Текст книги "Русская Америка"
Автор книги: Вадим Бурлак
Жанры:
История
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 27 страниц)
А потом ветер стих. И стало как-то непривычно тихо. До того тихо, что казалось: вокруг серебристо звенит мелкорослая тундровая травка. В небе легкими шелковистыми лоскутами замерли облака.
И вдруг откуда-то с вышины брызнула веселая песня крапивника. Эту маленькую коричневую птичку с бойко вздернутым хвостиком иногда называют «командорским соловьем».
Один орнитолог утверждал, что крапивник исполняет в день около двух тысяч песен. Не знаю, уж как ему удалось это подсчитать…
Я поднял вверх голову.
Крапивник то камнем падал вниз и протяжно посвистывал, то опять рвался вверх, превращаясь в черную точку, и тогда тише становилась его песня. Для кого он так старается? Кого хочет порадовать своим чудесным пением? Долго я наблюдал за его полетом и, наконец, понял: «командорский соловей» завлекал подругу.
Может быть, подзадоренные песней крапивника, на мелководье схватились два диких селезня. Раз-другой прикрикнул на них баклан. Ах-ах-ах! – зашумели, загалдели чайки. Всполошились от этой кутерьмы кулики и громко стали посвистывать.
Казалось, передо мной распахнулись невидимые ворота в мир природы, где свои законы и порядки, не всегда понятные и доступные человеку.
Неожиданно, шагах в десяти от меня, выскочил из норы взъерошенный песец. Зверек сердито несколько раз кашлянул, будто отчитал пернатых соседей: «Чего шумите? Что не поделили?..» Потом он замер, вытянув тощую облезлую шею.
Я сделал пару беззвучных шагов, но песец почуял меня. Вначале вздрогнули уши, потом он как-то сжался и резко повернул голову. «А это еще кто появился?!» – говорил весь его вид.
Я шагнул навстречу, но зверек не захотел познакомиться со мной поближе. Он резко и громко заворчал и потрусил прочь.
Наверное, его недовольство стало сигналом тревоги для птиц.
Смолк вдруг крапивник. Пронзительней запричитали на разные голоса чайки и полетели к морю. Следом за ними – баклан и кулики. Отпрянули друг от друга драчуны-селезни и с шумом рванулись прочь. И лишь вдали еще слышалось рассерженное тявканье песца, но и оно скоро стихло.
Все… Захлопнулись невидимые ворота в мир тундры острова Беринга.
Дорога на лежбищеВ Никольском каждый знает, что в тридцати километрах от села, у северной оконечности острова, за болотистой, с черными торфяными озерами, кочковатой тундрой, заросшей ирисами и пушицей, на каменистых отмелях, расположено одно из двух беринговых лежбищ котиков. Морские котики считаются главным богатством Командор. Для жителей Русской Америки они также были важнейшим объектом промысла.
С грохотом на все Никольское к гостинице подъехал вездеход. Я влез в кузов, покрытый брезентом.
Поприветствовав меня, Федор Гаврилович Киселев сделал водителю знак: «Поехали!..» В ту пору Киселев занимал должность первого секретаря местного райкома КПСС (Коммунистической партии Советского Союза), и в народе его величали «главным командорцем».
Вездеход резко рванул вперед. Из-под гусениц полетели комья грязи, и мы затряслись на ухабах.
В кузове нас трое: охотовед Николай Мымрин, Федор Гаврилович и я.
– Далеко до лежбища? – спросил я, стараясь перекричать шум мотора.
– Около часа езды, – так же громко ответил мне Мымрин. – А вы первый раз на лежбище?
– Первый. Морских котиков видел только по телевизору.
Мне показалось, что Николай даже обрадовался этому.
Вездеход внезапно остановился.
– Кто хочет со мной на крыше ехать? – спросил Киселев.
Не дожидаясь ответа, он раздвинул брезент и перемахнул через борт кузова.
Я вопросительно посмотрел на Мымрина. Николай развел руками: не могу, насморк, на ветру простужусь еще больше.
Я спрыгнул в снег и провалился выше колен.
Киселев уже сидел на крыше кабины.
– Не боишься замерзнуть? А то можно сесть в кабину к водителю.
– Не замерзну, – ответил я, усаживаясь рядом с Федором Гавриловичем.
– Вообще-то правила техники безопасности запрещают ездить на крыше, – подмигнул Киселев. – Ну ничего. Нарушим. Только покрепче держись. У нас хоть и конец мая, а вся тундра под снегом. Летняя дорога не видна, так что придется по кочкам прыгать, а тут главное – не слететь с вездехода.
