Текст книги "Паутина миров(СИ)"

Автор книги: Валерий Марьин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

"Лет сто, не меньше!" – подумал Алекс.

– Здравствуйте, молодые люди! – приветливо поздоровалась почтенная мадам.

"Где-то я её видела", – промелькнула в голове Ларисы мысль. – "Только очень давно".

– Здравствуйте! – дружно ответили молодые люди.

– Всё-таки вернулись, – констатировала старушка. – Я так и знала.

– Что вы имеете в виду? – Алекс с Лорой переглянулись. – Вы нас с кем-то путаете.

– Да нет, не путаю, – старуха покачала головой. – Да вы не переживайте! – она махнула рукой, – почти все возвращаются.

– Вы о чём, бабушка?

– Не удержались, значит. – Женщина глубоко затянулась, и выпустила дым колечками. – Что ж вас всех так тянет на неприятности?

Лариса и Саша посмотрели друг на друга и пожали плечами.

– Мы ничего не понимаем!

– И не поймёте, милые мои! – старушка присела на единственный сохранившейся в целости табурет. – Никто не поймёт. – Она улыбнулась, довольная собой. – Кроме меня, конечно.

"На колдунью похожа", – подумал Ранецкий. – "Из фильмов на темы русских сказок".

Старушка, тем временем, внимательно посмотрела на Ларису.

– Ну, как там "Play boy"? – неожиданно спросила она.

– Что? – не сразу поняла Лариса. – Вы шутите?

– Журнальчик есть такой, – пояснила "ведьма". – Для мужчин.

– Знаю, – Лариса кивнула. – Только я здесь причём?

– Значит, не помнишь, – слегка разочарованно констатировала "колдунья".

– Было бы что вспоминать! – Ларисе Петровне не нравилась тема разговора. – У вас странное чувство юмора.

– Хотя, – старуха глубокомысленно смотрела в пол, и словно не слышала Ларису, – может, его и не было, плэйбоя твоего.

– Да о чём вы? – под взглядом "цыганки" Лариса Петровна чувствовала себя неуютно. – Поясните!

– Не обижайся, красавица! – "колдунья" подмигнула Лоре. – Это я так, старушечьи бормотания.

– Да я и не обижаюсь вовсе, – примирительно ответила Лариска.

– Это хорошо, что не обижаешься. – "Цыганка" перевела взгляд на Алекса. – Фотокарточки разглядываешь?

– Только что на полу нашли.

– Можно взглянуть?

– Пожалуйста! – Ранецкий протянул старухе конверт.

"Ведьма" быстро просмотрела всю пачку, и остановилась на той, где были изображены молодые люди. Эту фотографию она рассматривала долго. Тщательно изучала. И так повернёт и эдак.

– М-да, оба хороши! – оценила стареющая мадам. – Отлично получились. – Она вложила фотографии в пакет. – Ещё могу кое-что, – произнесла старушка очередную таинственную фразу.

– Вы их знаете? – Ларса взяла протянутый пакет. – Этих двух...

– Знаю, – "колдунья" кивнула.

– Кто они?

– Это, милая, персонажи из другой жизни.

– Расскажите, пожалуйста!

– Может – расскажу, а может – нет, но только не сейчас.

– Почему? – удивился Алекс. – Это, что, тайна?

– Тайна, соколик, ещё какая тайна! – "колдунья" зажмурила глаза, наслаждаясь собственной значимостью. – К тому же, сейчас вы ничего не поймёте.

– Мы вроде не из глупых.

– Чтоб понять, необходимо пройти весь путь.

– Путь? Вы сказали, путь?

– Да, – ответила стареющая мадам, и пояснила, – это тот участок в паутине миров, в котором вы существуете.

– Путь? Паутина? – Ранецкий был немного раздражён. – Что-то сложно очень для восприятия.

– Сложно, соколик! Я ведь предупреждала.

– Ну, хоть что-то расскажите! – попросила Лариса Петровна.

– Вот именно! – поддержал Александр Сергеевич. – А-то наговорили таинственных фраз и непонятных слов, а мы – ни сном, ни духом.

– Хорошо! – "цыганка" кивнула. – Я раскрою вам лишь одну тайну.

– Мы слушаем.

– Только при условии, что больше вопросов задавать не будете.

– Даём слово! – хором поклялись Сашка с Лариской. – Честное пионерское!

