Текст книги "Первая Книга. Друзья и Враги. Демоны наших душ (СИ)"

1429 год от Пришествия Скирии. Конец лета. Аркет.

Жизни, которая круто изменилась.

Но свобода оказалась очень странным существом. К ней пришлось привыкать, потому что, если раньше день почти всегда принадлежал ей, то ночь часто принадлежала только ему! Рабская дань, от которой никуда нельзя было скрыться. Со временем эта дань превратилась в ритуал, потому что у Изабеллы появились определенные обязанности, права, власть, которыми даже дядюшка Отой не мог пренебречь. Но это было даже тяжелее, так как редкие их встречи превращались в пытку. И когда все это резко закончилось.

Несколько натир после Изабелла часто просыпалась посреди ночи, прислушиваясь к своим ощущениям и состоянию. Ей казалось, что он зовет ее снова к себе, вот и просыпалась. Связь между ними была очень сильной, чем он и пользовался, призывая ее прийти к нему в моменты, когда она была одна. А это почти всегда была ночь. Но его уже не было, а она все равно просыпалась. А затем долго сидела, не в силах заснуть.

Но время лечит, а свобода окрыляет. Жизнь ведь осталась прежней. Власть осталась прежней. Просто теперь не нужно было оглядываться за спину в ожидании окрика. Теперь ее действия принадлежали только ей, и она сама управляла своими желаниями.

Как и ночи теперь были только ее!

Теперь только она одна выбирала, остаться ли ночью в одиночестве, в этом милом, нежном пространстве или зажечь эту ночь чудесным любовным огнем или доброй беседой в кругу интересных людей.

Впрочем, мужчин в ее жизни было не так уж и много, она никогда не пускалась во все тяжкие, хотя и считала, что хороший секс укрепляет красоту и продлевает жизнь женщине. Вот только хорошего секса было еще меньше, чем мужчин. Не каждый мог выдержать темперамент и настрой Изабеллы и дать ей именно то, что она желает, а она не прощала своим партнерам бессилие и неумелость, а главное самоуверенность и глупость в постели.

Поэтому дом ее, огромные апартаменты в престижном районе Аркета – Тимпе, почти всегда был одинок. Только слуги, как тени, и то им запрещалось появляться в апартаментах Изабеллы после двадцати часов вечера без вызова хозяйки. После этого времени она сама готовила чай или кофе, по настроению, иногда рюмочку н’рильского. А потом любила забраться с коленями в любимое кресло – прелести свободы – и просто смотреть на огонь в камине или на ночь глядя читать какую-нибудь книжку про любовь.

Но сегодня что-то было не так.

Какой-то мимолетный запах, при этом довольно приятный. Чем-то знакомый. Но чужой! Кто-то приходил сюда, в ее ночь, в ее одиночество, в ее дом?

Или…

Кто-то здесь остался?

Изабелла редко включала фаеры при входе, чтобы осветить свой дом. В окна ее четвертого этажа частенько заглядывала Луна или Великая Звезда, как сегодня, создавая для кого-то, быть может, зловещий полумрак, но для Изабеллы это было самым лучшим временем.

А привидений она не боялась.

Теперь она с ними дружила. Даже с ним.

Но человек в кресле возле ее любимого камина привидением не был. При этом камин весело трещал, распространяя тепло, но сам огонь был закрыт специальной шторкой, чтобы его яркость не влияла на зрение.

Сначала Изабелла подумала, что это какой-то старик, потому что короткие белые волосы прямо сверкали ярким пятном в отсветах огня. Но, подойдя ближе, она поняла, что перед ней очень молодой человек. Очень красивый и очень, очень сильный. Сила так и плескалась в его глазах.

И он был очень вежлив, потому что ее любимое кресло ждало только ее! А он сидел, в одном из тех, дюжина их была, которые находились в главном зале большой гостиной, где Изабелла частенько проводила свои салоны. Танцы, музыка, стихи. Как раз время и место для интересных людей. Ну и репутацию поддерживать.

