Текст книги "РАБСТВО"

Автор книги: Валентин Егоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

Глава 13.

       Вот уже который месяц «Весенняя Ласточка» без устали бороздила желтые воды Внутреннего океана Тринидада. Каждый вечер наша бирема швартуется у какого-либо пустынного пирса, загружается непонятным, скрытым от глаз рабов-гребцов грузом и тут же снимается со швартовых, чтобы покинуть это место. Бирема никогда подолгу не задерживаясь в одном месте, море было ее домом, она ходко летала по морским волнам и под парусом, и под веслами. Ночь была ее лучшей подругой, чем темнее был небосклон, тем было лучше для шкипера и его экипажу проворачивать свои делишки. Загрузка «Весенней Ласточки» производилась одними только ночами, а в светлое время суток она близко не подходила к берегу, а под всеми парусами или под веслами неслась к очередному месту разгрузки или погрузки.

       В таких местах на борт биремы сначала взбираются странные и подозрительные личности, с повадками или манерой поведения контрабандистов или, возможно, таинственных пиратов. Но все эти люди не были контрабандистами или пиратами. Несколько раз я становился невольным свидетелем того, что грязным и рваным верхнем платьем этих людей сверкали золотые позументы дорогих камзолов и оружие, украшенное золотом и драгоценными камнями. Шкипер всегда встречал таких людей у трапа, проводил их на верхнюю палубу, беседовал или переговаривался с ними громким шепотом, а затем между ними производился обмен маленькими или большими замшевыми мешочками. Разносившийся при обмене звон из этих мешочков, собой напоминал звон золотых или серебряных монет. После осуществления такого звонкого обмена, на борт и в трюм "Весенней Ласточки" заносились большие коробки, ящики и тюки, а иногда вместо груза мы перевозили людей. Как только погрузки заканчивалась, матросы экипажа старались, как можно быстрее, поднять паруса биремы и во мраке ночи исчезнуть с этого места.

       Я обратил внимание на то, члены экипажа "Весенней Ласточки" и ее рабы-гребцы никогда не принимали участия в погрузке или разгрузке груза биремы. Матросы экипажа не были чистоплюями или белоручками и особо не чурались тяжелой работы на палубе или на мачтах с парусами. Любое приказание шкипера исполнялось молниеносно и воспринималось матросами, как закон, во всех случаях обязательный к исполнению. Но матросы близко не подходили и пальцем не прикасались к грузу, они только следили за тем, чтобы носильщики или подносчики груза укладывали груз в точно обозначенное шкипером место в трюме или на верхней палубе биремы.

       Шкипер, будучи полновластным распорядителем "Весенней Ласточки", с большим уважением относился к матросам экипажа, никогда зря их не погонял и никогда не тыкал им, а только требовал четкого и точного выполнения своего приказа или распоряжения. Матросы отвечали шкиперу уважением, не понибратствовали с ним, а делали свою работу так, чтобы четко выполнить его указания. Эти установившиеся взаимоотношения шкипера с экипажем биремы "Весенняя Ласточка, мне очень напоминали взаимоотношения, существующие на военных флотах между офицерами и рядовыми матросами. Иногда под вечер мне приходилось наблюдать весьма странные вещи, когда члены экипажа биремы разбивался на двойки и тройки и с ножами в руках оборонялись или нападали друг на друга, временами матросы с одними только ножами в руках демонстрировали, как производить абордаж по захвату другого судна. Причем, каждый матрос экипажа имел собственный нож или маленький кинжал, с которым они не расставались ни на минуту, о что касается владения ими, то пускали в дело не задумываясь и управлялись с ними не хуже любого профессионального солдата или наемника. Помимо личного оружия матросов, ножей и кинжалов, на биреме имелось и другое оружие, которое хранилось в специальной каюте, кличи от которой шкипер держал при себе.

