Текст книги "Два шага назад (СИ)"

Автор книги: Вадим Булаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц)

Время, упомянутое говорливым сослуживцем, примерно совпадало с датами, указанными в файлах. Но верить ему… надо делить на три.

– Ты откуда знаешь?

– Хе! – с некоторой надменностью ответил рассказчик. – У меня в первом батальоне знакомый служит. С гражданки. Он и рассказывал, – и добавил, напустив авторитетности в голос. – Ему можно верить. Не балабол.

Сколько в этом ответе присутствовало правды, а сколько вранья – я даже не предполагал.

Лучше вообще не знать.

Истолковав мою задумчивость как сомнение, Хлюпа дополнил:

– Все буйные и беспокойные в окопах сидят. Воевать ведь тоже кому-то надо. Мы – в тылу, при обслуге – тут уравновешенных предпочитают, и понятных… Жду не дождусь, когда на передок переведут.

– Зачем? Тебе что, тут плохо?

– Там платят раз в пять больше, чем мы сейчас получаем. Боевые, наградные, за особые условия… А мне бабло нужно. Хочу после службы коммерцией заняться.

Я с сомнением посмотрел на будущего финансового воротилу, но своё мнение оставил при себе. У каждого свои цели в бригаде. Моя – пересидеть смутные деньки, его – деньги.

Нормально и понятно.

С оплатой он тоже всё верно разложил. Жалование рядового бойца складывается из множества надбавок к весьма скромной тарифной ставке. Я получаю в два раза меньше, чем солдат Федерации, однако бонусом немного капает за каждый выезд в составе конвоя. И так по нарастающей.

– Тогда чего в первый бат не попросишься?

– Не пустят. Гуманитарку тоже кому-то сопровождать надо. Молодые придут – тогда да, переведусь.

– А если флагом накроют? – намекнул я на возможный исход событий.

– Меня? Вряд ли. Я везучий, – засмеялся Хлюпа, лишний раз демонстрируя собственную ограниченность.

Будто погибшие себя неудачниками считали!

Про взвод старшаков я не спрашивал. К ним проситься бессмысленно. Команда спаянная, проверенная, у руководства на особом счету, что-то типа «взвода для особых поручений». Все тёртые, опасные. Живут по своей программе.

***

– … Всё! Удачи! – начал прощаться со складскими Хлюпа, удостоверившись в получении цифровой подписи за принятый груз.

Водитель, отдыхавший в кабине, засобирался, лично закрыл двери прицепа и придирчиво осмотрел колёса.

– Маяк! Твоя очередь бдеть. А я вздремну… – сослуживец взобрался на заднюю лежанку, пристроил винтовку в изголовье.

Ну да, справедливо.

По правилам, в движении спать или отдыхать строжайше запрещено, однако на практике происходит несколько по-другому. В салоне всего два кресла: одно водительское, другое – пассажирское, между ними моторный отсек. Ну и куда деваться третьему? На покрытой жёстким пластиком выпуклости долго не посидишь, элементарно свалишься на кого-нибудь при попадании грузовика в колдобину, а спальное место для нормального сидения не приспособлено. Там лежать хорошо.

Потому нарушаем. Кто-то бодрствует, наблюдая за дорогой и окружающей обстановкой, кто-то дрыхнет.

Усевшись поудобнее, без интереса уставился вперёд. Километров двадцать, до армейского блокпоста, можно не напрягаться. Тут всегда тихо. Расположенная поблизости часть противовоздушных сил здешний кусок неба держит на замке, у них с этим строго. Для диверсионных групп противника – далеко, да и делать им тут особо нечего. Полупустые гражданские склады на краю некогда большого посёлка стратегическим объектом назвать крайне сложно.

А вот потом придётся понервничать – дорога пойдёт вдоль линии соприкосновения. И артиллерия достать может, и ударные беспилотники показываются. Сто с лишним километров «счастья», которые мы преодолеем со скоростью пешеходного бегуна. Часов пять – шесть, не меньше, по рытвинам и выбоинам. В иные человек по пояс помещается. Объехать по обочине – не вариант. Там тоже всё перемолото-перепахано и уставлено сгоревшей техникой, наскоро убранной армейскими тягачами с условно-проезжей части.

Я весь этот путь предпочитаю держать руку на рычаге дверного замка. Если с воздуха шарахнет, толку от моей винтовки – ноль. Лучше попытаться выскочить из кабины, поискать укрытие. На одиночек летуны не охотятся. Хлюпа поступает так же. Боится, как и я. Водила же будет орать благим матом и проклинать всех и вся, а особенно наших нанимателей – волонтёрские объединения и Фонд Помощи Пострадавшим при Локальных Конфликтах. Они хитрые, деньгами отмазываются. Платят бригаде за логистику и экспедирование, а сами в безопасности прохлаждаются, раздавая интервью с сердобольными мордами.

Открытых боестолкновений здесь, как таковых, не было, но вот проходящие колонны поначалу утюжили крепко. Сейчас – тихо. Со слов водителя – в последний раз шумели месяца четыре назад, при обострении конфликта. Только один хрен боязно.

