Текст книги "Анатомия колдовства (СИ)"

Автор книги: Вадим Скумбриев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

– Что произошло? – отрывисто спросила Проклятая.

– На улицах люди короля, – ответил один из братьев. – Аресты, кое-где и драки.

– Демоны?..

– Ничего необычного.

– Что ж, похоже, ваша помощь не понадобится, – кисло проговорила Ситилла, покосившись на своего спутника. Она так и не спросила его имени. – Спасибо, что захотели помочь. Здесь это редкость.

– Борьба с демонами – наша общая цель, – отозвался тот. – Простите, вы сказали – аресты? Кого ловят хускэрлы?

– Известно кого – язычников, – пожал плечами Багровый. – Если вы из этих, лучше найдите укромное место. Йоль долог, и вряд ли всё стихнет до утра.

– Благодарю. Так и поступлю, – на губах теурга играла лёгкая улыбка, и Ситилла усомнилась в том, что он говорит правду. – До встречи.

– Пройдёте внутрь, госпожа палач? – Багровый сунул меч в ножны. – Погода не располагает…

– Нет, – Ситилла проводила взглядом удаляющегося теурга, и тот вскоре скрылся в снежной круговерти. – Сколько наших не перешли в Окту? Из тех, кто в Ранкорне?

– Сложно сказать, мы никогда не спрашивали. Но вы же не думаете…

– Я должна думать обо всём. Быстро! Возьмите людей и идите в город. Найдите всех членов Ордена – наблюдателей, книжников, всех! – и чтобы через час они были здесь. Я не верю королю, но ещё больше я не верю толпе.

Ситилла слишком хорошо знала, что такое погромы Проклятых, когда её родичей по крови убивали просто потому, что их предков обвиняли в Исходе и появлении демонов. И совсем не надеялась, что этой ночью оставят в покое язычников, даже если те носят багровые плащи.

***

Гита закашлялась и вздрогнула, увидев кровь на снегу. Свою кровь.

Но останавливаться было нельзя. Она должна уехать из города – как можно скорее, иначе в следующий раз судьба не окажется столь милостивой.

Когда хускэрлы схватили её и сработало кольцо, норна сама не ожидала подобного. Она использовала старую добрую гоэтию, накачав амулеты силой так, что та лилась через край, и по коже бежали мурашки, а новые знания затрагивали только кольцо. Кольцо было дверью, открывающей смертоносной волне путь во внешний мир, и открыть её теперь можно было одним лишь усилием мысли, без глупой песни, которую Гита использовала раньше. Это было странно и непривычно – чувствовать струющуся сквозь себя силу, вливающуюся в кольцо и кричащую – давай! Действуй! Именно это кричала про себя Гита, когда волна хлынула наружу.

Она не знала, скольких людей убила своей магией. Те, кто стоял ближе всего, испарились мгновенно. Дальше падали обугленные куски мяса, в которых с трудом угадывались людские черты, горела штукатурка и деревянные панели. Кто-то, впрочем, выжил, оглашая двор безумными воплями боли. Плевать. И на них, и на всех остальных. Не Гита виновна в их смерти – так она думала, и не хотела думать иначе.

Но то ли Первый, то ли Второй всё же успел пырнуть её в бок. И, кажется, слишком уж удачно.

Стиснув зубы, Гита села прямо в сугроб и привалилась к стене. Она оказалась в каком-то переулке, в бедняцком квартале, которыми был напичкан Ранкорн. Два шага – и она попадёт на большую улицу, где наверняка ходят патрули Тостига. Но если она хочет сбежать, это придётся сделать. Лошадь осталась в отеле, и если её ещё не забрали оставшиеся в живых хускэрлы, это единственный шанс свалить прямо сейчас, не прибегая к банальному грабежу. Кроме того, в сумках лежали слишком ценные вещи, чтобы так просто отдавать их Тостигу.

Но сначала надо было как-то залатать рану.

Гита закрыла глаза, чувствуя, как жжёт в боку. Она никогда не отличалась большими познаниями в лекарском деле, но остановить кровь – дело нехитрое даже без магии. И всё, что требовалось, было при ней.

На обледеневшую землю упала первая капля, раздалось едкое шипение. Шепча заклинание – как бы она хотела знать, что из этих слов действительно нужно, а что можно выкинуть! – Гита откупорила второй флакон и щедро плеснула на тёмное пятно, быстро расползающееся по льду. В нос ударил запах хвои.

