Текст книги "Отпетые мошенники галактики (СИ)"

Автор книги: Валентин Февраль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

После таких инструкций нельзя сказать, что мы ободрились сильно. Но наша обреченность как-то стала несколько притупляться.

Когда мы отъезжали, сторож незаметно перекрестил нас вдогонку. А ещё вытер украдкой набежавшую слезу. Не иначе мы понравились доброму старику и он сильно жалел нас. А возможно он вспомнил свои молодые годы. Те самые, когда был таким же бесшабашным и безрассудным, как мы.

Как бы там ни было, но мы отправились в путь. И очень скоро, сидя за рулём, я понял одну нехитрую истину. А именно то, что педаль тормоза, как и педаль газа в этом чуде технической мысли прошлых эпох совершенно излишни. То есть, сколько ни дави на эти штуки, ничего не меняется в окружающем мире. И с таким же успехом я мог нажимать на любую другую часть автомобиля. Например, на бампер. Или – багажник. Результат был бы таким же. Вернее при нажатии на тормоз и газ (в любом их сочетании) результативность такого акта сводилась к абсолютному нулю, который в свою очередь устремлялся к бесконечности.

Очень скоро мы привыкли, что мотор издаёт любые, самые невероятные звуки. Любые, кроме тех, какие ему полагалось издавать.

Колёса скрипели и скрежетали. А глушитель так оглушительно хлопал, что мы всерьёз заподозрили, что это не глушитель, а усилитель. И от хорошего качества его усиления в радиусе не менее чем тридцати миль попряталось всё живое. И мы это хорошо осознавали. Так как нам самим хотелось поскорее спрятаться от издаваемых автомобилем звуков. Ведь мы были тоже живыми существами. Не хуже тех, что уже успели попрятаться. Но они спрятались. А мы нет.

Причём, при всём при том, карбюратор вообще, кажется, объявил бессрочную забастовку. И скорее всего не собирался работать в ближайшую декаду месяца.

Зато счётчик километров попросту свихнулся. Он разошёлся не на шутку.

Цифры на нём мелькали с такой скоростью, что рябило в глазах. И я всерьёз заподозрил, что это странное устройство стояло до сих пор в скоростных разведывательных космических крейсерах, отсчитывая там парсеки и мегасеки. А не какие-то жалкие метры и километры.

Радиатор мы потеряли сразу, как только выехали. О чём ни сколько не жалели.Но, видимо, об утрате радиатора нас пытался уведомить орущий и скачущий на дороге позади сторож. Но, сидящие в автомобиле, самонадеянно не вняли гласу, вылетающему из надсаженной глотки старика. Зато с другой стороны без радиатора автомобиль быстрее бежал.

Видимо, интуитивно мы уже тогда понимали, что без радиатора при езде на нашем авто меньше шума.

В общем, неспешно, зато довольно шумно тащились мы по бездорожью среди безлесых, заросших бурьяном равнин, которые изредка разнообразили разве что совершенно лысые желтоватого цвета пустоши. И я с унылой подозрительностью то и дело поглядывал на редкие пологие холмы, поросшие всё тем же низкорослым бурьяном. Эти скромные и непримечательные возвышенности к величайшему моему сожалению отчего-то напоминали мне братские могилы таких же автомобилистов-неудачников, каковым я виделся с недавних пор самому себе.

Очень скоро я высказал свои соображения по поводу ассоциации холмов с могилами вслух. И Астрая к моему удивлению поддержала меня. Она сказала, что учитывая примерно одинаковый возраст виденных нами автомобилей и древних могильников, я вполне могу оказаться прав.

Через полчаса езды в грохоте и тряске мы оказались на приличном расстоянии от гостиницы. А ещё часа через два сумели даже отъехать от неё настолько, что она уже не заслоняла половину неба.

Тем не менее, в какой-то момент это учреждение вообще скрылось с глаз, а впереди перед нами возникла небольшая речушка с мостом.

О реке судить не берусь. Возможно, её возраст исчислялся миллионами лет. Но мост, по-моему, был старше. Я не встречался в своей жизни с такими случаями, когда мост строили раньше речки. Но, видимо, такое иногда происходит. И наш случай как раз, не смотря ни на что, был из разряда таких.

Да, мост был ветхим и дряхлым. Он был настолько ветх, что виделся нам не просто мостом, гидротехническим сооружением, а, по меньшей мере – прародителем Вселенной.