По графику выходим на связь, сообщая в штаб координаты и обстановку.

Второй КПП, третий… Выбираемся на нормальную дорогу уже в темноте. Водила злится. Никак не могу понять – для его племени вернуться засветло – дело чести? Или некая высшая цель? Чего с ума сходить – знал ведь, что не успеем…

Вот и ворота. Въезжаем, здороваемся с дежурным, покидаем опостылевшую кабину. Грузовик направляется дальше, в отстойник, а мы топаем к ответственному по батальону – доложиться и получить разнарядку на завтра.

Нас уже ждут. Лейтенант Дью, по прозвищу «Болт», и два незнакомых офицера в общевойсковой форме с нашивками военной полиции.

Приняв рапорт, Болт (он сегодня в роли ответственного) обращается к гостям:

– Эти?

– Да.

– Кто именно? – непонятно уточнил он.

– Левый.

Левый – это Хлюпа. Я стою справа.

– Маяк, выйди, – холодно приказывает ответственный.

Что-то будет… Полицейские не зря притащились. Наверняка повод у них такой, что бригада предпочтёт не отмахиваться.

Возвращаюсь в коридор, не забыв поплотнее прикрыть за собой дверь. Отхожу подальше, к окну в торце. Не хватало ещё чужих секретов наслушаться.

… Хлюпа выходит через полтора часа. Понурый, на меня не смотрит. Первое, что отмечаю – он без винтовки. Становится у стены, рылом от меня. За ним из кабинета высовывается голова Болта.

– Маяк! Зайди.

Пожав плечами, послушно возвращаюсь. Вины за мной нет, потому особо не нервничаю.

– Присаживайся, – лейтенант указывает на отдельно стоящий посреди кабинета стул. – Расскажи, у кого собирались покупать гранаты?

Вопрос меня огорошил. Какие гранаты? О чём вообще речь?

Видя моё замешательство, он демонстративно указал на копов.

– Вы предлагали гранаты кладовщику. Сегодня. У кого собирались брать?

… Ну, Хлюпа, бизнесмен недоделанный. Ухитрился-таки измазать меня своим дерьмом.

– Я не при делах.

– Угу… А кто при делах? – Болт нахмурился.

– Понятия не имею. Прибыл на точку, проконтролировал выгрузку, уехал. С местными не общался, ни к кому не подходил.

– Ты хорошо подумал над этим ответом?

– А чего мне думать? – вполне искренне удивился я. – Вы спрашиваете о том, что мне неизвестно.

– Отрицаешь?

Я никак не мог понять, за кого лейтенант. За нас, своих сослуживцев, или за полицейских. Тогда куда подевалась хвалёная присказка «из бригады выдачи нет»?

– Что отрицаю?

– Причастие к незаконному обороту оружия.

– Шутите?

– Нет, – вмешался один из полицейских. – Ваш сослуживец показал, что вы помогали ему в налаживании контактов по сбыту оружия и приносили медикаменты для реализации. Можем продемонстрировать признательную запись.

От такого наглого поклёпа меня передёрнуло. Ай да, Хлюпа… Ай да гнида парашная… Сам попался – других топит. Врёт, изворачиваясь, напропалую. Надеется отмазаться, кретин.

До одури захотелось проломить ему череп.

Наблюдавший за мной лейтенант хмыкнул, задумчиво провёл ладонью по гладко выбритой щеке.

– Маяк, до конца разбирательства сдай оружие.

Сдай так сдай… Отсоединил магазин, извлёк патрон из патронника. Протянул винтовку прикладом вперёд.

– Пожалуйста.

Приподнявшись с места, Болт перегнулся через стол и принял за приклад мою М-32, более раннюю версию стоящей на вооружении заштатных подразделений Федерации М-35. В принципе, начинка в них одинаковая, за исключением пластика магазина, слегка изменённой эргономики и параметров износа ствола. Последняя характеристика, разумеется, условная. Многое зависит от пользователя и грамотного обращения.

После повторной проверки на предмет безопасности, винтовка отправилась за кресло, составив компанию оружию Хлюпы.

– Покажешь мне свой личный шкафчик, – потребовал начальник.

Ого! А вот это уже серьёзно. Единственное место, где боец бригады мог хранить личные вещи, не опасаясь посторонних глаз и воровства – узкий ростовой пенал с кодовым замком, открыть который мог или он сам, или командир подразделения, составив необходимый акт.

И это хранилище, по неписаной батальонной традиции, считалось чуть ли не священным местом. Туда даже входить старались поодиночке, чтобы не мешать друг другу.

… Теоретически, у лейтенанта не имелось полномочий интересоваться шкафчиками подчинённых, но стоит ли закусываться? Если он настоит – наш главный однозначно даст «добро» и в моих пожитках покопаются. Возможно, без меня.

Зачем обострять?

– Как скажете, – согласился я. – Без проблем.

Болт поднялся, вышел из-за стола. Следом встали копы.

– А вам я ничего показывать не буду, – шкурой почуял – пришла пора показать зубы. – Или предъявляйте документы на обыск, или справляйтесь о результатах осмотра у господина лейтенанта.

