Текст книги "Анатомия колдовства (СИ)"

Автор книги: Вадим Скумбриев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

– Что-то не так, господин, – вдруг сказала Хильда, едва они вышли на тропинку к дому.

– И что же? – Йон осмотрелся. По его мнению, всё было в порядке.

– Кровь. Где-то рядом.

«Ну и откуда же ты это знаешь?» – хотел спросить он, но вместо этого остановился и вопросительно качнул головой.

– Там, – тир указала рукой куда-то в дебри сада. Кусты здесь достигали человеческого роста, и хотя Эльфгар не стал строить лабиринт, подобно южанам, скрыться в саду было проще простого.

Йон остановился. У дверей его должен был встретить трэлл или дворецкий, но к дому они с Хильдой шли одни. И если она права насчёт крови…

– Веди, – коротко бросил он.

Туда вела протоптанная кем-то дорожка, узкая, но всё равно по ней идти было куда приятней, чем по рыхлому снегу. Хильда уверенно шла вперёд, иногда поднимая голову и будто принюхиваясь. Йон снова спросил себя, кто она такая? Но спрашивать по-прежнему не стал.

Все мысли о странностях его тир улетучились, когда тропинка упёрлась в небольшую беседку. Деревянные столбы её были покрыты тёмным морозостойким лаком, а теперь залиты замёрзшей кровью. На скамейке сидел человек, разодранный так, что Йон тут же отвернулся – его подташнивало.

– Назад, и живо, – он с трудом удержал завтрак в желудке.

У выхода их уже ждали. Молоденькая девушка-тир, растерянно озиравшаяся по сторонам. Кого-то всё же послали их встретить, но это было уже неважно.

– Йон Винтерсон, – не слишком-то вежливо представился теург. – Позови хозяина, и быстро. Скажи, в саду есть то, на что ему нужно взглянуть.

– Но…

– Мы дойдём с тобой до холла. Здесь слишком холодно.

Он так и сделал, снова оказавшись в просторной зале со статуей норны. Бронзовая девушка задумчиво смотрела вдаль – в прошлый раз выражение на её лице показалось Йону мечтательным. Но он тут же перестал об этом думать – Эльфгар не заставил себя ждать.

– Я думал, вы пришли на ужин, – он вышел из боковых дверей. За спиной градоправителя маячил неизменный священник. – Что за вести?

– Труп в вашем саду. Моя тир умеет слышать запах крови, мы свернули с тропы и нашли его.

Эльфгар переменился в лице.

– Кто?

– Не знаю. Мужчина, одежда вроде бы хорошая, насколько я мог рассмотреть. Он… не в самом лучшем виде.

– Эдмунд, – градоправитель обернулся к священнику. – Вы проверите?

– Да. Но мне нужно знать точное место.

– Хильда, покажи ему. Я не хочу смотреть на это снова.

– Понимаю, мейстер Винтерсон. В конце концов, я приглашал вас просто поесть.

– После такого кусок в горло не полезет, – криво улыбнулся Йон. – С вашего позволения, лорд, я откажусь от ужина. Если же вы хотели что-то обсудить, то меня устроит пара хороших глотков бренди.

– Что ж, и это я тоже понимаю. Прошу прощения за этот инцидент… и благодарю за предупреждение. Эдмунд?

– Пойдём, – священник взглянул на Хильду. Йон коротко кивнул.

– Пожалуйте сюда, – Эльфгар развернулся и направился к двери, из которой только что вышел. – Это гостиная, где нас никто не услышит. Мои слуги, конечно, не болтливы, но кто знает, откуда может грозить опасность?

– Вы хотите обсудить что-то важное.

– Иначе не отправил бы приглашение. Право, я с удовольствием жил бы жизнью богатого аристократа и предавался бы удовольствиям, но увы… город нуждается во мне, нуждается и Красный король. Поэтому я здесь.

«Поэтому ты пытаешься подобраться ближе к Тостигу», – подумал Йон.

Гостиная ему понравилась. Окна здесь были маленькими, на стенах висели мохнатые джумарские ковры безо всяких узоров, и тепло оставалось внутри – в отличие от холла. Эльфгар подвинул гостю кресло и достал из шкафа бутылку.