– А вы на многое не рассчитывайте, – стареющая мадам неожиданно рассердилась на молодых людей. – Я скажу вам то, о чём вы сами догадываетесь.

– Мы слушаем.

– На фотографии действительно изображены вы.

– Но, как это возможно?!

– Стоп, касатики! Вы обещали вопросов не задавать. Так уж молчите.

Лора с Алексом переглянулись.

– Хорошо, молчим!

– Вот и отлично! – старуха стала выбивать выкуренную трубку о край табуретки. – Приятно иметь дело с порядочными людьми.

Однако Лариса не удержалась.

– Так это действительно я?!

"Цыганка" рассмеялась, и понимающе кивнула.

– Ты, красавица, ты! Только в другой жизни.

– В паутине миров? – предположил Ранецкий.

– В ней, соколик, в ней. Где ж ещё.

Старушка встала и направилась к выходу.

– Э...

– Больше не слова, молодые люди, вы обещали.

Поджигать жилище Соколовых Ранецкий так и не решился, рука не поднялась, а о том, чтобы остаться жить в доме бабы Ани, не могло идти и речи.

"Пусть стоит пока, а там, посмотрим" – подумал Алекс, оставляя решение до лучших времён. – "Кто знает, может в другой жизни баба Аня, Сергей и дед Василий живы и здоровы? А я им дом спалю. Нехорошо!"

Решив так, Алекс с Лорой собрали оружие, патроны, инструмент, кое-что из посуды, рыболовные принадлежности и в два захода перенесли всё в дом к Ларисе Петровне.

Вечерело. Нежаркое солнце клонилось на заход. Было тихо и тепло. И очень уютно, по-домашнему, почти по-семейному. Мужчина и женщина присели отдохнуть на скамейке у крыльца. Ранецкий закурил, и, пуская дым в вечернее небо, расслабился. Лариска прижалась к Алексу, и опустила голову на его плечо. Женщине было хорошо и спокойно рядом с её любимым Сашенькой.

"Это и есть счастье!" – подумала она. – "Что ещё нужно?"

Лариса уже давно поняла, что ей, как женщине, необходимо для полного счастья. Однако именно этого счастья ей всегда недоставало.

"Что нужно нормальной женщине?" – спрашивала она себя, отдыхая на плече милого-любимого, и сама же отвечала: – "Лично мне достаточно трёх вещей. Во-первых, дети, и это главное для меня. Во-вторых, любимый мужчина, который стал бы опорой во всём. В-третьих, много секса с этим самым любимым мужчиной. До последнего времени из этих трёх пунктов у меня были только дети. Мужа я не любила никогда, да и на роль опоры он ни каким боком не подходил. Что же касается секса, то тут вообще говорить не о чём. Некакущим он был, муженёк мой, в делах постельных. Спасибо, хоть детей сделал, и на том ему благодарна буду до конца жизни.

А что я имею теперь, после появления Сашеньки? А теперь я имею всё, чтобы стать счастливой. Детки мои, слава богу, живы и здоровы, в городе живут. Скоро, поди, бабкой сделают. Значит, пункт один полностью выполнен. Далее, я встретила Сашку, мою единственную в жизни любовь, которая возникла много лет назад, и теперь вот разгорелась во мне с ещё большей силой. Выходит, теперь выполняется и пункт два моей личной теории счастья. Что же касается секса, то с Сашей я впервые поняла, каким должен быть настоящий мужчина, что он должен делать с женщиной, и что я, женщина, должна ощущать при этом, и какие чувства испытывать. То есть, пункт три тоже выполняется на все сто! Значит, я счастлива?"

Лариса Петровна сладко потянулась, и, отвечая на свой же вопрос, подумала:

"Да, я буду счастлива при условии, что наши отношения продлятся достаточно долго. Желательно – всю оставшуюся жизнь!"

Лариса задремала, но тут сквозь сон услышала Сашкин голос:

– Получается, что-то произошло после нашествия нечисти. Что-то поменялось, и мы ступили в другую жизнь среди паутины миров.

– Что ты имеешь в виду? – Ларискина дрёма улетучилась в миг.

– Ну, как что? – Алекс стал загибать пальцы. – Во-первых, Настя с Василием живы и здоровы. – Ты – забыла?

– Так и слава богу!