Подойдя к своему креслу, но не сев в него, Изабелла медленно принялась снимать с рук длинные по локоть перчатки. Она была сегодня на светском рауте, вечернее платье, драгоценности, макияж, но решила не оставаться за полночь, а вернуться домой. Там она не увидела и не почувствовала достойного мужчину.

И, видимо, правильно, что не стала задерживаться там. Потому что тут ее ждала любопытная встреча. Только пока она не могла понять, кто перед ней.

Нежданный гость?

Или неведомый убийца?

– Я не могу найти слов, чтобы передать свое восхищение лицезреть вас, Прекрасная Изабелла! И должен в начале попросить прощения, что вломился в ваш дом без спросу. Но я предпочел скрыть свой визит, чем просить вас об аудиенции на глазах у многих, – изысканно проговорил визитер. Но все-таки не встал, а значит, он считал себя хозяином положения.

Что ж, Изабелла решила принять его правила игры:

– Меня не часто балуют столь поздними визитами. И вы правы, я бы отказала такому наглецу, как вы, в аудиенции с глазу на глаз, – и улыбнулась, сверкнув белизной своих зубов.

– Надеюсь, мы найдем общий язык. Но сначала я бы предложил вам присесть. В ногах нет правды, – и указал рукой на кресло напротив.

Изабелла усмехнулась:

– Еще никто в моем доме не предлагал мне присесть, – но чуть помедлив, все-таки села в свое любимое кресло. – Чем обязана я столь поздним визитом?

– Дела, дела. Кругом одни дела, – пока еще незнакомец тоже сверкнул своими белыми зубами. – Может, я просто решил выразить вам свое восхищение. Хотя… э… я же вроде говорил, что у меня просто нет слов от восхищения вами, Прекрасная Изабелла, – и вдруг очень резко проговорил: – Давайте не будем осложнять наше наметившееся знакомство и интерес друг к другу ненужными резкими движениями. Я не знаю, как вы это носите между грудей, но не стоит обнажать и грозить мне вашим стилетом. Я не собираюсь вас убивать. Наоборот, я сверну шею любому, кто причинит вам боль или оскорбит вас. Нет, я не из Ночной гильдии, уже не из Ночной Гильдии, но я знаю эту фразу почти как клятву. Всегда вами восторгался и видел, как мужчины сходили по вам с ума. И уверен, что до сих пор сходят (улыбнулся). И мое сердце – не исключение и трепещет перед вами в восхищении!

– Кто вы? – решила резко остановить этот пафос, но руку с декольте убрала.

– Нэй Вейн, – просто проговорил парень.

– Нэй Вейн? – повторила она. Что-то мимолетно знакомое промелькнуло в мыслях, но так и не удалось вспомнить.

Ну, а Нэй в который раз убедился, что имя с фамилией делает человека почти незнакомым, даже если его имя одно на миллионы.

– Я пришел всего лишь поговорить. Мне нужна информация – ответы на некоторые вопросы и помощь. Но, чтобы наша дружба и знакомство, и дальнейший разговор стали еще более близкими и откровенными, прошу в начале принять от меня этот скромный подарок, – в руках Нэя возник туго набитый кошель. – Здесь драгоценные камни, думаю (как бы взвесил кошель в руке), тысяч на двадцать.

– О! – восклицание было искренне удивленным, еще никогда ей не преподносили такие дорогие подарки. – Но я не уверена, что мои ответы достойны столь щедрой платы!

– Я убеждён, что ваши ответы меня вполне устроят.

Она развела руками:

– Я вся во внимании!

Нэй откинулся на спинку огромного кресла:

– Мой первый вопрос довольно прост. Почему не был выкуплен Нэй – вор-карманник из соты дядюшки Отоя?

Неожиданно послышался истерический смешок:

– Ах вот оно что! А я никак не могу понять, почему мне знаком твой запах, твоя аура (сама удивилась, что вдруг перешла на «ты»). Это мой дар, мне не нужно видеть людей, я чувствую их ауру! И та рыба пахла именно тобой! – и горько усмехнулась. – Хотя через час это уже мало кого интересовало.

