Текст книги "Свежая кровь (СИ)"

Автор книги: Вадим Володарский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц)

Но старый адвокат, как выяснилось, все предусмотрел.

– Как вы думаете, я бы привез вас сюда по такому делу, если бы не получил гарантий безопасности… по крайней мере, от ареста? – спросил он.

– Хоть это радует. А дальше-то что?

– Дальше? Вы сидите в гостинице. – И снова зашевелившиеся усы выдали улыбку старого адвоката, – он как раз повернул голову в сторону Влада, наклонившись на переднем сиденье. – Или, если хотите, гуляете по городу и смотрите здесь все… Поверьте, здесь есть, на что посмотреть, хотя, к сожалению, туристов у нас бывает немного. А я сейчас поеду к своему коллеге – адвокату Заремы. Точнее, ее мужа. Всем там на самом деле заправляет муж, как у нас принято. Сообщу о том, что мы сделали, хотя, думаю, он и так уже будет знать – от нотариуса. Уверен, тот ему позвонил, как только за нами закрылась дверь. Но есть, во-первых, профессиональная вежливость. Мы здесь все друг друга знаем, это же не Москва и даже не Киев… А во-вторых, ему надо понимать, что будем делать мы, – и чего на самом деле хотим. А нам нужно знать, что в такой ситуации будут делать они…

Адвокаты работали три дня. У Салмана Таханова работы было вдвое больше, чем у его коллеги. Потому что приходилось каждый день несколько часов проводить со своим клиентом, – того надо было не столько информировать о ходе переговоров, сколько вводить в курс относительно того, какое именно наследство было предметом этого дела. Понемногу Влад начинал понимать, в чем же, собственно, он ввязался.

Когда-то он читал, – кажется, в романе Тома Клэнси, – что в китайском языке иероглиф, обозначающий «кризис» состоит из двух частей: «опасность» и «благоприятная возможность». Это было о его ситуации. Потому Юнус Талаев оказался владельцем местной нефтяной компании, – хотя по российским меркам и небольшой, поскольку нефти было немного в самом Каластане, – нескольких местных заводов, даже фирмы, которая производила вино, и небольшого завода по выпуску сигарет, а также совладельцем местного банка, носивший пышную название «Первый банк Каластана». А вместе с Искандером и некоторыми другими родственниками они владели несколькими строительными компаниями, которые строили и ремонтировали не только жилье, но и дороги, мосты, школы и тому подобное.

– Короче говоря, «пилят» местный бюджет? – спросил Влад с иронией, которая, стал замечать он, стала ему присуща в последнее время. Но ответ Таханова не сопровождался движениями усов, а следовательно, он был серьезен.

– Нет. Федеральные дотации. Здесь все занимаются этим. Большинство денег заходят в республику таким образом. – Тут усы зашевелились. – Разве вам, украинцу, не будет приятно… немного пожить за счет федерального российского бюджета?

– И кто же мне даст это делать? Я себе представляю, сколько просто воруют на этих стройках… И я ничего не смогу с этим поделать.

– Но все компании выплачивают дивиденды. А проследить, чтобы вас не обманули… Это уже наша с Мелханом работа, правда?

Старик явно намеревался продолжать сотрудничество и после того, как оформление наследства завершится. Влада это устраивало.

А потом на переговоры пригласили самого Влада.

Они должны были проходить в небольшом конференц-зале банка. Он сначала не понял, почему именно там. Но все стало понятно, когда увидел, кто собрался здесь. Таханов представил ему всех по очереди.

Вторая наследница – Зарема Тохова с мужем, которого звали Хайдер. Их адвокатом был брат Хайдера – Фазиль. Очень удобно, подумал Влад, за одним исключением: если дойдет до развода, – будет плохо… Но на это не было похоже, и, в любом случае, это не его проблемы. Здесь же трое высших оставшихся руководителей банка, вице-президент нефтяной компании, исполняющие обязанности директоров строительных фирм, – все они были родственниками Юнуса Талаева, – и руководители предприятий поменьше. Среди последних были даже конный завод и завод вин. Каждый считал доли в предприятии, которым руководил, которые должны были отойти тому или иному наследнику. Каждого интересовало, что будет с его фирмой дальше. Зарема была здесь единственной женщиной, и, понимал Влад, ее присутствие здесь было формальным. Она ничего здесь не решала.