       Пока еще мне не удалось понять и разобраться, чем же конкретно бирема "Весенняя Ласточка" занимается. Но высокий рост позволял мне наблюдать за тем, что происходит на верхней палубе биремы. Когда мы с соседом не работали веслом и у нас появлялось свободное время, то каждый из нас начинал заниматься своим делом. Сосед становился к борту биремы и бесконечно долго всматривался в морские волны, а я разворачивался лицом в противоположную от моря сторону и наблюдал за тем, что происходит на верхней палубе биремы. Наличие рабского ошейника и тупая невыразительность моего лица, заставляли матросов экипажа предполагать, что мы с соседом по каморке друг друга не переносим, как это происходило и в других каморках, вот и разделились интересами, каждый из нас смотрит в свою сторону, чтобы не видеть соседа. Поэтому они не обращали внимания на мое лицо, глупо таращившее глаза на все, что происходило на палубе биремы "Весенняя Ласточка". Один только шкипер, все и всегда вовремя примечавший, что происходит на его биреме и который, по всей видимости, запомнивший мое лицо из-за этой порки, каждый раз, проходя мимо моей каморки и видя мое лицо, говорил:

       – Что опять зыркаешь по сторонам, недобиток чертов! Убери рожу и никогда не высовывай ее ко мне под ноги. Так и хочется, ботинком съездить по твои гляделкам.

       Но я оставался равнодушным к этим его словам и не сгибался и не убирал своего лица. Что может понять раб из слов другого человека, когда рабский ошейник лишил его право думать и размышлять. Шкипер чертыхался еще раз и проходил мимо меня, он прекрасно знал, как работает ошейник и не предполагал от меня другого отношения к его словам. Мне, иногда казалось, что этот старый пройдоха шкипер все-таки подозревает меня в том, что я не такой раб, как другие рабы на биреме. Рана на моей спине зажила слишком быстро для нормального человека, вот он, на всякий случай, и проверяет мою реакцию на его слова, а вдруг проколюсь и отреагирую, чем черт не шутит. Но первым прокололся сам шкипер, а не я. В тот день дела у шкипера, по-видимому, шли не лучшим образом и мужик был сильно раздражен, ему нужен был повод, на ком-то сорвать свою злость. Когда он снова увидел меня, то решил, по крайней мере, выговориться:

       – Опять отовсюду видна твоя немытая рожа, подонок! – Громко орал старый шкипер, а за его спиной один за другим прошмыгивали матросы, всеми силами стараясь, чтобы не попасть ему на глаза. – Спрячь башку, нагнись и сиди до скончания веков в этом положении, постарайся больше никогда не попадаться мне на глаза. Тогда я быстрее забуду, что это ты убил Чистена, неплохого матроса и парня. А то, куда не повернешь головы, везде твоя рожа видна, а злость при виде ее так и будоражит мое сердце. Когда-нибудь злость возьмет вверх над разумом и тогда тебе, раб, не поможет твой хозяин и мой господин, тебе придется раз и навсегда закрыть эти глупые буркалы. – Шкипер проорал эти слова, будучи совершенно уверен в том, что я бессловесная скотина, а не человек, и ни слова не пойму из его бормотания под нос.

       В этот момент шкипер заставил меня вспомнить слова Дейла о моей неспособности пользоваться языком при общении с людьми, а полагаться обмен мыслями. Судовой кузнец на практике мне продемонстрировал, как это могло бы осуществляться, поэтому в самый разгар шкиперского высказывания попытался пролезть ему в голову. Но все мои попытки натыкались на непонятную преграду, которая чистым и ясным языком мне говорила, что я не вправе и не имею права доступа к информации, собранной и находящейся в данном хранилище. Я только удивился этим словам и оставил шкипер в покое, а тот схватился за голову и глазами бешеной собаки уставился на меня. Прекратил ругань и, пошатываясь, отправился в свою нору, где проводил ночи.

