Текст книги "Отпетые мошенники галактики (СИ)"

Автор книги: Валентин Февраль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

Уорхол повернулся к тучеподобному образованию, медленно продвигавшемуся на запад и указал приблизительно в том же направлении рукой.

Но я уже и сам видел. Возглавляемая рыжим верзилой толпа поборников чистоты и порядка в природе, растянувшись цепью, окружала тучу, охватывая последнюю кольцом.

Правда, это, скорее всего, совсем не нравилось туче. И, чем ближе люди подступали к облаку, тем сильнее сердилось оно. Видимо в силу такой своей сердитости, и прямо пропорционально своему мрачному настроению темнела она с каждой минутой. Зато ярче и чаще сверкали в глубине тучи лиловые молнии – признаки сверхнасыщенности облака энергией.

Да, я не сомневался, что череп сегодня у Уорхола стальной. И может быть даже окружен бронёй высокой степени защиты. Защита у Уорхола всегда оказывалась в нужный момент на порядок выше, чем у остальных спецов Лиги.

Но, вероятно, потому, что в отличие от черепа своим качеством мозг Уорхола не соответствовал той защите, которой был окружён, именно благодаря этому обстоятельству мне удалось незаметно столкнуть на него Астраю-2. То есть, понимай как хочешь – на Уорхола или на его сверхзащищённый череп!

И именно потому металлопластиковая челюсть робота, помноженная на 200 кг чистого веса, в полном смысле слова, железной леди пробороздила Гарри затылок, лоб и темя. А затем и подмяла всего Уорхола под себя. Похоронив как под заводским прессом навечно и основательно.

Естественно, стоя ко мне спиной, Гарри не был готов к такого рода сюрпризу. Потому и свалился на землю, как подкошенный. А двухцентнеровая копия моей женушки надёжно вдавила зануду в податливый дёрн, навалившись бесцеремонно и удушающе сверху. Я даже приревновал немного. Но только самую малость.

– Ты за это ответишь, Сэмюэл, – пропищал шеф из-под железной куклы перед тем, как отключиться.

– Может быть и так, – буркнул я себе под нос. – Только не называй меня больше Сэмюэльчиком, Гарри. Зови Хитрым Лисом. Открою тебе секрет, генерал, мне до чёртиков надоели эти игры в «слушаюсь!», «есть!», «будет исполнено»! Хитрый Лис возвращается в мир преступников, Гарри... Кстати, где моя Астрая?

Я ещё не успел закончить своё обращение к бездыханному, как мне казалось, телу Уорхола, а мой мозг уже работал над проблемой своего новоприобретенного статуса, а также над тем, какую пользу я могу извлечь из в корне изменившейся ситуации.

Итак, пели птички. ЛСиП двигался по полю. А шеф навсегда выбыл из игры. И его отряд в составе сорока отборных кретинов окружал то странное существо-робота с другой галактики, не имея ни малейшего представления, что с ним, этим существом делать дальше и которое, в принципе, мне, Хитрому Лису не сделало ничего плохого. К тому же у меня не было ордера на арест ЛСиПа. Я даже не имел права его обыскать.

Что же зазорного будет в поведении Хитрого Лиса, если он вдруг встанет на сторону иногалактианина? Разве что-либо изменится в судьбе Хитрого Лиса, если он поменяет хозяина? А, если и изменится, то, обязательно ли такие изменения приведут к худшему?

Нет сомнений, у эльмопейцев, так, кажется, по-ихнему называется народ галактики Колючая Змея, несомненно, у эльмопейцев полно дома золота. Алмазов и других забавных вещиц. Если чисто умозрительно плюнуть на Уорхола, его контору, а также на дешевый, квасной патриотизм, столь старательно культивируемый в нашей галактике, если на всё это наплевать, можно относительно неплохо заработать и обеспечить себе тем самым безбедное существование на всю оставшуюся жизнь. Тем более предательство – не такое уж редкое явление в нашем мире. А на некоторых планетах оно даже в моде. И молодёжь там весьма преуспела в этом. Всё так.

Glava XXVlll.

Но с другой стороны стоит ли предательство, эта заведомо пораженческая позиция в жизни, свойственная лишь слабакам и трусам, стоит ли такое безобразие сытой и обеспеченной жизни, а? Неужели Хитрый Лис настолько измельчал, что опустился до уровня продажного агента Лиги?

