Том 7. Пьесы

Текст добавлен: 6 октября 2016, 00:10

Текст книги "Том 7. Пьесы"

Автор книги: Валентин Катаев

Жанр:

Драматургия

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 26 страниц)

Назад к карточке книги

Действие третье

Там же. Рояль. Большие стоячие часы. Прямо против зрителя дверь в комнату Клавы Игнатюк. Сбоку дверь в комнату Дудкиной.

Явление I

Дудкина за роялем. Она играет и поет романс: «В крови горит огонь желанья, душа тобой уязвлена, лобзай меня, твои лобзанья мне слаще мирра и вина».

Явление II

Входит Миусов.

Миусов (возбужденно). Слушайте… Он здесь!

Дудкина. Кто?

Миусов. Профессор Дудкин.

Дудкина. Да? Это меня не удивляет.

Миусов. Слушайте, как вы можете говорить так спокойно? Перестаньте играть. Я вам говорю: профессор Дудкин здесь. Он только что бросился на меня с оружием.

Дудкина. Да? Браво! Браво! Этого надо было ожидать. Узнаю Дудкина.

Миусов. Он меня убьет.

Дудкина. Вполне естественно.

Миусов. Что «вполне естественно»? Вы сошли с ума! Я не желаю! Что я сделал? Объясните мне, ради бога, что я сделал!

Дудкина. Вы ничего не сделали. Логика борьбы. Один самец убивает другого самца из-за красивой самки. Такова жизнь.

Миусов. Я не самец.

Дудкина. Нет, Миусов, вы самец. За любовь надо платить кровью.

Миусов. За какую любовь? Зоя Валентиновна! Как вам не стыдно! Вы же отлично знаете, что между нами, так сказать, ничего не было.

Дудкина. Да, я это знаю. Но ведь Дудкин не знает.

Миусов. Так сейчас же идите и скажите ему всю правду, а то он черт знает что наделает. Он совершенно невменяем.

Дудкина. Нет, я этого не сделаю.

Миусов. Но почему же?

Дудкина. Дудкин всегда должен чувствовать, что он каждую секунду может потерять меня. Только тогда он по-настоящему будет дорожить мною. В этом дьявольская острота.

Миусов. Слушайте, вы меня ужасаете. Идите сейчас же и скажите ему правду.

Дудкина. Зачем разбивать иллюзии? Я ненавижу скучную, прозаическую правду. Я влюблена в красивую ложь.

Миусов. Что? В красивую ложь? А вот я сейчас позвоню в милицию, тогда вы узнаете красивую ложь. Я приехал сюда, чтобы отдыхать, а вместо этого за мной бегает с оружием в руках сумасшедший профессор. Слышите? Довольно!

Дудкина. Боже, до чего вы скучны! В вас совершенно нет романтики. И этого человека я любила!

Миусов (яростно). Зачем вы врете? (Прислушивается к голосам.)Это Дудкин. Сюда идет Дудкин, слышите? Сейчас же идите и успокойте вашего мужа! Я требую!

Дудкина. Что? (Обдает его леденящим презрительным взглядом.)Вы требуете?

Миусов. Я извиняюсь… Ну, я прошу, Зоя Валентиновна. Я умоляю!

Дудкина (томно). Прощайте, Миусов.

Миусов. Нет, не прощайте! Позвольте! Слушайте, куда же вы уходите? Заварили кашу, а теперь уходите?

Дудкина. Боже, как я в вас ошиблась!

Миусов. Зоя Валентиновна!

Дудкина. Зачем вы меня преследуете? Оставьте меня, скучный человек!

Миусов. Зоя Валентиновна! (Хватает ее за руку.)

Дудкина. Не троньте меня. Я замужем. Я буду кричать.

Миусов. Вы меня ужасаете!

Дудкина. Поздно! (Величественно скрывается.)

Явление III

Миусов один. Тоскливо мыкается по сцене. Слышны приближающиеся голоса, среди которых выделяется голос Зайцева.

Миусов. Дудкин! Куда бежать? Ах, черт бы вас всех побрал!.. Будь проклят тот день, когда я приехал в этот сумасшедший дом! (Прячется в часы.)

Явление IV

Входят Зайцев, врач, директор.

Зайцев. Где Миусов? Дайте мне Миусова! (Кричит.)Миусов!

Врач. Успокойтесь, успокойтесь! Будет вам и Миусов, будет вам и все. Ну вот, видите, ничего ужасного не произошло. После первой же электризации ваши нервы совершенно успокоились. Вам ведь теперь лучше?

Зайцев. Г… гораздо… (Дергается.)Т… только… м… меня почему-то и… немножко д… дергает. Наверное, из меня еще не все электричество вышло, правда? Куда вы меня ведете?