       ххх

       До момента попадания рабом на «Весеннюю Ласточку» мне никогда не приходилось бывать или плавать на морских или речных судах, самое большое в этой связи, что случалось в моей жизни, так это было катание на катерах по городской реке. Пользуясь памятью земного жителя, «Весенняя Ласточка» напоминала древнегреческую или древнеримскую военную галеру или, вернее, бирему – морское судно способное плавать под парусами или под веслами, оно было около сорока пяти метров в длину и восьми метров в ширину с двумя мачтами, по бортам судна располагались два яруса весел. На каждое весло приходилось по два гребца, каждое весло весило около восьмидесяти килограмм. Вдоль борта проходил первый верхний ярус гребцов, в котором веслами работали двадцать четыре раба, каждая пара была отделена от других пар деревянными стенками. Высота этого закутка для двух гребцов, который я назвал каморкой без крыши, была равна моему росту, если бирема находилась в спокойном положении и я стоял лицом к верхней палубе, то мои глаза сантиметров на десять были выше настила этого палубы. Что в свою очередь и вызывало известные нарекания со стороны шкипера биремы, который терпеть не мог видеть мое лицо над палубой. Нижний ярус гребцов, который также насчитывал по два раба на двенадцать весел, работали в более худшем, чем мы положении. Хотя они и имели крышу над головой и их не заплескивали морские волны или дожди, но работать им приходилось сидя в полусогнутом положении. Из-за такой работы эти рабы-гребцы имели большие проблемы с болезнями ног и непропорционального развития мускулатуры. Весла гребцов первого яруса опускались в море через уключины планшира борта биремы. Весла же гребцов второго яруса выходили в море через специальные люки с кожаными манжетами, не позволяющими морской воде проникать в трюм судна даже в сильнейший шторм.

       "Весенняя Ласточка" была крепко сбитым, но быстроходным судном, стремительной и весьма грациозной в движении. При попутном ветре с двумя поднятыми парусами, она делала двадцать пять узлов в час, очень большая скорость по тем временам. Когда же бирема шла под веслами, то ее скорость равнялась двенадцати-тринадцати узлам. Иногда она казалась мне одушевленным существом, слушалась малейшего приказания шкипера и действий палубной команды, умела мгновенно замирать на месте и стремительно уноситься вперед только по движению брови шкипера. Даже в сильнейший шторм, бирема "Весенняя Ласточка", не вступая в прямую борьбу с волнами и ветром, отлично слушалась штурвала, не трещала шпангоутами и не скрипела форштевнем, а сливалась с мощью шторма и становилась его неотъемлемой частью. Она то взлетала на вершину волны, то опускалась в глубины, провалы между валов с тем, чтобы вновь и вновь взлетать на вершину пенящегося морского вала. Бирема была полна жизни и не отказывалась делиться своими частичками со всеми, кто составлял ее экипаж и, в частности, с нами – рабами гребцами.

       Особенно красивой "Весенняя Ласточка" становилась в предвечернее время, когда Желтый Карлик только начинал катиться за горизонт, своими лучами высвечивая каждую волну, каждую отдельную капельку воды, на глазах превращая ее в драгоценный камешек. В этот момент предвечернего заката ярко-желтые паруса биремы приобретали дополнительный оттенок и становились ярко выраженного апельсинового цвета, воспринимая спектр заходящего солнца, а черный корпус судна под этими апельсиновыми парусами грациозно скользила по аквамариновым волнам Внутреннего океана.

       Работа раба-гребца была неблагодарной и очень тяжелой. По соответствующему сигналу ошейника оба раба поднимались на ноги и становились к веслу. К работе с веслом также приступали по соответствующему сигналу этого же рабского ошейника. Приходилось, напрягая мускулы спины, живота, рук и ног, вырывать лопасть весла из объятий морской воды и поднимать его точно на определенную высоту от поверхности моря, чтобы лопасть сильно не задевала верхушки волн и не тормозили бег судна. Затем сконцентрированной тягой мускулов спины, живота, рук и ног перенести лопасть весла назад, для чего мне с соседом приходилось делать шаг вперед в согнутом положении. Опять таки это движение следовало совершить таким образом, чтобы лопасть весла скользила над верхушками волн, не касаясь и не задевая их пенистых вершин. Затем ты должен был опустить лопасть весла в воду на определенную глубину и, не роняя его очень глубоко, сильным жимом мускулов спины, живота, рук и ног тянуть рукоятку весла на себя, одновременно делая шаг назад, чтобы сделать гребок лопастью весла и чтобы бирема двинулась вперед.

       Казалось раб-гребец должен совершить простые движения телом, в основном рассчитанные на его грубую мускульную силу, но бирема не сдвинется с места, если каждая такая пара рабов-гребцов будет работать веслом, не согласовывая свои действия с другими парами. Бирема двинется с места и заскользит по волнам только в том случае, когда пятьдесят пар рабов-гребцов будут работать синхронно, в одном ритме и в унисон друг с другом. Подобную сработанность можно было бы достичь только месяцами тренировок, а в жизни немало бывало случаи, когда весельные галеры попадали в такое положение, что только скорость могла спасти их экипажи. Поэтому шкиперы и экипажи галер к рабам-гребцам относились несколько своеобразно, вовремя кормили, поили следили за чистотой и порядком в их каморках, но предпринимали неимоверные усилия, чтобы рабы-гребцы были социально разделены и чтобы даже напарники по веслу не могли между собой общаться.

