Текст книги "Том 7. Пьесы"

Пора любви ^*

Маленькая комедия в трех действиях, шести картинах

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Шаронова Антонина Алексеевна – пенсионерка.

Игорь, ее внук – молодой хирург.

Саша Соболева.

Ингрид Стуул.

Ольга Огородникова.

Алла Середа, красавица.

Вася, ее брат.

Дядя, Тетя } Соболевы.

Иконников – мастер спорта, лысоват.

Кубинец.

Гости.

Действие первое

Квартира пенсионерки Шароновой в новом доме при металлургическом комбинате.

Большая личная библиотека, которая осталась Шароновой после покойного мужа. Эту личную библиотеку Шаронова превратила в общественную и теперь безвозмездно выдает книги желающим. Вечер Шаронова получает и выдает книги. Отпускает несколько человек. Наконец остается последняя абонентка, молоденькая фрезеровщица Саша Соболева.

Шаронова. Теперь займемся тобой.

Саша (ставит на стол большую связку книг). Вот, Антонина Алексеевна. Это сдаю. А по этому списочку хочу взять.

Шаронова. Сейчас посмотрим. (Открывает книгу абонентов.)Соболева Александра. Ты у меня была в прошлый четверг. Не так ли?

Саша. Так.

Шаронова. И потом в субботу.

Саша. Да.

Шаронова. Зачастила что-то.

Саша краснеет.

(Проверяет книги.)Все в порядке. Быстро читаешь, Сашенька.

Саша. Приходится.

Шаронова. Аккуратно сдаешь. Ишь ты: каждую книгу завернула в бумагу. Другим бы у тебя поучиться, как обращаться с книгами. Умница, за это люблю. Что же ты стоишь? Присядь. Я тебе сейчас все подберу.

Саша. Спасибо, Антонина Алексеевна. Присяду.

Шаронова. Небось устала. Семь часов на ногах, на холодном полу.

Саша. У меня ноги молодые, а пол в цехе фибролитовый, теплый. А вот вы, наверное, здорово-таки устаете. Целый день лазить по полкам, как белка.

Шаронова. Что ты, милая! Книги – это моя радость. Ведь мой покойный муж Афанасий Шаронов был большой книголюб. Видишь, какую библиотеку собрал, прямо-таки профессорскую, несмотря на то что был всего лишь мастером на заводе. И я возле него стала книголюбкой. Книги – это сокровище. Но я не хочу сидеть на этом сокровище. Я отдаю свое сокровище людям. Пускай пользуются. Кто хочет – приходи и бери.

Саша. Это по-коммунистически.

Шаронова. Иначе и быть не должно. У нас все для человека. А книги в особенности. Если, конечно, человек будет относиться к ним с уважением: не вырывать страниц, не пачкать, не мять углов переплета.

Игорь (входит). Добрый вечер, бабушка.

Шаронова. Что так поздно?

Игорь. Сначала задержался в клинике, пришлось спешно оперировать один гнойный аппендицит, а потом неожиданно вызвали в райздравотдел к заведующему.

Шаронова. По какому поводу?

Игорь. По совершенно фантастическому. (Замечает Сашу.)Здравствуй, Саша. Извини, я тебя не заметил.

Саша. Ты меня вообще никогда не замечаешь.

Игорь. Неправда. Это только сегодня. И то лишь потому, что у тебя такое выражение лица…

Саша. Какое же?

Игорь. Необыкновенное. И платьице незнакомое.

Саша. Платьечко старое. Ты его видел тысячу раз.

Игорь. Может быть. Что-то ты стала частенько к нам захаживать.

Шаронова. Много читает.

Саша. Приходится. Это мои книги, Антонина Алексеевна?

Шаронова. Твои.

Саша. Так я их забираю. До свиданья.

Шаронова. Счастливо.

Саша. До свиданья, Игорь.

Игорь. До свиданья, Саша.

Саша уходит.

Шаронова. Так по какому же поводу тебя вызывали в райздравотдел?

Игорь. Угадай.

Шаронова. Переводят?

Игорь. Нет.

Шаронова. Повышают? Или понижают? Может быть, выговор?