Причудливой аркой изогнулся он над пенистыми, быстрыми струями, напоминая всему живому о бренности и тщете существования.

За мостом опять потянулась всё та же пустошь, которую кто-то любовно, оставаясь инкогнито, засеял сорняками.

Мотор к этому времени хорошо прокалился. А на капоте можно было даже жарить гренки, проголодайся кто вдруг. Накалился он до тёмно-вишнёвого цвета, местами переходящий в нежно-сливовый.

-Там! – эмоционально выкрикнула Астрая, указывая рукой вперёд.

Но я уже и сам видел.

А видел вот что. В двухстах с небольшим метрах, прямо по курсу движения и недалеко от дороги собралась пёстрая толпа.

Не берусь судить сколько их было. Скорее всего, человек тридцать. Или около того. Славная публика, насколько я понял из происходящего, собиралась кого-то линчевать. Не то повесить, не то сжечь.

И всё, конечно, не взирая на протесты жертвы.

Мы с Астраей неплохо видели красное от негодования лицо экзикутируемого, когда того, вопреки его возражениям затаскивали на эшафот.

С нашим драндулетом к этому времени произошло чудо. Он настолько хорошо разогрелся, что, несмотря на его загоревшийся мотор, он сам, без понукания бодренько покатил вперёд, приводя в радостное изумление своих пассажиров.

Ещё часок-другой такого бега и мы бы достигли скорости гораздо большей скорости телеги.

Единственное, что мне не нравилось в перемене жизненного кредо авто, так это то, что оно теперь не слушалось руля.

Поэтому, когда сие чудо технической мысли выскочило из колеи и ринулось в самую гущу, вдруг почуявшей неладное и принявшейся разбегаться публики, я мог лишь только констатировать сей факт, не вмешиваясь в происходящее. Другими словами, сложив руки на груди, я с философским спокойствием наблюдал как люди уворачиваются от ржавого бампера. Изменить что либо в окружающей реальности не представлялось возможным.

И вот, глядя на перекошенные ужасом лица разбегающейся публики, я подумал, что нет худа без добра и наконец-то за последние несколько часов надоедливой, нудной тряски хоть какое-то развлечение.

Мы впилились точнюсенько в эшафот, оказавшийся на деле поленницей дров для сожжения обладателя виденной нами весьма примечательной красной физиономии. А в следующую минуту мотор напоследок чихнул, как словно бы простудился и заглох.

Glava XXV.

-Эй, полегче, – пробасил привязанный к этому времени к столбу краснолицый. – Вы чуть не задавили меня.

-Молчи, несчастный! – возопил я. – Чья бы корова мычала. Тебе жить-то осталось с гулькин нос, и того меньше. С таким окружением, как у тебя, молиться надо, а не привередничать.

-Вот именно, – ухмыльнулся, не смутившись, краснолицый. – Жить может мне осталось всего ничего, а вы мне и эти драгоценные минуты портите. Мы живём в правовом государстве, господа. И я имею полное право дожить до полагающейся мне казни. А вы на своём долбаном тихоходе...

-Во-первых, ну какой же это тихоход? – оборвал я его, всерьёз обидевшись за своё авто, к которому уже начал, несмотря на все выбрыки последнего, прикипать душой. – Эта колымага только кажется на вид неповоротливой, да неказистой. На самом деле она развивает скорость аж целых пять километров в час, и судя по последним, самым пристальным моим наблюдениям, такая скорость для неё не предел. Думаю, к вечеру, уж коли она не взорвётся, её возможности уложатся в пять с четвертью. И все улитки, черепахи и, возможно, мертвецы на кладбище окажутся в её кильватере.

-Здесь один тоже так считал, – хмыкнул приговорённый.

Что-то в голосе краснолицего меня насторожило.

-Не хочешь ли ты сказать..., – начал я.

