Текст книги "Путь хирурга (СИ)"

Автор книги: Валерий Гуров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

Глава 21

Когда мы с Владом зашли в столовую, все разговоры за длинными столами моментально стихли. Как будто кто-то выдернул шнур питания. Две дюжины пар глаз скользнули по нам синхронно, осмотрев с головы до пят. Ну и замерли на одном и том же месте – на ремнях. Там висели металлические капли с выгравированным символом.

– Двое из двадцати… ага… – шепнули в глубине зала. – Вот повезло же некоторым…

Мы двинулись к раздаче, откуда тянуло тушёной капустой с сосисками. Взяли по подносу и, не задерживая очередь, наполнили себе миски перловкой, той самой капустой и прихватили по стакану компота. Последний был такого цвета, что я на секунду задумался, не из медного ли купороса он.

Влад двинулся к ближайшему пустому месту, а я заметил Демида у стола старших учеников. Он ел и косился на меня. Я коротко, но полувопросительно кивнул, приглашая его подойти к раздаче. Сидеть за одним столом все же было нежелательно, а вот поделиться кое-чем надо бы.

Демид взял поднос и, делая вид, что идет за добавкой, приблизился ко мне. Очередь у раздачи двигалась вяло. Передо мной ещё стояли три человека, так что у нас было немного времени, чтобы переговорить.

– Чувствуешь, Кость? – сказал он негромко, не глядя в мою сторону. – Потоки дрожат.

– Я заметил, – подтвердил я.

Ощущения чем-то напоминали время перед грозой, когда воздух становится вязким. Учитывая, что Демид умел «слушать» потоки лучше, чем практически любой здесь, я понял, что не ошибся. Потоки вокруг были напряжены.

– После отбоя приходи в медпункт. Возьми Якова, он тоже нужен, – стараясь не шевелить губами, сказал я.

– Понял, – он кивнул, уткнувшись взглядом в бледно-желтую жижу в своей миске.

Учитывая, что тут постоянно занимались какими-нибудь медитациями или подсчётами, это не выглядело слишком уж странно.

В медицине есть термин «продромальный период» – когда болезнь еще не проявилась в полную силу, но опытный врач по мелким признакам уже может угадать, что пациента скоро скрутит. Вот сейчас у нас был именно такой момент, только вместо температуры и кашля – колебания в потоках.

Я прошел мимо старших учеников за дальним столом. Роман Ивлев смотрел на меня все с той же злобой, что и до этого, но молчал. Интересно, как он пережил сегодняшнее утро в комнате для так называемых медитаций? Кстати, второго близнеца за столом не было.

Я подошел к Владу, сел напротив него:

– Приятного аппетита.

* * *

Сразу после отбоя мы собрались в медпункте. Я, Демид, Влад и Антон, тоже уже определившийся, на какой он стороне.

Демид сел в углу на табуретку, прячась от света в тень. Антон топтался у одного из шкафов, а Влад остался стоять возле двери, чтобы заблаговременно услышать звук приближающихся шагов, если к нам нагрянут незваные «гости». Правда, одного из приглаженных «гостей» до сих пор не было.

– Ждем Якова, – сказал я, присаживаясь на край стола. – Без него не начинаем.

– А ты уверен, что он будет? – хмыкнул Демид. – Он ведь может и не прийти.

Конечно, может. Но всё-таки в ответ я покачал головой – внутри было ощущение, что этот паренек сделал правильный выбор. Вот было и все.

– Может, – наконец, согласился я. – Если так, то будем считать, что он выбрал сторону. Но пять минут у него есть.

Было что-то такое в этом Якове, отчего я решил подождать, несмотря на поджимающее время. Отведенные пять минут пошли…

Время побежало, тягуче и медленно. Когда прошло четыре минуты из пяти, я уже было подумал, что паренек действительно не придет (и хорошо ещё, если не сдаст нас наставнику), но… поторопился с выводами.

Дверь чуть скрипнула – сразу, Влад даже не услышал приближающихся шагов. И в проёме показалась тень, потом и силуэт Якова.

– Я с вами! – шепнул он, заходя внутрь. – Задержали на складе.

– А вот и Яков, – я удовлетворенно улыбнулся, глядя ему в глаза. – Присаживайся, Яш.

