Текст книги "Ведомые светом (СИ)"
Автор книги: Валентина Герман
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)
Диадра закусила губу. Слезы наполнили ее глаза. Она знала, что просить было бессмысленно, но…
– Дай мне только один день, Терлизан.
В его глазах мелькнуло что-то неясное. Ошеломление? Раздражение? Неверие?..
– Что?..
Диадра неосознанно коснулась ладонью его груди.
– Всего один день. Пожалуйста, прошу тебя. Я обещаю, что не скажу ему ни слова, но только… дай мне попрощаться с ним… увидеть его… поцеловать его еще раз…
Слезы задушили ее, превращая последние слова в неясное бормотание. Терлизан вдруг сорвал с груди ее руку и резко отступил на шаг.
– Идиотка, – процедил он, заставляя Диадру застыть в непонимании. – Слепая, беспросветная идиотка…
– Что… – попыталась было протестовать Диадра, но он вдруг резко обернулся к ней и сжал ее плечи.
Глаза его сверкнули в нескольких дюймах от ее.
– Ты в самом деле думаешь, что я заберу твою жизнь, Диадра?.. Твою?..
– Но – разве… нет??..
В ее голосе было столько неверия, столько изумления и надежды, что Терлизан резко выдохнул в негодовании и внезапно, развернувшись вместе с ней, одним молниеносным движением припечатал ее к стене в нескольких шагах от того места, где они стояли. Его лицо было так близко, что Диадра ощущала его дыхание на своих губах. Его глаза сверкали, будто острые, колючие кристаллики золотистого льда.
– Нет, – процедил он, лишь едва не касаясь ее губ своими, а в следующий миг отпустил ее, резко отворачиваясь. – Следуй за мной, – бесцветно добавил он, делая шаг к разбитому окну.
– Но почему?..
Он раздраженно обернулся и качнул головой в сторону проема.
– Потому что, если ты забыла, это – единственный способ выбраться отсюда.
Диадра ошеломленно качнула головой.
– Нет. Я имею в виду… почему ты делаешь это?.. Ведь твоя вера в это пророчество… и я, без защиты…
Он сощурился с кривой усмешкой.
– Ты, что, пытаешься переубедить меня?
– Конечно, нет, – быстро возразила Диадра. – Я просто… хочу понять тебя.
Терлизан лишь изучающе смотрел на нее несколько долгих мгновений. Он не был намерен отвечать ей. Не имел права, не видел смысла. Было слишком поздно – что он мог получить в ответ, кроме невыносимого жалостливого сочувствия в ее глазах?..
Диадра сощурилась, внимательно вглядываясь в его лицо. Что двигало им? Неужели он действительно настолько любил брата, что был готов пожертвовать своей мечтой ради него?.. Тепло разлилось по ее сердцу, смешиваясь с чувством благодарности и каким-то странным, нежным восхищением.
Терлизан наконец делал свой выбор, тот, которого она уже не ожидала от него, в который уже не верила – как оказалось, напрасно.
– Послушай… – она шагнула к нему, и взглянула в глаза, и коснулась пальцами его груди.
Он вздрогнул.
Диадра вздрогнула в ответ: во имя Богов, Терлизан – осознающий ее прикосновение?..
Их взоры встретились. Диадра сощурилась, пытаясь разгадать его реакцию, но золотистый взгляд был уже вновь нечитаемым.
Одолеваемая сомнениями, Диадра затаила дыхание и осторожно потянулась к его мягкой, пульсирующей ауре. Она ощущала щиты, окружавшие его, но отчего-то не сомневалась, что они не станут преградой для ее взора. Она не знала, почему это было так, почему теперь она чувствовала ауры лучше, чем древние и могущественные маги, почему могла без труда преодолеть их защиту, почему могла делать немыслимое и касаться их нежной сущности так, как только пожелает. Но она могла, и теперь она потянулась к Терлизану, раскрывая перед собой обнаженные, беззащитные струны его души.
Горечь. Боль. Смятенные, путаные, противоречивые стремления.
Сладкий, почти нестерпимый зов Тени в ее ауре – противостоять ему, не слушать, не слышать.
Ее мягкие пальцы на его груди.
Нежность.
Тревога.
Желание оттолкнуть ее, как можно сильнее, как можно дальше от себя – неконтролируемого, опасного, способного причинить ей только лишь боль.
