Текст книги "Анатомия колдовства (СИ)"

Автор книги: Вадим Скумбриев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

– Будь я проклят, – прошептал Эльфгар. Деоринг сделал шаг вперёд, но священник схватил его за руку:

– Не торопись, сын мой. Мэтр, – это было адресовано Йону, – встаньте справа, возле того окна, только прошу, не спровоцируйте тварь раньше времени. Деоринг, встань слева и приготовь меч.

Они медленно разошлись, беря демона в клещи. Тот продолжал трапезу, лишь глаза всё так же бездумно метали пустые взгляды.

– Вы можете обездвижить его, мэтр?

– Да, но это не слишком надёжный способ, – осторожно ответил Йон. Снега вокруг хватало, так что при желании можно будет заключить в него тело существа. Получится хрупкая тюрьма, которую, однако, не так-то просто сломать.

– Нам сгодится и такой. Господа! Зарядите пистолеты, но не делайте резких движений.

Приказ немного запоздал – тэны уже разрывали бумажные патроны с заранее отмеренными дозами пороха, то и дело поглядывая на демона. Тот вдруг замер, и как по команде все пять глаз уставились на Эдмунда.

– Приготовились, – сказал тот.

Бросок демона опередил залп на доли секунды.

Удар тяжёлых пуль не дал ему прицелиться точно, и щупальца лишь сбили с ног одного из тэнов. Но и раны не были смертельными – кажется, тварь и вовсе не заметила их. Лишь взметнувшийся снег, тут же опутавший тело существа ледяным панцирем, заставил его остановиться.

Только сейчас Йон смог разглядеть рот – усеянную короткими толстыми клыками пасть, лишённую челюстей и конвульсивно дёргающуюся в попытках разгрызть снежные оковы. Мгновением спустя на тушу обрушился рейтшверт Деоринга.

Сын шерифа не пытался упражняться в фехтовании – он не сражался, а просто рубил. Йон накидывал всё больше снега, пытаясь сдержать рвущегося на волю демона, Деоринг же продолжал взмахивать мечом, размеренно, чётко, как часовой механизм. Удар – одно из щупалец наконец обмякло, удар – из второго брызнула кровь, и Вампир порадовался, что стоит достаточно далеко. Скверну очень трудно лечить, а если пациенту не повезло нахвататься её слишком много, то и вовсе невозможно. Таким одна дорога – в могилу.

Тварь была обречена. Увидев, что ей не вырваться из плена, к Деорингу присоединились двое тэнов – достав шпаги, они тоже принялись кромсать щупальца. Толку от этого было немного, колющие же удары демон будто и вовсе не замечал. Да и от рубящих тоже не желал умирать – даже когда последнее щупальце упало на окровавленный снег, лишённый конечностей обрубок продолжал шевелиться. Жизненной силе этого существа можно было только позавидовать.

– Хватит, – наконец сказал Эдмунд, доставая флягу. – Дальше дело за Багровыми. Позвольте…

Он окропил корчащиеся куски святой водой, а затем и пятна крови получили своё.

– Никто не замарался? – спросил Эльфгар, крепко сжимая пистолет. Из дула всё ещё тянулся лёгкий дымок.

– Мелкие капли, ничего особенного, – отозвался тэн, попавший под бросок. – Смою.

Эдмунд щедро плеснул на него из фляжки, но мужчина и не подумал возмущаться. Со скверной не шутили. Ещё одну порцию, куда большую, получил Деоринг – его заляпало сильнее. Но бородача, похоже, это не особо беспокоило.

– Идём, – сказал Эльфгар. – Весть в Орден подадим уже из дворца. Я хочу убраться с этих улиц, и поскорее.

Глава 13

Рона училась смотреть. Пока ещё только смотреть, не видеть, но и это было уже куда лучше того мутного ничто, в которое она погрузилась после казни.

Альма вручила ей жезл с набалдашником из отполированного обсидиана, сказав, что это теперь будут её новые глаза. После отъезда Магнуса это были первые слова, которые Рона услышала от сестры, и в них не было ни теплоты, ни холода – просто слова, и всё. Но Роне больше и не требовалось. Альмы для неё больше не существовало, была лишь ведьма, с которой она жила в одном доме. Когда она вернёт свет, их дороги разойдутся.