Игорь. Не угадаешь.

Шаронова. Говори же, не терзай. Что за ужасная привычка!

Игорь. Получена телеграмма из Министерства здравоохранения. Предлагают на два года ехать за границу.

Шаронова. Кому?

Игорь. Мне.

Шаронова. Не может быть!

Игорь. Честное пионерское.

Шаронова. Как же это произошло?

Игорь. Очень просто. В Аддис-Абебе заканчивается строительство советской больницы, и меня хотят назначить ординатором в хирургическое отделение. Тебя это, кажется, удивляет?

Шаронова. Наоборот. Нисколько не удивляет. Ты молодой, растущий врач, отличный хирург, и это очень хорошо, что за границу наконец стали посылать молодых врачей с периферии. А ты рад?

Игорь. Конечно. А ты?

Шаронова. Разумеется, я тоже рада. Но погоди. Это так неожиданно, что я просто не могу прийти в себя. Да нет, ты шутишь!

Игорь. Ей-богу, нет.

Шаронова. Так ты не шутишь?

Игорь. Абсолютно.

Шаронова. Приходится верить.

Игорь. Но, я вижу, ты не рада.

Шаронова. Рада. Конечно же, рада. Как я могу быть не рада, когда это для тебя такое во всех отношениях важное, почетное назначение! Дорогой мой Игорек, мой мальчик…

Игорь. Что же ты плачешь?

Шаронова. Плачу потому, что вдруг впервые поняла, что ты уже вырос. Стал взрослый. Совсем взрослый. Ты уже не тот маленький Игорек, который всегда так любил свою старенькую бабусю.

Игорь. Я и сейчас тебя люблю.

Шаронова. Я знаю, что любишь. Но ты уже не Игорек. И ты знаешь, я горжусь тобой. Я всегда тобой гордилась. Гордилась, когда ты приносил похвальные листы, когда ты сдал государственные экзамены и получил диплом с отличием, гордилась, когда о тебе в прошлом году написали в газете, как о растущем хирурге. А теперь я особенно горжусь… Я просто преклоняюсь перед тобой. И вовсе не потому, что ты мой единственный внук. А потому, что это чистая правда. Как жаль, как бесконечно, мучительно обидно, что твои покойные мамочка и папочка не могут сегодня порадоваться на тебя. Как жаль, что сегодня с нами нет твоего дедушки!

Игорь. Не плачь, бабушка, но надо плакать.

Шаронова. Как же мне не плакать, когда изо всей нашей семьи остались на земле только ты да я, твоя старая бабушка… Разве это не жестоко?

Игорь. Но что же делать, что же делать?

Шаронова. Ты прав. Делать нечего. Будем жить, как живется. Ты уедешь – останутся мои книги, библиотека, общественная работа.

Игорь. Тем более что уезжаю я совсем ненадолго. Два года промчатся быстро, и мы снова будем вместе.

Шаронова. Если я еще буду.

Игорь. Бабушка!

Шаронова. Я пошутила. Я буду. Я обязательно буду. А теперь от души тебя поздравляю. Когда надо ехать?

Игорь. Через две недели.

Шаронова. Так скоро?!

Игорь. Да. Срочная командировка.

Шаронова. Я не думала, что это так скоро!

Игорь. Ничего, бабушка. Чем скорее уеду, тем скорее возвращусь.

Шаронова. Верно, мой мальчик. Мой бывший мальчик. Все-таки ты не имеешь представления, как трудно матери увидеть, что ее сын уже совсем вырос. А ведь я тебе с самых детских лет заменяю мать. Ты ведь, в сущности, мой внуко-сын. Или сыно-внук: как тебе больше нравится. Ну и что же, тебя уже начали оформлять?

Игорь. Еще не начали, потому что, видишь ли, тут есть одно обстоятельство. Дело в том, что предпочитают посылать только женатых. Такое неписаное правило. Следовательно, мне еще надо жениться.

Шаронова. Жениться!

Игорь. Ну да. Но я думаю, это не проблема. Желающих хватит.