Желание прижать ее к себе как можно крепче, вопреки всему, и никогда – никогда не вспоминать о существовании реальности…
Внезапно Терлизан резко сжал ее запястья, заставляя Диадру вздрогнуть и испуганно отпрянуть от его ауры. Глаза его сверкнули мрачно и гневно.
– Что, черт возьми, ты делаешь? – прошипел он.
– Я… ничего, я лишь…
В порыве яростного бессилия Терлизан вновь притиснул ее к стене, пригвождая ее руки своими к холодному шелку.
– Тебе мало того, что я сделал, Диадра?.. – процедил он с болью. – Мало, что я вернул Берзадилара, что сохранил твою жизнь??..
– Нет, я…
– Так зачем ты пытаешься вывернуть меня наизнанку?!.. Чего ты добиваешься?.. Хочешь убедиться, что ты одержала верх во всем, что я стою перед тобой на коленях?!..
– Я только хотела понять, чего ты хочешь!! – вскричала Диадра, ошеломленная его отчаянным натиском – и теми словами, что срывались с его губ. – Хотела понять, что я могу сделать, чтобы отблагодарить тебя за все!!..
– Ты не можешь ничего сделать для меня, Диадра!! – в отчаянии он сильнее сдавил ее запястья, явно не сознавая, что причиняет ей боль. – То, чего я хочу, ты никогда не сможешь дать мне!!..
– Я знаю, – прошептала в ответ Диадра, вглядываясь в его глаза. – Я знаю… прости.
Вопреки его ожиданиям, в ее взгляде не было ни унизительной жалости, ни бессмысленного сочувствия – только понимание и какое-то странное, мягкое тепло. Терлизан вдруг осознал, что сжимал ее руки так сильно, что костяшки его пальцев побелели от напряжения. Виновато помрачнев, он резко отпустил ее и отступил на шаг.
– Диадра…
Он не успел сказать ничего – она вдруг подалась к нему, порывисто, быстро, и с решительной искренностью прильнула к его губам. Терлизан замер, но лишь на мгновение.
Ее губы, мягкие, теплые, такие желанные…
Он отпрянул от нее, с силой отталкивая ее в сторону, стремительно отступая назад, как можно дальше. Глаза его угрожающе полыхнули зеленым огнем.
– Ох, – выдохнула Диадра, бледнея.
Терлизан коснулся собственных губ таким жестом, словно она только что не поцеловала, а ударила его.
– Безумная, – прошептал он неверяще и как-то обреченно. – Диадра, во имя Богов, что же ты делаешь?..
Она не выдержала его взгляда – и опустила глаза, уже не находя слов, чтобы оправдать свои необдуманные порывы. И так, все еще глядя в пол, она услышала, как спустя несколько долгих мгновений Терлизан усмехнулся в нескольких шагах от нее.
– Что ж, похоже, мне стоит поведать тебе несколько важных правил.
Тон его был ровным, чуть насмешливым – таким знакомым. Таким, каким она привыкла каждый день слышать его. Диадра настороженно подняла голову и поймала его взгляд – бесстрастный, золотистый, надежно скрытый за спасительной маской циничной надменности. Сожаление на миг пронзило ее от осознания того, что он был вынужден закрыться от нее, оборвать все тонкие ниточки искренности, ненаигранности и доверия. Но так было лучше, и они оба понимали это. Так было лучше.
– Правило первое. Если хочешь сохранить в целости свою жизнь, спокойствие и счастье, тебе не стоит провоцировать меня. Во всех смыслах, Диадра. Я не хочу причинять тебе боль, но пойми… я совсем не железный.
Голос его на миг дрогнул на последних словах. Память услужливо воскресила сладкий вкус ее нежных губ… Терлизан сощурился и старательно стер с лица любые эмоции. Диадра смотрела на него настороженно и тихо, не решаясь более вставить ни слова.
– Правило второе, – продолжил Терлизан, и тон его вновь был безупречно деловым и насмешливым. – Ты никогда в своей жизни не должна никого убивать.
– Что?.. – от ошеломления Диадра наконец нарушила старательно хранимое безмолвие.
Терлизан сжал губы, и взгляд его стал серьезным и пронзительным.
– Ты ведь знаешь. Это то, как я был намерен забрать Илли. Так же я могу получить и тебя. И это будет сильнее меня, Диадра. Даже если захочу, я уже не смогу противостоять неизбежному.