Нэй в свою очередь развел руками, но разоблачение его совершенно не смутило:

– Это была всего лишь шутка. Дядюшка Отой не любил рыбу ни в каком виде, вот я и подумал, что это самое злое, что могу сделать в память о себе, – и после небольшой паузы добавил: – Но мы ведь с тобой (Нэй принял переход на «ты») в расчёте, – и улыбнулся.

– В каком смысле?

– Я подбросил рыбку. А ты под шумок убила дядюшку Отоя.

– С чего ты взял? – как можно спокойней проговорила Изабелла, но мимолетное напряжение от Нэя не скрылось.

– Значит, все-таки ты убила его. Хм… Интересно.

– У тебя все равно нет доказательств! – это уже было признание своей вины. Чего хочет этот мальчик-сошо? Денег? Какие деньги, если он только что передал ей драгоценных камней на сумасшедшую сумму! Тогда что?

– Мне не нужны доказательства, потому что я пришел не за тем, чтобы обвинить тебя в убийстве мерзкого человека, который мучил и тебя, и многих других в своих похотях и прихотях. Я кое-что видел, но это кое-что останется со мной навсегда, потому что его смерть освободила многих. И если бы ты этого не сделала, то это сделал бы я.

– Но откуда ты узнал?

– Не поверишь! Узнал только что! – он как-то виновато пожал плечами.

– Что-о-о?! – она даже вскочила.

Нэй на это только усмехнулся:

– Мой Учитель говорил: «Всегда ищи того, кому это выгодно, и затем делай выводы». Тебя выдал ответ, – ну, не говорить же ей, что он кое-что знает сверх ее реакции на вопрос.

Она улыбнулась:

– Я могла ответить и по-другому, – этот парень начинал ей нравиться.

– Любой твой ответ был бы для меня однозначным знаком твоей вины. Тебя выдал огонь, тень на прекрасном лбу и страх в глазах. Но, как я уже сказал, эта тайна останется со мной навсегда. Эти тайны останутся с нами. Мы ведь не станем на каждом углу кричать о том, что нам знакомо и ведомо? К тому же я пришел сюда не разгадывать тайны и загадки, а слушать ответы.

– Ты прав, шума было столько, что на убийство дядюшки Отоя почти не обратили внимание, – Изабелла прикрыла рукой глаза. Воспоминания…

Шума было много, все-таки убит один из высших иерархов Ночной гильдии. Но вот убийцу не искали. Некому было искать. Нюхачи Гильдии все погибли в междоусобице. Неприкосновенных смерть косила, как траву! Куда катился мир в те дни – одному Скирии известно.

Да. Кстати. А о чем он спрашивал? Ах, да.

Она вздохнула:

– Что касается твоего вопроса, то я, честно говоря, не знаю, почему выкуп не дошел до тебя!

– Это как это?

Она пожала плечами:

– Выкуп был подготовлен. И ночью он был отправлен для заключения договора. Но когда мы спохватились, пытаясь понять, почему мальчишка-вор не был выкуплен, то было уже поздно – тебя уже осудили. При этом Самур Капун, наш главный человек по выкупам Гильдии, исчез! Как сквозь землю провалился! Все знают, что он отправился во Дворец Правосудия, но до него не добрался! Сам знаешь, он человек неприкосновенный, поэтому любое нападение на него полностью отметалось. Наши нюхачи даже место не нашли, где он исчез! Начальный путь увидели, а дальше какие-то обрывки, причем таких мест, где он появлялся, несколько, как будто он прыгал семиверстными шагами в одни и те же точки много раз! Но там просто невозможно исчезнуть или спрятать тело!

– Ты мне укажешь эти места? – Нэй был уверен, что получит ответы, а оказалось, что вместо них появились новые вопросы. И тайны.