Шаронова. Еще бы! Получить такого мужа, как ты! Мечта любой девушки. Но позволь, Игорек… (Плачет.)

Игорь. Ты опять плачешь?

Шаронова. Я не плачу, но подумай сам. В одно и то же время узнаю, во-первых, что ты уезжаешь в Африку и, во-вторых, что ты женишься. Согласись, что для меня это слишком сильная нагрузка.

Игорь. Да, но что же делать?

Шаронова. Не знаю.

Игорь. Не отказываться же от такой замечательной командировки только потому, что надо жениться!

Шаронова. Разумеется. Ни в коем случае не отказываться.

Игорь. Так что же тебя волнует?

Шаронова. Меня беспокоит, как бы ты второпях не взял первую встречную. Как бы не ошибся.

Игорь. Не беспокойся. Не в моем характере ошибаться.

Шаронова. Это верно. Но все-таки… Когда ж любви и страсти нежной пришла Онегину пора – прогнали бабку со двора.

Игорь. Во-первых, не любви и страсти нежной, а надежд и грусти нежной, а во-вторых, прогнали не бабку, а мосье, так что можешь быть совершенно спокойна.

Шаронова. Это почти все равно, милый. Но – жаль!..

Игорь. Конечно, жаль. Мне самому неохота жениться. Я бы еще годика три-четыре с удовольствием погулял в холостяках. Но ничего не поделаешь. Предпочитают женатых. Впрочем, ведь все равно рано или поздно, а жениться придется.

Шаронова. Лучше поздно… После моей… после того как меня не будет.

Игорь. Бабушка!

Шаронова. Молчу, молчу. Постараюсь примириться. Уже примирилась. И все же я очень боюсь, чтобы ты не совершил чего-нибудь непоправимого.

Игорь. Непоправимое совершают главным образом люди горячие, романтически настроенные, чуждые здравого материалистического миропонимания, влюбчивые, излишне сентиментальные. Я же, бабушка, как ты знаешь, этими пороками отнюдь не страдаю. Я трезвый реалист и на жизнь смотрю не через розовые очки, а через обыкновенные, хорошо подобранные по глазам.

Шаронова. И все-таки почему-то я так боюсь за тебя.

Игорь. Не бойся. Без твоего совета я не сделаю выбора.

Шаронова. Ты мне даешь слово?

Игорь. Даю слово.

Шаронова. Главное, не надо слишком торопиться. Не правда ли?

Игорь. Тем более что у нас впереди уйма времени. Не сегодня, так завтра. Не завтра, так послезавтра.

Шаронова. Не послезавтра, так через неделю.

Игорь. Вот как раз и нет. Не послезавтра, так, во всяком случае, не позже среды, с таким расчетом, чтобы оформиться не позже четверга.

Шаронова. Так скоро!

Игорь. Ну да. Поэтому, дорогая бабуся, не будем терять драгоценного времени и давай сделаем наметку. Ведь ты прекрасно знаешь всех моих знакомых девушек.

Шаронова. Их у тебя совсем не так много, если, конечно, говорить лишь о вполне надежных.

Игорь. Разумеется. Тем легче сделать выбор. Ведь мы ограничимся только теми девушками, которых мы очень хорошо и давно знаем, не так ли, бабушка?

Шаронова. Разумеется, только тех, которые внушают полное доверие.

Игорь. Так вот. По дороге домой я уже сделал кой-какую наметку. За исключением тех, которые ясны не на все сто процентов. Остается четыре.

Шаронова. Интересно, на ком ты остановился.

Игорь. А как ты думаешь?

Шаронова. Не мне жениться, а тебе.

Игорь. Да, но ты – бабушка, заменившая мне мать.

Шаронова. И кроме того, библиотекарша-общественница.

Игорь. Какое это имеет отношение к делу?

Шаронова. Самое прямое. У меня записаны все местные девушки, берущие у меня книги. Скажи мне, что ты читаешь, а я тебе скажу, кто ты.

Игорь. А те, которые не читают?

Шаронова. О тех не стоит и говорить. Из девушки, не читающей книг, никогда не получится жена, достойная моего внука.

