четкий, по-военному, голос, – начальник криминальной милиции Белокаменского РУВД Крастонов потревожил.

Крастонов вовсе не ошибся и не завысил из лестных побуждений звание приезжего: Барсентьев действительно имел прокурорский чин государственного советника юстиции 3 класса, что соответствует армейскому или милицейскому званию генерал-майора. А Крастонов в настоящее время исполнял обязанности начальника Управления внутренних дел города Белокаменска, поскольку тот находился в госпитале, готовясь уйти на заслуженный отдых по возрасту.

– Какая нужна помощь? – поинтересовался Крастонов, – может, транспорт, связь, люди?

– Спасибо. Помощь, конечно, понадобится, но немного позже. Пока изучаю дела. – Следователь был достаточно официален, но и вполне дружелюбен. – Спасибо за вчерашнюю встречу, устроился я неплохо, жарковато только в номере, кондиционер тут не работает.

– Задачу понял. Сегодня же либо переведут в другой номер, либо исправят технику. Что-нибудь еще?

– Спасибо, пока ничего.

– Тогда до связи. Личный состав Белокаменской милиции в Вашем полном распоряжении, может вечером что понадобится в плане… ну, в любом плане, – поправился Крастонов и заразительно засмеялся, – звоните в любое время на мобильный.

Барсентьев положил трубку.

– Хороший мужик этот ваш Крастонов. Мент, в хорошем смысле этого слова, и веет от него какой-то силой и уверенностью в правоте своего дела. Глеб Жеглов, да и только.

– О, вы еще много о нем узнаете интересного, – чересчур восторженно воскликнул Мирчук, – он ведь здесь…

Но тут же запнулся на полуслове, наткнувшись на недоуменный взгляд Барсентьева.

– Вы выяснили, были ли у убитого инспектора враги? Или какие-нибудь недруги? – спросил тот после небольшой паузы.

– Никаких данных об этом в ходе следствия не добыто. Холост, из местных, взысканий за период службы не имел, близких друзей не было, вел довольно замкнутый образ жизни.

– Когда, по-вашему, было совершено убийство Гудникова?

– Сопоставляя показания свидетелей со временем наступления смерти, согласно заключению судмедэкспертизы, можно сделать вывод, что убийство произошло около одиннадцати часов вечера.

На эти вопросы Мирчук отвечал четко и толково.

– Давайте поговорим о возможных причинах совершения преступления, о мотивах убийства. Из протокола осмотра следует, что служебная кобура была расстегнута и пуста. Убийца, или убийцы, забрали пистолет. Кому нужен не засвеченный «Макаров»? Как правило, представителям криминалитета для продолжения кровавых дел. Могли ли убить только из-за оружия?

– Думаю, нет. Версия номер один по делу, несомненно, убийство на почве мести. Никаких признаков ограбления. Деньги и американская валюта в бумажнике не тронуты. Напротив, зажатая в отрубленной руке стодолларовая купюра, очевидно, дополнительно вручена покойнику посмертно, и это наводит на мысль, что главное здесь – не деньги, а некие обязательства.

– Что-то пообещал гибедедешник сделать, но не сделал, несмотря на предупреждения. Не сумел? Не захотел, потому что не боялся контрагента?

– Сложно предположить, – ушел от ответа Мирчук.

– Допустим, что убийство совершено именно криминальными элементами. Что мог сделать, или пообещать сделать «деловым» обычный старший инспектор?

– Ну, регистрацию краденых автомашин на постоянной основе, например…

– Мог, но только в содружестве с другим работником ГИБДД, работающим в отделе регистрации автотранспорта, поскольку сам убитый работал в дорожной службе. Укрыть совершенное автодорожное происшествие со смертельным исходом? Тоже мог, поскольку являлся должностным лицом, составляющим первичные документы при таких обстоятельствах. Как версии, годятся?

– Годятся.

– Хорошо. Идем дальше. Что может значить окончание фразы в записке, зажатой в левой руке: «…третье для остальных подобных»? Предупреждение в виде убийства, для кого, остальных? И чему подобных? Других работников городской службы ГИБДД? Возможных сообщников покойного? Либо вообще это написано со злости ко всем необязательным людям и должностным лицам? Кстати, что считал Логинов по поводу текста записки?

