Текст книги "Пришествие Аватара (СИ)"

Автор книги: Валерий Евтушенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

– Ага, – вдруг мелькнула мысль, – аптека!

Юганов вспомнил, что аптека прямо в клинике была оборудована по настоянию Каракотова, который считал, что Центр должен быть полностью автономным и не зависеть от фармацевтических учреждений города. Поставки медикаментов Гамлет Вахтангович организовал прямо из Москвы и Новосибирска, минуя местные фармацевтические базы. Юганов замечал, что большой объем получаемых лекарств не соответствует реальным нуждам клиники, но полагал, что возможно часть их перепродается в другие городские аптеки. В этом он не видел ничего предосудительного‑ бизнес есть бизнес. Настораживало другое: периодически в аптеку заходили крепкие плечистые люди, которым, по мнению, Юганова никакие лекарства не были нужны. Лицо одного из них даже показалось ему знакомым, он хотел вспомнить, где мог этого парня видеть раньше, но тут его кто‑то отвлек и он забыл об этом случае. Сейчас же, вызвав в памяти это лицо, он вдруг вспомнил – парень был один из тех рэкетиров, которые напали на Гончаренко.

В тот же день он разыскал Матросова и, рассказав ему обо всем, добавил:

– Я не могу связать все концы с концами, но мне совершенно ясно одно – смерть этих двоих пациентов клиники случайностью объяснить нельзя. За всем этим что‑то кроется.

Сергей, слушая его не вполне последовательный рассказ, все больше хмурился. Наконец, он решительно сказал:

– Самим нам эту загадку не решить. Я сведу тебя с одним человеком, ему все и расскажешь.

На следующий день он позвонил Василию и сказал, чтобы тот подошел к нему в спортзал. Там Василий не раз бывал и сотрудники охраны, узнав, что он идет к Матросову, пропустили его беспрепятственно. В комнате тренера находился Матросов и незнакомый Юганову сухощавый мужчина в возрасте сорока – сорока пяти лет.

– Александр Ильич, – представился он. – Сергей Васильевич сообщил мне, что вы располагаете определенной информацией.

Юганов рассказал все, что о чем уже сообщил раньше Матросову.

– Только вот понять не могу, кому нужны смерти этих наркоманов? – добавил он в конце

– Ну это объяснить проще всего, – отозвался внимательно слушавший его Александр Ильич. – Мы давно уже получаем информацию о том, что некоторые подонки, иначе их назвать нельзя, под различными предлогами заставляют одиноких стариков дарить или фиктивно продавать им свои квартиры. Потом, естественно, бывшие владельцы квартир оказываются на улице. Но Каракотов, по‑видимому, разработал еще более простую схему. Одинокого старика некие доброжелательные люди уговаривают пройти курс лечения в вашей клинике, они даже якобы оплачивают ему сами этот курс. Старик соглашается, халява – она всегда халява, и поступает в лечебницу, где вместо лечения ему вводят наркотики. В этом состоянии ему дают подписать завещание, в котором указано, что свою квартиру он завещает гр‑ну Петрову или Сидорову, не важно, все это подставные лица. После этого, само собой, завещатель уже никому не нужен, он попадает под машину или его утонули, а недвижимость реализовывается и денежки в карман. Естественно, в документах клиники он числится наркоманом со стажем, поступившим официально на лечение, по окончанию которого выписан домой. Просто до гениальности. Наступает очередь следующего и так далее. Пройдет некоторое время, архив с историями болезни сгорит, или их уничтожат, как бы по ошибке, и концы в воду.

– Так это отделение обреченных на смерть? – с ужасом спросил Юганов.

Собеседник кивнул головой:

– Представьте себе, какую сумму можно выручить от продажи, например, ста квартир? Есть люди, которые за такие деньги и мать с отцом не пожалеют.

Он побарабанил пальцами по столу.