Из кабины выглянул водитель:
– Можно трогать, Федор Гаврилович?
– Давай, Вить! – махнул рукой Киселев.
Вездеход снова ринулся вперед. Казалось, маленький кораблик несся по молочному океану. Куда ни посмотришь – всюду белая снеговая гладь и не за что уцепиться взглядом. Лишь позади тянулся след вездехода, и далеко-далеко, в той стороне, где осталось Никольское, едва просматривались синеватые силуэты сопок.
Из зимы в веснуВездеход круто взял влево – и как-то неожиданно кончилось белое раздолье. Впереди показалась освободившаяся от снега желтая тундра. Кое-где пробивалась молодая травка, а дальше – сизая полоса океана. Мы словно одним прыжком перенеслись из зимы в весну. Чем ближе к воде, тем меньше снега. Береговая кромка была затянута морскими водорослями. Во время отлива они еще не успели высохнуть и блестели под солнечными лучами.
Киселев трижды стукнул по крыше кабины, и вездеход остановился.
– Прибыли!
Я удивленно огляделся по сторонам:
– Где же лежбище котиков? Кругом только птицы!..
Перехватив мой недоуменный взгляд, Киселев засмеялся:
– До лежбища надо еще пешком идти с полкилометра. Шум вездехода может напугать зверей и спровоцировать панику…
Мы поднялись на песчаный холм, затем спустились в лощину и снова стали взбираться вверх.
Тропинка поднималась все круче и круче. Последний кустарник. Каменная макушка скалы. И вдруг мир озарился внезапной синей вспышкой… Океан!..
Казалось, открывшийся простор взмахнул крыльями так, что съежились вдали сопки. Их испуг подхватили вздохи ветра. А простор величественно распрямил крылья и понесся раздвигать горизонт – все дальше и дальше…
Океан тем временем шел в наступление на землю. Он старался ухватить края неба, словно пытался сблизить горизонт с берегом острова.
Главное богатство КомандорМноготысячный крик морских котиков пронзительно врывался в этот простор. Захлебываясь от страсти, ревели могучие секачи. Они выходили на берег из океана и отбивали для себя клочки суши. Блеяли обиженные секачами годовалые самцы и собирались в небольшие стада. Фыркали самочки, присоединяясь к гаремам секачей.
По всему побережью – лоснящиеся черные и темно-коричневые тела котиков. А из океана выходили все новые и новые. Казалось, они рождались прямо здесь – из океанской пены, простора и буйного ветра.
– Вот оно – главное богатство Командор… – тихо произнес у меня за спиной Киселев.
До XVIII века на Руси о котиках почти ничего не было известно. Айны и камчадалы сообщали первым русским землепроходцам, что добывают у берегов зверей, похожих на тюленей. Мех этих животных красив, а шкуры очень крепкие. Однако где эти животные обитают, почему появляются у берегов лишь весной, – не говорили.
Участник Второй Камчатской экспедиции Георг Стеллер в ноябре 1741 года первым изучил и подробно описал их жизнь.
В отличие от своих сородичей-тюленей других видов, котики не ползают по суше, а ходят и даже бегают. Они прекрасно приспособлены к жизни в океане.
Новорожденные малыши – темного цвета. Поэтому их называют «черненькими». Мех у детенышей котиков легко намокает, и первые три месяца они почти не покидают берега.
В 70-х годах прошлого века в мире существовало четыре основных района обитания этих зверей: Командорские острова, остров Тюлений, некоторые острова Курильской гряды и острова Прибылова в США.
Как правило, расположение лежбищ не меняется много сезонов. Ведь большинство котиков каждый год возвращается из океана к месту своего рождения.
При появлении человека на лежбище они часто покидают берег и пережидают опасность в океане. Заняв участок для гарема, секачи становятся агрессивными и могут даже напасть на людей. Но такое случается редко.
Лишь осенью распадаются гаремы, и лежбища пустеют. Смолкают рев, блеяние, рыки, стоны, фырканье морских зверей.
В ноябре, когда на Командорах выпадает снег, затихают до следующего года птичьи базары, начинаются осенние штормы, и котики уходят в океан.
И только печальный крик чаек да сердитое покашливание песцов, шныряющих в поисках падали, можно услышать на опустевшем берегу.
Котики плывут на юг по ночам, а днем, как правило, спят, мирно покачиваясь на волне…
Эту короткую историю о жизни морских зверей мне поведал Николай Мымрин, когда мы пробирались вдоль лежбища.
Говорили вполголоса, чтобы не потревожить гаремных секачей, которые и без того уже косились в нашу сторону и недовольно ревели и фыркали.