– Но я думала… – Диадра запнулась, не уверенная, как мягче сформулировать свою мысль. – Я думала, твой план касался именно твоего убийства.
Терлизан неопределенно качнул головой.
– Да, и я не уверен, что это сработает в ином случае. Та Слеза Тени, которую я получил этим способом, убила именно меня. Однако, Диадра, – он сделал вынужденную паузу, заставляя себя вновь совладать с голосом, – поверь мне, я не имею желания испытывать судьбу в твоем отношении.
Диадра медленно кивнула, а потом неуверенно повела плечами.
– Что ж… я думаю, мне стоит радоваться, что не в моей привычке убивать всех направо и налево.
Терлизан удивленно взглянул на нее, но спустя миг губы его невольно изогнулись в усмешке.
– Я серьезно, Диадра.
– Я тоже. Хотя в любом случае, спасибо, что предупредил меня.
Он бросил на нее еще один удивленный взор, теперь однако оттененный печалью.
– Разумеется.
– Еще правила? – быстро спросила Диадра, отводя глаза и подавляя в душе странные стремления: податься к нему, обнять и уверить его в том, что вопреки всему, его чувства вовсе не были безразличны ей, как он считал.
И пусть она всегда останется верной Берзадилару, пусть знает наверняка, что никогда не выберет никого другого, – но она знает и то, что, сложись все иначе, она смогла бы быть подле Терлизана. Того, в кого она верила, когда не верил никто больше; того, кто все же был достоин ее доверия, несмотря ни на что.
– Третье и последнее, – произнес Терлизан намного мягче прежнего, глядя на нее со странной, тоскливой полуулыбкой на губах. – Постарайся немного лучше скрывать свою ауру в моем присутствии.
– Ох, – Диадра почувствовала, как жар бросается ей в лицо, и тут же старательно обволокла себя сразу несколькими защитными вуалями.
– Забавная штука с этими пророчествами, – тем временем продолжил Терлизан так, словно и не заметил ее смущения. – Они всегда сбываются, но почти никогда – так, как этого ждешь.
Диадра напряженно выпрямилась.
– Что ты имеешь в виду?
– «Одна убьет, та что за ней сотрет границу Тени. Последняя из всех твою любовь вернет», – процитировал Терлизан и без того уже знакомые Диадре строки и горько улыбнулся. – Оно уже исполнилось, ты видишь, Диадра? Оно уже исполнилось, целиком.
– Не понимаю.
Терлизан шагнул к ней ближе.
– Иллиандра должна была стереть границу Тени. И она сделала это, и мне вовсе не нужно было забирать ее, чтобы получить ее силу. Она одним своим существованием вытягивала меня из Тени, что бы ни случилось, не требуя чужие души взамен.
– Ох, – Диадра задохнулась, сознавая его правоту и не веря, что они могли не увидеть этого раньше. Сотрет границу Тени… но что же тогда с последней, самой главной строкой?.. – Терлизан, но я ведь по-прежнему не знаю, как вернуть тебе Даенжи.
Он улыбнулся и сделал еще шаг к ней. Теперь он был достаточно близко, чтобы она вновь могла увидеть горькие золотые искорки в его прищуренных медовых глазах.
– Тебе и не нужно знать, Диадра. Пророчество никогда не было о ней.
– Нет?.. Но о ком же?..
– О тебе.
Диадра ошеломленно застыла, затаивая дыхание.
Последняя из всех твою любовь вернет.
Терлизан печально усмехнулся и вдруг поднял руку и коснулся ладонью ее щеки.
– Вершитель умел коварно подбирать слова, не так ли?
Его пальцы ласково скользнули по ее коже и исчезли. Миг, другой – а они все продолжали смотреть друг на друга, не решаясь ни заговорить, ни оторвать взглядов.
Наконец Терлизан усмехнулся и протянул Диадре раскрытую ладонь.
– Пойдем. Тебе пора возвращаться.
Она молча подала ему руку и последовала за ним к разбитому окну. Снаружи были только скалы, и солнце, и безудержный ветер. Диадра неуверенно подступила за Терлизаном к краю, и дыхание у нее перехватило от инстинктивного ужаса. Прыгнуть – туда?.. Добровольно?.. О Боги… нет, ни за что…
– Боишься? – мягко улыбнулся Терлизан и, обернувшись спиной к обрыву, сделал короткий шаг назад. Каблуки его сапог повисли над бездной.