Я кивнул на стул, приглашая его присоединиться к нашему совещанию.

Он сел, положив руки на колени. Поза была слишком «правильная», будто с картинки по психологии: «Открытая позиция для демонстрации честности». Ну или что-нибудь такое. В этом был весь Яша.

– Начнём, господа хорошие? – я оглядел парней. – Без прелюдий.

В комнате сразу стало тише, и все уставились на меня.

– Испытание сегодня, – начал я. – Закончилось тем, что нас с Владом попытались закопать прямо там.

– Но сначала отравить змеиным ядом, – добавил Влад, нервно потирая ладони.

– Кто? – нахмурился Демид. – Ивлевы?

Я медленно покачал головой.

– Если бы. Дешифровщики, – ответил я.

Демид аж дёрнулся от неожиданности.

– Ты уверен?

Я рассказал подробности. Про парочку уродов, прикинувшихся «нулевыми», про орду змей – и яд, рассчитанный не только на тело, но и на энергоканалы.

Про свою змею говорить пока не стал – она меня и самого удивляла.

Демид, чем дальше я говорил, тем больше хмурился. Антон торопливо облизал пересохшие губы.

– Это как же – на энергопотоки?

– Это как комбинированная травма, – пояснил я. – Одновременно тебе ломают ребра и пережимают сонную артерию. Организм не понимает, за что хвататься.

Влад же вообще молчал, глядя в пол. Полагаю, что воспоминания о прошедших событиях не доставляли ему удовольствия. Ну… понять можно.

– В бою они отражали мои потоки, или, если говорить их языком, декодировали… – продолжил я. – Но, правда, ничем хорошим это для них не закончилось. Оба отошли в мир иной. Но перед этим один выдал, что за мной уже идёт некто, кого он назвал просто «ОН». Есть идеи, о каком неназываемом речь?

Никто не ответил. Я почему-то так и думал. Но заметно было, что парни напряглись еще сильнее. Демид подошел к столу, уперся руками в его край.

– Дешифровщики… – медленно сказал он. – А я еще думаю, почему на подступах к приюту потоки.… замерли.

– И что это значит? – прошептал Яша.

– Что потоки чувствуют присутствие силы… которая приближается к приюту, подминая всё под себя.

Я кивнул.

– Значит, времени у нас меньше, чем казалось.Теперь важное, – я покосился на Влада. Хочет он или не хочет, рассказать придётся. – Влада подменяли. Вселили в него что-то, что должно было контролировать мои перемещения. Я это заметил, хотя было непросто, и выжег это дерьмо из него.

Демид перевёл взгляд на Влада, тот поднял глаза, но тут же опустил.

– Зачем это сделали? Как это… ну, дерьмо… попало внутрь? – спросил Демид.

– Ну, о тактике, которые используют дешифровщики, мне не удосужились рассказать, – честно признался я. – Но мне думается, что яд у змей, которых они призвали – живой.

– Охренеть, – впечатлился Антон и весь поежился.

– Вот и я про тоже, – подмигнул я. – И вот этот яд, проникая в организм, начинает его контролировать. Становится новым сознанием… ты вообще что-нибудь помнишь, Влад?

– Вообще ничего… Очнулся потом – и всё.

– А еще, – я поднял палец, – эта неприятная штука не оставляет, фактически, никаких признаков своего пребывания в организме.

Я рассказал парням, что при… хм, назовем это «подведением»… нет ни внешних признаков, ни внутренних.

– Т-то есть, нечто подобное может быть… в каждом, да? – перепугался Антон, соседствовавший с Владом в зале нулевых.

– Может, а может и не быть, – честно признался я. – Но я бы хотел исключить любые случайности. И есть только один, по крайней мере, известный мне способ, как убедиться в отсутствии заражения.

Я достал скальпель и показал всем присутствующим.

– Надо проверить нашу кровь, – заключил я.

Антон нервно провёл рукой по шее, он был паренек наблюдательный – заметил царапину и понимал, что у Влада для диагностики понадобилось чуть вскрыть именно шею.

– Начнем, – сказал я, вставая и подходя к ближайшему.

Антон сел прямо, вытянувшись по струнке, руки на коленях.

– Левую руку дай, – велел я.

Решил не пугать народ уж совсем – а то по Антону казалось, что он сейчас с койки свалится. Но руку он протянул.