– Надо думать, несчастного убили не просто так, раз вы даже отказались от ужина, – заметил он, разливая золотистую жидкость по стаканам. Стаканы у градоправителя были стеклянные, как раз той формы, что нужна для этого благородного напитка. Из кубков его пили только последние пропойцы. Если, конечно, у них хватало денег – стоила одна такая бутылка очень немаленьких денег. – Оржевальские виноградники. Лучший бренди Элассе на мой вкус.

Вкус градоправителя по мнению Йона измерялся исключительно ценой напитка. Но вслух, разумеется, он ничего не сказал.

– Что ж, за встречу, – Эльфгар протянул стакан. Йон прикоснулся к нему своим.

– За встречу, – сказал он.

Эльфгар, плюя на негласные правила, выпил бренди залпом, как мёд. Крякнул и, шумно втянув воздух, остановил взгляд на Йоне.

– Это не первая смерть моего человека из-за некротической твари. И, боюсь, не последняя.

– Да, его убил не человек, – согласился теург. Бренди был неплох, но совсем не того букета, который он предпочитал в Ветеринге. Впрочем, у гурманов давно шла война на тему, чей алкоголь всё-таки лучше – элассийский или ветерингский. – Следы когтей, разодранные внутренности… я не стал приглядываться, уж простите.

– Это сделает коронер. Да и Эдмунд парень не промах, хоть и священник.

– Вы уверены, что все жертвы погибли от когтей некросущества?

– А кто ещё мог их убить? Будь они разными людьми, я бы ещё поверил в демона или варга. Но они все связаны со мной. А в этом городе был только один человек, который и мог, и желал сотворить такое.

– Звучит разумно, – согласился Йон. И ведь звучало действительно разумно – если не знать наверняка, как знал Вампир, что по крайней мере в двух первых смертях некромант невиновен.

Ну или всё-таки он действительно величайший мастер магии. Но в такое Йон не верил – даже если речь шла о девятом звене Цепи.

– Впрочем, я звал вас поговорить не поэтому, – Эльфгар налил ещё бренди. – Так уж вышло, что мне нужна ваша помощь в деле служения Восьмерым.

– Я весь внимание.

– Хорошо. Вы знакомы с Альмой Веллер?

– Только если считать знакомством короткую встречу, когда она приехала сюда на волке.

– Отлично. Видите ли, мейстер Винтерсон, вы – один из немногих людей в этом городе, про кого никто не знает почти ничего. Альма считает, что вы – добрый октафидент, и только. Кроме того, вы теург, и вдобавок у вас задание изучить ведьм Фьёрмгарда – как я понимаю, с целью узнать, насколько они опасны. Именно сочетание этих качеств и побудило меня обратиться к вам.

– Что от меня требуется?

– Я отправлю вас к Альме с предложением принять Окту и дать присягу Красному королю. То, что она показала тогда на площади… это совсем не та глупая старуха, которая возглавляла ковен до Альмы. Я расспросил людей – там много что изменилось. Появились новые молодые ведьмы, и слухи о них ходят нехорошие. А сами девушки таятся, магию показывают неохотно и живут ещё дальше от людей, чем раньше.

– Для передачи послания вам сгодился бы любой тэн.

– Верно. Будь дело только в послании, я отправил бы Деоринга. Но, как вы понимаете, есть немалый шанс, что предложение она не примет. Вот для этого-то мне и нужен маг.

Йон молчал. Он начал понимать, чего в действительности хочет Эльфгар, и понимал одно – градоправитель не слишком верно оценивает его возможности.

– Я хочу, чтобы вы осмотрели дом ведьмы и хотя бы приблизительно сообщили, чего нам от него ждать в случае нападения.

Будь на месте этого человека Гирт или Гарольд, теург говорил бы долго. Он рассказал бы, что сделать требуемое сложно даже в идеальных условиях. Для этого потребуется как минимум несколько дней сложной, напряжённой работы – нужно обходить дом и с помощью специальных инструментов изучать магический спектр окрестностей, вылавливая в нём неестественные формации. Существовали заклинания, способные ненадолго превратить в такой прибор человеческий глаз, но расплатой была долгая слепота и жестокая головная боль. И уж точно всё это почти невозможно сделать во время краткого разговора с норной.

Йон отказался бы. Он не был идиотом.