Директор. В вашу комнату. Вот она. (Показывает на дверь.)Это лучшая наша комната. Мы ее специально для вас и для Клавдии Васильевны…

Зайцев. Клавдия Васильевна – это моя жена? Да?

Директор. Ну, конечно… (В сторону.)У него совершенно отшибло память. (Ему.)Припоминаете?

Зайцев. Припоминаю. (Тяжело вздыхая.)Ох, боже мой, боже мой!

Врач. Сейчас мы вас разденем и уложим.

Зайцев. А Миусов?

Врач. Часочек полежите, отдохните, а потом будем искать Миусова.

Зайцев (смотрит на часы). Боже мой! Уже восемь часов!

Директор. Нет, эти часы стоят. Они стоят уже более ста лет. Историческая вещь. Одна из наших достопримечательностей.

Врач. Пожалуйте. (Открывает широко дверь, так, что зрителям хорошо видна внутренность комнаты – кровати, умывальник и т. д.)Немножко сосните, а потом попробуем применить к вам термическую обработку… (Вводит Зайцева в комнату.)

Зайцев. Термическую обработку! Только, ради бога, пожалуйста, не надо меня больше обрабатывать. Я совершенно здоров. У меня чудное настроение.

Врач. Неужели?

Зайцев. Ха-ха-ха! Видите, я даже смеюсь. Ха-ха-ха!

Врач. Это нервный смех.

Зайцев. Честное слово, не нервный. Веселый, жизнерадостный смех. Видите? Ха-ха-ха! Правда?

Врач. Правда, правда. Раздевайтесь, ложитесь в постельку. (Закрывает дверь.)

Явление V

Директор (одна). Миусов осторожно выглядывает из часов, видит директора и сейчас же прячется. Директор не видит его.

Директор (тяжело вздыхая). Адская головная боль! Что я хотела? Что мне надо было сделать? Что-то надо было сделать, а что – я совершенно забыла. Да! Торт… торт… от имени персонала нашего дома отдыха. Это будет просто и мило.

Явление VI

Входит швейцар.

Швейцар (возбужденно). Вера Карповна!

Директор. Ну, что еще случилось?

Швейцар. Там внизу какая-то гражданка. Приехала и скандалит. Мы не знаем, что делать.

Директор. Какая гражданка?

Швейцар. Не знаю. Из себя пожилая. Вроде домашняя хозяйка. Требует, чтобы ее сейчас же пропустили к товарищу Зайцеву. «Я, кричит, его жена, и вы не имеете права меня задерживать!»

Директор. Роза Еремеевна?

Швейцар. Во-во! Роза Еремеевна. Она.

Директор. Ох! Этого еще недоставало! Ну и денек, доложу я вам!.. (Быстро уходит вместе с швейцаром.)

Явление VII

Сцена пуста. Миусов выглядывает из часов, хочет выйти, но вдруг выходит из комнаты Зайцева врач.

Врач. Кажется, уснул.

Явление VIII

Входит Дудкин.

Дудкин. Простите, вы не знаете, где моя жена? Я Дудкин.

Врач. Зоя Валентиновна?

Дудкин. Совершенно верно. Где она? Мне ее немедленно нужно видеть.

Врач. Вот ее комната. (Показывает на боковую дверь.)

Дудкин. В противном случае произойдет большое несчастье.

Врач уходит. Дудкин стучит в дверь.

Голос Дудкиной. Что вам угодно?

Дудкин. Зоечка, ради бога… Это я.

Голос Дудкиной. Кто – я?

Дудкин. Это я, Вася. Скорее!

Явление IX

Появляется Дудкина.

Дудкина. Это вы? Впрочем, меня уже предупредили, что вы здесь. Но что с вами? Вы так возбуждены… Кажется, вы ревнуете? Вы преследуете меня по пятам. Вы следите за мной. Вы боитесь меня потерять. Браво, Дудкин, браво!

Дудкин. Зоечка, ради бога! Может произойти большое несчастье.

Дудкина. Не бойтесь. Несчастье могло произойти, но оно не произойдет.

Дудкин. Нет, произойдет. Оно непременно произойдет.

Дудкина. Пока будьте спокойны. Пожар не успел вспыхнуть.

Дудкин. Да, пожара еще нет, но когда выкипит весь кофе и кофейник распаяется…

Дудкина. Выкипит кофе? Что вы мелете?

Дудкин. Только ты, Зоенька, ради бога не сердись. Дело в том, что я поставил кофе на электрическую плитку, а сам…

Дудкина. А сам? Говори, что ты сделал сам?

Дудкин. А сам пошел…

Дудкина (быстро). За папиросами?

Дудкин. За папиросами.

Дудкина. И захлопнул дверь?

Дудкин. И захлопнул дверь.

Дудкина. И забыл дома ключ?

Дудкин. И забыл дома ключ.