– Согласен. Однако ещё вчера мы видели их могилы. С этим-то как?

– Не знаю, – честно призналась Лора.

– Во-вторых, вспомни утверждение старухи, что на фотографии изображены мы с тобой. Это же бред какой-то! Мы не могли с тобой встречаться и фотографироваться. Ты это знаешь не хуже меня.

– Но она же сказала, – робко предположила Лариса, – что это было в другой жизни.

– Правильно! – Ранецкий кивнул. – Другая жизнь среди паутины миров – это уже, в-третьих.

– Есть ещё что-то?

– Да. И это, в-четвёртых, утверждение престарелой мадам, что мы должны пройти некий путь...

– По паутине миров?

– Именно!

– И, что?

– Я тут подумал: а не являются ли эти метаморфозы доказательством того, что наше путешествие, наш путь уже начался?

– То есть, старушка не врёт?

– А зачем ей это?

Мужчина и женщина замолчали.

"Какой он у меня умный!" – восхитилась Лариса.

"Зачем я ей про это говорю?" – подумал Ранецкий.

– Милый! – Лариска поцеловала Сашку в висок. – Ты сам-то, что думаешь про паутину нашу? И про путь?

– С нами произошло то, что случается с героями фантастических романов. Мы словно попали в параллельную вселенную, где обитают одни и те же персонажи, однако судьбы их в разных вселенных совершенно разные.

– Тебе виднее, мой хороший, – умиротворённо ответила Лариса, ибо прибывала слишком далеко от столь высоких материй.

Женщина смотрела на мужчину влюблёнными глазами и чего-то ждала. Её глаза блестели, щёки разрумянились, губы приоткрылись. Она распустила волосы и расстегнула несколько лишних пуговиц на халатике. Параллельные вселенные Ларису интересовали мало, и лишь тогда, когда Сашка о них говорит. Теперь же, после всех передряг, женщине хотелось только любви.

Ранецкий же понял, что путевых чудес, вселенских тайн и паутинных странностей на сегодня хватит.

"Надо переменить род занятий и разгрузить мозг", – решил он. – "А что лучше всего снимает стресс? Конечно, любовь!"

– Мы с утра с тобой о бане говорили, – напомнил Алекс.

"Как хорошо!" – восхитилась Лора. – "Значит, займёмся любовью в бане!" – а вслух сказала:

– Я помню, любимый! Через полчаса всё будет готово.

"Не женщина, а сказка!" – обрадовался Сашка.

– Тебе помочь? – спросил он.

"Какой он у меня!" – млея от восторга, подумала Лариса. – "Всегда готов подсобить слабой женщине!"

– Не надо, дорогой! – ответила она. – У меня всё готово.

"Какая предусмотрительная!" – улыбнулся Ранецкий. – "Ну, разве можно ей худое слово сказать?"

– Хорошо, я тут покурю пока.

"Сейчас он наберётся сил, и..." – сладко размечталась Лариса о том, чем они займутся в бане.

– Покури, мой милый, а я – мигом!

Смеркалось. Сонная деревня погружалась в оторопь приближающейся ночи. Наступал тихий и тёплый вечер середины мая. Накормленная животина издавала сытые довольные звуки. Цветущая растительность блестела каплями свежего полива. В доме Ларисы Петровны властвовал порядок, и царила чистота, а притомившаяся хозяйка со своим милым-любимым отдыхали после бани и того, что там происходило.

Ранецкий дремал, и ему снилась прекрасная юная красавица с фотографии, очень похожая на Ларису в юности, а со слов "колдуньи" ею и являющаяся. Они лежали на роскошной кровати, а девушка из сна гладила Сашку по накаченному прессу. Алекс мурлыкал от удовольствия, и пытался поцеловать красавицу в губы, но у него ничего не получалось. Он открывал глаза, и видел перед собой Настю из той, другой жизни.

Лариска тоже дремала, и, понятное дело, ей снился красавец с фотографии, очень похожий на Сашку. "Да это он и есть!" – убеждённо подумала Лора. – "Ведь "ведунья" так и говорила!" А во сне они сидели на тёплом белом песке у самого синего моря. Оранжевое солнце уж касалось далёкого горизонта. Размеренный шорох прибоя ласкал умиротворённый слух. А красивый молодой человек – Сашенька! – шептал ей в розовое ушко сладкие слова, и всё норовил снять с неё купальник.