Но сейчас у него была своя причина заехать к Альме, и он сказал:

– Посмотрю, что можно сделать. То, о чём вы просите – далеко не простая задача, это подтвердит любой теург. Но у меня есть один инструмент… – это была ложь, – который может помочь. Нужно лишь сделать всё осторожно.

– Что ж, даже если вы просто доставите послание, этого будет уже достаточно. Я всё-таки надеюсь, что она согласится.

– А если откажется?

– Тогда я поеду в столицу за помощью. Не полагаясь на письма и посланников – такие вещи лучше объяснять самому. И если Чёрный король не дурак, то вернусь я с его хускэрлами.

– Вы рассчитываете на победу?

– Да, иначе не принял бы сторону Окты. Вы ведь тоже из обращённых, верно?

– Около шести лет назад.

– И приняли веру по зову сердца?

Это был коварный вопрос. Йон сильно сомневался, что Эльфгар сам искренне служил Восьмерым – в конце концов, он только что чуть ли не прямо сказал, что просто выбрал тех, кого посчитал победителями. Откровенность за откровенность? Это казалось самым правильным выходом.

– Я принял веру, чтобы поехать учиться в Ветеринг, – сказал он, и это было чистой правдой. – Но там среди учёных очень немногие по-настоящему религиозны. На словах они веруют, а на самом деле – nulla fidian, неверующие. И, признаться, чем дальше, тем больше я думаю, что в чём-то они правы.

Слабая улыбка тронула губы Эльфгара.

– В этом мы похожи, мэтр. А если и впрямь существует хмурый Сефран, который запишет все наши дела… что ж, так тому и быть.

Он налил себе ещё бренди, но разговор продолжить не успел – дверь открылась, впуская в комнату Хильду и священника.

– Тэн Турстан, – коротко сказал Эдмунд. – Убит, судя по всему, после захода солнца, совсем недавно. Кровь ещё свежая.

Хильда встала позади Йона. Тонкие пальцы осторожно коснулись его плеча, на миг крепко сжали и снова отпустили.

– Турстан… – протянул градоправитель. – Это уже нельзя списать на совпадение. Погибают мои тэны, и только.

– Значит, колдун перед смертью вложил в разум своего создания образы ваших людей, мой лорд. Я слышал, некроманты высших звеньев джумарской школы умеют творить такое.

– И после смерти он продолжает мстить мне… – Эльфгар глубоко вздохнул. – Как печально…

– Он мог остаться в живых? – спросил Йон. Градоправитель перевёл на него тяжёлый взгляд.

– Вы же всё видели, мэтр. Его расстреляли в упор, а потом мы прилюдно сожгли тело. Даже некроманты не умеют восставать из пепла. Они не фениксы.

– На всё воля Творца и Восьмерых, – добавил Эдмунд.

– Возможно ли, что архонты тут ни при чём? – не сдержался Йон. – Ведь могли поработать и другие силы…

– Нет других сил, кроме рук человеческих, – ответил священник. – Кого вы имеете в виду, мэтр? Языческих божков? В Писании сказано: «смотрите, братия, чтобы кто не увлёк вас философиею и пустым обольщением, по преданию человеческому, по стихиям мира, а не по Окте». Будьте же осторожны в суждениях.

– Спасибо за предупреждение. Пожалуй, мне пора, – Йон поставил стакан. – Знаете, женщины не любят ждать, а если они носят багровые плащи, пренебрегать ими точно не стоит.

– На вашем месте я бы держался от палача подальше, – Эльфгар поднялся и отошёл к письменному столу. – Проклятье! Где же оно… Будьте осторожны, мэтр, и в суждениях, и с Багровыми, и с монстром. Стража в городе усилена, но, как видите, это не мешает ему убивать людей прямо в моём саду.

– Некромант мог вложить в его разум образ не только врагов, – заметил священник.

– И верно, – Эльфгар поднял голову от бумаг. – Пошли двух человек к мейстрес Веллер. Роне Веллер. Пусть побудут с ней… помогут травнице в работе. Поучатся лекарскому делу. И держат мечи наготове. Может, оно и пустышка. Но я не из тех, кто закрывает глаза на мелочи.

Он протянул Йону запечатанное письмо.

– Возьмите. Надеюсь, вам не придётся использовать магию в этом деле.

– Я тоже, господин градоправитель, – Йон посмотрел ему в глаза. – Я тоже.

