Текст книги "Каторга"

Автор книги: Вадим Кошелев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

– Пора определиться, сударь, – без обиняков заявил молодой человек, ворвавшись в каюту майора.

– Меня зовут Леонардо, – спокойный взгляд источающего уверенность Жересса немного остудил юношеский пыл. – Для друзей я просто Лео.

– А… мы друзья? – растерялся Никита.

– Думаю – да!

– Я рад, – у Никиты отлегло от сердца. – Просто чертовски рад.

– Необходимо поставить в известность Крикси о том, что ты покидаешь станцию с ближайшим этапом, и тебе требуется замена.

– Уже иду! – Юноша тут же исчез, дабы ворваться в кабинет к Мистеру Уставу, у которого от неслыханной наглости лейтенанта, не соизволившего даже постучать, округлились глаза.

– Прошу прощения, господин полковник! – перевел дух Никита. – Разрешите донести до вашего сведения, я ухожу на Землю вместе с майором и мне необходима замена.

Крикси сморщился и принялся мерить шагами свой кабинет, бросив в сторону молодого человека:

– Что там по поводу крыс, бегущих с корабля, говорят ваши древние барды?

– Ну, надо подумать, – юноша сморщил лоб. – Вот есть одно изречение: «Я спускался в трюм. Я беседовал там. С господином – начальником крыс. Крысы сходят на берег в ближайшем порту – в надежде спастись».

– Хм… Как-то не понятно.

– На тот момент в России были смутные времена, – уточнил юноша.– Развал, кризис и все такое.

– А в войсках? Что творилось в те годы в ваших войсках? – некая заинтересованность в вопросе полковника не могла оставить юношу равнодушным.

– Армия являла собой зеркальное отражение гражданского общества. В те времена понятие офицерской чести у простого обывателя ассоциировалось с неким органом в районе мочевого пузыря. Тем не менее, именно с того периода началось возрождение старых боевых традиций. Тех что были заложенных еще тремя веками ранее. Это давалось, конечно же, совсем не просто. Лишь спустя десятилетия – с появлением нового дворянского сословия, выражение: «Честь имею» вобрало в себя довольно много благородных понятий. Оно прекратило быть пустым звуком и стало крайне серьезным заявлением человека, готового запросто пожертвовать жизнью, отстаивая свою честь.

– Вам не кажется, что пафоса многовато? – Крикси не переставал морщить свое давно соскучившееся по бритве лицо.

– Извините, полковник! Я не понял о чем вы.

– Да все вы прекрасно поняли, лейтенант. Для человека, собирающегося нарушить присягу, не следует с таким пафосом разглагольствовать об офицерской чести.

– Я не усматриваю в своем поступке нарушение данной мною присяги, коей обязывался служить верой и правдой державе Российской!

– А я вот, знаете ли, усматриваю! Ваша империя послала вас защищать свои интересы в отдаленную точку галактики, на международную станцию, а вы дезертируете.

– Какие интересы? О чем вы, полковник?

Надо отдать должное Крикси, который сумел посеять зерно сомнения в глубине юношеского сознания.

– На вас возложили обязанности, а вы на них плевать хотели.

– Послушайте, господин полковник! – Никита взбрыкнул. – Попрошу выбирать выражения, а то я ненароком могу нарушить 718 пункт дисциплинарного устава межгалактических войсковых формирований.

– Вы меня не пугайте, лейтенант! Впрочем, какой вы лейтенант? Вы – просто слабак! Да – слабак, бегущий от трудностей военной службы.

– Я, между прочим, не на отдых собираюсь! – чем больше пытался оправдываться Никита, тем больше его аргументы казались несерьезными.

– Все, знать вас не желаю! Уходите с глаз моих долой!

– А замена?

– Никакой замены, пока не совершите проступка, за который полагаются каторжные работы, – Крикси ткнул указательным пальцем в сторону Никиты.

– А…? А, майору как же? – молодой человек явно был не готов к такому повороту событий и прекрасно понимал, что не сможет пойти на заведомое должностное преступление.