– Ох… – Диадра невольно сильнее сжала его ладонь, будто могла бы удержать его, сорвись он сейчас, в эту секунду.
Терлизан тепло сощурился и протянул ей вторую руку.
– Не бойся. Иди сюда.
Диадра послушно шагнула к нему, и, к ее удивлению, Терлизан вдруг обвил руками ее талию, бережно притягивая ее к себе. Она ощутила тепло его груди и рельеф его мышц против своего тела и неуверенно взглянула на него.
– Я не отпущу тебя, – заверил Терлизан, встречая ее взор. – Просто доверься мне, Диадра.
Она невольно улыбнулась, сознавая, что он понял ее нерешительность совсем иначе.
– Я верю.
– Хорошо, – ответил Терлизан – и сделал шаг назад.
Без страха.
Без предупреждения.
Диадра коротко вскрикнула, но в следующий миг дыхание ее оборвалось, сердце пропустило удар – и вновь заколотилось в неистовом ритме.
Бездна. Солнце. Скалы. Тяжесть их тел в таком тонком, таком невесомом воздухе. И скорость, скорость, все немыслимее, все быстрее…
Терлизан прижимал Диадру к себе, надежно и уверенно, и вожделенно вбирал в себя каждую частичку этого ощущения, каждое мгновение, бесценное, неповторимое, утекавшее сквозь его пальцы с неудержимостью ветра. Она уже никогда более не будет принадлежать ему так, как сейчас: всецело, безраздельно, сливаясь с ним телом, взглядом, дыханием и душою в этом безумном падении.
Глаза в глаза, безмолвно, неотрывно.
Больше никогда.
Он улыбнулся ей, искренне и счастливо – впервые.
И в последний раз.
Глава 16. Принцесса Лиодаса
Гул толпы звучал для Иллиандры неясно и приглушенно, словно доносясь сквозь толщу воды. Все вокруг было сглажено, размыто – ясно виделись ей только фальшивые магические оковы на неровных досках эшафота.
Терлизан обманул их. Все это время он был рядом, с улыбкой наблюдая их бессилие, безжалостно наслаждаясь их пытками, выжидая… чего? Что было на этот раз целью его безумной игры? Зачем он заманил их в ловушку и убедил, будто и сам попался в ее сети? Зачем так старательно уверял их в собственной беззащитности?
А ведь он был способен одним движением пальца освободить их, остановить Реноса и тех ублюдков, что издевались над нею и королем. Воспоминание ослепило, словно яркая вспышка: темнота, узкая камера, двое наемников, мерзкие похотливые оскалы, искривляющиеся в свете факела, будто страшные маски… и чудо, немыслимая, невероятная случайность – падающие с пояса ножны.
Дрожь ярости сотрясла тело Иллиандры.
– Мерзавец, – прошипела она, все еще глядя на пустые, бесполезные фальшивые оковы. О да, этот ублюдок снизошел до того, чтобы бросить ей под ноги мизерный шанс на спасение. Но что бы он стал делать дальше, если бы она не сумела достать чертов кинжал?.. Раскрыл бы он себя, обрекая на провал выстроенный план безумной игры, – или же продолжил бы равнодушно наблюдать, как двое подонков губят ее, как рядом, за неодолимой стеной, гибнет от бессилия Плоидис?..
В ярости Иллиандра замахнулась ногой и с силой швырнула оковы прочь с эшафота. Звякнули цепи и натянулись, напоминая ей, что она по-прежнему была прикована к тяжелому кольцу, вмурованному в доски по самой середине.
Так же, как и безвольно висевший на веревках Плоидис.
Реальность наконец обрушилась на нее – страшная, безудержная, словно лавина. Крики, паника, стоны и вопли со всех сторон; толпа, беснующаяся, неудержимая, норовящая поглотить сама себя в хаотичном, бессмысленном движении. Звон металла, эхом отдающийся по площади, напуганное ржание лошадей, и крики, крики…
Сорвавшись с места, Иллиандра бросилась к Плоидису, опускаясь на колени и обхватывая ладонями его лицо.
– Плоидис!.. Ты слышишь меня?.. Слышишь?..