***

Рона давно утратила способность различать, когда за окном день, а когда ночь. Будь на дворе лето, быть может, она могла бы ощутить на лице игру солнечных лучей, но зимой даже это было всего лишь мечтой.

До сих пор она даже не представляла, каково это – быть слепой. Это не было похоже на темноту, нет: у неё просто отобрали глаза, лишив и белого цвета, и чёрного. У неё забрали все краски мира, оставив взамен только боль.

А главное – забрали человека, который доверился ей.

Все эти долгие дни Рона корила себя за то, что не смогла ему помочь. Ведь у неё была возможность – если бы выстрелила чуть раньше, разбила пулей голову проклятому пожирателю магии. Но не вышло. Магнус мёртв, а она – ещё нет.

Угрюмая женщина каждый день меняла повязку и заливала глаза какой-то пахучей мазью. Каждый раз это было очень больно, но Рона терпела – по большему счёту ей было уже всё равно.

Знахарка ни разу не заговорила с ней, да Рона и не пыталась завязать разговор. Эта женщина была всего лишь тенью, которая зачем-то согласилась лечить девушку без будущего. Сестра отвергла её, учитель погиб. Что дальше? Жить под крылом Гирта Торкельсона в Дейре? Рона уже сейчас знала, что не выдержит такой жизни, и всё же она не хотела умирать.

Счёт дням она тоже потеряла.

И когда в дом травницы вдруг пришли чужие люди, Рона просто отметила это про себя и даже не шевельнулась. Ей не было дела до них.

– Зачем вы здесь? – это был голос травницы. Кажется, Роны слышала его впервые за очень, очень долгое время. Чуть ли не вечность.

– Нас послал градоправитель, – мужской голос, низкий и грубый. – Мы должны будем охранять вашу па… как он сказал, Балдред? Пациентку, во!

– Что ж, пускай, – по-прежнему безразлично и без капли эмоций. Она была очень похожа на Рону – нынешнюю Рону.

– Ну вот, а ты говорил, она ругаться будет, – сказал третий голос. – Спасибо, мейстрес.

– Доставай кости, Балдред. А то я тут со скуки сдохну к демонам.

– Молчи, накликаешь, – раздалось шуршание. – Забыл, что лорд говорил?

– Да не придёт оно сюда. На кой ему девка?

Наверное, это должно было заинтересовать Рону. Но она по-прежнему осталась безучастной. Какая разница, что с ней сделают? Может, это и к лучшему: она наконец прекратит страдать.

– Слушай, не знаю как ты, а я жить хочу, – раздался шум отодвигаемого стула, а потом по дереву застучало дерево. – Раз милорд сказал, что оно может прийти, значит, лучше кружку в руки не брать, пистоль с алебардой держать рядом, и всё такое.

– Может, ещё и в кости играть не будем?

– Кости – это другое. Они тебе голову не затуманят и ноги не заплетут. Давай, кидай.

Снова стук дерева.

– Пять и один. Твоя очередь.

Слова сливались в единый монотонный ритм. Пять и один. Два и два. Шесть и три. Пять и четыре…

Она не знала, сколько времени прошло. Она не считала броски, да и зачем? Что изменится от этого?

За окном зашуршал морозный снег.

– Три и два. Вот дрянь! Ты точно их заговорил.

– Я что, похож на волшебника? Давай сюда. Оп!

Стук дерева. Шуршание снега.

– Три и три. Вот и вернулись кошке её коготки. Давай, моя очередь… стой. Я, кажется, что-то слышал.

– Да? Кидай уже.

– Нет, подожди, – звякнула сталь. – Слушай, не всё ли равно, чем маяться?

– Окта и все демоны! Балдред, ты…

Что-то тяжело ударило в дверь, и мужчина умолк.

А потом по ушам ударил треск. Кто-то заорал, сначала от страха, потом – от боли. Гулко ударилось о стену чьё-то тело, хлюпнула кровь в рассечённом горле.

– Жнец, помилуй! Жнец, помилуй, Жнец, помилуй! А-а-а-а-а!

Хруст ломающихся костей, и всё кончилось.

Рона ждала. Гибель людей Эльфгара ничуть не напугала её – поздно уже было бояться. Зато теперь… теперь, наверное, исполнится то, что она желала.