Дудкина. Так я и знала! Колпак! Теперь пожар!

Дудкин. Пожара еще нет.

Дудкина. Пожар будет! Боже мой! Так я и знала. Ну вот, так я и знала! А ты что! Зачем ты сюда приехал?

Дудкин. За ключом.

Дудкина. Ты должен был взломать дверь.

Дудкин. Я пробовал. Ничего не вышло. Я только оторвал ручку. И вот я приехал за ключом.

Дудкина. А почему ты не позвал дворника?

Дудкин. Дворник, Зоенька, выходной.

Дудкина. О, колпак! Колпак! В домоуправление ты ходил?

Дудкин. Не ходил.

Дудкина. Почему?

Дудкин. Я не знаю. Я так растерялся…

Дудкина. Ты растерялся? Боже мой! В квартире пожар, а он растерялся. Вот тусклый человек! Ты понимаешь, что ты наделал? Там мое норковое полуманто.

Дудкин. Там мои рукописи – третья часть «Истории Рима и Греции». Единственный экземпляр.

Дудкина. Где?

Дудкин. Под электрической плиткой. Они сгорят в первую очередь.

Дудкина. Они сгорят! Они не сгорят, а сгорит мое норковое полуманто! Сгорит столовая карельской березы, сгорят Репин, Айвазовский, Боровиковский, Маковский, Судейкин, Левитан, тэт-а-тэт, псише, парчовые портьеры… О, маниак! Он не может, видите ли, работать без папирос и без черного кофе! А еще профессор! О, как я тебя ненавижу! Бальзак!

Дудкин. Что ты горячишься, Зоенька? Куда ты?

Дудкина. Здесь есть городской телефон. Надо сейчас же звонить в домоуправление. Боже мой! Мое норковое полуманто, моя карельская береза!.. (Убегает.)

Дудкин. Зоенька!.. Зоенька! (Идет вслед за ней.)

Явление X

Миусов осторожно выглядывает из часов.

Явление XI

Зайцев осторожно выглядывает из двери, не видит Миусова. Миусов видит Зайцева.

Миусов. Ай, Дудкин! (Прячется.)

Явление XII

Зайцев. Кажется, никого нет. Больше нельзя терять ни одной минуты, а то ко мне сейчас же начнут применять общий кварц, и тогда я окончательно потеряю Миусова. Скорей, скорей! (Спешно собирает вещи.)

Явление XIII

Миусов выглядывает из часов, осторожно выходит из них.

Явление XIV

Зайцев с вещами под мышкой опять появляется в дверях, не видя Миусова.

Явление XV

Миусов вдруг видит Зайцева, вскакивает в часы и захлопывает дверцу.

Явление XVI

Зайцев (пугается стука дверцы). Ай! Что такое? Стреляют? (Озирается.)У меня уже, кажется, начинаются галлюцинации слуха. (Пробирается к выходу.)Сейчас я поймаю Миусова, получу резолюцию – и домой! Как можно скорее. Домой, к Розе Еремеевне…

За сценой слышны голоса Клавы и Кости.

Сюда идут! Товарищ Игнатюк! (Стремительно вбегает в комнату и закрывает за собой дверь.)

Явление XVII

Входят Клава и Костя.

Клава. Костечка, да ты подожди. Ты меня послушай. Можешь ты меня выслушать?

Костя. Нам больше не о чем говорить.

Клава. Ты мне только скажи одно: чем я тебя обманула?

Костя. А ты не знаешь чем? При живом муже за другого замуж вышла.

Клава. Я вышла замуж за другого?!

Костя. Конечно.

Клава. Вот несчастье! Вбил себе человек в голову. Ну, как же мне тебе доказать? Это же чистая ерунда.

Костя. Нет, я знаю.

Клава. Откуда же ты знаешь?

Костя. Мне сказали.

Клава. Кто?

Костя. Сказали добрые люди. Спасибо. Открыли на тебя глаза.

Клава. Кто же сказал?

Костя. Швейцар.

Клава. Костечка, ты в самом деле больной. У тебя мания. Какой швейцар?

Костя. Здешний. Сыроежкинский.

Клава. Что же он тебе сказал?

Костя. Сказал: «Супруг Клавы Игнатюк».

Клава. Кто супруг Клавы Игнатюк?

Костя. Я не знаю. Швейцар не сказал. Тебе лучше знать. «У нас, говорит, отдыхает Клава Игнатюк со своим супругом». Кажется, довольно прозрачно. «Супруг Клавы Игнатюк, говорит, известный человек, ходит в пижаме». Вопрос исчерпан.

Клава. Известный человек? Костечка… Постой! (Начинает смеяться.)Муж Клавы Игнатюк… Швейцар… Известный человек… Ой, Костечка, ты меня убиваешь!.. Ой, я больше не в состоянии!.. (Хохочет.)