Лариса сверкала очами от полагающегося возмущения. Она отстранялась от "обнаглевшего жеребца", била мягкой и тёплой ладошкой по Сашкиным плечам, и едва слышно шептала с продыхом: "Противный!" Однако, даже находясь во сне, Лариска признавала, что она именно того и вожделеет, что бы купальник с неё побыстрее сняли.

Время летело со скоростью мысли, и вскорости Алекс с Ларисой подошли в своих снах к самому интересному. Ранецкому всё же удалось поцеловать девушку неземной красоты, а с Лариски таки сняли купальник, однако всё хорошее заканчивается очень быстро. Они оба едва приступили к ЭТОМУ, когда в их нынешней жизни пронзительно скрипнула калитка, ржаво елозя несмазанными петлями, потом раздались громкие голоса, мужской и женский, при том, что мужской – заметно пьяный, а далее, как ответ на незаконное вторжение, раздался неистовый лай Ларискиного пса.

– Это вот так нас встречают?! – послышался нетрезвый голос Васьки Изольдова. – Нехорошо! – протяжно проблеял он. – Сашка! – в проёме окна показалась смеющаяся физиономия Настиного мужа. – Убирайте своего волкодава, гости пришли!

– Вот именно! – рядом с мужем материализовалась Анастасия Романовна. – Отпразднуем начало вашей совместной жизни. – Бывшая мадмуазель Соболева посмотрела на Алекса томным взглядом из под длинных пушистых ресниц. – Отличный повод, соседи!

Лариса нехотя встала, шепча что-то недовольное по поводу недосмотренного сна, но – что делать? – в Глуховке гость – святое дело, необходимо уважить.

Ранецкий тоже поднялся. После насыщенного событиями банного времяпрепровождения он вдруг изрядно проголодался, и был не прочь выпить. К тому же:

"Скоро ночь, а я так ничего и не решил!" – Закуривая, Алекс прикинул, сколько времени осталось до захода солнца. – "Часа полтора-два", – решил он. – "Значит, уже ничего не успею. И, что?"

Гремя посудой и бутылками, в комнату шумно ввалилась чета Изольдовых. И, если днём, они походили друг на друга, как двойняшки – пьяные, неряшливые и неухоженные, то теперь отличались одна от другого, словно посланцы из разных миров.

Василий выглядел так, как и должно выглядеть деревенскому любителю дяди Сэма, а вот Настя... Анастасия Романовна за эти несколько часов изменилась до неузнаваемости. Голубое платье в чёрный горошек обтягивало её стройную красивую фигуру, при том, что руки и плечи оставались обнажёнными, а длинна платья сантиметров на пятнадцать не доставала коленок. Изящные туфли на высоком каблуке значительно усиливали впечатление, а если учесть шикарные длинные волосы, маникюр под цвет туфлей, а также умелый макияж на лице и многочисленная бижутерия в тон всему, что было расписано выше, то Настя, именно Настя, а не Анастасия Романовна, выглядела теперь лет на тридцать, а то и на все двадцать восемь. Факт! Настенька была трезва, улыбалась довольная собой, оставалась удовлетворённой произведённым эффектом, и чувствовала всеми своими женскими инстинктами, что очень впечатлила Сашку, чего, собственно, и добивалась.

Видя это, и понимая все контексты с намёками, и подтексты с обстоятельствами, Лариса поджала недовольно губы, яростно фыркнула и гордо ушла в спальню.

– Я скоро! – сообщила она, и выразительно посмотрела на Алекса. – Буду через пять минут.

– Это долго! – возмутился Васька. – Трубы горят, Лариса Петровна!

– Тогда начинайте без меня! – послышался приглушённый запертой дверью голос.

Оставшиеся, быстро постелили цветастую скатерть из Ларискиных сусеков, расставили столовые приборы из наследства бабы Ани, разложили еду, производства обеих хозяек, и размесили выпивку из коллекции Василия Изольдова. Управившись с сервировкой, все трое посмотрели туда, где уже минут десять находилась Лариса Петровна.

– Лариса, ты скоро? – Алекс подошёл к двери. Ещё ничего не произошло, а он уже чувствовал себя виноватым, причиной чего служила преобразившаяся Настя. – Всё готово.