Говорили по-русски. Влад сначала подумал, что только из-за него. Но оказалось, что двое из присутствующих банкиров и руководитель одного из предприятий были русскими, а еще несколько из присутствующих не принадлежали к тому же народу, что и Талаевы, Тоховы и, собственно, Салман Таханов. Хасанийцы были одним из пяти народов, которые можно было считать коренными для Каластана, и самым малочисленным из них. Еще здесь жили потомки тех самых русских старообрядцев, небольшая чеченская диаспора и, конечно, люди, которые, – или их родители и деды, – переехали в республику по разным причинам со всего бывшего Советского Союза.

К старому адвокату обратился Хайдер:

– Хорошо сработали, ничего не скажу. И на себя, и наш уважаемый президент будет доволен. Жаль только, что не в интересах своего народа…

– Давайте к делу, Хайдер, – ответил Таханов. – Мы здесь собрались не для того, чтобы читать морали. Тогда мне не придется вспоминать, в чью пользу работаете иногда вы. Но нам надо решить совсем не это.

Хайдер был немного моложе Влада, и, казалось, только возраст адвоката мешал ему ответить по-настоящему резко. Но стариков здесь уважали, а Таханов был старшим в этой комнате, – с большим отрывом. Лишь один из вице-президентов банка, был моложе лет на десять, всем остальным было до сорока.

Именно этот пожилой вице-президент, которого, к тому же, звали Витольд Олегович, а фамилия, как ни удивительно, было Тараканов и взял слово.

– Давайте не будем ссориться, – сказал он. – Что произошло, то произошло. И на… родственные связи мы повлиять не можем, не так ли? Все в своем праве. А нас интересует будущее. Вот и давайте его обсудим, согласны?

Обсуждение, как поделить бизнес, шло до вечера. И требования к этому бизнесу каждый из наследников ставил свои. Влад, например, сказал, что не может иметь отношения к любой компании, которая работает в Крыму.

– Вы что, националист? – удивился Фазиль Тохов.

– Нет. Но, в случае чего, могу попасть под санкции у себя дома. А тогда я даже зарплату на карточку получить не смогу…

– А-а, ясно. Ну, у нас ни одна компания там не работает…

К вечеру выработали условия, по которым нужно было заключить соглашение о разделе наследства. В чем-то пришлось пойти на уступки, на чем-то, наоборот, настаивать, – советовал Салман Таханов, – что до Влада, то его бы устроили и более скромные условия. В конце концов, он еще недавно и не думал перейти в лигу владельцев такого бизнеса, да еще и, постоянно напоминал он себе, в чужой стране. А кроме бизнеса, были и дома, и еще кое-что… Но и просто так сдаваться он не хотел. А что касается Таханова, – очевидно, что он, кроме всего прочего, стремился к профессиональному успеху, самоутверждению. Но Влад подозревал, что тот имеет и другие мотивы, а сам он – лишь орудие в какой-то большей игре. И тот, кому за участие в ней должно быть какое-то вознаграждение. От которого он не собирался отказываться.

Последующие дни и недели пошли на то, чтобы выполнить достигнутые договоренности. И одной из первых был переезд из отеля в дом в Хасанкале. Из двух, расположенных на узкой улице почти напротив друг друга, Влад выбрал дом Искандера Талаева. И решил именно его оставить за собой, – пока. А там будет видно.

