Текст книги "Дарю игру"
Автор книги: Вадим Лейбовский
Жанры:
Спорт
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)
Глава 2 ОБРАЗ ДВИЖЕНИЯ
– Я еще раз тебя спрашиваю, мальчик: ты что собираешься здесь делать? И как ты сюда попал?
Како, так и не слезая с забора, показал жестом на реку.
– Понятно, значит, ты приплыл сюда с другого берега. И что ты собираешься дальше делать?
Наконец Како открыл рот:
– Так, ничего. Хотел проплыть один разок. Если можно. Но если нельзя… – И он собрался было спрыгнуть обратно.
– Через забор, конечно, нельзя, – возбужденно заговорил Иоакимиди. – Слезь и войди через калитку, тогда и поговорим… Ну, что ж, – продолжал разговор Лука Александрович, когда Како вошел через калитку, – плавать ты, судя по всему, умеешь.
– Только чуть-чуть, – честно ответил Како. – Совсем немножечко умею.
– Как же ты, почти не умея плавать, переплыл Куру? Ну-ка зайди в воду, я хочу посмотреть на тебя.
Како поплыл. Через какие-то полминуты Лука Александрович остановил его:
– Плавать ты действительно не умеешь, но всему можно научиться. Тебе сколько лет? Четырнадцать? Ты не шутишь?.. М-да… Посмотри, как вон те ребята плавают. Понаблюдай за ними. Нравится?
– Да, конечно, нравится.
– Ну, а если нравится, значит, хочешь так же научиться, правда? Тогда приходи завтра в это же время.
Како не ответил Луке Александровичу. Ведь нельзя же так сразу решить столь серьезный вопрос. Он не за этим предложением сюда приплыл, просто хотел поплавать в бассейне, где вода спокойная, а может быть, и более теплая, чем в реке.
Домой он возвращался по Верийскому мосту. Шел и все думал о разговоре с тренером и вспоминал тех пловцов. Особенно запомнился ему тот, что плыл по самой дальней дорожке. Он, словно подбитая утка, летел по воде, одновременными ударами обеих рук бросая тело вперед и вперед. Како еще никогда не видел, чтоб так плавали. Интересно!
На следующий день Како, конечно, пришел, иначе и книгу эту писать не было бы причины. Како узнал, что поразивший его вчера парень плыл стилем, который называется «баттерфляй», а это в переводе с английского означает «бабочка». Что есть еще кроль, плавание на спине, брасс, который очень похож на бакхакхури – по-лягушачьи. Что плавать «по-курному» просто неприлично, потому что медленно. Так неприлично, как, скажем, ему, или Гиви, или Резо, или Мамия ходить в панаме.
В этот день Како плавал с дощечкой, которую держал на вытянутых руках, работая лишь ногами. Потом Лука Александрович дал ему задание попробовать плыть «без ног», а только руками. Тренер объяснял ему на суше приемы, показывал. Како повторял. Снова входил в воду и пытался выполнять движения на плаву. Лука Александрович ободрял: «Молодец, молодец, все понимаешь, хорошо схватываешь!» Но сам Како чувствовал, что между настоящим спортивным плаванием и его «стилем» такая же пропасть, как между бегом арабского скакуна и натруженным шагом ломовой лошади, на которой мусорщик Валико приезжает к ним во двор два раза в неделю.
Вернувшись домой, Како решил, наконец, рассказать маме о том, что стал ходить на тренировки в бассейн.
– Что ж, сынок, это дело неплохое, – сказала Надежда Семеновна, – лишь бы тебе это скоро не надоело. А то ведь как бывает: занялся чем-то всерьез, а потом стал понимать, что трудно, работать нужно, уставать нужно. Что времени не остается с ребятами погулять. А еще книжки почитать хочется. Я уже не говорю про школу. Сможешь ли так, Како?
Сама же наперед знала, что сможет. Если увлечется, то наверняка сможет ее Како – такой упрямый, самолюбивый, не терпящий принуждения и, увы, даже возражений. Да и как он в глаза будет смотреть своим друзьям, если бросит тренировки? Ведь он их «кхочи»!
