Текст книги "Ведомые светом (СИ)"

Автор книги: Валентина Герман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц)

Глава 21. Искупление

Листья. Цветные и шуршащие. Золотые лучи солнца. Смех. Она – ветер.

Или – нет?..

Кто она, почему что-то тревожит ее сквозь всю эту безмятежность?..

Ди?..

Слабый, но почему-то такой знакомый голос.

Диадра?..

Да. Теперь она вспомнила. Это она. Это ее имя.

Диадра.

Но если так, то чьи это листья?.. Кто кружит их весело и беспечно, если она – не ветер?

Отчего-то теперь ей так грустно.

Это не ее мир. Не ее листья. Не ее.

И солнце скрывается за тучами, и вместо его ласковых лучей теперь она чувствует только одиночество и холод. Смех сменяется плачем – испуганным и надрывным.

Из последних сил Диадра старается оглядеться вокруг, и мир начинает вращаться вокруг нее – и внезапно она видит и понимает все: причину и смысл этого видения, то главное, что было скрыто внутри. И увиденное ею важно настолько, что теперь сердце ее останавливается и дыхание замирает на ее подернутых льдом губах.

Нет солнца.

Нет солнца.

Нет.

Но без него этот мир исчезнет.

Редкий дощатый забор покрывается корочкой льда и осыпается осколками. Старый дом со стоном уходит под землю, поглощаемый ею, словно преисподней. И качели… старые, деревянные… они и есть весь ее мир…

– Диадра!.. Диадра!!.. ДИАДРА!!!..

Мгновения, минуты сливались для Берзадилара в смутном калейдоскопе, в котором не было ничего, кроме тревоги, ужаса и саднившего от бессмысленного крика горла. Он звал ее в голос, моля, и крича, и срываясь, но она исчезла, унесенная от него чужой силой, властной и могучей.

Он не смог даже последовать за ней. Он не смог остановить ее, не удержал ее ни в магических путах, ни в своих объятьях.

И теперь неконтролируемый страх жесткими нитями оплетал его сердце, рисуя перед его взором самые страшные картины.

Он не мог потерять ее.

Не мог. Не мог.

– Диадра!!..

– Терлизан!!..

– Диадра…

Он призывал их, раз за разом, снова и снова.

Ни один из них не откликался.

Они оба, казалось, просто исчезли в никуда.

Чей-то тревожный голос звал ее.

Где она?.. Что с ней?..

Зов был настойчивым, отчаянным и таким знакомым; она хотела поддаться ему, но не знала, как. Куда идти, если вокруг ничего, если она даже не уверена, что сама существует?.. Что это – сон?.. Странное видение?..

Внезапно что-то неуловимо изменилось. Словно пустота вокруг нее сгустилась, меняя очертания, а в следующий миг яркий свет залил все кругом…

Диадра открыла глаза и осознала, что стоит посреди знакомой столовой, где они совсем недавно ужинали с Берзадиларом. Вот и неубранные блюда еще стоят на столе; и сам Берзадилар – перед ней…

Бледный.

Сломленный.

Нервно качающий головой, словно не желая пускать в мысли нечто страшное и холодное.

– Нет. Нет, нет, нет…

– Что с тобой? – мягко и удивленно спросила Диадра, и в этот же миг вспомнила.

Подземелье. Древний. Терлизан.

Смерть.

– Ох!.. – она, вероятно, должна была задохнуться, но не знала, как сделать это – больше не знала. Она не помнила, каково это было – дышать.

Как странно…

Все эти человеческие привычки…

Они ведь совсем не нужны.

Она подняла руки и оглядела себя, свое призрачное тело, то самое платье, в котором она была в последние часы.

– Я мертва, да? – спросила она тихо, и отчего-то ей стало так грустно от этого. Но и плакать она тоже больше не умела. – Нечестно. Несправедливо… Почему, Берзадилар?..

– Где это произошло, Диадра?

– Подземелье. Там, где Книга Тени.

Берзадилар кивнул.

– Сумеешь показать мне?

Диадра нерешительно взглянула на свои прозрачные ладони.

