Текст книги "Анатомия колдовства (СИ)"

Автор книги: Вадим Скумбриев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

Глава 11

Альма открыла глаза, проснувшись в один миг. Такое бывало прежде – это значило, что кто-то вторгся в её владения, и проснулись стражи.

Кто-то шёл, ничуть не скрываясь, шёл прямо по тропе, где ночью не хотел бы оказаться ни один житель Фьёрмгарда. Она обратилась к ворону, но тот не ответил. Верная птица лежала где-то на снегу и не могла пошевелиться – вот и всё, что смогла понять норна.

Она спустила ноги с кровати, поёжилась от нахлынувшего холода. Очаг давно остыл, и только разлитое в воздухе колдовство сохраняло в доме хоть какое-то тепло. Но и оно сейчас уйдёт, когда люди Эльфгара попробуют напасть.

Что они сделают? Подожгут дом? Выбьют дверь и ринутся внутрь с пистолетами и шпагами? Забросают окна дымовыми бомбами?

На всё это у Альмы был ответ. Она могла бы просто лечь спать дальше – стражи дома сделают всё сами, но какое-то шестое чувство не давало этого сделать. Интуиция подсказывала, что Эльфгар не сунулся бы в её логово с кучкой мушкетёров, особенно если Йон сдержал слово и рассказал ему о защите.

Что-то здесь было не так.

Она не стала одеваться. Потратила ещё один камень ожерелья силы на то, чтобы вернуть озябшему телу живость и тепло, и этого было достаточно. Потом камни восстановятся, питаясь излишками её магии, но оставшихся и без того хватило бы, чтобы размазать по снегу целую банду ландскнехтов.

Незваный гость остановился – там же, где до того стоял Йон, в нескольких шагах от порога. Он один, вдруг поняла Альма. Больше вокруг не было никого, не то стражи уже напали бы. Но сейчас они только наблюдают, да и то не все. А это значит, что ночной визитёр приглашает выйти её саму.

Тогда Альма открыла дверь и шагнула в ночь – как была, обнажённой, босыми ногами в снег. Холод резанул по ступням даже сквозь защиту, но колдунья уже забыла о нём – она узнала того, кто стоял на тропе.

– Вот уж не думала, что ты явишься по мою душу с того света, – стараясь держать голос ровным, проговорила норна. Но под конец она всё же дрогнула: Магнус выглядел слишком живым для восставшего мертвеца. И лёгкая улыбка на его лица не сулила ничего хорошего.

– Я пришёл не за твоей душой, Альма, – он сказал это мягко, спокойно, и речь его тоже была полна жизни. Но, может, так и должен говорить мертвец?

– Тогда зачем?

– А зачем приходят мёртвые? Я хочу восстановить справедливость.

– Справедливость… – глухо выдохнула Альма. – Где была эта справедливость, когда прихвостни Эльфгара убивали тебя?

– Не всё в этом мире случается так, как должно, – Магнус шагнул к ней. Альма молча смотрела, как он подходит всё ближе и ближе. Вот между ними остался всего один шаг, и она нашла силы взглянуть ему в глаза.

Живые глаза.

– Ты не умирал, – с трудом заставила себя выговорить Альма. – Ты не умирал!

– Да. И твоя месть Роне оказалась напрасной.

– Я…

Он коснулся её шеи мягкой, тёплой рукой, совсем непохожей на руку мертвеца.

– Пожалуйста, останься со мной! – уже не сдерживаясь, закричала она. – Я верну ей свет, я сделаю всё, что скажешь! Только не уходи!

– Вернёшь свет? Знаешь, как это сделать?

Слова застряли в горле, и Альма не смогла выдавить ни звука.

Магнус ждал.

– Тебе придётся помочь мне и в этом, – наконец сказала она. – Войди в дом, не стоит гостю стоять на морозе. И позови Рону. Никогда не поверю, что ты не взял её с собой.

***

Норна смотрела на ослепшую сестру с пропитанной кровью повязкой на глазах и чувствовала, как рушится её мир. Всё это было зря. Её порыв, её ошибка, которая обожгла колдунью изнутри сразу после тех проклятых слов. О да, она умела пускать пыль в глаза, спрятавшись за надменной маской. Но чувства схлынули, оставив понимание.

– Сестра.

– Мне жаль, Рона.

– Не верю. И раньше бы не поверила, а теперь… уж точно нет.