Игорь. Допустим, хотя это и спорно. Так или иначе я записал вот сюда, в эту книжечку, имена четырех девушек. Интересно, сойдутся ли наши вкусы.

Шаронова. Говори. Впрочем, нет. Лучше я буду говорить. А ты проверяй.

Игорь. Хорошо. Посмотрим, насколько у нас совпадает.

Шаронова. Ну что же? Во-первых, Тамара Лагутинская. Да?

Игорь. Верно. Есть такая.

Шаронова. Затем, конечно, Саша Соболева.

Игорь. Правильно.

Шаронова. Она много читает и чаще всех заходит ко мне в библиотеку. Особенно в последнее время.

Игорь. Я это заметил. Затем?

Шаронова. В-третьих, Ингрид Стуул.

Игорь. Черт возьми! Ты просто волшебница!

Шаронова. Что, совпало?

Игорь. Абсолютно. И в-четвертых, Оля Огородникова.

Шаронова. Верно. Ольга Огородникова. Хотя читает и не так много, как другие, и все больше библиотеку приключений Военгиза, но девушка превосходная, работящая и талантливая, а главное, легкая – с такой тебе будет легче жить.

Игорь. Не будем забегать вперед.

Шаронова. Не будем.

Игорь. Итак, бабушка, все эти девушки нам вполне подходят: трудящиеся, учащиеся, милые, чистые, симпатичные, мы их всех давно знаем – можно сказать, с детских лет, еще с тех пор, когда мы все поселились здесь, на новом месте, возле завода, который тогда еще только строился…

Шаронова. И кроме того, они тебе нравятся.

Игорь. Откуда это известно?

Шаронова. Иначе ты не стал бы их заносить в свои святцы.

Игорь. До известной степени верно. Но в данном случае это не главное. Важно, что они надежны, свободны и не имеют женихов.

Шаронова. На ком же мы остановимся?

Игорь. На ком? Да… Это, конечно, вопрос.

Шаронова. И вопрос довольно серьезный.

Игорь. Конечно, серьезный.

Шаронова. Но все-таки?

Игорь. Да, в общем, все равно.

Шаронова. Уж будто?

Игорь. Уверяю тебя.

Шаронова. Однако?

Игорь. Если я скажу – Тамара Лагутинская или, допустим, – Саша Соболева, то это будет несправедливо по отношению к Ингрид Стуул или Ольге Огородниковой. Они все одинаково милы, и никто меня не отталкивает.

Шаронова. Но, может быть, одна из них все же нравится тебе немного больше других?

Игорь. Нет, пожалуй, все равны.

Шаронова. Подумай.

Игорь. Думаю.

Шаронова. Может быть, в смысле внешности?

Игорь. Для жены внешность не имеет никакого значения, тем более что все они очень хорошенькие.

Шаронова. Я не знала, что ты такой наблюдательный. Да, они действительно все очень хорошенькие. Но ведь каждая по-своему. Одна беленькая, другая черненькая, третья рыженькая, четвертая каштановая. Одной девятнадцать, другой двадцать один… Так как же быть?

Игорь. Вот в этом и трудность. Оказав предпочтение одной, я тем самым как бы обижаю других… А мне бы этого не хотелось.

Шаронова. Да и несправедливо, потому что все они молодые, прелестные, начитанные. Ведь мы выбирали самых лучших, правда?

Игорь. Безусловно.

Шаронова. Так что же делать?

Игорь. Может быть… жребий?

Шаронова. То есть как? Ты шутишь?

Игорь. Ничуть. Ведь ты же сама как-то говорила, что брак – это лотерея.

Шаронова. Ну, это я говорила фигурально. Не думаешь же ты в самом доле бросать жребий?

Игорь. А почему бы нет?

Шаронова. Знаешь ли, это, как бы выразиться, слишком мелодраматично, что ли…

Игорь. Но что же делать, если другого способа нет. (Пишет.)

Шаронова. Что ты там пишешь?

Игорь. Пишу билетики. Четыре билетика. Куда бы их положить? Сворачиваю. Кладу в эту волшебную шкатулку. Тяни, бабушка. У тебя рука легкая.