Но он не слышал, не открывал глаз, никак не реагировал ни на ее встревоженный, полный мольбы голос, ни на хлопки по щекам. В панике Иллиандра коснулась его шеи и не сдержала облегченного вздоха: сердце его билось. Замерзшие пальцы к его ноздрям, и слабое, но теплое дыхание согрело ее кожу.
– Плоидис, – с облегчением прошептала Иллиандра.
Быстрым взглядом она окинула кандалы, затем веревки, перетягивавшие его запястья. Пальцы его казались ей неестественно бледными – наверняка узлы были затянуты слишком сильно.
«Что делать?» – подумала она, чувствуя, как царившая вокруг паника охватывает и ее.
Перерезать веревки?.. Но Плоидис был без сознания, а перекладина стояла почти на самом краю эшафота. Что если она не сможет удержать его?.. В воображении ее, слишком живом и чувствительном от тревоги, быстро нарисовалась картина: Плоидис, раненый, бесчувственный, падает вниз и повисает на натянувшихся цепях кандалов…
Иллиандра подскочила, встряхивая головой, словно стараясь вытрясти из нее глупые неуместные мысли. Сделала шаг, оказываясь у Плоидиса за спиной, и, собрав в кулак всю свою волю, взглянула на его тело.
Страшное, кровавое месиво открылось ее глазам. Кровь обагряла всю его спину, стекала по его бедрам, лужицами скапливалась у коленей. Иллиандра не сдержала болезненного стона. Она опасалась приступа тошноты, но его не было – только холодный ужас, обволакивающий разум, струящийся по спине, сковывающий конечности.
Не может быть, не может быть, снова застучала в ее голове спасительная для разума, но совершенно бесплодная мысль.
Не может быть.
Она должна сделать что-то. Она не может просто стоять вот так и смотреть на то, как он истекает кровью.
Перевязать.
Его нужно перевязать.
Но чем?..
Иллиандра в отчаянии оглядела себя. Верхние юбки были изорванными и запачканными, но вот нижние… самая нижняя, самая защищенная и достаточно тонкая и мягкая, чтобы послужить бинтом.
Недолго думая, Иллиандра подхватила юбки и, нещадно скомкивая, подобрала их наверх, одну за другой, добираясь до самой нижней. Есть. Лишь подол немного измазан и подпорчен, но в остальном… Не колеблясь, Иллиандра взялась за кинжал и принялась отпарывать тонкую ткань так высоко, как только была способна. Всего несколько взмахов кинжалом – а дальше полотно с треском принялось расходиться от одного натяжения. Еще миг – и она, придерживая ткань, чтобы та не запачкалась о доски помоста, выступила из ее складок.
Взгляд ее случайно скользнул по площади, по кромке стремившейся прочь толпы, и она осознала, что на нее смотрят. Смотрят все больше, вопреки панике и хаосу, подталкивая друг друга локтями, и оборачиваясь, и застывая с выражением не то изумления, не то брезгливого ужаса в глазах.
Иллиандра вообразила себя: бледная, всклокоченная, с задранными до груди юбками и выставленными на всеобщее обозрение кружевными панталонами, с растрепанными, грубо обрубленными волосами и блиставшим кинжалом в руке… она, принцесса Лиодаса.
Но стыдно ей почему-то не было. Было лишь невыносимо больно и гадко на душе.
Крысы, крысы… трусливые, безвольные и безропотные, не способные даже в собственной голове осознать, на чьей они стороне.
– Что вы смотрите?! – вскричала она, в конце концов срываясь. – Что смотрите, молчаливые предатели?!.. Бегите дальше, трусы!!.. Я хотя бы пытаюсь спасти своего короля!!..
И с этим, не тратя больше ни сил, ни времени на бессмысленные эмоции, Иллиандра рухнула на колени, даже не заботясь о том, чтобы оправить юбки, опавшие вокруг неряшливыми клубами, и принялась распарывать материю в один длинный, широкий и неровный бинт.
Еще несколько минут. Гомон толпы, отдаленный звон металла и Плоидис – по-прежнему без сознания. Дрожащими руками, со слезами на глазах, остервенелыми движениями Иллиандра взрезала тонкую ткань, всеми мыслями концентрируясь только на своем нехитром занятии. Сложить, вспороть, свернуть на коленях. Еще. Еще. Ей казалось, будто стоит ей отвлечься, стоит позволить себе поднять глаза или подумать о другом – и мир рухнет, ее воля рухнет, рассыпаясь осколками, утягивая ее в бездну отчаяния и безумия. И она не думала – ни о том, что будет после, ни о том, как им выбраться живыми из этого хаоса, ни о том, хватит ли сил у Плоидиса, чтобы оправиться от страшных ранений, леденивших ее кровь при одном только взгляде.