Альма осторожно коснулась её запястья. Сидевшая в кресле Рона вздрогнула, но не отдёрнула руку.

Понимание жгло изнутри. Она отдала сестру тем, кого ненавидела. Тем, кто с радостью ослепил бы и её тоже. И если до сих пор она могла утешать себя местью за убитые надежды, то теперь не осталось и этого. Альма лишилась последней защиты перед собственной совестью.

И это было действительно больно.

Она сидела прямо на полу у ног сестры, едва сдерживая слёзы. Когда она плакала последний раз? Пять лет назад? Десять? Наверное, теперь можно не сдерживаться.

– Этого не должно было произойти, – услышала она голос Магнуса. Колдун стоял у стены, сложив руки на груди, и казался постаревшим лет на пять. – Продумывая всё то, что случилось, я не ожидал, что ты так поступишь с сестрой.

– Ты плохо знал нас, – прошептала Рона.

– Я надеялась, ты поможешь мне, – Альма сжала зубы и повернулась к нему. – А ты уехал. И выбрал её. А потом тебя убили… и всё. Всё рухнуло. Да, я поступила неправильно! – она выпрямилась, чувствуя, как по щекам бегут горячие капли. – Надо было убить их всех, прямо там, на площади, вырвать их проклятые души и скормить тела волкам! Но я… я…

– Обвинила во всём сестру, – вздохнул Магнус. – Теперь я понимаю, почему, но легче нашу ситуацию это не делает. Тебе придётся исправить содеянное.

– Как? – с трудом выговорила Альма. – Думаешь, я гений врачевания? Я всего лишь девчонка, которой повезло родиться в семье великого мага! Если ты со своим девятым звеном не знаешь средство вернуть ей свет, что могу сделать я?

– Ты можешь работать с куда более тонкими вещами, чем любой мужчина, и если верить Роне, умеешь не останавливаться на простом заучивании методов. Будь ты просто деревенской ведьмой, даже главой ковена, я бы не начинал этот разговор. Гоэтия лишена возможности поиска, она следует принципам ir ratio, её невозможно исследовать разумом. Но то, чему учил тебя Диего Веллер, не гоэтия и вообще не колдовство. Это наука. Факел, который осветит твой путь.

– Если б я ещё знала, куда идти…

– Путь я тебе покажу. В случившемся есть и моя вина, так что в стороне оставаться я не могу.

– Хорошо, – Альма вытерла слёзы и поднялась. Ноги тут же подкосились, но она всё же смогла удержаться и, взглянув ещё раз на неподвижную Рону, села на лавку. – Я хочу вернуть всё назад.

– Вернуть можно не всё, – тихо проговорила Рона.

– Я знаю, Рона. Я не прошу тебя стать такой же, как раньше. Но если можно исправить то, что сделали восьмёрники… то, что я сделала… я должна.

Наступила тишина. Наконец Магнус коротко вздохнул и заговорил:

– В крепости Фец я годами занимался изучением способности организма отторгать чужеродные ткани. Некоторые джумарские воины идут на такой шаг – вживляют себе в тело магические кристаллы. Их насыщают силой, и тогда обычный человек может колдовать. Конечно, его не сравнить с настоящим теургом, да и кристалла хватает ненадолго, но зато их много. С каждым отрядом разведчиков всегда едет хотя бы один такой человек, если нет возможности отправить с ними мага.

Он помолчал и добавил:

– Но часто их тела не принимают кристаллы. Начинается гниение, кожа в месте операции чернеет, и без помощи лекаря человек умирает. Обычно в таких случаях кристалл извлекается, чтобы болезнь могла отступить. Ну а мы искали возможность если не убрать отторжение, то хотя бы ослабить его.

– Ты хочешь дать ей такой кристалл? – Альма кивнула в сторону Роны.

– Нет. Для зрения он бесполезен. Но я знаю, что ведьмы Хельвега умеют видеть на дальние расстояния с помощью чёрного исолльского стекла, обсидиана. Ты знакома с этой магией?

– Я… – Альма запнулась. – Я знаю ритуал зачарования камня, но не знаю, как он работает.

– Значит, придётся разобраться, – без улыбки сказал Магнус. – Я помогу, чем сумею, но это твоё поле. Не моё.

– Ты поможешь мне? – прямо спросила она. – Возьмёшь меня в ученики?