Но вместо этого на неё навалилась тяжёлая, неприятная сонливость. Невидимый мир вокруг закачался, в висках заломило. Возможно, в другое время Рона сопротивлялась бы, но сейчас ей было уже всё равно.

Через минуту она спала крепким сном.

Глава 10

Зимой по дорогам Хельвега редко путешествовали в одиночку – гораздо реже, чем летом. В тёплое время года одинокого путника могут подстерегать разбойники и демоны, живые опасности, зимой же их место занимает снег и мороз. И если человека или ящеролюда можно убить мечом и заколоть копьём, то мороз бессмертен и безжалостен. Захромала лошадь, сломалась ось у телеги – тогда путнику останется только молиться и надеяться на лучшее. Поэтому, как правило, люди собирались в большие группы, часто дожидаясь попутчиков в гостиницах.

Но светловолосая женщина, что ехала сейчас по заснеженной тропе к дому на холме меж двух елей, не боялась ни разбойников, ни демонов, ни снега.

– Стой, – она натянула поводья. – Мы на месте.

Дом молчал. Женщина уже видела в небе ворона – значит, о её приезде хозяйка знает. Но, как и всегда, не очень-то хочет встречать гостей.

Она медленно подошла к дверям, снимая перчатки.

– Ты знаешь, что я здесь. Может, покажешься?

Севший на край крыши ворон насмешливо каркнул.

– Жнец тебя забери, Альма! Долго мне ещё стоять на морозе?

– Тебя стоит оставить мёрзнуть навсегда, Гита.

Гостья покрутила головой, но никого не увидела. Это было неудивительно – здесь, в своём доме, где каждый прутик наполнен магией, Альма могла и не такое.

– Я приехала не для того, чтобы вспоминать прошлые распри.

– Зачем тогда?

– У меня плохие новости. Ну и предложение о треклятом мире и союзе, куда ж без них.

Молчание. Затем дверь распахнулась – без единого звука.

– Отведи коня на задний двор, расседлай и задай корму, – на пороге стояла Альма. – Потом заходи. Не обещаю, что ты выйдешь отсюда живой, но выслушаю.

Что ж, это было лучше того, что ожидала Гита. Значит, есть надежда, что она не зря проехала весь путь от столицы сюда.

Она никогда не была здесь – Альма пускала в своё логово немногих, и уж точно не ведьм из других ковенов. Но Гита не сомневалась, что дом битком набит ловушками для незваных гостей. Некоторые она даже нашла – торчащий из-под снега пенёк с вырезанными на нём руническими узорами и ель, на стволе которой виднелись тонкие надписи. Но наверняка это был только верхний слой защиты. Альма не из тех, кто пренебрегает осторожностью.

– Спокойно, спокойно, – конь всхрапнул, и Гита мягко погладила его по голове. – Всё хорошо.

В конюшне было тепло, несмотря на ударившие утром морозы. Грели сами стены, питаясь силой из какого-то подземного источника А вот лошадь стояла только одна, и это удивило гостью – как она помнила, Альма жила с сестрой. Что здесь случилось?

Опасность будоражила кровь. Слова Альмы вовсе не были пустой угрозой – она вполне могла похоронить Гиту здесь, и у неё были на то причины. Да и сама Гита не отказалась бы сделать то же самое – но это было тогда, три года назад. Сейчас она понимала, что есть более серьёзные проблемы. А сцепиться между собой можно будет и потом.

Пристроив коня, она вернулась к двери. Альма по-прежнему ждала, сложив руки на груди и прислонившись к косяку. Увидев Гиту, она посторонилась.

– Ну проходи. Пока что ты сумела меня заинтересовать.

– Я сама не верю, что стою здесь, – Гита глубоко вдохнула, стараясь унять шум в ушах. Каждую секунду она ждала, что Альма отдаст приказ, и дом оживёт. Окна, стены, чучела на крючьях. Кто знает, что она сотворила со всем этим.

Альма указала ей на стол, где испускали ароматный пар две чашки из хэнаньского фарфора. Ромашка, черника, календула. На всякий случай Гита незаметно принюхалась – нет, отравы не слышно. Если это и яд, то куда более скрытный, чем обычные препараты.

Она села за стол и сделала осторожный глоток. Затем взглянула на Альму.