Она не знала даже сама, искренним ли было её прощение. Иногда она задумывалась об этом и пыталась понять, действительно ли простила сестру, или это было просто сказано в обмен на исцеление? Магнус не справился бы один, он сам это сказал. Чтобы научить Рону видеть с помощью обсидиана, нужна была ведьма.

Жезл прежде не попадался ей, впрочем, Рона вообще мало что знала об инструментах, которыми пользовалась сестра. Альма никогда не таила от неё своё искусство – девушке просто было неинтересно то, что ей всё равно никогда не освоить. Нет дара, как сказала когда-то прошлая глава ковена. Сколько Рона себя помнила, та всегда выглядела лет на пятьдесят, а слухи говорили, что ей больше ста. Но возраст не спас её, когда пришли ведьмы Южной марки.

Магнус наверняка посмеялся бы над глупыми заданиями, которые поручали искателям. Три простеньких ритуала должна была выполнить молодая девушка, посчитавшая, будто способна овладеть тайнами гоэтии, и если хотя бы один не сработает – значит, ей просто не дано. Рона не сумела исполнить ни одного.

Может, она что-то делала не так. Может, неправильно читала заклинание или рисовала колдовскую фигуру. Кто знает. Теперь уже всё равно.

Но способности у неё всё же были, хоть и не доставали до ранга полноценной ведьмы. Без них Рона не смогла бы использовать обсидиан, а так у неё уже что-то получалось – например, видеть свет свечи в кромешной тьме. Она поняла, что это свеча, когда приблизилась и протянула руку – пальцы обожгло огнём, а потом Рона нащупала подсвечник и всё поняла. Свет был серебристым, не жёлтым, это и обмануло её. Но даже так это уже было хоть что-то.

Скрипнула дверь, и Рона вздрогнула. Она всё никак не могла привыкнуть, что снова находится дома.

– Кажется, я вижу свет, – сказала она.

– Вот как? – раздался холодный голос Альмы. – Значит, надежда всё-таки есть, и ты небезнадёжна.

– Странно слышать от тебя такое. Раньше ты говорила по-другому.

– Раньше я сама была другой, – огонёк качнулся, и Рона поняла, что сестра взяла подсвечник в руки. – Давай проверим. Поворачивайся вслед за свечой.

Свет ушёл вправо. Рона послушно повернулась за ним, едва не упустив момент, когда огонёк изменил направление и направился обратно. Затем Альма приблизила его и принялась водить рукой, и каждый раз Рона безошибочно «смотрела» именно туда, куда надо. Пальцы занемели – она слишком сильно сжимала рукоять жезла.

– Очень хорошо, – всё так же спокойно сказала Альма. – Ты не делаешь поправку на положение камня, но это нормально. Привыкнешь.

– Положение камня?

– Ты держишь жезл на уровне груди. И поворачиваешь голову не совсем туда, куда нужно. Забудь, сейчас не это важно. Важно, чтобы ты научилась различать хотя бы силуэты предметов.

– Как это сделать?

– Продолжай тренировки. Твоих сил хватает, чтобы коснуться обсидиана и видеть сквозь него, это главное. Насыщать его ты не сможешь, конечно… но, наверное, Магнус сможет придумать что-то. Если нет, я с радостью буду делать это сама, – раздался тихий смешок. Кажется, первый за всё это время.

– А что будет дальше?

– Если повезёт, ты вернёшь себе свет. Если нет – только его часть.

Наступила тишина. Рона снова стиснула в руке жезл, пытаясь направить в него поток силы – ту крохотную струйку, на которую она была способна. В голове снова возникла чернота, бархатное полотно, в глубине которого мерцал белый огонёк. Мигнул несколько раз – и исчез, а в нос ударил запах сгоревшего фитиля.

Свеча погасла.

– Мне нужно будет выехать во Фьёрмгард, – сказала Альма. – Подожди, я зажгу.

– Зачем? – спросила Рона, слушая, как чиркает огниво.

– Так нужно, если мы хотим выбраться из этой глуши. Я-то, может, и смогу здесь остаться, а вот тебе хватит жить в одиночестве на краю света. Так старой девой и помрёшь.

– Кто меня теперь возьмёт… безглазую.