– Я не собираюсь больше перед вами отчитываться. Извольте покинуть мой кабинет. И впредь – стучитесь, перед тем как входить.

Юноша оставил кабинет полковника в явном смятении чувств. И ходил сам не свой целый день, пока не наступила вахта. На нее он заступил, заменив за пультом слежения и связи старшего лейтенанта Хасана.

Сняв все необходимые показания приборов, задав положенные режимы работы компьютерам и оборудованию, юноша печально приютился около огромного

иллюминатора, под которым плыла прекраснейшая голубая планета. За этим занятием его застал Ченг, пришедший нетвердой походкой в центральный пост, дабы вбить свои цифири в ежедневный отчет.

– Как люди могли позволить варварам из другого мира совершить беспрецедентное кощунство над своей родной планетой? – Никита даже не повернул головы, и казалось, разговаривал сам с собой.

Тем не менее, Ченг ответил:

– Имел место быть фактор неожиданности. Сигуурийцам просто повезло: они обнаружили вход в гиперпространственный тоннель Солнечной системы раньше землян. В противном случае их альма-матер Сигуур ждала бы примерно такая же участь.

– Но кроме Сигуурийцев существуют Чужие Высших Ступеней, которые наверняка уже с незапамятных времен знали дорогу на Землю.

– Они знали путь на Землю всегда. Но, в том – то и дело, что Высший Разум не может причинить нам вред, просто потому, что ему претит нарушение создавшегося баланса во Вселенной.

– Откуда вам это известно? – Никита перестал смотреть в иллюминатор и повернулся лицом к Ченгу.

– Они держат закрытым свой спиральный рукав Галактики, тем самым давая понять, где наше место. Мы можем уничтожать Низших Чужих. Мы можем воевать с Чужими нашего уровня, типа тех же Сигуурийцев. Но мы не можем причинить вреда Чужим Высших Ступеней развития, и этого нам никогда не будет дано, ибо каждый сверчок должен знать свой шесток. Кажется так у вас, у русских говорят.

– Как это им удается?

– Удается – что?

– Не пускать людей в свои сектора и системы.

– Вы разве не изучали принципы искривления гиперпространственного континиума?

– Изучал, – вздохнул Ник. – И понял лишь, что на «протыкание» пространства между рукавами нужна энергия средней звезды.

– Верно, – одобрительно кивнул Ченг. – Человечеству удалось шагнуть в космос, избрав путь технического прогресса. Но у технического пути развития есть свой предел. Свой тупик. Своя планка. Выше нее уже нельзя перепрыгнуть, ибо существуют строгие рамки законов природы, которые не в силах преодолеть наш разум. И чтобы вырваться за пределы этих рамок надо перейти на порядок выше, то бишь превратиться в этих самых Чужих следующей Ступени, что на деле оказываются и не чужими вовсе. Понимаешь?

– Не понимаю, – честно признался Никита и пристальнее посмотрел на механика, который поражал своей рассудительностью, несмотря на то, что как обычно находился под градусом.

– Это трудно понять, но вполне возможно.

– А сколько Ступеней над нами?

– Человечеству известны, по крайней мере, две Высших Ступени. Сколько их на самом деле – про то, разве что, господь бог ведает.

– А существует ли господь бог на самом деле?

– Думаю – существует. Иначе кто по тем Ступеням народ будет распределять?

Глава 9.

Вильяма Бартона пока никто, никуда распределять не торопился. Но вот памяти его лишил, ибо пришедший в себя после недавнего приключения солдат удачи не мог вспомнить даже – как его зовут, и лишь скрипел от боли зубами, временами издавая устрашающий рык в сторону доктора Анри, когда тот пытался обработать многочисленные ожоги своего нежданного пациента какими-то одному ему известными чудодейственными мазилками.