– Конечно, – она пожала плечами. – Какие могут быть возражения.

Нэй задумался, уставившись на огонь, и из этого состояния вывел его тихий голос Изабеллы:

– Мы перерыли весь Аркет в поисках Капуна. Не выходил, не входил, не появлялся. Конечно, когда тебя осудили, был шанс попробовать выкупить тебя даже в таком состоянии. Но это было не в традициях Гильдии. И лучшее, что придумали, – это очень быстро отправить тебя из Аркета, ну, чтобы эта история побыстрее забылась. Даже особо бюрократии не разводили, – немного помолчала. И вдруг как-то странно встрепенулась, даже глаза расширились, и проговорила: – Но ты же умер!

Нэй усмехнулся:

– Слухи о моей смерти оказались слишком преувеличены. Но смерть была очень близко, знаешь, руку протяни и почувствуешь ее, – вздрогнул тоже от воспоминаний. – Поэтому я стараюсь хранить тайны, не доводя себя до могилы, – хмыкнул. – У меня появилась дурацкая привычка, – он чуть помедлил, – воскресать! Так что я тайны храню без смертельных обещаний…

Она вдруг рассмеялась, напряжение как-то вдруг спало. Он тоже засветился улыбкой. Красивый, сильный и в меру самоуверенный. Сыграть с ним в игру? Было бы интересно. Да, очень интересно. Но пока его вопросы, как понимала Изабелла, еще не закончились.

А Нэй как услышал ее. Но начал издалека:

– Я хочу решить одну проблему, отдать один долг и вернуть утраченное. Но для этого мне нужен один человек. К сожалению, моих сил не хватает, чтобы вытащить его из того места, где он сейчас находится. Но я уверен, тебе с твоими связями это вполне по силам.

– Что за человек? – чисто деловой тон.

– Кат Тук. Кучер дракара Хранителей, который был ограблен чуть более года назад. Он сейчас в одной из психиатрических клиник Мальвинора. Тихая пристань для ушедших в грезы своей памяти, но очень хорошо охраняемая.

Изабелла посмотрела на мешок с драгоценными камнями. В нем было денег на освобождение сотни психов и еще останется, но все равно проговорила:

– Что будет иметь в случае помощи Ночная Гильдия Аркета?

– О! Чувствую железную хватку железной леди! – улыбнулся Ней. – Могу сказать одно: я знаю, кто именно ограбил Хранителей (на лице Изабеллы появилось удивление)! Я знаю, где он сейчас находится (она подалась вперед). И знаю, чего он боится больше всего! Но пока это останется моей тайной (мимолетное разочарование на ее лице и снова деловая маска). Что касается Ночной Гильдии Аркета, то после того, как я верну утраченное и начну новое, вас просто перестанут трясти по этому делу. Отстанут от вас. Вас ведь до сих пор кошмарят?

– Не то слово! – именно из-за Ката Тука Гильдию и трясли! Он ведь был уроженцем Аркета, значит, мог здесь с кем-то из подельников и сойтись. Вот и трясли до сих пор! Но если честно, ночники узнали про кучера только из допросов. Изабелле тоже досталось несколько часов в холодной камере, от чего были не очень приятные воспоминания.

– Хорошо! На самом деле, ты заплатил не только, чтобы слушать, но и чтобы получить достойную помощь. Гильдия возьмется за это дело, – она снова взвесила в руке мешочек. Тяжелый. – Когда тебе нужен этот человек?

Нэй вздохнул, прикрыл глаза:

– Через месяц. Чтобы не торопить вас. До Мальвинора путь неблизкий.

– Можно быстрее.

– Я не тороплюсь, – он улыбнулся и развел руками.

– Но, как я понимаю, это еще не все?

Нэй положительно мотнул головой:

– Да. Еще кое-что, – и через несколько секунд паузы: – Что ты знаешь о семье Торксов?

– Торксы? – удивленно брови вверх. – Интересный у тебя вопрос. О них уже и забыли все!