Все, что было – это ткань и кинжал в ее руках.
Но истекли минуты. Распоротая юбка лентой свернулась у нее на коленях.
Как во сне, Иллиандра поднялась и приблизилась к Плоидису, невольно задерживая дыхание при виде его истерзанного тела – сплошь неузнаваемого влажного алого месива, и глубоких борозд, и рваных лоскутов кожи, перепачканных в крови.
– Ваше Высочество!..
Голос, раздавшийся снизу, совсем близко, заставил ее вздрогнуть и схватиться за спрятанный в ножны кинжал. Всего миг – и сверкнуло лезвие. Иллиандра напряглась, словно волчица, почуявшая угрозу своему детенышу.
– Не приближайтесь!..
– Подождите! Прошу Вас, – мужчина, стоявший снизу, чуть полноватый, с жиденькими усами и ясными светлыми глазами, обезоруженно поднял руки. – Я помогу Вам. Я лекарь.
Он и впрямь никак не походил на наемника, но нервы Иллиандры были слишком натянуты, чтобы поверить ему теперь.
– Лекарь? – переспросила она, сощурившись. – Где инструменты? Покажите.
Мужчина развел руками.
– Нет с собой. Но… есть вот это.
Он сунул руку за пазуху и вынул плоскую флягу.
– Что это?
– Спирт. Почти. Сойдет за него. Раны нужно обеззаразить, Ваше Высочество.
Иллиандра еще мгновение пристально вглядывалась в его лицо.
– Дайте сюда. Нет, лучше поставьте на край и отойдите.
Мужчина недовольно скривил губы, но выполнил ее приказ. Иллиандра подняла флягу и, шагнув назад к Плоидису, откупорила ее и принюхалась.
– Ох.
Резкий запах ненадолго прояснил ее мысли.
– Ладно, – она коротко кивнула ему. – Поднимайтесь. Быстрее.
Оказавшись возле короля, лекарь пригнулся, бегло осматривая его раны, и лицо его приняло странное, мрачно-яростное выражение.
– Дьяволы, – тихо прошептал он с ненавистью, но в следующий миг уже выпрямился, требовательно протягивая руку к фляге. – Позвольте, Ваше Высочество.
– Как он?.. – неожиданно севшим голосом спросила Иллиандра, отдавая ему флягу.
Лекарь уверенным движением плеснул половину содержимого прямо на открытые раны. Иллиандра инстинктивно дернулась, но Плоидис даже не пошевелился.
– Он потерял много крови. Раны глубоки. Пока я не могу сказать ничего, кроме того, что его срочно нужно доставить на операционный стол.
Иллиандра не смогла вдохнуть – и осела бы на пол, если бы лекарь вовремя не поддержал ее за плечи.
– Ваше Высочество!.. Черт побери мой язык… Я совсем не то сказал. Не переживайте. Его жизнь в относительной безопасности…
Иллиандра повела рукой, обрывая его торопливое бормотание.
– Просто перевяжите его. Пожалуйста.
«В относительной безопасности…» Сердце Иллиандры колотилось, как безумное, норовя вырваться из груди и раненой птицей броситься на доски подле Плоидиса. Ноги ее вновь сделались ватными, голову заполняла звенящая, легкая пустота.
Не может быть. Не может быть. Не может быть…
Вторую половину фляги лекарь вылил на лоскуты в ее руках и тут же забрал их из ее безвольных ладоней.
– Ваше Высочество?
Она вздрогнула. Казалось, прошло всего мгновение, но лекарь уже стоял возле Плоидиса, держа наготове бинты.
– Сможете подержать?
– Да, – быстро ответила Иллиандра, подступая к нему. – Да, разумеется.
Лекарь кивком направил ее на противоположную сторону, и Иллиандра вновь опустилась рядом с Плоидисом лицом к лицу. Не видя его ран, и кандалов, и веревок, вглядываясь в его бессознательное лицо, Иллиандра почти могла представить себе, будто он просто спит, а не истекает кровью, распятый посреди площади перед запертыми воротами своего собственного дома.
Лекарь протянул ей конец лоскута, прижимая его к груди короля.