– Я не знаю.

– Ты сможешь, Ди, – Берзадилар заставил себя улыбнуться и протянул ей свои руки. – Давай.

Диадра потянулась к нему, коснулась – и не почувствовала прикосновения. Ничего, словно она была воздухом, ветром.

Ветром?..

– Берзадилар!.. У меня было видение… Терлизан…

– Ди, потом, – оборвал ее он. – Вначале я должен найти тебя, как можно быстрее.

Она вздохнула.

– Хорошо.

Несмотря на то, что она больше не чувствовала его, передать образ она все же сумела. Темное подземелье, книга на каменном пюпитре, мерцавшие стены…

– Этого должно быть достаточно, – сказал Берзадилар и, улыбнувшись, неосязаемо коснулся ее щеки. – Молодец, Ди. Теперь я отпускаю тебя.

Она раскрыла глаза, желая протестовать – она не хотела оставлять его, не хотела уходить так быстро – но не умела противиться его приказу.

Всего на миг она увидела, как искривилось от боли бледное лицо Берзадилара, – а затем бессмысленная пустота поглотила ее.

Берзадилар не позволил себе поддаваться слабости даже на минуту. Потом, все потом – выяснить, как это случилось, узнать, кого винить, найти способ вернуть ее… все потом. А сейчас – не сознавать. Не думать. Не думать.

Все, что важно сейчас – найти Диадру. Вернуть ее домой.

Закрыв глаза, он вызвал в памяти образ проклятого подземелья и сосредоточился, заставляя пространство пропустить его сквозь бесчисленные мили расстояний.

Серый вихрь, мгновенная пустота и – что-то резко отбросило его назад, упругое и непреклонное.

Берзадилар тихо выругался, медленно поднимаясь с пола.

Попробовал еще раз, уже осторожнее. Но – нет. Что-то могущественное мешало ему переместиться в то место, которое указала ему Диадра.

Могущественное – и смутно знакомое, подобно тому, как бывает знаком почерк давнего приятеля.

Берзадилар заставил себя еще раз удариться о завесу.

Так и есть.

«Терлизан!..» – позвал он отчаянно.

Ответа не было.

«Терлизан, черт тебя дери!!»

«Берзадилар?..»

– Да!.. – в голос воскликнул Берзадилар, хотя и знал, что брат не сможет услышать его.

Зов был всего лишь ощущением, ниточкой, связывавшей их, и Берзадилар не мог передать Терлизану ни слова, ни даже образы, что роились сейчас в его мыслях.

Вместо этого он вновь резко ударил по магической защите и, задыхаясь от чересчур грубых перемещений, которыми его отбрасывало обратно, тотчас послал Терлизану еще один зов.

«Ну, давай же, догадайся… впусти меня…»

Тихий, едва ощутимый, будто угасающий зов был ему ответом.

Берзадилар, невольно зажмуривая глаза, сделал еще одну попытку – и на этот раз вихрь опустил его посреди темного подземелья.

Холод. Влажный запах затхлых камней. Книга. И – три тела на выщербленных каменных плитах.

– Ди!.. – выдохнул Берзадилар, устремляясь к ней и опускаясь на колени.

Она была почти невредима внешне – лишь пара царапин на плечах и неестественно бледная кожа.

Ее убили магией.

Вот только – кто?..

Берзадилар поднял голову, оглядываясь, и вздрогнул, натолкнувшись на взор Терлизана – обессиленный, мутный, но все же живой.

– Это я, – прошептал он едва слышно. – Я виноват.

Берзадилар только качнул головой, в ужасе оглядывая его окровавленную рубашку, посеревшее лицо, темные впадины вокруг глаз. И – ауру. Умиравшую. Истерзанную безвозвратно.

– Мне недолго осталось, – уголок его губ дернулся в ответ на взгляд Берзадилара. – Пока я жив, сделай то, что должен. Забери меня в обмен на нее.

– Нет!.. – раздался тихий возглас позади, и Берзадилар вздрогнул всем телом.

– Ди?.. – он неверяще обернулся, встречая ее полный ошеломления призрачный взгляд. – Но как… почему ты здесь?..