Костя. Вам это так смешно?

Клава. Ну, конечно… Ой, не могу!.. Швейцар!.. Известный человек!..

Костя. Прощайте, Клавдия Васильевна, смейтесь одна.

Клава. Костечка, подожди. Можешь ты ответить мне на один вопрос?

Костя. Нам больше не о чем с вами разговаривать.

Клава. Одно только слово! Когда ты приехал, ты сказал швейцару, кто ты такой?

Костя. Ну, сказал.

Клава. Как же ты сказал?

Костя. Сказал – Галушкин.

Клава. А что я – твоя жена, сказал?

Костя. Не сказал.

Клава. Ну?

Костя. Что «ну»?

Клава. Не соображаешь?

Костя. Нет.

Клава. Плохо дело. Тогда тебя действительно надо в мешок и на крышу. Напрягись. Ну! Не можешь? Эх, ты! Слушай. Я приезжаю сюда, в «Сыроежки», и говорю, что буду отдыхать здесь с мужем. Костя, так?

Костя. Так.

Клава. Ты приезжаешь и спрашиваешь: «Клава Игнатюк здесь?» Тебе говорят: «Здесь». Верно?

Костя. Верно.

Клава. Причем учти: ты не говоришь, что ты мой муж. Да?

Костя. Да.

Клава. Значит, все знают, что я здесь с мужем, но никто не знает, кто мой муж. Так?

Костя. Так.

Клава. Что же тут удивительного в том, что швейцар сказал тебе, что здесь Клава Игнатюк с супругом? Все правильно. Клава Игнатюк с супругом и есть. Так?

Костя. Ну, допустим, что так. (Подозрительно.)Только все-таки что-то ты крутишь…

Клава. Теперь вопрос: кто муж Клавы Игнатюк?

Костя. Ты меня спрашиваешь?

Клава. Тебя.

Костя (грозно). Это я тебя спрашиваю: кто?

Клава. Опять двадцать пять! Неужели ты до сих пор не сообразил, кто муж Клавы Игнатюк? Ты. Понимаешь? Ты. Ты сам и есть муж Клавы Игнатюк.

Костя. Я?

Клава. Конечно.

Костя. А ей-богу, так оно и выходит – я. Конечно. Действительно, я. Стой! А как же швейцар сказал, что он известный человек?

Клава. А ты разве, Костечка, не известный человек?

Костя. Какой же я известный?

Клава. Как же! Герой Арктики, кочегар и вместе с тем помощник гидролога. Тобой смело можно гордиться. Про тебя и в газете было. Стало быть, ты известный.

Костя. Верно! Вот этого я как раз и не сообразил.

Клава. Теперь тебе все ясно?

Костя. Все ясно.

Клава. Слава богу!

Костя. Клавдюшенька, ты на меня не сердишься?

Клава. Может быть, и стоило бы, но не могу. Забирай обратно мои телеграммы.

Костя. Голубочка моя!

Клава. Вот видишь, дурачок, как все хорошо.

Нежно целуются.

Явление XVIII

Входит Шура.

Шура. Ох, опять извиняюсь…

Клава и Костя смущены.

Товарищ Галушкин, ванна готова.

Костя. Вот как жалко! А нельзя немножечко потом?

Шура. Уже сосновый экстракт положили.

Клава. Надо идти, неудобно.

Костя. Я быстренько, в пять минут проверну. Пять минут, Клавочка, подождешь?

Шура. Восемнадцать месяцев ждала, а еще лишние пять минут – это не составляет.

Клава. Конечно. Как-нибудь переживу.

Костя. Пока.

Клава. Пока. Не утони там.

Шура (уходя). До чего ж выдающийся супруг! На красоту!

Шура и Костя уходят.

Явление XIX

Входит директор.

Директор (очень взволнованная). Товарищ Игнатюк, ваш супруг отдыхает?

Клава. Нет. Принимает ванну с сосновым экстрактом.

Директор. Как его нервы? Успокоились?

Клава. Более или менее. Но все-таки еще очень дергается. Вот что наделала с человеком Арктика.

Директор. Клавдия Васильевна, мне кажется, что тут дело не в Арктике!

Клава. Не в Арктике? А в чем же?

Директор. Вы меня простите, но тут, кажется, дело в неудачной семейной жизни.

Клава. Ну что вы! Семейная жизнь вполне удачная. Конечно, иногда бывают маленькие недоразумения, но, в общем, это ерунда.

Директор. Вы думаете? Нет, Клавдия Васильевна, к сожалению, это не ерунда. По-моему, ваш супруг чрезвычайно болезненно переживает разрыв с Розой Еремеевной.

Клава. Кто это Роза Еремеевна?

Директор. Вы не знаете?