Если быть точным, то «кхочи» – это вожак в овечьем стаде. Причем «должность» эту баран получает после многократных битв с сородичами и побед над ними. А Како нe любит показывать свою силу, даже стесняется ее. Но, видно, есть что-то особенное в характере Како, раз стал он «кхочи» у мальчишек.
– Тебя, Како, природа не обидела, – сказал ему Лука Александрович. – Ты уже как настоящий мужчина. Значит, и плавать должен как настоящий мужчина.
Однако к самолюбию новичка можно было и не взывать. Как и все мальчишки в Тбилиси, он с благоговением огносился к Борису Пайчадзе, баскетболистам Отару Коркия в Нодару Джорджикия, легкоатлетам Борису и Владимиру Дычковым, Елене Гокиели, Нине Думбадзе. И – возможно неосознанно – мечтал об их славе.
Тбилиси был далеко от районов боевых действий Но дыхание войны обжигало и его. Заметно поубавилось мужчин в городе, едва ли не в каждой семье с тревогой ждали писем с фронта, многие по национальному обычаю носили за груди фотокарточки родных в черной рамке.
Мальчишки в Тбилиси, как и во всей стране, мужали в эти годы рано. Они сокрушались, что поздно родились, что не могут воевать рядом с отцами. И стремились повзрослеть, скорее стать сильными, самоутвердиться.
В бассейне Како подружился еще с одним Гиви, который был старше него всего на полтора года. Тем не менее Гиви, отец которого был на фронте, счел себя достаточно взрослым, чтобы воевать как отец. И рядом с ним. Зная лишь номер полевой почты отца, Гиви отправился на фронт. Далеко он не уехал – поймали и вернули в Тбилиси. Еще два раза Гиви сбегал – и каждый раз его возвращали домой. Но и этого показалось Гиви мало. Он сбежал в четвертый раз. Долго добирался, долго искал. Наконец попал в землянку к солдатам. Его спросили фамилию и имя, он назвал. Спросили, с чем пожаловал. Гиви ответил, что ищет отца, хочет воевать вместе с ним. Через несколько минут в землянку вошел солдат. Это был отец Гиви. Мальчик остался в полку.
Эту историю Петр слышал от разных людей. И даже если в чем-то она стала легендой, главное не вызывает сомнения.
Свое упорство и мужество Гиви доказывал потом не раз. В 1956 году в Мельбурне капитан сборной СССР по водному поло Петр Мшвениерадзе был очень горд, слушая гимн своей Родины, исполняемый в честь олимпийского чемпиона по классической борьбе в среднем весе, своего друга Гиви Картозия.
…Довольно скоро Како понял: чтобы добиться хорошей техники плавания, нужно наблюдать за квалифицированными, техничными пловцами. Он стал приходить в бассейн пораньше. Садился на бортик и внимательно следил. Потом закрывал глаза и мысленно повторял движения, как бы прокручивал в памяти кинопленку, закладывая в сознание сложный образ движения. Потом начиналась тренировка, и Како пытался воспроизвести, выразить этот образ наяву. И если даже что-то долго не получалось, он верил – получится, обязательно получится, если думать, постоянно думать.
Лука Александрович считал, что Како наряду с хорошим телосложением и силой, еще и отлично координирован от природы. Пусть так, но у этой координированности были свой секрет, причина и объяснение – сообразительность, умение анализировать. От природы это или от воспитания – кто знает?
Самым верным помощником Луки Александровича был Володя Барнабишвили – в ту пору уже зрелый пловец, рекордсмен Грузии. Неожиданно для Луки Александровича Володя проявил такое рвение к тренерской работе, что Иоакимиди стал доверять ему даже самых способных ребят.