       ххх

       Ошейник на шеях рабов-гребцов, гадюкой обвивавший мою шею, помимо того, что был символом рабства, он еще являлся и магическим артефактом, позволяющим владельцу точно знать, где находится и чем занимается его собственность, раб. В случае неповиновения или некачественного исполнения рабом порученной работы его владелец имел право жестоко наказать своего раба или даже убить его посредством этого ошейника. Рабский ошейник был принимающим и одновременно передающим магическим устройством. Через ошейник хозяин мог, в случае необходимости, даже пообщаться со своим рабом. Через него раб получал все указания и распоряжения, слышал бой барабанов, ритм которых задавал ритм движения рабов-гребцов. К тому же этот ошейник подавлял и держал в повиновении их человеческий разум и волю, выбивая из рабов все присущее человеку и превращая их в бессловесных тягловых животных.

       В моей голове прошелестел приятный женский голос с сексуальными интонациями, проинформировавший о том, чтобы все гребцы через минуту были бы готовы приступить к работе. Женский голосок начал вести отсчет истекающего времени, когда время ожидания истекло, начал работать барабан. Перед началом работы этот же приятный женский голос заявил частоту гребков в минуту, которой должны придерживаться рабы-гребцы. А также голос напомнил о возможности, при простом желании, переключить звучание барабанов на звучание пастушьей свирели. Затем в дело вступили барабаны, ударный ритм которых принуждал мое тело и мускулы рук и ног двигаться в соответствие с заявленной частотой гребков веслами. Никто меня не спрашивал, хочу ли я быть гребцом галеры, хочу ли работать веслом, мое тело работало самостоятельно без участия моего же головного мозга.

       Рабский ошейник оказался мощнейшим магическим артефактом, который, воздействуя на нервные окончания и рецепторы различных мускулов в моем организме, заставлял меня выполнять различные движения руками, ногами, наклоняться, распрямляться, шагать вперед и назад..., без какого-либо участия моего головного мозга и центральной нервной системы. Словно существовал некто, кто дергал за определенную веревочку и мое тело в соответствии с этим подергиванием веревочки и, подобно марионетке в кукольном театре, послушно выполняло все эти движения, заставляя бирему двигаться по волнам с определенной скоростью. Только мне хотелось бы добавить ко всему вышесказанному, что та марионетка, которая дергалась в соответствии с указаниями кукловода, это все был не я, а тот а безмозглый биологический робот, который ел спал и работал, а на все остальное у него просто не хватало мозгов. В те минуты, когда рабы-гребцы отдыхали, ошейник забивал их умы различной тарабарщиной и музыкой, чтобы они только не думали и ни чего не планировали и, разумеется, не общались бы между собой. Главный хозяин биремы частенько пользовался рабским ошейником, наказывая своих нерадивых слуг, а также непоследовательных соратников, чтобы в течение определенного срока они проходили бы курс перевоспитания "Весенней Ласточке", но об этом я узнал гораздо позже.

       Подключение к этому рабскому механизму прошло для меня незаметно.

       Когда ошейник потребовал встать к веслу вместе со своим напарником, то для меня эти движения повредили кожицу, начавшую покрывать рану на спине, и в результате по спине снова заструились тонкие ручейки крови. Два последующих дня надолго сохранятся в моей памяти. Из-за режущей боли в спине я не мог вовремя согнуться или разогнуться, из-за чего нарушился ритм движения моего напарника по веслу и десинхронизировалась работа гребцов всего верхнего яруса. За плохую работу и за то, что мешал работать другим гребцам меня наказали. Нет, на этот раз меня не бросали на козлы и не били кнутом, а наказание осуществили келейно, не привлекая внимания других гребцов и матросов экипажа.