Заклинание превратилось в напев, и струйка поднимавшегося от пятна дыма заколебалась, подчиняясь словам норны. Раз, два, три – и дым впился в её бок ядовитой змеёй, пронзив болью всё тело. Гита вскрикнула, прервав песню, но тут же совладала с собой. Нельзя останавливаться, иначе всё придётся начинать заново.

Лишь когда дым окончательно растаял в воздухе, она позволила себе замолчать и бессильно упасть в снег.

Тёплый, красный снег.

***

– Она была здесь, – Кенельм, опустившись на колено, тщательно осматривал кровавые пятна. Йон подсвечивал ему «светлячком» из снежка. – Отдыхала, а вот куда делась потом… хотел бы я знать.

Им повезло почти сразу – кто-то успел ранить ведьму, причём серьёзно, и та оставила кровавый след. Пройти по нему не составило труда, особенно когда под рукой есть свет. Но в этом грязном переулке, снег в котором не чистили, наверное, с самого начала зимы, след превращался в огромное пятно – и обрывался.

– Не улетела же она, – сказал Йон.

– От ведьм всякого можно ждать, – покачал головой Кенельм. – Проклятье! Что ж, придётся… – он запнулся, потому что из глубины квартала донеслись крики. Женский голос, понял Йон. И, кажется, кричали о помощи.

Не сговариваясь, они разом шагнули на звук. Кенельм, впрочем, быстро обогнал теурга, и только темнота сдерживала его – каким бы храбрецом ни был хускэрл, лезть на рожон ему не хотелось. Учитывая, что могло прятаться в этой темноте, у него были на то все основания.

Но в этот раз там были всего лишь люди, и занимались они тем, что грабили дом.

Входную дверь, не церемонясь, попросту выбили, а жильцов вытолкали на улицу в снег. Глава семейства пытался дать отпор, но ему противостояли четверо крепких парней, и теперь мужчина ничком лежал в сугробе у стены напротив. Рядом рыдала его жена.

На них уже не обращали внимания – мародёры занимались тем, что рылись в доме и явно что-то искали, пока четвёртый стоял у входа. Увидев Кенельма, он что-то крикнул своим, и возня стихла.

– Прекратить! – рявкнул хускэрл, подходя к нему.

– А ты-то кто таков будешь? – спросил парень, шаря по нему глазами. Йон буквально видел, как мучительно туго движется мыслительный процесс в его голове, пытаясь дать ответ, что же делать. Кенельм был слишком хорошо одет для случайного прохожего, да и клинок в его руке говорил сам за себя. В то же время разгорячённая кровь не давала сделать соответствующие выводы.

– Чего там? – из дверного проёма выглянула вихрастая голова. – Вали отсюда, король разрешил выгонять язычников! Все Восьмеро одобряют!

– Тебе лично король это разрешил, да? – процедил Кенельм. – Живо, занесли всё обратно и разошлись по домам!

– Эт ты зря, – вихрастый шагнул через порог и достал из-за пояса мессер. – Я ж сказал – вали отсюда, мейстер Кто-Бы-Ты-Ни-Был, у нас тут дело богоугодное.

Из дома вышли оставшиеся двое, но Кенельм не дал им времени прийти в себя. Не пытаясь больше отвечать кэрлам, он шагнул вперёд.

Первым под удар попал «привратник» – он даже не успел вытащить оружие и просто рухнул на колени, хлюпая рассечённым горлом. Вихрастый, выругавшись, замахнулся мессером, но Кенельм плавным вольтом ушёл от удара и тут же шагнул ближе, рубанув противника по руке. Следующий удар пришёлся по виску, и бой закончился – оставшиеся двое мародёров наконец поняли, что к чему, и дали дёру.

– Трусливые ублюдки, – Кенельм сплюнул на снег. – Найти бы их утром да повесить, но, боюсь, у нас будет много других дел.

– Это точно, – согласился Йон, глядя на плачущую женщину.

– Назад, и быстро, – решил хускэрл. – Нужно рассказать королю.

– Остальные наши вряд ли вернулись.

– Неважно. Идём!

***

Магнус шёл быстро, уже зная, где именно случился взрыв, и размышляя о том, что делать дальше. Не было никаких сомнений, что именно разрушил магический удар – колдун прекрасно помнил, в какой стороне лежал Тангол-отель, и знал человека, которому было по силам устроить такое. В сущности, единственной причиной возвращаться в отель была лошадь-химера, оставшаяся в стойле: тратить силы на её воссоздание Магнусу не хотелось.