-Хочу, – нахально заявил детина. – Я и есть тот самый автолюбитель. – Он нахмурился и попробовал перегрызть верёвку. У него ничего не вышло. – Я и сейчас не раскаиваюсь в содеянном, – вздохнул он. – Но те господа, – он кивнул в сторону толпы, которая уже оправилась от пережитого, нагнанного на них несущимся в лоб горящим автомобилем. Теперь толпа злобно поглядывала в нашу сторону, явно замышляя нехорошее. – Это они, борцы за чистоту природы. Общество защиты кузнечиков, идеализаторы фитофторы, члены тайной ботанической секты с громким и претенциозным названием смерть цивилизационщикам! – проревел детина. – Послушайтесь моего доброго совета, – попросил он проникновенно. – Если вы ещё не совсем выжили с ума и способны передвигаться, бросайте меня и бегите отсюда в темпе. Поверьте, это сборище – опасная банда. Ради процветания одного маленького, невзрачного листочка они способны погубить весь белый свет, всё человечество разом. Эти любители крапивы и прочих сорняков одержимы идеей, что Природа это и есть Бог, а человек по их мнению – лишь плесень, паразит на теле Бога. Они – гнусная и безжалостная религиозная секта, а меня приговорили к сожжению за то, что я, по их мнению, быстро ехал, а так же пролил на их драгоценную травку немного машинного масла. Спасайтесь. Не повезло мне, ребята, но, может быть, вам удастся вырваться из жутких лап этих сумасшедших.

Отвлекаясь малость от пересказа сути нашей беседы с этим интересным и колоритным во всех отношениях малым, скажу лишь, что, пока мы беседовали с ним тихо и мирно, толпа пришла в движение и, рассредоточившись, принялась брать нас в кольцо.

Некоторые из любителей природы и не любителей техногенного, как я уже знал, прогресса удерживали в руках здоровенные, увесистые булыжники.

Парни наступали сплочёнными рядами. На их лицах читалась мрачная решимость бороться за каждую былинку на свете до последней нашей с Астраей капли крови.

-Тебе не кажется, радость моя, – обратился я к супруге, – что мы вмешались в дело, которое не имеет к нам никакого отношения? Тем не менее, дорогуша, придется сыграть в этой партии роль ведущей скрипки.

-Как скажешь, милый, – кротко улыбнулась Астрайка, отшвыривая ударом крепенькой ножки подкравшегося на неосмотрительно близкое расстояние любителя ботаники.

Второго она огрела своей маленькой, совсем не страшной на вид рукой, но в которой была зажата, тем не менее, хотя и допотопная, но довольно увесистая заводная ручка.

Вслед за этим другой свободной рукой жёнушка, пододвинула ко мне уже открытый и изготовленный для боя чемоданчик, с которым, как известно, я не расстаюсь.

Я не стал ломаться и выпендриваться. Я достал гранату начинённую по самую завязку крепкими и тонкими сетями. Я активизировал гранату и швырнул в самую гущу нападающих.

Понадобилось несколько секунд, чтобы большая часть негодяев вышла из строя. Все они очень скоро беспомощно трепыхались, громко ругаясь и ещё больше запутываясь от того в сверхпрочных синтетических волокнах.

Я посмотрел на детину. Тот изумлённо хлопал ресницами, взирая на грандиозную картину невиданного доселе, стопроцентно гуманного побоища.

Однако не все из агрессоров сумели угодить в сети. Те, кому посчастливилось избежать неожиданного пленения, немного посовещавшись и придя в себя, снова ринулись в атаку.

Я их прекрасно понимал. Не очень-то легко поверить в поражение, когда перед тобой всего пара бойцов против трёх десятков и когда победа так близка.

Подождав, когда ко мне подбежит первый, я хорошей оплеухой свалил его наземь и, пока Астрая отбивала нападение ещё двоих сзади, окатил самых неугомонных хорошей порцией усыпляющего газа из специального миниатюрного баллона.

Не прошло минуты, как теперь уже все лежали на земле неподалёку от автомобиля, весело и наперебой храпя.

-Не хило! – только и смогла вымолвить, обводя место завершившегося боя широко открытыми глазами, недавняя жертва ярых приверженцев извращённой идеологии ботанического склада.

-Эти ребята выбрали для себя не слишком верный жизненный путь, – сказал я назидательно, указывая на них краснолицему. – Надеюсь, что после этого инцидента они хоть немного задумаются над тем не является ли человек более важной фигурой в существующем мире, чем сопутствующий растительный декор... Кстати, дружище, не знаешь ли ты случайно, где мы можем найти Лес нападающий на людей?

-ЛСиП? Лес Скорби и Печали? – улыбнулся наш знакомец и, вдруг, откинув голову и выпучив глаза, он расхохотался во весь голос.

