Текст книги "Анатомия колдовства (СИ)"

Автор книги: Вадим Скумбриев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

Не ожидавший вопроса Йон замешкался, но всё же ответил:

– Я тоже удивился тому, с какой лёгкостью нам удалось справиться с некромантом… если это был некромант. Но истории известно всякое, бывают и совсем нелепые смерти.

– Не в этом случае, мэтр. Не в этом. Что ж, господа, думаю, у вас теперь есть о чём подумать. Надеюсь, к вечеру вы оправитесь от вида воскресшего покойника и мы поговорим уже о деле. Джумарский посланец – лишь одна из неприятностей, которые стоят у нас на пути, не так ли, шериф?

– Так и есть, – проговорил Эльфгар.

– Тогда до вечера, и с наступающем Йолем вас. Увы, на половину первого у меня назначена ещё одна встреча. Будь проклята эта политика!..

Вскоре они уже шли в свои комнаты.

Вернее, в комнату шёл Эльфгар, забыв обо всём, включая соратников. Выглядел шериф откровенно подавленным, что и неудивительно после встречи с, казалось бы, надёжно убитым некогда врагом. Этим-то и воспользовался Йон, бросившись во двор в надежде догнать Магнуса и расспросить – как оказалось, надежде тщетной, потому что двор был пуст.

Зато на обратном пути его ждал Эдмунд, небрежно прислонившийся к стене у самого выхода.

– Хотели побеседовать с некромантом? – нарочито спокойно спросил он.

– Хотел убедиться, что он не призрак и не растает в воздухе, – так же спокойно постарался ответить Йон.

– В приёмной он выглядел более чем реально.

– Отче, мы же с вами оба видели всё своими глазами, – сказал Йон, пытаясь загнать подальше мысль о том, что его едва не раскрыли. – Как джумарский колдун мог выжить?

– Ответ я вижу только один – мы убили не его. Подозреваю, колдун просто отправил вместо себя мертвеца, уж очень многое это объясняет… А вот кого, хотел бы я знать. Но посмотрите на это с другой стороны – теперь мы знаем, почему оставленное им существо действовало так разумно, и кто в действительности убил людей Эльфгара.

– Не очень-то помогли нам эти знания, если некромант ушёл отсюда целым и невредимым, – заметил Йон. Говоря подобное, он ощущал себя последним лицемером, хотя настоящий теург Окты, по его мнению, сказал бы то же самое.

– Они позволят арестовать его и казнить уже на куда более законных основаниях, чем это пытался сделать шериф. Разумеется, колдун будет сопротивляться. Но это уже не главное.

– Что ж, надеюсь, нам удастся с ним справиться, – вздохнул Йон. – Ведь теурги такого уровня остались в Силумгаре и Элассе… а ведьмы нам не помощницы.

– Сталь прекрасно разит колдунов, – Эдмунд опустил руки. – До вечера, мэтр.

***

Сад встретил Магнуса снегом и ветром – за то недолгое время, что он пробыл внутри, началась метель. Не самая хорошая погода, но выбирать не приходилось. Впрочем, это всё равно было лучше пустынного самума.

Встреча с королём не разочаровала колдуна: как он и ждал, тот знал об экспедиции и, судя по всему, лично отдал приказ Эльфгару. Кроме того, Тостиг наверняка знал и о цели джумарцев: Магнус был уверен, что именно это знание и стало для них роковым. И самое главное – цели они достигли, но всё досталось Красному королю.

Один из джумарцев проболтался. И судя по оброненным словам покойного сына шерифа, проболтался не просто так.

Одна из джумарцев, если быть точным.

Магнус знал это человека, и она знала его, а потому, выйдя из сада, он не сразу направился обратно в гостиницу. Вместо этого колдун прошёлся туда и обратно по улице, по одну сторону которой стояла ограда королевской резиденции, а с другой нависали дома-новостройки – южной архитектуры, но с учётом местного климата. Редкие прохожие не обращали на него внимания.

Дойдя до конца, он немного подождал, глядя на танцующий в воздухе снег, но никто так и не появился. Лишь когда когда он шагнул, собираясь уходить, из ворот сада вышла девушка в тёплой белой шубе. Такие носили те, кто отправлялся в дальнее путешествие и собирался ночевать в поле, но никак не горожане, вышедшие на прогулку.