Клава. Первый раз слышу.

Директор. Ах, тогда мне не надо было вам говорить! Простите… (Хочет уйти.)

Клава. Нет, постойте. Я хочу знать: кто это Роза Еремеевна?

Директор. Умоляю вас, не ставьте меня в щекотливое положение. Не заставляйте меня открывать чужую тайну.

Клава (грозно). Кто это Роза Еремеевна?

Директор. Ну, если вы так настаиваете…

Клава. Да, я настаиваю. Сейчас же говорите, кто это Роза Еремеевна!

Директор. Его супруга.

Клава. Кого супруга?

Директор. Супруга вашего мужа.

Клава. Что?!

Директор. То есть, так сказать, первая супруга вашего супруга.

Клава. Что вы! Что вы! У него никогда не было никакой другой супруги. Я наверное знаю. Он мне никогда не говорил.

Директор. Значит, скрывал.

Клава. Не может быть!

Директор. К сожалению, это абсолютный факт. У человека две жены. И эта двойственность, очевидно, сильно влияет на его психику. Кроме того, он страдает без детей.

Клава. Без каких детей?

Директор. Гм… Странно… Мне кажется, это ясно: без своих детей.

Клава. Разве есть дети?

Директор. Ну да. Конечно.

Клава. Что вы говорите!

Директор. В том-то и дело. Их от него оторвали. Вы понимаете? Тут никакие нервы не выдержат. Родного отца оторвали от родных детей.

Клава. Господи!.. И много детей?

Директор. Масса. То есть, во всяком случае, не двое и не трое, а больше.

Клава. Вы это наверное знаете?

Директор. Ну как же! Только что, буквально пять минут тому назад, у меня были тяжелые объяснения с этой женщиной, с Розой Еремеевной, с женой вашего мужа.

Клава. Она здесь?

Директор. Ну да. В том-то и дело. Она только что приехала. Она, оказывается, тоже ничего не знала. Это для нее полнейшая неожиданность. Вы представляете? Она в таком состоянии, что я просто не знаю, чем все это кончится. Я пришла специально предупредить вашего супруга.

Клава. Не надо. Я сама с ним буду говорить. Я сама.

Директор. Но вы, кажется, сильно взволнованы?

Клава. Это ничего. Я соберусь.

Директор. Так что вы понимаете, что тут дело далеко не в Арктике. Дело в личных душевных переживаниях. Бедненькая!

Клава. Только, ради бога, не жалейте меня. Это мне хуже всего на свете, когда меня жалеют.

Директор. Я вам советую говорить с ним твердо и определенно. Или – или. Во-первых, вы ему скажите…

Клава (перебивая ее). Он сам должен мне все сказать.

Директор. Клавдия Васильевна, вы не знаете мужчин. А я, увы, знаю. Он вам первый ничего не скажет.

Клава. Скажет. Не может не сказать. Если у него есть хоть какое-нибудь чувство, должен сказать.

Директор. Сильно сомневаюсь.

Клава. Я вас очень прошу – идите. Мне сейчас очень трудно с вами разговаривать. Извините. Мне надо собраться.

Директор. Уверяю вас, что я не имела понятия, что вы ничего не знаете.

Клава. Ради бога, идите, идите себе!

Директор. Простите. Какая неприятность! И главное – где! Боже мой! В «Сыроежках»! Кошмарный случай! Ужасный день! (Уходит.)

Явление XX

Клава (одна). Прямо не верится. Прямо-таки не верится.

Явление XXI

Входит Костя.

Костя. Видишь, не утонул. Понюхай, как от меня сосновым экстрактом пахнет. Замечательно! Ну, Клавочка, теперь уже, надеюсь, нам никто не помешает. Как же ты, голубочка, без меня поживала? Рассказывай.

Клава. Подожди, Костя.

Костя. Восемнадцать месяцев ждал. Будет. Ну, Клавочка!!

Клава. Не надо.

Костя. Как же не надо, когда надо, Клавочка!

Клава. Костя, тебя ничего не беспокоит?

Костя. Нет. А что?

Клава. У тебя ничего не лежит на душе?

Костя. Как это – лежит на душе?

Клава. Какая-нибудь тяжесть, неприятность?

Костя. У меня?

Клава. Ну да. Ты от меня ничего не скрываешь?

Костя. Что же я от тебя могу скрывать, Клавдюшенька?

Клава. Костя, я тебя очень прошу отнестись к этому с полной серьезностью. Если у тебя что-нибудь есть, скажи мне. Скажи мне сам.

Костя. Клавонька, я не понимаю, что я тебе должен сказать.

Клава. Ты не понимаешь? Тебе нечего сказать?

Костя. Ей-богу, Клавдия, ты меня просто удивляешь.

Клава. Почему же ты стал красный?