Извечный вопрос бытия: пойти широкой и торной дорогой ради тридцати сребреников, или взойти на эшафот и попытаться выжить при этом, не теряя собственного достоинства и уважения к себе.

Чёрт, здесь есть над чем поломать голову! Хотя в принципе всё давно решено общественной всё пронизывающей моралью. Две формулы бытия: предательство и честная принципиальность. Что выбрать? Что выбрать? Ведь каждая формула чем-то хороша. А чем-то плоха. Дьявол!.. В раздумье я присел на Астрайку, тем самым, добавив к весу давящему на шефа еще восемьдесят кило. Поэтому, если шеф до сих пор и был ещё жив, то теперь ему уж точно каюк. Закурив, я с ожесточением принялся грызть ногти, что делал весьма и весьма редко, да и то лишь во время приступов крайнего волнения.

Как я и опасался, исподволь и незаметно Хитрый Лис – прежний преступник и беспардонный, изворотливый вор – брал во мне верх надо мной. Порядочным и непогрешимым.

Конечно, в Лиге подобное предусмотрели и в прошлом провели со мной немало гипносеансов. Дабы, если не искоренить, не уничтожить во мне преступные наклонности прежней моей весьма неблаговидной личности, то хотя бы ослабить их, а также вложить в меня способность эффективно бороться с самим собой прежним. Тем не менее, мои доктора опасались, что подобная, крайне не эффективная мера даст лишь незначительный эффект. Они предполагали, что рано или поздно прежняя личность, личность закоренелого преступника, грабителя и циника вырвется из блокады наработанных с помощью тренировок благовидных рефлексов. И тогда миру явится во всей своей мрачной «красе» прежний Хитрый Лис. Прежний легендарный, однако, теперь более изощрённый и опытный в вопросе противостояния антимошенническим службам.

Ведь Хитрый Лис с недавних пор знал секреты Лиги!

Конечно, я ещё пока контролировал своё сознание, подсознание и надсознание. Но восемьюдесятью его процентами, не менее, уже владел тот прежний Хитрый и изворотливый, неуловимый и непостижимый Лис. И то, что я пока ассоциировал своё Я со своей лучшей частью, до моей поимки Лигой, частью весьма микроскопической, но впоследствии развитой в кабинетах Лиги до удобоваримой величины, то обстоятельство, что я пока еще идентифицировал себя с Сэмюэлом Орловым – ничего по сути не значило. Я быстро и неуклонно деградировал. Корабль моей добропорядочности черпнул воду бортом. И теперь, кренясь и скрипя, стремительно тонул, не оставляя шансов на благополучный исход дела.

Само собой электронную куклу швырнул в Гарри не я, а он. Тот самый коварный и очень хитрый Хитрый Лис. Он же помышлял сейчас о предательстве и деньгах. Но я ещё сопротивлялся влиянию этой подлой личности. И пока я сопротивлялся, сражение нельзя было считать вдрызг проигранным.

А тут и Гарри зашевелился. Прохиндей лишь на время обеспамятовал, а сейчас потихоньку приходил в себя.

– Сэм, сними с меня этот чертов андроид, – прохрипел Гарри, побагровев от натуги. – Я же задыхаюсь.

– Извини, Гарри, – сочувственно вздохнул я. – Хитрый Лис контролирует мой мозг. Пока я сопротивляюсь. Но скоро он победит. В данную минуту я уже не знаю кто я: агент или преступник. И кого из них во мне больше.

– Черт! – вскричал генерал. – Я знал, что это произойдет. Рано или поздно это должно было случиться. Слишком мало часов мы посвятили нейтрализации этого антигуманного типа.

– Мало? – рассердился всерьез я. – Да мы только тем и занимались, что подавляли эту мерзопакостную личность. И вот вам результат. С этого хитрющего и неугомонного Лиса все наши наработки, словно с гуся вода. А он сам лишь только закалился в процессе переделки. Да ещё и окреп, пожалуй.

– Борись, Сэм! Ты должен победить! Примени те психологические уловки и увёртки, которым учили тебя наши лучшие лиговские светила науки.