Шагах в тридцати от нас «черненький» оторвался от материнского живота, поднял голову и застыл.
Казалось, ничто не заставит его шелохнуться: ни рев секачей, ни удалое насвистывание ветра, ни сутолока лежбища, ни радость солнечного луча, ни звонкие удары волн о камни.
– Малыш делает «первые глотки жизни»… – пояснил Николай.
А потом был костерБлизился полдень. Океан разгулялся не на шутку. Он тащил километровые сети прибоя, набитые галькой. Бестолково и поспешно вываливал их на берег, швырял на скалы и тут же снова и снова утаскивал галечную массу в пучину.
Киселев долго смотрел в океан, а потом спросил у Мымрина:
– Не помешает шторм самкам выйти на берег?
– Такой?.. Нет, – быстро ответил Николай. – Только бы сильней не разгулялся…
Океан и ветер бились о скалы разорванными парусами. Сизые полотнища тумана хлестали друг друга и неслись к горизонту, где перемешивались с водой, небом и со всем, что попадалось им на пути.
Потом мы отъехали подальше от лежбища и разложили в тундре костер. Огонь был вялым, словно его только что разбудили и бросили на влажные поленья.
Деревянных обломков – плавуна – здесь, на побережье, много, их каждый день тоннами выбрасывает океан в подарок безлесным Командорам.
Неразрешенные проблемы– Всего несколько десятилетий назад многие считали, что поголовье котиков уже невозможно восстановить, – продолжил разговор Киселев. – Но все же удалось спасти положение благодаря улучшению охраны животных и международным соглашениям об упорядочении промысла котиков. На забой теперь идет лишь определенное число молодых холостяков.
– А почему только холостяков? – поинтересовался я.
– Во-первых, у них самый ценный мех, а во-вторых, забой определенного процента молодняка не причиняет вреда стаду, – пояснил Мымрин. – А вот добыча самок запрещена уже много лет. Во время отгонов холостяков с лежбища к месту забоя запрещается распугивать самок и детенышей.
– А убивают таким же варварским способом, как и сто лет назад – дубинами?.. – спросил я, хотя знал ответ.
– Увы, пока не придумали ничего нового, – развел руками Николай.
– Проблем еще много, – добавил Киселев. – Необходимо улучшить охрану тридцатимильной запретной зоны вокруг Командорских островов. Не допускать здесь промыслового вылова рыбы и кальмаров – главной пищи котиков. Загрязнение океана – тоже большая проблема. Судовое топливо, бытовые отходы, обрывки рыболовных сетей – все это для них серьезный вред. Довольно часто любопытные котики попадают головой в ячейки сетей. С обрывками сети на шее животные теряют скорость и маневренность во время охоты или когда спасаются от своего страшного врага – касатки. Кроме того, по мере роста котика этот «ошейник» может его попросту задушить…
Долго мы еще сидели у неяркого тундрового костра. Изредка ветер с лежбища доносил многотысячный рев морских зверей. Пошел мелкий дождь, и костер совсем сник. Казалось, он вот-вот спрячется под поленья и уже никогда не разгорится.
Наконец, я решился спросить у Киселева и Мымрина, что они слышали о Земле Синей звезды, и правда ли, что на острове Беринга, на каком-то прибрежном камне, выбита карта легендарной страны. Об этом несколько дней назад мне поведал один камчатский журналист.
Вначале мои собеседники переглянулись. Потом Федор Гаврилович неожиданно громко рассмеялся:
– Карта на камне?.. А ты сам спроси у Синей звезды…
До чего знакомые слова!..
Лицо Киселева стало серьезным, и он добавил:
– Слыхать-то мы слыхали, да не за что в тех слухах зацепиться. Познакомлю я тебя с Иванычем – старейшим алеутом нашего острова, знатоком преданий Русской Америки. Вот с ним и потолкуй на эту тему…
Оленьи битвыБыла ночь, и тревожно и загадочно светилась вода в бухте…
Отчаянно металась в тучах запутавшаяся луна.
Из океана вышли олени – два серебристых облачка поднялись над водой.
Что это?.. Как они оказались в океане? Может, решили искупаться? Или это моя фантазия, рожденная свечением воды?
Но я никогда не видел и не слышал, чтобы олени купались в океане.
Нет, это не сон и не фантазия. Явственно виделось, как два серебристых облачка плывут по воздуху от берега в тундру.
А вдруг они вышли из океана для меня? Чтобы я увидел чудо?..
Волны терлись о камни, и в их шуме не слышен был олений бег по ночному берегу…
А утром над тундрой полились странные звуки. Оу! О-о-оух! – затрубил рослый бык. Ох-ох-у-у! – принял вызов другой.