Шаронова. Я волнуюсь.

Игорь. А я ничуть.

Шаронова. Неправда, волнуешься.

Игорь. Ну, может быть, самую малость. Тащи же.

Шаронова. Вытащила.

Игорь. Кого?

Шаронова. Не знаю.

Игорь. Читай.

Шаронова. Саша Соболева.

Игорь. Ну, слава богу! Я так и думал.

Шаронова. Почему?

Игорь. Что – почему?

Шаронова. Почему ты именно так и думал?

Игорь. Мне подсказало сердце.

Шаронова. Сердце?

Игорь. Нет, нет, какие глупости. Я пошутил. Сердце здесь совершенно ни при чем. Просто мне почему-то вдруг показалось, что это будет непременно Саша Соболева. Тем более что она тут только что была. И вот!

Шаронова. Я пошутила. Это не Саша Соболева.

Игорь. А кто же?

Шаронова. Оля Огородникова.

Игорь. Вот как! Жаль. То есть не совсем жаль, а в общем-то, пожалуй, все равно. Нет, в самом деле, бабушка: это действительно Оля Огородникова?

Шаронова. Нет, нет. Не беспокойся. Это Саша Соболева. Можешь убедиться.

Игорь. Да. Действительно, Саша Соболева.

Шаронова. Теперь ты успокоился?

Игорь. А разве я волновался?

Шаронова. По-моему, волновался.

Игорь. Совсем нет. Тебе показалось.

Шаронова. Тем лучше. Стало быть, ты остановился на Саше Соболевой?

Игорь. Да. Мы остановились на Саше Соболевой.

Шаронова. Категорически?

Игорь. Абсолютно.

Шаронова. Ну что ж? Она девушка хорошая, читающая.

Игорь. В таком случае не будем терять драгоценного времени. Я пошел.

Шаронова. Куда?

Игорь. К Саше Соболевой.

Шаронова. Дай я тебя поцелую. Дорогой мой Игорек…

Игорь. Так вы целуйте, а не плачьте.

Шаронова. Я не плачу.

Игорь. Я пошел.

Шаронова. Ну, как говорится, да благословит тебя бог.

Занавес.

Комната Саши Соболевой. В гостях у Саши ее подруга Ингрид Стуул. На столе – стопка библиотечных книг.

Ингрид. Однако!

Саша. Что – однако?

Ингрид. Целый штабель книг.

Саша. Приходится.

Ингрид. Раз, два, три, четыре… шесть… девять… двенадцать… тринадцать томов. Чертова дюжина. Не понимаю, когда ты их успеваешь читать?

Саша. Я их не читаю.

Ингрид. Что же ты с ними делаешь?

Саша. Я их получаю, а потом сдаю. Получаю и сдаю.

Ингрид. С какой целью?

Саша. Ты все равно не поймешь.

Ингрид. Может быть, тебе просто нравится ходить в библиотеку?

Саша. Может быть.

Ингрид. Но с какой целью?

Саша. Ты не понимаешь?

Ингрид. Не понимаю.

Саша. Я хожу в библиотеку просто так. Без всякой цели.

Ингрид. Это невозможно. Если человек что-нибудь предпринимает, то непременно имеет при этом какую-нибудь определенную цель.

Саша. Ты слишком рациональна.

Ингрид. Я просто логична. Итак?

Саша. Не смотри на меня такими глазами.

Ингрид. Какими такими?

Саша. Слишком проницательными.

Ингрид. Если тебе это неприятно, могу не смотреть, но ты моя самая близкая подруга, и я хотела бы знать, что с тобой происходит.

Саша. Ты думаешь, что со мной что-то происходит?

Ингрид. Безусловно.

Саша. И это заметно по лицу?

Ингрид. Сразу бросается в глаза.

Саша. Что же?

Ингрид. То без всякого повода делаешься бледной, то опять-таки без всякого повода краснеешь.

Саша. Не может быть!

Ингрид. Представь себе. Дай свои руки.

Саша. На.

Ингрид. Так и есть. Одна горячая, как кипяток, другая – холодная, как лед. Правая холодная, левая горячая. Все!