– Держите крепко, Ваше Высочество. Бинтовать придется довольно туго.
Иллиандра полагала, что ему понадобится помощь в процессе, но лекарь двигался споро и уверенно, раз за разом обхватывая тело короля влажными и широкими, в две ладони лоскутами.
– Так, – бормотал он себе под нос. – Хорошо. Еще бы чуть подлиннее… да ничего, ничего. И так справимся.
Спустя всего пару минут все было сделано. Повязка обнимала тело короля, укрывая его от лопаток до самой поясницы, обхватывая крест-накрест его плечи. Теперь, когда слои ткани скрывали его раны, Плоидис выглядел куда менее устрашающе – почти можно было поверить, что все произошедшее только померещилось им.
– Как Ваша спина, Ваше Высочество? – спросил лекарь, и Иллиандра непонимающе воззрилась на него.
– Что?..
– Ваша спина. Ведь Вам тоже досталось.
– Ох.
За все это время Иллиандра ни разу даже не вспомнила об этом, не чувствовала боли, которая теперь вернулась к ней пронизывающими иглами. Лекарь обошел ее кругом и удовлетворенно промычал что-то.
– Крови не видно. За это время, если бы все было так же серьезно, она бы уже успела просочиться. Думаю, Вас спас корсет и жалость палача.
– Жалость? – неверяще переспросила Иллиандра, чувствуя странный укол обиды. Встал бы он сам на ее место, умник…
Лекарь улыбнулся уголками губ.
– Все видели, что на Вас он даже замахивался слабее. Видимо, воспользовался тем же: что через платье крови будет не видно. Ну, и пожалел нежную красивую женщину.
Стыд и обида всколыхнулись в ней, но спустя миг уже растворились в тяжелой боли за Плоидиса. Подумать только, она едва вынесла два удара, которые на поверку оказались даже ненастоящими, а он – он молча выстоял десять…
– Нужно срезать веревки, Ваше Высочество, – вновь вернул ее в реальность голос лекаря.
– Да… да, конечно.
– Я подержу его… Его Величество, – поправился лекарь, видимо, только теперь вспоминая, кем был его пациент.
Иллиандра только кивнула, потом вынула кинжал из ножен и взялась за веревку.
– Илли!..
От звука знакомого голоса она вздрогнула и резко обернулась. На сердце у нее потеплело.
– Ронтан, – выдохнула она, отпуская веревку и бросаясь к ступеням.
Делтон опередил ее, взлетая на помост; следом за ним последовали шестеро гвардейцев. Иллиандра заставила себя остановиться, хотя больше всего на свете ей хотелось броситься к Делтону и, невзирая ни на какие нормы этикета, крепко обнять его. Он поймал ее взгляд, и Иллиандра поняла, что и он сдерживал то же желание.
– Вы в порядке, Ваше Высочество? – обратился он к ней, и Иллиандра быстро кивнула.
– Да, но королю срочно нужна помощь. Здесь лекарь, и он говорит, что ему требуется операция.
Делтон бросил быстрый взгляд на бессознательного Плоидиса, потом обернулся к мужчине, неуверенно застывшему рядом.
– Вы сможете оперировать?
– Я?.. – растерялся лекарь. – Нет, я не… но я знаю хорошего мастера. Лучшего в городе.
Делтон, не колеблясь, кивнул одному из гвардейцев.
– Сопроводи этого господина и привезите нам хирурга, немедленно. Ко мне, – добавил он тише и обернулся к другому воину: – Ты доставь туда же королевского лекаря. А вы, – кивок остальным, – помогите мне освободить короля.
– Он без сознания, Ронтан, – проговорила Иллиандра, спеша за ним следом. – Нам потребуется экипаж…
– Где мы возьмем экипаж, Илли? – усталый, нервный смешок вырвался у него.
– Можно послать за Вашим.
– Слишком долго. Слишком опасно оставаться здесь. Ничего, донесем на руках. Эй, Шэб, – обратился он к одному из гвардейцев и кивнул Иллиандре под ноги. – Освободи Ее Высочество.
Гвардеец кивнул и опустился рядом с Иллиандрой, выуживая из кармана нечто, похожее на шпильку для волос. Механически улыбнувшись ему в знак благодарности, Иллиандра тревожно огляделась.