       Я стоял у края верхней палубы и с безразличным видом наблюдал, как экипаж биремы занимался своими делами. В этот момент в глубине моего тела появилась боль, которая стала разрастаться и разрастаться и которая, в конце концов, так скрутила всего меня, что я не устоял на ногах и свалился на пол каморки, где долго дергался в судорожных спазмах психогенной боли. Боль заглушала все и мне казалось, что с жизнью все кончено и ко мне приближается смерть, но вскоре боль отступила и исчезла. С большим трудом я поднялся на ногу и выпрямился, руки и ноги дрожали, выпрямился и, держась руками за перегородку, несколько раз вздохнул морского воздуха. Рана на спине снова начала кровоточить, мне пришлось сосредоточиться и, не обращая внимания на звуки, издаваемые ошейником, мысленными импульсами начал наращивать новый слой кожи на ране. Около часа я простоял в полной неподвижности, занимаясь своей раной на спине, мой сосед по каморке в это время сидел на чурбаке и, прислонившись плечом к борту, сладко похрапывал. Никто из матросов, которые по палубе проходили мимо моей каморки, не обратили внимание на мою неестественную позу.

       Мне повезло, полных три дня после этого наказания бирема "Весенняя Ласточка" простояла у причала в незаметной бухточке в ожидании какого-то важного груза, а я в это временно усиленно занимался лечением раны на спине, вызывал по ночам кибер-доктора, который в основном впрыскивал мне лекарственные препараты. Когда экипаж биремы погружалась в сон, а вахтенные спали стоя, чтобы шкипер их не прихватил н не наказал бы, я входил в транс и путешествовал по своему телу, изучая его анатомию. Вначале предпринимал слабые попытки воздействовать, корректировать свое тело, но они приносили малый результат, но со временем методом проб и ошибок я сумел ускорить ход заживление раны на спине. К выходу биремы в море, я добился того. Что мне стала не страшна работа роботом-гребцом, кровотечений не было, спина немного побаливала, но не так страшно, как в первые дни.

       ххх

       В комнате Придворного Мага было очень чисто, прибрано и вещи аккуратно расставлены по своим местам. Маг всегда проветривал свое помещение, всегда перед сном раскрывал окно для свежего воздуха, вот и сейчас оно было распахнуто и откуда задувал свежий ветерок. При дворе Айрон Филдинг слыл педантом и аккуратистом, он тщательно следил за тем, как работает прислуга и не допускал ни малейшей оплошности в уборке своего жилища. Каждая вещица и каждый предмет домашнего обихода в комнате были строго расставлены по своим местам, где они, по его мнению, и должны были находиться. Большая кровать была разобрана на ночь, но оставалась девственно чистой и нетронутой. Кружка с сидром и маленькая шоколадка в ней, по-прежнему, находились на прикроватном столике.

       Сам Придворный Маг сидел за рабочим столом, безвольно свесив руки вдоль тела, а его голова лежала на поверхности стола. Со стороны казалось, что маг устал и прикорнул на минуту за рабочим столом. Стол был идеально вылизан, на его поверхности ни пылинки, ни одной бумажки. Одна только небольшая странность, сразу бросавшаяся в глаза, нарушала эту тишины и спокойствие, – рукоятка кинжала, торчащая из спины мага под левой лопаткой. То, что это была рукоятка кинжала мог бы определить любой человек, но странность с этим предметом заключалась в том, что на белом махровом халате мага не было заметно ни одного кровавого пятна, удар кинжалом был нанесен таким образом, что из раны не пролилось ни капли крови. Эта странность обращала на себя внимание и бросалась в глазу любому человеку, зашедшему и заглянувшего в комнату Придворного Мага.