Услышав фамилию исчезнувшего следователя, Мирчук снова вздрогнул, руки его суетливо заметались по пиджаку и, наткнувшись на пуговицу, начали ее крутить. На лбу его выступила испарина, глаза, обтянутые паутинкой красных прожилок, забегали по сторонам.

Барсентьев, прищурив глаза, внимательно наблюдал за происходящим.

– Логинов?.. – забормотал Мирчук, – он считал… Мы… мы не обсуждали с ним этот вопрос…

– Нет, эмоции тут, вероятно, не при чем, – Барсентьев отрицательно покачал головой. – Убийство, судя по всему, было тщательно спланировано и совершено вполне хладнокровно. То бишь, предостережение адресовано определенной категории людей. Какой, остается только гадать.

– Да… Я полностью согласен с вами, – облизывая губы, пробормотал Мирчук.

Его глаза застыли на стоящем на столе, изящном хрустальном графинчике, наполовину наполненном водой, кадык на шее непроизвольно дернулся, он сглотнул и облизнул сухие губы.

– Водички хотите? – Барсентьев приглашающе махнул рукой в сторону графинчика, – пожалуйста. Только я не совсем уверен, что она съедобна. А минералкой запастись пока еще не успел.

Когда Мирчук наливал воду в стоящий рядом высокий хрустальный стакан, рука его заметно дрожала, и горлышко графинчика несколько раз звякнуло о край стакана.

И это тоже не ускользнуло от внимательного взгляда Барсентьева.

Мирчук жадно, взахлеб, большими глотками выпил воду на одном дыхании.

* * *

Кабинет Крастонова был большим, удобным, с современным интерьером, напичканный всевозможной оргтехникой. На стене, высоко над креслом, располагался портрет Президента России Путина. Сбоку в углу, на подставке – небольшой трехцветный российский флаг.

Крастонов небрежно раскинулся в кожаном кресле с высокой спинкой и, задумчиво вертя в руках массивную шариковую ручку, негромко бубнил известную песню Макаревича: – Вот, снова поворот, а мотор ревет…

Еще больше задумавшись, он начал постукивать в такт концом ручки о стол, затем, немного погодя, отбросил ее в сторону и нажал на клавишу селекторной связи.

– Легин… Приезжий важняк просил ноутбук… Возьми у Михеева самый современный… Да… Пусть он его сразу настроит на вход в Интернет… Да… Нет, сам и завези. Посмотри, как там москвич устроился. Есть ли просьбы какие и прочее… Да, пусть Михеев поставит основной этот диск, забыл как его, дробовик, что ли… Во-во – винчестер. Чтобы его было невозможно стереть полностью, у него есть такие… Ну, действуй.

Закончив разговор, Крастонов продолжил мурлыкать вполголоса: – что он нам несет, пропасть или взлет…

* * *

Барсентьев шагал по своему номеру из угла в угол с дымящейся сигаретой в руке. Мирчук молча сидел в кресле, обливаясь потом.

– …Наконец, отрубленная кисть руки. Что сие может значить? – произнес, наконец, Барсентьев.

Мирчук неопределенно пожал плечами.

– Помнится, у членов «якудзы» – японской мафии – существовал обычай отрубать себе палец. Это, кажется, означало выражение вины и полной покорности главарю.

Мирчук дернул в недоумении левым плечом, склоняя к нему голову и поджимая губы.

– Кисть руки в средневековые и более древние времена отрубали в наказание за воровство и фальшивомонетничество, – продолжал Барсентьев. – За фальшивомонетничество части конечности лишались лишь мелкие сошки – пособники. Организатору же заливали горло тем металлом, из которого чеканились поддельные монеты. Такой вот своеобразный способ смертной казни. Не подходит?

– Нет, – просипел Мирчук.

– Отрубленная кисть руки наличествует в гербе некоего английского лорда или герцога, предок которого потерял эту часть тела в какой-то важной для старинного рода битве. Тоже к нашему случаю отношение вряд ли имеет.

Мирчук, не отвечая, вновь потянулся к графину, налил в стакан воды и выпил ее уже небольшими глотками.