– Дыши ровно, – попросил я. – Не сопротивляйся, просто дай мне «пощупать» тебя.

Он кивнул, но я видел, как у него дрожит веко. Я взял его ладонь и ловко сделал небольшой надрез скальпелем на подушечке пальца. Кровь была самой обычной… Я посмотрел на него «иным» зрением. Потоки энергии Антона шли ровно, без «засоров».

– Чист, – отпустил я его руку. – Следующий.

Влад вышел сам, будто ждал своей очереди. Я проделал то же самое. И если кровь у него была чистой, то потоки вели себя чуть странно, шли так ровно, что даже чуть пружинили. Ткань энергетики мягкая, как будто после реконструкции организма…

Словно у пациента неделю назад был разрыв сосуда, и ты наложил идеальные швы. Но таких «швов» я у него не делал.

– Чист, – заключил я.

Влад кивнул, потупив взгляд в пол.

– Я… должен сказать спасибо, – прошептал он. – За то, что ты сделал тогда… в комнате.

Пока я убирал скальпель, он чуть заметно дёрнул запястьем, словно проверяя, не осталось ли чего под кожей.

– Не надо, – отрезал я. – Я это сделал не ради того, чтобы ты меня благодарил.

– Всё равно должен, – повторил он, чуть упрямее. – Жизнь – это немало.

– Жизнь – это аванс, – подмигнул я. – А вот отрабатывать мы его будем вместе. И еще, если почувствуешь чужое… хоть тень, хоть шепот в голове, сразу говори мне. Понял?

– Понял, – коротко ответил он.

Антон мельком глянул на Влада, но промолчал. Я обошёл стол и встал перед Демидом.

– Твоя очередь, – сказал я. – Дай руку.

Он протянул руку, даже не моргнув. Я сделал надрез… и увидел, что в проступившей капли крови Демида есть едва заметная, но черная жидкость.

Демид ее тоже увидел и нахмурился.

Я посмотрел на его каналы… смотрел долго, внимательно. Пока, наконец, не почувствовал, что на глубинных слоях шла тонкая чужая «нить», словно кто-то вставил катетер в магистральный сосуд потока.

– Замри, – предупредил я. – Сейчас будет неприятно.

– Насколько неприятно? – он чуть приподнял бровь.

Я не ответил, развернул Демида боком, ладонью прощупывая лопатку сквозь ткань рубахи. Именно там проходила «нить», метя в сердце.

– Вот он, наш «сувенир», – сказал я, находя под пальцами холодный, будто изнутри промороженный, энергетический узел. – Сидит глубоко, гад, прямо в сплетении нервных окончаний.

Мне показалось, что все в комнате в один момент резко вдохнули – и замерли.

– Сними робу, – велел я.

Демид молча стянул ткань, сел на край кушетки. Я нашел жгут и наложил его на плечо, чуть выше места, где тянулась нить.

Жгут нужен был для того, чтобы эта дрянь не успела побежать по потокам в остальные каналы, когда я до нее доберусь.

Я закрыл глаза, смотря на лопатку Демида вторым зрением. Коснулся пальцами правой руки начала и конца нити. Левая легла на грудную клетку для контроля дыхания и пульса.

– Считаешь до трех, – сказал я Демиду. – На «три» будет больно.

– Хорошо… считать?

– Начинай, – подтвердил я.

– Раз, два…

Я собрал поток, сжал его до тонкого горячего жала и вогнал в узел на счет «три». Нить зашипела, как капля воды на раскалённом утюге. По коже Демида пошёл запах палёного, мышцы плеча рвануло спазмом.

Вторым зрением я видел, как его энергетические сосуды сжались, словно при коагуляции под лазером, отсекая доступ «инфекции» к центрам потока. Капли пота проступили у него на висках, а кожа вокруг лопатки наливалась матовой бледностью – будто перед началом некроза.

Больно, наверное. Но надо терпеть.

Я держал импульс, пока чужая «нить» не съёжилась, превратившись в обугленный узелок. Демид стиснул зубы, и я резко обрубил поток, выжигая своей энергией нить.

– Выдохни медленно, – сказал я, проверяя пульс.

Он выдохнул, плечи чуть опустились.

– Чисто, – удовлетворенно сказал я.