– Я удивлена, – сказала хозяйка. – Ты без опаски пьёшь чай в моём доме… наверное, у тебя и впрямь всё плохо.

– Да. Меня пытались арестовать в Ранкорне.

– Догадаться было несложно. Рассказывай.

– Нечего тут рассказывать. Нас давили все последние годы. В королевском совете было уже больше половины южан, все – восьмёрники, понятное дело. Святоши на проповедях рассказывали, что мы готовим заговор и колдовством пытались нарушить баланс. Это, в общем-то, правда, но они сгущали краски и выставляли нас последним злом на земле, хуже демонов.

– А потом Тостигу это надоело и он принял меры?

– Пока ещё нет, но примет. Я – это только первый снег, колдовала под боком и плевать хотела на указы, даже налог не платила. Вот он и послал за мной шестерых парней, чтобы решить проблему.

– Надо думать, неудачно.

– Конечно. Будь я городской ведьмой, и то справилась бы, а в собственном доме мне никто не указ. Так что я перебила всех, кроме одного. Его подвесила за ногу на дереве и расспросила.

– А потом?

– Ну, он вернулся домой живым и здоровым.

– Я не про него.

– А! Дальше-то всё как обычно. Всё ценное спрятала в тайнике, а сама поехала к тебе.

– Интересно. Ты же должна понимать, что после нашей… м-м-м, нашей маленькой ссоры три года назад я вряд ли буду рада твоему появлению. Почему же ты приехала именно сюда, во Фьёрмгард? Почему не в Дейру? В Северную марку?

– Ты прекрасно знаешь ответ.

– Назови его. Я люблю, когда мне льстят.

– Это не лесть, сожри тебя демон! К кому ещё мне было обратиться? К старым вешалкам, которые зовут себя норнами? К Гарольду, грёбаному Чёрному королю, который презирает гоэтию? Нам объявили войну, Альма. Мы не любим друг друга, но если сейчас продолжим грызню, нам конец. Один твой ковен не выдержит натиска.

– А ты, надо думать, серьёзно его усилишь?

– Нет. Я хочу приехать в Дейру, собрать всех молодых ведьм, которых не успели попортить наши старухи, и заняться их обучением. Пока ещё не поздно. Ковен Ранкорна бесполезен, и его скоро тоже уничтожат, так что лучше поспешить.

Альма задумалась.

– Расскажи мне всё, – наконец сказала она. – Что ты задумала, что собираешься делать и чего хочешь от меня. Подробно. Иначе я скормлю тебя стражам дома.

– Хорошо, – голос Гиты не дрогнул. Она ожидала именно этого. – Рада, что ты умеешь слушать.

***

Йона мутило.

Одно дело – аккуратно резать казнённых преступников, изучая анатомию человека. Там почти нет крови, нет запаха, и только первый раз бывает неприятно, а потом привыкаешь. Едва ли не единственное, что мешает этой работе – закон, который запрещал вскрывать мертвецов. Исключение сделали только для медицинских факультетов, но и там каждое разрешение приходилось выбивать с трудом.

Здесь всё было по-другому. Здесь убивали грязно, распарывая тело и забрызгивая всё вокруг отвратительной кашей из крови и внутренностей. Острые зубы неведомого существа оставили на тела людей градоправителя чудовищные раны, и один только вид их вызывал у теурга желание выйти отсюда как можно скорее.

Багровых, впрочем, даже это не проняло. И Хильду, как ни странно, тоже.

Ни вчера у Эльфгара, ни этим утром в доме травницы.

– Опять месть, – сказала Ситилла, изучая тела. – Вы слышали когда-нибудь о подобном, мэтр? Чтобы некротический конструкт даже после смерти хозяина действовал настолько разумно?

– Нет, – стараясь унять тошноту, выдавил Йон. – Но в Ветеринге вообще мало кто представляет себе истинные возможности некромантов из высших звеньев Цепи. У меня таких учителей не было.

– Это плохо, мэтр. Сейчас нам бы такое очень пригодилось.

Снаружи донёсся злой голос, в котором Йон узнал Эльфгара.

– Какого демона! Это мой город! И вы запрещаете мне?! – разорялся он.

– Госпожа выйдет и решит, – невозмутимо отвечал Багровый.

– Ну так позови её, идиот!

– Спокойно, – Ситилла вышла на крыльцо. – Здесь место преступления, шериф.