– Или вот, в детстве еще я читал…

Барсентьев оживился, потушил в пепельнице сигарету и сел в кресло.

– Есть пример в американской или британской литературе, когда миллионер, умирая, завещал все свое имущество тому из сыновей, который первым коснется рукой другого берега. Сыновья сели в лодки и стали грести к этому берегу наперегонки. Так вот, один из них, видя, что проигрывает, а до берега остается всего лишь несколько метров, отрубил себе кисть руки и бросил ее на берег. Таким способом, коснувшись противоположного берега первым, он и победил, став наследником. Не читали?

– Не припоминаю что-то.

Барсентьев сосредоточенно почесал пальцем переносицу.

– Есть еще многочисленные мифы и легенды, когда оборотни, попадая в капкан в обличье зверя, отгрызают себе часть лапы, добывая тем самым свободу и спасая свою жизнь. И по этому признаку – отсутствию кисти руки у человека – можно вычислить в нем оборотня.

Барсентьев выжидающе посмотрел на Мирчука.

Тот вновь вяло пожал плечами.

– Но это все, конечно, к настоящему делу вряд ли относится. Нужно покопаться в специальной литературе, что может означать отрубленная рука в различных мафиозных разборках и традициях. Возможно, это имеет какое-то символическое значение. Наш криминальный мир быстро схватывает зарубежный опыт, распространяет и совершенствует его.

– Да, – согласно кивнул Мирчук. – Наши это могут… Помните, как Задорнов сравнивает наших и американцев, так и говорит – «наши»…

Барсентьев рассеянно поддакнул и взял со стола одну из папочек.

– Второе уголовное дело еще более непонятное. И необычайно, даже для наших дней, кровавое. При скудости и незамысловатости его фабулы, оно поражает бессмысленной жестокостью исполнения. Из областного центра утром в Белокаменск на четырех джипах приезжают семнадцать боевиков, членов ОПГ, то есть объединенной преступной группировки. В тот же день их всех до единого убивают в заброшенном песчаном карьере в семнадцати километрах от города. Все, кроме одного, были вооружены пистолетами, но оружие не применили. Не успели? Не посмели?

– Я полагаю, здесь случилась разборка с нашими бандитами, – ни одного свидетеля, к сожалению, установить не удалось, – сообщил Мирчук.

Барсентьев взмахнул руками, выражая удивление, и продолжал:

– Причем, согласно заключениям судебно-медицинских и баллистических экспертиз, которые я внимательно прочел, их тела были буквально нашпигованы пулями, соответствующими калибру АКМ, то есть модернизированного автомата Калашникова. У одного из них при вскрытии извлекли четырнадцать пуль. Трое, судя по заключениям экспертиз, добиты выстрелами в затылок.

Мирчук неопределенно повел головой, как бы отвечая согласием.

– Вдобавок, невесть откуда взявшийся в этой глуши, бульдозер сгреб все трупы в одну кучу и вместе с джипами попытался вдавить их в обрывистую стену карьера. О чем свидетельствует протокол осмотра и приложенные к нему фотографии. Ни бульдозер, ни управлявший им человек следствием пока не установлены.

– Как не установлены и представители другой предполагаемой преступной группировки, которые сводили счеты в карьере, – добавил Мирчук. – Любому понятно, что произошла криминальная разборка за сферы влияния между двумя кланами братвы. И, видимо, наши белокаменские оказались поразворотливей…

– Неужели так слабы оперативные и агентурные силы милиции Белокаменска, что не могут отыскать никаких следов и получить какую-нибудь, хоть и плохонькую, информацию? А ведь помогали им и опытные оперативники из областного управления внутренних дел.

– Крастонов всех поставил на уши… Но увы…

– И вот результат – оба дела приостановлены, ввиду неустановления лиц, подлежащих привлечению в качестве обвиняемых.

– Да. Все в соответствии с законом. Но оперативная работа по этим делам продолжается.

– Формально, в соответствии… Но преступления-то остались нераскрытыми. Более того, прибывший из Генеральной прокуратуры следователь, мой коллега, кабинеты наши почти рядом…

Мирчук съежился, сделав скорбное лицо, и закивал головой.

– … бесследно исчезает… Что же у вас тут творится такое, а? Что, скажите, пожалуйста?