– Но думаю, однако, что бизнес Гамлета Вахтанговича заключается не только в этом. Скорее всего, через вашу клинику он организовал прямые поставки наркотиков. Поступающие препараты хранятся в подвале на складе и через аптеку передаются для реализации наркодиллерам. Вырученные деньги передаются в аптеку. Ваше имя как известного чуть ли не на всю Сибирь врачевателя и честного человека – отличная ширма для такого рода деятельности. Тем более, что клиника действительно занимается лечением больных, основное отделение ведь работает вполне законно и настоящих наркоманов излечивает.

Краска стыда бросилась Юганову в лицо.

– Но я же ни о чем не знал, поверьте!

– Да вас никто и не винит, – спокойно ответил собеседник, – тем более, что вы сами все рассказали и во многом прояснили ситуацию. Однако российский бизнес в любой форме – от продажи кваса на улице до поставок иностранным государствам сверхсовременного оружия всегда соседствует с преступностью. Ради извлечения прибыли деловой человек может ни перед чем не остановиться и это следует всегда иметь в виду. Такова се ля ви, как говорят французы! Хорошо, что вы сами заподозрили неладное, потому что могло случиться и так: в нужный момент Каракотов и его соучастники дают деру куда – нибудь в Австралию, а за все последствия отдуваетесь вы, как учредитель клиники. Доказать свою невиновность вам было бы нелегко.

В завершение разговора Александр Ильич попросил Юганова не предпринимать никаких действий, но на следующий день созвониться с Каракотовым и настоять на встрече в клинике ровно в полдень.

– Скажете, что есть важная информация. Если вдруг он откажется встретиться или изменит время встречи, позвоните по этому телефону, – он протянул Василию листок с номером телефона. – Начните с ним разговор с того, что поделитесь своими подозрениями, но так, чтобы он не догадался, что вам все известно. Ну, и просьба, чтобы не случилось, ни в коем случае ни во что не вмешивайтесь и ничему не удивляйтесь. На всякий случай, ты Сергей Васильевич, – обратился он к Матросову, – подстрахуй завтра своего друга, – мало ли что может произойти.

5.

Каракотов подъехал к зданию клиники, как и договаривались ровно в полдень. Юганов уже ждал его в вестибюле. Там же, под видом посетителя сидел Матросов, просматривая со скучающим видом, проспекты с изображением помещений клиники и описанием работы ее медперсонала. Обычно Гамлет Вахтангович оставлял своих телохранителей на улице, но в этот раз они вошли вместе с ним. Этих парней он наглядно знал, они были из какого‑то ЧОПа, которое, как догадывался Василий также принадлежало самому Каракотову.

Александр Ильич предупредил его о том, что беседа с Каракотовым должна состояться в его кабинете на первом этаже здания, но тот вдруг направился в приемной отделение, расположенное в другом крыле.

– Может лучше поговорим у меня? – начал было Василий, однако Каракотов отмахнулся:

– У меня мало времени, а я заодно хочу дать кое‑какие указания главврачу, он ждет в приемном, я с ним созвонился.

Охранники в приемный покой входить не стали, расположившись в коридоре. Главврач действительно уже ожидал Каракотова, но тот, пройдя в соседний кабинет, сказал, что с ним он поговорит чуть позже.

Кабинет представлял из себя, по сути, комнату отдыха, здесь стоял хороший кожаный диван, три таких же кресла и холодильник. Обстановку дополняли бар и небольшой журнальный столик. В противоположной стене прикрытая портьерой дверь вела, как подумал Юганов, в отдельный санузел.

– Ну, что у тебя за важный разговор? – добродушно спросил Каракотов, расположившись в кресле.

– Я хотел бы поговорить о положении дел в отделении для особо тяжелых больных.

– А, что с ними не так? – насторожился Каракотов. – Мне завотделением ничего не докладывал.

– Дело в том, – медленно начал Юганов, – что там нет никаких наркоманов. Там лежат обычные люди, которых, наоборот, превращают в наркоманов.