– Я почти ничего не помню из того, чему меня учили те яйцеголовые недоумки, которых ты имеешь в виду, Гарри. Лис начисто блокировал участок памяти, отвечающий за использование разработанного Лигой для таких случаев психо-нейро-кунг-фу. Я беспомощен, как младенец, Гарри. Видимо Сэмюэлу Орлову, пришёл конец.

И я вызывающе выпустил клуб дыма прямо в лицо шефу. Хотя вызывать было некого. Шефу явно пришёл конец.

Конечно же, последний акт с клубами дыма в лицо был просто свинством в отношении Гарри и неслыханной дерзостью по отношению к высоко стоящему на служебной лестнице должностному лицу.

Тем не менее, мы оба понимали, что это проделки никого другого, как только Хитрого Лиса.

– Расслабься, генерал, – улыбнулся я шефу ободряюще. – И умри, как мужчина. Я ведь знаю, всё равно, тебя наградят Орденом мужественного Умирания. А также присвоят почётное звание Посмертного генерал-полковника. В некотором роде я даже завидую тебе, старина. Столько почестей.

– Мерзавец, – ткнул в мою сторону обличающим перстом этот несгибаемый человек. – Догадываюсь, ты сам всё и подстроил. А теперь виноватишь прячущегося в тебе Хитрого Лиса. Предатель.

Я вздохнул.

– Чудовищное заблуждение, шеф. Оно, несомненно, стоит мне доброго имени, – сказал я, разглядывая кончик сигары. – И, тем не менее, на пару-тройку минут я готов пожертвовать репутацией с тем лишь, чтобы выслушать начальство до конца. Итак, я весь внимание, Гарри. Что ты мне ещё скажешь?

– Выручи меня, Сэм, – не придумал ничего лучшего, как проблеять этот Уорхол.

– И не подумаю, – помотал головой я отрицательно – Ты, старина, честно заслужил место на элитарном кладбище и все посмертные почести: пластиковые венки Лиги и залп из бластеров по могиле. – Я удручённо покачал головой. – Скажи только где тебя хоронить. Земля? Марс? Астероидный пояс? Или ты предпочитаешь кремироваться на Солнце. Ты лишь намекни, а я уж сделаю всё, как надо, старина.

Но Гарри, похоже, давно не слушал меня. Истекая ядовитой слюной от злобы и бешенства, разом обуявших его, он кое-как дотянулся до рычага на плече механизма, что лежал на нем и повернул.

– Слезь с меня, нимфоманка проклятая. Или я сейчас же свяжусь с полицией нравов и та устроит тебе хорошую выволочку, – прохрипел он в ушную раковину робота.

Астрая-2 поморгала своими прелестными глазками, заизвинялась за причиненные неудобства и через минуту её словно ветром сдуло.

В общем, что с робота возьмешь? Даже, если робот такого высокого класса. Это так, но вот на человеке, если настроения нет, можно отыграться по полной. Что я и сделал, лишь только Гарри обрёл возможность дышать свободно.

Я не стал помогать ему подниматься. И уж тем более не стал сочувствовать ему. И вообще я всячески игнорировал сам факт нахождения шефа в непосредственной близости от себя.

– Сэм, я чуть не издох, – проинформировал меня Гарри, после того как встал на ноги и проковылял ко мне.

– Ты можешь мне не поверить, Гари, но каким-то образом я догадывался об этом, – ответил я, не без сарказма.

Гарри потоптался в нерешительности, перед тем как что-то очень важное для него сказать.

– И ты, Сэм, спокойненько наблюдал, как я задыхаюсь под этой железной коровой?

Это было так необычно, шеф! Мне казалось тебе понравилось. Ну-у... Валяться на травке в обнимку с роботессой. Она ведь отличается от настоящей Астраи только тем, что ей сносу не будет! Я бы и сам не прочь поразмяться с куколкой. Но Хитрый Лис поклялся, Гарри, в верности оригиналу. Оригинал – мой идеал. И я за оригинальные отношения. То есть, я за традиционные отношения, хотел сказать я, с оригиналом.

– Сознайся, Сэм, – внезапно прищурился Гарри. – Хитрый Лис, ведь, не овладевал твоим сознанием. Я ведь понял это сразу, Сэм.

