Текст книги "Звёздный капитан (СИ)"

Автор книги: Вадим Смольский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

Но меня заинтересовал совсем не экипаж, хотя, уверен, на мостике было много интересного. Как только я здесь очутился, мой взгляд был прикован лишь к одной точке – возвышению примерно по центру помещения, где располагался адмирал, и откуда осуществлялось командование. Там стоял Ронский. Не узнать его даже с такого большого расстояния было попросту невозможно.

Подойдя ближе, я понял, что фотографии и видеозаписи с его участием совсем не отображали того, каким этот человек был в действительности. Седовласый, с высокими скулами и глубоко посаженными зелёными глазами. На его лице застыло выражение самоуверенности и даже лёгкой надменности, о том же говорила и поза: левая рука лежит чуть ниже груди, держась за край расстегнутого френча, правая же отведена за спину и сжата в кулак. Дополняла картину идеальная выправка, которой бы многие позавидовали.

Вокруг него собралось несколько адмиралов: перед ним, явно что-то доказывая, стоял какой-то человек – судя по одежде один из учёных. Вся эта сцена, несомненно, была создана для меня, и поэтому не было ничего удивительного, что, когда я приблизился к Ронскому, всё вокруг ожило.

– В ваших расчетах ошибка! Неужели вы не понимаете?! – в сердцах вопрошал учёный, которого, судя по бейджу, звали Стивен Янг. – Проведенных испытаний недостаточно, для того чтобы сделать однозначный вывод о том, что устройство работает как положено!

– Вы сомневаетесь в моей компетенции, доктор Янг? – холодно уточнил Ронский. – Десять лет я изучал подобные устройства, найденные нами на Венере, Велесе-б-4, Эдеме! Два года мы изучаем это устройство – ни одно из испытаний, некоторые из которых проводили и вы сами, не указывает на расхождение моих предположений и фактов! Трижды только за последний месяц я откладывал этот запуск и согласен отложить ещё раз, но только если вы, доктор Янг, назовете мне объективную причину, почему я должен это сделать!

Учёный стушевался и тихо, словно из последних сил, сказал:

– Николай, мы с вами работаем всю жизнь вместе, и сейчас вы совершаете ужасную ошибку, которая погубит нас всех!

– Нет, Стивен, сейчас я совершаю величайший прорыв в истории человечества, который выведет нас на совершенно иную ступень, – Ронский сделал малозаметный жест рукой, и ученого аккуратно увели подальше, а затем негромко сказал окружившим его адмиралам, – готовность флоту: две минуты, мы пойдём первыми, остальные по плану. И включите проекцию.

Потолок, бывший по совместительству большим экраном, загорелся. Он показывал огромную станцию, выполненную из тёмного зеленоватого материала, явно нечеловеческой конструкции. Чем-то она напоминала крупную руку: массивное основание и четыре сведённых вместе, слегка согнутых «пальца».

Мне показалось, что станцию окружает огромное множество небольших объектов-спутников, предназначенных для наблюдения или управления, совсем крошечных на её фоне, но затем Ронский сделал кому-то жест, и появились отметки. То, что было мною принято за спутники, оказалось флотом Ронского, с «Галилеем» в центре. К сожалению, на картинке не было никаких отметок, отображавших масштаб, но даже «на глаз» было видно, что станция невероятно огромна.

Ронский достал из внутреннего кармана старинные механические часы, дождался, пока секундная стрелка сделает два полных оборота, и провозгласил:

– Начинаем!

Инопланетная станция ожила, начав медленно, постепенно набирая скорость, вращать «пальцами». В том месте, где они сходились, появился бесформенный сгусток серого цвета. Чем быстрее вертелась станция, тем больше становился этот объект, «пальцы» же постепенно раздвигались, словно охватывая его. Рос сгусток просто невероятными темпами, и вскоре должен был поглотить флот.

– Вот оно! – произнёс Ронский за несколько мгновений до того, как объект коснулся «Галилея».