– Ученики? – Магнус поднял брови. – За всё время у меня было только трое учеников. Один сгинул в пустыне, второй попытался убить царя и был казнен, а третья поехала сюда вместе с той самой экспедицией, из-за которой случились все ваши беды. Ты всё ещё хочешь стать моей ученицей?

– Да. Я не боюсь, – твёрдо сказала Альма.

– Хорошо. Я возьму тебя. Но ты забыла кое-что сделать, – он взглянул на Рону.

Она и впрямь забыла. Такую простую, но такую нужную вещь.

И, как оказалось, такую трудную.

– Прости меня, – кажется, впервые в жизни Альма произнесла эти слова.

– Магнус говорил, ученикам в Джумаре выдают серебряные медальоны, – Рона с трудом поднялась со своего кресла и пошатнулась, тут же вцепившись в подлокотник. Затем сунула руку за пазуху и, сняв шнурок с шеи, протянула его куда-то вперёд перед собой.

– Ты… – Альма осторожно взяла качающийся маятником медальон и стиснула его так, что серебряные грани врезались в кожу. – Ты серьёзно?

– Шутки во мне выжгли вместе с глазами, сестричка. Надеюсь, ты всё-таки сможешь их вернуть. Уж с Магнусом у тебя точно получится.

Она взглянула на медальон. Цветок хищно улыбался, предвкушая кровь.

***

Магнус смотрел, как Альма одевалась, и молчал.

Впервые он обратил внимание на её тело, впрочем, изучая его отстранённо, как и всегда. Альма была красива – странной смесью северной и южной красоты, которую не встретишь ни в Джумаре, ни в Хельвеге. Идеальное сочетание форм и объёмов. Прекрасный экземпляр. На юге Магнусу тоже доводилось встречать такие, но гармония тел южанок была совсем иной, и он не мог сказать, что это чем-то лучше или хуже.

Его допустили на второй этаж, в спальню, и это означало высшую степень доверия. Но Альма уже не могла поступить иначе – Магнус влез в её душу так глубоко, что таиться в такой мелочи было уже поздно.

– Насмотрелся? – однажды она уже говорила эти слова.

– Ты красива, – сказал колдун.

– Да? – Альма быстро взглянула на него. – Мне это часто говорят. Даже восьмёрники.

– Я говорю это как человек, всю свою жизнь работавший с человеческими телами.

– Некромант… – она повернулась к нему и с размаху влепила пощёчину.

Магнус молча потёр краснеющую щёку и взглянул на норну. Если ещё недавно та выглядела поникшей и разбитой, то теперь от этого не осталась и следа. На него смотрела настоящая фурия.

– Рассказывай, – прошипела она. – Всё! Я хочу знать!

– Рона спит, так что кричи потише, ученица, – спокойно ответил колдун. – Что ты хочешь узнать сначала?

– Ты умер! – она стиснула кулаки.

– Да, знаю. Все так решили, значит, так оно и есть. Но умер не я.

– Тогда кто?

– Самый очевидный вариант, разумеется. Один из тэнов Эльфгара, который имел неосторожность бродить по улицам Фьёмгарда в одиночестве. Я потрудился спрятать его тело перед работой, так что вряд ли о нём говорили столько же, сколько о последующих. Даже странно, что никто из вас не догадался. Впрочем, наверное, это потому, что вы почти не встречались с мастерами Смерти.

– Проклятье, – прошептала Альма.

– Он был похож на меня фигурой, – продолжал Магнус. – Я убил его, немного подправил лицо, переодел в свой камзол, воскресил как сервуса и отправил к Эльфгару. Видишь ли, план был в том, чтобы все сочли меня мёртвым хотя бы на пару дней, и не мешали работать грязно. Рону должна была спасти ты. В этом я и ошибся.

На миг лицо норны исказила гримаса боли.

– Так что пришлось немного изменить планы. Я поохотился на людей Эльфгара, а потом наведался к Роне. Времени было мало, лечили её… лучше бы не лечили. Мазь из жира и масла с добавлением макового молочка. Отвратительная мерзость. Мне пришлось чистить раны от гноя… – он вздохнул. – Не самая приятная работа, но ещё немного, и глазами бы дело не ограничилось.

– Почему ты не сказал мне?

– Я не сказал никому.

Это тоже было верно. Не знал никто, даже Рона. Не потому, что колдун не доверял ей, а потому, что с таким знанием она не смогла бы вести себя естественно. Впрочем, он всё же перестарался.

– Что дальше?