Юганов заметил, что рука Каракотова, лежавшая на подлокотнике кресла вдруг непроизвольно напряглась, хотя внешне он сохранил полное спокойствие.

– Что за бред ты несешь. Василий Григорьевич? Детективных романов начитался? Откуда ты это взял?

– Сначала из газет об обнаружении трупов, – спокойно ответил Юганов, – потом посмотрел истории болезней, сопоставил факты. Вот и решил поговорить, выяснить, чем вы занимаетесь за моей спиной и прикрываясь моим именем…

В глазах Каракотова блеснул опасный огонек и тут же погас

В это время в коридоре, где оставались охранники, раздались выстрелы из пистолетов, а затем автоматные очереди.

– Продал сука? – прошипел Каракотов, взвиваясь с кресла. С неожиданной силой он схватил журнальный столик и метнул его в голову приподнимавшегося из кресла Юганова. Василий от сильного удара в лицо упал на пол. Хлынувшая из раны на лбу кровь залила ему глаза. Каракотов ринулся к портьере и скрылся за ней. Юганов не успел еще подняться, когда дверь в кабинет распахнулась от удара ногой и в него влетел Матросов с пистолетом в руках, а за ним несколько человек в камуфляже и масках с автоматами в руках.

– Где он? – крикнул Сергей. Юганов, утирая кровь с лица, указал на портьеру. Матросов рванул материю – за ней оказалась стена, без какого либо намека на дверь. Каракотов, как сквозь землю провалился.

После этого случая Юганов несколько дней находился дома и ни с кем не хотел встречаться. Он знал, что в ходе операции удалось захватить не только все истории болезни и другие медицинские документы, но также и полностью готовые завещания более тридцати больных об оставлении в наследство приватизированных ими квартир. Задержан был и весь медперсонал отделения. При обыске в аптеке и в подвале было обнаружено огромное количество наркотиков. Операция в целом прошла успешно, но основному фигуранту удалось скрыться. Как выяснилось, стена за портьерой бесшумно отодвигалась при нажатии на одну из половиц, открывая ход в подвал. Оперативники конечно блокировали все выходы, в том числе и дверь подвала, но внутри подвала оказался подземный ход, ведущий в городскую канализацию. Дальше путь Каракотова проследить не удалось.

К работе общего лечебного отделения претензий не было, но слухи о случившемся быстро распространились по городу. Родные срочно разобрали пациентов по домам и врачи остались без работы. Юганов тоже не видел дальше смысла заниматься врачебной практикой, поскольку и его фамилия фигурировала в этом деле. Официально объявив себя банкротом, он поручил адвокатам заниматься вопросом ликвидации предприятия. одним из учредителей которого являлся. Сам же намеревался уехать куда‑нибудь, хотя бы на время, только не решил еще куда. На всякий случай он оформил завещание, оставив все свое имущество Матрене Ниловне.

Пока Василий раздумывал над тем, куда ему уехать, судьба в лице Матросова и его начальства все решила за него.

6.

– Каракотов‑то, оказался не простым орешком, ой не простым, – начал Александр Ильич, встретившись с Югановым и Матросовым на одной из конспиративных квартир

. – Мы вначале приняли его за обыкновенного мошенника, каких сейчас в условиях "дикого" рынка немало но, сдается мне, в криминальном мире это фигура регионального, а, может быть, и всероссийского масштаба. Мы с большой долей вероятности предполагаем, что он является "смотрящим" по Западной Сибири. А это означает, что он в курсе всех планируемых крупных преступлений в нашем регионе и в его распоряжении весь бандитский "общак". Связи его весьма обширные и проследить их все невозможно, по крайней мере, сейчас, когда и милиция, и прокуратура становятся все более коррумпированными организациями.

Он испытующе взглянул на Юганова, который не совсем понимал, зачем ему все это знать. Информация, которую ему сообщал Александр Ильич, конечно была любопытной, но напрямую к нему, как он полагал, не относилась.