– Ну, повязка смотрится очень даже ничего, – сестра старалась говорить ровно, но голос её всё же дрогнул, и это не ускользнуло от слуха Роны. – Тому, кто тебя полюбит, она не будет преградой.

– А ты? Ты – любила?

– Ну… – фитиль резко зашипел, и огниво стукнулось о стол. – Не знаю. Пыталась. Не спрашивай, хорошо? Я не хочу изливать тебе душу.

– Ладно, – Рону ощутила лёгкий укол обиды. Нет, Альма и раньше никогда не раскрывалась ей, но всё же… – Тогда ответишь на другой вопрос?

– Зависит от того, что ты спросишь.

– Какую магию ты на меня наложила?

– Что? – Рона буквально ощутила на себе её взгляд.

– Магию, – повторила она. – Заклинание. Чары.

– Кто тебе это сказал?

– Магнус. Он что-то заметил, ещё давно, в гостинице, а когда забрал меня, то взял немного крови и что-то долго с ней делал. Изучал. И сказал, в ней есть следы какой-то магии.

– Понятно… – Альма вздохнула. – На тебе была защита. Она питалась той естественной силой, что есть в каждом человеке, и должна была уберечь тебя от чар. Один раз. Но этого хватило бы.

– Защита? – голос Роны дрогнула. – Но…

– Хватит, – тон Альмы не допускал возражений. – Я поставила перед свечой что-то. Попробуй угадать или хотя бы увидеть силуэт. Если сможешь, значит, во всём этом и правда есть смысл.

Рона честно попыталась, но увидела только мутный белый ореол и больше ничего.

– А если я не смогу? – спросила она, но никто не ответил.

Альма ушла.

***

Несмотря на прямое родство с королевской семьёй, Йон ни разу не бывал в стенах цитадели-дворца и не общался со сводным братом. В сущности, из всей семьи только Гарольд и Гирт вообще знали о его существовании, а Тостиг вряд ли даже слышал что-то о бастарде. В Дейре считалось, что Йона заметили на улице и подобрали, потому как он умел читать и писать – невиданные навыки для бродяги. На самом же деле отец заставил его учиться, сказав, что только так он сможет выбиться в люди, и даже после его смерти Йон не отступил. К тому времени ему понравилась учёба.

Так что его отъезд в Ветеринг никого не удивил, а для верности Йон публично принял Окту прямо в столичной церкви. Конечно, вряд ли многие запомнили его на церемонии, но остались записи, и пытливый сыщик обязательно наткнётся на них. А Тостиг слыл дотошным правителем, даже чересчур.

Так или иначе, завтра он узнает, насколько хороша была легенда.

Их разместили в одном из флигелей замка, и Йон будто вернулся в Дейру. И цитадель Гирта, и королевскую обителя строил один и тот же архитектор, а потом внутреннюю отделку переделали под влиянием южной моды – и получилось настолько похоже, что лишь разная планировка позволяла отличить одно от другого. Да и восьмиугольных звёзд в Дейре никто на стены не вешал.

– Здесь уютно, – сказала Хильда, садясь на кровать.

– Да, уж точно лучше кельи в университете, – сказал Йон, качая головой. Ответом ему был изучающий взгляд тир. Затем она тоже покачала головой и открыла фляжку.

Йон принюхался. Лекарство пахло железом и солью – странное сочетание. Обычно такие настойки делают на полученной из перегонного куба «воде жизни» с добавлением всяческих трав, но характерный резкий запах спирта отсутствовал полностью.

Нет, ему обязательно надо будет заняться алхимической теургией. Маг – не целитель, как говорил один из преподавателей, но люди всё равно будут ходить к нему за лечением. Для Йона в работе теурга не было ничего удивительного, но для обывателя она оставалась великой тайной, и по мнению простых людей, маг мог почти всё.

Жаль будет их разочаровывать.

От размышлений его отвлекла Хильда, вдруг оказавшаяся рядом и прильнувшая к самому лицу. Ещё мгновение – и горячее дыхание обожгло щеку.

– Нас подслушивают, – прошептала она.

– Я подозревал это, – так же тихо ответил Йон. – Но ты знаешь наверняка, не так ли?