Костя. Красный? Это, наверное, после ванны.

Клава. Нет, Костя, ванна тут ни при чем.

Костя. А что же?

Клава. Вот я и хочу, чтобы ты мне сказал – что.

Костя. Клава, не тяни из меня жилы. Что тебе надо? Говори прямо.

Клава. Слушай, Константин, ты любовью не играй. Шутить не надо. Мы с тобой не только, как говорится, супруги, не только муж и жена, мы прежде всего товарищи. Отнесемся друг к другу серьезно, по-товарищески. Не надо играть комедию. Мы не в театре.

Костя. Что такое? Что случилось?

Клава. И у тебя хватает совести спрашивать!

Костя. Что я сделал?

Клава. Ты ничего не сделал. Ты абсолютно ничего не сделал. С твоей точки зрения это, наверное, такой пустяк, о котором даже не стоит говорить.

Костя. Клава, перестань играть на моих нервах. Они и без того натянутые.

Клава. Я знаю, почему они натянутые.

Костя. Клавдия, замолчи! Даю тебе честное, благородное слово…

Клава. Оставьте при себе ваше честное, благородное слово. Оно мне не нужно. Не требуется.

Костя. Клава!

Клава. Константин Семенович, я вам больше не Клава. Я ожидала, что вы поступите честно, по-товарищески, правдиво и порядочно. К сожалению, я горько ошиблась. Вы, наверное, думали, что мне ничего не известно. Но вы заблуждаетесь. Я знаю.

Костя. Что ты знаешь?

Клава. Все. Спасибо, добрые люди открыли мне глаза на твое поведение, на твою черную душу. А еще считаешься передовой советский человек!

Костя. Что я сделал?

Клава. Ты скрыл от меня, что у тебя есть другая жена.

Костя. У меня? Другая жена?

Клава. Да, другая жена, Роза Еремеевна.

Костя. Какая Роза Еремеевна?

Клава. Перестань вилять. Противно. Недостойно. Ты обманул ее, и ты обманул меня. Теперь мне понятно все твое нервное поведение.

Костя. Это неправда!

Клава. Ах, неправда? Может быть, и дети тоже неправда?

Костя. Какие дети?

Клава. Твои дети, которых ты так грубо и бессердечно бросил на произвол судьбы. Молчи! Ну, хорошо, ты обманул двух женщин, пусть это лежит на твоей совести. Но ты бросил детей. Ты лишил их отца. За что же должны страдать детки? Ни в чем не повинные маленькие деточки? Ты подумал об этом? Молчи! Я так тебя ждала. Я тебя любила. Я так на тебя надеялась. Вот, я думала, хоть денек проведу с любимым человеком среди этих красивых пейзажей, в этом тихом, милом доме отдыха… И вместо этого такой обман, такой некрасивый случай… Но главное – деточки. Чем деточки виноваты?.. Маленькие деточки… (Вытирает слезы, плачет тихо.)

Костя. Клава, Клавдюшенька, клянусь тебе!

Клава. У тебя еще хватает совести давать клятвы!

Костя. Клава, слушай, можешь мне верить, можешь не верить, но клянусь тебе счастьем, что все это чистая неправда!

Клава. Ты клянешься счастьем? Ах, не надо красивых слов… (Идет к двери своей комнаты.)

Костя. Клава! (Хватает ее за руку.)

Клава. Не трогай меня.

Костя. Куда же ты?

Клава. К себе в комнату. Нам не о чем больше говорить.

Костя. Постой! Слышишь – клянусь тебе всем святым! Клянусь тебе жизнью! Ты же видишь, что здесь все время происходит какая-то ужасная ерунда. Клавочка, ну, посмотри мне в глаза! Ну, разве похоже, что я тебя обманываю? Ты же меня знаешь. Голубочка моя!

Клава. Ты клянешься?

Костя. Чем хочешь клянусь! Сердцем своим клянусь! Отцом, матерью клянусь. Пусть меня, если я вру, вот сейчас, на этом самом месте, громом убьет…

Явление XXII

Входит Роза Еремеевна.

Роза Еремеевна. Вы Клава Игнатюк?

Клава. Я.

Роза Еремеевна. Отдайте мне моего мужа!

Клава. Кто вы такая?

Роза Еремеевна. Роза Еремеевна.

Костя. Клава, клянусь…

Клава. Довольно, хватит.

Роза Еремеевна. Товарищ Клава Игнатюк, я все знаю. О, поверьте! О, поверьте! Вы молодая, вы красивая, вы известная. Понятно, что он увлекся вами и потерял голову. Я не обвиняю вас. Это так естественно. Но, товарищ Игнатюк, войдите в мое положение: вы видите, я плачу. Я прожила с ним всю жизнь. У нас дети – два мальчика школьного возраста и один дошкольник. Пожалейте нас. Я знаю, у вас золотое сердце. Отдайте мне моего мужа, отдайте детям их отца!.. (Становится на колени и плачет.)