– Так вот, – продолжал тот, – Каракотов исчез из Томска и, где он скрывается, точно не известно. Да и здесь оказалось, что о его деятельности известно мало. Документально все оформлено на подставных лиц, даже по адресу, где он был зарегистрирован, проживают совсем другие люди. По правде говоря, у нас нет даже его фотографии.

– Но ведь его не раз показывали по телевизору, есть же видеозаписи, – не выдержал Юганов.

– Правильнее сказать, должны были быть, – усмехнулся Александр Ильич, – но их нет. Деньги – большая сила, а беспринципнее наших журналистов, пожалуй, и во всем мире не сыскать. Как говорится, ради красного словца, не пожалеют и отца. Короче говоря, даже и непонятно сейчас становится: а был ли мальчик вообще? Уже одно это свидетельствует, что мы имеем дело не просто с вором в "законе", но профессионалом высокого класса, подобно профессору Мориарти. Помните как у Конан Дойля, Шерлок Холмс сравнивает его с пауком, сидящим в центре сети? Но я бы сравнил Каракотова со спрутом, который своими щупальцами контролирует все пространство вокруг себя, а не просто сидит в центре своей паутины.

Он вдруг засмеялся:

– Да именно спрут, помню, книжка такая была "Щупальца спрута" называлась, мы в детстве с ребятами ею зачитывались.

Александр Ильич вновь стал серьезным и обратился к Юганову:

– Как я подозреваю, у вас есть желание сменить обстановку, отвлечься от последних событий.

Василий пожал плечами:

– В общем да, но я не решил пока, куда именно уехать.

– Есть информация, что Спрут, пусть эта кличка сохранится за Каракотовым, сейчас находится в Новосибирске. У нас есть к вам деловое предложение: выступить для него в роли приманки. Здесь вы ему здорово насолили, он вам этого никогда не простит. Сейчас он где‑то залег на дно и не проявляется. Но, если он узнает, что вы в Новосибирске, предположим, выступаете с лекциями по нетрадиционным методам лечения, он наверняка, захочет с вами встретиться поближе, как со старым приятелем.

Юганов колебался, но не потому, что боялся Каракотова, а просто раздумывал, стоит ли ввязываться во все это, в конце концов, он просто врач, а не оперативник.

Александр Ильич понял его колебания.

– Хочу быть правильно понятым, – мягко сказал он, – мы не настаиваем, решать вам. Но Каракотов не просто опасен, он представляет угрозу для всего общества. Если этого Спрута не обезвредить, он многое может натворить. А, кроме того, ведь моральная вина за события в клинике с вас не снимается. Вы поверили ему и в результате пострадали безвинные люди. Так, что вам решать, как поступить.

– Хорошо, я согласен, – сказал Юганов, – вы мне не оставляете свободы выбора.

Александр Ильич нахмурился:

– Вы не правы Василий Григорьевич. У человека всегда есть выбор: идти по пути зла или бороться со злом. Можно также остаться в стороне, однако это равносильно отказу от борьбы со злом. Но, оставаясь на такой позиции, не стоит удивляться, что мир будет все больше погружаться в бездну хаоса и беззакония.

– Этот Каракотов, – сказал вдруг Матросов, напряженно размышлявший о чем‑то на протяжении всей беседы, – никакой не Каракотов, я уже встречался с ним раньше. Дело было в Афганистане…

7.

27 апреля 1985 года усиленная разведрота десантников, к которой была придана и группа спецназа получила задание командования скрытно выдвинуться в район Пешевара в Пакистане. Там в крепости Бодабера, которая с одной стороны выполняла роль центра подготовки моджахедов, а с другой служила тюрьмой для советских военнопленных, вспыхнул мятеж. Нескольким советским солдатам удалось разоружить часть охраны и завладеть оружием. К ним присоединились другие заключенные, в том числе афганцы. Ликвидировав охрану и захватив арсенал, военнопленные вступили в бой с моджахедами, попытались прорваться к границе, но были окружены и осаждены в крепости. Командование 40‑й армии, получив об этом информацию, приняло решение перебросить усиленную десантную разведроту к Хайберскому проходу на границе с Пакистаном, чтобы оттуда пробиться к Бодабере и по возможности помочь восставшим.