– Если тебе так угодно, генерал, я сознаюсь. Да, действительно Хитрюга Лис всегда делает только то, что я ему позволяю. У нас с ним договор, если хочешь. Пакт о не нападении, так сказать, – я тоненько и противно – противно даже для себя самого – рассмеялся.

– Сэм, по возвращении в Лигу я подам рапорт на тебя. Ты этого заслужил.

– Кому ты подашь рапорт, Гарри? Себе? – Я усмехнулся. – Валяй, дружище. Но не забудь, что в свете последних событий произошедших, как на этой планете, так и за её пределами, твоя кляуза будет выглядеть, я не побоюсь этого слова, несколько странным образом. Я ведь герой, Гарри. И этого у меня не отнимешь! Единственное, что тебе удастся, дружище, так это вручить мне Многолучевую Звезду Героя Галактики. С последующим зачитыванием очень длинной речи о спасительной для метагалактики миссии Сэмюэла Орлова. Тебе не удастся, Гарри, измазать грязью Героя! Через чур, я хорош.

– Ты не человек! Ты дьявол! – просипел Гарри. – Ты сатана, Сэмюэлюшка. И зачем только я тогда связался с тобой. Когда надумал завербовать в Лигу. Лучше б ты сидел в тюрьме. Чем раскатывал по Галактике за счёт Лиги в качестве её агента.

Вот так мы вяло переругивались, вспоминая старые обиды и просчеты, как свои, так и чужие. Но, пока мы это делали, на поле у подножия холма произошли кое-какие события. И эти события в корне изменили сам процесс планирования Лигой ареста резидента враждебной Галактики.

Сокровенная суть изменений состояла в том, что, если раньше бравые парни, агенты Лиги почти уже окружили строптивое облако, тесня его по всем фронтам, то с некоторых пор те же самые агенты резво драпали, на глазах теряя, обычно присущий всем агентам высокий боевой дух и отвагу. Агенты улепётывали от облака, как трусливые зайцы, другого слова не подберёшь. Выражаясь лаконично, герои-агенты разуверились в неотвратимости собственной победы.

– Посмотри, Гари, – сказал я, взглянув на пораженческую картину из-под руки, как бывалый полководец. – Мне кажется, ребята отступают. Они мчатся сюда. А за ними скачет, если не ошибаюсь, сдуревшее от их неуклюжих попыток утвердить себя в роли победителей облако-резидент.

В первой части своих телодвижений шеф, явно подражая мне, приставил ладонь козырьком ко лбу. Однако, во второй явно импровизировал: он широко, по капитански расставил ноги, вглядываясь в подернутую убегающими агентами даль.

– Дармоеды! Они предали нас! – взревел он, потрясённый свалившимся на Лигу позором. – И эти слюнтяи, маменькины сыночки считаются лучшими агентами? – выдохнул он сокрушённо.

Glava XXlX.

Шустрое облако-резидент, между тем, не отставало от агентов. А из самых глубин тучи периодически постреливали длинные змеящиеся молнии. И то одного, то другого лиговца трясло электрическим током неслабо. Их так колотило, что даже отсюда, с вершины холма расположенного от облака не меньше, чем в километре, было хорошо слышно, как щёлкают их зубы.

– Может ребятам помощь какая нужна? – выдвинул я предположение не лишенное оснований. – Смотри, какие одухотворенно-перепуганные лица у парней! По-моему они не рады тому обстоятельству, что их пытаются догнать. Да и к облаку у разведчиков заметно поубавилось интереса. Это тоже хорошо заметно даже отсюда. И куда это они все бегут, шеф?

Шеф воровато огляделся. Словно нас подслушивали.

– Слушай, Сэм, – трусливо произнёс он. – Если что – ты меня не видел. – Вдруг он быстро взял себя в руки и почему-то радостно потёр ладони. – Скоро облако окажется здесь, Сэм. Инопланетяшка сам прёт к нам в лапы. Следовательно, нам остаётся лишь приготовиться и по всем правилам арестовать хулигана. Вот, что мы сделаем Сэм! Я засяду в кустах, а ты арестуешь вражеского резидента.

При этих словах лицо шефа воодушевлённо засияло. Видать ему очень понравилась собственная идея.