Девушка обернулась, нашла взглядом Магнуса – и кивнула ему. А потом, не дожидаясь ответа, шагнула за угол.

Колдун направился следом.

Они шли так, наверное, с четверть часа, уходя с проспекта на узкие улочки центральных кварталов и возвращаясь обратно только для того, чтобы снова нырнуть в лабиринт по другую сторону. Столица была достаточно древней, чтобы любой пришлый заблудился в паутине этих путей, но Тостиг постарался и здесь – улицы перестраивались. Тут и там, несмотря на метель, кипела работа – сносили старые дома, измеряли землю, намечая место под новое строительство. Столица менялась, и, кажется, именно это хотелаа показать идущая впереди девушка в шубе. Она не пыталась оторваться – наоборот, то и дело бросала назад внимательные взгляды, желая убедиться, что некромант идёт следом. Тот не отставал.

Там, на больших улицах, их не замечали. В кварталах всё было иначе – их провожали взглядами, о чём-то шептались. В одном переулке к девушке даже сунулся какой-то дюжий бородатый молодчик – но та послала ему воздушный поцелуй, и парень кулем повалился в снег, тут же счастливо захрапев. Магнус спокойно переступил через него.

Их путь закончился на крошечном пятачке, зажатом меж трёх домов. Сюда был только один путь, а со всех сторон нависали старые крыши, так что даже днём стояли сумерки. Здесь девушка наконец остановился и, обернувшись, откинула капюшон.

– Дождя и теней, учитель, – сказала она.

Джумарская речь казалась чужой среди всего этого снега и мрачных домов, сквозь слюдяные окна которых едва проникал свет. Так не должны здесь говорить. Но так говорили сейчас, и Магнус хорошо знал этот голос.

– Дождя и теней, бывшая ученица, – с лёгкой усмешкой ответил он. – Джаана. Уж кого я не хотел бы встретить здесь, так это тебя.

– Ты удивлён?

– Немного. Ты всегда ненавидела пустыню, но предательство… такого я не предвидел.

– Я не предатель, кириос Магнус. Меня не спрашивали, хочу ли я служить Джумару, и клятву верности царю я давала не по доброй воле. И пошла против них я совсем не потому, что ненавижу пески.

– Что же тогда было причиной?

– Жадность. Эгоизм. Равнодушие. Не мои – других людей, и царя Джахандара в первую очередь.

– Но Окта? Как они смогли убедить тебя?

– Окта, язычники – все они одного поля ягоды. Восемь лет назад я ещё верила во что-то. Сейчас уже нет. Октафиденты просто оказались первыми на пути, вот и всё.

Она говорила, а Магнус смотрел на неё и понимал, что Джаана ничуть не изменилась, ни внешне, ни внутри. Став его ученицей тогда, восемь лет назад, она сразу возненавидела чванливость и себялюбие джумарских магов, и Магнус был одним из немногих, кто не обладал этими качествами. Видимо, поэтому кириос Шапур и отдал ему девушку. Чувства эти остались с ней и сейчас.

А ещё она прожила всю жизнь в зелёных землях долины Аим-Хайат, пустыня были для неё чужой, так что уже тогда Магнус сразу понял, что на Юге его новая ученица не задержится. Ей потребовалось восемь лет, чтобы воплотить свою мечту и променять пески на снега – не самый удачный выбор, по мнению некроманта, но в южных странах вроде Элассе её уж точно никто не ждал.

Возможности подворачиваются редко, и Джаана была не из тех людей, кто упускает их.

– Мне жаль, что ты поступила так, – вздохнул Магнус. – Люди, которых убили северяне, не заслуживали такой участи.

– Из всей команды я жалела только о смерти нескольких матросов, – Джаана скривила губы, как будто говорила о чём-то отвратительном. – Кроме них, на корабле не было ни одного достойного человека.

– В этом я с тобой согласен, но убивать их не было нужды.