– От места высадки до Бодаберы, – говорил майор Гордеев или, как называли его подчиненные за глаза "Батя", инструктируя своих спецназовцев, – не более тридцати километров. Двигаясь хорошим темпом, мы подойдем туда через три часа. Главная задача‑ пробить коридор для наших ребят и прикрыть их отход.

Расстояние от Кабула до места выброски десанта вертолеты преодолели меньше чем за два часа. Разведчики высадились и, не теряя времени, двинулись к Хайберскому проходу, обходя по дуге пакистанский погранпост. Ликвидировать его труда бы не составило, но раньше времени обнаруживать свое присутствие на пакистанской территории десантники не хотели. Едва они перешли границу, как услышали со стороны Бодаберы далекие раскаты артиллерийских залпов.

– Вот суки, подтянули орудия или танки и лупят по нашим, – выругался Гордеев. Командир десантников отдал своим приказ двигаться бегом, спецназовцы тоже перешли на бег. Преодолев в таком темпе около пяти километров, вновь перешли на быстрый шаг и, в это время артиллерийская канонада прекратилась. Это могло означать лишь одно‑ Бодабера пала. Если кто из восставших и остался в живых, они попали в руки пакистанцев.

Командиры отдали приказ остановиться и залечь, а сами стали совещаться, как поступить дальше. В конечном итоге, решили продолжать движение.

– Возможно, – рассуждал Гордеев, – кому – то из ребят удалось прорваться и они движутся сюда к границе. Пройдем еще километров пять, если никого не встретим, тогда придется возвращаться.

Командир десантников был такого же мнения. Разведчики продолжили движение и когда поднялись на небольшую высоту, с которой местность просматривалась далеко вперед, командир вдруг подал команду: "Ложись!". Матросов, который двигался в составе группы спецназа на правом фланге, не понял сразу в чем дело, но, повинуясь сигналу Гордеева, также залег. Лишь спустя несколько минут, всматриваясь вперед, он увидел, что в их направлении бегут шесть или семь человек, а за ними на расстоянии полукилометра быстро движется темная людская масса. "Человек триста‑четыреста, – прикинул Сергей, – наши убегают, а душманы хотят взять их живыми, поэтому и не стреляют".

Он посмотрел в сторону Гордеева. Тот поднял два пальца вверх, показывая условным сигналом, чтобы спецназовцы рассредоточились и были в готовности фланговым огнем отрезать преследователей от их жертв. Боковым зрением Матросов заметил, что командир десантников отдает аналогичные приказы своим и пулеметчик с ПК уже занимает позицию на левом фланге немного впереди залегшей цепи десантников. Рядом с ним Сергей увидел нескольких бойцов с СВД.

Когда преследуемые приблизились настолько, что стали видны их лица, усталые и изможденные, а преследователи, оказались на расстоянии прямого выстрела от засады, с левого фланга грозную тишину взорвала очередь ротного пулемета Калашникова. Почти одновременно с ним заработали автоматы группы спецназа с правого фланга. Частый огонь вели снайпера. Свинцовый град ударил по моджахедам настолько внезапно, что они даже не сразу залегли, а еще несколько секунд продолжали свой бег.

Командир десантников, высунувшись из‑за камня рявкнул: "Ребята ложись!" и, повинуясь его команде, преследуемые упали на землю. В то же мгновение из сотни автоматных стволов основной группы разведчиков на моджахедов обрушилась лавина стали и свинца. Не выдержав ведущегося с трех сторон кинжального огня, часть из них, бросив оружие, обратилась в бегство, но большинство так и остались лежать на каменистой почве, смерть застигла их в самых причудливых позах.