Демид застонал сквозь стиснутые зубы и свесил голову, пытаясь снова набраться сил. Ничего, пройдёт.

Я обвёл взглядом комнату. Яков сидел в углу, руки скрестил. Явно опасался, что с ним может быть что-то не так. Но пропускать я никого не буду, хотя бы из своих. Я подошел к Яше, повторил манипуляции.

– Чистый, – выдохнул я.

Яша тоже выдохнул, с явным облегчением. Конечно, никто бы не хотел, чтобы внутри дремала какая-то дрянь…

– И всё? – спросил Яков, будто удивленно.

– А что, ты ждал, что я тебя порежу и вытащу оттуда чертика на веревочке? – хмыкнул я. – Все, проверка закончена.

Яша довольно кивнул, а потом вдруг сунул руку за пазуху и достал оттуда… карту.

– Народ, я задержался не просто так, а с пользой. Вот, посмотрите!

Он развернул на столе карту Приюта.

– В архиве копался и наткнулся, – поведал он. – Решил, что нам она точно не помешает.

Я с интересом взглянул на карту, чувствуя, как внутри что-то колыхнулось – план приюта точь-в-точь совпадал со схемой Потоков человеческого организма.

– Спасибо, Яша, – от души поблагодарил я.

Чтобы карта не сворачивалась, я прижал края пустыми аптечными банками.

Внимательно изучил древние коридоры… любопытно, конечно, получалось. Честно? Были мысли подумать в сторону всяких растяжек, ловушек и прочих прелестей. Но после того, что я увидел на карте – эти мысли отпали сами собой.

Приют, на случай возможной атаки, был сам по себе узлом обороны, а раз так… но обсудить что бы то ни было с ребятами не вышло.

Демид, уже было пришедший в себя, вдруг нахмурился…

– Слышите? – вдруг спросил Антон, поднимая голову.

Я услышал, и даже раньше Антона. Где-то на границе слуха шёл низкий, вязкий «скрип». Приют будто сам предупреждал о надвигающейся опасности.

Я перехватил взгляд Демида. Он весь замер, вслушиваясь.

– Чувствуешь? – тихо спросил он.

Глухой грохот прокатился где-то далеко.

– Народ, – прошептал Яков, перекатывая карту пальцами. – Похоже, мы уже опоздали.

Никто не ответил.

Я почувствовал, что наш «продромальный период» закончился. Болезнь входила в полную силу.

Следом воздух стал звенеть, тонко и вязко… а потом ударил колокол – три протяжных удара, пауза – и два быстрых.

– Костя… – протянул Демид. – По ходу, это тревога… учитель объявляет сбор во дворе!

Вместо, того чтобы сразу сорваться к двору, я вдруг почувствовал, что пол под ногами едва ощутимо… нет, не просто дрожит, а пульсирует. Ощущение было такое, как будто я стою на ладони великана, и тот медленно сжимает пальцы.

– Чувствуете? – бросил я через плечо.

– Это что, потоки так давят?.. – Антон побледнел.

– Не просто давят, – поправил Демид, хмурясь. – Их кто-то перестраивает под себя.

Мы двинулись к выходу, но я поймал себя на том, что стены вдоль коридора будто потемнели. Камень местами покрылся тонкой сеткой трещин, из которых сочился свет – слабый, тускло-янтарный, и он пульсировал в том же ритме, что и пол.

Мы ускорились, а за спиной по коридору покатился глухой, будто подземный, скрежет. Он был негромкий, но мурашки пробежали по коже, а в висках возникла тупая, мерная боль.

Я знал это чувство: мозг так обычно реагирует на сбои в подаче кислорода, только тут «пережимали» не кровеносные сосуды, а каналы потока. Если дать этому углубиться, человек сначала потеряет ориентацию, потом и контроль над телом.

Мы свернули в главный коридор, и вдалеке уже виднелся проём в сторону двора. Но из-за поворота на нас выскочили трое учеников, лица перекошены, глаза расширены. Они бежали не на нас, а куда-то в сторону, но все трое прижимали руки к вискам, словно пытались подавить боль.