Но этого не произошло. Что-то пошло не так – это было видно как по лицу самого Ронского, так и по лицам окружающих его людей. Я нашёл глазами доктора Янга. Тот сидел в углу, мелко трясся и, кажется, молился.

Инопланетная станция вертелась все быстрее, но объект больше не рос, он застыл и начал съёживаться, приобретая при этом до боли знакомый оттенок ртути. Неожиданно станция остановилась, «ртуть» вздрогнула, а затем последовала яркая вспышка.

***

Избегая яркого света, я инстинктивно прикрыл глаза, а когда открыл – мостик был абсолютно пуст. На месте людей остался лишь пепел. Исчезла инопланетная станция, исчез флот – все поглотил невероятной мощности взрыв, которого чудом избежал один «Галилей».

На мостике остался только я и пришелец. Тот подошёл ко мне и как бы обхватил меня своими руками. Время вокруг нас повернулось вспять и остановилось на моменте взрыва. Вокруг начали появляться другие пришельцы. Один за другим они подходили к тому, что привёл меня и сливались с ним. Постепенно получившаяся масса лишилась гуманоидных черт, становясь все более похожей на сферу. В тот момент, когда последний пришелец был поглощён, сфера довольно приятным голосом сказала:

– Ну, вот мы, наконец, и можем нормально поговорить. Рад нашей встрече, капитан Чейдвик.

– Кто вы? – спросил я.

– При всей простоте формы, это удивительно сложный по содержанию вопрос. Называйте нас Синергией, это наиболее точный термин в данной ситуации, – сообщил голос.

– «Вас»?

– Вы говорите не с личностью, но с множеством. Тем не менее, называть нас коллективным разумом также было бы ошибкой. Синергия – вот наилучшее определение, которое существует в вашем языке.

– Что здесь произошло?

– Ошибка, ужасная ошибка, – с горечью ответила сфера. – Вы, наверное, уже догадались, почему возникло столько сложностей, прежде чем удалось наладить контакт?

Я покачал головой, а затем, подумав, что жеста может быть недостаточно, пояснил:

– Лишь общие черты…

– Мы существуем вне времени и пространства. Тогда как ваш вид чётко привязан к нему. Когда один из членов вашего экипажа взошёл на борт этого корабля мы, наконец, сумели получить то, чего хотели – хоть какой-то стабильный, с точки зрения вашего пространства, объект.

– С ним всё в порядке?

– Да, мы вернули объект на ваш корабль, пускай и не сразу стабилизировали его положение во времени, впрочем, это не важно. Важно сейчас другое – та самая ужасная ошибка. Ранее представители нашей расы обитали в вашей вселенной. Они были подвержены воздействию времени: старились, умирали и прочее. Достигнув определённого уровня развития технологий, был найден способ избежать такой печальной участи. Если опускать множество подробностей, то мы, Синергия, результат успеха их предприятия.

– Но причём здесь Ронский?

– Ничто не пропадает бесследно, капитан Чейдвик. Хоть мы и исчезли из вашей вселенной, от нашей цивилизации осталось довольно много следов. Время стёрло большую их часть, но некоторые уцелели, например, станция, которую вы видели здесь или…

– Спутники на орбите газового гиганта, которые защищали космических китов! – догадался я.

Сфера некоторое время молчала, а затем ответила:

– Да, место, откуда мы смогли получить ваш сигнал. К сожалению, у нас не получилось что-либо понять. Сумели выделить закономерности и попытались ответить, как могли.

– Получилась белиберда. Но как же мы понимаем друг друга сейчас?

– На борт этого корабля, кроме органического существа, поднялось и неорганическое…

– Робот! – воскликнул я.

– Да, изначально мы даже не восприняли его всерьёз – слишком кардинально отличаются ваши технологии, однако, последовавший анализ показал, что с его помощью возможно куда быстрее изучить ваши средства общения, нежели изучая вашего сородича. К сожалению, для этого пришлось слить его с нашим сознанием.