– Начинайте без меня! – был ему тот же ответ.

"Обиделась!" – констатировал Ранецкий. – "Но я-то тут причём?" – недоумевал Алекс. – "Стань краше Насти, и обида пройдёт сама собой!" – Сашка сел за стол. – "Эх, женщины, никогда мне вас не понять!" – примирился с судьбой Александр Сергеевич, а вслух сказал:

– Ну, что? Вздрогнули!

Через час трое из четверых были поддаты, но прибывали в разной степени опьянённости. Василий находился в своей тарелке и в излюбленном состоянии. Он был пьян, доволен собой, и счастлив, как никто другой. Настя выпила немного, но на старые дрожжи слегка опьянела, и теперь блаженствовала в состоянии весёлости, проснувшейся похотливости, и жажды вспыхнувшей с новой силой любви. Посему, своей ближайшей целью она ставила соблазнение Ранецкого, а там, хоть трава не расти! Сам же объект приложения сексуальной энергии бывшей мадмуазель Соболевой, оказался к тому времени в меру "выпимши", сознание и желания его раздваивались, и, чтобы выработать единую линию для души и тела, налегал на дядю Сэма, а потому вскоре оказался недалеко от состояния Васьки Изольдова. Теперь он находился на явном перепутье, ибо, Настя, конечно хороша, чертовка, но ведь Лариска тоже о-го-го, к тому же непьющая, но хозяйственная.

Ну, и чего делать будем?

Лариса Петровна, чтобы хоть как-то контролировать ситуацию, лишь пригубила дядю Сэма, а потому всё видела, и всё замечала. Однако, контроль – контролем, а иными физиологическими порывами, основанными на естественных желаниях, просто невозможно управлять.

Влюблённая женщина видела, каким взглядом Настя смотрит на её Сашеньку, и яростно обжигала соперницу испепеляющим взором. У, стерва!

Она замечала так же, как Сашка смотрит на эту сучку в ответ, и её душа полыхала ревностью. У, кобель!

И ещё Лариса грустно констатировала, что только Васька ничего не замечал, и жену на место не пытался поставить. Изольдов много пил, обильно закусывал, и беспрерывно фальшивил на гармошке. Что-то из репертуара "The Beatles" и Л. Зыкиной с О. Воронец. Однако, по мнению Л. Петровны, он оказался единственным из их четвёрки, кто был по-настоящему счастлив, ибо его деяния не подразумевали последствий.

А вот Ларисе эти последствия очень хотелось бы предотвратить. Она понимала причину преображения Насти Изольдовой, очень завидовала тому, как эта шлёндра выглядит в свои сорок (всё потому, что эта дрянь не рожала!), и, учитывая состояние Василия, предполагала, что теперь может произойти всё, что угодно.

И вот именно поэтому, заперевшись в спальне час назад, Лариса Петровна также тщательно поработала над собой, как это сделала мадам Изольдова. Найдя самое сексуальное платье в своём гардеробе, Лариса тут же укоротила его ножницами, сделав его длину на семнадцать сантиметров выше коленок, и тут же подвернула его, и прострочила.

"Неплохо!" – решила она, глядясь в зеркало.

Она отыскала свои свадебные туфли на высоком каблуке, которые оказались даже лучше, чем у Насти. Она виртуозно преобразила своё лицо, однако меньше, чем на тридцать два у неё не получилось.

"Проклятое сельское хозяйство!" – с негодованием подумала Лора, но, делать нечего, пришлось в таком виде выходить к столу.

И вот, спустя лишь час, Лариса Петровна с горечью осознала, что, если так пойдёт и дальше, она проиграет это сражение Анастасии Романовне, которая уже тащила подпившего Алекса танцевать. Конечно, будут последствия, но ведь это – потом!

А Настя прижималась к своему бывшему возлюбленному, шептала жаркие слова, и, прикрыв глаза, ждала поцелуя. Её не волновало присутствие мужа, зато теперь она знала, от чего умерла в другой жизни, и это не на шутку заводило женщину. К тому же она ещё помнила о том, что происходило с ней и Сашкой много лет назад в Яйце, а потому Настя вожделела повторения. Наличие Ларисы её не смущало, а то, что всё происходило в доме соперницы, также мало беспокоило. Более того, Ларискин взгляд, обжигающий спину, добавлял пикантности происходящему, превращаясь в некую изюминку, словно вишенка в центре торта или клубничка на пироженном.