Лично же мне казалось, глядя на лица обезумевших от ужаса полевых агентов мчащихся во весь опор по ровному, как стол, полю, что на месте шефа я бы повременил с такими громкими и смелыми заявлениями как «арестовать», «сам прёт к нам лапы». Какой бы заманчивой ни казалась перспектива видеть то, что хочется.

Вскоре агенты как дуновение ветерка пронеслись мимо. Вот были они и нет их уже. А мы с шефом так и не успевшим нырнуть в кусты оказались с глазу на глаз с таинственным и грозным облаком. Теперь Лес Скорби и Печали усилил свою контратакующую деятельность, и эта активация наглядно выражалась в большем количестве зигзагообразных, ветвистых молний выбрасываемых в нашу сторону.

В какое-то мгновение мне безудержно захотелось последовать за оставившими поле боя агентами. Однако не позволяли нам обоим дезертировать только идиотская непреклонность и упёртость шефа.

Теперь туча находилась близко. Она подплыла на расстояние сотни с небольшим метров. Ревущие молнии ослепляющими сгустками голубоватой плазмы вырывались из клубящихся, сумеречных недр.

На открытых участках нашей кожи мы уже ощущали испепеляющий жар миллионовольтового электричества.

– Теперь я понимаю, почему лучшие агенты Лиги орденским планкам предпочли тривиальный дёр, – пробулькал я испуганно и стиснул пальцами рукоять револьвера.

-Астраечка, – прогундосил шеф, не отрывая глаз от облака. – Ты не могла бы, детка, отвлечь эту штуковину, пока мы не заманим ее в ловушку?.. А ты, Сэм, – обратился он ко мне, – заходи сзади. Нет, лучше спереди. Я – сзади. Так будет безопасней. Для тебя.

В общем, мы с Уорхолом двинулись вниз, спускаясь с холма и расходясь в разные стороны. Одновременно с тем мы пытались уберечь лица от испепеляющего жара, прикрывая их руками.

В воздухе пахло жжёной землей и озоном. Горела трава. Вверх поднимались клубы раскаленного пара. Птицы, случайно залетавшие в эти места, переполошёно шарахались. И, если этим несчастным удавалось остаться в живых и не пасть на землю с опаленными крыльями, с пронзительными криками улетали прочь.

Тем временем события накалялись. И пока мы спускались с холма, Астрая тяжело, но стремительно выбежала вперед и, остановилась в нескольких десятках шагов от тучи. Наша железная девочка вела себя героически. В полном соответствии с собственным амплуа. И она приняла на себя огонь всех орудий-разрядников иногалактического резидента.

– Гарри! – прокричал я, пересиливая рёв ионизированной плазмы. – Это и есть твой хвалёный резидент? Лично мне он напоминает взбесившуюся трансформаторную будку, в которой электрик спьяну закоротил клеммы.

Тем не менее, один из более-менее организованных залпов разрядников тучи едва не сбил с ног нашу стальную куколку. Но девушка оказалась довольно крепким орешком даже для пресыщенного техническим прогрессом иногалактианина. Она только пошатнулась, да небрежно смахнула с ресниц превратившуюся в пепел термостойкую тушь. Правда, если говорить о сверхпрочной псевдокоже роботессы, то та уже лежала у ног красотки бесформенными лоскутьями.

– Мерзкий и безжалостный садист! – крикнул я ЛСиПу, разглядывая проступивший сквозь опалённые синтетические мышцы Астраи-2 матово отблескивающий экзоскелет.

Видит Бог, за время нашего недолгого знакомства я успел полюбить эту скромную и непритязательную электродевушку.

Только поэтому в следующий миг я выстрелил из своего револьверчика в могучую электротучу, целясь в самую её середку.

Увы. Все пули для чудища значили не больше, чем комариные укусы.

Рядом стрелял Уорхол. Хлопки его револьвера звучали ещё слабее.

Тем временем в отличие от нас Астрайка изрядно измочаленная залпами иногалактника, несмотря ни на что, времени даром не теряла. Выдвинув из своего очаровательного животика один из многочисленных потайных ящиков, она достала пригоршню небольших гранат, я бы сказал даже совсем крошечных, и швырнула их далеко от себя. Наверное, в облако.