Саша. Что все?

Ингрид. Ты влюблена.

Саша. Откуда ты знаешь?

Ингрид. Я же тебе говорю: левая горячая – та, которая ближе к сердцу. У тебя горит сердце. Верный признак. Говори, что с тобой?

Саша. Не знаю. То есть я знаю, но это так странно. То есть это не странно, даже наоборот – вполне естественно. Но в то же время совершенно непонятно. Во всяком случае, необъяснимо. Вернее, объяснимо, но именно непонятно. Словом, не могу тебе объяснить.

Ингрид. Можешь не объяснять. Все ясно. Пришла пора – она влюбилась. Ты влюблена.

Саша. Нет.

Ингрид. Санька! Не ври! Ты влюблена!

Саша. Влюблена? Это не то слово. Ингрид, пойми: я не влюблена, я просто люблю. Люблю изо всех сил – страстно, глупо, позорно, безнадежно. То есть даже не люблю, а как бы тебе объяснить?

Ингрид. Объясни. Я пойму.

Саша. Я отравлена, поглощена без остатка, сошла с ума.

Ингрид. Сашка! Тебя ли я слышу и вижу? Как же это тебя угораздило?

Саша. Никак. Сама не знаю. Так.

Ингрид. Так просто никогда не бывает.

Саша. Оказывается, бывает. Никогда до сих пор о нем не думала и вдруг в один прекрасный день поняла, что люблю его. Люблю безумно. Его одного в целом свете. И ничего не могу с собой поделать. Знаешь, Ингрид: в этом даже есть что-то удивительное. Я потеряла волю, покой, сон… Не могу спать… Принимаю нембутал.

Ингрид. Санька, ты преувеличиваешь.

Саша. К сожалению, нет. Какое-то наваждение.

Ингрид. А он?

Саша. Он ничего не подозревает.

Ингрид. Совсем ничего?

Саша. Абсолютно ничего. Как будто бы я пустое место.

Ингрид. Беда!

Саша. Настоящая беда. Кошмар. Прямо не знаю, что делать. Я даже хотела записаться на прием к психиатру, чтобы он мне что-нибудь посоветовал эффективное. Может быть, гипноз. Лечат же алкоголиков гипнозом.

Ингрид. Ты говоришь белиберду.

Саша. Конечно, белиберду. Я это и сама понимаю. В конце концов я дошла до того, что решила просто сказать ему все.

Ингрид. Объясниться в любви?

Саша. Да.

Ингрид. Как Татьяна Онегину?

Саша. И даже хуже. Уже совсем было собралась. Но в последний момент не решилась. Язык присох.

Ингрид. И ты очень хорошо сделала. Женщина не должна объясняться в любви мужчине. Надо не иметь никакого самолюбия.

Саша. Ах, при чем здесь самолюбие, когда дело идет о счастье?

Ингрид. Надо быть гордой.

Саша. У тебя какие-то скандинавские представления о женщине.

Ингрид. Может быть. Не будем об этом спорить. И он действительно ни о чем не догадывается?

Саша. Не догадывается.

Ингрид. А ты ему делала какой-нибудь намек?

Саша. Делала.

Ингрид. Какой же?

Саша. Смотрела на него.

Ингрид. И какой результат?

Саша. Все равно не догадался.

Ингрид. Такой толстокожий?

Саша. Он не толстокожий, но у него просто такой характер.

Ингрид. Кто же он?

Саша. Разве я тебе не сказала?

Ингрид. Не сказала. Я его знаю?

Саша. Конечно. Отлично знаешь. Из нашей старой компании. Игорь Шаронов.

Ингрид. Ах, так!

Саша. Ты удивлена?

Ингрид. Нет, почему же? Вполне естественно, что молодая женщина выбирает себе молодого мужчину, как у Гамсуна. Ну, что же? Игорь Шаронов может понравиться. Ему всего двадцать четыре года, а он уже врач, хирург с прекрасной репутацией. О нем нельзя сказать ничего плохого. Только хорошее.

Саша. Правда?