– Нужна операция по регенерации тканей – объяснял доктор О'Ниллу, чьи парни притащили практически безжизненный кусок плоти в подземный бункер, после того как оставшаяся тройка Грифонов сравняла с землей замок Тилсбери. – У этого человека множественные ожоги и обширная гематома головного мозга. Я сам дивлюсь, как это существо еще до сих пор дышит.

– Зачем же дело встало, доктор? – появившаяся в медотсеке Багира вопрошала вполне миролюбивым тоном. Однако у Анри почему-то побежали по спине мурашки, и он умоляюще обратился к О'Ниллу:

– Я сделаю все, что в моих силах. Только, пожалуйста, Кельвин, оградите меня от присутствия этой женщины.

– Конечно, доктор! – Разведенные в сторону руки и много выражающая гримаса Кельвина, заставили главную русскую амазонку прыснуть от смеха и убраться восвояси.

Операция длилась, чуть ли не сутки и, закончилась весьма успешно. Тело Бартона удалось починить, но вот с памятью оказалось не все так просто.

Когда облепленный с ног до головы биопластырем и утыканный всевозможными датчиками Вильям пришел в себя, то увидел у своей кровати прекрасное юное создание женского пола с влажными от слез голубыми глазами. Конечно, первая его просьба касалась воды, и эта просьба была настолько искренне-умоляющей, что сидящая у его кровати девчонка просто разрыдалась не пойми от чего и бережно поднесла к пересохшим губам специально предназначенную поилку. Утолив жажду, Вильям стал осознавать свое положение человека, который уже много пожил, но не много помнит. А точнее говоря – не помнит вообще ничего.

– Кто я? – Примерно такой вопрос задают 99 процентов людей страдающих амнезией.

– Ты Вильям Бартон – цветочник, – всхлипнула девушка, поправив подушку.

– А где я? – Естественно второй вопрос только что узнавшего свое имя человека звучит именно так.

– Ты в бункере, – ответила девушка, счастливо улыбаясь.

Далее весьма озадаченный Вильям принялся интересоваться – что такое бункер, где и почему он расположен, из чего состоит и т.п. и т.д. Надо отдать должное девушке, которая с неимоверным терпением отвечала на все вопросы больного, порой казавшиеся настолько идиотскими, что человек не заинтересованный – в лучшем случае давно послал бы Бартона куда – подальше, а в худшем – отключил бы аппарат искусственной вентиляции легких и придушил навязчивого почемучку подушкой.

Тем не менее, познание окружающего мира продолжалось, и уже через пару часов Вильям сделал первое логическое умозаключение:

– Если я цветочник, то, как я смог управлять боевым глайдером?

– Понятия не имею. – Девушка превратилась в автомат по ответам на вопросы и уже в смысл этих вопросов особо не вдумывалась.

– Может, раньше я служил в авиации?

– Вполне возможно!

– Что значит – возможно? Ты что – не знаешь?

– Не знаю!

– Почему?

– Не знаю и все.

– В таком случае – кто ты есть.

– Я лейтенант подразделения «Русские Амазонки» Маргарита Вдовина.

– У меня такое впечатление, что мы уже встречались!

– Да, я как-то раз покупала у тебя цветы.

– Черт подери! Почему я не помню?

– Ты счастливый человек, ибо сказано – блажен тот, кого не давит тяжкий груз прошлого. И дай тебе бог находиться в своем неведении как можно дольше. – С этими словами Марго покинула своего отца, уходя по делам службы, на которую ее призывал настойчивый голос Багиры звучащий из встроенного в мочку уха сенсорного приемника.

Причиной переполоха послужили военные действия на орбите. В то время, как в бункере чинили обожженное до неузнаваемости тело Бартона, в околопланетном космосе произошел – «героический таран „Кливленда“». Во всяком случае, так местные СМИ обозвали взрыв, разложивший на атомы как сам «Кливленд», так и линкор «Айова», ставший объектом тарана. Кроме всего, два десантных корабля находящихся под прикрытием американцев, получили значительные повреждения, отчего оказались в предаварийном состоянии и были добиты орбитальными станциями Зеи.