Алекс также чувствовал Ларискин взгляд, но, находясь рядом с Настей, напрочь забыл о своём желании переехать в сельскую местность, о больных родителях даже не вспоминал, а о фантастических романах, написанных при свечах, и думать забыл. Вместо этого, он жадно ощупывал прекрасные формы своей партнёрши по танцу, губы шептали сладкие слова о некоторых частях её тела, а удав пониже пояса уже изготовился к прыжку.

Лариса хотела устроить скандал, но вовремя поняла, что этим только усугубит ситуацию, а потому, усилием воли остановила себя, но теперь, кусая губы, едва сдерживала слёзы.

"Ну, и устрою я вам!" – мстительно подумала женщина.

Василий вроде бы что-то заподозрил, и как-то даже недобро посмотрел на танцующих, но это состояние в нём продлилось лишь мгновение, ибо, чтобы отбросить сомнения, он налил, и выпил.

"Всё под контролем!" – решил Василий, крякая от удовольствия.

А Алекс с Настей продолжали танцевать без музыкального сопровождения, так как Изольдов отложил гармошку, и громко чавкал, заедая дядю Сэма. Бывшие влюблённые неплохо двигались даже без музыки, всё ощутимее удаляясь в своём танце от пространственных координат деревни Глуховка, и временной даты начала 21-го века. Они находились теперь на рубеже своих восемнадцати лет, в эпохе "дорогого Леонида Ильича", на танцах в деревенском клубе. Здесь крутили "Самоцветы" и "Boney M", тут распивали "Портвейн" и курили "Приму", а в Стране Советов не существовало ни секса, ни маньяков, ни проституток. А главное, в этом мире не было Чёрной курицы, Старого ворона, кентавров и Яйца, будь оно не ладно.

– Чёрная курица?! – Ранецкий вздрогнул. – Чёрт! Совсем забыл.

Алекс мгновенно вернулся в реальность. Он увидел Ларису, с негодованием смотрящую на него.

"Как я мог!?" – промелькнуло запоздалое раскаяние.

Настя, словно почувствовав что-то неладное, отстранилась от Сашки.

"Что происходит?" – подумала она.

Василий сидел за столом и грозил жене огромным кулачищем.

"Ох! И получишь ты у меня дома!" – пообещал муж.

– Подойди, пожалуйста! – попросила Лариска Сашку. – Надо поговорить.

Ранецкий успел сделать только шаг, когда Земля внезапно подпрыгнула, словно необъезженный жеребец. Затем она закачалась, уходя из под ног, как бывает на судне, попавшего в сильный шторм. А далее всё затряслось вокруг, будто где-то рядом заработал гигантский отбойный молоток.

– Что это? – в голос закричали Лариска с Настей. – Что происходит?

– А хрен его знает! – мгновенно протрезвел Изольдов. – Надо бежать!

– Подожди, бежать! – Алекс усадил Ваську на место. – Успеешь набегаться.

Обе женщины с надеждой посмотрели на Ранецкого.

– Сашка! Что это? – испуганно спросила Лариса.

– Не знаю, – Ранецкий направился к двери. – Сейчас посмотрю.

– Не ходи! – заголосила Лора, и бросилась к Сашеньке. – Не пущу!

– Ты, что, забыла? – Алекс нежно отодвинул Ларису. – Солнце село.

– Ой! – был ему ответ. – Точно забыла.

– Сидите здесь, – обратился Сашка ко всем сразу. – Я – мигом!

– Я с тобой! – вцепилась в Алекса Лора. – Не хочу с ними оставаться.

– Хорошо, – Ранецкий отвернулся. Ему стало стыдно.

"Что же я творю?" – подумал он. – "Идиота кусок!" – обозвал он сам себя. – "Она ко мне, а – я?!"

Однако вслух сказал:

– Только без глупостей!

– Хорошо, любимый! – быстро согласилась Лариса.

"Кретин недоделанный!" – дополнил самобичевание Сашка-промокашка.

Пройдя коридор, Алекс открыл дверь.

– Ого! – вырвалось у него.