– Ветер… в голове… – выдохнул один, пролетая мимо. – Больно…

Я хотел уже ускориться, но тут коридор повело, как при резком падении давления в барокамере. Потоки будто схлопнулись вокруг меня, сжимая грудную клетку изнутри. На долю секунды пропало ощущение, что я дышу сам – словно кто-то другой «вел» мою диафрагму.

– Костя! – Демид резко дёрнул меня за плечо, и всё отпустило.

Кто бы это ни был или чем бы ни было то, что надвигалось на Приют, оно проверяло нас на прочность.

Мы рванули дальше через коридоры, а навстречу всё выскакивали ученики. Некоторые в тренировочных куртках, другие прямо в нижнем белье, с распахнутыми глазами. Никто ничего не понимал, но все знали, что это сигнал тревоги. И если нам не кричат, что тревога «учебная», то все будет по-настоящему.

Мы выскочили во двор, и в лицо сразу ударил сухой, горячий, пахнущий гарью ветер. Он летел со стороны ворот Приюта.

На горизонте, где небо уже заволокло тёмной полосой, что-то шевелилось.

Глава 22

Двор наполовину тонул в полумраке. Факелы горели не все – кое-где тлели одни головёшки, давая больше дыма, чем света.

Гулкий топот бежавших со всех сторон учеников разносился эхом. Все постепенно, один за одним, собирались во дворе, все еще не до конца понимая, что происходит.

Наконец, дверь в дальнем конце двора распахнулась, и в проёме возник Астахов. Учитель шёл быстрым, почти строевым шагом, лицо не просто строгое или серьёзное, а хмурое. Свой посох он крепко держал в руках.

За ним вышли члены Совета. По сжатым в узкие полоски губам можно было понять, что они нервничают. Гул разговоров тут же начал стихать, все, морщась от странных ощущений и скрывая это, ждали разъяснений происходящего.

Астахов поднял руку ладонью вниз и чуть повел ею в сторону – жест, от которого двор окончательно смолк. Но сказать он так ничего и не успел.

Гулкое БУМ прокатилось через весь двор. Пол под ногами дрогнул, со стен сыпанула мелкая пыль.

Били по воротам Приюта.

Второй удар был чуть мощнее – ворота выдержали, но ощутимая ударная волна прошла сквозь камень. Кирпичная кладка, окаймляющая ворота, дрогнула.

Третий удар не заставил себя долго ждать…

– Ух! – доски ворот жалобно застонали.

Ученики, явно перепуганные, попятились. Астахов метнул короткий взгляд на членов Совета, и те сразу напряглись.

– По позициям! – процедил Астахов.

Построение начали члены Совета. Причем так, словно уже репетировали это сотню раз. Они встали по периметру двора в боевых стойках. Я понимал, что они становятся на заранее обозначенные позиции, а не кто куда хочет.

Астахов указал пальцем на ворота:

– Открыть, – распорядился он.

Стоявший ближе к воротам ученик бросился выполнять поручение. Начал выдвигать засов…

БАХ!

На четвертый раз в ворота ударили с огромной мощью, будто тараном. На мгновение створки ворот выгнулись внутрь, а потом с сухим треском пошли трещины в древесине.

Ученик в шоке и недоумении застыл на месте. Но ненадолго… пятый удар последовал незамедлительно, и парня смело как назойливую муху. Ворота разлетелись в щепки и эти щепки разметало по двору. Один особенно колоритный кусок доски вонзился в землю в паре шагов от меня.

В проеме, залитом светом звезд, возник силуэт. Высокий, почти под притолоку, но худой. Плащ висел на нем тяжелыми складками, а полы едва заметно колыхались от гулявшего сквозняка.

В каждой руке ОН держал по сабле. Лезвия были выполнены из матового, потемневшего металла, от которого вился сизый дым. Будто клинки только достали из печи…

Он шагнул внутрь. Каждый удар подошвы о плиту отзывался в камне и шёл вниз, вглубь приюта, как удар в сердце. И я поймал себя на том, что знаю эти «артерии» – линии, по которым отзывается звук, в точности повторяли карту потоков, которую принёс Яков. Приют вёл себя, как живое тело, и я стоял прямо внутри его сосудистой системы.

Свет полоснул по лицу незваного гостя. Лицо… если это вообще можно так назвать. Сухая кожа, натянутая на скулы, сеть старых шрамов, губы – бескровные. И глаза… молочно-белые, без зрачков. Живые, но абсолютно мёртвые.