– Здесь погибли двое моих людей, – уже спокойнее ответил Эльфгар. – И девушка, которую они должны были охранять. Это ведь ваша работа – защищать людей от нечисти, не правда ли?

– Мы защищаем людей от нечисти, это верно. От демонов, осквернённых животных и демонистов. Некротические конструкты в этот список не входят.

– Но он убил уже пятерых моих людей! Моего сына и его невесту! А вы до сих пор не сделали ничего!

– Багровые делают всё возможное, господин градоправитель.

– Только результатов так и нет! Слушайте сюда, госпожа палач. Я даю вам ещё три дня. Если за это время вы не поймаете некротварь, я наберу людей сам, и мы устроим облаву. А вы отправитесь отсюда ко всем демонам! – он развернулся и пошёл к стоящим поодаль тэнам.

– Почту за честь, – Ситилла договаривала уже ему в спину.

– Его можно понять, – заметил Вампир.

– Да. Но если он устроит облаву, то потеряет ещё с десяток людей, не меньше.

– Лучше, если они гибнут по одному?

Ситилла вздохнула.

– Мы никогда не сталкивались с подобным, мэтр. Повадки демонов нам известны, и будь это осквернённый зверь или какая ещё тварь, мы бы нашли её ещё в первую ночь, когда пошли по следам. Демоны обладают природной хитростью, но не умеют обманывать по-настоящему, что бы о них не говорили. А эта тварь – умеет. Да вы видели сами. Эльфгар пытался поймать её на живца, но недооценил врага. А теперь и наживка тоже пропала.

– Крови на её кровати не было, – помрачнел Йон. Мысль о том, что он позволил умереть ещё и Роне, отравляла всё утро. Не хуже чем слова Ситиллы о наживке.

Йон не привык считать людей наживками.

– Это ещё ничего не значит. Некротварь могла утащить её с собой. Хотя это и странно – всё равно осталось бы хоть что-то. А судя по брызгам, на простынях только кровь этих двоих несчастных.

– Жаль, что знахарка ничего не помнит.

– Знахарка давно уже мертва, – вдруг сказала Хильда. – Душа у неё умерла. Тело двигается, разговаривает, ест – а души нет. Такое бывает. Ничего мы бы от неё не узнали.

– У меня есть источник, который может что-то знать.

– Да? – Ситилла внимательно посмотрела Йону в глаза. – И кто же?

– Я не могу его назвать.

– Любопытно. Что это за человек, о котором не должна знать Багровая?

– О нём никто не должен знать. Включая Багровых.

– Ты ходишь по тонкому льду, теург.

– Я хожу по нему последние шесть лет.

– Ладно, – вздохнула Ситилла. – Езжай куда надо. Может, я и дура, что доверяю тебе… но, в конце концов, ты мне тоже доверился, не так ли? И оставь свою девочку мне на это время. Думаю, твой источник захочет встретиться наедине.

– Пускай так. Хильда, слушай госпожу Ситиллу.

Тир склонила голову.

– А я отправляюсь, – буднично сообщил Йон и пошёл к двери.

Дело зашло в тупик, думал он, садясь на коня. Будь убийцей человек, можно было бы найти какие-то следы, установить личность, а там уже и до поимки недалеко. Но и в бегающего на воле разумного некроконструкта он тоже верил слабо.

Кроме того, слишком уж много в этом деле было странностей, если не сказать – несуразностей.

Во-первых, кровь. Теург не умел изучать кровь по-настоящему – этому на его факультете не обучали, но провести хотя бы поверхностный анализ он мог. Тогда-то и выяснилось, что все красные брызги на полу и стенах принадлежат только двоим людям – третья, то есть Рона, покинула дом целой и невредимой. Это давало надежду, но, с другой стороны, долго ли она проживёт в логове твари?

И мог ли некромант сделать своё творение настолько умным?

Что-то здесь не желало сходиться, и в конце концов Йон заподозрил Альму. Раны и впрямь походили на следы когтей осквернённого животного, и она была единственной, кто хоть как-то подходил на роль убийцы. Но если так, зачем ей было отдавать сестру? И, получается, она виновата и в остальных смертях? Причин Йон не видел, и это злило.