Клава. Роза Еремеевна, ради бога… Что вы делаете? Не надо. Уверяю вас, что я ничего не знала. Он обманул меня так же, как и вас.

Костя. Клава, честное, благородное слово!..

Клава. Мне противно на вас смотреть.

Роза Еремеевна. Отдайте мне его! Отдайте мне его! Зачем он вам нужен? Вы себе найдете другого, гораздо лучше.

Клава. Вы правы, Роза Еремеевна. Возьмите его, вот он. Возьмите его.

Роза Еремеевна. Кого вы мне даете? Зачем мне этот молодой человек? Вы у меня взяли Зайцева. Отдайте мне Зайцева!

Клава. Здравствуйте. Я не знаю никакого Зайцева.

Роза Еремеевна. Вы не знаете Зайцева? Вы не знаете Зайцева? И вы думаете, что меня так легко обмануть? Ошибаетесь. Добрые люди открыли мне глаза. Я знаю все. Вы прячете Зайцева. Я уверена, что он отсиживается у вас в комнате.

Костя. У нее в комнате? Ах, вот оно что!

Роза Еремеевна. Да, да, у нее в комнате. Будьте уверены.

Клава. Клянусь…

Костя. Довольно!

Роза Еремеевна. Где ваша комната?

Клава. Уверяю вас, в моей комнате никого нет.

Роза Еремеевна. Я вас спрашиваю: где ваша комната?

Костя. Вот ее комната.

Клава. Это какая-то ошибка.

Роза Еремеевна. Нет, это не ошибка, это далеко не ошибка!

Явление XXIII

Входят Дудкина и Дудкин.

Дудкина. Скажи спасибо, что я дозвонилась в домоуправление и они взломали дверь, выключили плитку и предотвратили пожар, а то бы все сгорело: Боровиковский, Маковский, Айвазовский, норковое полуманто и парчовые портьеры…

Роза Еремеевна. Товарищи, будьте свидетелями!

Дудкина. Что случилось?

Роза Еремеевна. Что случилось? О, чистые пустяки. Маленькое воскресное приключение пожилого негодяя за городом. (Стучит в дверь.)Зайцев, открой! Ты думаешь, что я не знаю, что ты здесь? Сейчас же открой. (Косте.)Молодой человек, помогите мне. (Наваливается на дверь.)

Явление XXIV

Дверь с треском открывается.

Роза Еремеевна. Полюбуйтесь!

Зайцев. Роза, что ты здесь делаешь?

Роза Еремеевна. Вы слышите? Что я здесь делаю! Нет, ты что здесь делаешь?

Зайцев. Получаю резолюцию.

Роза Еремеевна. И что же, получил?

Зайцев. Еще не получил.

Роза Еремеевна. Так можешь получить. (Замахивается сумочкой.)

Зайцев. Роза, за что?

Роза Еремеевна. Вот за то самое. Семейный пожилой человек уходит в воскресенье из дому, как говорит, по неотложному служебному делу. А потом знакомые говорят: видели его в дачном поезде по дороге в дом отдыха «Сыроежки». Что должна делать жена, если это действительно настоящая, любящая жена? Жена должна следовать за своим мужем. Куда муж, туда и жена. Жена следует за своим мужем, приезжает в «Сыроежки» и вдруг узнает, что ее муж уже не ее муж, а муж другой женщины: Клавы Игнатюк. Красиво?

Зайцев. Роза, тише, ради бога! На два слова.

Роза Еремеевна. Оставь свои фокусы. У меня с тобой больше не может быть никаких секретов. Можешь секретничать с ней!

Зайцев. Роза, я тебя умоляю!..

Роза Еремеевна. Ну, в чем дело?

Зайцев. Она не знает.

Роза Еремеевна. Что она не знает?

Зайцев. Она не знает, что она моя жена.

Клава. Как вы попали в мою комнату? Кто вам позволил? Что все это значит?

Зайцев. Товарищ Игнатюк, ради бога, на два слова!

Клава. Отстаньте от меня. Кто вы такой? Костя, что этому гражданину от меня надо? Я его абсолютно не знаю.

Зайцев (Розе Еремеевне). Ты слышишь? Она меня абсолютно не знает.

Костя. Поздно, Клавдия Васильевна, больше не обманете.

Клава. Товарищи, что же это делается? Костя, Костечка!.. Клянусь тебе всем святым! Жизнью своей клянусь, счастьем клянусь, сердцем клянусь, отцом, матерью клянусь, пусть меня на этом самом месте громом убьет!..