Он жил здесь уже почти месяц, привыкая к звукам снаружи и виду на горные вершины из окон. Удивляясь, что за долгое время, пока дом стоял без хозяев, из него не разворовали все ценное, – здесь даже охранной сигнализации не было, но не было и никаких следов вторжения. Понемногу, долями, оформляя на себя наследство, и входя в курс дел на предприятиях, которые теперь частично были его. Сотрудники, на удивление, относились к Владу приветливо. И в ожидании двух важных решений, одного из Киева, другого – из Москвы. Собственно, последние дни он как раз и ждал, – ответ из Москвы пришел, сказали ему, вчера. Больше почти нечего было делать. Разве что смотреть вокруг, разговаривать с соседями, пытаться понять здешнюю жизнь. Это было и интересно, но главное – он понимал, что ему придется время от времени приезжать сюда, чтобы контролировать, как идут дела. Дом этот надо будет на такой случай оставить за собой, а не продавать.

И вот теперь Влад стоял один в пустом доме, перед большим столом, за которым никого не было, с бокалом вина в руке. И думал о прошлом и будущем. О том, что его потери и приобретения в последний год напоминают американские горки. Сейчас, кажется, он в верхней точке, но так же сидит в тележке, которая не имеет ни тормозов, ни руля, и катится по рельсам благодаря силе притяжения и инерции. Он может выпрыгнуть на ходу – и разбиться. Может сидеть и ждать, в которую еще пропасть произойдет падение. Но можно ли управлять американскими горками, если ты не тот, кто выпускает тележку на трассу?

От неожиданности он даже вздрогнул, когда услышал дверной звонок.

[1] Борщаговка – район Киева (часто его считают одним из сравнительно небезопасных).

[2] Роман написан на украинском языке и опубликован в соответствующем разделе сайта. Здесь публикуется перевод на русский, сделанный самим автором (автор пишет на двух языках).

[3] Наследственная трансмиссия – переход права на наследство к наследникам лица, которое, в свою очередь, умерло, имея право на наследство от другого умершего, но не успев его принять.

[4] Перевод названия «Каластан».

[5] После начала военного конфликта в 2014 году между Украиной и Россией нет прямого авиасообщения.

3. Новый жанр.

У Марьям уже не осталось сил сопротивляться. Сначала ей просто не пришло в голову ослушаться, и она приехала сюда с братом. А когда увидела, кто собрался здесь, – бежать было уже поздно. И за руки крепко держали. К тому же, куда можно было бы сбежать?

Марьям сразу поняла, что должно произойти. Хотя такого не было, кажется, несколько десятков лет, – но она знала, как это бывало прежде. Каждый хасаниец знал. Правда, она не думала: «За что?». Скорее: «За что именно?». Впрочем, какая разница? Конец один. К тому же, ее никто и не найдет. Ибо не станут искать.

Вопрос был в одном: просто убьют, или перед тем поиздеваются, или… что-то похуже? Они решили просто поиздеваться.

Они зачем-то заставили ее петь. И не на их языке.

И она пела. Она делала все, как они требовали. Ибо у нее уже не осталось сил сопротивляться.

– А теперь эту! – кричал кто-то из толпы, и напевал мелодию. И она начинала… И продолжала петь, чувствуя, как попадают в нее мелкие предметы, – камешки или пробки от бутылок. Их бросали только женщины. Когда попадали особенно ощутимо, у нее немного срывался голос.

Лишь бы подольше… Хотя – разве это жизнь? Но тело, казалось, сопротивлялось смерти. Пока она пела…

Услышав звонок, Влад подошел к входной двери. Посмотрел сквозь узкое стекло, вмонтированное в дверь, мимоходом подумав, что это удобно, когда дверь выходит на улицу. В Хасанкале, заметил он, в основном строили именно так, тогда как даже в Чарахкале большинство частных домов стояли в глубине двора. Тогда пришлось бы одеваться и идти открывать калитку.

На крыльце стоял один из его новых здешних знакомых. По иронии судьбы, звали его, как и бывшего владельца дома, – Искандер. Сотрудник службы безопасности банка и, кажется, друг покойного хозяина. По крайней мере, когда тот уезжал из города, именно его гость занимался собаками – в вольерах жили четыре огромных кавказских овчарки. Когда дом со всем, что здесь было, стал собственностью Влада, встал вопрос, что делать с животными.