– Да. За той стеной, где стоит платяной шкаф, сидит человек. Неподвижно. Думаю, там найдётся и отверстие, если поискать.

– Как ты поняла?

– Я не могу объяснить. Просто поверьте.

Да уж. Просто поверить. Хильда уже не первый раз проявляла такие странные способности, и Йон давно убедился, что братец подсунул ему совсем не простую служанку. По-хорошему стоило бы встряхнуть тир и добиться правды, но теург не был способен на такое. Одно дело пригрозить ей ножиком, уличив во лжи, и другое – действительно причинять боль, чтобы узнать… что? До сих пор Хильда не давала повода усомниться в своей верности. Да и Гирт не отправил бы с ним кого-то, в ком сомневался бы.

– Ты не говорила, что умеешь так делать, – шепнул он.

– Вы спрашивали про теургию, господин. Это – не теургия.

Йон едва не выругался в голос. Да, здесь она была права, и как заправский служитель юстиции умело вывернулась из ловушки. Что ж, крыть нечем.

– После того, как вернёмся в Дейру, я тобой займусь всерьёз, – пообещал он. – Ложись спать. Завтра у нас будет тяжёлый день.

Хильда покорно отправилась в свою кровать, а вот Йон ещё долго не мог заснуть. Слишком многое не давало ему покоя. Дурацкая авантюра, начавшаяся с безобидного «пойди договорись с некромантами», вылилась в настоящий маскарад под боком у врага, а Йон никогда не считал себя хорошим актёром. Там, в Ветеринге, его никто не знал, он был всего лишь северянином, от которого не ждали многого. Здесь же подозрительность царила во всём. Уж кто-кто, а Эдмунд должен был знать, как искренне принимают новую веру его прихожане.

Скорее всего, он и следил за новым знакомым шерифа. Может, это было обычное дело, а может, он и правда что-то заподозрил. Вряд ли Йон прокололся на мелочи – за проведённые на юге годы он научился прикидываться добрым октафидентом так, что ни один священник не отличил бы. Дело было в чём-то другом.

В конце концов он поднялся и, как добрый октафидент, пошёл в часовню – не забыв, разумеется, уточнить у всех встречных, где она находится. Но это оказалось излишним, потому как в часовне нашёлся Эдмунд, тоже вздумавший помолиться на ночь глядя.

Священник удостоил его коротким взглядом и, улыбнувшись, снова отвернулся. Он стоял перед статуей Ротруды, архонта справедливости. Её часто просили о том, чтобы возмездие настигло виновных, ускользнувших от земного правосудия – уж не совпадение ли это? Но размышлять об этом быстро надоело Йону, и он отошёл к статуе Сефрана, хранителя знаний.

Пожилой человек в плаще равнодушно смотрел на него слепыми мраморными глазами. Мастерство скульптора не вызывало сомнения: Сефран выглядел совершенно живым и, казалось, действительно когда-то был человеком, таким же книжником, каким себя считал и сам Йон. В церкви Ветерингского университета тоже стояли такие статуи, но там Сефран был задумчивым и слишком благообразным, этакий наставник для детишек. Здесь же перед Йоном стоял бесстрастный исследователь, для которого нет ни зла, ни добра, а есть лишь знание.

Как и все архонты, когда-то Сефран был человеком, и оставил после себя подробную летопись событий Исхода – она считалась одной из основных частей Священной Книги. Правда, Йон сомневался, что летопись попала туда в неизменном виде: слишком уж однобоким выглядел рассказ о катастрофе, постигшей тогдашний мир. Виноваты грешники… Создатель ушёл, разочаровавшись в своих творениях… и всякое такое. Ходили слухи, что есть и другие его работы, но их никто в глаза не видел. А жаль, было бы интересно узнать, как всё происходило на самом деле.

Что ж, как бы то ни было, всё это не изменит главного: он не зря пришёл сюда в это позднее время. Для верности Йон прошептал себе под нос одну из немногих молитв, которые знал наизусть – он не сомневался, что чуткий слух священника уловил все слова, к тому же сам Эдмунд хранил молчание. Тем лучше. Меньше будет сомнений.

***

Он был уверен, что не заснёт, когда вдруг открыл глаза и понял, что уже утро. Да не просто утро, а рассвет – за узким окном стояли поздние зимние сумерки, а снег на крышах домов серебрился в лучах восходящего солнца.