Я машинально отметил, что его шаги «сбивают ритм» приюту. Это было похоже на то, как патоген проникает в организм, нарушая работу кровотока. В нём была мощь, но меня она не пугала.

Если он может это сделать – то и я смогу. Если приют – это тело, то я могу стать его руками и взять от него то, что мне нужно.

– Он… слепой? – выдохнул кто-то из нулевых.

Гость замер в двух шагах за порогом, сабли все так же опущены, дым струится вверх ленивыми завитками.

Астахов сделал шаг вперед, посох в его руке едва заметно дрожал. Буквально во всем его теле чувствовалось едва сдерживаемое напряжение.

– Ты… – прохрипел Астахов. – Это не то, что ты думаешь. Все было иначе. Всё, что тогда… ты понял неправильно… кто тебя освободил?

Я впервые видел Учителя таким растерянным. Во-первых, он явно знал этого «гостя». Во-вторых, появления его не ждал.

Гость, видимо, кем-то освобожденный, все также стоял неподвижно, как статуя. Дым с сабель медленно обвивался вокруг его предплечий.

– Ты не имеешь права… – продолжал Астахов.

Но не договорил, потому что Освобожденный медленно поднял голову.

– Достаточно, – сказал он.

Белые глаза скользнули по рядам учеников, по совету, по Астахову… и остановился взгляд, которого и не было, на мне. Я почувствовал, как потоки вокруг сжались, освобождая дорогу его необузданной энергии.

– Мне нужен Константин Мирошин, – проскрежетал он.

У меня в груди что-то дрогнуло. Но не от страха, а от того, что в этот момент я действительно поверил, что Освобожденному, откуда бы он ни явился, плевать на всех здесь, кроме меня.

Астахов больше не стал разговаривать. Видимо, он знал этого человека лучше моего и понимал, что разговоры здесь излишни.

– Первый круг! – рявкнул он.

Двенадцать членов Совета синхронно расставили руки. Они встали так ровно, будто заранее отмеряли шаги линейкой. Когда ладони сомкнулись, круг замкнулся, и в центре, словно в фокусе линзы, остался Астахов.

– Второй круг! – отрывисто бросил он.

Ученики выстроились шире, тоже сцепили руки, очертив внешнее кольцо.

– Пошли, – кивнул мне Демид. – Замкнут круг, и потом не войдёшь.

– Обойдусь. И тебе не советую, – ответил я.

Я остался на месте, чувствуя, как каменные плиты под ногами подрагивают. С картой Якова перед глазами я уже видел, где проходят «аорты» приюта, как потоки из стен и башен сходятся в эти два кольца. Да, в центре круга стоял Астахов.

Но они ведь могут сходиться и в меня.

Я присел, приложил ладонь к шву между плитами, чувствуя тепло. Провёл по шву, ощутил, как ток энергии идёт мимо, в круг учеников. Что если я смогу «врезаться» в эту линию? Перехватить её, как ставят катетер в вену – и направляют лекарство.

Демид встал в круг, но бросил в мою сторону взгляд – он понял, что я делаю. Я же собирался сыграть в их игру – но по своим правилам. Если Астахов считает, что только он может качать силы из приюта, то у нас с ним впереди приятный сюрприз.

Я отчетливо видел, как оба кольца – и учеников, и членов Совета – образуют плотный энергетический круг. Я понимал, что чем дольше остаюсь вне круга, тем свободнее буду действовать…

По двору прошёл низкий, тягучий гул – приют «вдохнул» и теперь, казалось, готовился выдохнуть всей своей каменной грудью. Стены дрожали, как натянутая кожа барабана, а под ногами рождался свой едва уловимый ритм…

Из швов между плитами побежали тонкие золотистые жилки. Они тянулись к кольцам учеников, словно кровеносные сосуды к сердцу. Я наблюдал, как эти «артерии» вливаются в ладони стоящих в круге, но одновременно нащупал собственной ладонью одну из боковых ветвей. Она не шла в общий поток, а уводила энергию к южной стене.

Я «разрезал» её мягким импульсом и пустил ответный ток на себя. Волосы на руках встали дыбом, зубы свело от металлического привкуса энергии. Приют отдавал силу – без эмоций, сухо.