Прозвучавший взрыв оглушил всех.

В небо поднялся огненный смерч. Разбрызгивая слепящие искры, шаровые молнии и ещё какую-то дребедень, наподобие капель хорошо разогретой плазмы, вихрь созданный гранатами Астраи-2 захватил в сферу своего действия и саму Астраю и покатился в сторону, огибая холм, на котором мы стояли.

Астраю крутануло и подбросило довольно высоко. Мне с моего холма хорошо было видно, как двести килограммов стали кувыркаются, словно лёгкая щепка, в потоках ревущего племени.

Сама же Астрая даром времени не тратила и показывала знаками, чтоб мы не волновались. Дескать, с ней всё в порядке, умирает она легко и безболезненно. Как, впрочем, и положено умирать военным роботам.

А потом мою девочку вынесло из огненного шквала и швырнуло к нашим ногам. Огненный вихрь распался на несколько маленьких, которые очень быстро сами по себе угасли.

Вскоре лишь несколько гектаров опалённой земли, да множество дымящихся, оплавленных воронок в тех местах, куда в землю вонзились огненные стрелы молний, напоминали о ЛСиПе – Лесе Скорби и Печали. ЛСиПа отныне не существовало.

Да, я не оговорился. Леса Скорби и Печали, как его прозвали местные крестьяне и бродяги, больше не было.

Иногалактианин исчез. Он растворился, без особых для нас последствий, аннигилировав с материей нашего мира.

Но, самое интересное: приёмник, вмонтированный в пуговицу рубашки Хитрого Лиса успел зафиксировать сигналы переданные облаком незадолго до его гибели и посланные ЛСиПом в иную галактику.

Эти сигналы, сразу автоматически расшифрованные декодировщиком, живописали исходящую с точки зрения иногалактианина от нас, землян невероятной степени опасность!

В общем, уничтоженный Астрайкой-2 агрессор с Эльмопеи предупреждал согалактиан, чтобы те не вздумали высовывать нос из своей галактики и уж тем более не приближались к Сияющему Колесу – так называется, если вы помните наша галактика – чтобы они ни за что не приближались к нам и на миллион парсеков! Настолько опасными, по его мнению, являемся мы, Homo Sapiens.

Так бесславно погиб в поединке с продуктом человеческого разума – роботессой Астрая-2 – опытный и матерый резидент совершенно чужеродного нам и чужедального для нас мира.

– Что это было, черт подери?! Вот это да! – вскричал Уорхол, вылезая из низкого кустарника, в который всё-таки умудрился забраться в последний момент. Он отряхнул с брюк прилипшие комочки земли и травинки. – Это взрывная волна затащила меня в кусты, – сказал оправдываясь.

Glava XXX.

Я не спорил. Волна, так волна. Бывает похуже. Хотя я лично видел, как сиганул Гарри в кусты в самый разгар моей с облаком битвы. Вернее... эээ... я хотел сказать битвы Астраи с облаком. Черт с ним, с Уорхолом! Пусть будет в очередной раз всё шито-крыто. Гарри тоже меня покрывал. И не раз. Тем более, что Героя Галактики в любом случае дадут ему, а не мне или кому-то другому. Мне же повесят на грудь какую-нибудь медальку типа «храбрый наблюдатель издали». В наши времена бюрократы всё присваивают себе.

Астрая-2 лежала у подножия холма, наполовину присыпанная землей и её уцелевший один единственный жидко-кристаллический глаз бездумно и отстранёно смотрел на нас с Гарри. И даже такому несведущему в кибернетике человеку, как я, было ясно, что роботессе, хоть фигурально, хоть буквально выражаясь, но – гайки. Так как, скорее всего, электромагнитным излучением бушевавшей здесь бури сознание роботессы полностью стёрто со всей матрицы. Думаю, шестидесятиядерный процессор вышел из строя и на винчестерах робота оставалось не больше десятка терабайтов памяти. Отныне и навечно в плане интеллекта железная девушка была, в полном смысле этого слова, девственно чиста.

Я кашлянул, пытаясь избавится от набившейся в глотку гари, и огляделся.

Над головой что-то подозрительно прожужжало.