       Быстро осмотрев внутреннюю обстановку комнаты своего старого друга, в которой никогда прежде не бывал, и в душе поразившись тому обстоятельству, насколько она соответствовала его характеру, Эль-Нассар кивнул головой маркизу Алистану, чтобы тот и его люди принимались за свою работу. А сам вместе с Боргом прошел в дальний угол комнаты, где они устроились в креслах, чтобы со стороны понаблюдать за работой команды маркиза. Алистан. Через минуту комната заполнилась множеством людей, каждый из которых молча занялся своим делом. Один осматривал обстановку комнаты и заносил свои мысли в тетрадь. Другой занимался телом Придворного Мага, не прикасаясь руками к телу. Он тщательно осматривал и зарисовывал позу и положения головы, рук и ног тела. Третий человек обследовал орудие убийства, также делая зарисовки в тетрадь. Людей маркиза в комнате было много и каждый находил, чем заниматься. Люди работали быстро и профессионально, мимо их глаз не прошел ни один предмет или уголок помещения. Проделав работу, человек подходил к маркизу Алистану и кратко докладывал о полученных результатах, чтобы тут же незаметно исчезнуть, а его место занимал другой специалист. Эль-Нассар только сейчас обратил внимание на то, что все эти люди маркиза Алистана своими лицами, цветом волос, одеждой и манерой поведения во многом напоминали друг на друга, словно они близкими родственниками или родными братьями.

       Эта организованная суета в комнате Придворного Мага продолжалось более часа, но наступил момент, когда она обезлюдила и в ней прекратилось движение людей и наступила тишина. Тело Придворного Мага было завернуто в большую простыню и вынесено из комнаты, бесследно исчезли следователи и специалисты, только что беспорядочно мельтешившие в комнате. Маркиз Алистан, оставшийся в единственном числе, что-то торопливо дописал в бумажке и вскоре с этой же бумажкой в руках направился к Эль-Нассару.

       – Позвольте доложить, мой Повелитель. – Заговорил маркиз голосом, в котором одновременно звучало напряжение и тупая усталость. – Нам удалось немного продвинуться в расследовании убийства Айрона Филдинга, придворного мага султаната Гурам. Сейчас мы можем подтвердить факт убийства мага. Его убили кинжалом, который убийца преднамеренно оставил в спине покойного. Мы знаем, что кинжал, торчащий из его спины, – это орудие убийства, но не можем дать его точного описания, так как этот кинжал невозможно изъять из тела. По мнению нашего мага, любое действие по изъятию этого кинжала, может привести к магическому взрыву, который будет такой силы, что разнесет всю эту комнату и тогда были уничтожены оставшиеся в ней все свидетельства убийства. Мой Повелитель, прошу извинить меня, за этот несколько бестолковый и невнятный доклад, но мои следователи установили, что в этом помещении побывало существо или человек, обладающий неимоверной магической силой и мощью. Данное существо или человек сумело нейтрализовать волю и умственные способности мага, подойти к нему и нанести смертельным удар кинжалом. Оно попыталось уничтожить свои следы пребывания в этом помещении, но не смогло этого сделать, видимо, очень спешило. В этой связи оно или он специально оставило орудие убийства в ране жертвы, чтобы спровоцировать следователей на необдуманное действие, на его изъятие из раны. В случае такого действия, произошел бы магический взрыв, который уничтожил бы тело, кинжал и эту комнату, не оставив следователям никаких свидетельств преступления. Возможно, это существо или человек надеялось, что и вы, мой Повелитель, оказались в эпицентре этого взрыва. – Добавил, после секундной паузы, маркиз Алистан. – Мой маг не обладает достаточными знаниями в области магии, чтобы произвести действие по изъятию кинжала из тела жертвы и тщательно его изучить. Нам придется дожидаться нового придворного мага, чтобы под его контролем осуществить эту операцию. – После этих словах маркиз Алистан снова сделал передышку, просмотрел бумаги в своих руках и продолжил. – Убийца изъял или уничтожил все бумаги и документы, которые должны были бы находиться в комнате Придворного Мага. Но мы обнаружили вот этот листок пергамента, который случайно оказался под стулом мага. – С этими словами маркиз Алистан протянул Эль-Нассару исписанный листок пергамента.

       – Спасибо. – Кратко отреагировал на доклад маркиза Эль-Нассар, взял пергамент в руки и пробежал глазами текст. Прочитав текст, он задумался и вновь начал его перечитывать, затем побледнел, протянул бумагу обратно маркизу и сказал. – То, что здесь написал, Айрон говорит о том, что он нашел ответ на некоторые вопросы, связанные с появлением чужака-незнакомца в белых песках и его исчезновением из тюрьмы. К сожалению, этот клочок пергамента не дает конкретного ответа на то, что именно происходило в налоговой тюрьме во время пребывания в ней чужака из белых песков, но он содержит в себе ключ к пониманию всей этой мистерии. Если Айрон прав, а это нам еще придется доказывать, то он узнал, с кем чужак беседовал во время своего завтрака, а мы его собеседника не видели и наша магия не зарегистрировала его появление в камере чужака. Похоже и на то, что Айрон сумел докопаться и до сути того, что сейчас происходит в нашем Пограничье. Разумеется, наш бывший министр Хусейн Файез не мог осуществлять руководство военными операциями такого масштаба, но Файез, наверняка, встречался с тем лицом. Маркиз Алистан, прошу вас, срочно займитесь допросами бывшего министра Файеза и постарайтесь выяснить, кто стоит его спиной, кто нарушает благоденствие султаната Гурам?