Барнабишвили постоянно что-нибудь придумывал. Предложил тренироваться с доской, создающей лобовое сопротивление. Ввел тренировки в воде со свинцовыми поясами. Потом – с резиновыми жгутами, стягивающими мышцы рук и ног, создающими статическое сопротивление при плавании. А однажды предложил и вовсе, казалось, неприемлемое – тренировку в шерстяном свитере, едва налезающем на тело, сковывающем движения, мешающем плыть, «ломающем» технику. И эту Володину идею проверили. Выяснили, что толк есть. Приняли и ее.
Иоакимиди не мог не видеть, как правильно Барнабишвили оценивает и понимает технику плавания, замечает ошибки, дает советы. В общем, когда Луку Александровича отозвали на военный сбор, он спокойно доверил Мшвениерадзе своему помощнику. Потом Иоакимиди вернулся, а Барнабишвили, закончив индустриальный институт, ушел на фронт, сдав учителю их питомца с оценкой «отлично». С тех пор Лука Александрович глаз с Како уже не спускал.
На первых порах Иоакимиди мало задумывался над тем, какую плавательную специализацию выбрать для Како, он в равной степени учил его всем стилям, справедливо считая, что «школа», «общее образование» необходимы для каждого. Такой принцип исповедуется большинством тренеров по плаванию и в наши дни, хотя теперь специализированная подготовка пловца обрела крылья настоящей науки, современные методы вобрали в себя достижения биомеханики, гидродинамики, физиологии. Любой тренировочный цикл сейчас просчитан, нормирован, дозирован. Во многом поэтому столь стремительно растут в наше время результаты в плавании. Сейчас, в середине восьмидесятых годов, рекорды в плавании у женщин находятся на уровне мужских высших достижений всего пятнадцати – двадцатилетней давности.
А чем жили тренеры и спортсмены в сороковых годах? Что составляло их методический багаж? Собственный опыт, анализ, интуиция.
Присматриваясь к Мшвениерадзе, Иоакимиди со временем стал все более склоняться к мысли, что из парня может выйти неплохой брассист. Он видел, что наиболее сильны у Како ноги, а это для брассиста особенно важно. Впоследствии именно ноги сделают Мшвениерадзе ватерполистом нового стиля, новой формации – абсолютно непотопляемым, способным вести активную силовую борьбу у ворот соперника. Но пока о таком повороте спортивной судьбы не было ни речи, ни даже мысли.
Не прошло и года занятий – а Како уже рекордсмен своей республики среди юношей и хочет плыть еще лучше, еще быстрей. Он уже познал острый вкус настоящей спортивной борьбы – с соперниками, с секундомером, с самим собой. Ему нравится соревноваться, нравится побеждать. Терпеть, мучиться, преодолевать усталость. Лука Александрович говорит, что у него сильные ноги. Но этого мало. Надо, чтобы сильными были руки и грудь. Во дворе между двух деревьев Како укрепил железный лом, получилась перекладина – почти настоящий гимнастический снаряд. Попросил у завхоза в школе старые гимнастические кольца, привязал к ним веревки, подвесил.
В футбол он теперь играл меньше – когда очень попросят ребята. Зато все чаще приходил на школьную баскетбольную площадку, играл даже за сборную школы. Когда его команда выступила на всесоюзном первенстве железнодорожных школ и заняла в нем второе место, баскетбольные тренеры города Тбилиси наперебой приглашали его в свои команды, суля Како громкую славу. Однако к тому времени он считал себя вполне определившимся спортсменом, а в баскетбол играл для общего развития и, конечно, ради успехов школьной команды, в которой он был лучшим нападающим.
Друзья гордились успехами Како, но сами к плаванию не пристрастились. Мамия Сихарулидзе неплохо играл в баскетбол, стал ходить в секцию бокса, чего Како никак не мог понять:
– Зачем тебе бокс, Мамия, кого ты собираешься побить? Плавать не научился, а драться хочешь, да?
– Я вовсе не люблю драться, Како. Просто я хочу быть сильным, как ты. Я защищаться хочу уметь. И других защищать.
В городе действительно стало больше хулиганов – сказывалась безотцовщина.
Случай защитить себя и других представился Мамия очень скоро. К большому сожалению Како, очень не любившего, как уже было сказано, демонстрировать собственную силу, не обошлось и без его участия.