– Я так не думаю, учитель. То, что они нашли… ты ведь знаешь, что это, так ведь? То, что они нашли, не должно принадлежать только Джумару. А никто из этих гордецов даже и не подумал бы, чтобы поделиться знаниями. Так что за них это сделаю я.

– Неужели Красный король страдает альтруизмом? – усмехнулся колдун.

– Нет. Но он не умеет читать на джумарском, и вряд ли найдёт здесь кого-то, кто им владеет. Кроме меня.

– Записи Фируза опасны, Джаана. Ты даже не представляешь, насколько. Если они попадут не в те руки…

– Любая магия опасна, а эти записи могут принести огромную пользу. И уж поверь, я постараюсь, чтобы так и случилось.

– Что с самим Фирузом?

– Мёртв. Мы нашли его у Ледяного озера, и командир перестарался. Тупой болван даже не подумал, что цель следует захватить живым, и ударил плетью Фраата. А за ним и остальные, так что от изгоя даже костей не осталось.

– Тогда мне больше сказать нечего, – Магнус пожал плечами. – Надеюсь, тебя не заденет то, что грядёт.

– Надеюсь. Я не хочу видеть тебя врагом, кириос Магнус.

– Врагом я не стану… ученица. Как бы то ни было, ты всё равно останешься моей ученицей, и я не пойду против тебя.

– Спасибо, – она поклонилась. – Я рада, что ты здесь.

– Я тоже рад, что ты вырвалась из Джумара. Хоть и не могу одобрить твоего выбора.

– Выбора у меня не было. Прощай, кириос Магнус. Да укроют тени твой путь.

Она прошла мимо колдуна, обдав лёгким запахом духов, таким странным и непривычным – в Хельвеге парфюмами не пользовались. Магнус ещё долго смотрел ей вслед.

А потом повернулся и пошёл прочь.

***

Мало кто любил Багровых здесь, на севере. В южных странах они были символом чести и благородства, даже несмотря на то, что частенько принимали в свои ряды беглых преступников. Всё было очень просто – орден держал нейтралитет в политике, жестоко карал любые нарушения закона среди братьев и занимался только своим делом, то есть уничтожал демонов. Даже Багровые палачи воспринимались всего лишь как неизбежное зло – люди прекрасно понимали, насколько опасны демонисты.

Но это там, на юге, в Хельвеге же с демонами издавна сражались сами, и орден считали подчинённым церкви. Ситилле и другим палачам пришлось немало потрудиться, чтобы хоть немного сдвинуть это нелепое представление и заставить хельвежцев доверять людям в Багровых плащах. Успехом было уже то, что Гарольд Торкельсон пошёл на уступки и разрешил Ордену работать в подчинённых ему землях, и именно это дало палачам возможность закончить работу.

Следы демониста вели в Ранкорн – и обрывались.

На его поиски ушло долгих четыре года. За это время Ситилла в совершенстве изучила язык Хельвега, раскрыла несколько десятков демонистов и уничтожила бессчётное число демонов, пополнив свои и без того глубокие знания в отношении этих существ, но главная цель по-прежнему оставалась неуловимой. Она изучила множество созданных им разломов, опросила сотни свидетелей, восстановила порядок экспериментов и даже проделанный этим человеком путь, и всё-таки он ещё был на свободе. До поры, потому что сейчас Багровые уже подобрались к нему почти вплотную.

Тем печальней было услышать от Красного короля, что у него дел и без того полно, чтобы выделять людей в помощь ордену для поиска какого-то там демониста. Его задача – навести порядок в стране, а уже потом можно заняться всем остальным. Несомненно, логика в этом имелась, и Ситилла даже отчасти понимала Тостига в этом, но проще её задача от этого не становилась.

Поэтому из приёмной она выходила в отвратительном расположении духа.

– Идём, – бросила Проклятая двум братьям ордена, ждавшим у дверей. – Король нам здесь не помощник.

– Я говорил, что так и будет, – сказал Бранд, запахнувшись в багровый плащ. – Вы не верили.

Ситилла и впрямь не поверила своему рыцарю, когда тот сказал, что к королю идти бесполезно. Даже после стольких лет на севере она ещё не привыкла, что здесь Багровые не имеют влияния.