На дворе бушевал ураган. Сильные порывы ветра раскачивали деревья, срывали молодую листву, ломали с хрустом ветки. В открытую дверь полетели комья земли, перья из курятника и прошлогоднее сено из коровника. В сотне метров от дома грозной извилистой змеёй поднимался смерч, засасывая в ненасытное чрево всё, что попадалось на пути.

– Господи! – послышался за спиной Ранецкого испуганный голос Ларисы. – Он же на нас идёт!

– Ни фига себе! – высказалась подошедшая Настя.

– Вот и я говорю! – подтвердил её муж.

Небо стремительно заволакивали тёмные грозовые тучи. Они низко повисли над землёй, клубясь всеми оттенками синего, а в их бездонной глубине яркими сполохами вспыхивали огненные зарницы.

Молния сверкнула ослепительной вспышкой и яркой изломанной стрелой вонзилась в раскачивающееся основание смерча. Воронка раскололась на две части, и стала расходиться.

Ба-бах! – громыхнул гром.

Четверо зрителей застыли заворожённые в проёме двери, когда следующая молния ударила в высокую яблоню на Ларискином участке. Земля вспучилась сначала, а потом прорвала огненным нарывом. Из образовавшейся трещины повалил дым, и вырвалось пламя. Тела людей обдало жаром, женщины взвизгнули, и отпрянули назад. Васька громко выругался, и побежал в дом, чтобы выпить. Трещина расширялась, и в следующий миг из недр земли толчками, медленно и тягуче, будто сбежавшее пасхальное тесто, поползла раскалённая лава. Она дрожала и пучилась, выстреливая пылающими комьями, выплёвывая из глубин своих горящие камни, и разбрасывая расплавленную породу.

Магма приближалась к дому. Настя убежала к мужу за выпивкой, Лариса вцепилась в руку Ранецкого, и громко молилась, а Сашка смотрел на пылающее тесто мантии, и очень надеялся, что всё это лишь галлюцинация, насланная на него Чёрной курицей.

К тому времени пошёл дождь. Ливень, превратившийся в стену воды, шипел, падая на раскалённую лаву, образовавшийся пар заполнил всё пространство, превратив Ларискин участок в баню, однако дождь остановил движение магмы.

Пар исчез под натиском ливня, видимость слегка улучшилась, и Алекс, сквозь пелену поредевшего дождя увидел, как Блошиное озеро выходит из берегов. Вода прибывала стремительно. Её было так много, что она, не умещаясь в отведённые природой объёмы, бурлила и клокотала в чаше водоёма, вздымалась вверх до самых деревьев, закручивалась пенными бурунами в огромные водовороты, и, наконец, сформировав огромную приливную волну, понеслась на Глуховку.

Бежать было некуда, да и бессмысленно, однако Алекс, пытаясь рассуждать логически, пришёл к выводу, что, если смерч, извержение и цунами – всего лишь куриный глюк, то действовать против него надо соответственно, по-глючинному. Необходимо закрыть окна, задвинуть ставни и затворить дверь. Далее – налить, и выпить. А потом – ждать. Всё!

Ранецкий оглянулся, и увидел своих друзей, обречённо глядящих в сторону Блошинки. События развивались так быстро, что не успевали осмысляться. Алекс понял вдруг, что от него чего-то ждут. Все трое. Ждут действий. Ждут противодействий. Ждут спасения. Именно об этом он прочёл в трёх парах глаз, устремлённых на него.

– Короче...

Лариса прильнула к Сашке.

Настя попыталась сделать то же самое.

Васька нахмурился.

Тогда Ранецкий изложил свой план.

– А это поможет? – усомнилась Анастасия Романовна.

Лариска так сверкнула очами, что платье в горошек чуть не вспыхнуло.

– Кому не нравится, может уходить! – выкрикнула она.

– Да я так, ничего... – стала оправдываться Настя.

– Девочки, не ссорьтесь! – попросил Василий, и уточнил у Алекса. – То есть, мы закрываемся, и пьём? Я тебя правильно понял?

– Да, – Алекс кивнул. – Если только у кого-то нет других вариантов.

– Нету! – хором ответили друзья по несчастью.

– Тогда, запираем всё, что можно. Наливаем. И пьём.

– Вперёд! – заорал Василий.

– Банзай! – подтвердил Сашка.

Снаружи раздавались частые раскаты грома. Порывы ветра проникали сквозь неплотность ставен, и шевелили занавески. Приливные волны бились о стены, дом вздрагивал, мебель подпрыгивала, а пламя свечи нервно подрагивало в темноте.