– Мне кажется, он не был слишком против.

– Вы правы, капитан. Благодаря его знаниям, мы также смогли во всей мере ощутить то, сколько зла неумышленно причинили вашей расе.

– Откуда столько сопереживания? – искренне не понимая, спросил я.

– Видите ли, капитан Чейдвик, с тех пор как мы стали Синергией ни одна другая раса так и не смогла к нам присоединиться. Лишь отдельные индивиды и крайне редко. Представители же вашего вида оказались наиболее близки к успеху, но их постигла неудача, причина которой не только техническая неисправность нашего устройства, но и невозможность перехода органической материи – на примере этого корабля это отчётливо видно ― он сумел преодолеть этот барьер, единственный из всего флота. Однако близится день, когда ваша раса отринет оковы плоти…

Синергия что-то продолжала проникновенно говорить, но я не слушал, застыв в оцепенении от ужаса. До сих пор человекоцентристы были мелкой радикальной сектой, преуспевшей на одной отдаленной планете. Но если к ним попадёт информация об этом существе…

Все старые религии погорели на том факте, что «скелет», на котором они базировались, был слишком метафоричен, расплывчат и абсолютно недоказуем. Пророки Господа, которых в изобилии знала история, всё же были обычными людьми. В случае же с Синергией всё было совершенно иначе – это даже не пророк, а настоящий бог доказательства, существования которого более чем очевидны. О том, как ими распорядятся люди, вроде Великого Пророка, сомневаться не приходилось.

Тем не менее, информация об экспедиции Ронского была слишком важна, но как её получить без остального? Подумать об этом я не успел, сфера закончила свою речь и спросила:

– О чём задумались, капитан Чейдвик?

– Ваша информация, она… противоречива, – я старался аккуратно подбирать выражения, – мне понадобятся доказательства.

«Вот он выход» – подумал я. – «Прежде чем быть опубликованной, информация пройдёт через банальную цензуру…»

– Они вам не потребуются, – прервала мои размышления Синергия. – Мы уже все передали.

– Что?! – воскликнул я.

– Вся информация о том, что произошло с вашим флотом, и какую роль в этом сыграло наше наследие были транслированы в сеть, которую вы называете «Интернет». Вся ваша раса увидит то же самое, что вы видели здесь.

– Но вы же не могли контактировать с нами…

– Не могли, однако после того, как заполучили вашего робота, мы сумели воспользоваться каналами связи корабля для передачи необходимого объёма информации.

– Тогда зачем вам я?

– Нам хотелось поговорить с представителем вашей расы, а вы были самым высокопоставленным её экземпляром из имеющихся. Кроме того, робот назвал вас наилучшим кандидатом.

Нужно было возвращаться, причём незамедлительно, пока ещё был шанс предотвратить надвигающуюся катастрофу.

– То, что вы сообщили, чрезвычайно важно, поэтому мне необходимо вернуться, ― не особенно стараясь скрыть ложь, сказал я.

– Хорошо, но прежде чем отправить вас обратно, вы должны знать: ваша раса не единственная, изучающая наши технологии, те, кого вы называете «Ма’Феранцы» так же исследуют их, намереваясь использовать в военных целях.

Последовала яркая вспышка, и я вновь оказался на «Своенравном».

***

Поскольку уже которой раз мои глаза полностью выбыли из действия, лишь по голосам мне удалось понять, что я оказался на мостике.

– Капитан, ― судя по голосу, это был Фаррел, ― вы вернулись! Корабль подвергся ещё одному взлому…

– Знаю, немедленно перезагрузите ИИ, и любым возможным способом оборвите передачу данных!

Джек даже не успел сказать «есть», как послышался голос ИИ:

– Простите, капитан, передача только что закончилась. Слишком поздно. Я ничего не смог сделать.

– И что мы передали? ― поинтересовался откуда-то сбоку Лютцев.

Понимая, что объяснение затянется, я сначала спросил другое:

– Фоэлтон уже вернулся? Что с «Галилеем»?