На часах было восемь утра. До аудиенции ещё целых четыре часа – весьма много, если подумать. Это был, кажется, первый раз с самого прибытия в Дейру, когда у Йона действительно выдалось время залезть в свои записи и хоть немного поработать над задачами, поставленными ещё в Ветеринге. Теургия жидкостей, фазовые преобразования воды – всем этим он занялся год назад, ничего не сказав ни одному преподавателю, да они, наверное, даже не поняли бы, зачем это надо. В краю, где никогда не видели снега, такое было совсем неудивительно.

Но здесь, в Хельвеге, Йон должен был по-настоящему понимать суть снега, чтобы научиться управлять им. Не просто использовать телекинез, растапливать снежинки и заставлять их смерзаться, превращаясь в ледяную тюрьму, а преобразовывать, подчиняя своей воле. Как Хильда со своим ледяным кинжалом – ведь, казалось бы, простейшее заклинание, но оно совершенно в своей простоте. Полное достижение цели при минимальных затратах.

С этими мыслями Йон открыл первую тетрадь и понял, что всё забыл.

Впрочем, именно для этого велись записи. Память возвращалась неохотно, но привычка скрупулёзно отмечать даже мельчайшие детали работала теперь на теурга: к приходу Эдмунда он восстановил всё необходимое, и появление священника воспринял как необходимое зло. Будь его воля, Йон сидел бы так до самой ночи.

– Идём, – коротко сказал Эдмунд, и пришлось подчиниться.

К удивлению Йона, их было всего трое – остальные на аудиенцию не пошли. Хильда тоже осталась в комнате, но её Вампир и так не взял бы: мало ли кому взбредёт в голову копаться в его вещах? Соглядатай всё равно ничего не нашёл бы, только и без того Йон испытывал отвращение от одной мысли, что какой-то тэн прикоснётся к его бумагам. А может, и умыкнёт что-нибудь – разговоры о дворянской чести остались там, на юге. Северяне были куда проще. И вилланы, и короли.

Приёмная Тостига Торкельсона не годилась ни в какое сравнение с приёмной короля Элассе или правителя Ветеринга – хотя бы потому, что была раз в пять меньше. Любимый южными правителями официоз тоже остался там, на юге – здесь король был всего лишь «первым среди равных», хотя бы на словах. На деле же влияния Тостига хватало, чтобы держать в руках все нити власти – во всяком случае, на землях, шерифы которых молились восьми архонтам, потому как у Гарольда имелось своё мнение насчёт того, кто должен сидеть на троне.

Йон прежде никогда не видел короля, но тот был достаточно похож на братьев – такой же высокий, светловолосый, с породистым лицом, черты которого неуловимо напоминало лицо самого теурга. Из-за доставшихся Вампиру от матери особенностей, присущих расе Проклятых, на это сложно было обратить внимание, но сейчас… сейчас это могло обернуться против Йона, особенно если вспомнить о подозрительности Эдмунда. К счастью, тот смотрел только на короля и на безмолвного телохранителя за его спиной.

– Приветствую, господа, – заговорил Тостиг. – Садитесь, прошу вас. Апартаменты у нас скромные, хе, хе, но лучше уж я потрачу деньги на хорошее оружие, чем буду бросать снег в глаза. Мы не южане, так ведь?

Он был одет в неброский серый свитер и штаны, какие носили охотники – охотники из простого народа, разумеется. Да и в комнате из роскоши имелся только камин с бронзовой решёткой, явно поставленной только недавно. Во всём остальном королевскую приёмную можно было спутать с гостиной простого йомена.

– Я получил твоё письмо, Эльфгар, – продолжил король. – Вести в нём неприятные, спору нет, но ты правда думаешь, что одна ведьма может сопротивляться целой армии? Я хочу услышать это прямо.

– Не совсем, – выдержав короткую паузу, ответил шериф. С королём он говорил скорее как со старым знакомым, чем как с правителем. – Мы все видели её. Мэтр Винтерсон в её доме и видел магию, которой он пропитан. Я не думаю, что Альма сможет в одиночку противостоять армии, но она глава ковена. За её спиной стоят другие ведьмы, кроме того, она может обучить ещё. И если они сумеют подчинить себе стаю осквернённых волков…

– Ладно, я понял, – махнул рукой Тостиг. – Что ж, тогда получается, что нам надо поторопиться.