Освобожденные пленные, рассказал, что пакистанцы подтянули к Бодабере артиллерию и подвергли ее разрушительному обстрелу. Глиняная крепость была стерта с лица земли, почти все ее защитники погибли или захвачены в плен. Скрыться удалось только им, но моджахеды бросились за ними в погоню.

– Нам удалось захватить даже две установки залпового огня., ‑говорил старший сержант из бывших военнопленных, – автоматическое оружие, сотни цинков с патронами. Все были уверены, что прорвемся к своим, но против артиллерии мы выстоять не могли, хотя бой вели почти целые сутки.

Поскольку для всех стало очевидным, что никому уже ничем помочь нельзя, решили возвращаться назад.

Спецназовцы наскоро обыскали трупы погибших, их было более двухсот, но никаких особо важных документов не обнаружили.

Назад уходили без большой спешки, так как, собственно говоря, торопиться особенно было некуда.

Оказавшись на территории Афганистана, командир десантников связался со штабом, доложил обстановку и вызвал вертолеты в условленный квадрат. В ожидании транспортных средств десантники расположились на отдых, а Гордеев повел свою группу обследовать одну из довольно проторенных горных троп, которой почему‑то не оказалось на его карте. Ничего удивительного в этом, конечно не было, так как в Афганистане имеются десятки и сотни горных троп, о которых мало кому известно, но тем важнее выяснить, куда ведет эта тропа, обнаруженная вблизи пакистанской границы…

Пройдя по ней несколько километров, они и наткнулись на караван, перевозивший партию героина примерно до полутоны весом.

– Этот караван довольно хорошо охранялся, – продолжал Матросов свои воспоминания, – но разобраться с охраной для нас труда не составило. Большинство охранников погибло, с десяток мы захватили живыми, в том числе и этого Каракотова. Он и был главным в этом караване, а согласно документам звали его Ахмадулло Барзани или что‑то в этом роде. Если без подробностей, то доставили мы их в Кабул и передали в местное отделение ХАДа, это нечто вроде нашего КГБ. Все как положено, под опись, наркотики, задержанных. И вот тут начинается самое интересное…

Он помолчал, как бы собираясь с мыслями.

– Недели через две после этих событий, вызывает меня Батя…

8.

– Разрешите, – Матросов открыл дверь в кабинет Гордеева.

– А это ты, Сергей Васильевич, – оторвался майор от изучения какого‑то документа, лежавшего перед ним на столе, – проходи, присаживайся.

Он положил бумагу в папку и отодвинул ее в сторону.

– Я только что прибыл с оперативного совещания, шеф дал тебе специальное поручение.

Заключается оно в следующем: необходимо собрать как можно больше информации о событиях в Бодабере, короче все, что по этому вопросу есть у хадовцев. Так что бери ноги в руки и вперед на мины за орденами.

Разведцентр "Шир" МГБ Афганистана находился неподалеку в крепком каменном доме.

Заместитель начальника разведцентра старший капитан Абдулло принял Матросова подчеркнуто любезно. На столе появилась запотевшая бутылка "Столичной", фрукты, сладости.

– А откуда "Столичная"? – поинтересовался Сергей. Он знал, что хорошая водка здесь большая редкость.

– Слава Аллаху, мир не без добрых людей, – скромно потупился старший капитан, – да и мы сами кое на что годимся.

– А разве Коран не запрещает правоверным употреблять спиртное, – с удивлением спросил Сергей.

– Э, – добродушно ухмыльнулся Абдулло, – у вас у русских есть хорошая пословица, – не согрешишь – не покаешься. Аллах тоже простит столь мелкое прегрешение. Ну, давай еще по единой, перерыв между первой и второй должен быть не большой.

Годы обучения в Советском Союзе не прошли для Абдулло даром.

Когда водки осталось меньше полбутылки, перешли к делу.