В кольце советников поток шёл в Астахова, я видел, как его «второе» тело распухает, уплотняясь, а по моим каналам в этот момент шёл параллельный заряд. Я впитывал его, как губка, и часть тока уже собиралась в солнечном сплетении, готовая рвануть наружу, когда придёт время.

– Вот теперь… – прошептал Астахов гостю, – … мы на равных.

Посох в руках Астахова загудел низким басом, и его тело сорвалось вверх, словно его подбросило подземным взрывом. Он взмыл, оставляя за собой тонкую, дрожащую дорожку света.

Я в этот момент «подсел» глубже в капилляры приюта, синхронизируя свой ритм с вибрационным фоном, что шёл от каменных стен. Теперь каждый его взмах, каждый удар по камню отражался во мне, и я впитывал и эти отголоски силы, собирая их в животе тугим узлом.

Астахов в воздухе развернулся и рухнул вниз, пружиня ногами, посох врезался в землю с хрустом. По плиткам двора побежала трещина, из которой хлынул чёрный, густой, как деготь, поток энергии. Он пошёл вперёд, преграждая Освобождённому путь.

– Тебе – нет – пути! – процедил Астахов, и его голос разнёсся по двору, срывая пыль с карнизов.

Я посмотрел на Астахова, на его сжатые челюсти, расширенные зрачки, на то, как ходили желваки на скулах… я понимал, что старик защищает не меня. Не учеников и даже не членов совета.

И не школу. Нет, сейчас он спасал свою собственную шкуру…

Освобождённый даже не моргнул. Стоял так же, сабли опущены, дым от них вился вверх.

– Уйди с дороги, Павел, – прорычал он утробным голосом.

Астахов рванул первым – посох вонзился в потоки Освобождённого. Удар был короткий, отточенный, с идеальной геометрией. Но сабли врага сомкнулись и срезали треть древка, будто ножку моркови.

Я не отвёл взгляда от этого манёвра, но мои ладони уже стояли на нужных точках камня, по памяти карты приюта. Я чувствовал, как под ногами идут две главные «артерии» энергии. И перехватывал часть потока, пока старик держал внимание врага на себе.

Астахов, не дрогнув, сделал ложный отступ, потом – два стремительных шага вперёд.

Удар.

Освобождённый скользнул в сторону, но всё же поймал плечом волну силы, и его корпус качнуло.

Я глубже вжал пятки в каменный пол, цепляясь за «позвоночник» приюта, ту самую ось, что шла через главный двор. Через неё шли импульсы от ударов Астахова, и я втягивал их в себя.

Третий удар учителя шёл по диагонали – энергия разрезала воздух со свистом хлыста. Освобождённый снова пятился.

В четвёртый удар Астахов вложил всё, что мог собрать. В этот момент я, зная по карте, где пройдёт отражённая волна, подхватил её – и забрал её целиком в свой центр. Сжал в животе тугой, вибрирующий клубок. Моё время ещё не пришло, но заряд был готов.

– БАМ! – посох врезался в грудь Освобожденного.

Чтобы увидеть выброс энергии, на сей раз не нужно было никакого «второго» зрения. Шарахнуло так, что Освобожденного отбросило в стену. Камень, не выдержав мощи удара, с глухим треском начал рушиться.

На секунду во дворе воцарилась тишина.

Я глянул на Астахова – кровь шла из его носа тонкой струйкой, дыхание стало рваным. Лицо побледнело, но взгляд старика оставался жестким.

Астахов медленно подошел к телу, погребенному под камнями.

– Все, – выдохнул он, глядя в сторону совета. – Конец.

Я, стоя чуть сбоку, только хмыкнул. Рановато он списал пациента в морг… И в следующую секунду «пациент» и вправду ожил…

Сверху, словно сорвавшийся каменный карниз, рухнула тёмная громада. Освобождённый влетел в центр круга и ударил о землю так, что каменные «рёбра» двора выгнулись и треснули. посыпалась пыль и черепица. Волна силы, поднявшись от точки удара, раскатами ушла по «сосудам» приюта.

Именно её я и ждал.

Круг совета и учеников был разомкнут, державших его расшвыряло, как сухие листы. Нескольких бросило в стены, и они остались там тёмными пятнами на потрескавшейся штукатурке.