– Я собак очень люблю, – сказал Влад. – И о такой всегда мечтал… Но с собой забрать не смогу. Тем более – они меня и не знают… Может, заберешь себе?

Искандер с радостью согласился. Это было решением проблемы, потому что становиться владельцем четырех кавказских овчарок, которые не признали бы его за хозяина, было бы почти самоубийством. Но и усыпить красавцев – рука бы не поднялась.

А теперь Искандер стоял на пороге его дома, явно чем-то встревоженный. Влад открыл дверь.

И услышал:

– Едем, скорее! Ты можешь спасти живую душу!

– Именно я? – удивился Влад.

– Именно ты!

– Хорошо. Сейчас… – Ему нужно было переодеться. В чем дело, можно будет спросить по дороге.

– Только скорее, пока они не успели!

И через несколько минут Влад уже сидел рядом с водителем в новом красном «Фольксвагене» Искандера. А тот гнал машину, сначала узкими улочками, а затем – куда-то вверх, рядом с городом, но по горной дороге. Может, это как раз – попытка похищения? Хотя теперь и нет смысла, да и вряд ли именно этот человек… Но надо было, по крайней мере, спросить:

– А что случилось?

– Аллах иногда посылает во спасение и неверного… – сказал Искандер. Что бы это значило? – Сейчас, когда приедем… Ничего не спрашивай. Что бы ни произошло, никому не рассказывай. Никто ничего расследовать не будет, там есть полицейские… Ты просто можешь спасти живую душу! – загадочно повторил он. – И… не прогадаешь.

Машина остановилась рядом с другими у заброшенной крепости, – наверно, именно от нее произошло название города. А может, тут была еще одна. А здесь, похоже, какое-то собрание. Из крепости доносится какой-то шум. И как будто пение.

В стене старой крепости был пролом, и Искандер повел Влада сквозь него. Они оказались в квадратном бывшем дворе, – или как там называлось это место. Теперь пространство между полуразрушенными стенами и башнями заросло травой.

Люди стояли здесь полукругом. Мужчины, среди которых заняли места и Искандер с Владом, с правой стороны, женщины с левой. Перед ними догорал костер. А в нескольких шагах от него на траве стояла девушка. Абсолютно голая. И пела.

– Что происходит? – прошептал Влад.

– Наш обычай, – так же шепотом ответил Искандер. – Они ее убьют. И только ты можешь ее спасти. Мы успели…

Влад просто не мог поверить в то, что видел. Девушка явно была из местных. Но чтобы они выставляли голой перед всеми? Насколько он успел узнать этот народ, – такое было просто невозможно. Но он видел это собственными глазами! Вот одна из женщин, – что интересно, со светлыми волосами, – что-то взяла и швырнула в девушку. Та вздрогнула, но продолжила петь.

– И что я должен сделать? – спросил, так же шепотом, Влад. – Убить их всех, что ли?

– Нет. Только сказать: «да». И забрать к себе…

– Что?

Его не отпускало впечатление, что девушку он где-то уже видел. Но такого не может быть! Однако после возгласа кого-то из толпы она запела новую песню, – Влад не мог поверить своим ушам, – по-украински! Ощущение дежа вю усиливалось.

– Это что, какое-то наказание? Так у вас принято?

– Да. Сами же доказали… – Влад механически отметил: он не сказал, что девушка невиновна в том, за что его наказывают, в чем бы ни заключалась ее вина. Но все же, что делать, чтобы… предотвратить это? Он не мог допустить, чтобы человека убили на его глазах.

От толпы отделился один из мужчин. Влад узнал его, – старший брат Искандера, Хамзат. Подошел к девушке, которая как раз прекратила петь, и что-то сказал. Владу было непонятно, о чем говорилось: он говорил на родном языке. Значит, девушка была точно из местных. Она ответила – ее голос дрожал. Ей объявили окончательный приговор? Похоже на то. К ней подошел еще один из мужчин. Что у него в руках? Скотч? Да, он заклеил девушке рот. И тоже что-то сказал.