– «Галилей» незадолго до вашего возвращения ушёл в гиперпространство прямо из той позиции, где находился, ― доложил Фаррел. – Лейтенант Фоэлтон в состоянии крайнего истощения находится под присмотром в лазарете. Он оказался в открытом космосе после исчезновения корабля и был подобран шаттлом.

– Капитан, что за информацию мы передали? ― повторил вопрос Лютцев.

– Причины о том, почему пропала экспедиция Ронского, а также, ― я глубоко вздохнул, ― сведения о сверхразвитой цивилизации, которая почти один в один бог человекоцентристов.

Наступила тяжёлая пауза, за время которой, кое-как вернув себе зрение, я сел в капитанское кресло. Понимая, что нужно действовать, приказал:

– Фаррел, проложите курс на Рур. ИИ, свяжи меня со спецпредставителем.

***

Фэнсон сначала спокойно выслушал мой краткий доклад, а потом, сделав небольшой перерыв, скорее всего, для того, чтобы ознакомиться с теми данными, что передала Синергия, его полной версией.

Всё время, что я говорил, лицо спецпредставителя ни разу не дрогнуло, он не улыбнулся, не скривился ― просто слушал. Когда я закончил, Фэнсон тяжело вздохнул и признался:

– Самым простым было бы отстранить вас сейчас, предать суду и расстрелять. Однако, не нужно думать, что я так поступлю, хотя, не сомневайтесь: ваши действия однозначно получат негативную оценку в моём дальнейшем рапорте. Несмотря на это, не думаю, что будь на вашем месте я или любой другой офицер, ситуация бы кардинально изменилась. Поэтому будем действовать, исходя из того, что есть сейчас. Незамедлительно выдвигайтесь на орбиту Рура. Фэнсон, отбой.

Он смерил меня холодным взглядом и отключился. Я же, чуть поразмыслив, отправился в лазарет – нужно было проверить Фоэлтона.

Мне пришлось пробыть на борту «Галилея» около часа, это подтверждалось и моим ощущением времени и показаниями приборов, например, электронных часов. Николас же, по данным его скафандра, пробыл там неделю. Причём большую часть времени был без сознания. Мичман Рубер оценил его состояние на момент возвращения, как у человека, несколько дней получавшего лишь самый минимум еды и воды.

Когда я добрался до медблока, Ник как раз занимался пристальным изучением содержимого подноса, который получил от стоявшего рядом мичмана Рубера.

– Это… еда? – с иронией кивая на пюре зеленоватого цвета, уточнил лейтенант.

– Нет, крысиный яд, – холодно отозвался врач. – Предпочитаю вредных пациентов сразу умерщвлять.

Заметив моё присутствие, мичман откланялся и ушёл в другую часть лазарета. Пока он не видел, Николас быстренько принялся есть – возмущения возмущениями, но голод не тётка.

– Что ты видел, пока был… там? – спросил я у него.

Ник замер на секунду, а потом как ни в чём не бывало ответил:

– Ничего не помню.

Не нужно было хорошо знать Николаса, чтобы понять, что он как минимум недоговаривает.

– Ник, пожалуйста, это важно…

Лейтенант отложил вилку в сторону и, скривившись, ответил:

– Я был у себя дома, прожил там несколько лет. Жена, дети… Вик, – он серьёзно на меня взглянул, – это точно не было сном – слишком много деталей, подробностей, какая-то очень крутая симуляция.

– Было что-то странное?

– Да, мои дети… они выглядели как обычные дети, вели себя соответствующим образом, но иногда… задавали очень странные вопросы.

По лицу Ника было видно, что ему неприятно это вспоминать. Не знаю, что именно ему довелось пережить, пока его изучала Синергия, насколько подробной была та симуляция, в которой он оказался, но это определённо запомнилось ему на всю жизнь. Тема его контакта так и останется подвешенной в воздухе – впоследствии Николас никогда не будет её упоминать, а от вопросов отшучиваться.