Толпы на площади уже не осталось – лишь отдельные фигуры, скрючившиеся, державшиеся за конечности или вовсе лежавшие без движения на сером булыжнике; да несколько дюжин обезоруженных наемников, которых плотно окружали королевские гвардейцы.
Экипажа и в самом деле было не найти: даже тот злосчастный фургон, в котором их везли, уже исчез куда-то. Но нести Плоидиса на руках, с его ранениями… Иллиандра воочию представила, как натягиваются под повязкой его порванные, обнаженные мышцы, и содрогнулась. Еще раз оглядевшись, она вдруг уставилась себе под ноги. Раскрытые кандалы лежали рядом, на неровных, плохо отесанных досках…
Быстро обернувшись, Иллиандра сбежала по ступеням и заглянула под помост. Так и есть. Широкие доски наспех сбиты по три в ряд и устелены на каркас из бревен. Немного длинноваты для носилок – но это все же куда лучше, чем тащить короля через полдюжины кварталов на руках.
Иллиандра забралась под низ и попробовала приподнять дощатое полотно. Не прибитое к каркасу, оно послушно сдвинулось, но оказалось куда тяжелее, чем она полагала.
– Ох…
– Илли??.. – встревоженный голос Делтона раздался сверху, и она быстро откликнулась.
– Я здесь, внизу. Я думаю, мы можем использовать эти доски вместо носилок…
Делтон одобрительно хмыкнул.
– Неплохая идея, Ваше Высочество.
– Но они довольно тяжелые.
– Не думаю, что это будет проблемой для нас. Возвращайтесь сюда. Мы почти готовы.
Иллиандра выбралась наружу и поднялась по ступеням. Двое гвардейцев уже держали Плоидиса под руки, в то время как еще один – Шэб – ковырялся своей странной шпилькой в его кандалах. Четвертый, спустившись вниз, без труда сбросил на землю одно полотно из дощатого настила. Иллиандра, оглядевшись, подняла свой лежавший неподалеку плащ.
– Почему не в замок?.. – спросила она вдруг, оглядывая светлые стены и острые шпили дворца, возвышавшегося над ними.
– Не уверен, что там безопасно, Илли, – коротко откликнулся Делтон. – В таком состоянии королю будет лучше пока укрыться где-нибудь в неизвестном месте.
Иллиандра ошеломленно взглянула на него, но в тот же миг поняла, что Ронтан был прав: плевать на политику, она и сама сейчас хотела бы увезти Плоидиса как можно дальше от всего этого.
Она проследила, чтобы короля как можно осторожней подняли и переложили на импровизированные носилки. Поправила его руки, подложила под голову свернутые остатки изрезанного подола и бережно укрыла Плоидиса своим плащом.
– Готовы? Тронулись, – скомандовал Делтон, и четверо гвардейцев, подхватив доски по краям, направились прочь от эшафота.
Они шли проулками, избегая людей, которых, впрочем, сейчас и так не было видно.
– Попрятались, – не в силах скрыть презрения в голосе, процедила Иллиандра, и Делтон удивленно воззрился на нее.
– Разумеется, Илли. У нас вооруженный конфликт на улицах. Что, по-твоему, они должны были сделать?..
– Они должны были защитить своего короля!.. – сорвалась Иллиандра, и слезы блеснули в ее глазах. – Почему они молчали, почему не остановили этих мерзавцев?!.. Никто, никто из них не пошевелил и пальцем… Какого дьявола мы должны защищать людей, которые в нужную минуту не сделают ничего, чтобы защитить нас??..
Делтон вдруг обнял ее за плечи и замедлил шаг, немного отставая от четверки гвардейцев.
– Потому что вы правители, Илли, – тихо ответил он. – Это ваша обязанность. Народ для вас подобен ребенку: что бы он ни творил, как бы ни ошибался, вы всегда должны делать только то, что будет лучше для него. Даже если он не может отдать вам столько же, сколько вы отдаете ему. Даже если он не может защитить вас.
– Они могли. Могли. Их было так много…
– И они были безоружны, и смятены, и напуганы. Реакция толпы – вещь неразумная, но весьма предсказуемая. Знаешь, что они думали, Илли, каждый из них? Они ужасались тому, что происходит, они не представляли себе, как нечто подобное могло случиться и что будет дальше – с королевством и с ними; и они думали: «Почему же никто не скажет, что это неправильно?.. Почему никто не остановит их?»…