Закончился баскетбольный матч. Како и Мамия, переодевшись, вышли из раздевалки. Мамия немного отстал, и когда Како обернулся, чтобы подождать Мамия, он увидел, что друг окружен группой незнакомых ребят, настроенных явно враждебно. Что произошло, Како не знал, но тут же направился к группе. В этот момент один из незнакомцев толкнул Мамия в грудь, на что последний незамедлительно ответил правым прямым, казалось хорошо разученным, ударом, но промахнулся, а посему получил ответный и безошибочный. Размышлять дальше было нечего. Како подошел к нокаутированному Мамия:
– Посиди спокойно. И подержи мои тапочки.
После чего вступил в бой. Даже в этот момент он сумел укротить свою богатырскую силу, понимая, что если позволит себе разойтись, то последствия для пострадавших наверняка будут тяжелыми. А ведь у этих ребят вся жизнь впереди, из них еще хорошие люди могут получиться. Так что дрался наш Како с холодной расчетливостью турнирного бойца, помнящего о том, что бокс – не драка, а игра на кулаках. И досталось ему, конечно, немало: все-таки их было шестеро.
Но, видя бесполезность своих дальнейших действий и сочтя результат встречи ничейным, шестерка наконец удалилась, пообещав завтра продолжить престижный для себя «поединок».
И слово свое ребята сдержали. Только на этот раз их было уже вдвое больше. Како же вышел из школы один. С ним заговорил самый крупный малый из всей компании
– Ну, вот мы и пришли.
– Очень хорошо, что пришли. Что будем делать?
– Пойдем в переулок, если не боишься.
– Почему боюсь? – усмехнулся Како. – Пойдем.
Однако в этот момент на сцене неожиданно появилось новое действующее лицо – матушка бедного Мамия которая уже все знала, а потому и все предвидела.
– Ну, герои, теперь вам придется воевать не с одним, а с двумя. Так что кто смелый – выходи.
На том все и кончилось, и Како пошел на тренировку в бассейн, довольный тем, что бой не состоялся: он не терпел бессмысленную грубость, жестокость.
…Через несколько лет на ватерпольных полях появится яркий, самобытный игрок Петр Мшвениерадзе. Мощный, неудержимый. Его появление застанет врасплох буквально все команды соперников. Защитники станут искать методы нейтрализации бомбардира.
Иные защитники обращались с ним довольно жестоко. Его хватали, пытались топить. И так усердствовали в этом, что Мшвениерадзе часто уходил с матча украшенный выразительными синими отметинами. И может быть, потому так распоясывались некоторые защитники, что наперед знали: в ответ хоть и последует удар, но только по воротам.
Изобрели и еще один способ воздействия на неудержимого нападающего. Зная его тончайшее чувство мяча, некоторые хитрецы, принимавшие на своем поле команду Мшвениерадзе, специально поддували мяч, увеличивая его объем. Хотя и редко, но такое случалось. Бомбардир это чувствовал сразу, с первого же прикосновения к мячу. Но лишь молча усмехался.
Однако – парадокс. Он, не уставая, боролся в игре с защитниками, но от таких противоборств начали уставать… судьи. Иные защитники лишь в запрещенных приемах видели свое спасение. Значит, никакой игры, одни лишь судейские свистки. И психика иных судей не выдерживала. На многие нарушения против Мшвениерадзе они стали смотреть сквозь пальцы. От этого жизнь его стала еще сложней. Но все, даже самые грубые нарушения спортивной этики, допущенные соперниками, он комментировал спокойно: «Ничего особенного, игровой эпизод».
Однако что-то уж совсем неправдоподобным миролюбцем предстает наш герой. Неужто никогда не реагировал он на грубость?
Реагировал. Подплывет к грубияну– и скажет:
– Ты зачем обнимаешься? Любишь, да? Очень любишь? Но вижу, не уважаешь. А я тебя уважаю. Вот я тебе сейчас еще один гол забью. Из уважения забью. Не обижайся, пожалуйста.