– Ты звал меня… кажется, – неуверенно пожала плечами Диадра. Потом подняла руки уже знакомым ему жестом и неверяще оглядела себя. – Я умерла…

Ее глаза помрачнели, а потом отразили изумление, когда она медленно подняла взор на Терлизана.

– Ты… ты не забрал меня. Я думала, это конец… но ты спас меня. Убил, чтобы спасти.

– Лучше бы ты сделала, что я просил, Диадра, – хрипло прошептал Терлизан. – Так было бы проще.

– Во имя Богов, объясните мне, о чем вы говорите? – взмолился Берзадилар, и Диадра, обернувшись к нему, коротко пересказала случившееся.

– …Терлизан не мог пересилить голод и сделал единственное, что могло сохранить мою душу, – закончила она, переводя на него мягкий взор. – Он убил меня – чтобы лишить моей силы, чтобы не дать себе поглотить меня навсегда.

Ее взгляд в очередной раз невольно устремился к ее собственному бездыханному телу на полу. Каждый раз, когда она смотрела на себя, ей казалось, будто пронизывающий холод охватывает ее, хотя отныне она не могла чувствовать ничего и знала это.

Но с каждым взглядом ощущение становилось все пронзительнее, все реальней. Холод. Лед. Пронизывающий ветер…

Видение.

– Терлизан!.. – задохнулась она, взглядывая на него, и ее призрачные глаза неожиданно озарились лучезарной надеждой.

– Что?.. – он смотрел на нее странно, не понимая, откуда могла взяться эта неуместная живая радость в ее взоре.

Диадра улыбнулась.

– Думаю, у меня есть кое-что для тебя.

Она подалась к нему, но тут же неуверенно остановилась на полпути.

– Только не знаю, смогу ли показать тебе теперь…

– Сможешь, – тихо ответил Берзадилар, и когда Диадра вопросительно взглянула на него, добавил: – Ты ведь показала мне, как найти это место.

Диадра ошеломленно качнула головой.

– Я?.. Показала?..

– Ты не можешь помнить, – печально улыбнулся ей Берзадилар. – Люди не сознают своего существования в Тени.

– Ты уже звал меня, – растерянно проговорила она.

– Да.

– О Боги, это так странно.

– Ты хотела сказать что-то о видении, не так ли?

Диадра кивнула и протянула ему призрачную ладонь.

– Иди сюда. Я покажу вам обоим.

Она немного опасливо обогнула собственное тело, стараясь не смотреть на лицо. Это было не просто странно – это поистине пугало ее. Пока она была здесь – пусть даже неосязаемым призраком, пока говорила, слышала, видела, – она не осознавала до конца того, что случилось с ней. Даже собственное тело виделось ей ненастоящим. Чужим. Но ей казалось, будто стоит ей увидеть недвижимую маску на собственном лице, и тогда все в один миг станет явью, и ужас и бессилие накроют ее, утягивая за собой в бескрайнюю бездну.

Диадра привычно человеческим жестом качнула головой и заставила себя не думать, сконцентрироваться на том важном, что она должна была показать Терлизану, прежде чем уйдет, прежде чем снова забудет все это. Возможно, навсегда.

Ее призрачные пальцы неощутимо коснулись живых ладоней, и короткое видение заструилось в чужие мысли серебристыми нитями.

Старый, но ухоженный дом. Пожухлая трава на небольшой лужайке. Редкий дощатый забор. Чуть покосившиеся маленькие деревянные качели. Листья. Ветер. Солнце.

– Что это? – непонимающе спросил Терлизан, когда Диадра, улыбаясь, отняла руки.

– Это место. Запомни его хорошенько.

– Зачем?

Диадра загадочно улыбалась ему.

– Там ты найдешь себя.

Терлизан нахмурился.

– Ты знаешь, я ненавижу пророчества, Диадра. Не можешь говорить яснее?

– Нет, не могу, – ответила она и склонилась ближе к нему. – Я хочу, чтобы ты увидел все сам. Чтобы ты выкарабкался, чтобы заставил себя пережить это и получил свое искупление.