Во-вторых, знахарка осталась в живых, хотя и не могла рассказать про ночное происшествие ничего. Она даже тварь не видела – сразу лишилась чувств и пришла в себя ближе к утру. И это тоже можно было списать на Альму – мало что ли умеет норна? Теоретически Йон и сам знал, как лишить человека памяти, так что ведьма вполне могла сделать то же самое.

Если кто и мог пролить свет на это дело, так только она. Только было у Йона ощущение, что он суёт голову в пчелиный улей, и расспрашивать Альму об убийствах куда опасней, чем ужинать у Эльфгара с фальшивым знаком Окты на груди.

И всё-таки он ехал к ней.

Найти путь к дому норны было несложно. Первый же прохожий указал нужную дорогу, и та вела прямо к цели безо всяких развилок. Но Йон оказался не первым, кто заехал туда этим утром – на снегу чётко отпечатались следы копыт. Вели они к дому, но не обратно.

Альма не ночевала у себя? Вполне возможно, но где она тогда была ночью?

Уж не в доме ли знахарки?

Казалось, мозаика мало-помалу начинает складываться, но сколько ни силился Йон, собрать её до конца он не мог.

– Ну наконец-то, – сказал он, завидев вдали тёмное пятно дома норны. Странное место, но уж какое есть.

Он спешился и привязал коня к ближайшему дереву. На коре были вырезаны длинные рунические слова, но прочитать их Йон не мог – Альма использовала не современный язык, а старинные символы, да и те складывались в бессмысленную абракадабру. Двенадцать строк. Длинное заклятье. Знать бы ещё, что оно делает.

Отрывисто каркнул ворон.

– Скажи хозяйке обо мне, – спокойно велел ему Йон.

– Он уже сказал, – донеслось от порога. – Сегодня у меня просто вал гостей. Ты подумал о предложении?

– Не только. Но я предпочёл бы говорить в тепле.

– Тогда позаботься о коне и заходи.

Йон так и сделал, отметив, что в конюшне стоит две лошади, а висящая на крюках сбруя слишком дорого выглядит по сравнению с простым седлом и уздечкой Альмы. Вал гостей, сказала она. Кто ещё мог к ней приехать?

Но когда он перешагнул порог, вопросы отпали сами собой – за столом Альмы сидела ещё одна норна.

– Садись, – велела хозяйка. – Это даже хорошо, что ты заявился именно сейчас. Будет проще.

– Проще? – вторая девушка перевела взгляд на Альму.

– Да. Йон, это Гита, бывшая старшая ведьма ковена столицы и мой главный недоброжелатель в Хельвеге, если не считать Окту. Гита – Йон, теург, эмиссар Чёрного короля, фальшивый восьмёрник, лжец, шпион и ещё много кто.

Ему с большим трудом удалось сохранить невозмутимое выражение лица.

– Рад встрече, – Йон сел на лавку.

– Взаимно, – в голосе Гиты не было ни капли радости. – Значит, ты слуга Гарольда?

– Я выполняю поручение Гирта Торкельсона. Дружеское поручение. Гарольду я не служу.

– Тогда зачем он нам нужен, Альма? – она повернула голову.

– Спокойно. Йон приехал сюда, чтобы найти магическую помощь для Чёрного короля. Ну или для Гирта, суть одна. Он искал некромантов Джумара, только их уже по весне найдут, не раньше. А раз так, остаёмся мы с тобой. Не этого ли ты хотела, когда ехала сюда?

– Вот как… – Гита снова посмотрела на Йона. – Тогда это и впрямь удачное знакомство.

– Если ты не уступаешь по силе Альме, то соглашусь.

В глазах Гиты вспыхнула ярость. Вспыхнула – и тут же улеглась, будто её и не было.

– Нас трудно рассудить, слишком от многого зависит сила ведьмы, – безмятежно сказала она. – Только безмозглый кретин, который ни разу в жизни не сталкивался с настоящей норной, мог такое ляпнуть.

– Я останусь здесь ещё на какое-то время, – сказала Альма, не дав Йону даже раскрыть рот. – Мне нужно собрать ковен и закончить дела. Фьёрмгард для нас потерян, так что оставаться здесь бессмысленно. Ты же, Гита, отправишься к Гирту. Йон – ты напишешь сопроводительное письмо, чтобы не возникло лишних вопросов. Если, конечно, не захочешь составить компанию.