Рядом с Владом что-то выкриикнул Искандер. Хамзат ответил, – казалось, в разговоре прозвучало слово «кафир», которым мусульмане обозначают иноверцев. Но, кажется, то, что происходило, отнюдь не соответствовало исламу. Влад не был религиоведом, но… Искандер похлопал его по плечу, и взгляды всех, казалось, скрестились на Владе.

Хамзат обратился к нему по-русски.

– Ты… не мусульманин?

– Нет. – И ты знаешь это, подумал Влад. Ты знаешь, кто я и откуда. Они пересекались, когда дело касалось одной из строительных фирм, – Хамзат там работал, он был специалистом по строительству дорог. Врать не было смысла, к тому же, что там сказал Искандер? Аллах может иногда послать во спасение даже неверного?

А второй мужчина сказал:

– Эта женщина совершила такое, за что наказывают смертью. Такого не было очень давно, но у нас нет выбора. Она должна перестать дышать. Однако наш обычай говорит, что тот, кто должен умереть, может выбрать – смерть или рабство у неверного. Если найдется такой, который захочет этого.

Влад, наконец, понял, к чему они все ведут. Но все еще не мог поверить, что это действительно происходит на его глазах. Они ехали сюда на «Фольксвагене», а не на машине времени. Но не на быстрых конях летели. И это, конечно, не то чтобы Европа, но наследство он только оформлял по современным российским законом! Россия тоже не то, чтобы Европа, но и не страна, где застыло средневековье… А тут – он будто перенесся назад на тысячу лет! К тому же, этот, второй, напарник Хамзата, – кажется, Влад видел его в полицейской форме! Выходит, Искандер сказал правду: жаловаться куда-то нет смысла. Вот за это его самого таки убьют.

– Значит, сначала выбор в нее, а потом – у тебя, – сказал Хамзат.

Что же они сделают? Тот, полицейский, достал что-то из кармана. Схватил девушку за плечо и повернул к себе, – Влад увидел, что у нее связаны локти. Что это? Обычная прищепка для белья? Да, он зажал ею девушке нос!

У нее есть минута, может быть, полторы, до потери сознания, мелькнуло в голове. В зависимости от того, насколько она способна задержать дыхание. К тому же, это в спокойном состоянии, а в стрессе и сердце бьется чаще, и мозг, наверняка уж, потребляет больше кислорода… И несколько минут до смерти. А мужчина отпустил девушку. И она побежала. К Владу. Двадцать метров она пробежала секунд за десять. Подбежала и… пытается прижаться к нему.

Время есть. Немного, но есть. Влад сделал полшага назад. Девушка смотрела на него, – в черных глазах застыла мольба. Он все еще не мог поверить в то, что происходит, и прошептал:

– Они это серьезно?

Девушка кивнула; приходилось только представлять, каких усилий стоило ей это, но не спросить еще и у нее Влад не мог. К тому же, почему-то он считал, что в этом вопросе верить может только ей. А потом девушка сделала еще шаг, все-таки прижавшись к нему всем телом.

Влад сделал еще один шаг назад. А потом протянул руку и снял с носа девушки прищепку.

Хамзат что-то громко сказал, толпа зашумела. Девушка упала на колени. Второй мужчина, в котором Влад узнал полицейского, подошел к ней и поставил на ноги.

– Она сделала свой выбор. Ты тоже… – констатировал он на русском. С более сильным акцентом, чем у Искандера и Хамзата. Влад почему-то подумал, что у местных так принято – обращаться на «ты» даже к незнакомым. Может, это связано с тем, как это звучит в их языке. – Теперь – твоя… Где ты живешь, в доме Юнуса Талаева? – Значит, он знал, кем был Влад, и почему он здесь.