Явление XXV

Входит депутация от служащих дома отдыха «Сыроежки», в том числе швейцар, врач, директор и повар с большим тортом в виде ледокольного парохода «Фарлаф», затертого во льдах. Большое сахарное пылающее сердце, пронзенное стрелой, с инициалами «З» и «И».

Повар (по бумажке). Товарищ Игнатюк и товарищ Зайцев! Позвольте от имени коллектива сотрудников нашего дома отдыха номер пятнадцать «Сыроежки» приветствовать в вашем лице не только двух известных людей нашей страны, но также и двух образцовых супругов, исключительно нежных и любящих, которые…

Роза Еремеевна. Что? Ну, это мы еще посмотрим! Только через мой труп… (Бросается к Зайцеву.)

Зайцев. Роза, не мучь меня, я уже сегодня лежал в мешке на крыше, мне уже делали общий кварц… (Хочет бежать.)

Роза Еремеевна. Нет, постой. (Хватает торт.)

Директор. Что вы делаете?

Роза Еремеевна. Я его сейчас убью этим тортом!

Шум, скандал. Зайцев бежит к двери.

Явление XXVI

Входит Шура.

Шура (Зайцеву, который сталкивается с ней в дверях). Гражданин, вы как сюда попали?

Зайцев. Пустите!

Шура. Э, нет, постойте. Гражданин! (Хватает Зайцева за шиворот.)

Директор. Шура, что вы делаете? Это муж Клавы Игнатюк!

Шура. Кто муж Клавы Игнатюк? Этот гражданин? Здравствуйте. Муж Клавы Игнатюк – вот он. (Показывает на Костю.)Товарищ Галушкин. А это какой-то жулик. Он еще сегодня утром, когда я заменяла Филиппа Максимовича, делал покушение проникнуть в наш дом, морочил мне голову какими-то детскими кроватками, только я его не пустила. А он, видите, все-таки как-то пробрался.

Директор. Что? Так это не муж Клавы Игнатюк?

Шура. Конечно. Какой он ей муж! Разве он похож на такого мужа? Муж – вот он!

Швейцар. Они мне сказали, что муж Клавы Игнатюк. Гражданин, вы муж товарища Игнатюк?

Зайцев. Нет, я не муж товарища Игнатюк.

Клава. Это просто какой-то самозванец.

Директор. Ах, так! (Грозно.)Позвольте! Значит, вы самозванец?

Зайцев. Да. Я извиняюсь. Я самозванец.

Директор. Товарищи, вы слышите? Это самозванец. И главное – где?! В «Сыроежках»! Самозванец в «Сыроежках»! Вы видели что-нибудь подобное?!

Швейцар. А ну, гражданин самозванец…

Зайцев. Роза, ты видишь, меня забирают.

Швейцар. Пойдем!

Роза Еремеевна. Куда вы хотите вести моего мужа?

Швейцар. В милицию.

Роза Еремеевна. Ты – самозванец? Мне дурно! Зачем ты это сделал?

Зайцев. Исключительно ради детей. Товарищи, выслушайте меня! У меня не было корыстных побуждений. У меня не было другого выхода. Поймите, сегодня воскресенье, седьмое, завтра понедельник, восьмое…

Швейцар. Гражданин, пойдем.

Зайцев. Не пойду! Прежде чем я по поймаю Миусова, я никуда не пойду. Заявляю категорически. Слышите! Где Миусов? Сегодня седьмое, завтра восьмое, послезавтра девятое. База закрывается на капитальный ремонт девятого. Ясли мы обязаны открыть пятнадцатого. Для этого краску необходимо получить не позже десятого. Документы на краску нужно провести через бухгалтерию главного управления не позже десяти восьмого. А без резолюции товарища Миусова это невозможно! Но Миусов приезжает на работу в одиннадцать. Значит, восьмое пропадает. А база закрывается на капитальный ремонт девятого. Остается седьмое, сегодня. Так что если я сегодня не буду иметь на руках резолюции товарища Миусова, то мы останемся без краски. Я должен иметь краску десятого, для меня это вопрос чести. И я буду ее иметь десятого – кровь из носа! Где Миусов? Пусть он напишет: «Выдать», – и тогда водите меня, куда хотите.

Швейцар. Гражданин самозванец, не задерживайтесь.

Зайцев. Пустите меня! Где Миусов? Дайте мне Миусова!

Клава. В самом деле, товарищ, вы же видите, что человек болеет за свое дело. Не трогайте его. Пусть получит резолюцию.

Зайцев. Спасибо вам, товарищ Клава. Большое вам спасибо. Вы меня морально поддержали… (Кричит.)Товарищ Миусов! Вот несчастье! Пропал человек! Прямо-таки черт знает что! (С досадой стучит кулаком по часам.)

В часах возня, и вдруг часы начинают громко и лихорадочно часто бить без счету. Все остолбенели.