Взрыв был спровоцирован королем Чарльзом, самолично снявшим защиту с бортового термоядерного реактора, в тот момент, когда его корабль приблизился к американскому линкору.

Что понудило герцога Зейского совершить такой, прямо сказать, неудобопонятный поступок никто толком разъяснить не мог.

Чарльз распорядился запрограммировать бортовой компьютер на атаку «Айовы» и отдал последний приказ команде во главе с капитаном Тимбервудом младшим – покинуть крейсер на спасательных капсулах. С королем остался лишь его преданный фаворит Лесли, пожелавший уйти в иной мир вместе со своим здешним другом. Пока происходило сближения с уже заподозрившими что-то неладное американцами, джентльмены переоделись в строгие фраки и под реквием Моцарта успели распить бутылочку коллекционного Дона Периньона. А когда расстояние между звездолетами стало вполне пригодное для задуманного действа, Чарльз набрал код позволяющий сбросить защитное поле с бортового реактора.

Рожденная термоядерным взрывом звезда неимоверно-яркой вспышкой осветила целое полушарие планеты, и тускнела не так быстро, как хотелось бы находящимся под ее смертельными лучами людям. Тем не менее, она постепенно угасла, рассеивая в пустоте мириады квантовых образований и газово-плазменных протуберанцев.

Гибель американского линкора в корне изменила ситуацию на орбите, позволив планетарной обороне Зеи запечатать лазейку, через которую на поверхность просачивались десантники Веллингтона. Генерал в одночасье лишился половины своего находящегося в космосе состава, и сам чудом избежал смерти, благодаря лишь тому, что его корабль дрейфовал на приличном расстоянии от места взрыва. На поверхности тоже все складывалось не совсем гладко. Бои за космодром, обороной которого руководил молодой, но амбициозный майор Ван Гуллит, велись с переменным успехом и без поддержки из космоса десантники уже не могли рассчитывать на успех.

Что и говорить – госпожа удача снова повернулась к британцам задним местом, но не надолго. Ибо линкор «Честерфилд», благодаря стараниям Ливси оказался снова в строю и уже на всех парах несся к Зее. Правда, Ньюкасл все же остался не доволен механиком, не успевшим уложиться в три отведенных ему дня, и по-прежнему грозил «этому болвану Ливси» трибуналом.

Еще на подходе адмирал вышел на общегалактический канал связи, предложил фон Шиллеру переговорить и получил согласие. Для встречи выбрали тихий виртуальный уголок, облюбованный в хвойном лесу у излучины неширокой речки.

Никаких рукопожатий или других проявлений симпатий быть не могло. Два умудренных опытом военачальника стояли друг напротив друга, заложив руки за спины, и держали паузу.

– Я конечно должен был вызвать на переговоры герцога. Но его уже нет в живых, и, насколько я осведомлен – вы назначены главнокомандующим всеми повстанческими силами Кастора, – нарушил молчание Ньюкасл.

– С чего это вам в голову взбрело? – искреннее удивление на лице фон Шиллера, даже немного позабавило адмирала. – Король Чарльз благополучно достиг поверхности на спасательной капсуле и сейчас возглавляет свои наземные силы.

– Давайте не будем ломать комедию генерал. «Грифоны» перехватили одну такую капсулу еще в стратосфере и заставили сесть в расположение наших войск. В ней как раз находился этот трусливый мерзавец Тимбервуд младший – этот… позор… своего именитого отца. Стараясь заслужить прощение принца, он быстро развязал язык. Так что я достаточно хорошо осведомлен о последних часах жизни Чарльза и его друга Лесли.

– Но повстанческая армия этого не знает.

– И как долго вы собираетесь обманывать свой народ?

– До тех пор пока нам будет сопутствовать удача, – глаза виртуального фон Шиллера светились просто дьявольским блеском.