– Нет, я оставил себе дом Искандера, – ответил Влад. Это был не разговор, а какое-то безумие.

– Иди туда. Она скоро будет там. – И он потянул девушку обратно. Толпа начала потихоньку расходиться.

– Кто она, и что все же произошло? – спросил Влад. Назад Искандер ехал уже гораздо медленнее.

– Наша сестра. Это должен сделать старший мужчина в семье, но Хамзат сам не смог бы. Так что Расим ему помогал.

– А ты хотел ее спасти?

– Да, потому привез туда тебя и напомнил о второй части обычая. О том, что обреченный имеет право выбрать между смертью и рабством.

– Это что-то невероятное… – пробормотал Влад. Искандеру лет тридцать. А он воспринимает это больше, чем средневековье, кажется, как должное.

– Это – наша жизнь. Хотя я даже не помню, когда такое было в последний раз, но эти обычаи – наша кровь, наша суть. Спасибо тебе. Другого способа не было. Ни у тебя, ни у нее, ни у меня.

– Как ее зовут?

– Марьям.

– Что она совершила?

– По законам государства – самое худшее, на пару лет в тюрьме. Но… некоторые люди сказали, что она сделала это против нашего народа. Если захочешь, она сама тебе расскажет.

Не «если она захочет», – отметил для себя Влад. Да и информации Искандер почему-то не дает. Но сейчас главным было другое.

– А дальше-то что?

– Дальше – ее привезут к тебе. И по нашим обычаям она будет принадлежать тебе.

– Как это? Как это – будет принадлежать? – не мог понять Влад.

– А вот так… Все так будут считать. Она сама так будет считать.

– Не могу поверить в это. – Он покачал головой.

– Скоро поверишь, – ответил Искандер, тормозя возле дома, который Владу все еще нужно было привыкать считать своим. А тот не мог поверить, что он сможет в это поверить.

Возле дома остановился старый ЕрАЗ – это Влад увидел из окна. Он и не замечал раньше здесь на дорогах таких машин. Надо было спуститься и открыть дверь. Водитель ЕрАЗа остался за рулем, двигатель он не глушил, и, кажется, стоп-сигналы горели, – это было видно по красному отблеску на асфальте в уже наступившей темноте. Неудивительно: на всех автомобилях, которые сделаны на базе «Волги», добиться, чтобы нормально работало ручной тормоз, – та еще задача, это Влад знал по собственному опыту. С сиденья рядом с водителем вышел Хамзат и пошел открывать грузовые двери. Пока Влад спустился со второго этажа, Хамзат уже стоял на крыльце, рядом с Марьям. С улицы их не было видно, – видимо, водитель специально остановился таким образом, чтобы корпус старого микроавтобуса закрывал от посторонних взглядов. Даже заехал на тротуар. Девушка все еще была голая, брат, казалось, держал ее сзади, видимо, за локоть или за веревку, которой связаны локти. Когда Влад открыл дверь, Хамзат толкнул ее вперед и сказал только одно слово:

– Владей! – Похоже было, брат девушки тоже воспринимал все это серьезно, как ни трудно было в это поверить.

Но, казалось, на его лице было написано облегчение. Он, видимо, считал, что Влад спас и его, – но от чего? От выполнения неприятной обязанности? От тяжкого преступления? От тяжкого греха? А потом он вернулся к машине, и та поехала. За рулем, заметил Влад, был все тот же полицейский Расим.

Он закрыл дверь и повернулся к девушке. Та неподвижно стояла посреди коридора, там, куда втолкнул ее Хамзат. Через секунду Влад понял, почему: она просто не видела, куда идти, потому что длинные волосы упало прямо на лицо. Поднес палец и откинул волосы. Увидел, что у нее все еще заклеен скотчем рот. С этим всем нужно было что-то делать, – он легонько взял девушку за локоть и провел в комнату.

В гостиной стоял диван. Увидев его, девушка ускорила шаг, подошла и… легла в такой позе, будто приглашала сделать с собой определенную вещь.