Возвращавшихся хускэрлов он спокойно пропустил мимо, отойдя в стороны – по нему скользнули взглядами, но не заинтересовались. Среди мрачных фигур в чёрных камзолах мелькнул и знакомый плащ Йона Винтерсона, но, кажется, теург даже не заметил Магнуса.

Возле разрушенного холла было на удивление пусто – то ли погода, то ли стража, то ли набат разогнали людей. Наверняка утром всё изменится и улица будет забита зеваками, но сейчас метель была ему только на руку.

Конюшня, к счастью, уцелела, хотя перепуганные кони всё ещё метались в стойлах и испуганно ржали. Все, кроме стоявшей в самом конце тёмной туши, безмолвно ждущей хозяина. За всё время к нему не подошёл ни один конюх, кормушка стояла пустой, и даже седло было на своём месте – мёртвое животное не испытывало неудобств. Так что Магнус потратил куда меньше времени, чем если бы собирался уехать на живой кобыле, и уже выводил химеру во двор, когда судьба решила вставить ему пару палок в колёса: во дворе лежала Гита.

Судя по всему, она пришла с площади, и уже там едва стояла на ногах. Во дворе же силы окончательно покинули норну, и она просто упала ничком – но, как тут же понял Магнус, была ещё жива.

Так же быстро он обнаружил и причину слабости – колотую рану в боку, обработанную какой-то магией. Колдовство затянуло рассечённую плоть, но Гита потеряла слишком много крови, и в конце концов силы её всё-таки оставили. Оставалось лишь гадать, какими кругами она уходила от гостиницы и как сумела обмануть хускэрлов. В том, что королевские гвардейцы шли сюда именно за Гитой, Магнус не сомневался ни мгновения.

Как бы то ни было, оставить норну умирать он не мог.

Но и сажать её на коня с такой раной тоже не стоило: тряска в седле уменьшила бы шансы девушки выжить многократно. Следовало проверить, в каком она состоянии, и прооперировать – так, чтобы Гита продержалась до более спокойного места. Магнусу было не впервой заниматься подобным прямо на поле боя, сказывался опыт походов по Феззе-Кавир, но вот долечивать за другим врачом, да ещё и ведьмой, ещё не доводилось. Это могло многое изменить.

– Что ж, тебе всё-таки повезло, – равнодушно проговорил колдун, переворачивая норну на спину. Глаза девушки были закрыты – на всякий случай он слегка коснулся век, но те лишь слегка дёрнулись. Тем лучше. Магнус разрезал окровавленную ткань, не желая пользоваться Тлением, чтобы не засорить рану, осторожно расширил края и коснулся плоти, одновременно посылая в руку поток силы. Бок тут же пронзило болью, колдун стиснул зубы, пытаясь сосредоточиться и понять хоть что-то, прежде чем выпустит нить связи из рук. То, что испытывала Гита, теперь ощущал он сам: для верности колдун пальпировал рану, с каждым движением шипя сквозь зубы. Наконец, он с облегчением оборвал поток и глубоко вздохнул. Первичный анализ закончен.

Задето лёгкое, совсем немного. Задета печень, тоже очень слабо, но достаточно, чтобы Гита истекла кровью. Кто-то бил очень острым узким клинком, умеючи, но явно почти наугад, иначе норна не выжила бы. Наружная часть раны затянулась под действием её магии, но там, внутри, всё было совсем нехорошо. Обычная медицина здесь не справилась бы, требовалась помощь теурга, а лучше всего – джумарского мага Жизни, но за неимением годились и навыки некроманта.

Пускай так.

Магнус уже собрался приступить к операции, чтобы пациентка пережила грядущее путешествие за город, но в этот момент его грубо прервали.

– Эй, ты! – рявкнули из-за спины, и колдун печально вздохнул. Ничего хорошего этот окрик не сулил.

– Я врач, помогаю раненой женщине, – спокойно сказал он, чуть повернувшись. Трое. Хорошо одетые, со шпагами в руках, но не в доспехах. Тем лучше, хотя модифицированная Магнусом плеть Фраата без труда пробивала даже стальные кирасы. – Если вам незнакомо искусство врачевания, лучше не мешайте.

– Ты-то, может, и врач, а вот пациентка твоя похожа на ту, кого мы ищем, – один из хускэрлов шагнул к нему. Пациентка, сказал он. Тостиг не скупился на образование своих людей. – Доделывай своё дело и проваливай.