– Считайте, что удача уже перестала сопутствовать вам, ибо я имею приказ своего принца нанести ракетно-бомбовый удар по стратегическим объектам планеты, – последнюю фразу адмирал произнес в своей обычной манере – чеканя каждое слово.

– И что? Вы будете бомбить планету с почти полутора миллионным населением?

– Я присягнул принцу, и теперь я обязан выполнять его приказы.

– Я тоже присягал своему королю!

– Которого уже нет! – Ньюкасла все больше раздражала упрямое не желание своего визави взглянуть на вещи трезво.

– Зато есть королева, носящая под сердцем наследника.

– Касательно леди Барбары. Час назад пришло сообщение из системы Денебола, где скоропостижно скончался граф Орлов. А может ему помогли скончаться. Сие не важно. Важно то, что его бывший крейсер с сопутствующими кораблями уже не собирается лететь на помощь внезапно овдовевшей королеве Кастора.

Последняя новость заставила поубавившего спеси фон Шиллера изменить ход переговоров, ибо неучтенный джокер, до сего момента имеющийся у него в рукаве, внезапно оказался битым, даже не успев войти в игру.

– Ваша информация круто меняет дело. Я должен поговорить с миледи. Имею честь откланяться, – генерал даже не кивнул в знак прощания своему оппоненту и исчез почти моментально.

Для герцогини Зейской находящейся на седьмом месяце беременности последние две недели, проведенные в бункере, превратились в сущий кошмар. Варя просто сходила с ума от осмысления всей нелепости положения жалкой пешки, которую всяческими способами двигают в королевы.

Гибель мужа и известие о смерти отца окончательно надломили молодую женщину, и она молила фон Шиллера лишь об одном – отпустить ее в родную систему Денебола, уверяя, что отказывается от всяких притязаний на власть. Багира, горько осознавшая свою причастность к жестокой судьбе миледи, тоже находилась явно не в своей тарелке, и неожиданно, поставив крест на инструкциях от своих хозяев, поддержала разом овдовевшую и осиротевшую герцогиню. Причем настоятельно советовала О'Ниллу поступить также.

Кельвин ничего определенного не сказал и молча отправился на совещание высшего офицерского состава планеты по поводу создавшегося положения.

Пока в штабе повстанцев спорили, стоит ли прекращать сопротивляться имперским войскам, Ньюкасл времени не терял и для демонстрации серьезности своих намерений запустил пол дюжины ракет по наземным объектам. Одна из этих ракет обманула систему ПРО и рванула несколькими термоядерными боеголовками прямо над резервацией Энималс Хауз, в которой, за хорошо охраняемым Периметром, селились немногочисленные коренные жители Зеи, чудом уцелевшие после колонизации. Резервация разом перестала существовать, как административная единица, а на сотни миль по ее Периметру образовалась зараженная безжизненная пустыня.

Удачная бомбардировка в одночасье прекратила нешуточные дискуссии по поводу капитуляции. Все космические и планетарные силы системы Кастор сложили оружие, сдаваясь на милость победителей.

Правда, милости от нового короля Ричарда Восьмого так и не последовало. Признанный своими лордами император, уже примеряющий на себе прозвище Львиное Сердце (или что-то подобное), повелел со всей строгостью покарать мятежников, дабы никому впредь не повадно было даже помыслить о государственной измене.

Земля ждала своих новых каторжан. .

Глава 10.

Первый транспорт с заключенными появился под утро. Если можно так назвать время суток, когда «Медуза» выходила из тени Земли. Он вынырнул в районе пояса астероидов и по прошествии нескольких минут обозначился на мощном пучковом радаре поста управления станцией.

Вахтенный офицер коим являлся лейтенант Щербаков, вышел на связь с транспортом, лишь определив его опознавательные сигналы. Список заключенных высветился на мониторе часом позже. Их оказалось на удивление мало, что наводило на мысль об исключительном случае. Второе что бросилось в глаза – наличие русских фамилий. Таковых оказалось, чуть ли не полсотни и все они были женского рода. В конце списка имелось примечание о новорожденном малыше, появившемся на свет уже в космосе.