– Погоди, погоди, – успокаивающе сказал Влад. – Сейчас я тебя развяжу…

Что? Она мотает головой, возражая?! И звуки, которые может издавать носом, тоже говорят об этом. Казалось, это какая-то другая реальность. А может, он с ума сошел, ему все это мерещится? Неудивительно было бы после такого года…

– Хорошо, сейчас я сниму эту штуку с твоего рта, и ты расскажешь, что это все значит…

Скотч был снят (осторожно, чтобы не сделать больно), и Марьям теперь сидела в кресле. Кресло она выбрала из тех, которые стояли в комнате, сама, то, что было ближе к радиатору отопления. Наверно, замерзла, голая-то на улице. И теперь смотрела на Влада. Он лишь надеялся, что не испугается, увидев мужчину метр восемьдесят девять ростом, за сто килограммов весом, с круглым, обрамленным короткой бородой, лицом, и большой лысиной. Вообще, кто-то когда-то сказал Владу, что у него внешность старого пирата.

Но, кажется, страха в ее глазах не было.

– Значит, ты – Марьям, да? А я – Влад. И ты сейчас расскажешь мне, что это все значит…

– Это значит, что меня отдали тебе. Я жива, потому что теперь принадлежу тебе. И пока принадлежу… Ты можешь… должен делать со мной, что хочешь. – Она говорила по-русски с тем же легким певучим акцентом. Теперь она стала говорить быстрее. – Только не выгоняй! Завтра и потом. Мне ничего не надо. Проблем не будет. Детей не будет, – меня второй муж заставил сделать операцию… И я… буду всегда благодарна за каждую минуту жизни, с того момента, в крепости!

Благодарность в ее взгляде, действительно, была, и в голосе тоже. А еще была паника.

– Что ты такое говоришь? – Влад только развел руками. Ему все еще казалось, что это какое-то безумие. Что это все происходит не с ним. Только успел привыкнуть к миллионному наследству, а тут еще и такое! Но Марьям сидит перед ним, живая, – он же касался ее, – и совсем не стесняется. – А почему ты не захотела, чтобы я тебя развязал?

– Потому что завтра утром к тебе придет Хамзат. Через п передаст тебе нож. Ты можешь… или убить меня… или выставить… Тогда меня заставят пробежать по улицам до самой крепости, и закончат то, что ты им не дал. Вы с Искандером не дали. Или разрезать веревку, – это означает, что ты окончательно берешь меня в свой дом. Тогда меня не убьют, – повторила Марьям. – Только тогда.

Расим подвоз Хамзата к месту, где он оставил свой автомобиль. ЕрАЗ они взяли специально, чтобы привезти еще недавно обреченную к ее хозяину, – это слово они между собой употребляли абсолютно серьезно. Не на легковом же «Мерседесе» было ее везти! Теперь надо было отогнать старый фургон туда, где его обычно хранили. Расим делал это, постоянно ругаясь. Как только на этом вообще когда-то ездили?! Удивительно, что он вообще завелся и хоть как-то поехал… ЕрАЗ принадлежал одному местному предприятию, но уже несколько лет почти не использовался.

Поставив его на место, Расим вышел из-за руля. Дверцы не закрывались, и он просто отдал ключ охраннику автобазы. Вышел за ворота, достал из кармана телефон и набрал номер.

– У меня новость, – сказал он. – О нашем друге. Кажется, у него будет приятная ночь…

– Как это? – спросил собеседник.

– Вы знаете наш обычай в отношении преступников..? Вот мы и делали это с одной… Но ее брат захотел ее спасти. И привел неверного, – нашего друга. Тот решил сделать так, чтобы ее не убили. И забрал…

– Это плохо, – услышал Расим в трубке. – Может быть, ты все испортил… Впрочем, может, и нет… Докладывай дальше.