– К сожалению, не могу, – Магнус говорил с лёгкой иронией, что означало самое нехорошее будущее для троицы. – Во-первых, её рана слишком серьёзна, чтобы я мог уйти, а во-вторых, я не желаю отдавать пациентку вам.

– Что? – хускэрл запнулся и оторопело уставился на колдуна. Такой отповеди он не ждал, да оно и понятно.

– Я, наверное, сплю, – процедил сквозь зубы второй. – Ты с ума сошёл, целитель? Зелий своих перепил?

– Ничуть, – Магнус наконец выпрямился и повернулся к ним. Лет пять назад он бы вежливо попросил этих троих уйти, может, даже поуговаривал бы – ровно до тех пор, пока у них не лопнуло бы терпение. Но с тех пор прошло достаточно времени, чтобы он убедился в бессмысленности этого спектакля.

Первый противник лишь коротко охнул, когда в лицо ему ударила плеть Фраата, и тут же замертво рухнул в снег – разъедающая магия Тления добралась до мозга. Остальные, кажется, даже не сразу поняли, что случилось – не теряя времени, они бросились на колдуна, а тот, ударив Плетью второго врага, ловко уклонился от выпада третьего. Не ожидавший от «лекаря» такой прыти хускэрл на мгновение потерял равновесие, и этой короткой заминки Магнусу хватило, чтобы сплести заклинание в третий раз.

Последний вскрик боли, шипение плавящейся плоти, и на заднем дворе Тангол-отеля снова воцарилась тишина.

Забыв о мертвецах, Магнус снова склонился над раненой.

– Впечатляет, – прохрипела та.

– Очнулась. Это не очень хорошо, – колдун снова коснулся раны. – Сейчас будет больно.

– Я понима-а-а-а – твою мать, некромант!

– Спокойно, – Магнус стряхнул кровь с рук. – Это только начало.

– Коновал проклятый, – выдохнула Гита, но, к удовлетворению некроманта, сопротивляться не пыталась. – Что ты там творишь со мной?

– Довожу до конца твою работу.

– А… полевая медицина. Извини, с ножом в боку трудно колдовать… а-а-а!!! Как же больно, забери тебя все демоны вселенной!

Будь у них операционный стол и нужная обстановка, Магнус постарался бы усыпить норну, но это требовало того, чем он сейчас не обладал – времени. Гита лежала в снегу, замерзая, в городе начиналась большая охота на язычников, и нечего было и думать задерживаться здесь хоть на минуту. Поэтому колдун продолжал работать, несмотря на вопли Гиты, и лишь когда та наконец снова потеряла сознание, позволил себе облегчённо вздохнуть. Оставалось лишь несколько штрихов, по сути, восстановить то, что уже сделала раньше норна, и теперь он мог с уверенностью сказать: она будет жить. Если, конечно, не найдётся ещё один ушлый хускэрл, который пырнёт её клинком.

– Всё? – слабым голосом спросила Гита. – Я, наверное, больше не выдержу…

– Всё, – Магнус осторожно подхватил её на руки. – Теперь нам надо выбраться из города. Потом я займусь твоей раной так, как подобает.

– О! Обожаю, когда мужчины носят меня на руках, – она бессильно обмякла в его объятиях, свесив голову. – Жаль, что они это делают, только если я не могу идти сама.

– Сможешь держаться в седле? – Магнус не обратил никакого внимания на эту болтовню.

– Шутишь? Только если шагом, наверное. Встряхни меня посильнее, и свалюсь сразу, это как пить дать.

– Твоя лошадь здесь?

– Да, если её не угнали.

– Значит, поедешь на моей, а я сяду на твою. Так лучше будет.

– Мертвечина? Надо, всегда мечтала посмотреть на джумарских химер.

– Ничего особенного. Мёртвая лошадь, немного изменённая. Но если не возражаешь, разговоры потом.

– Как я могу возражать своему спасителю? – Гита ухмыльнулась. – Всё, что пожелаешь, мой рыцарь!

– Умолкни.

Ей не оставалось ничего другого, кроме как замолчать.

***

К удивлению Йона, они вовсе не оказались первыми, кто сообщил королю о беспорядках. Собственно, Тостиг вовсе не был дураком и догадался обо всём ещё до того, как Вампир с Кенельмом покинули дворец – к тому времени, как они вернулись, он уже разослал по городу солдат. Но настроение у него было самое мрачное.

Он даже не стал подробно расспрашивать хускэрла, просто потребовал рассказать самое главное и снова отослал его в город. Вместе с ним вызвался идти и Йон – ему претила мысль отсиживаться за стенами, если в городе творится такое.