Никита вызвал Крикси и Жересса, оба прибыли на пост почти одновременно.

– Один мужчина и сорок четыре женщины, – констатировал Мистер Устав, после ознакомления с уже распечатанной копией.

– И младенец! – добавил Никита.

– И младенец, – полковник наморщил лоб, явно сбитый таким поворотом событий с толку.

– В этот раз вы снова собираетесь умыть руки? – Жересс выглядел как всегда спокойно, но стальные нотки в его голосе свидетельствовали о том, что и у него на душе кошки скребут.

– Прекратите, ерничать майор. – Крикси был не на шутку раздражен. – Смею заметить – я не Ирод какой-нибудь, чтобы детей малых на заклание посылать.

– А что по этому поводу говорят инструкции? – не отставал Жересс.

– Ничего не говорят, – огрызнулся полковник. – Но не могу же я оставит ребенка на станции.

– Что теперь делать будем? – растерянно спросил Никита.

– Позвольте… – неожиданно появившийся Ченг, протиснулся к монитору. Мельком взглянул на список, после чего забегал своими короткими пальцами по тонкой пленке экрана, вызывая карту Земли.

Не переставая изменять масштаб выбранного квадрата, привлек внимание присутствующих:

– Взгляните сюда…. На севере Восточного полушария расположен архипелаг, носящий название Новая Земля. Рассмотрим сей участок поподробнее. Скалистая местность, суровый климат, отсутствие растительности и полезных ресурсов – эти достаточно весомые аргументы заставляют забыть о данном архипелаге как о месте возможного проживания людей. Но имеется один плюс – здесь, в настоящий момент, нет губительного для человеческого организма заражения, и здесь до войны располагалась небольшая военно-морская база русских. Как вы понимаете – эта база никуда не делась.

Ченг настроил достаточно четкое изображение бухты походившей на кладбище погибших кораблей и продолжил:

– Если вы внимательно изучите этот снимок, то без труда обнаружите пару хорошо сохранившихся посудин. Спектральный анализ их корпусов сваренных из мало подверженных окислению сплавов титана и алюминия показал, что эти корабли до сих пор на плаву.

– И вы, стало быть, на поверхность собрались? – воскликнул Крикси.– А иначе на кой черт вам все эти спектральные анализы сдались?

– На станции нет человека, который не хотел бы сойти на Землю. – Механик даже не посмотрел в сторону своего собеседника.– Ибо наша планета подобно живому, но глубоко страдающему организму исподволь зовет вернуться всякого из людей. И чем ближе мы к ней находимся, тем сильней и невыносимее становиться наша тяга к Земле. Тяга что заложена в каждом из нас от самого рождения на уровне подсознания. И кому как не вам, Франклин, знать, что такое Зов Земли.

Начальник станции внимательно посмотрел на механика и укоризненно произнес:

– Еще даже не утро, а вы уже пьяны. Когда, в конце концов, это прекратиться? Я вас спрашиваю …

– Вы не могли бы помолчать, полковник, – грубо перебил Жересс. – Потом будете отношения выяснять. А сейчас хотелось бы выслушать до конца предложение Дика.

– Спасибо, Лео! – кивнул Ченг. Как не странно в то утро он был – ни в одном глазу. – Итак, как я уже сказал, в представленной на снимке бухте имеются два военных корабля с вполне пригодными для использования силовыми установками. Сейчас сложно определить какого рода установки стоят на борту. Возможно турбины, приводящиеся в движение паром, генерируемым ядерным реактором, а возможно и старый добрый дизель. Но кое-что конкретное мне все же удалось рассмотреть. Взгляните еще раз сюда повнимательней. – Ченг увеличил цифровой снимок. – Один из кораблей квалифицирующийся как малый ракетный крейсер снабжен беспроводным приемником, способным дистанционно питаться от энерголуча орбитального преобразователя солнечного излучения. Вы понимаете – что это дает?