Реагировал. Был у армейцев вратарь, который, не имея возможности вступить в личный тесный контакт с бомбардиром, постоянно атаковал его другими приемами – словесными, не воспроизводимыми на бумаге. И однажды нервы у капитана не выдержали. Зная о том, как вратарь бережет свой красавец нос, он в один прекрасный миг, оказавшись с ним с глазу на глаз, вложил в удар всю накопившуюся обиду. И метил единственный раз в жизни не в ворота, метил в нос. И опять не промахнулся. Но команда Петра тогда проиграла. Как раз один мяч.
Реагировал. Однажды в Италии в матче с командой ФРГ двое защитников не отходили от него ни на взмах руки. Делали все, что могли, взамен того, чего не могли. Судья же был подчеркнуто бесстрастен. И вот в один из моментов Гиви Чикваная, держа мяч, крикнул Петру: «Дам повыше». Тот понял и взлетел. Причем необычайно высоко. И встрепенулась сетка. Никто не понял, что на самом деле произошло. Никто, кроме бомбардира и тех защитников, которые почему-то оказались сразу отброшенными от него на немалое расстояние. Секрет же был в том, что Петр, не имевший никакой возможности отогнать от себя защитников, использовал их натиск – уперся им в плечи и резким толчком выбросил себя вверх. Таков был его ответ нарушителям.
Реагировал. Зайдет перед игрой в раздевалку команды соперника – поздороваться, перекинуться несколыими фразами. Вот хотя бы с этим, самым неласковым.
– Здравствуй, – скажет ему. – Хорошо сегодня выглядишь. Значит, выспался. Как жена, как дети? А у меня скоро еще один родится. Тоже ватерполист будет. Нападающий будет – очень уж энергичный мальчик, много двигается. Почему мальчик? Обязательно мальчик, чтобы команда у нас своя была. Папу будут защищать. А ты здорово играл вчера с торпедовцами, мне очень понравилось…
Друзья удивлялись: «Как все-таки ты терпишь грубость?» Он же усмехался: «Вору часто бывает стыдно воровать. Он хочет быть честным, но работать не хочет. Грубому, я знаю, тоже стыдно. Но голы пропускать еще стыднее. Что же ему остается делать? Я его понимаю. Когда он научится играть лучше, будет и повежливей».
Как-то одного игрока из своей же, динамовской команды он увещевал:
– Вот мы с тобой сидим на концерте и музыку слушаем.
И тут кто-то рядом громко заговорил. Пусть даже о музыке. Так что же, и нам тоже нужно громко разговаривать?
Или, скажем, ты играешь на рояле, а кто-то опять-таки громко разговаривает. На твоем месте я бы сказал себе: значит, ты не так хорошо играешь, маэстро. Значит, ты пока не маэстро. Нужно лучше играть.
Надо признать, что хорошие, по-настоящему высокотехничные защитники играли против него, как правило, корректно. Видимо, в том был свой престиж – почетно сыграть с самим Мшвениерадзе на равных, честно. Почетно не дать ему забить больше двух голов.
Но такое удавалось нечасто. И потому грубили. А он отвечал всем одинаково – забивал голы…
В это просто трудно было поверить: он едет на соревнования. Да на какие – на юношеский чемпионат СССР! И куда – за тридевять земель, в город Горький. Сегодня Лука Александрович торжественно объявил об этом перед тренировкой.
И путь лежит через Москву! Ему всего пятнадцать лет, а он уже побывает в столице! Кто-то из ребят достал из портфеля карту.
– Ого, как далеко! А сколько будем ехать, Лука Александрович?
– Боюсь, что долго, ребятки. Точно никто этого сказать нам не сможет, время такое, сами понимаете.
…В эти последние дни июля 1944 года в сводках Совинформбюро сообщалось, что перешедшие в наступление войска 1-го Украинского фронта прорвали оборону немцев на Львовском направлении. Войска 3-го Прибалтийского фронта взяли город Остров, овладели Псковом. Войска 1-го Белорусского фронта освободили Паневежис и Люблин. Шли упорные бои под Брестом.