– Я уверен, ты помнишь. Ведь пансион для девочек «Подвижницы Веры Эридны» существовал на деньги Торксов. Благотворители. Меценаты. Это сейчас другие покровители, но во времена твоей учебы именно они были Попечителями.

– Это было прекрасное время, хотя люди они были так себе…

– Вот и расскажи, что знаешь!

– Но это только слухи.

– Ты почти сразу вошла в попечительский совет пансиона после окончания обучения в нем. Ты сталкивалась с этими людьми, ты видела их, ты знала их. И я уверен, что не только слухи были твоей пищей. Женщина такого полета, как ты, Прекрасная Изабелла, не могла довольствоваться только слухами уже в те времена. Как я слышал, та история пятнадцатилетней давности была довольно громкой. Но меня интересует не только эта история, но и все, что связано с Торксами до, во время и после.

Их взгляды встретились. И дуэль эта длилась около минуты, пока именно Изабелла не отвела глаза. Тут же резко встала, видимо, на что-то решившись или решив стать хозяйкой положения:

– Идем со мной! – и двинулась к выходу из малой гостиной.

Нэй, конечно, изучил планировку апартаментов Изабеллы перед встречей с ней.

Первая часть, где они сейчас находились, была как бы общественной частью. В большой гостиной Изабелла проводила творческие салоны. Очень популярные и очень благородные – Нэя бы и на порог не пустили, а, скорее, спустили бы с лестницы, такие были здесь гости! Также малая гостиная. Большая столовая. Кухня, как и жилье прислуги, как понял Нэй, находились на третьем этаже.

Затем начиналась анфилада комнат. Длинный ярдов в сорок коридор, состоящий из семи комнат, который соединял общественную часть с личной частью, личными покоями Изабеллы – малая столовая, спальня, будуар, бассейн – ванна, личный огромный гардероб с бесчисленным количеством платьев, если не больше, и другой всевозможной одеждой (как она вообще здесь ориентировалась?). Нэй даже назвать не смог бы большинство там виденного! Все чисто женские штучки.

Вот туда они и направились.

Правда, Нэя ждал неожиданный сюрприз.

Изабелла двигалась так обворожительно и так возбуждающе, что у любого мужчины должны были потечь слюнки, а где-то ниже пояса заклокотать море энергии!

И Нэй был не исключением.

Но это было еще половиной дела!

Изабелла принялась на ходу раздеваться! Причем делала она это не менее изящно, чем шла, и так искусно, что даже на мгновение не останавливалась.

Это была явно игра, вот только было непонятно, в ней побеждать обязательно? А если проиграешь, что тогда? И хватит ли его денег, чтобы отыграть поражение?

Ну, видимо, лучше тогда не проигрывать.

Нэя спасли инстинкты. Сам удивился, когда рука сама дернулась к пуговицам рубашки. А разгрузка уже падала на пол. Но было как-то непривычно раздеваться на ходу. На помощь пришли воспоминания о тренировках Учителя, который говорил, иногда смеясь, что нужно уметь даже вовремя выпрыгнуть из штанов, чтобы добиться успеха! Неужели он играл в эту игру?

Но теперь его уроки пошли на пользу.

Вот Нэй и выпрыгнул.

И увидел финал этой игры.

Уже полностью обнаженная, Изабелла подошла к двери, толкнула створки и так ловко повернулась, при этом руками остановив их в определенном положении, что Нэй понял, что игра эта была не раз и не два. И дверь явно закрывалась перед носом проигравшего! А были ли победители?

Но повернувшаяся Изабелла так и замерла, а из ее уст вырвалось:

– О-о-о! – восхищение.

А Нэй, так же полностью обнаженный, приблизился. Не останавливаясь, толкнул створки двери на полное раскрытие и, сделав шаг к застывшей Изабелле, подхватил ее на руки:

– А-а-ах! – только и вырвалось у нее.

И их уста соединились в страстном поцелуе.

– Господин мой, – только и прошептала она, когда поцелуй на секунду прервался, чтобы начаться вновь через эту секунду.