========== Ловушка ==========

2211 г. Планета Рур, Южный сектор.

К моему возвращению на Рур, с которого и началось моё путешествие по Фронтиру, на планете, да и в целом, в секторе, многое поменялось. Спецпредставитель Локхарт Фэнсон сразу по прибытию принялся наводить порядок. И надо признать, куда успешнее меня.

Фэнсону очень помогали несколько факторов. Во-первых, он был представителем правительства, что имело куда больший вес, чем капитан военного корабля. Во-вторых, у него в подчинении имелись два батальона космической пехоты, где-то порядка полутора тысячи солдат и ещё сотня-полторы различных технических специалистов. По сравнению с экипажем «Своенравного» ― настоящая армия.

Были у спецпредставителя и другие методы воздействия, например, незадолго до его прибытия Фронтир просто отрезали от финансовой системы Содружества. Учитывая, что вся местная элита жила за счёт продажи дешёвых ресурсов в обмен на дорогостоящие товары, например, старые корабли, которые потом продавались за баснословные деньги ― это был ощутимый удар. Вдобавок, следом Фэнсон объявил, что все, кто добровольно разоружится и легализует доходы, получат полную финансовую амнистию.

Не могу не отметить напористость и решительность его действий, подкреплённых очень хорошим пониманием происходящего. Следующим шагом Фэнсона стала наглядная демонстрация того, что ждёт тех, кто решит ему воспротивиться. Солдаты спецпредставителя после короткого штурма взяли космопорт, а следом, буквально в течение часа ― дворец губернатора вместе с оным.

Старая элита, возглавленная Леблейдами (этим уже нечего было терять), попыталась воспользоваться наёмниками, но те после Аркадии не очень-то рвались помирать за деньги. Тогда пошли в ход манипуляции со СМИ, через которые рассказывали ужасы того, что несут с собой «насильники и убийцы из Содружества». У них был расчёт поднять на свою защиту толпу ― зверя, который, будучи выпущенным на волю, уже без посторонней помощи находил поводы для дальнейших действий. Фэнсон мог бы оказаться в очень сложном положении, но именно в этот момент я повстречался с Синергией, а та устроила свою «трансляцию». Известия о флоте Ронского и о своеобразном «боге» затмили собой всё остальное.

Заговорщики в большей своей массе были арестованы, СМИ взяты под контроль, а на планете под неустанным контролем Фэнсона начала работать администрация Южного сектора. Фронтиру пришёл конец.

***

Меня, прибывшего через неделю, Рур встретил сформированной по моей просьбе технической комиссией. Дважды за последнее время «Своенравный» подвергался взлому, и нужно было понять, имеет ли к этому отношение корабельный ИИ, а если нет, то закрыть уязвимости. Кроме того, кораблю требовался если не ремонт, то хотя бы техническое обслуживание. Также было очевидно, что как только Фэнсон обустроится на месте, то меня отзовут обратно в Содружество, а значит необходимо было подготовиться к месячному переходу: пополнить экипаж и припасы.

Незадолго до выхода на орбиту я созвал совет: нужно было решить, что делать с экипажем. На время технического обслуживания много людей на корабле не требовалось, а значит, значительной части команды можно было дать вольную на несколько дней. В конце концов, эти люди многое пережили за последние месяцы, и пара дней беспробудного пьянства в местных барах, как это ни странно, положительно бы на них сказалась.

Сразу отпадали те, кто числился в инженерном персонале, включая лейтенанта Фоэлтона ― у них-то как раз работы было много. Кроме того, отпускать людей без разбору было чревато дезертирством. Нельзя было сказать, что экипаж «Своенравного» не изменился в лучшую сторону с момента поступления на службу. Разномастный неликвидный сброд превратился в ветеранов, прошедших через несколько битв, а многие вдобавок отличились и в ходе наземных сражений. Большинство получили медали или хотя бы повышение. Тем не менее, оказавшись на планете, они мгновенно бы про это забыли: у всех была какая-то жизнь до службы, и перспектива воспротивиться, перечеркнуть всё пережитое и вернуться в «светлое» прошлое для многих была слишком соблазнительной.