А тем временем в стране возрождалось физкультурное и спортивное движение. Плохо пока было с топливом, транспортом, продовольствием, весь народ по-прежнему работал на победу. И тем не менее не забывали физкультуру и спорт. Многие известные спортсмены с первых же дней воины ушли на фронт. Многие погибли, другие вернулись с тяжелыми увечьями, ранениями. Известны случаи, когда спортсменов отзывали с фронта для выступления в соревнованиях. Неважно, что подчас их результаты оказывались далекими от рекордных. Народ должен был знать и понимать: если в столь нелегкую пору наши спортсмены состязаются в скорости, силе и ловкости, значит, победа будет за нами.
Били рекорды легкоатлеты Сеченова и Пугачевский, восстанавливали форму и как в былые годы соперничали пловцы Бойченко и Мешков, вернувшийся в строй после тяжелого ранения. При переполненных трибунах игрались матчи чемпионата страны по футболу. В те дни было присвоено звание «Заслуженный мастер спорта СССР» футболисту Пайчадзе, волейболисту Чинилину, легкоатлетке Васильевой, лыжнице Дубининой, гребцу Пахомову.
В газете «Советский спорт» можно было прочесть, что в городе Горьком на водно-спортивной станции «Водник» проведены всесоюзные юношеские соревнования по плаванию. В заметке, в частности, говорилось, что команда Тбилиси в общем зачете места не получила, так как в составе ее не было девушек. Зато юноши столицы Грузии заняли второе место вслед за москвичами.
…Добирались они до Горького восемь дней. В Москве Лука Александрович отвез ребят ночевать к своей тетке па Мещанскую, и до отправления в Горький они успели несколько часов побродить по Москве, вернулись на Мещанскую возбужденные, полные впечатлений и ночью долго не могли уснуть.
Дорога осталась в памяти нестерпимой жарой и липнущими к телу рубашками, бесконечными, иногда полудневными стоянками на станциях, полустанках и в тупиках. Запомнилась сосущей пустотой в желудке, потому что «дорожные» команде выдали в виде мешка сухарей, небольшого кулька сахара да пакета маргарина.
– Ну как мы сможем выступать при таком пайке? – все сокрушался Петя Дадианидзе. – Мы целую неделю не тренируемся. Какие будут у нас результаты?
– Никак не сможем, все нас побьют, – отвечал ему Како. – Потому что все летят в Горький на самолетах. У каждой команды – свой самолет. И все кушают перед соревнованиями жаркое из парной телятины, пьют сливки и заедают их пирожными, которые ты очень любишь.
– Ты все смеешься, Како. Тебе смешно! Если б ты знал, как я хочу кушать.
– Ты шутишь, поверь мне. Ты совсем не хочешь кушать, все ты выдумал. Ведь я же не хочу. Совсем не хочу.
На обратном пути, когда они вновь остановятся в Москве, Лука Александрович выдаст ребятам на карманные расходы по 200 рублей, которых хватит Пете Дадианидзе ровно на четыре пирожных. И не будет никого на свете счастливей его. Но до этого пока далеко.
«Бассейн» в Горьком соорудили на Волге с помощью двух плотов с натянутыми между ними веревками, обозначавшими дорожки. Любая дистанция преодолевалась по течению и обратно, что предполагало выравнивание результатов, хотя, конечно, сильное течение заметно их снижало.
Однако никто не роптал, понимая, что для всех условия одинаковые. И что результаты невысокие – тоже не беда. Придет время, страна расправит плечи, восстановит заводы и железные дороги, школы и стадионы. Построит целые спортивные комплексы и, конечно, бассейны. Сотни бассейнов. А пока – станция «Водник» с мутной волжской водой, быстрым течением и этими канатами.
Како направлялся к старту, спиной чувствуя взгляд тренера. Обернулся – точно, смотрит, не может скрыть волнения. Како улыбнулся ему, помахал рукой.