– Получается, так, – подтвердил Эльфгар. – Ждать до весны – потерять время.

– Совершенно верно, друг мой. После Йоля и начнём… ночи пойдут на убыль, станет легче. Ну а вы, мэтр Винтерсон? Что можете сказать о ведьме?

– Я… – Йон запнулся. – Я не сказал бы, что хорошо разбираюсь в гоэтии, но…

– Бросьте прибедняться! У нас тут даже в Ранкорне теургов на пальцах пересчитать можно, и ваших преподавателей из Академии тоже нет. Как говорится, в стране слепых и кривой – король, хе, хе.

– Ну, я никогда не видел того, что показала Альма. Будь дело в Ветеринге, я заглянул бы в архивы, но уверен, что и там ничего подобного не найдётся, разве что в далёкой древности.

– Именно! – Тостиг поднял палец кверху. – Увы, у меня пока что нет придворного теурга, но зато есть архивариус. Так что я заставил его перерыть все эти свитки с самого дна, и он тоже ничего не нашёл. Ну, кроме пары саг, где говорилось про наездниц на волках… но мы же в просвещённое время живём, не так ли?

– Когда оживают легенды, даже у самого закоренелого скептика возникнут сомнения, – проронил Эдмунд.

– Я не скептик, отче. Я реалист. Если бы о всаднице-ведьме рассказал пастух, я бы усомнился в его словах, но всё равно отправил бы верного тэна проверить их. Лучше облегчённо вздохнуть, если подобное окажется пустышкой, чем проворонить и обжечься. Да? Впрочем, это не всё. В письме ты также говорил о некроманте, – он повернулся к Эльфгару.

– Северянин, служащий царю Джахандару, – ответил тот. – Никогда не слышал о таком…

– Забавное совпадение, не так ли? О волках никто не слышал, теперь о северянине-джумарце…

– Совершенно верно. Некромант оказался лазутчиком, который был нацелен на поиски известной вам экспедиции.

– Что он успел узнать?

– Не всё ли равно? Он мёртв.

– Ты видел это своими глазами?

– Я был рядом, когда он умирал. Мой сын самолично застрелил его, а потом мы сожгли тело.

– И это вполне научно, я бы даже сказал по-умному, рационально – верить, что он мёртв, не так ли, отче? – Тостиг взглянул на Эдмунда.

– Ты хочешь сказать, что в его смерти есть сомнения? – глухо спросил тот, потемнев лицом.

– Да, есть, и весьма определённые… впрочем, сегодня мы узнаем, имеют ли они смысл.

– Я не понимаю, – сказал Эльфгар.

– Осталось десять минут, – король посмотрел на часы. – Через десять минут мы развеем сомнения.

Он явно чего-то ждал, и Йон напрягся. Что такого мог знать Тостиг о смерти Магнуса, чего не знал он сам? Сомнения в смерти некроманта имелись и у Вампира, но он видел её своими глазами. Как рационалист он не мог не верить наблюдению, если только не усомниться в собственном душевном здоровье, но на этот счёт никаких подозрений у теурга не имелось. Как некромант мог выжить?

Хорошо, а если подумать, что именно он видел? Он видел, как убили человека, очень похожего на Магнуса Эриксона. Мог ли некромант создать иллюзию? Йон знал немало способов обмануть человеческие чувства, но все они требовали определённых условий и высочайшего мастерства. В университете преподавал теруг-иллюзионист, творивший поистине чудесные вещи, но и он, насколько помнил Вампир, ни разу не творил полное подобие человека или хотя бы животного. Колышущийся туман, в котором таилась тень человека – вот где магия иллюзий проявляла себя.

Но Магнус был вполне материален. Иллюзию нельзя сжечь и развеять по ветру.

– Я не хочу сказать, что ты солгал, друг мой, – проронил Тостиг, оборвав затянувшуюся тишину. – Вовсе нет. Колдун мог ввести тебя в заблуждение. Они мастера обмана.

– Если это так, то он величайший из магов, о которых я когда-либо слышал, – мрачно ответил Эльфгар. – А я слышал о многих.