– Как пожелаешь, – только и сказал ему король.

На этот раз, однако, с ними отправилась и Хильда – Йон не без оснований считал, что её умения могут пригодиться в том, что готовила ночь. Правда, его охраняли в том числе десяток хускэрлов, но напряжение нарастало, и он уже не мог быть уверенным в том, что шпаги гвардейцев остановят взбудораженных горожан.

За первый же час они остановили четыре грабежа, а Ранкорн лишился тринадцати жителей – и Йон чувствовал себя премерзко, потому как язычники и октафиденты разделились среди зачинщиков этих четырёх грабежей поровну. Кенельм, однако, не делал между ними различий, и одинаково решительно убивал всех. Сефран своих узнает сам, как он сказал после четвёртой стычки, а его дело – обеспечить порядок.

Один раз довелось поработать и Йону, когда наперерез группе хускэрлов выскочил демон: четвероногое существо с огромной пастью и маленькими подслеповатыми глазками. В темноте больше ничего разглядеть толком было нельзя, да и некогда – обездвижив тварь привычной уже «снежной тюрьмой», Вампир дал отмашку бойцам, и через полминуты распознать в демоне хоть что-то знакомое не смог бы и сам Джованни ди Пацци.

А потом снова встретились люди, и снова клинки хускэрлов обагрились кровью. Квартал за кварталом оставался позади, утихающая метель засыпала трупы снегом, и с каждой минутой Йон понимал всё яснее: в этот Йоль город не принадлежит королю.

К середине ночи он осознал, что так продолжаться больше не может. Всё-таки он не был воином, и этот патруль вымотал его куда быстрее, чем Кенельма и других хускэрлов.

Он сбился со счёту, сколько раз их группа встречала грабежи и убийства. Это уже не было поимённым арестом высокопоставленных язычников, как собирался сделать Тостиг – теперь язычники и октафиденты из числа простых кэрлов с упоением убивали друг друга. Гвардейцев в основном сторонились, при первом же взгляде понимая, насколько неравны силы, но те сами не желали стоять в стороне и без промедления выхватывали шпаги.

Снег дымился от крови, а в воздухе стоял едкий запах пороха. Тут и там грохотали выстрелы – кто-то среди язычников сумел организовать в этом хаосе отряды сопротивления, и те нападали на стражников по всему городу. Их убивали безо всякой жалости, а потом обыскивали тела, чтобы забрать порох и пули – в этой бойне обычный запас истратился уже несколько раз. Для северян подобное не было чем-то из ряда вон выходящим, зато южные дворяне на их месте морщили бы носы, а то и вовсе отказались бы заниматься столь грязным делом. Правда, для грязных дел у них имелись слуги. Хускэрлы обходились сами.

И в какой-то момент Йон просто не выдержал. Сдался. Прямо сказал Кенельму, что ещё немного, и он просто свалится, и хускэрл, на удивление, не стал смеяться. Он просто сказал:

– Наконец-то. Я думал, ты упадёшь раньше.

Вскоре они повернули ко дворцу. И Йон был бы совершенно счастлив, если бы не обнаружил в своей комнате незваных гостей.

Вернись он на полчаса позже, и, наверное, его не спасло бы уже ничто. Тогда к его приходу успели бы подготовиться, устроили бы засаду, и глупо было думать, что Вампир сумеет справиться с десятком умелых бойцов – даже если владеет магией. Теургия, увы, не всесильна, а теурги тем более.

Но усталость дала ему фору.

Когда Йон открыл дверь в свою комнату – незапертую дверь, хотя он точно помнил, что закрыл её на ключ – он догадался обо всём ещё до того, как переступил порог и встретился взглядом с Эдмундом. В конце концов, он давно ждал подобного. Но священник ошибся: вместо того, чтобы обвинить Йона официально и вломиться к нему с официальными же полномочиями, он сперва предпочёл разобраться по-тихому, взяв с собой лишь одного тэна – копаться в вещах Йона самолично он побрезговал. И вот тогда у теурга уже имелись некоторые шансы.

– Доброй ночи, отче, – с плохо скрытой неприязнью произнёс он, остановившись на пороге комнаты. Позади шаркнула ногой Хильда. – Не припомню, чтобы приглашал вас к себе.

– Такая неприязнь к гостям становится понятна, если знать, какими тёмными делами вы занимаетесь, – невозмутимо ответил Эдмунд и помахал зажатой в руке фляжкой.

Фляжкой, которая принадлежала Хильде.