– Мое искупление в том, чтобы вернуть тебе твою жизнь, – ответил Терлизан, закрывая глаза. – Я не выживу, Диадра, и нет смысла в твоих загадках и пустой надежде. Пойми это наконец.

– Ты забыл, что я сенсоул, Терлизан. И я понимаю немного больше тебя сейчас. Это твое место, и ты должен быть там, живым и невредимым – это все, что я знаю. В конце концов, еще не было случая, чтобы мои видения не сбывались, – она медленно перевела взгляд на Берзадилара. – Ведь так?

Берзадилар смотрел на нее горько и мрачно.

– Но даже я не в силах исцелить его, Ди. И Терлизан прав – это единственная возможность…

– Возможность?! – гневно и неверяще переспросила Диадра. – Берзадилар, черт возьми, ты не вправе хоронить родного брата, когда он еще не умер!! Подумай, о чем ты говоришь!!

Берзадилар опустил глаза.

– Я говорю о том, чтобы вернуть тебя, приняв его искренний жест, Диадра.

– Довольно спорить с ней, – пробормотал Терлизан, не открывая глаз. – Просто сделай это.

– Я никогда не прощу тебе этого, Берзадилар, – прошипела Диадра. – Поверь мне. Даже если я не вспомню этого разговора, я не прощу тебе, если ты поднимешь руку на того, кто дорог нам обоим.

Берзадилар сжал зубы.

– Ладно, Ди. Я обещаю, что не заберу жизнь Терлизана в обмен на твою, хорошо?

– Ты не заберешь жизнь Терлизана – точка, – процедила Диадра. – Никаких условностей и оговорок. Обещай.

– Обещаю, что не заберу жизнь Терлизана, – подавленно проговорил Берзадилар и, прежде чем она успела сказать еще что-то, добавил: – Я отпускаю тебя, Ди.

– Помни, – прошелестел ее голос, и образ ее растворился в темноте.

– Ну, наконец-то, – устало бросил Терлизан. – Теперь не медли. Я в самом деле не знаю, сколько мне осталось.

Берзадилар вздохнул.

– Дай мне руку.

Он сжал ладонь брата и коснулся холодных пальцев бездыханной Диадры.

А спустя мгновение магический вихрь окутал всех троих, унося прочь из проклятого подземелья.

– Отдыхай, – сказал Берзадилар, опустив Терлизана на постель в сумрачной гостевой комнате.

Мутные золотистые глаза распахнулись в непонимании.

– Что, черт возьми, ты делаешь?..

– Я обещал ей, – тихо ответил Берзадилар.

– Ну брось. Не будь идиотом, братишка. Диадра еще может быть достаточно наивна, чтобы верить в чудеса… Но ты знаешь. Ты знаешь, что скоро от меня не останется ничего, кроме никому не нужной горстки рваной одежды. Так зачем тратить впустую то, что я еще могу дать тебе?.. – он закашлялся, и кровь выступила на его бледных губах неестественно яркими алыми пятнами. – Вот видишь… – прошептал он. – Какой дом?.. Какое искупление?.. Я погубил женщину, которую мы оба любим, Берзадилар… Прошу тебя, не оставляй меня умирать с осознанием, что я не сделал все, что мог, чтобы исправить это.

Берзадилар вздохнул и сжал ладонь брата, стараясь не чувствовать острых игл ревности, которые пронзили его сердце от невольно сделанного Терлизаном признания.

– Я исправлю все сам, – сказал он только. – Я обещал ей, и я не нарушу обещания.

Тонкие неощутимые нити его заклятия заструились к Терлизану, обволакивая его, делая неожиданно тяжелыми веки.

– Глупец, – обреченно прошептал Терлизан, но у него уже не было сил, чтобы противиться силе Берзадилара.

Ресницы его сомкнулись, и Берзадилар отпустил его пальцы.

– Она сказала, ты будешь жить. И быть может, я глупец… но я так хочу тоже хоть на миг поверить в чудо.