Никогда в своей жизни я не видел, чтобы человек так смеялся. У него даже глаза покраснели, а лицо, наоборот, посинело. Так он зашёлся, бедняга, и так развеселился.

Глядя на него, начали похохатывать и мы. Чисто машинально. Нас жутко заинтересовало, что же весёленького мог вспомнить наш новый приятель, что так развеселился. И мы уже хотели потребовать от веселящегося в одиночку краснолицего, чтобы он и нам рассказал свой новенький анекдот.

Но тут парень внезапно взревел:

-Да уберите же эту гадость с меня! Снимите её. Или она защекочет меня до смерти. -Только после этих слов нашего знакомца мы увидели большую, серую гусеницу заползшую ему за шиворот. Гусеница была толщиной в руку и не меньше её длиной. Она ползала по шее и спине парня, чем немало веселила его, щекоча кожу своими юркими ножками.

Наверное, ещё немного и парень лопнул бы от смеха. – Что стоите, недоумки?! – ревел он, задыхаясь. – Снимите её, мать вашу. Вы, что, офигели?

И пока я стоял, размышляя не взорвать ли мне наглого, зарвавшегося червяка парочкой осколочных, противодзотных гранат повышенной разрушающей силы, Астрая вышла вперёд и смахнула мохнатоножку ловким движением руки.

Как просто всё гениальное!..

Вот и верь после этого древним мудрецам утверждающим, что курица – не птица, а женщина – не человек.

Верзила обессиленно повис на стягивающих его верёвках и некоторое время не проявлял никакой жизненной активности. Мне показалось даже, что он помер, по-свински перед этим не попрощавшись ни с кем.

Мы отвязали покойника, положили его на землю. Только после этого труп зашевелился.

-Мой дед и отец умерли от щекотки, – доверительно сообщил труп, открыв глаза. – Деда насмерть защекотали гвардейцы кардинала Совершенного во время Панической войны, прямо на поле боя. А отца – клопы в номере гостиницы, который он снимал во время своего визита на одну из отсталых планет. Он так смеялся, так смеялся! Многие слышали его. Но никто не осмелился открыть дверь. Ведь мой папа был не абы кем, а самим сенатором. Всего два-три каких-то клопа и нет человека. Да, он был великим политиком, – ответил верзила на наши недоумённые взгляды, – но проклятые насекомые, а, вернее, его повышенная чувствительность к щекотке погубили его.

-Ты как хочешь, – сказал я супруге упавшим голосом, – а я больше не могу. У меня нервы не железные.

И я повернулся на все сто восемьдесят градусов, собираясь уходить.

– Эй, есть здесь кто-нибудь?! – крикнул я, перекрывая экологически здоровый храп борцов за чистоту природы.

И тут один из запеленатых в сети сектантов отозвался экологически бодрым голосом:

– Я слышал вы ищете проклятый лес, ЛСиП? Если развяжете, я укажу путь.

– Дудки, – привычно схитрил я. – Валяй так. Сначала информация, потом свобода.

– За тем высоким холмом, что на севере, – наконец, сдался парень. – Слушай, развяжи, а?

– Обратись вон к тому джентльмену в изорванных штанах, – указал я на верзилу. – Теперь он будет решать головоломные шарады ваших судеб. Нам же некогда, приятель. Нас ждёт Лес Скорби и Печали. ЛСиП.

Минут десять я гремел заводной ручкой под отсутствующим радиатором. Но, после того, как из этой затеи ничего не вышло, мы двинулись пешком.

Здоровяк, было, вызвался в провожатые. Но мы сказали, что у него и без того забот по самую крышу. И указали на сектантов в художественном беспорядке разбросанных вокруг сооружённого ими же кострища.

Лес Скорби и Печали открылся, лишь только храбрые путешественники поднялись на вершину холма.

Glava XXVl.

Не скрою, Лес сразу поразил нас своей мрачной красотой. А ещё – сюрреалистической безысходностью и некой романтической фатальностью, резко бросающимися в глаза. Излучение запредельного предела исходило от странного образования. И мы ощущали давящие в наглую на психику, чуть ли не различаемые визуально, эманации. Тем не менее, в данном контексте остановимся чуть подробнее на том, что же мы видели.

Так вот, то, что называлось Лесом Скорби, и Печали на самом деле представляло собой стелющееся над самой землей подобие грозовой тучи. Туча занимала площадь не менее нескольких сотен гектар.