Это раздражало, злило и вызывало желание прирезать Тостига на месте – быть может, Гарольд будет посговорчивее.

Даже на Лазурных островах, где Проклятые век за веком плевать хотели на Окту и жили по своим, совершенно иным правилам, Багровый орден обладал властью. Конечно, набирали в него в основном островитян, но даже пришелец с материка мог рассчитывать на любую помощь, если речь шла о демонах. В этом не было ничего удивительного: для человека другой человек может быть как врагом, так и другом, но демоны не делали различий между октафидентами и язычниками, бледными и смуглыми, мужчинами и женщинами. Демоны были врагами для всех, и понимание этой простой истины делало Багровый орден другом – тоже для всех. Разве что джумарцы не имели с ним никаких дел, но у них были свои демоны и свои способы борьбы с этой напастью.

И даже Гарольд уразумел-таки, что Багровые хотят помочь ему. Зато Красный король стоял на своём.

– Ты отправил людей по городским заведениям? – Ситилла так и не нашлась, что ответить рыцарю.

– Да. Но шансы малы.

– Лёд в кармане не утаить. Южанин слишком выделяется, если он был хотя бы в одном из этих мест, кто-то его да запомнил.

– Это так, но мы ищём демониста пятый год. Уж точно он умеет скрываться получше, чем другие.

В этом Бранд тоже был прав. Смуглому южанину трудно скрыться среди северян, но этот теург ухитрился прятаться столько лет, и никто не обращал на него внимания. Хутора далеко на отшибе, сокрытие лица, хельвежский говор без малейшего акцента – он явно знал, что рано или поздно его будут искать, и потрудился замести следы.

Но теперь его найдут. Иначе и быть не может. А когда найдут, демонист отправится в допросную камеру, и уж там-то Ситилла вытащит из него всё, что сможет.

Погрузившись в эти мысли, она едва не пропустила молодую джумарку, идущую навстречу. Капюшон её шубы не давал возможности полностью увидеть лицо, но, скользнув по нему взглядом, Проклятая заметила глаза и оттенок кожи – и остановилась.

Джумарка прошла мимо, даже не обернувшись.

– Не слишком ли много людей из Джумара появилось в столице за последнее время? – пробормотала Ситилла себе под нос. Нет, джумарка не могла быть демонистом, она знала наверняка, что тот – мужчина. А наблюдатель Багровых в столице говорил о гостье с юга, которая поселилась в королевском дворце. Должно быть, это была она.

И всё-таки странное совпадение.

– Бранд, у нас есть люди во дворце? – вполголоса спросила Ситилла. – Неофициально.

– Несколько слуг рассказывают нам новости. Что вы задумали?

– Пойдём к наблюдателю. Может, это и пустышка, но мы упустили слишком много пустышек, когда искали ублюдка. Лучше будет проверить наверняка.

***

Фьёрмгард затих – затих перед бурей. Улицы пустели на глазах, в домах хлопали ставни, двери запирались на замки и засовы, далеко опережая неспешно едущую на своём волке Альму. Ей некуда было спешить. Никто из жителей города не в состоянии был помешать норне, а собраться вместе им не дал бы страх.

Она спокойно покачивалась на спине клыкастого скакуна, держась на шерсть на холке, и с лёгкой усмешкой смотрела на почтительно склонившихся стражников – тех неудачников, кого офицеры вытолкнули на улицу встретить гостью. Норна ехала в лёгком платье, не обращая никакого внимания на мороз: магия уберегала её от холода. Простейшее зачарование, простой деревянный амулет, но толку от него было больше, чем от сложнейшего ритуала. Альма давно убедилась, что магию не следует рассматривать только с точки зрения колдовской науки, даже у самых бытовых зачарований может быть своё применение. Вот и сейчас одетая не по погоде колдунья лишь укрепляла веру в свою силу. А вера стоит немало. Во многом из-за неё никто не осмелился встать у неё на пути.

Людей становилось всё меньше – слух бежал впереди, далеко обгоняя всадницу. Люди спешили скрыться в домах, искренне думая, будто каменные стены смогут их защитить, захлопывали ставни, чтобы ведьма не могла заглянуть внутрь. Никто из них и думать не хотел, что ведьме они просто не нужны.