       Маркиз Алистан молча склонил голову в знак согласия.

       – Но, маркиз, – продолжил свою мысль Эль-Нассар. – пожалуйста, не доводите процесс выяснения обстоятельств предательства Файеза, до финала, когда станет невозможным продолжение всего этого процесса. Не позвольте убийце проникнуть в его камеру, пока не выясните роль бывшего министра в этих предательских играх за нашей спиной. Мне хочется встретиться с Файезом и лично задать несколько вопросов, но пока еще не время для такой встречи. Мы мало что знаем о подоплеке его предательства и об истинном положении дел в Пограничье. Нам потребуется некоторое время, чтобы получить новую информацию и разобраться в хитросплетениях этой интриги. Если у вас в ходе допросов Файеза появятся серьезные проблемы, то вам следует дождаться приезда нового придворного мага, запрос на которого мы уже отправили в Лигу Серых Магов. – В это момент Эль-Нассар повернулся в сторону Борга и поинтересовался у него. – Борг, не хотите ли вы что-либо добавить или поправить меня?

       – Нет, ваше сиятельство. – Ответил только что назначенный министр внутренних дел султаната Гурам. – По-моему, вы упомянули обо всем, чтобы маркиз Алистан мог бы немедленно приступить к работе.

       – Скажи, Борг. Обратился к министру Эль-Нассар, когда за маркизом закрылась дверь и они остались вдвоем. – Как тебе удалось создать службу дознания маркиза Алистана, и чтобы об этом не знали ни я и ни Файез? Мне это даже понравилось, иметь такую сильную сыскную службу в смутные времена.

       – Все очень просто, мой Повелитель. – Ответил бывший капитан призрачной стражи Борг, а ныне министр внутренних дел султаната Гурам. – Эта служба постоянно существовала в призрачной страже с давних пор и ее основной задачей была борьба с контрабандистами, бандитами, ворами в столице и населенных пунктах султаната. Но постепенно цели и задачи службы расширились и территория ее влияния охватила территорию всего султаната. Когда мне удалось отыскать Алистана, он тогда еще не был маркизом, и поставил его во главе этой службы, то эффективность службы резко пошла в гору. Ведь, вы сами, Повелитель, собственноручно подписали указ о его производстве во дворянство и даровании ему наследного титула маркиза всего полгода назад.

       – Не помню такого указа и такого имени. – Нерешительно мотнул головой Эль-Нассар. – В свое время приходилось подписывать столько подобных указов, многие сановники просили за своих родственников и протеже. И я не помню, чтобы среди них была и твоя просьба, обычно ты ни о чем не просишь, а все делаешь сам. Ну, да ладно. Я хочу поблагодарить тебя, Борг, за твою верную службу в призрачной страже, за маркиза Алистана и его службу. За все, чем ты помог мне в сохранении спокойствия и благоденствия в султанате Гурам. А главное, за то, что, когда наступает день испытаний для государства и меня лично, ты не бросаешь меня, а становишься рядом со мной. Если желаешь, то я могу исполнить любую твою просьбу, чего бы ты не попросил – новый титул, денег, поместье. Но об этом позже, а сейчас, пока мы вдвоем и нас никто не беспокоит, давай обсудим проблему превращения призрачной стражи в гвардию, новое воинское подразделение султаната Гурам. Призрачная стража сегодня одно из лучших подразделений, но пока это милицейское, добровольное формирование, а нам нужна армия и, желательно, профессиональная. Призрачная стража должна стать основным ядром этой новой, зарождающейся армии. И как ты верно догадываешься, Борг, у нас остается очень мало времени для этих дел.