Мирчук поспешно привстал с кресла и открыл рот, пытаясь оправдаться перед столичным коллегой.

– Да я не вас лично имел в виду, – махнул рукой Барсентьев, – сидите.

Мирчук послушно сел.

– С чего начинал мой предшественник?

Барсентьев придвинул к себе материалы первого дела по факту убийства работника милиции.

– Так, постановление следователя по особо важным делам при Генеральном прокуроре РФ Логинова В. С. об отмене постановления о приостановлении уголовного дела и принятии его к своему производству. И все? В течение почти трех недель никаких следственных действий? Никаких поручений оперативным службам милиции и ФСБ? Это совсем не похоже на Логинова. Совсем не похоже. Не мог он бездействовать в течение всего этого времени. Не мог. Значит, чем-то занимался. Но чем?

Мирчук пожал плечами и пробормотал:

– Я всего лишь выполнял его указания.

– Указания? И какие же?

– Ну, писал запросы в разные учреждения, отдельные поручения направлял оперативникам… Без дела не сидел.

– Знаете, вначале я полагал, что основная работа проводилась по делу о массовом убийстве боевиков из областной группировки. Но нет, во втором деле точно такое же постановление и больше никаких документов. Странно. Очень странно. Как это можно объяснить?

Барсентьев встал с кресла, подошел к окну и задумчиво посмотрел вниз, на суетливую городскую улицу. Мирчук тем временем допил воду и снова стал вытирать взмокшее лицо большим носовым платком.

– Двенадцать дней назад Логинов бесследно исчез, – Барсентьев вновь повернулся к Мирчуку, – расскажите, пока вкратце, об обстоятельствах его исчезновения.

Нервозность в поведении Мирчука, его косые, бегающие взгляды – все явно свидетельствовало о том, что темы этой он искренне боялся и предпочел бы ее не обсуждать.

– Ну… Он просто не вернулся вечером в гостиницу. В его номере был порядок, все вещи находились на своих местах. Ничто не указывало на причину его исчезновения. Вся милиция города была брошена на его поиски…

– И что установили?

– След оборвался у ресторана «Белый Камень». Швейцар утверждал, что человек, похожий на Логинова, сел возле ресторана в зеленую иномарку с тонированными стеклами, которая двинулась к центру города, как раз по направлению к гостинице. Иномарка была вроде японского происхождения. Конкретную модель швейцар определить не смог, несмотря на предъявленные ему фотографии различных японских автомобилей.

– Номер автомашины, естественно, он тоже не запомнил?

– Не запомнил… В городе были проверены все иномарки зеленого цвета и его оттенков, с тонированными стеклами. Их оказалось двадцать семь, в том числе – две японских. Причастность их владельцев к исчезновению московского следователя установить не удалось. Более того, все они утверждали, что никогда не видели данного гражданина. Уголовное дело по факту исчезновения Логинова принял к производству я. Но сделать пока ничего не успел – прибыли вы.

– Да, негусто. Весьма негусто. Ваши предложения?

– Полагаю, следует создать специальную оперативно-следственную группу… Ну и… Работать по делам.

– Ладно, Владимир Сергеевич. Накоротке мы с вами пообщались. Завтра заеду к прокурору города – определимся по совместным дальнейшим действиям. До свидания.

Мирчук, явно обрадованный, суетливо вскочил и поспешил к двери.

– Портфель свой забыли!

– А? Ну да, да… До свидания!

Мирчук схватил портфель и поспешно скрылся за дверью.

* * *

Начальник криминальной милиции Крастонов сидел за столом своего кабинета и сосредоточенно читал какой-то важный документ – сверху и сбоку на документе стоял черный гриф «Совершенно секретно».

Вдруг без стука отворилась дверь, и полковник быстро, почти автоматическим движением руки, перевернул документ так, чтобы его нельзя было прочесть вошедшему.

В кабинет протиснулся могучий Легин в милицейской рубашке с короткими рукавами и распахнутым воротом, с майорскими погонами на плечах.

– А, Андрей, заходи. Завез ноутбук московскому важняку?