– Помогу, чем смогу, – сказал старший капитан, выслушав просьбу Матросова, – но на многое не рассчитывай. В Бодабере был у нас человек, но сейчас от него толку мало, канцелярия сгорела при штурме, документов не осталось. Однако той информацией, что есть у нас, поделюсь. Если вашему руководству удастся доказать, что в Пакистане содержатся советские и афганские военнопленные, то это и для нас важно.

– А что с тем караваном, что мы захватили? Ну, с героином, – задал вопрос Матросов, собираясь уходить.

– Послушай, – вдруг вместо ответа очень серьезным тоном поинтересовался Абдулло, – ты в Иблиса веришь?

– А при чем здесь Иблис. – удивился Матросов, но видя, что собеседник не шутит, спросил, – а, что случилось, Абдулло?

Тот разлил водку по рюмкам, они выпили.

Старший капитан взял из вазы несколько виноградных ягод, пожевал.

– Ты не думай, что я верю во всю эту чушь, – как бы оправдываясь, произнес он. – Но, понимаешь, действительно произошло нечто странное. Когда вы передали нам этого Барзани, то мы на первое время заперли его в у себя в комнате для задержанных. Там прочные каменные стены, окон нет, дверь охраняется караулом. Правда, – замялся он, – не то, чтобы караулом, а так сменяются три солдата по очереди, но и этого было вполне достаточно. А среди ночи вдруг звонок, я уже спал, докладывают: задержанный исчез. Ну, мы прибыли на место и что ты думаешь? Половина задней стены разворочено, дыра зияет в человеческий рост, а этого Барзани и след простыл.

– Интересно, – искренне удивился Матросов, – может стену взорвали? Динамитом там или взрывчаткой.

Абдулло отрицательно покачал головой.

– Пролом в стене напоминает фигуру человека, как будто кто‑то просто прошел через стену. Так ни одна взрывчатка не сделает. Главное же – караульный утверждает, что ночью услышал шум в камере и посмотрел в глазок. Там было светло, яркий свет исходил от чудовищного существа, шайтана, который просто прошел через стену, а за ним через пролом вышел Барзани. Караульный от страха потерял сознание, а когда очнулся, бросился звонить по телефону. Ну, он свое получит, конечно, сам сейчас сидит под арестом. Думаю все тут проще, и без него этот побег не обошелся…

Они допили содержимое бутылки и, попрощавшись с хозяином, Матросов возвратился к себе.

9.

– Вначале я и сам подумал, что этого Барзани выпустили, а вся эта сказочка придумана для отвода глаз, – заключил Матросов свой рассказ. – А вот сейчас стал сомневаться, может действительно ему сам черт помогает, уж больно он изворотливый. Ну, сами посудите, человек год или два жил в Томске, строил какие‑то дома, встречался с руководством города, давал интервью. А кинулись – ни одной фотографии, ни одной видеозаписи. Я и то только сейчас вспомнил, где его видел раньше, хотя еще в вестибюле клиники он мне показался знакомым. Вольф Мессинг какой‑то, да и только.

Александр Ильич, который слушал рассказ Матросова очень внимательно, задумчиво постучал пальцами по столу.

– Несмотря на то, что эта история отдает мистикой, – серьезно сказал он наконец, – я бы просил вас, работая в Новосибирске, больше доверять своим ощущениям. Раньше все было четко и понятно: материя первична, сознание вторично. Нет никаких Иблисов и прочей нечисти. Сейчас же все повернуто с головы на ноги: тут тебе и астрология стала точной наукой, и экстрасенсов развелось как собак, и гадалок всяких пруд пруди. А главное‑техника шагнула очень сильно вперед, поэтому и голограмму какого‑нибудь шайтана не трудно создать. Короче говоря, живите своим умом, особенно на веру все это не принимайте, но и с порога любое непонятное явление не отбрасывайте.

Глава седьмая. «Носферату»

1.