Обычно, на планетах, например, Эдеме, для этого существовал специальный военный квартал, который представлял собой паноптикум из дешёвого жилья, баров и борделей, покидать пределы которого без специального разрешения запрещалось. На Руре ничего похожего не было, зато имелись расквартированные космопехи Фэнсона. К ним «в гости» и решили отправить отдыхать наших матросов, разумеется, приняв все необходимые предосторожности, вроде отслеживающих местоположение маячков. Для пущего контроля с ними отправился и Фаррел. Так уж получилось, что для него работы на корабле не нашлось. Лютцев был откомандирован вербовать пополнение, а мне предстояло отправиться к Фэнсону на выволочку.

***

Не ожидая от грядущего ничего хорошего я, стоя перед зеркалом, приводил себя в порядок. Компания в каюте собралась, в общем-то, стандартная: манул, плотно оккупировавший мою койку, ИИ, незримо присутствовавший, то и дело напоминавший о себе очередным вопросом и бегающий туда-сюда Кештин, который никак не мог определиться: помогать мне одеваться или сгонять своего питомца с капитанской кровати.

Отражение в зеркале мне упорно не нравилось: парадная форма никак не желала нормально налезать. Зазеркальный я выглядел откровенно жалким и растрёпанным, несмотря на все попытки Кештина это изменить. Оставалось надеяться, что Фэнсон не из тех офицеров, которые ставят внешний облик превыше всего остального. Окинув себя финальным взглядом, я вздохнул и, прихватив с собой личный планшет, отправился к шаттлу.

Всё свободное время в предыдущие дни я посвятил изучению моих же отчётов, которые в изобилии писал после любого значимого события. Делал это не только потому, что скорее всего потребуется их пересказывать Фэнсону, но и для подготовки к «обороне» в случае разных неудобных вопросов. Откровенно говоря, придраться было к чему: авантюризм, спорные решения, откровенные ошибки ― этого всего хватало в изобилии. Значит, нужно было готовиться отстоять свою точку зрения и надеяться, что меня услышат.

К моему удивлению, летел я не один, а с Романом Османовым. Бизнесмен покидал корабль и поэтому тащил на себе небольшую сумку. Со времён разговора, который произошел неделю назад, мы хорошо если перекинулись парой фраз. Мне было откровенно не до него, к тому же, с появлением Фэнсона о каком-то дальнейшем сотрудничестве между нами говорить уже не приходилось. И хотя это было однозначно к лучшему, похоже, вскоре мне предстояло за это оправдываться.

Летели по большей части молча, сидя друг напротив друга. Я сложил руки, оперся спиной на спинку и размышлял, Роман же то и дело поглядывал в свой планшет и периодически посматривал на меня, словно оценивая. Наконец, хмыкнув, он сообщил:

– Она здесь.

– Кто? ― не понял я.

– Джанет, ― коротко ответил бизнесмен, ― здесь, на Руре.

У меня пересохло в горле, стараясь вести себя спокойно, я ответил:

– Не понимаю, о чём…

Роман рассмеялся и сказал:

– Мне нет дела до того, что между вами и моей двоюродной сестрой. Моя задача ― забрать её домой.

Понимая, что в маскараде нужды нет, я вызывающе уточнил:

– И отдать изуверам Джонгам?

– Это отвратительно ― с этим я согласен. Но, увы, мы ― Османовы. Наши жизни выбрали за нас.

– Как можно поддерживать такое? ― искренне не понимая спросил я

– Никак, ― пожал плечами Роман. ― Но если я воспротивлюсь ― у них мои дети, жена, деньги, в конце концов. Джанет сбежала, потому что ей нечего терять. Надеюсь, что год, который она провела на свободе, ей понравился, потому что второго шанса уже не будет.

– Вы отвратительны.