Подняв взор повыше, я обнаружил, что к остаткам Астраи уже слетаются местные киберстервятники. Небольшие, размером со среднюю венерианскую колобуду, сверкающие диски и трапеции. А также – колабации. Они барражировали над Астрайкой, разглядывая через мощную оптику нельзя ли чем поживиться.

А поживиться было чем. Ведь некоторые детали тела Астрайки были пригодны для повторного использования. Но мы не собирались раздаривать боевую подругу на коллекции.

– Кыш, кыш, проклятые! – замахали мы с Гарри руками и заорали падальщикам, тем самым отгоняя непрошенных гостей. – Не видать вам её ядерного миниреактора, как собственных высших резистентных квазиций, – выкрикнули мы, чтобы у летающих бестий не возникло и тени сомнения относительно твердости людей в намерении – не уступить и наномолекулы из тела железной подруги.

– Лучше мы сделаем ей памятник. Из нее же самой. Установим, как танк, на перекрестке дорог, – сообщил я стервятникам, пока те в нерешительности раздумывали, что предпринять дальше.

– Или отремонтируем, – добавил, славящийся крайней прагматичностью и скупердяйством, Уорхол.

И я не без уважения взглянул на старика. Мысль о ремонте ни за что бы не пришла мне в голову самостоятельно.

Тем не менее, стальные твари потянулись прочь. Перемалывая винтами воздух, взвихривая его реактивными струями, они проплыли над покрытой оспинами воронок землею и быстро растаяли в синем мареве.

И ещё долго до наших ушей долетало их недовольное, басовитое гудение.

Пока я глядел вслед отблескивающим сталью летунам, Гарри вытащил из кармана небольшой тускло отсвечивающий шар. Натиснув какую-то кнопку, он бросил штуковину себе под ноги. Шар тут же развернулся в удобное и относительно современное кресло.

Уорхол, не медля, уселся в кресло и закурил толстую коллекционную сигару.

– Итак, Сэм, пришло время подвести итоги, – глубокомысленно изрёк шеф. – В конце концов, ты выполнил задание. – Он выпустил изо рта клуб синеватого дыма и тот поплыл над холмом, заслоняя солнце так, что практически началось солнечное затмение. – Понимаешь, приятель... В твою задачу, ведь, входило нахождение лазутчика. Его поиски, а не уничтожение. Уничтожить эльмопейца должны были другие. – Уорхол загадочно сверкнул глазами и непонятно было сердится ли он. – Первая часть твоего задания, – продолжал между тем шеф, – влюбление в себя знаменитой Астраи была тобой выполнена. В результате мошенница приставила к Хитрому Лису личного телохранителя, телохранителя, который, как мы знаем, так или иначе, пытаясь защищать своего подопечного, уничтожил опасного лазутчика... Тем самым, Сэм, как ни верти, получается резидента ухайдакал ты. То есть – Сэмюэл Орлов. Благодаря, так сказать, твоим личным деловым качествам по влюблению в себя Астраи, если уж говорить по казённому. Но скажи честно, – Гарри нахмурился, – зачем тебе понадобилось швырять в меня робота? И, вообще, для чего ты разыграл весь спектакль? Ну, будто бы Хитрый Лис – твоя первая и настоящая личина, в данное время загнанная лучшими психологами Лиги в самую глубину твоего подсознания – зачем было разыгрывать, что она, эта заведомо атавистическая и пропащая душа взяла над тобой верх? А? Ответь на этот вопрос честно, Сэм.

Я стушевался. Но не надолго. Всего лишь на пару секунд. Мне ведь не впервой отбивать атаки Уорхола и отвечать на его коварные вопросы.

– Ну, во-первых, – тяжко вздохнул я, – надо было отвлечь чем– то внимание облака. Нужно было обставить всё так, чтобы облако ничего не заподозрило насчёт наших с тобой, Гарри, планов. То есть – истинных намерений. А точнее, намерений Лиги. Во-вторых, Астрайка моя жена, Гарри. А ты, чтоб тебе жить долго, использовал её образ для своих мелких афер в отношении меня. Пойми, старина, всё это оскорбительно. И для меня и для моего семейного положения, Гарри. А значит и для Лиги. Вот так.