Едва ли кто из москвичей, проходя по одному из переулков между Ильинкой и Лубянской площадью обращал внимание на ничем не примечательное здание старинной постройки, в котором еще не так давно размещался какой‑то институт проектирования. С началом приватизации здание перешло в собственность мэрии, потом было продано кому‑ то из "новых русских", который в свою очередь стал сдавать его площади в аренду различным ООО, ЗАО и прочим фирмам, выросшим с наступлением рыночной экономики, как грибы после дождя.

На первом этаже здания в самом конце коридора на одной из дверей любой посетитель мог прочесть мало что объяснявшую бы ему надпись на табличке ООО "Инэмпекс". Если бы настырный посетитель все же зашел в помещение и поинтересовался, чем занимается указанное на табличке общество с ограниченной ответственностью, молодой и улыбчивый клерк, сидевший за столом с установленным на нем сотом "пентиуме", объяснил бы ему, что фирма занимается организацией поставок гавайской копры для одной из строительных фирм столицы. Если бы посетитель оказался налоговым инспектором или представителем какой‑либо из многочисленных контролирующих организаций, ему тотчас были бы представлены соответствующие документы и вся бухгалтерская отчетность.

На самом же деле ООО "Инэмпекс" к поставкам копры и к строительству вообще имело весьма отдаленное отношение. За этой вывеской скрывалось самое засекреченное подразделение Федеральной службы контрразведки, о существовании которого знали даже не все заместители директора ФСК. Возглавлял его один из руководителей службы безопасности Путилин Владимир Валерьевич, хотя формально и подчинявшийся директору ФСК Хомякову, но пользовавшийся неограниченным доверием Президента России, а потому фактически самостоятельный и никому не подотчетный в своих действиях. Основной задачей подразделения, созданного по инициативе Путилина и имевшего кодовое название "Сфера" или "Секретная федеральная разведка", являлось предупреждение особо опасных в масштабах государства террактов на стадии их разработки и подготовки, как с помощью внедрения в террористические организации, так и в разведорганы государств, поощряющих терроризм. Полученная информация чаще всего направлялась в соответствующие управления ФСК субъектов федерации для принятия мер, но в особо чрезвычайных ситуациях сотрудники "Сферы" проводили операции по обезвреживанию террористов своими силами.

Вот и сейчас в своем кабинете, расположенном в одном из помещений за приемной с улыбчивым молодым человеком, Путилин обсуждал подготовку именно такой операции с человеком лет сорока на вид, к которому он обращался по имени отчеству, называя его Вячеславом Константиновичем.

– Итак, – слегка откинувшись в кресле, произнес Путилин, – хотелось бы еще раз пройтись по всем этапам предстоящей операции.

Вячеслав Константинович встал из‑за стола и пружинистой походкой спортсмена прошелся по кабинету.

– Согласно имеющейся у нас информации один из чеченских полевых командиров Басаев планирует совершение теракта в отношении комиссии ОБСЕ, которая должна прибыть в Грозный. Для осуществления задуманного боевикам нужны ПЗРК "Стрела‑2". Их запуск планируется провести не с территории Чечни, а из района Приэльбрусья. Естественно гибель самолета с делегацией ОБСЕ на борту произведет эффект, все последствия которого трудно даже просчитать.

Путилин согласно кивнул. Вячеслав Константинович продолжал;

– Басаев хитрый и расчетливый конспиратор, очень неплохой тактик, что он доказал в 1992 году в Абхазии. Для отвода глаз его люди пытаются установить контакты с военнослужащими частей СКВО, где имеются ПЗРК. Однако основную ставку он делает не на этот регион, а на Сибирь, точнее на воинские части, дислоцированные на территории СибВО. Как известно, в этот округ было вывезено огромное количество техники из ГСВГ, Северной Группы войск и центральных округов, которая хранится сейчас прямо на открытых площадках. К тому же воздушная армия и армия ПВО, дислоцированные в Новосибирске, в ближайшее время расформировываются и сливаются в один корпус. В такой обстановке договориться с каким‑нибудь прапорщиком – завскладом о продаже пяти‑десяти ПЗРК труда не составит.