Ингрид. Разумеется. Больше того, из всех наших знакомых парней это, пожалуй, самый лучший. И нет ничего удивительного, что он пришелся тебе по сердцу и ты его искренне полюбила. Он вполне того заслуживает. Превосходный мужчина. Правда, не вполне в моем вкусе, но превосходный.

Саша. Почему же не в твоем вкусе? В чем ты видишь его недостатки?

Ингрид. Слишком уравновешенный.

Саша. Ты думаешь?

Ингрид. Во всяком случае, мне так кажется.

Саша. А мне не кажется.

Ингрид. Не кажется потому, что ты в него влюблена. Ты в нем хочешь ощущать душевные бури. Ты льстишь себя надеждой, что под холодным пеплом таится вулкан, который в один прекрасный день начнет извергаться и бросать вверх камни и пепел и зальет тебя лавой, как Помпею. Но ты заблуждаешься. Он слишком спокоен, слишком холоден. Во всяком случае, я бы сначала сильно подумала, прежде чем в него влюбиться.

Саша. Ты слишком рассуждаешь.

Ингрид. К сожалению. Или к счастью.

Саша. А я так не могу. Я – как в воду головой. Если бы он вдруг вошел сюда сейчас и сказал: «Саня, я тебя люблю, иди со мной», – я бы бросила все и пошла за ним с закрытыми глазами хоть на край света.

Игорь (входит). Здравствуйте, девушки.

Саша. Ах!

Ингрид. Ах!

Игорь. Почему такой испуг?

Ингрид. Мы как раз только что говорили о тебе.

Игорь. Что именно?

Ингрид. Я говорила, что ты человек холодный и уравновешенный, а Саша утверждает, что это только так кажется. Скажи, кто из нас прав?

Игорь. Конечно, ты, Ингрид. Я человек действительно уравновешенный и хладнокровный, как и подобает человеку моей профессии, хирургу. Здравствуй, Ингрид. (Подает ей руку.)С Сашей мы уже недавно виделись. Я очень рад, Саша, что застал тебя дома. Ты мне срочно необходима. Нам надо с тобой поговорить.

Ингрид (Саше). Мне можно остаться при вашем разговоре или нужно удалится?

Саша. Не знаю…

Ингрид. Игорь?

Игорь. Собственно говоря, здесь нет никаких секретов. Ничего особенного. Но лучше удались. На пять минут, не больше.

Ингрид. Через пять минут я вернусь. (Уходит.)

Игорь. Ну-с… Итак…

Саша. Что?

Игорь. Ничего особенного. Если хочешь, сядем.

Саша. Хорошо. Сядем.

Игорь. Ты здорова?

Саша. А что?

Игорь. Мне кажется, что у тебя что-то вроде лихорадки. Может быть, тебя послушать?

Саша. Не надо.

Игорь. Что ты сказала? Тебя совсем не слышно. Можно подумать, что у тебя пропал голос.

Саша. Нет, я здорова.

Игорь. Что?

Саша. Я говорю, что я здорова.

Игорь. Не похоже. А ну-ка, дай руку.

Она дает руку.

Совсем ледяная.

Саша. Это потому, что правая.

Игорь. Не понимаю.

Саша. А левая горячая.

Игорь. Да. Странно. Такое впечатление, что ты совсем расклеилась. Совсем некстати.

Саша. Нет, ничего. Не обращай внимания. Я очень рада, что ты пришел. Ты совсем редко заходишь. А ведь мы с тобой когда-то так дружили. Помнишь?

Игорь. Чего ж не помнить? Конечно, помню… Итак… Я пришел совсем ненадолго. Видишь ли, Саша, в чем дело. Мы ведь с тобой старые друзья, не так ли? Ты меня хорошо знаешь. Я тебя хорошо знаю.

Саша. Да.

Игорь. Поэтому я и хочу предложить тебе попросту: выходи за меня замуж. По-моему, в моем предложении нет ничего обидного, оно вполне естественно. Впрочем, может быть, ты уже с кем-нибудь сговорилась, тогда скажи прямо, не стесняйся, я не буду на тебя в претензии.