Роман, соглашаясь, кивнул головой и, переиначивая семейный девиз, сказал:

– Мы, Османовы ― если уж отвратительны, то отвратительны во всём!

Шаттл сел, я молча встал и направился к выходу, даже не пытаясь попрощаться с бизнесменом. Он окликнул меня, когда я стоял в самых дверях:

– Капитан, удачи! Постараюсь дать вам возможность попрощаться с ней, если…

Не дослушав, я вышел.

***

На Руре царила зима. Планета в принципе отличалась довольно морозным климатом со снегом, обильно сдобренным промышленным смогом, заморозками и прочими прелестями зимы.

Нацепив заранее подготовленный плащ, я прошел быстрый досмотр и в одно мгновение добежал до ожидавшего меня такси. Теперь предстояло ещё минут сорок лететь до дворца губернатора.

Столица планеты, город Дормунд-Эссен, производил плохое впечатление. Серые дома-коробки, очень плотная застройка, куча яркой безвкусной рекламы, которая лезла в глаза из каждой щели. Из-за зимы создавалось впечатление полного отсутствия в городе зелени, хотя возможно оно так и было: пока мы летели, я не видел ничего, хотя бы отдалённо напоминавшего парк.

Дворец губернатора представлял собой потешное зрелище: псевдо-историчное здание, в каком-то недо-колониальном стиле по соседству с вполне обычными, безликими современными бетонными сооружениями. Выглядело это как минимум нелепо. Не знаю, как Фэнсон ― человек, явно имеющий самоуважение, позволил себе остаться в нём.

На входе меня вновь основательно проверили и затем, в сопровождении лейтенанта, пропустили вовнутрь. Судя по всему, я не сильно ошибся в своей оценке того, как Фэнсон относился к этому месту: даже за такой малый срок оно уже пришло в запустение. Похоже, новые владельцы задерживаться здесь не собирались.

Всё убранство, которое и раньше представляло собой мусор с претензией на раритетность, теперь стало просто мусором и валялось, сваленное в кучи, по углам. Его место заняли многочисленные ящики, терминалы, какие-то приборы и огромное количество различных проводов – это говорило о том, что дворец губернатора теперь правильнее было бы называть штабом. Сам генерал-майор занял помещение бывшей курилки – не из-за соответствующего пристрастия, а потому что находилось оно, как я успел заметить, буквально в шаге от спуска в подвал-бомбоубежище.

Коротко постучав и получив разрешение войти, я оказался в небольшом кабинете, одна стена которого была полностью прозрачной и открывала вид сначала на небольшой балкончик, а затем на внутренний двор. Центр помещения занимал бильярдный стол, а по углам стояли мягкие кресла. По крайней мере, таким оно было раньше, от прошлого остались разве что кресла. Даже окно было заставлено шкафами, судя по виду, притащенными сюда из какого-то кабинета. Из него же позаимствовали и резной стол, за которым восседал хмурый спецпредставитель.

Генерал-майор явно был не в настроении, поэтому меня встретил лишь едким взглядом и кивком головы. Я так и стоял перед ним несколько минут, прежде чем он жестом указал мне на кресло перед собой. Так же молча Фэнсон активировал свой компьютер и начал листать какие-то файлы. Какие именно угадывать не было нужды – это были мои отчёты.

К моему удивлению, Фэнсон не столько пытался вцепиться в отдельные мои косяки, сколько хотел выяснить причину тех или иных поступков: сделка с Романом, личное участие в некоторых операциях и сотрудничество с человекоцентристами.

Особенно Фэнсона интересовало последнее ― большую часть времени мы говорили именно о моём пребывании на Сарагосе. По поводу личного участия также возникло немало вопросов. Выслушав меня по этому поводу, генерал-майор заметил:

– Вы ведь сами знаете, как в адмиралтействе относятся к авантюризму? Ваше счастье, что два года назад отменили «гениальный», – особенно выделив последнее слово сказал Фэнсон, – приказ восемнадцать-шестнадцать.