– Об этом я хотел узнать у тебя.

– Тогда придётся разочароваться… учитель. Не знаю. Утром я собиралась перебить всех восьмёрников Эльфгара и его самого заодно. Но теперь оказывается, что в этой истории главная мразь – я.

– Ты не мразь, Альма.

– Я позволила ослепить собственную сестру. Кто же я тогда?

– Ревность и ярость застилают глаза, – спокойно сказал Магнус, и Альма вздрогнула. – Ты не знала правды. К тому же Рона простила тебя, пусть и не до конца.

– Надеюсь, – вздохнула Альма. – Зачем я тебе нужна, колдун? Ладно, ты взял меня в ученицы. Но этот рассказ про незавидную судьбу других – просто напускная отговорка. Ты не согласился бы, если бы не хотел брать меня. Или я ошибаюсь и это правда был акт чистого альтруизма?

– Нет, в этом есть моя выгода. Например, упрочнить положение в Хельвеге, потому что возвращаться в Джумар я не собираюсь.

Тайна больше не тайна. То, о чём до сих пор знал только Джахандар и сам Магнус, уже нет смысла скрывать. Знай Эльфгар это раньше, он постарался бы убить визитёра… впрочем, он и так старался изо всех сил.

Альма молчала. Кажется, она не ждала подобных откровений.

– Но сначала я закончу дело, – добавил некромант. – Один из членов экспедиции жив и сейчас в столице. Мне придётся поговорить с ним.

– Я не отпущу тебя! – вскинулась норна.

– Придётся, ученица. Поехать со мной ты не сможешь – кому-то нужно заботиться о Роне.

– Значит, ты привёл её сюда только поэтому?

– Совсем нет, – Магнус покачал головой. – Я привёл её сюда, потому что она медленно умирала, а ты со своей жаждой мести могла перевернуть вверх дном весь Фьёрмгард. Теперь, пока я буду занят, ты займёшься делом – вспомнишь всё, что знаешь про обсидиан, и научить Рону работать с ним.

– Хорошо, – она тяжело вздохнула. – Но ты лезешь в змеиное гнездо. Пообещай, что не умрёшь там.

– Обещаю, – усмехнулся Магнус. – У меня большой опыт ускользания от смерти.

Альма вывела его на улицу, где ещё стояла кромешняя утренняя тьма. Мёртвый конь, на котором колдун приехал сюда, так и стоял взнузданным – в отличие от живых, ему было всё равно. И, конечно, он даже не шелохнулся, когда Магнус поднялся в седло.

– Я вернусь, – сказал он.

***

Этим утром Йон встал рано, даже раньше Хильды. За окнами ещё стояла кромешная тьма, но он уже успел заново привыкнуть к короткому дню северной зимы, и быстро понял, что до рассвета ещё очень далеко. Оно, пожалуй, и к лучшему: выезжать в путь нужно как можно раньше.

Хильда заворочалась во сне и перевернулась на другой бок. Этой ночью они спали рядом, в основном потому, что в орденском доме царил жуткий холод, но Йон так и не сделал никаких попыток снова подобраться к женскому телу. Творящееся во Фьёрмгарде заставило его совершенно забыть о плотских утёхах, да и не стоило оглашать томными стонами здешние комнаты. Мало ли как Багровые отнесутся к этому. Впрочем, Йон не сомневался, что у них здесь есть для этого специальные помещения – никакого целибата братья не блюли, и сестёр в их рядах хватало.

Будить служанку он не стал. Впереди предстоял ещё разговор с Ситиллой – тяжёлый, но неизбежный.

Йон не собирался долго задерживаться здесь. Он выполнил задание, пусть и не так, как собирался. Но союз с ведьмами, пожалуй, был даже лучше, чем эфемерная помощь со стороны некромантов – как ни крути, но ведьмы жили на той же земле, что и сам теург, Окта тоже была им врагом, а знаний у них оказалось не меньше. Если остальные ведьмы из ковена Альмы обладают хотя бы половиной её навыком, октафидентам будет неприятный сюрприз. Когда начнётся война.

А она начнётся. Окта не стерпит возрождения искусства норн. Дальше на Север идти некуда, разве что в Морозные земли. Хельвег – последняя языческая страна, да и та уже наполовину подчинена. Есть, правда, ещё Силумгар – на словах там все верили в Восьмерых, а на деле бывали и ереси, и язычество, и что угодно. Если война начнётся в Хельвеге, южане тоже не замедлят присоединиться и один Сефран знает, чем всё это кончится.