Связь прервалась, и Расим не услышал, как собеседник пробормотал:

– Возможно, эти дураки, эти остолопы, эти идиоты испортили все еще до тебя…

Марьям знала, что ее жизнь зависит от мужчины, сидящего напротив. Кажется, очень странного мужчины. Который не спешит воспользоваться… Она ждала чего угодно, но не этого. И считала, что вынуждена говорить прямо.

– Если я тебе не нравлюсь, то… зачем ты забрал меня оттуда? Что тебе надо было? – Она, кстати, действительно не понимала этого. Как и выражения его глаз.

А Влад пожал плечами.

– Я хотел, чтобы тебя не убили там, прямо у меня на глазах. После всего, что было… Как я мог не спасти тебя? – Он сделал паузу, внимательно глядя на нее. – Но… – И внезапно пропел фальцетом, вспомнив песню, которую слышал по радио, когда ехал в машине, и перейдя с русского на украинский. – «Ти подобаєшся мені[1]…».

Влад не погрешил против истины. Но сделал это намеренно. Ему не давало покоя ощущение, что он где-то уже видел Марьям, но… этого, кажется, не могло быть. Но так, как она пела на украинском в той крепости…

И получил ответ на том же языке.

– Тогда в чем дело?! Ты что, верный муж? Или…

– Нет, я-то разведен. Но – как можно пользоваться? Кстати, может, тебе что-то нужно… сейчас?

– Можешь дать мне попить? – попросила она, потому что после всего в горле пересохло. Влад поднялся и вышел, но быстро вернулся со стаканом в руках. Поднес к ее губам, – сама Марьям не могла этого сделать из-за связанных локтей. Кажется, она хотя бы уговорила не нарушать обычай. Пока что. В стакане была минеральная вода. – Спасибо…

– Так вот, – продолжил Влад, поставив на стол пустой стакан. – Там, наверху, я действительно думал только о том, как сделать, чтобы тебя не убили. На самом деле, ты должна быть благодарна Искандеру, это он привез меня туда. И ты… действительно мне нравишься. Но… я не могу пользоваться… И вообще, я не могу поверить в то, что это происходит сейчас, здесь и со мной. Вот, знаешь, есть такие книги, где герой попадает в прошлое, или в какой-то мистический мир… Фэнтези, что ли… Что-то такое… Вот у меня такое впечатление, что я попал в чужую жизнь.

Марьям внезапно улыбнулась, – кажется, впервые.

– Всего лишь прикоснулся к глубинной жизни хасанийцев! – А потом снова заговорила серьезно – и быстро. – Ты что, не понимаешь, или не веришь? Меня действительно убьют, если ты выгонишь меня. Сейчас или потом. Наш обычай недаром дает… эту ночь перед окончательным решением… И я действительно теперь принадлежу тебе. А ты не сможешь и не захочешь… держать меня просто так. – Встала с кресла и сделал полный оборот, видимо, чтобы Влад мог рассмотреть ее со всех ракурсов. Она точно не стеснялась, возможно, считала, что не время… – А чем еще я тебе могу быть интересна? И благодарной я тоже умею быть. Сделаю все, чтобы быть. – Еще небольшая пауза. – Ты ничем не пользуешься, ты меня уже спас, и будешь спасать дальше. Ты говоришь, что я тебе нравлюсь. Я… хочу жить, и хочу быть благодарной за каждую минуту, что я жива после того, как ты… Как они… И за каждую, которую еще проживу. У тебя никого нет. У меня никого нет. Что же помешает..?

Она осталась стоять посреди комнаты. Влад немного помолчал и сказал:

– Логичн говоришь.

– Так что же мне делать?

– Садись пока тут, рядом…

Она села не рядом, а прямо на колени. Приблизила свое лицо к лицу Влада. И дождалась поцелуя.

А когда повернулась так, чтобы левой рукой дотянуться до пуговиц на его рубашке, Влад сказал:

– Подожди. Для всего остального – мы наверх пойдем…

[1] В переводе: «Ты нравишься мне». Слова из одноименной песни известного украинского исполнителя Виктора Павлика, которая часто звучит в эфире украинских радиостанций.