– Пока нет. Михеич над ним колдует, хочет показать, что и у нас все тоже на высшем уровне, а не только в столицах. К вечеру завезу. Я что зашел, Александр Олегович – может, какие указания будут?

– Ну какие указания? Продолжаем работать в нормальном режиме. Четко исполняем поручения следователя Генпрокуратуры по расследуемым делам. И, конечно, надо показать московскому гостю, чего мы добились в борьбе с преступностью в отдельно взятом населенном пункте. То есть, в нашем городе. А показать-то есть что. И рассказать.

– Понял. Разрешите идти?

– Кончай официальничать, Андрюха. Сядь вон, почитай, что в очередной раз затеяло наше начальство на ниве борьбы с преступностью. Смех… Точнее не смех, а страшно становится. Практически любого человека можно превратить в преступника и посадить. Читай-читай.

Крастонов протянул майору бумагу с грифом.

Легин сел и стал внимательно изучать документ. Через некоторое время он поднял на полковника удивленный взгляд.

– Но это же… это… – он силился подобрать подходящее слово.

– Произвол, – отчеканил полковник. – Нарушение прав человека в чистом виде. И как на это посмотрит прокуратура? А суд?

– Н-да, – протянул пораженный содержанием документа Легин, – получается, что провокации легализуются?

– Да. То, что нами применялось чисто в оперативных целях, приобретает нынче доказательственную силу.

– Ну, дела! И так колонии и тюрьмы переполнены… Вместо того, чтобы ловить уголовников и выкорчевывать чиновничью коррупцию, как поручил президент, они очередную кампанию затеяли, – Легин удрученно покачал головой.

Потом поднял документ, нашел нужное место и стал читать вслух.

– …Основанием для проведения оперативного эксперимента является информация, подтвержденная совокупностью оперативных данных о противоправной направленности лица. Является недопустимым ограничивать проведение оперативного эксперимента наличием официально зарегистрированного заявления…

Он повернулся к Крастонову, возмущенно подняв вверх брови.

– Я так понимаю, будут подготовлены специальные люди…

– Провокаторы, – уточнил по ходу Крастонов.

– …которые будут ходить по различным государственным учреждениям и предлагать взятки по поводу…

– И без повода, – дополнил Крастонов.

– …различным должностным лицам. И кто на это дело клюнет…

– А какой чиновник у нас на это не клюнет? – в голосе Крастонова слышны и вопрос и утверждение.

– …тому и кранты. Сразу в наручники и – в СИЗО, – закончил Легин и вновь покрутил головой.

Затем он стал читать дальше.

– …В процессе проведения эксперимента должны быть созданы такие условия и объекты для преступных посягательств, при соприкосновении с которыми подозреваемое лицо находится перед добровольным выбором совершения тех или иных действий…

– Выбора: брать или не брать, – задумчиво произнес Крастонов, – перед российским чиновничеством во все века никогда не стояло. Единственное ограничение было: не по чину берешь! Вот за это могли вздрючить. А вот брать или не брать…

– Так ведь всех пересажают, – возмущенный Легин не мог уже остановиться, – работать некому будет.

– По-моему, именно так сказал, кажется, обер-прокурор Сената Ягужинский царю Петру I, на что проницательный и дальновидный царь ответил что-то весьма мудрое, и все осталось по-старому.

– Нет, Александр Олегович, я ведь серьезно…

– И я серьезно. Ну, как у нас водится, первое время провокации могут и срабатывать. А потом чиновники привыкнут, будут действовать более изощренно и осторожно. То есть, такими методами можно загнать коррупцию в подполье…

Крастонов прищурился и неожиданно изрек, – а, может, это и есть искомая цель разработчиков нововведения? Чтобы не брали все, а брали только избранные?

Легин продолжал цитировать дальше.

– …Осуществление слухового контроля возможно только в отношении лиц, разрабатываемых по конкретным делам оперативного учета или по материалам проверок, либо в отношении их связей – на основании имеющейся оперативной информации…

Он в сердцах бросил бумагу на стол и вновь стал горячиться, размахивая руками.

– Да я за сутки, и не только я, настряпаю столько оперативной информации… В отношении любого должностного лица, вплоть до президента, и под этим предлогом…

– Не горячись, Андрюха, – голос Крастонова звучал спокойно, – президент дал указание начать борьбу с коррупцией – вот и начали. Чтобы потом было чем отчитаться. По форме – показуха, конечно. А по сути – чистая профанация.