Створки закрылись.

Победитель получает все?

***

========== Союз Трех ==========

***

Прошлое как оно есть…

Стеклянная галерея медленно наполнялась теплом. В августе (иль) уже чувствовалась осень, скоро переходная натира начнется, но солнце все еще светило весело и тепло, отчего помещение было ярким и располагало к хорошему настроению.

Таких стеклянных галерей в Аркете было всего три. Стекло хоть и стало почти общедоступным, но на такое щедрое оформление, когда стены и часть потолка, а это всегда четвертые этажи, денег хватало не у многих. И, честно говоря, это считалось несколько безумным и походило на транжирство. Но при этом такие помещения очень полюбились деловой публике Аркета, которая частенько собиралась здесь для переговоров или приятных вечеринок.

Галерея Бронса была самой большой, самой популярной и дорогой для аренды, но в то же время ценилась за уединение и стопроцентную сохранность приватности общения. Здесь можно было говорить обо всем, и это всегда оставалось тайной. Бронс дорожил своей репутацией, и ему за это доверяли и щедро платили.

Сегодня солнце было особенно теплым, что приятно грело кости.

Альфон Руфоло улыбнулся; настроение было отличным, а старый организм приятно отдыхал в ярких теплых лучах. Вот только дремать ему было не дано. Бессонница была его неприятным сопутствующим старости элементом, от которой порой болела голова, но он уже свыкся с этим, хотя мечта отоспаться преследовала его неотступно.

А вот Пако Руфоло, его внук и наследник, сидел в кресле рядом и не просто дремал, а спал, даже чуть похрапывая. Это хорошо. Это правильно. Хороший сон – основа хорошего настроения и железной хватки. Впрочем, Пако имел удивительную особенность повторить все, что ему скажут во время сна. На совещаниях все теперь вели себя очень тихо, когда Пако засыпал, потому что, просыпаясь, он помнил все, и это уже некоторым приказчикам стоило работы и даже жизни.

Они пока были в галерее одни за огромным длинным столом. Как знал Альфон Руфоло, должны были прийти еще и Дюки.

Прийти, потому что сюда пришел Альфон Руфоло. Человек, который их пригласил на разговор к Бронсу, сначала обратился и заинтересовал Альфона, а если куда-то приходит для переговоров дядюшка Руфоло, то и Дюки вряд ли откажутся.

А вот Торксов не будет. Потому что…

Зазвенел колокольчик, и из соседнего помещения выскочил мальчишка лет пятнадцати в дорогой ливрее, но не Бронса, и подскочил к двери. Распахнул ее, впуская в галерею Дюков. Всех пятерых.

Старшие Дюки – Дик и Бик – заметно сдали за последние два года, когда Руфоло встречался с ними в последний раз. А вот внучатые близнецы заматерели и стали серьезней, а их мать, Нарлина, стала еще красивее и величественнее. Как обычно, в белом сверкающем платье, в середине. А по бокам по двое старый и молодой Дюки – Дик и Рик, Нарлина, Пик и Бик. Вроде так. Хм. Или наоборот. Истинные близнецы – не отличишь! Пятерка власти! Хорошо, что сегодня Альфон с ними не договаривался, а просто встречался. Переговоры с ними вести – та еще морока…

Интересно, они знают, с кем встречаются?

Альфон-то знал…

Стрелки на огромных напольных часах звякнули, соединившись. Что-то щелкнуло в часовом механизме, и распрямившаяся пружина ударила первый раз по полудню. Часы загудели боем.

Второй удар.

Третий…

Дверь, из которой недавно выскакивал мальчишка, отворилась на четвертый удар, и из проема в галерею вошел высокий, очень красивый и аристократичный внешне человек. Вошел так, что все встали! Даже Пако проснулся и тоже встал.