Он поймал себя на том, что упомянул святого Окты, и ухмыльнулся. Сефран, наверное, существует. Только поклоняться ему бессмысленно.

Как оказалась, Проклятая тоже не тратила время на такие глупые вещи, как лишний сон. Молчаливый боец провёл Йона в зал для совещаний, где Ситилла уже во всеоружии склонилась над картой Хельвега и что-то сосредоточенно измеряла циркулюсом, причём явно со знанием дела. Книжный шкаф за её спиной был завален свитками, даже на вид весьма ветхими. Откуда здесь взялось это старьё и почему Багровые не перепишут их, пока ещё не поздно, оставалось только гадать.

– Приветствую, – сказал Вампир. Проклятая даже не подняла головы. – Я хотел сказать, что уезжаю.

– Уверен? – Ситилла принялась откладывать расстояние на видимой только ей линии.

– Мне здесь больше нечего делать.

– Возможно, – она воткнула булавку в найденную точку и наконец оторвалась от чертежа. – Но я буду рада, если ты сперва подумаешь над предложением помочь Ордену.

– Каким предложением?

– Которое я сейчас сделаю. Поймать демониста.

– Того самого, за которого ты меня приняла в мёртвой деревне?

– Да, именно. Я понимаю, что ты носишь эту октафидентскую бирюльку только для красоты, – тут Йон напрягся, но это были всего лишь слова, – но думала, ты разделяешь хотя бы часть их убеждений. Убеждений насчёт демонов, понятное дело.

– Я их разделяю. Но сейчас у меня есть другие заботы, кроме как забивать себе голову судьбами людей, которые в другой раз с удовольствием казнили бы меня.

– Прежде чем ты скажешь «нет», позволь мне объяснить подробности. Уверена, ты изменишь своё мнение.

– Пожалуйста, – Йон пожал плечами. – Я весь внимание…

Но заговорить Ситилле не дали – раздался осторожный стук в дверь.

– Кого это демон принёс? – проворчала Проклятая. – Войдите!

– Письмо, госпожа палач, – на пороге стоял один из братьев, а за его спиной – гонец в шубе с нашивкой банка братьев Меуччи. – Для мейстера Йона Винтерсона.

– Это я, – Йон посмотрел на гонца. Не составляло никакого труда догадаться, от кого письмо.

Без единого слова вестник вручил ему письмо, указал, где расписаться, вежливо кивнул на прощание и вышел вон. Иной раз Йону казалось, что в банках Меуччи работают немые, во всяком случае, он ни разу не слышал, чтобы их гонцы разговаривали.

– Видать, важное послание, раз Гирт расщедрился на услуги Меуччи, – сказала Ситилла, когда за вестником закрылась дверь. – Читай, мэтр, вряд ли там что-то хорошее.

Не желая злить и без того раздражённую Проклятую ещё больше, Йон торопливо сорвал печать и пробежал письмо глазами. К его неудовольствию, Ситилла оказалась права как никогда – в письме действительно не было ничего хорошего.

– Боюсь, мне в любом случае придётся отклонить предложение, – поднял он голову. – Гирт даёт мне новое задание.

– Надолго оно тебя займёт?

– Не знаю. Недели две, думаю. Какая разница?

– Сядь, мэтр.

Пришлось повиноваться – Ситилла явно не собиралась терпеть упрямство мага. Да и сама она тоже села, выдвинув стул.

– Знаешь, чем я занималась? – она кивнула в сторону чертежа.

– Отмечала места нападений демонов? – наугад предположил Йон. Других вариантов у него не было, а молчать не хотелось. Это казалось странным даже ему самому, но перед Проклятой хотелось показать себя как можно лучше.

Должно быть, братья повинуются ей, как силумгарские автоматоны.

– Точнее, места их появления. Что ты знаешь о демонах в Хельвеге, мэтр?

– То же, что и все. Тут и там появляются разломы-источники, из них льётся скверна…

– Нет, нет, – Ситилла досадливо поморщилась. – Я про оперативную обстановку.

– Меня не было здесь шесть лет.

– Это началось раньше. Хотя да, в то время даже мы ещё ничего не знали… Ладно. Тебе не кажется, что демонов слишком много?

– Ну… – Йон пожал плечами. – Не могу судить, но булавок на твоей карте и впрямь немало.