«Восемнадцать-шестнадцать», или как его называли «спасите наши жопы», требовал от командиров всех рангов максимально дистанцироваться от личного участия в любой активности, ограничиваясь планированием и руководством. Причины его появления были тривиальны: нехватка грамотных, хорошо обученных офицеров. Своеобразная, очень неумелая попытка умерить пыл молодым офицерам по итогу обернулась прямо противоположным – их выросло целое поколение, и они не годились ни для чего, кроме штабной работы.

– Впрочем, вижу, останавливаться на конкретно этом эпизоде смысла нет, – продолжил генерал-майор, – от всей вашей деятельности веет авантюризмом и надеждой на удачу. Это вам припомнят, когда череда везения закончится.

Это не прозвучало как угроза, скорее, как констатация факта, от человека, который сам через что-то подобное уже прошёл. Фэнсон вздохнул и побарабанил пальцами по столу.

– Адмиралтейство в целом положительно относится к проведённой вами работе, – наконец сообщил он. – Мне было поручено дополнительно, «на месте», изучить ситуацию и написать рапорт. Если вкратце: учитывая явную недостаточность сил и средств, справились хорошо. Отдельные негативные эпизоды, авантюризм, излишняя самонадеянность будут отражены особенно. Не принимайте это близко к сердцу ― так будет лучше для вас самого.

Я собирался выдохнуть, но остановился даже не начав – Фэнсон ещё не закончил, а лишь прервался на секунду, рассчитывая меня дезориентировать.

– Тем не менее, капитан, один очень серьёзный просчёт у вас имеется. Ваша задача была не только навести в Южном секторе порядок, но и разыскать старое правительство Земли, которое нашло здесь укрытие. Не делайте удивлённое лицо. Эти прожжённые политиканы во всём секторе могли найти укрытие только на этой планете. Вы же не думаете, что они сидели бы на какой-нибудь станции в глуши, питаясь стандартными пайками и ожидая, пока их найдут? Нет, они всё это время были здесь, держа руку на пульсе событий и очень внимательно наблюдая за происходящим в Содружестве.

– Что с ними сейчас?

– Часть удалось отловить, ещё часть скоро будет поймана, но некоторым пока удаётся прятаться, ― Фэнсон открыл какой-то файл и вывел передо мной знакомое лицо. ― Токато Ёши, бывший администратор станции «Лапута-13», по совместительству один из радикальных приверженцев старого правительства. Не думаю, что вы интересовались, но за прошедшее с вашего трибунала время на него нашли очень подробное досье. Ознакомьтесь, пожалуйста.

Со всей внимательностью я прочитал личное дело бывшего администратора. Что ни говори, оно впечатляло: под его руководством была создана целая сеть различных лабораторий по всему Содружеству, которые изучали различные вирусы, бактерии, грибки. Одновременно с этим активно изучалась биология известных рас пришельцев, их заболевания, уязвимости иммунной системы, а также особенности социального строя, которые можно было использовать при применении биологического оружия.

Отдельной категорией шло изучение нашего вида. Вопреки ожиданиям, от инопланетян оно отличалось мало чем, разве что списки известных заболеваний были куда длиннее. Причем, судя по записям, одним изучением дело не ограничивалось: активно проводились эксперименты по «улучшению» заболеваний.

– Впечатляет, правда? ― спросил Фэнсон, когда я закончил чтение. ― И это только верхушка айсберга.

– Мне нужно его найти?

– Нет, капитан. Ваша задача будет состоять в ином. Через несколько дней на планету прибудет Великий Пророк, официально ― для проведения переговоров о статусе человекоцентризма, его месте в социуме и прочем. Неофициально ― он лакомая мишень для радикалов. Токато Ёши не упустит такого шанса. И наша с вами задача, капитан Чейдвик, заманить его в ловушку.

– Вряд ли он лично будет участвовать в покушении…

Генерал-майор, наверное, впервые за всё время, что я с ним общался, улыбнулся.