Легин махнул обреченно рукой и согласно кивнул головой.

– Мафия непобедима, – торжественно завершил Крастонов.

* * *

Барсентьев сидел за столом, перелистывал содержимое папок с уголовными делами и размышлял. Его отвлек осторожный стук в дверь гостиничного номера.

– Да, войдите.

В номер вошел высокий худой мужчина в аккуратной темно-синей спецовке с пластиковым чемоданчиком в руках.

– Фирма «Комфорт» к Вашим услугам. Скорую для кондишена вызывали? – и он приложил два пальца в шутливом воинском приветствии к темно-синей, под цвет спецовки, бейсболке с белой надписью «Комфорт».

«Быстро же они», – удивился Барсентьев и подтвердил, – да, конечно, в номере душновато, а техника что-то не работает.

– Будет, – кратко отчеканил пришедший и уже себе под нос пробормотал, – бу сделано.

Он задирает голову вверх и внимательно осматривает прикрепленный к потолку кондиционер. Ставит на пол чемоданчик и поворачивается к Барсентьеву.

– Я пока схожу за стремянкой. А вы убрали бы свои бумаги, и, может, прогулялись бы куда на часок. Неизвестно, какой дрянью там его забило. Если что вывалится – мало не покажется.

И монтер прошел мимо, обдавая запахом дешевого одеколона и мужского пота.

Капля пота висела у него на окончании длинной узкой полоски височного бакенбарда, достигающего нижней челюсти.

– Хорошо, сейчас уйду. – Барсентьев аккуратно убрал дела и другие документы в сейф, надел пиджак и вышел из номера.

«Где-то я уже видел этого техника, его долговязую сутулую фигуру и эти необычайной длины и формы височные баки, – подумал Барсентьев, идя по гостиничному коридору, – но где? Я ведь всего лишь второй день в этой гостинице и еще никуда не выходил».

В конце коридора возле лифта его остановила горничная.

– Извините, пожалуйста, но вы оставили ключ в дверях номера.

– Там неисправен кондиционер и его сейчас будут ремонтировать.

Горничная с нескрываемым удивлением и даже недоверием произнесла:

– В вашем люксе неисправен кондиционер? Но как же так, он всегда работал нормально, это японская…

– Любая техника рано или поздно выходит из строя, – Барсентьев с некоторым раздражением ткнул в кнопку лифта, – даже японская.

В лифте перед глазами Барсентьева вновь всплыла фигура монтера, снова возникло твердое убеждение, что он его где-то уже видел. Вот странное наваждение…

* * *

Барсентьев работал следователем всю свою сознательную жизнь. Сначала – в районной прокуратуре, затем – в столичной, поскольку он был коренным москвичом. И вот уже седьмой год его жизнь связана с расследованием наиболее сложных дел в Генеральной прокуратуре. Он был хорошим следователем. Можно сказать, старой закалки, хотя был еще не стар. Ему претило обрубание даже незначительных хвостов в уголовных делах, которые он расследовал. И у него была почти фотографическая память.

Принцип – если есть что-то не до конца понятное, то это следует обязательно выяснить и юридически оценить – Барсентьев применял и исповедовал всегда.

Даже, когда в кабинете начальника следственного отдела Генеральной прокуратуры России, старший советник юстиции стучал кулаком по столу и, сатанея от упрямства следователя, кричал ему:

– Да на хрена тебе эти подробности выяснять? Какое имеет значение, где он мог взять патроны с такой маркировкой? Он – убийца, ты расколол его, он признался, пистолет изъят, экспертиза признала его орудием убийства. Немедленно передавай дело в суд! Все сроки следствия прошли, и нам откажут продлить их по такой пустяковой мотивации.

Барсентьев не кричал в ответ, а лишь, бледнея, вновь приводил свои доводы.

– Следователь – это самостоятельное процессуальное лицо, – говорил он спокойно и негромко, – и, в соответствии с законом, я обязан выяснить происхождение патронов. Возможно, они похищены, возможно, такая маркировка проходит по другим, нераскрытым, делам…