Прошло почти три часа, прежде чем Берзадилар, измотанный и опустошенный, покинул комнату брата. Он сделал все что мог для Терлизана. Он терпеливо и бережно вливал в его ауру свою силу, осторожно, по каплям, по крупицам. Сколько ее уходило впустую – он не знал. Иногда ему казалось, что все его усилия и вовсе были напрасны. Его целебная энергия бесполезными золотыми каплями скатывалась по блеклым, изорванным лоскутам едва живой ауры и лишь иногда, в редкие мгновения ему казалось, будто одна или две искры просачивались внутрь – вот только плодов своих стараний он так и не видел.

И вряд ли увидел бы когда-нибудь.

Терлизан был прав, было так глупо надеяться на чудо.

Берзадилар знал, что такие повреждения не исцеляются. Он знал, что случится, – но он не мог, не мог этого принять.

Он обещал Диадре… он обещал самому себе, и в глубине души он сознавал, что даже когда он сам убеждал Диадру принять предложение Терлизана, он вовсе не был готов забрать жизнь у него.

Даже зная, что он умирает.

Даже зная, что это единственная возможность вернуть Диадру.

Он и спорил с ней лишь затем, чтобы заглушить свое чувство вины, которое душило его от осознания стоявшего перед ним выбора, от осознания того, что он не был готов сделать его. Он не хотел терять ее. Он не мог поднять руку на Терлизана.

Но если нет – то как?.. Как ему жить дальше?.. Без нее, без него…

Отчего жестокая судьба в очередной раз дарила ему призрачную надежду лишь затем, чтобы потом разрушить все в его жизни?..

Тьма была единственным, что Терлизан ощущал вокруг. Он упрямо пробирался сквозь ее плотную, осязаемую толщу, но сколько бы он ни двигался, сколько бы ни шел вперед, разрывая ее руками, тьма была везде. Она не рассеивалась, не кончалась.

Что происходило с ним?..

Неужели он-таки умер наконец?..

Но осознание себя и этого густого мрака вокруг не было похоже на блаженное забытье в объятиях Тени. Нет, он не был мертв. Скорее, он просто бредил, балансируя где-то на грани между небытием и реальностью.

Когда-то – может быть, минуты, а может, месяцы назад – он чувствовал рядом теплое присутствие Берзадилара. Ощущение это было единственным, что согревало его посреди холодной пустоты, но потом брат исчез, оставляя Терлизана наедине с тоскливой бесконечностью, где нечем было дышать, некуда было смотреть, незачем было двигаться. Он мог и не идти никуда вовсе – разницы не было. И он остановился, и опустился на колени, ощущая, как тьма кровожадно сгущается вокруг него.

– Терлизан… – прошелестел голос, хриплый и смутно знакомый.

Впрочем, быть может, это ему только померещилось.

– Терлизан…

– Терлизан!..

Нет, не померещилось. А в неясный гомон уже вливались все новые голоса, узнать которые в их переплетении он был не в силах.

– Терлизан.

Тихий, но такой могущественный зов вмиг заставил замолкнуть остальные.

Терлизан обернулся, сознавая внезапно, что вокруг него уже не тьма, но просторный церемониальный зал с рядом колонн, опоясывавшим его по кругу. Вместо крыши над головой – звездное небо. Посередине в огромной каменной чаше горит огонь.

– Святилище памяти, – прошептал Терлизан едва слышно.

Он знал это место. Каждый из их расы знал его.

Это здесь они впервые принимали истинное обличье. Именно здесь они получали в дар – или в проклятье – свою прежнюю жизнь.

– Что я тут делаю?..

– Настало время искупления, Терлизан.

Он резко обернулся на голос, тотчас узнавая его, несмотря на прошедшие столетия.

– Вершитель?..

Слепой старец в белых одеждах предстал перед ним: прозрачный, паривший в воздухе. А позади него – еще два десятка таких же прозрачных тел, в пестревших поколениями одеждах, с лицами, искаженными ненавистью и страданием.

– Кто это?

– Все те, чьи судьбы ты сломал, делая неправильный выбор снова и снова. Те, чьих любимых ты пожертвовал в угоду собственной цели.