Я пригнулся, удерживая контакт пятками и ладонью с тремя ключевыми точками двора, чтобы не сорвать связь. Поток бил в меня мощно, давил, тело наполнялось жаром, пальцы сводило.

Из клубящейся пыли вышел Освобождённый, ведя сабли низко. Их кончики чертили по плитам, оставляя за собой две дымные линии.

Астахов, выпрямляясь, уже двигался медленнее, чем мог бы – я видел, что его энергетический «пульс» упал, что сила утекала.

– Нет… – выдохнул он, поднимая посох.

Освобождённый шагнул вперёд и вогнал обе сабли ему в грудь. Так, словно подключал себя напрямую к «сердцу» приюта, пробивая защиту старика. В этот миг по всей системе потоков пошёл рваный, но невероятно мощный сигнал. Я втянул его в себя, чувствуя, что теперь у меня в руках та же энергия, что питала весь этот каменный организм.

Моё время пришло.

Приют вздрогнул. Земля под ногами застонала, стены зданий пошли трещинами. Воздух стал густым, в нём чувствовалась металлическая нотка – смесь крови и перегретой энергии. Где-то в глубине загрохотало так, как будто там обрушились целые пролёты.

Возможно, так оно и было.

А Освобождённый, не меняя выражения лица, выдернул окровавленные сабли. Пелена пыли за его спиной заклубилась сильнее. Он поднял правую руку и молча, не размыкая губ, вытянул клинок в мою сторону.

Вызов?

Вызовы я люблю принимать.

Лишь увидев карту Якова, я намертво запомнил, где у этого древнего организма «артерии» и «узлы». Сейчас я стоял на трёх из них сразу – пятки на «крестцах», левая ладонь на «плечевой спайке» плит. И чувствовал, как в меня вливается горячий, плотный поток.

Скальпель скользнул в ладонь сам собой – и вспыхнул силой. Я сместился на полшага в сторону, чтобы дать энергии приюта протечь сильнее. Ощутил, что не просто держу орудие… Я подключён к системе в разы больше самого себя.

Освобождённый рванулся вперёд, и сабли резанули воздух. Но я уже держал ритм приюта – каждое его колебание откликалось во мне. Стоило Освобождённому поднять клинок, и я чувствовал, в какой «сосуд» он вонзит свою силу. И в тот же момент перехватывал поток, подмешивая в него разряд из каменных «мышц» под ногами.

Он пытался пройти резким выпадом в корпус, но я ушёл в сторону. Одновременно выстрелил импульсом из той же линии, что питала его шаг. Это было как подрезать нерв в момент удара – его правая нога на миг предательски дрогнула.

Скальпель резанул по энергетической «связке» в колене. Я почувствовал, как откат от моего же удара возвращается в приют, врезаясь в стены глухим эхом.

– Чувствуешь, да? – выдохнул я, обводя его по дуге и оставляя за собой тонкий шлейф золотого свечения. – Ты же тоже это чувствуешь.

Он рванулся вновь, а я уже держал следующую «артерию» под пяткой, готовый пустить её заряд в его плечо.

Я даже не успел сменить хватку на скальпеле, как он снова пошёл в атаку. Взмах сверху – сабля опустилась, а я увидел, как его потоки тянутся вглубь. Прямо в те же линии, что я помнил по карте. Он кормился от организма приюта, рвал его связки, выдавливал из камня и дерева силу, как кровь из вены. Там, где он впивался, крыша проседала, балки трещали…

Я врезал встречный импульс не в него, а в самый корень, где его каналы присосались к «сосуду» приюта. Камень под ногами дрогнул, а я поймал отдачу, как будто подпитался сам.

Энергия вошла в меня густой, тягучей волной, и руки перестали быть ватными. Лёгкие наполнились воздухом так, будто я только что вынырнул из глубины.

– Ну давай, – бросил я ему, чувствуя, как под подошвами перекатываются скрытые «мышцы» фундамента. – Посмотрим, кто кого быстрее высосет.

Он замер на полшага, а я уже готовил перехват следующей артерии.

Естественно, никто и не думал о том, чтобы вмешаться в нашу схватку и помешать Освобожденному…

Но они не замерли, нет. Ученики и даже члены Совета, решив, что дело – труба, начали разбегаться, как крысы с тонущего корабля.