Так она доехала до самых ворот, за которым лежал сад Длинного дома.

А у ворот ждал Хенгест из Валмора.

Тэн стоял, сложив руки на груди и прислонившись к стальной ограде. Камзол на груди был небрежно распахнут, несмотря на мороз, но к холоду Хенгест всё же относился не так легкомысленно – в руке у него дымилась кружка глинтвейна.

– Приветствую, госпожа Веллер, – без улыбки проговорил он, когда Альма остановилась. – Я бы спросил, чем обязан, но это был бы риторический вопрос. Не люблю их.

– Вопрос и правда риторический, – согласилась норна. – Я захватываю город, Хенгест.

– Город – это не только Длинный дом и несколько десятков рубак.

– Да, но начинают всегда с головы.

Хенгест спокойно отпил глинтвейну.

– Так голова – она в столицу уехала. Там и ищи.

Альма плавно качнулась, соскальзывая со спины волка, и встала ногами в снег.

– Ты не боишься меня? – спросила она.

– А чего мне бояться? – усмехнулся Хенгест. – Ты, конечно, мастерица снег в глаза кидать, но, уж извини, я видал и похлеще. Прошлая наша норна, пусть ей хорошо будет на том свете, умела такое, ух…

– Уйди с дороги, или я…

Она не договорила, потому что Хенгест выплеснул глинтвейн ей прямо в лицо.

Это оказалось настолько неожиданно, что Альма просто не успела даже подумать хоть о чём-то из того, что держала наготове для того вот случая. Случай этот предполагал Хенгеста с мечом в руке, а никак не с кружкой. И кружка, как ни странно, оказалась быстрей, а меч так и остался в ножнах.

Горячее пахучее вино залило глаза, сильные руки тэна стиснули плечи, и в следующее мгновение холодная сталь коснулась горла.

– Ну так как, девочка? – всё так же спокойно спросил Хенгест. – Получилось захватить город?

– У тебя вкусный глинтвейн, – Альме стоило больших усилий сохранить твёрдость голоса, но она знала, что слабину давать нельзя. Только не перед этим человеком. – Надеюсь, как-нибудь выдастся момент, и ты угостишь меня им более галантно.

Босых ног осторожно коснулся холод – она выпустила поводок оберегающего заклинания. Стоит поторопиться.

– Выдастся, если убедишь меня, что это стоит делать.

– Ты же разумный человек, Хенгест, – прошептала Альма. – И ты не восьмёрник, хоть и прикидываешься им. Зачем?

– Затем, что мне плевать, кто будет править Хельвегом, и кому он будет молиться, лишь бы это был разумный человек. Эльфгар – не дурак, Тостиг тоже, чего ж мне ещё надо? А вот что хочешь предложить ты? Только что ты шла сюда в этом лёгком платьице, чтобы впечатлить простаков, но я-то сделан из другого теста. Думаешь, сможешь управлять Фьёрмгардом? Лучше бы поучилась у покойного некроманта, как управлять собственной магией. Тогда не стояла бы сейчас передо мной с ножом у горла, а грелась бы внутри.

– Некромант не умер, – Альма ухватилась за соломинку, почуяв горькое сожаление в голосе Хенгеста. Тот даже не пытался скрывать его.

– Вот как, – задумчиво произнёс тэн, щекоча ей шею острием. – Это многое меняет.

– Я не собираюсь занимать кресло шерифа. Я не умею и не хочу управлять широм, – напирала Альма. – Всё, что мне нужно – избавиться от тех, кто хочет избавиться от меня.

– Разумно. А кто же тогда будет править, если не Эльфгар?

Ловушка. Это ловушка. Вздумай она предложить пост шерифа Хенгесту, и останется здесь захлёбываться кровью. Хенгест не из тех, кто любит власть, и уж точно не одобряет предательство.

– Неужели во Фьёрмгарде не осталось достойных людей? – она всё же дрогнула, и Хенгест рассмеялся.

– Может, и осталось, – сказал он. – Что ж, положим, я найду такого. А дальше?

Вместо ответа Альма осторожно сунула руку за пазуху и достала серебряный медальон, полученный от Роны. Хенгест печально вздохнул, увидев его.