– Если честно – не очень, – ответил за всех Жересс.

– Проще говоря – этот приемник может на первое время обеспечить обитателей корабля необходимой энергией. А если главная силовая установка окажется не подлежащей восстановлению, от приемника можно запитать даже электродвигатели, работающие на гребной вал, ибо скорей всего здесь мы имеем дело с электроходом.

– Вы, вообще, к чему клоните? – Крикси никак не мог удержать язык за зубами. – Какие обитатели корабля? Какая энергия? Вы хотите сказать, я позволю отбирать солнечную энергию от нашего преобразователя? Может еще, и от бортового реактора энерголуч пустим?

– Если потребуется, то и от бортового реактора тот приемник запитаешь, – зло прорычал Жересс, которого тупая непробиваемость Устава уже начала доставать. – Иначе я собью твою станцию, к чертям собачьим.

Пока Крикси раздувал от негодования щеки, не находя слов, майор ткнул своим тонким пальцем в монитор и продолжил:

– Взгляни на снимок. Видишь шесть люков рядом с полубаком – это шахты баллистических ракет с программируемым наведением на цель. Поверь – у меня хватит ума, чтобы настроить их на частоту радара «Медузы» или на тепловое излучение того же преобразователя.

– Как ты смеешь со мной так разговаривать? – полковник покраснел и сорвался на визг. – Гнусный шантажист! Наглец!

– А как еще можно разговаривать с палачом, готовым послать на медленную смерть полсотни женщин и новорожденного младенца?

– Я еще никого никуда не послал, смею заметить.

– Господа, прошу вас взять себя в руки и начать конструктивное обсуждение наших дальнейших действий. – Предложение молодого лейтенанта немного остудило пыл старших товарищей. – Итак, как я понял, подполковник Ченг предлагает нам вместе с каторжанами занять военный надводный корабль землян.

– Именно так, – подтвердил механик.

– Нам не справиться без вас, Дик, – заметил Жересс. – Мы не сможем запустить силовую установку корабля.

– Я понимаю, посему пойду с вами.

– А кто останется на «Медузе»? – Крикси уже взял себя в руки и пытался держать ситуацию под контролем.

– Вам, Фрэнк, следует сообщить начальству об уходе со станции трех офицеров. Замена прибудет всенепременно, – сказал Ченг.

– Не стоит указывать, что мне следует делать. Я обязательно сообщу о факте массового дезертирства. Но учтите – обратной дороги не для кого из вас не будет…

Глава 11.

Уже через неделю вопрос о замене трем дезертирам не стоял на повестке дня столь остро, ибо Крикси получил заверение от руководства проектом реабилитации Земли, что вслед за первым транспортом с каторжанами, недавно появившимся в Солнечной системе, намечается еще один, на котором и прибудут новые кадры.

Полковник немного успокоился, но идти на поводу у саботажников вознамерившихся диктовать свои условия ни коим образом не собирался. Впрочем, что делать с этапом заключенных, чей транспорт с каждым днем все ближе обозначался на радаре, Крикси тоже ума не мог приложить. И где-то в глубине души понимал правоту Ченга, предложившего отправить всю компанию под защиту брони старинного военного корабля землян. Механик являлся, пожалуй, единственным из всей троицы дезертиров, кто не вызывал бешенства у полковника, чем и не преминул воспользоваться, напросившись на решающий, откровенный разговор. Дискуссия разгорелась нешуточная. Ченг был настроен на победу – он спорил, доказывал, взывал к состраданию, но все же умолил, не только высадить этапируемых в условленном месте, но и на первых порах снабжать выбранное для проживания судно беспроводной энергией. В конце беседы полковник уж совсем расклеился, нежданно посулив обеспечить корабль спутниковой навигацией, в случае если на нем сохранились средства связи. Когда же удовлетворенный встречей Ченг покинул кабинет начальника, еще раз упомянув о зове Земли, Крикси оставалось лишь подивиться своей небывалой уступчивости и задуматься о последствиях, к которым может эта уступчивость привести, узнай его руководство о сговоре с дезертирами.