В этой, абсолютно странной, туче, тем не менее, угадывались очертания образований напоминающих ветви, стволы, кроны деревьев. И, вероятно, именно из-за такой особенности Туча и получила своё имечко.

Во всяком случае, довольно скоро я заметил одну вещь. Если я смотрел прямо на тучу, я её почти не видел. Тем более, не видел ветвей и стволов, прячущихся в её сумеречной глубине.

Но стоило хотя бы чуть-чуть отвести глаза, как картина в корне менялась. С отведенными глазами я видел тучу более детально, более четко.

То есть, тучу достаточно результативно можно было наблюдать лишь боковых зрением. Потому, после некоторых зрительных экспериментов выразившихся в скашивании глаз с последующим их выпрямлением, я всерьез начал полагать, что без тривиальной магии в этом деле не обошлось.

Тем временем, пока я занимался экспериментами, портящими зрение, Астрая зашла мне за спину и как-то поутихла там. Чуть погодя, заподозрив неладное, я обернулся и... оторопел.

Конечно, от моей Астрайки всякого следует ожидать. И как показывает практика, сюрпризы женушка преподносит в самый неподходящий для того момент. Но то, что я увидел у себя за спиной опровергло все мои, даже самые смелые ожидания на сей счет.

Ибо позади меня стояла не одна Астрая. Их там отиралось целых две!

Стараясь казаться спокойным, я закрыл один глазик, надеясь, что у меня всего лишь раздвоение в глазах и уж после такого нехитрого, но проверенного веками приёмчика всё станет на место.

Не тут-то было.

Вторая Астрая не хотела исчезать. Видимо она очень привыкла к первой.

Скорее всего, ей вообще нравилась наша компания. Ведь с нами было так весело и интересно. И только по этой причине, как мог я предположить, эта вторая, точная копия первой, на веки вечные решила скрасить свою и нашу жизнь своим присутствием.

Наверное, у моей Астрайки была сестра. И до сих пор жёнушка лишь умело скрывала это. Я так ей об этом и сказал. А, вернее, сказал обеим. И ещё я спросил свою Астрайку, надеясь, что она действительно моя, почему это она так долго морочила мне голову, скрывая, что у нее есть близняшка.

На что мне ответила одна из этой дружной парочки, что вторая Астрайка – ничто иное, как серворобот и, по сути, это создание является настоящей Астрае не родственницей, а сестророботом, электронной куклой созданной преднамеренно, как и все другие роботы этого и других классов.

А потом Астрайка сказанула такое, что я совсем офонарел. Оказывается, Астрая-2 изготовлена давно. И за исключением редких случаев она всегда была при мне. Только я, по словам настоящей Астрайки, недотёпа не знал о том.

Выражаясь более точным и беспристрастным языком, сестроробот постоянно присутствовал при мне. Начиная с того момента, как я схватился драться с псевдографом в том дурацком карцере на «Покорителе».

Именно в тот момент, воспользовавшись сумятицей, и тем, что моё внимание отвлечено, Астрая-2 вошла в помещение и по сю пору находилась при Лисе неотлучно.

– Но как же ей, то есть ему, роботу удавалось оставаться всё время незамеченным? – не мог скрыть вялого удивления я.

– Она всегда пряталась от тебя. То есть она или находилась за твоей спиной или в густой тени. Держалась вне поля зрения, – пояснила Астрая. – Так происходило и на «Покорителе» и в брачной капсуле и даже в падающем реакторе пиратского линкора.

– А когда ты выбросила меня за борт? – коварно и не без ехидства поинтересовался я.

– Тогда тем более. Ведь, если б мой робот не прикрыл тебя своим защитным полем в открытом космосе, ты бы за считанные мгновения превратился в холодную ледышку. – Астрая улыбнулась. – Астраю-2 я заказала арктурианский год назад для того, чтобы она сбивала со следа полицейских ищеек, если те привяжутся ко мне. Я её создала для себя. Однако когда я увидела тебя, идеалистически настроенного романтика, совершенно не ведающего жизни и тем более не приспособленного к ней, я решила, что тебе в качестве телохранителя Астрая-2 нужнее.