Вошел на секунду, остановился, с улыбкой оглядел присутствующих и продолжил свой путь к столу. И так встал перед стоящими, что его лицо оказалось в тени, а солнце чуть слепило глаза людей напротив:

– Здравствуйте, Господа! Меня зовут Сатр Иероним Леко, – горизонтально провел рукой. – Прошу садиться, господа. В ногах нет правды.

Все сели.

Одновременно.

– Сатр Леко? – проговорила Нарлина.

– Ваша мысль мне понятна, прекрасная Нарлина. Я – внук Бана Торкса и сын Деборы Торкс, урожденной Леко. Я уверен, что старшее поколение здесь присутствующих отлично знало моего деда по материнской линии – Арка Иеронима Леко.

– Да, – проговорил Альфон Руфоло, – встречаться приходилось.

Сатр на это кивнул головой:

– Но я пригласил вас сюда не для того, чтобы ворошить прошлое и вспоминать ушедшее. Я пригласил вас, чтобы сделать вам деловое предложение.

– От которого мы не сможем отказаться? – это уже Пако Руфоло. И все даже улыбнулись.

Улыбнулся и Сатр:

– Нет, почему же? Отказаться вы можете. Но сначала выслушайте меня, а уже затем решайте, соглашаться вам или нет.

Сатр повернулся к двери, она тут же распахнулась, и из нее выскочил давешний мальчишка, но теперь в его руках, точнее, он обнимал какие-то коробки, оказавшиеся папками. Он делал вид, что они тяжелы или и в самом деле были не легки для него.

Подбежал, положил папки на стол рядом с Сатром и замер.

Сатр улыбнулся мальчишке, повернулся к собравшимся:

– Чай, кофе, первуха, вино?

– Всего помаленьку, – проговорил Альфон Руфоло.

– Согласен. Всего помаленьку, – вроде Бик сказал из Дюков.

Сатр снова повернулся к мальчишке:

– Файнс, закажи всего помаленьку.

– Слушаюсь, господин! – тот почтительно склонил голову и подбежал к левой от Сатра стене с раздвижным окошком. Послышался его шёпот. Рупор заказа – новомодная штучка в последнее время.

Все снова повернулись к Сатру. А тот, уже разложив папки под руки, толкнул каждую из них – левую к Руфоло, правую к Дюкам:

– Не буду ходить вокруг да около, – он немного помолчал и проговорил дальнейшую фразу с малыми паузами после каждого слова: – Я… хочу… разорить… Торксов!

Старший Руфоло усмехнулся, а кто-то из Дюков воскликнул: «О!»

– В этих папках находятся документы, которые могут поспособствовать моему желанию. Но без поддержки эти документы ничто. Поэтому я и предлагаю вам вместе организовать это небольшое, но запоминающееся мероприятие, – Сатр улыбнулся немного хищно, но дальше заговорил снова серьезно: – В каждой папке документы, которые заинтересуют именно каждого из вас. Предвосхищаю ваш вопрос по поводу документов, которые могут относиться непосредственно к вам. Скажу честно и прямо, такие документы у меня есть! Но! – он поднял руки, прерывая попытку что-либо сказать кому бы то ни было из сидящих. – Я клятвенно обещаю, что ни один документ не будет применен против вас, если мне не будет ничего угрожать. То есть, если вы не начнете игру против меня, где бы то ни было и почему бы то ни было.

Он помолчал, удовлетворяясь полной тишиной в зале.

– Скажу даже больше: когда наш договор осуществится, я обещаю передать вам все документы, которые на данный момент находятся у меня и которые могут причинить вам непосредственный вред.

– Это походит на шантаж, – это подал голос Пако Руфоло.

– Самую малость. Но если мы сейчас не договоримся, я просто найду других союзников. А документы просто останутся у меня.

Послышался шум, это заработал лифт с нижнего этажа. Файнс открыл окошко, ловко вытащил большой, очень большой для мальчишки поднос и так же быстро поднес его к столу. Поставил его и застыл в ожидании дальнейших указаний.