– Джумарская побрякушка. И что я должен в ней увидеть?

– Я теперь ученица Магнуса Эриксона. И в магии, и… во всём остальном.

– Не, значит, ты небезнадёжна. Пойдём, поговорим у камина, – он сунул нож в ножны на боку. – Авось тебе и удастся меня убедить.

– Пойдём, – согласилась Альма. Всё прошло совсем не так, как ей хотелось бы. Её поймали и вздули, как шаловливую девчонку, унизив и растоптав образ, который – Хенгест был прав – она только что создавала.

Но это всё же было намного лучше, чем нож в горле.

Глава 14

День подходил к концу, близилась самая длинная ночь в году, а Гите по-прежнему не сиделось на месте.

Прошлый вечер она так и провела одна, с бутылкой вина, оставленной Магнусом, а наутро проспала до самого восхода солнца. Из головы не выходил хускэрл-ищейка, но уже в другом ключе – норна всё не могла понять, узнал он её или нет. Снова и снова она вспоминала тот короткий разговор с ним тогда, после случившейся бойни, а потом вчерашнюю встречу. Что изменилось в этом человеке? Ничего. И тогда, и сейчас он был нехарактерно спокоен для своего возраста. Да, собственно, хотела бы она посмотреть на ещё кого-нибудь, кто сохранит силу духа, будучи подвешен за ногу на дереве перед разъярённой колдуньей.

В тот день она не пыталась сдерживаться – незачем было. Спящие в доме силы проснулись, повинуясь воле хозяйки, и пять молодых парней погибли меньше чем за минуту. Шестому же невероятно повезло – он сумел уйти от стражей и даже уклонился от брошенного заклинания, и только отправленная вслед живая верёвка оказалась быстрее. Так он оказался на дереве.

Гита пообещала отправить его домой целым и невредимым, если получит ответы на вопросы, и хускэрл рассказал всё, что она хотела. Правда, норна так и не удосужилась узнать его имя, о чём теперь жалела.

Нет, он должен был её запомнить. Не тот характер, чтобы упускать такие вещи. А значит, должен был и узнать.

Тогда почему?

Она попыталась найти его с помощью воронов, но наткнулась на окутавшую город странную пелену и отступила, не желая выдавать себя. Тостиг приглашал в Ранкорн южных теургов, правда, те не горели желанием менять тёплые берега на заснеженные холмы Хельвега. Но кто-то мог всё же соблазниться, и наверняка именно они создали эту защиту. Если это была защита, конечно, но Гите не очень-то хотелось выяснять.

В конце концов она вернулась обратно и просто стала ждать часа назначенной встречи. Йон был в городе, это норна знала уже наверняка, и если ему ничто не помешает, то сегодня он точно должен прийти. Иначе… да что она сделает иначе? Будет ждать следующего дня.

Так она думала ровно до того момента, как в дверь постучали.

– Я ничего не заказывала, – сказала Гита, смерив взглядом стоявшего в дверях мальчишку. Слишком молод. Будь он хотя бы на пару лет постарше…

– Меня послал хозяин, – паренёк осторожно коснулся ногой порога, но так и не решился его перешагнуть. – Он… ну, он хотел передать, что к нам только что приходили стражники. Спрашивали, кто из наших постояльцев не следует Окте, и есть ли в гостинице люди… читали имена со списка.

– И что он сказал?.. – Гита замерла. Это был не просто обход – это звенел тревожный колокол.

– Он назвал их, конечно. Как же иначе? Но потом отправил меня, чтобы…

– Хорошо, – норна постаралась взять себя в руки. – Так… вот тебе за труды, – она принялась копаться в кошеле и наконец выудила серебряный дойт. Монетка тут же сменила хозяина, и мальчика как ветром сдуло. – Проклятье! – громко высказала она в пустоту. – Демоновы ублюдки, чтоб их лакерты оттрахали!

Увы, все архонты и боги остались глухи к её воззванию, и работать пришлось самой.