– Послушай, детка. – Сказал я лишь слегка уязвленный, зато сильно обозлённый. – Сначала ты спёрла мой револьвер. Потом натравила на меня параноидального псевдографа. Это было уже слишком, но и этого для тебя оказалось недостаточно. Ты женила меня на себе. После чего попыталась прикончить. Я ни черта не понимаю. Объясни, что происходит? Кто ты? Что ты такое на самом деле? Я до сих пор не знаю, откуда ты такая резвая взялась. Не кажется ли тебе, дорогуша, что пришло время во всем объясниться? Ты-то, чёрт возьми, сама хоть знаешь кто ты голубушка?

Астрая очень внимательно выслушала мою тираду, чему-то задумчиво улыбаясь. Может быть той чрезмерной эмоциональности, с которой я задал ей некоторые вопросы. А затем сунула себе в рот руку. И, вдруг, она вытащила оттуда некую металлическую штуковину, в которой я опознал распространенный в галактике многорегистровый модулятор голоса.

После чего моя Астраечка обратилась ко мне донельзя изменившимся, но на удивление знакомым прокуренным мужским голосом:

– Ты этого сам хотел, Сэмюэльчик. Только не делай ничего не понимающую мину, дружище, и не хлопайся в обморок.

Признаюсь, я с трогательной доверчивостью последовал этим инструкциям, и это заметно помогло мне в дальнейшем.

Сперва я обнаружил, что рука, жестом фокусника выудившая из глотки Астраи (?) модулятор, оказалась вовсе не женской ручкой, а скорее наоборот.

А потом я увидел, как эта же самая рука приблизилась к лицу Астрайки и стащила это лицо, извиняюсь, со своего места, обнаружив тем самым другое лицо и передо мной предстал совсем другой человек – мужчина с поразительно знакомой внешностью.

– Хе-хе, Хитрюга Лис! Узнал ли ты, хе-хе, меня?.. Или, хе-хе, пока нет?..

Что-то шевельнулось в моей душе. Какие-то неясные ассоциации, ощущения и подозрения. Что-то смутное и расплывчатое.

Но тот самый тип, который нарисовался вместо Астраи, с понимающей миной сунул мне в рот маленькую розовую таблеточку, которую я, скорее инстинктивно, чем осознанно проглотил.

В голове словно петарда разорвалась. Перед глазами поплыл туман и какие-то багровые хлопья. А ноги подкосились, сделались ватными. Я весь был как пьяный. Но, слава Богу, навалившийся кошмар очень быстро закончился и через минуту я чувствовал себя значительно бодрее.

– Это антигипноксин. Противогипнозная таблетка. – Пояснил Уорхол.

Да, теперь я узнал оборотня. Им оказался старина Уорхол. Тот самый чудак, который, как сам он считал, руководил Лигой по борьбе с мошенничеством. И, который отправил меня Хитрого Лиса выполнять задание. А точнее – в ссылку.

И там, в гостинице. Тоже, был он. Только тогда я не узнал Гарри. Приняв шефа за гостиничного жулика.

-Теперь-то ты вспомнил, что тебя загипнотизировали перед отправкой на задание? – поинтересовался шеф с довольно нелюбезным выражением на лице.

Впрочем, в полном соответствии со своими стандартами. Именно так он предпочитал общаться с подчиненными.

В голове быстро прояснилось. Прежняя сумятица и сумбур в мозгу Хитрого Лиса исчезли.

– Где Астрая, Гарри? – спросил я нехорошим голосом, ошалело, озираясь вокруг. – Куда ты её дел, старый мошенник? Отвечай, палач! Ты убил ее? Посадил в тюрьму? Четвертовал? Отдал в руки правосудия? – Только теперь я почувствовал сколь привязался к девчонке. Если Гарри прикончил Астрайку, мне её будет не доставать. – Отвечай, старый обманщик, или я... разорву наш контракт!

Должен признаться, в тот момент я готов был не только изорвать дрянную бумажонку, на которой стояли наши с Гарри подписи и которая, собственно, и являлась громко говоря, вышеупомянутым мной, контрактом. Я готов был проделать большее. Набить кому-то морду, например. Может быть, даже – легендарному основателю и руководителю Лиги.

И Гарри, видимо, уловил мое душевное состояние. Потому, сочувственно поцокав языком, он достал из кармана парочку сигар и протянул одну мне.