Терлизан насмешливо скривил губы.

– О, так значит, вы здесь ради мести. Что ж, прошу. Я буду счастлив, если вы рассеете меня по Ауре навеки.

Вершитель медленно повел головой.

– Они не стремятся убить тебя. Смерть будет для тебя избавлением, а не расплатой.

– Тогда что же вы задумали? – ничуть не испуганно сощурился Терлизан. – Пытать меня вечно? Замуровать в темнице, подобной Книге Тени?.. Что ж, спешу огорчить вас: после того, что сотворил со мной этот древний безумец, я не проживу слишком долго, чтобы вы успели насладиться моими мучениями.

– Они успеют насладиться сполна, – бесстрастно заверил его Вершитель. – Ибо нет большего мучения, чем в бессилии наблюдать, как перед тобой ломают самое дорогое на свете.

Терлизан вздрогнул.

– Чего вы хотите?

– Смотри, Терлизан.

Он с тревогой обернулся – и застыл в немом потрясении.

В зале появились люди – чуть больше дюжины, облаченные в ритуальные одежды: белые тоги, алые плащи. А у входа, застыв в нерешительности и сжимая в дрожавших пальцах пояс простого белого платья, стояла девушка.

Тонкий стан. Огненные волосы. Глаза цвета весенней листвы.

– Не может быть, – прошептал Терлизан, глядя на нее с неверием, и восхищением, и тревогой. – Даенжи?..

– Сегодня день ее семнадцатилетия, – произнес Вершитель. – Сегодня она обретет память о своей прошлой жизни.

– Я не понимаю, – качнул головой Терлизан. – Она ведь погибла, не дожив до семнадцати несколько месяцев…

– …и возродилась к новой жизни здесь, в этом времени, – закончил за него Вершитель.

Терлизан резко обернулся.

– Чушь. Если бы она возродилась, то какого черта мне было исполнять твое пророчество?.. Зачем было гоняться за проклятой Слезой Тени, если бы Даенжи была жива?..

– Но ты ни разу даже не подумал о такой возможности, – сказал Вершитель, глядя на него слепыми глазами. – Ты не искал другого пути.

– Я не искал его, потому что ты обрек меня на эту дьявольскую судьбу, чертов старикашка!!.. Какой выбор у меня был?!

– Самый простой – делать или не делать каждый шаг на твоей дороге.

– Твои пророчества всегда сбываются, – процедил Терлизан.

– И почти всегда иначе, чем этого ждешь, – Вершитель улыбнулся уголками губ. – Ты сделал правильный выбор с Диадрой. И посмотри, к чему это привело.

– Пророчество сбылось, – отвернулся Терлизан, сознавая, что проклятый оракул был прав.

– Может быть, – туманно ответил Вершитель. – Может быть, не до конца.

Терлизан хотел было спросить, что он имел в виду, однако в этот миг Даенжи, глубоко вздохнув, сделала шаг к огненной чаше. Давящая тревога принялась расползаться по сердцу Терлизана.

– Что вы задумали?..

Все это было так странно: и Вершитель, и эти призраки, и Даенжи, внезапно живая здесь, перед ним…

Это был сон. Больное видение его умиравшего разума.

– Даенжи получит память о прошлой жизни. Но не только о своей: она увидит все, что было после. Все, что ты делал, оправдываясь ее именем. Убийства. Жестокость. Ложь.

– Нет, – неверяще прошептал Терлизан.

Это сон. Всего лишь сон, не больше того.

Но тогда отчего же так страшно?.. Отчего все кажется таким реальным сейчас?..

Даенжи… такая чистая, такая светлая и невинная перед ним. Чего она ждет, что мечтает увидеть там, в своем прошлом? Приключения? Счастливый брак? Детей?..

Но нет, нет, там только смерть, и мучения, и его жизнь – грязная, неприглядная, мерзкая внезапно и столь очевидно…

– Она не заслуживает этого, – Терлизан резко обернулся к молчаливым призракам. – Слышите?.. Она невинна. Это несправедливо…

– Было ли справедливо, когда ты забирал у них близких – навсегда? – тихо спросил Вершитель.