По команде стартера он занял место на тумбочке с номером «2». И вдруг ощутил такое волнение, что слегка закружилась голова и он даже переступил с ноги на ногу. Позже он скажет себе: «Волноваться нужно, обязательно нужно. Если у тебя холодное сердце и не кипит кровь, ты уже не спортсмен. Но волноваться нужно уметь». Тогда Како еще этого не знал.
Старт! Он прыгнул в воду… Потом ему жали руки, обнимали, а Лука Александрович даже прослезился. Судья-информатор, сложив рупором ладони, объявил:
– Первое место в плавании на сто метров брассом среди юношей среднего возраста завоевал Петр Мшвениерадзе из команды города Тбилиси. Его результат – одна минута, двадцать две и три десятых секунды.
Трудно оценивать этот результат по меркам сегодняшнего дня, ведь нужно учесть все, абсолютно все условия, факторы и обстоятельства того времени. Тем не менее выступление пятнадцатилетнего никому не известного пловца привлекло внимание специалистов. Впрочем, а кто из его ровесников был тогда известен в нашем возрождавшемся спорте?
Наверняка специалисты восьмидесятых годов сказали бы, что 15 лет – возраст для начинающего пловца чересчур почтенный, и потому вряд ли бы приняли его в секцию. Будем считать, что Петру Мшвениерадзе повезло. А значит, повезло и всему нашему спорту.
Как водилось тогда у пловцов, после соревнований участники сыграли товарищеский матч по водному поло… И здесь чемпион-брассист еще больше удивил всех. Он так ловко обращался с мячом, что после игры к Иоакимиди подошел весьма ответственный спортивный руководитель Семкин и сказал:
– Из вашего парня может выйти отличный ватерполист.
Получается, что именно товарищ Семкин был первым, кто предсказал Петру Мшвениерадзе большое будущее. Его личный тренер на этот счет был всегда сдержан.
В том матче участвовал приехавший в Горький для показательных выступлений Леонид Мешков, и Како, играя против него, несколько раз финтами перебрасывал мяч через знаменитого пловца и ватерполиста. Приемы были исполнены так мастерски, что сам Мешков похвалил его.
Он вернулся в родной Тбилиси кумиром всей округи.
– Слушай, Резо, а ты помнишь, как наш Како в бочке плавал? Вот было смеху.
– Ничего смешного, Вахтанг. Я помню, как он еще ходить не умел. Я, между прочим, раньше Како ходить научился.
– А может быть, это ты учил его ходить?
– Ходить не учил. А вот в футбол – точно, я учил его играть.
– Ну и шутник! Да он в футбол лучше всех нас играет. И в шахматы лучше. Боюсь только, Како будет теперь нос задирать.
Напрасно беспокоился Вахтанг. Приехавший из Горького Како сказал, что очень соскучился по родному Тбилиси, по друзьям, но вместо прогулки с ними отправился в бассейн. Дорога отняла много дней от тренировки, нужно было наверстывать.
Чемпионат СССР следующего, 1945 года проводился во Львове.
И снова путь предстоял долгий, и тоже с пересадкой – в Пятигорске. На этот раз в команде были и девочки. Памятуя об успешном выступлении своих юных пловцов на предыдущем чемпионате (кроме Мшвениерадзе чемпионом стал еще Валико Чедия), республиканское спортивное руководство согласилось увеличить состав команды вдвое.
В Пятигорске им пришлось ждать львовского поезда двое суток. Ночевали прямо на траве возле вокзала.
Когда же наконец объявили, что прибывает поезд, следующий до Львова, толпы людей, измученных ожиданием, высыпали на перрон.
Велико же было их разочарование, когда поезд тяжко замер у платформы. Вагоны были переполнены, люди сидели на мешках, узлах и чемоданах в тамбурах. Лишь один вагон оказался полупустым, но подлетавшие к нему пассажиры как-то опасливо отходили, выслушав объяснения дежурного по станции.
– Лучше поищите себе место где-нибудь еще. Здесь едут уголовники, вернее те, кто освободился из заключения, – говорил дежурный.