– Послушай, парень, – сказал он примирительно и беззлобно. – Жива твоя зазноба. Её здесь нет. Но она в гостинице. В шкафу ей не слишком комфортно, зато безопасно. Как она попала туда?.. Это слишком долгая история, сынок. Скажу только, что пока ты, якобы отключил меня, считая будто я нахожусь без сознания, и даже, пользуясь тем, что ты, как и обычно, Сэм, хлопал ушами, я успел подменить себя Астраей. Хотел и тебя подменить, Сэм, да не успел. Остальное было совсем просто. Вдвоем мы запихнули девку в шкаф. И закрыли.

Glava XXVll.

– Тем не менее, Гарри, я не слабенько врезал тебе, извиняюсь, по черепушеньке. Как же тебе удалось сохранить здоровье?..

– Пустяки, малыш, – покровительственно потрепал подчинённого по загривку Уорхол. А потом он сжал пальцы в кулак и стукнул костяшками себя по голове так, что минуты две мы слушали, наслаждаясь, плывущий над окрестными домами малиновый звон. – Ты же знаешь, Сэм, что перед тем, как я ухожу на задание, хирурги имплантируют мне, под кожу головы череп-каску. Так что никаких противоречий законам природы. – Уорхол ухмыльнулся. – Всё то время, пока мы ехали на той развалюхе к месту, где находится ЛСиП, я втайне посмеивался над тобой Хитрый Лис. И опасался лишь одного. Что ты полезешь целоваться. С тебя ведь станется, донжуан.

– Ну и пройдоха ж ты, Уорхол. – буркнул я. Откусив кончик сигары, я прикурил от протянутой Уорхолом зажигалки. – Но ты верни мне малышку. По-хорошему, старина. Чтобы не вышло чего-нибудь... Кстати, ты случаем не знаешь на ком я женился? Кто она? Кто эта бестия, Гарри?

Уорхол сосредоточенно выпустил облачко дыма. Выпустил здоровенное облако вонючего дыма в мою сторону, старый хрыч.

– Не кипятись, Сэм. Ты и сам в курсе кто эта девчонка. Просто в данную минуту ты не в состоянии сообразить, что она это она. Вот и всё.

– Не говори загадками, Гарри. Ты знаешь, я не люблю загадок. От загадок я, по меньшей мере, впадаю в бешенство.

– Хорошо. Я объясню тебе кто она. Только не хватайся за револьвер. Астрая – известная, а галактике мошенница. Она – Лиса. Ты же помнишь, что всех мошенников в галактике называют лисами?.. Помнишь?.. Ещё бы тебе не помнить. Так вот, – Уорхол отвел взгляд в сторону, – она настолько знаменита, что ей даже пришлось запустить дезинформацию в СМИ галактики о себе. Иначе мы бы её уже поймали и заключили в тюрьму на Ганимеде. Вот. Мы считали, что она в тюрьме. Естественно расслабились. В результате такой дезинформации все в Лиге расслабились. Поверили, в общем, сказкам. Ловка. Талантлива. Тут ничего не скажешь! Одним словом, мошенница, Сэм. Подобных давно не рождал преступный мир.

Теперь я вспомнил. Астрайка-налетчица! Да, она была известной фигурой. О ней говорили все. Весь мир. Центральные газеты прямо пестрели сообщениями о дерзких налётах шалуньи на инкассаторские суда. Девчонки большинства обитаемых миров, от мала до велика, мечтами стать похожими на Астрайку. Да чего греха таить, мальчишки – тоже.

– Однако что тогда бестии нужно. Что ей надо от меня? – вслух подумал я.

А Уорхол лишь прищурился от едкого дыма сигары, застилающего ему лицо. А затем почесал кончик носа срезом ствола воронёного револьвера, что всё ещё держал в руках.

– Ей нужно не что-то, Сэм. Ей нужен кто-то. Кажется, Астрая втюрилась. Серьёзно. Бьюсь об заклад, впервые в жизни. Ей нужен ты, Сэм. И, заметь, сердечный припадок случился с героиней нашей беседы не тогда, когда ты валял дурака в том грёбаном «Покорителе», а гораздо раньше. Когда ты ещё был...

– Хитрым Лисом, – закончил я. И тут меня как громом поразило! – Бедняжка, – сказал я прочувствованно. – Она не знает кто я теперь. Ей и невдомёк, что Хитрый Лис завязал со старым ремеслом, со своим прошлым. Что Лис теперь не преступник, разыскиваемый Лигой, а один из активных агентов Лиги!