– Но разве вы не должны быть лучше меня??.. Разве для вас это не слишком низко, опускаться до столь жестокой и беспринципной мести?..

Ответом ему было молчание.

– Это сон, – качнул головой Терлизан. – Всего лишь сон.

– Нет, – ответил Вершитель, бесстрастно и коротко, но одно это слово обрушило все для Терлизана.

Он резко обернулся, в один миг так поразительно четко различая перед собой нежные черты любимого лица – еще не омраченного осознанием, не искаженного отвращением – и бросился к Даенжи:

– Нет!!..

Но было поздно: она сжала в ладони тонкое лезвие кинжала, и несколько капель ее крови устремились в сердцевину равнодушного пламени.

Миг – и они испарились с резким шипением, и клубы алого дыма взметнулись из чаши, окутывая дрожавшую девушку в белом платье. Она закрыла глаза, растворяясь в них, теряя очертания.

И – сноп лазурно-черных искр взорвался в воздухе, рассеивая алый дым без остатка.

Видения хлынули на Терлизана безудержным потоком.

Крохотная девочка, плачущая над сломанной куклой. Она же – счастливая и смеющаяся, когда молодой рыжеволосый мужчина раскачивает ее на качелях – и она, кажется, взлетает до небес. Миска неприглядной каши и строгое лицо гувернантки. Теплый шелк на груди матери, прижимающей ее к себе, и ее руки, которые нежнее и мягче любых шелков.

Воспоминания, воспоминания, сотни, тысячи образов, мелькающих перед ними за какие-то мгновения, но оставляющих живые неизгладимые впечатления внутри.

Ее детство, ее юность.

Их первая, случайная встреча.

Сердце Терлизана сжимается, как от сильной боли. Его взгляд – такой, каким она видела его тогда, в первый раз. Позабавленный. Смеющийся. Нежный и невинный.

Ему всего девятнадцать лет.

Их знакомство, их взаимное влечение, их свидания и тайные знаки внимания на официальных приемах, их целомудренные поцелуи под луной… Ее звонкий смех. Его глаза – сияющие, восхищенные, полные надежд и мечтаний.

Горячие слезы задушили его. Он не помнил всего этого – и даже не знал, что позабыл столько. Удивительные, яркие, бесценные моменты. Целая счастливая жизнь.

– Даенжи… – прошептал он, зная, что последует дальше.

Карнавал в Авернасе.

Ночь. Черный призрак с изумрудными глазами. Страх. Боль. Никто не приходит на помощь, а она не в силах даже позвать.

Терлизан закрыл глаза в надежде, что не увидит продолжения, но он видел каждую деталь, каждое мгновение.

Ее смерть. Его безнадежное отчаяние. Их последние минуты, проведенные вместе, когда он не в силах был даже коснуться ее…

А затем – все.

Пустота.

Прошло несколько мгновений, прежде чем Терлизан открыл глаза и увидел, как медленно потухают лазурно-черные искры. Даенжи возвращалась. Она получила свою память, завершила ритуал.

На какой-то краткий миг надежда вспыхнула в душе Терлизана. Призраки передумали, сжалились. Он обернулся к ним – и успел только задохнуться, когда невесомые тела устремились сквозь него к вернувшей человеческий облик девушке.

– Нет!!.. – вскричал Терлизан, бросаясь за ними, пытаясь остановить их, поймать ладонями – но ни то ни другое не удалось ему. – Нет…

В этот миг он ощущал, будто и сам был только лишь призраком, бессильным и невесомым.

Даенжи вздрогнула. Глаза ее расширились. И новая волна видений поглотила их.

Терлизан. Его лицо – постаревшее, увядшее, обрамленное прядями седеющих волос. В его глазах – ужас и осознание. Черные призраки с изумрудными глазами кружат вокруг юной девушки, вытягивая из нее жизнь, заставляя ее задыхаться от страха и боли. Они – те самые, что погубили его любовь…

Даенжи кричит сквозь видение. Слишком живо и удушающе оно для нее, слишком похоже на ее собственную смерть.