Вся компания расположилась в центре комнаты, подальше от стен. Пили вино и брагу, закусывали, чем бог послал, и много курили. Разговор не клеился. Алексу было стыдно, Анастасии, судя по всему, тоже, и они, прильнув к своим половинкам, покорно молчали.

На стене тикали часы, волкодав спал у входной двери, пушистый кот пристроился у хозяйки на коленях. Наступил период ожидания.

Ранецкий задремал, и ему приснился сон из другой жизни. Он увидел речку, извилистой голубой лентой струящуюся от горизонта до горизонта. На восток простиралась степь с пологими холмами, укрытая ковром зеленеющих трав. На запад возвышалась стена непроходимого леса с вековыми деревьями и густым подлеском. А на севере, на правом берегу реки, сразу за цепью приземистых холмов, полыхал огонь пожарища. Чёрный дым застилал солнце. Огромные языки пламени обжигали небеса. Степь выгорела до самой реки.

В южном направлении, окружённая конными разъездами, устало брела длинная вереница пленных, связанная одной бесконечной верёвкой. Вооружённые всадники зорко охраняли живой товар. Слышались разудалые окрики конвойных и свист кожаных плетей, а сквозь смех пьяных победителей раздавались крики боли и безнадёжный плач проигравших.

Солнце клонилось к ночи, когда скорбный караван остановился. Молодых мужчин и женщин отогнали в сторону, и велели лечь лицом в землю. Из оставшегося полона отделили сильных детей, и погнали их к лежащим вниз лицом. А далее налётчики приступили к расправе: стариков, детей, больных и раненых начали безжалостно убивать. Их рубили мечами, кололи копьями и резали ножами, как скотину на бойне. Стон и плач стоял над степью. Крики и вопли неслись к небесам. Хула и проклятье воздавались богам...

Край солнечного диска коснулся горизонта. Смеркалось. В низине у самого леса лежала гора окровавленных трупов. Это были те, кого трудно продать на рынке рабов, а их доставка окажется дороже цены. Связанные пленники, согнанные к подножию холма, сидели и лежали вповалку, изредка поглядывая в сторону невинно убиенных соплеменников. Женщины тихо плакали, дети испуганно жались к взрослым, мужчины измышляли планы побега и мести. Горе побеждённым!

А победители, утомлённые грабежами, убийствами и обильными возлияниями, уснули беспечно вокруг костров, упиваясь безнаказанностью. Их стреноженные кони паслись неподалёку. Их пьяный храп разносился по степи. Им снились сны, где они были счастливы.

Внезапно, с милого севера, со стороны разорённого городища раздался стук копыт. Сначала еле слышный, он всё усиливался, пока не превратился в оглушающий топот. Разбуженная охрана подняла тревогу. Пьяные разбойники просыпались тяжко, вскакивали на нетвёрдые ноги, оглядывались непонимающе, вращая покрасневшими с перепоя глазами. Кто-то пытался ловить коней. Кто-то дрожащей рукой тянулся к оружию. Кто-то выкрикивал бесполезные команды.

Налётчиков застали врасплох подоспевшие мстители, и кара их была ужасна. Работорговцев разили из луков, рубили мечами и топтали конями. В скором времени непрошенных гостей перебили всех до единого. Сдавшимся в плен отсекли головы. Раненым перерезали горло. Никто не ушёл.

Пленных северян освободили, и они бросились в низину, к последнему пристанищу остывающих трупов. Их было очень много, безвинно убиенных безжалостной ордой. Всю ночь их оплакивали, а с восходом солнца начался горестный ритуал прощания с мёртвыми. Их тела омыли, обрядили в белые одежды, и прочитали молитвы. На вершине холма соорудили просторное ложе из сухих ветвей, а на него уложили мёртвых, отправляющихся в лучший мир. Старейший из воинов поднёс факел. Пламя мгновенно охватило ветки, превращая их в погребальный костёр, а души умерших вознеслись на небо...

Солнце коснулось верхней точки подъёма. Небосвод был ясен, ни облачка. Стало тихо и торжественно. Когда траурное ложе прогорело, и пепел осел, в самом центре братского сожжения северяне обнаружили камень идеальной круглой формы. Что это? Воины послали за жрецом.