Конечно, Гита не собиралась наносить удар прямо отсюда, из своей комнаты. На такое только архонты и способны. Нет, она собиралась всего лишь как можно больше усложнить жизнь тем, кто скоро придёт сюда за её головой. Возможный побочный ущерб в виде разрушенной гостиницы норну не интересовал – хозяину следовало думать, прежде чем сдавать постояльцев страже, и эта попытка загладить вину с помощью мальчишки выглядела откровенно жалко. Может, кто-то другой и смягчится от такого «благородства», но уж точно не Гита.

Но гоэтия – не теургия. Прежде чем магия сработает, её нужно подготовить, и именно этим она собиралась заняться.

Первым делом она достала из дорожной сумки маленький ларец, обитый кожей, а из него – несколько пузырьков. Затем на столе появилась лампа, в которую норна тут же налила пахучего масла и подожгла его одним быстрым движением – огонь был едва ли не первым, что она освоила из теургии. По комнате поплыл терпкий аромат цветка, что растёт на склонах гор весной и приносит странные сны тем, кто попробует на вкус его лепестки.

После этого норна принялась рисовать.

Колдуньи редко раскрывали друг другу свои секреты, каждая из них обучала своих подопечных только тому, что знала сама – вот и наставница Гиты учила её создавать магию, плетя узоры простым угольным карандашом. Это потом, набрав силу и подмяв под себя слабеющих товарок по ремеслу, Гита узнала, что одну и ту же магию можно творить совсем по-разному. Некоторые способы были даже быстрее её собственного, но переучиваться она посчитала ненужным. К тому времени норна уже грезила о новой, совершенно иной магии. Той теургии, на которую была способна её женская сущность.

И сейчас она тоже творила нечто среднее между этими двумя магическими направлениями. Гита чертила линии, одну за другой, но делала это совсем не бездумно, как прежде – каждый штрих пропускал сквозь себя силу. О да, она не может, подобно мужчине, выпустить на врага колдовской шторм за пару ударов сердца, зато она может напитать магией любую безделушку, а потом обратиться к ней. Большинство ведьм предпочитали для амулетов дорогие украшения, Гита же не видела большой разницы между искусно выполненным ожерельем и золотым слитком. А если уж на то пошло, простая деревяшка из хельвежского дуба поглотит куда больше силы, чем такой же по размерам амулет из золота. Так что выбор был очевиден.

Она продолжала рисовать, следуя интуиции и потоку силы, что струился сквозь её пальцы. Оставалось только добавить в эту технику разум – и, пожалуй, у неё будет всё, что нужно для счастья.

Но до этого было ещё далеко.

***

Метель усиливалась.

Йон шёл по улицам Ранкорна, пытаясь вспомнить, как пройти к той треклятой гостинице и не заходить по пути в старые кварталы, а ветер становился всё сильнее. В Хельвеге верили, что сильная метель – к большой беде, но прохожих, кажется, совершенно не заботили старинные приметы. Стоял вечер субботы, завтра выходной, и никакая непогода не могла помешать людям напиться до смерти.

А ещё в такую метель очень трудно заметить слежку. Поэтому Вампир сначала даже не поверил Хильде, когда та дёрнула его за рукав и, подавшись вперёд, шепнула на ухо:

– Глаза за спиной.

Он едва сдержал порыв обернуться, а потом вздохнул. Какие ещё глаза за спиной, если тут не видишь ничего дальше десяти шагов? Но Хильда говорила совершенно серьёзно, и до сих пор никогда не обманывала хозяина. Не считая того случая на заснеженной тропе, когда она солгала про свои познания в теургии, но это не в счёт. Так или иначе, если Хильда сказала, что за ними следят, значит, так оно и есть.

– Кто? – вполголоса спросил Йон.

– Не знаю. В такую метель толком ничего не разглядеть. Но за нами от самого дворца идёт один человек, и останавливается, когда вы поворачиваете. А потом догоняет.

Значит, придётся-таки свернуть в старые кварталы, если он хочет стряхнуть хвост. Вспоминая встречу с пятилапым демоном, делать это не очень хотелось, а с другой стороны – живут же там как-то люди. Живут и выживают. Но на их помощь уж точно надеяться не стоит.

В конце концов Йон улучил момент и, свернув в ближайший переулок, резко ускорил шаг. Затем повернул ещё раз и ещё, уходя с центрального проспекта.