А в видении Терлизан в бессознательной ярости бросается вперед, вскидывая руки, и чистейшее сияние озаряет его пальцы, и аспиры вокруг вздрагивают, оглядываясь на него, отшатываясь, но уже не в силах вырваться из плена истинного Света.

И он поглощает их, уничтожает их всех, и с каждым следующим в глазах его все сильнее разгорается изумрудный огонь… Терлизан не сознает, не понимает этого. Он смотрит на девушку, и теперь ее жизнь кажется ему самым желанным, самым дорогим сокровищем на свете. Нежная, невинная, она взирает на него широко раскрытыми глазами, видя в нем своего спасителя.

А Терлизан вскидывает руки – и те рассеиваются в воздухе черным туманом, обращаясь в крылья, и лицо его теряет очертания, оставляя после себя лишь нечеловеческие изумрудные глаза. Одним жадным, почти бессознательным глотком он выпивает свою первую жертву, оставляя от ее ауры лишь пустую оболочку. И девушка с широко раскрытыми глазами и застывшей полуулыбкой на бледных губах бездыханно опускается на землю…

Даенжи кричит и в бессилии падает на колени возле огненной чаши, прижимая руки к груди, задыхаясь.

Следующее видение настигает их почти мгновенно.

Терлизан – вновь юный, но в глазах его – холодное равнодушие. Он смотрит на девушку, полулежащую на каменных плитах террасы и судорожно цепляющуюся за плечи молодого юноши. Платье ее окровавлено, глаза полны ужаса. Ее брат только что вернул ее, несправедливо убитую за грехи отца.

– Кто Вы? – шепчет она, не понимая, глядя в золотистые с изумрудными сполохами глаза.

Терлизан улыбается ей, сочувственно и печально.

– Прости. Это не будет больно.

Раскрываются черные крылья.

Даенжи прячет лицо в руках и сжимается на полу.

– Хватит… пожалуйста, хватит…

Но ей суждено увидеть все до конца. Его последняя жертва, оказавшаяся самой упрямой; его попытки забрать ее, сломить защиту ее любви. Его лицо, перекошенное злобой, досадой, яростью; его жестокость, та боль, которую он причинял ей с расчетливой неторопливостью… Ее крики. Кровь на спутанных светлых волосах.

– Нет! Нет! Нет!!.. – слезы Даенжи разбиваются о пол прозрачно-алыми каплями.

И – кинжал в руках жертвы, и мгновение, когда она верит, будто одолела своего врага; но конец неизбежен.

Ее безжизненное тело. Черный призрак, медленно уходящий в Тень.

Видения рассеялись, оставляя Терлизана опустошенным, раздавленным и не чувствующим более ничего. Даенжи сжималась на полу перед ним, но он не видел ее, не слышал ее рыданий. Не ощущал боли, которая давила ее, грозясь сокрушить своим непомерным весом.

Он умер, и в эти мгновения он умирал снова и снова, каждую секунду, бесчисленное количество раз, и эта пытка не шла ни в какое сравнение с той дюжиной смертей, что он пережил в проклятом подземелье.

Даенжи.

Даенжи.

Даенжи.

Он уже давно не помнил ее такой, какой увидел теперь в ее видениях. Он никогда не видел себя таким, каким был в памяти этих людей.

Он не заслуживал своей проклятой жизни.

Он заслуживал вечной смерти за то, на что он обрек Даенжи.

– Убивайте меня, – взмолился он почти беззвучно. – Убивайте снова и снова, сколько захотите. Только, молю, заставьте ее забыть.

– Нет, – ответил ему шелестящий голос. – И ты не умрешь, Терлизан. Ты будешь жить с осознанием того, что совершил. С осознанием того, что она знает. Последняя Слеза Тени не позволит тебе уйти.

– Диадра… – прошептал он неверяще. – Но… она ведь мертва.

– Ненадолго, – произнес голос, растворяясь в тишине.

А потом и церемониальный зал померк перед его взором, смыкаясь мраком на огненной чаше и оставляя его в бессмысленной и зловещей пустоте.