Мы с Николаем припали к высокой кочке, чтобы не спугнуть животных. Не всякому, даже выросшему на Командорах человеку удается хотя бы раз в жизни увидеть битву северных красавцев.
Сошлись наконец быки.
В отдалении от них стояла задумчивая оленуха. Она казалась равнодушной к происходящему и лишь изредка подергивала ушами и посматривала в сторону кавалеров.
Быки тем временем кружили по тундре, сталкивались рогами.
Соперники попеременно теснили друг друга. Они то расходились, то снова яростно кидались в бой. Белая пена клочьями разлеталась из их широко открытых ртов в разные стороны.
Накал битвы наконец заинтересовал оленуху. Сошло равнодушие, и она стала неотрывно следить за поединком.
Но вот один олень выдохся. Он все больше отступал, уклонялся от ударов, потом наконец отпрянул в сторону и бросился к сопкам. Второй преследовал его лишь метров тридцать – сорок.
А когда неудачливый соперник скрылся из виду, он высоко вытянул шею, протрубил победу и медленно направился к оленухе.
Особенности островного стадаОб этих северных животных ученый и литератор Игорь Иванович Акимушкин в своей книге «Следы невиданных зверей» писал: «Современные северные олени представляют исключение среди других своих собратьев: большие развесистые рога у них носят и самцы и самки…
Северный олень – один из самых молодых видов животных… Он начал свое развитие в одно время с человеком. Северные олени около миллиона лет назад произошли от американских оленей, среди которых были виды, приспособившиеся к жизни на зыбкой почве болот…
Когда с севера материка поползли гигантские ледники, уничтожая на своем пути роскошные леса и сминая холмы и горы, северная заболоченная тундра, сопутствуя ледникам, завоевала огромные пространства… Оленям – типичным лесным жителям – пришлось привыкать к новым условиям. Лучше всех это удалось сделать болотным оленям, которые уже были приспособлены к жизни на зыбкой почве лесных болот. Они постепенно превратились в настоящих обитателей тундры – северных оленей…
Когда ледники отступили на север, в полярные страны, за ними ушли и северные олени… С Аляски они проникли на Чукотку (очевидно, во времена существования Берингии) и расселились дальше по всей Сибири. Северные олени заселяли новые для них страны и с запада: через Гренландию попали в Исландию, на Шпицберген и дальше в Западную Европу…»
На остров Беринга оленей завезли в 1882 году. Пятнадцать выходцев с Камчатки дали хорошее потомство.
Условия на новом месте оказались для них благоприятными, и в начале XX века стадо возросло до тысячи голов.
В зимнее время, когда трудно с кормом, буйные командорские ветры часто срывали снег, открывая пастбища. Так что у оленей было достаточно их основной еды – ягеля. Животные не требовали ухода. Их не надо было пасти и следить за ними. Куда убежишь с острова? На Командорах нет опасных врагов оленей – волков и медведей. Стадо быстро одичало.
Тогда-то появилась необходимость регулировать всё возрастающее поголовье и начать отстрел. Но администрация острова медлила.
С годами олени уничтожили главный свой корм – ягель и перешли на тундровые травы. Однако эта еда не обеспечивала должным образом энергию и силы для зимовки. Животные слабели, из поколения в поколение мельчали. Началась их массовая гибель.
Еще одной причиной катастрофического сокращения стада явилась островная изоляция. На протяжении многих лет у оленей здесь складывались близкородственные отношения. А это приводило к вырождению.
Через тридцать пять лет после завоза на острове Беринга не осталось ни одного оленя. Лишь кости, обглоданные песцами, да высохшие рога, разбросанные по тундре, напоминали об их прошлом существовании на этой земле.
Потом был новый завоз животных, но ошибка повторилась. И снова стали вымирать олени.
Так продолжалось до тех пор, пока люди не поняли, как важно для островного стада периодическое «обновление крови» и регуляция их численности.
Погода как погодаИ опять налетели студеные ветры с океана. Снова заледенели снега.
Хоть и конец мая, а как-то не верилось, что солнце сможет убрать с острова Беринга остатки зимы: сугробы, покрытые толстой прозрачной коркой.
Всю ночь шел снег и мела поземка. Совсем как в декабрьские дни где-нибудь в Подмосковье.
А хмурым утром сквозь тучи неожиданно прорвалось запоздавшее солнце, и угомонились буйные океанские ветры. К полудню закапало с крыш. Зажурчали по всему Никольскому ручьи. Вода перемешивалась со снегом в звонкую весеннюю кашу. Потемневший несколько часов назад снег исчезал буквально в считанные минуты.