Времени до отправления оставалось немного. Како, ни слова не говоря, направился к полупустому вагону.
На подножке сидел парень с цыгаркой в зубах. На его лице вряд ли можно было прочитать выражение гостеприимства.
– Позвольте, пожалуйста, пройти в вагон, – решительно произнес Како.
То ли парень от рождения был таким обозленным, то ли во время пути привык к роли пугала для пассажиров, но ответил он очень недружелюбно:
– Как войдешь, так и выйдешь! Брысь отсюда, пока…
На том речь его оборвалась, ввиду того что он был подхвачен под микитки и внесен в тамбур, где обнаружил себя сидящим на полу.
– Вставай, дядя, и давай будем дружить.
Через минуту Како вновь появился на площадке:
– Всех, кто из Тбилиси, прошу сюда, вагон забронирован специально для вас. Девочки входят первыми, мальчики вслед за ними. Прошу вести себя прилично, пассажиров не обижать.
В этот момент за спиной Како появился кучерявый добрый молодец и через его плечо изрек:
– Ну, чего боитесь, генацвале? Заходи, не обидим.
Еще через минуту поезд тронулся. Доехали без приключений.
Прибывшую команду тбилисцев разместили в общежитии техникума, в двух больших комнатах. Вскоре появился Лука Александрович и сказал:
– Соревнования начинаются завтра, сейчас все едем в бассейн и проведем легкую тренировку. Предупреждаю: никому не отставать, после тренировки все собираемся и возвращаемся в общежитие. Учтите, ребята, после девяти часов вечера по улицам ходить не рекомендуется. В городе неспокойно, орудуют недобитые бандеровские банды.
Но как обидно приехать в красивый, большой город, где никогда не бывал, и просидеть все вечера в общежитии. И Како решился чуть-чуть нарушить запрет. Пошел по тихим, узким брусчатым улочкам. Было тепло и безветренно. На улице ни души. Он заметил лишь женщину в темном плаще, торопливо шедшую впереди по противоположной стороне.
Но что такое? В тишину резко ворвался рокот мотора. Черная «эмка», выскочив из переулка, скрипнула тормозами. Из нее выскочили двое, подхватили женщину под руки и потащили к машине. Та отчаянно сопротивлялась, однако не проронила ни звука, очевидно, рот ее был зажат. В это время Како уже во весь опор мчался к нападавшим. Не останавливаясь, он ударил в плечо одного из них так, что тот рухнул. Забыв от волнения все русские слова, он что-то выкрикивал по-грузински. Внезапно второй налетчик выпрямился, заговорил на его же родном языке:
– Откуда ты, кацо?
– Из Тбилиси, – оторопело ответил Како.
– А что ты делаешь в этом городе?
Только в этот момент Како вспомнил, где он.
– Я тебе скажу, что я здесь делаю, только отпусти сначала женщину. Ты не грузин, если нападаешь на женщину.
– Да ты что, кацо. Мы просто так, кацо. Пошутить хотели, понимаешь? И больше ничего. Пускай идет своей дорогой. Извините, гражданка, если обидели. Спокойной ночи, гражданка. Ну вот, кацо, и все в порядке. Больше никто не обижается. Ты тоже не обижайся. Ах какая радость, земляка встретил!
Како, поняв, что инцидент исчерпан, повернулся и зашагал прочь.
Во Львов наш герой приехал бесспорным фаворитом: он победил годом раньше, а теперь, оставаясь все в той же средней возрастной группе (15–16 лет), выиграть соревнования был просто обязан.
За год он вытянулся еще на полголовы, а потому, выходя на старт со сверстниками, чувствовал не благодушное спокойствие, а скорее неловкость. Он бессознательно горбился, втягивал голову в плечи. Когда же диктор, представляя участников, называл его фамилию, лицо Како покрывалось алыми пятнами. Но что оставалось делать? Нужно было прыгать в воду и выигрывать соревнования. Победа досталась ему без особого труда, и, видимо, поэтому он не ликовал.