Но идти на попятную уже было поздно: слово – не воробей. Мистер Устав в тот же день указал координаты предстоящей высадки еще не прибывшего этапа командиру челнока капитану Хиллу Абаме, заметив, что на сей раз будет достаточно выполнить лишь одну ходку туда – обратно. Впрочем, радоваться такой простецкой работенке долго не пришлось, ибо уже к концу дня на радаре появился еще один транспорт, вынырнувший из системы Кастор и сопровождаемый фрегатом «Прометей». Судя по списку, заключенных в этот транспорт набили, будто сельдей в бочку.

На самом деле так оно и было. Двенадцать переоборудованных трюмов звездолета, уставленные четырехъярусными нарами, не вмещали всех каторжан, и многим приходилось спать прямо на палубе. Среди таковых оказался Вильям Бартон еще не до конца оправившийся от ран.

Его обнаружили десантники Веллингтона в бункерном лазарете, после чего подвергли допросу, с ходу применив «сыворотку правды». Но ничего толком все равно не узнали, ибо Бартон сам ни черта не помнил. В подсознание лезть было недосуг, посему раненому повстанцу нацепили охраняющий детонаторный ошейник и сунули до кучи к остальным заговорщикам, что уже заочно были приговорены Британским правосудием к высылке на каторжные поселения.

Сколько времени прошло со дня вылета, Бартон сказать – не мог. Но гиперпрыжок уже произошел, стало быть, осталось не больше двух земных недель лета. Во всяком случае, так говорили его соседи сверху, с коими он особо не контачил. Причиной замкнутости стала внезапно открывшаяся, после черепно-мозговой травмы, способность чувствовать то или иное настроение окружающих, а именно энергетику, излучаемую находившимися поблизости людьми, от которых в тот момент так и сквозила бессильная злоба, замешенная с чувством обреченности.

Большая скученность, антисанитария, плохая еда при повышенном гравитационном поле, созданным специально для пресечения излишних передвижений, делали перелет невыносимо тягостным не только для отставного майора, но и для подавляющего числа окружающих его каторжан.

Как-то в умывальнике Вильяма окрикнул одноглазый здоровяк и, пробившись сквозь толпу, ожидающей очереди к рукомойнику, стал мять своими волосатыми ручищами еще не окрепшее тело.

– Выжил все-таки черт полосатый! – радостно басил верзила, осматривая немного покореженное шрамами лицо Билла. – Я гляжу – тебя тут переделали слегка.

– Простите! А вы кто такой будите? – спросил Бартон, ощущая волну неподдельной радости исходящую от незнакомца.

– Да ты что? Не помнишь меня? – удивился гигант. – Я Дикий Циклоп – трактирщик. Мы с тобой в паре над Тилсбери бились. Ты спас меня: дал возможность оторваться от «Грифонов»!

– У меня это….– амнезия, – смущенно произнес Бартон.

– Амнезия – ерунда, главное сам живой. А память рано или поздно вернется.

Циклоп увлек Вильяма за собой – в свой угол трюма, где считался основным. Поэтому ему не стоило особого труда обеспечить боевого товарища нарами и окружить всяческой заботой, на которую мог быть способен человек в достаточно скотских условиях существования. Тем не менее, благодаря стараниям гиганта, Бартон стал лучше питаться, у него появилось одеяло, мазь от вшей, и даже гигиенические салфетки. Билл чувствовал искреннее участие со стороны здоровяка, которому однажды признался:

– Знаешь, Сэм. Я могу ощущать настроение окружающих меня людей, их биополе. Еще я вижу пораженные недугом органы. У тебя, к примеру, образовываются камни в почках, увеличилась предстательная железа, а левое полушарие головного мозга стало хуже снабжаться кровью, отчего возникла мигрень. Но вот что странно. Твой организм устроен не так как у обычного человека и ….