– Глазастый, да? Если бы ты мог сравнить эту карту с такой же, но, скажем, для Донкерена или Элассе, то там булавок было бы меньше. В несколько раз меньше. Но всё равно больше, чем их было в Хельвеге восемь лет назад.

Это было действительно плохой новостью. Куда хуже той, которую принёс гонец братьев Меуччи.

В конце концов, Гирт всего лишь хотел, чтобы Йон отправился в столицу вместе с Эльфгаром и узнал как можно больше про настроения людей, придворных, хускэрлов, и вообще всё, что только можно. Шпионом Вампир прежде никогда не работал, но до сих пор у него неплохо получалось. Задание Гирта означало, что в Дейру он вернётся немного позже, чем хотелось бы, и наука опять подождёт. Неприятно, но не более того.

Совсем другое дело – слова Ситиллы. Демоны опасны. Скверна, которую они несут, ещё опасней. До сих в Академии шли споры, как именно они появляются и как живут, отдельные смельчаки рисковали даже анатомировать трупы демонов и сравнивать строение их тел с людскими. Многое было схожим, у демонов тоже были сердца, лёгкие, печень и прочие органы, но многое и отличалось. Например, все демоны были бесполыми. Все до единого. Считалось, что они самозарождаются в разломах.

И если разломов в Хельвеге становится больше, это куда важнее, чем даже Чёрный король с его октафидентами. С людьми договориться можно. С демонами – нет.

– Хорошо, – наконец сказал Йон. – И в чём причина?

– В демонисте. Видишь ли, обычно нам попадается мелкая сошка. Человек, который из любопытства полез потрошить демона, не демонист – он просто идиот, которого мы спасаем от собственной глупости. Опасны они в основном для себя самих, и только самую малость – для остальных. Но иногда попадаются и другие. Чаще всего безумцы. Либо они сумасшедшие сами по себе, либо попали под влияние скверны и изменились. Такие уже не следуют обычным человеческим мотивам.

– А я всегда хотел понять, зачем демонистам распространять скверну и вызывать демонов, – усмехнулся Йон. – Ведь логики в этом нет никакой.

– Для осквернённых логика есть, они просто делают то, что должны. Именно их и ищут палачи. Но, понимаешь, даже такой демонист не сможет сотворить то, что случилось в Хельвеге. Здесь что-то иное. Не безумец, не осквернённый. Это делает человек в здравом уме и памяти, вот что самое страшное.

– Но зачем?

– Не знаю. И поймать мы его не можем. Всё, что нам известно – это опытный теург, и он южанин. Родом с Исоллы или ещё южнее.

– Исоллы?

– Да. Долго рассказывать, как мы это выяснили, так что неважно. Главное, что узнали мы это совсем недавно, поэтому я и хотела поговорить с твоим некромантом. Если этот южанин – сильный теург, возможно, Магнус смог бы что-то вспомнить или подсказать. Но теперь смысла в этом уже нет.

– Хорошо, а зачем тебе я? Я не следователь и вообще мало что знаю о демонистах.

– Ты язычник. Или nulla fidian, мне плевать, главное – ты знаком с Гиртом Торкельсоном и можешь повлиять на этого упрямого ублюдка, который никак не поймёт, что Багровый орден держит нейтралитет. Для него мы – октафиденты, а значит, враги, даже я. Расскажи ему то, что сейчас узнал. Может, он что-нибудь знает, в конце концов, джумарцу здесь укрыться трудно. Если мы не объединим усилия и если начнётся война, жертв будет куда больше.

– Я попробую, – вздохнул Йон. – Но ничего не обещаю. Гирт ненавидит всё, что связано с Октой.

– Мы – не связаны. На это и напирай.

Ситилла снова склонилась над чертежом.

Йон возвращался в свою комнату с тяжестью на душе. Нет, ему в чём-то была даже симпатична Ситилла – прямолинейная, сильная женщина, каких не так уж часто встретишь на юге. У Проклятых так вообще было заведено чуть ли не со времён Исхода, что женщины стояли наравне с мужчинами. Прекрасный друг, если бы не багровый плащ и ранг палача.

Будь она простым сержантом или даже рыцарем Ордена, Йон вообще бы не беспокоился ни о чём. Но палач…

Кажется, ему придётся написать ещё одно письмо. И успеть это сделать до того, как Эльфгар со своими людьми покинет Фьёрмгард.