Яростные, разрушительные морские ветры – бич Командорских островов. Особенно зимой.
По данным страховой компании Ллойд, в мире ежегодно гибнет около 160 судов. А всевозможные повреждения получают почти 8 тысяч. Основная причина этих бед – плохие гидрометеорологические условия: ураганы, шторма, туманы.
Как же уберечься от произвола стихии? Как предотвратить многочисленные человеческие жертвы и материальные потери?
Выход пока один – своевременное предупреждение о надвигающейся опасности.
Чем больше человек будет знать о факторах, влияющих на погоду, тем правильнее будет прогнозирование бед, которые она может преподнести. Постоянные гидрометеорологические наблюдения на острове Беринга начались в 1899 году.
Если провести линию от Командорских островов вдоль Курильской дуги и дальше на юго-запад, то получится линия раздела двух воздушных масс: теплых – океанических и холодных – континентальных…
Поскольку скорость движения частиц в сталкивающихся массах воздуха неодинакова, образуется волна. Потом она превращается в вихрь, который несется по линии раздела с юга на север. Его называют циклоном.
Циклон переносит теплый и влажный воздух. Так доставляется тепло с юга на север. И тогда даже привыкшие к суровой непогоде командорцы говорят: «Заиграли настоящие ветра…»
Конечная остановка циклонов – Командорские и Алеутские острова. Над ними накапливается теплый и легкий воздух. Образуется область постоянного низкого давления. Держится она почти всю зиму. Метеорологи называют эту область алеутской депрессией.
Особенность ветрового и теплового режима Командорских островов объясняется не только влиянием циклонов, но и рельефом местности.
По подсчетам метеорологов, жители села Никольского видят солнце в среднем всего 881 час в году.
Но командорцы не унывают и редко жалуются на погоду. А если это делает кто-нибудь из приезжих, они только пожимают плечами и чуть пренебрежительно отвечают: «Погода как погода…»
Владыки студеных морейОткуда они пришли? Где их прародина?
«Владыки студеных морей» – так называли алеутов первые на Тихом океане русские путешественники и промысловики. На своих юрких лодочках, в шторм, в непогоду алеуты смело выходили охотиться на китов, сивучей, моржей, котиков, вызывая уважение у пришельцев.
Происхождение, быт, культуру этого народа изучали участники Второй Камчатской экспедиции.
Много писал о них и ученый-путешественник Гавриил Сарычев, когда в 1785–1794 годах обследовал Берингов пролив и северо-западные берега Америки.
Живущих на острове Уналашка алеутов он охарактеризовал так: «Они среднего роста и еще несколько пониже… Все смугловаты с оттенком черноты. Лицо широковатое. Глаза по размеру лица маловаты, и углубленные в ямах, волосы на голове, в бровях и на теле черные и крепковатые; скуловые кости высоки; уста пропорциональные; нижняя губа имеет две скважины, в которые проделываются перья или обделанные косточки вместо украшения: уши у иных не проколоты, а у других украшаются бисером и родом янтаря, у некоторых мущин, однако таковых мало, я приметил, что носовая перегородка имеет на себе дырочку, подбородок мал и кругловат; а бороды очень мало.
Вообще сложение тела их хорошее: они статны, и весьма проворны на маленьких своих байдарах, которых они держат в великой чистоте. Никакими красками они тела своего не мажут и наблюдают около себя всевозможную опрятность. Женский пол у них крепкотел и плотен; главы своей никогда не покрывают; на каждой щеке имеют две чисто пунктированные черты, от ушей до носа; и самой подбородок у женщин пунктирован вдоль короткими, правильными и плотными черточками».
Историю, быт, воззрения алеутов изучали и участники первой русской кругосветной экспедиции на кораблях «Надежда» и «Нева». Эта экспедиция под командованием Ивана Крузенштерна и Юрия Лисянского проходила в самом начале XIX века.
Уделял внимание культуре и истории алеутов русский миссионер и естествоиспытатель, этнограф и лингвист Иван Вениаминов.
Русские путешественники и исследователи отмечали радушие, с каким алеуты принимали заморских гостей.
Интерес к этому малочисленному народу отчасти объясняется географическим положением Алеутской островной дуги. Ведь она является как бы мостом между Азией и Америкой.
Тысячи лет назад алеуты освоили суровую климатическую зону и создали своеобразную культуру. Многие считают, что изучение истории и быта этого северного народа поможет решать проблему взаимодействия и взаимозависимости человека и среды обитания.