– Иногда у великих чудес оказываются совсем простые объяснения, – усмехнулся король. – Ты ведь знаешь о роте колдунов-мушкетёров, которую готовит мой любезный брат, чтобы эти мушкетёры потом стреляли в моих солдат?

– Да, но слухи говорят слишком разное, чтобы им верить.

– Ну так я узнал наверняка. Гирт – тот ещё ловкач, и знаешь, что он сделал? Он просто нашёл людей со способностями к магии, самыми крошечными, лишь бы свечку могли зажечь. И сделал для них мушкеты… ну как – мушкеты, там нет ни фитильного замка, ни колесцового, вообще ничего. Просто ствол и приклад. Стрелок поджигает порох своей магией. Понимаешь, да? Никаких осечек. Никаких треклятых отсыревающих фитилей, никаких колесцовых замков, которые надо чистить и которые могут отказать в самый неподходящий момент. И заводить их тоже не надо. И дурацких полок, на которые надо насыпать порох, тоже нет. Если б я узнал про это раньше, сделал бы то же самое, а сейчас уже поздно. Я, конечно, дал приказ моим людям поискать таких недотеургов среди столичного сброда, но, боюсь, мы не успеем до начала войны. И это не единственный туз в рукаве у Гарольда, будь он проклят.

– Он ещё не объявил себя королём? – спросил Эльфгар.

– Нет, но это уже не за горами. Я жду эту весть со дня на день, и пытаюсь опередить её. Политическая гонка… ненавижу гонки! Ненавижу гнать коней! Но ничего. Скоро уже всё закончится, и мы сможем, наконец, заняться демонами. Я слышал, вы столкнулись с одним в городе?

– Да, решили срезать путь, – ответил Эдмунд. – Но, к счастью, все наши люди целы.

– Это хорошо. Потому что вы видите, что происходит? Твари уже появляются просто на улицах. Конечно, Ранкорн уже не тот, что пятьсот лет назад, стены его не окружают, но всё-таки…

Часы стали бить полдень и король тут же впился в них взглядом, считая удары. Когда же он дошёл до десяти, в дверь постучали.

– Войдите! – рявкнул Тостиг, и в щель осторожно просунулась тир.

– Мой король, вы просили сказать, когда…

– Проведи его сюда, да побыстрее!

Дверь закрылась.

– Ну что ж, господа, – добавил Тостиг, – сейчас мы убедимся, прав ли я в своих сомнениях или нет.

Несложно было догадаться, кого сейчас должна была привести служанка, и Йон почему-то был совершенно уверен, что это настоящий Магнус. После слов короля сомневаться в этом не приходилось. Он не знал, как колдуну удалось избежать смерти, но об этом можно будет спросить позднее. Если, конечно, его не отправят на плаху, а то и на костёр.

Эльфгар сидел мрачнее тучи – новость о возможном воскрешении некроманта совершенно выбила его из колеи. Эдмунд сохранял каменное лицо. Впрочем, он всегда его сохранял – Йон ещё не видел таких священников.

Из коридора донеслись тяжёлые шаги.

А потом девушка-тир открыла дверь, и порог перешагнул Магнус Эриксон.

– Боги и демоны! – Эльфгар вскочил на ноги и, видимо, позабыл, что принял новую веру. Эдмунд поморщился, но ничего не сказал.

– Приветствую, – спокойно произнёс некромант. На губах его играла лёгкая улыбка. – И благодарю, что так быстро согласились принять меня.

– Тому были определённые причины, мейстер Эриксон, – заметил Тостиг.

– Да, я вижу их во вполне материальном воплощении, – Магнус посмотрел на шерифа. Тот был бледен, как мёрзлый труп.

– Прошу, садитесь, – король указал на свободный стул, и Йон запоздало понял, что он всё предусмотрел. И специально назначил встречу с ними на то же самое время, что и приём. – Не думаю, что разговор будет долгим, но я не чувствую себя комфортно, если гость стоит.

– Почту за честь, – некромант спокойно уселся и сложил руки на груди.

– Итак, – Тостиг тоже взглянул на шерифа и покачал головой, – что за дело привело вас ко мне, мейстер Эриксон? Уж не связано ли оно с вашим внезапным воскрешением?