– Рыбка попалась на крючок, Сэмюэльчик. Как и следовало ожидать, – буркнул шеф, потупя скромно глаза. – И немалая в том заслуга твоя, Сэм, – добавил он, стряхивая пепел себе на брюки. – Если б ты не перешёл тогда на нашу сторону...

– Я бы закончил в тюрьме, – додумал я за Гарри вслух. – Мне некуда было деваться, Гарри. Когда на моих запястьях защёлкнулись наручники и прозвучал ультиматум «тюрьма или сотрудничество», я предпочёл тюрьму. Но когда мне врезали слегка по почкам – попробовал изменить точку зрения. И у меня это получилось. Потому что отлавливать преступников, своих бывших коллег всё же лучше, чем терпеть унижения тюремных надзирателей.

– Тем не менее, Сэм, – откашлялся шеф, – мы поймали дрянную девчонку. Как некогда тебя.

– С чем и поздравляю. Тебя и Лигу, – несколько суховато заметил я.

– Поздравления, сынок, принимаю. От себя и от имени Лиги. Хотя кажутся они мне несколько преждевременными, – Уорхол поморщился. – Кроме преступности в наши дни захлестнувшей галактику, Сэм, существуют ещё проблемы внутренней и внешней разведки. – Гарри вздохнул. – В наше логово, в наш дом прокрался враг. Враг силён и опасен. И, к моему великому сожалению, он до сих пор не обезврежен.

– Стой!!! Постой, Гарри! Какой враг? Про врага и тем более про логово мы не договаривались! Так нечестно. Что на этот раз ты задумал? А?.. Отвечай, тиран! В твоих планах военный переворот? Свержение правительств целого созвездия? Отвечай, не молчи! Я требую разъяснений. Должен же я знать, в конце-то концов, во что ты меня пытаешься втянуть в очередной раз!

И я отступил назад, чуть не свалившись при маневре в глубокую яму, вырытую каким-то хозяйственным зверьком.

Гарри не знал, что ему делать. Заданные мной вопросы казались вполне справедливыми. И ответ на них он обязан был дать. Но вместо того, чтобы попытаться как-то сгладить то неловкое впечатление, которое он произвёл на меня, Гарри, вдруг, сделал вкрадчивый шажок в сторону Астраи-2. Металлическая кукла все еще стояла неподвижно рядом. Она производила бы впечатление живой Астраи, если бы не её неподвижный взгляд.

Нахмурившись, Гарри водрузил сестророботу сигару на плечо и, вытащив из кармана сложенную вчетверо бумагу, развернул ее. Бумажка оказалась картой.

– Вспомни, Сэм, что ты как полевой агент был направлен на поиски Астраи-мошенницы, уже в течение многих лет наносящей серьезный ущерб экономике галактики. Вспомнил? Но ты, пожалуй, еще не знаешь, что до той самой минуты, как ты получил задание, специальные службы Лиги какое-то время промывали мозги целой галактике. Лига внушала добропорядочным бюргерам и домохозяйкам, что ты дворянин и наследник многомиллиардного состояния. Мы потратили уйму энергии, денег и два года времени. И всё для того, чтобы мошенница услышала о твоём богатстве. И, чтобы она принялась разыскивать тебя, «богатенького». В итоге мы добились кой чего. Мы поймали ее, Сэм. Точнее, поймал Астраю ты. Но главным твоим заданием, Сэм, являлась не операция по обезвреживанию зарвавшейся мошенницы, а... нейтрализация резидента чуждой и враждебной нам цивилизации – галактики под кодовым названием Колючая Змея. На каком-то этапе, Сэм, ты нашёл этого резидента, вычислил его местонахождение и передал координаты в своём сообщении Штабу Лиги. И мы направили других агентов поближе к резиденту, пока ты, Сэм, на подручных средствах добирался до нужного места. И резидент этот, Сэмушка, ничто иное, как уже упомянутый тобой Лес Скорби и Печали. ЛСиП – сокращённо. Конечно, всё то, о чем я говорю, ты делал и делаешь подсознательно и в своем нынешнем состоянии Самюэла Орлова не помнишь ты ни черта. Но последнее обстоятельство в вышеозначенном контексте теперь не имеет никакого принципиального значения. Дело сделано, парень. И большое тебе спасибо за всё. Возможно, по возвращении в Лигу тебя наградят Почетным Орденом.