Саша. Подожди… Я не совсем понимаю… Может быть, у меня и в самом деле лихорадка… Что ты мне только что сказал?

Игорь. Я тебе предлагаю стать моей женой. Ну, одним словом, делаю тебе предложение.

Саша. Ты мне делаешь предложение?

Игорь. Да. И если ты не возражаешь, мы с тобой поженимся как можно скорее.

Саша. Ты не шутишь?

Игорь. Такими вещами не шутят. Саша, что с тобой? Тебе плохо?

Саша. Мне чудесно. Волшебно. Я ведь люблю тебя.

Игорь. Тем более.

Саша. Люблю давно, с самого детства. А ты?

Игорь. Я очень доволен, что все так чудесно складывается. Стало быть, ты согласна быть моей женой?

Саша. Согласна ли я? Родной мой! Скажи мне только одно слово – и я пойду за тобой на край света.

Игорь. Зачем же так далеко? До районного отдела записей актов гражданского состояния.

Саша (страстно). Мой?

Игорь. Что с тобой? Ты меня пугаешь!

Саша. Обними меня.

Игорь. Пожалуйста.

Саша. Скажи, ты меня любишь?

Игорь. А зачем тебе это знать? Неужели ты не понимаешь, что я тебя больше чем люблю: я на тебе женюсь. Ты согласна?

Саша. С чем согласна?

Игорь. Чудачка, я тебе делаю официальное предложение и спрашиваю: ты согласна?

Саша (смотрит на него долгим, изучающим взглядом). На что я должна быть согласна?

Игорь. Согласна быть моей женой?

Саша. И это все, что ты можешь мне сказать?

Игорь. Ну да. Все. А что же еще? По-моему, все.

Пауза.

Саша. В таком случае – не согласна.

Игорь. Ты не согласна быть моей женой?

Саша. Да, не согласна.

Игорь. Почему? Ты же сама только что сказала, что любишь меня.

Саша. Вот именно поэтому и не согласна.

Игорь. Непонятно.

Саша. Если ты этого не понимаешь, то тем хуже для тебя, а главным образом, для меня.

Игорь. Это все?

Саша. Все.

Игорь. Значит, ты категорически отказываешься выйти за меня замуж?

Саша. Зачем тебе это нужно?

Игорь. Как зачем? Разве я тебе еще не сказал? Так, значит, я тебе забыл сказать самое главное. Меня посылают за границу, и я должен ехать туда с женой. Без жены не рекомендуется. Теперь понимаешь?

Саша. Теперь понимаю. Значит, тебе срочно понадобилась жена, и среди всех знакомых девочек ты выбрал меня?

Игорь. Выбрал тебя.

Саша. Почему же именно меня?

Игорь. Так случилось. Что с тобой? Ты плачешь?

Саша. Уходи.

Игорь. Пожалуйста.

Саша. Ищи себе другую. Может быть, кто-нибудь другой согласится выйти замуж без любви.

Игорь. При чем здесь любовь?

Саша. Я тоже этого не понимаю.

Игорь. Значит, нет?

Саша. Нет.

Игорь. Как хочешь. Не сердись на меня. Забудем этот разговор. Надеюсь, я тебя ничем не обидел?

Саша (со стоном). Не обидел?!

Ингрид (входит). Ровно пять минут. Уже можно?

Саша. Можно.

Ингрид. Что у вас произошло? Вы поссорились?

Саша. Нет, мы не поссорились.

Игорь. До свиданья, девочки. Извините, что помешал вам. (Уходит.)

Ингрид. Саша, что между вами произошло?

Саша. Ничего особенного. Игорь сделал мне предложение, и я отказала.

Ингрид. Почему?

Саша. Потому, что он не сказал мне: я тебя люблю.

Ингрид. Ты поступила правильно. Он должен был сказать эти слова.

Игорь (входит). Простите. Еще один вопрос: вы случайно не знаете – Оля Огородникова еще не переехала в новый дом?

Ингрид. Нет. По-прежнему в общежитии.

Игорь. Спасибо. Еще раз до свиданья. (Уходит.)

Ингрид. Ты поступила правильно. Не плачь.

Занавес.