Проклятый хитрец, подумал Йон.

– Разве что косвенно, – Магнус пожал плечами. – Я прибыл в Хельвег по личной просьбе царя Джахандара, властителя империи Джумар, с целью узнать, что произошло с его людьми несколько ранее. Так вышло, что я это узнал, и поскольку здесь замешаны ваши люди – к слову, совершенно случайно они сейчас находятся в этой комнате – то и ответ я хочу получить напрямую у вас.

– Значит, вы обвиняете моих людей?

– О да. Экспедиция была уничтожена Эльфгаром Фьёрмом, шерифом Фьёрмгарда, и его тэнами. То, за чем она пришла, находится у него. Джахандар готов простить гибель его доверенных, если получит это обратно.

– В своей смерти, выходит, вы никого не обвиняете? – король ухмыльнулся.

– Я, как видите, жив, так что это было бы лжесвидетельствованием.

– Что ж, резонно… увы, ответа на ваш вопрос у меня нет. Экспедиция действительно была уничтожена – по моему приказу. У нас тут не любят чёрную магию, мейстер Эриксон. Мы пытались арестовать колдунов и предать их суду, но… – он пожал плечами. – Как вы понимаете, они сопротивлялись, и другого выхода не было. Что до цели экспедиции – я имею в виду, предмета, о котором шла речь, то мне о нём ничего не известно.

– Это официальный ответ? – сухо спросил Магнус.

– Да, именно так. Можете передать это своему повелителю, или как вы там его зовёте.

– В таком случае, не смею больше задерживать, – он поднялся. – И, полагаю, вы не будете против, если я заберу предмет, о котором мы говорили?

– Разумеется, буду! – Тостиг всплеснул руками в притворном изумлении. – Что бы они ни хотели забрать, это что-то лежит на земле Хельвега, а значит, принадлежит либо мне, либо моим тэнам, либо йомену, которой владеет этой землёй. Как бы то ни было, вы не имеете права забирать это.

– Что ж, в таком случае, разрешите откланяться…

– Стойте! – возмутился Эльфгар, который успел немного прийти в себя. – Его надо арестовать!

– Неужто? – Тостиг взглянул на него.

– Да! Я обвиняю его в убийстве моего сына и его невесты, и пятерых моих тэнов!

– Это весомо, – согласился король. – Вам есть что ответить, мейстер Эриксон?

– Конечно, – на этот раз в голосе Магнуса звучала откровенная ирония. – Меня за эти преступления уже казнили без суда и следствия, так что я совершенно не понимаю, что ещё нужно господину шерифу.

– Проклятье! – Эльфгар схватился за шпагу, но поверх его руки легла ладонь Эдмунда.

– Мы вас больше не задерживаем, мейстер Эриксон, – спокойно сообщил король. – Но оставляем за собой право привлечь к ответу, если потребуемся.

Несколько секунд они с некромантом смотрели друг другу в глаза. Потом Магнус просто отвернулся и молча вышел вон.

– Какого демона! – Эльфгар повернулся к королю. – Почему его не схватили?

– Успокойся, – поморщился Тостиг. – Ты всегда был слишком горяч, вот и сейчас пытаешься делать, не думая. Во-первых, в моей приёмной не арестуют никого и никогда. Если я пригласил сюда человека, он находится под моей защитой, и я нисколько не желаю войти в историю как Тостиг Подлый. Во-вторых, я не настолько глуп, чтобы отдать приказ арестовать джумарского некроманта девятого звена, имея под рукой только одного выпускника Ветерингской Академии, двух бойцов и одного священника. У меня тут под рукой заряженный пистолет, но что, если бы он дал осечку? А даже если и нет, кто сказал, что некромант не успел бы превратить ваш ливер в дерьмо?

– Однажды мне уже удалось убить его, – процедил Эльфгар. – И было нас ненамного больше.

– Тебе удалось это только потому, что он сам спланировал свою смерть, других причин я не вижу. Проклятье, шериф! Девятое звено – это не шутки, на всю Элассе и Силумгар теургов такого уровня наберётся всего десяток, не больше! Неужели ты думаешь, что такой маг погибнет настолько просто? Мэтр, что вы скажете на этот счёт?