Как странно. В Ветеринге тоже были свои нехорошие районы, но они лежали на городских окраинах. Здесь же главные улицы сверкали чистотой, там же стояли богатые дома, а стоит сделать десяток шагов в сторону – и вот ты уже посреди полузаброшенного квартала, так и не скажешь, что совсем рядом кипит жизнь. А в совсем уж глухих уголках прячутся демоны.

Нет, всё же Ситилла недооценила проблему.

– Он всё равно идёт, – сказала Хильда. Йон исподтишка следил за ней, но девушка за всё время ни разу даже не обернулась. Оставалось только гадать, как ей удалось заметить соглядатая. На какой-то миг Вампир даже усомнился в верности своей тир, но тут же отбросил эту мысль. Гирт не дал бы ему в спутники никого, в чьей верности были бы хоть малейшие сомнения.

– Далеко?

– Трудно понять. Но тень его я вижу, время от времени.

– И даже понимаешь, что это один и тот же человек?

Хильда посмотрела на него так, что Йон тут же понял: он сморозил глупость. То, что он сам не понимал, каким образом девушка делает это, ещё не значило, что это невозможно.

– Понимаю, – ответила она, даже не пытаясь скрыть презрение. – Что будем делать?

– А есть выбор?

– Конечно. Нужно выбрать, каким способом убить его. Так, чтобы никто не наткнулся хотя бы в ближайшую неделю, а лучше всего до весны.

По коже Йона пробежал холодок. Если прежде он воспринимал Хильду как слабую и беззащитную, хоть и с ледяной иглой в рукаве, то теперь не мог понять, всерьёз она говорит про убийство или нет. Для него самого лишение жизни не было чем-то из ряда вон выходящим, в конце концов, ему не раз довелось изучать тела казнённых преступников, но одно дело убивать врага в открытом бою, и совсем другое – вот так буднично говорить об убийстве. Ведь наверняка Хильда и не помышляла о вызове, она собиралась попросту прикончить «хвоста».

– Похоже, у тебя больше опыта в этом деле, – наконец сказал теург, улучив момент и бросив осторожный взгляд назад. Но среди домов он увидел лишь мечущиеся в безумном танце снежинки.

А в самом деле, скольких людей убила Хильда? Пять? Десять, двадцать?

Йон не знал.

– Идите вперёд, – без малейшего удивления ответила тир. – Я догоню.

– Нет, стой. Сможешь поймать его, но не убивать? – он сам не поверил, что говорит это. Слишком уж не вязался характер Хильды с тем, что сейчас происходило.

– Смогу. Ждите за углом.

Ему ничего не оставалось, как подчиниться.

Узкая улочка, на которую они вышли, была совершенно пустынна, и Вампир остался один на один с метелью. Глухой угол, а ведь до гостиницы и оживлённых мест осталось пройти совсем немного. Но Хильда права, нельзя оставлять соглядатая в живых. Даже если он не поймёт, к кому ходил Йон, у Эльфгара возникнут неудобные вопросы. И, что гораздо хуже, они возникнут у священника. А этого змея Йон опасался куда больше, чем шерифа. Тот был по-своему честен, хоть и не без грешка, зато Эдмунд напоминал хищного зверя, спящего до поры до времени.

Но сможет ли она справиться с тэном? Эльфгар взял в сопровождение опытных бойцов, это уж наверняка. Такие и на медведя, и на человека ходят с одинаковым успехом. И тем более странно думать, что он уступит хрупкой девушке.

Только Хильда говорила так уверенно, будто уже не в первый раз идёт с одним ножом на тэна. И Йон почему-то верил ей.

Так что он воспринял как должное, когда вскоре из снежной круговерти вынырнула тень тир, а не её противника.

– Он лежит у стены, – коротко сказала Хильда.

И он действительно там лежал.

Тэн был жив и даже не связан, но не шевелился – лишь взгляд лихорадочно бегал туда-сюда. Парализован, понял Йон. Но как? У Хильды имелся походный набор лекарств, может быть, что-то оттуда? Ладно. Об этом он ещё успеет расспросить.