Готов поклясться, Уорхол чуть не проглотил сигару, за мгновение до того как я замолчал. И, естественно, шефа поразило больше всего моё объявление о моем браке. Если не сигарой, то дымом он уж точно подавился.

А в следующую минуту я имел честь наблюдать, как лицо Гарри прошло через всю гамму оттенков, которые только есть в радуге. И как только этот парад цветов завершился победоносным торжеством багрово-красного, Уорхол весь затрясся от злости.

– Что я слышу, Сэм?! Ты лучший агент Лиги, женатик? Женился на этой дешёвой... налетчице! Ты не сбрендил случаем?.. Ну да ладно, чёрт с ним, Астраю твою перепрограммируют. Превратят её, если не в ангелочка, то уж, по крайней мере, во вполне пригодную для социума личность, без особых закидонов с её стороны... Но дети, Сэм! Ты о них думал?! Производное генов Астрайки, известной налетчицы и генов непревзойденного мошенника, каким... хм... являлся Хитрый Лис – это ж бомба! Это социальная бомба всегалактической значимости, Сэмюэл! Это гибель Лиги и галактики. Твои детки, Сэмюэльчик, уничтожат Лигу играючи. И по всей галактике покатится волна произвола. Сэм, ты – антихрист! – Лицо Гарри из красного стало белым, а сам он взмок так, словно только что финишировал на звездолётных гонках «Кассиопея – Марс». – Мы можем внести коррективы в психику любого человека. Пусть таким человеком будет даже Астрая. Но гены, парень, изменить нелегко... У вас с этой бабёнкой родятся записные ублюдки, Сэм. Попомнишь моё слово! Не надо быть особым специалистом, чтобы дойти до таких выводов собственным умом. О, Боже, неужто в Галактике не нашлось хороших, скромных девушек?

– К сожалению это так, Гарри, – сказал я. – Мы познакомились в космосе и венчались второпях. При абсолютном безлюдье. Согласись, при таких условиях альтернативы нет. К тому же все твои завывания – старая песня. Сейчас ты напоминаешь одного из выживших с ума старичков. Не гуляй с этим, не дружи с тем!.. Нет, Гарри, так не пойдет. Я тебе не мальчик. Завтра подаю рапорт. С меня довольно, я увольняюсь!

– Пиши свой скучный рапорт, – высокомерно процедил Гарри. – Пиши, писака. В свое время я написал таких бумажек без счету. Рапорт? – хохотнул он. – О каком увольнении ты говоришь, Сэм? Ты ведь знаешь не понаслышке: из Лиги не уходят. Не уходят добровольно, Сэм. Вот что я имею в виду. В любом случае, сынок, оттуда выносят. Причем вперёд ногами. Проще говоря, тебе вгонят пулю в лоб, если ты уж очень будешь усердствовать в своих притязаниях на выход из Лиги. И дело тут не в жестокости. Совершенно небольшое количество свинца будет единственной реакцией Лиги на твоё предательство. Ибо Лига это не шарашка. Лига – серьёзная организация.

Наверное, губы мои скривила самая скептическая, самая презрительная усмешка на какие я был только способен.

– Гарри! – воззвал я. – Ты и вся твоя долбанная Лига иногда просто бесите меня. Я знаю, что мокрушничество в вашей среде обычная вещь. Но неужели невозможно хоть когда-нибудь обойтись без всех этих смертей? Вы делаете хоть когда-нибудь исключения? Признавайся старый деспот.

Гарри вздохнул и как бы в беспомощности развел руками. Пожевав губами, сплюнул.

– К сожалению, делаем, Сэм. Например, для тебя. Вспомни, как взяли мы тебя на Фарагосе. Ты тогда здорово отстреливался. У всех нас был приказ не церемонится с Лисом. Ты отчаянно отбивался. И подстрелил нескольких наших. Но я настоял на том, чтобы взяли тебя живым, Сэм. Я и никто другой!

– Чтобы сделать из Хитрого Лиса лабораторную крысу.

Не глядя в мою сторону, Гарри кивнул головой.

– Да, мне хотелось посмотреть, Сэм, получится ли у докторов переделать отъявленного подонка и конченого негодяя в добропорядочного и законопослушного гражданина, образцового члена галактического сообщества. Агента Лиги, наконец, дубина, – генерал как-то странно вгляделся в меня.