– Молодой человек, – Альфон Руфоло указал мальчику на чай, и тот быстро исполнил его просьбу. Старик сделал глоток, улыбнулся – прекрасная заварка, и продолжил: – Даже если мы и согласимся с вашим желанием, то есть одна проблема. Его Величество не потерпит в Аркете двоевластия!

– А кто вам, уважаемый бакши Руфоло, говорит о двоевластии или троевластии в Аркете, как вы думаете об этом сейчас? – немного резко проговорил Сатр и добился желаемого результата, так как у Альфона Руфоло удивленно вскинулись брови, и он даже замер с чашкой чая. Как замерли и все остальные.

– Как я знаю, в Аркете существует Совет Промышленников и Цехов. Мой дед, Бан Торкс, считал его сборищем старых пер… – Сатр наигранно прикрыл ладонью рот и обратился к Нарлине: – Прошу уважаемую Нарлину не обижаться на столь резкие и непривычные для женского уха выражения, – она улыбнулась, но как человек, общающийся в кругу своих детей и отца – Бика, она слышала и не такое. А Сатр продолжил: – Бан Торкс считал этот Совет сборищем старых пердунов, но, несмотря на это, частенько использовал его для решения своих проблем и разруливания неприятностей. И он ни разу не пытался выйти из Совета. Первым вышли из него вы, уважаемый бакши Руфоло. За вами потянулись Дюки. А уже после всех из совета вышел и сам Бан Торкс.

– Уел меня, – очень тихо, но все слышали, проговорил Альфон Руфоло.

А Сатр продолжил, эта реакция тоже его удовлетворила:

– Совет, несмотря на выход из него трех богатейших семейств промышленников, работу свою не прекратил. И даже четыре кресла, которые предназначены вам, не заняты до сих пор, как напоминание или как желание, чтобы вы вернулись в Совет.

– Но мы не можем вернуться в совет просто так. Это может вызвать подозрение у Торксов, – сказал с небольшой одышкой Дик Дюк.

Сатр подвинул к себе папку Руфоло, открыл ее. Перебрал несколько листов и наконец остановился на сложенном пополам плотном листе пергамента. Протянул Альфону Руфоло:

– У вас сейчас сложности с участком земли рядом с имуществом Торксов. Те не имеют желания, чтобы их имущество соседствовало с вашим. Этот документ позволит вам выиграть дело, но только если вы вернетесь в Совет.

Альфон медленно достал футляр, из которого на свет появились роскошные очки в роговой оправе, надел их и после этого раскрыл лист. Его лицо тут же засияло, а еще через десяток секунд он рассмеялся. Отсмеявшись, положил документ на стол, хлопнул по нему рукой:

– Хорошо! Это и в самом деле отличный повод вернуться в Совет. Но, несмотря на то, что после смерти Бана Торкса их финансы немного просели, они до сих пор остаются очень сильными, хотя не без слабостей, и свалить их, даже обладая такими документами, проблема довольно сложная. Нужно еще что-то, что могло бы их тряхнуть так сильно, как это возможно!

– Полностью с вами согласен, Уважаемый бакши Руфоло, – сказал Сатр и выложил на стол небольшую коробочку или, скорее, коробок. Аккуратно так положил, как неимоверную ценность. – Вот то, что нам поможет.

– Спички? – удивленно проговорила Нарлина.

– Именно спички, – просто, как само собой разумеющееся, произнес Сатр.

– Молодой человек, – Бик Дюк, видимо, решил перенять форму общения с Сатром, которую начал Альфон Руфоло. – Как нам стало известно, Торксы как раз работают над спичками. Работают долго и, по данным наших людей, готовятся выпустить их на рынок в ноябре или даже в октябре, но точно в Лето Сигизмунда! Вы хотите, чтобы мы, не обладая достаточным временем, вывели тот же самый продукт на рынок?

– Не просто вывели на рынок, а день в день с Торксами!

– Что? – сказали все одновременно.

– Именно и не днем позже!

– Но вы же понимаете, что это невозможно! – за всех высказалась Нарлина.