Мне показалось, что тот одобрительно подмигнул.

– Подождите. Мы быстро, – бросил им Дью, подходя к двери и игнорируя рассерженные рожи полицейских. – Маяк, на выход.

В коридоре нас по-прежнему ждал Хлюпа. Затравленно посмотрев на ответственного по батальону, он совсем поник головой.

– К шкафчику!

Сослуживец вздрогнул, съёжился, как-то весь обмяк. Недолго думая, начальник выдал ему мощнейший тычок в загривок.

– Топай!

***

В комнате с личными хранилищами я отогнал болтливого ушлёпка в угол, набрал код. Дверца открылась, демонстрируя вешалку с гражданской одеждой, ниже которой стояли кроссовки, прикрытые пустым рюкзаком. Почти всё моё имущество. Однако Болта заинтересовала только коробка, лежащая на верхней полочке.

– Открой.

Слегка посомневавшись, всё же выполнил указание. Достал, снял крышку, продемонстрировал содержимое: сорок тысяч триста семьдесят кредитов Федерации. Моя доля от двух ограблений из недавнего прошлого.

Лейтенант внимательно посмотрел, кивнул.

– Убирай.

Когда дверца шкафчика захлопнулась, он обратился к Хлюпе:

– Показывай.

Я предусмотрительно отошёл. Нехорошо подглядывать, свои же осудят.

– Господин лей… – начал было сослуживец, но осёкся. Слишком нехорошо взглянул на него Болт.

Щёлкнула замком дверца, лейтенант заглянул внутрь и… ударил Хлюпу в челюсть.

Наотмашь.

Глава 2

Бить Болт умел.

Сослуживца отбросило на стену, отчего та глухо отозвалась коротким стуком, образовавшимся при соприкосновении двух твёрдых поверхностей: непосредственно стены и безмозглой башки Хлюпы. Выхвативший помордасину хекнул, дёрнулся, нелепо взмахнул руками и осел, царапая бронежилетом штукатурку. Глаза у него пугающе закатились, явив из-под полуопущенных век красноватые, в прожилках, белки.

Нокаут.

– Маяк. Подойди, – лейтенант не смотрел на поверженного подчинённого, вернувшись к изучению содержимого шкафчика. – Поможешь.

Стараясь не удивляться, я приблизился к начальству.

– Держи раскрытой, – последовал новый приказ. – Барахло на пол вываливай.

Из недр личного пенала моего сегодняшнего напарника появилась сумка. Обычная, дорожная, средних размеров, с потасканными краями. Приняв её, я раскрыл застёжку, перевернул и без сожаления принялся усердно вытряхивать содержимое.

Какие-то пожитки, скомканные, несвежие носки, кожаная сумочка, в каких обычно носят мелкие личные вещи, гражданские шмотки. Закончив, вернул сумку в нормальное положение. Растянул ручки, так, чтобы получше виднелось пустое нутро, доложил:

– Готово.

Тяжело вздохнув, лейтенант принялся извлекать из шкафчика-пенала ручные гранаты. Одну за другой.

Он мрачно складывал их в сумку, а я, по намертво въевшейся экспедиторской привычке, принялся их считать: семь… одиннадцать… двенадцать. Все новенькие, все единого образца. Отдельно шли взрыватели, перекочевавшие в боковой карман служебной куртки начальства.

Вот и подтверждение подозрений. И меня коснётся… Накатила ярость от того, что из-за этого мудилы все мои прятки, ухищрения, старания затеряться и исчезнуть могут пойти прахом. Ох, сука…

Чтобы не сорваться, закусил до боли губу.

– Успокойся, – произнёс Болт, не поворачиваясь. – Нам важнее правда, чем назначение виноватых. Я в курсе, что ты ни при чём. Этот деятель сам нарвался.

Закончив с изъятием, он захлопнул дверцу личного хранилища, окинул гадливым взглядом валяющегося в отключке «бизнесмена», и забрал у меня сумку, распорядившись:

– Его в камеру. Доложишь дежурному о происшествии. Выполняй.

Армейские «так точно» и «слушаюсь» в батальоне были не в особой чести. Руководство предпочитало более человечный язык общения, однако никогда не скатывалось в панибратство, чётко давая понять, кто есть кто в иерархии «Титана».

– Потом что? – всем видом выражая понятливость, поинтересовался я у лейтенанта. Очень хотелось выпить чего-нибудь горячего, вкусного, и завалиться на койку. Устал. В ушах до сих пор шум дороги стоит.

На Хлюпу – плевать. В настоящий момент он лишь раздражитель, своей придурью отделяющий меня от отдыха. А с его болтовнёй о причастности к торговле запрещёнкой завтра разберусь. Болт вроде против меня ничего не имеет, да и вряд ли камень за пазухой держит. Он проще. Заподозрит – без всяких объяснений в камеру закроет, до окончания разбирательства.

– Отдыхай, – обрадовал лейтенант. – С утра – ко мне. В сопровождение не едешь.

Определив моё предназначение на ближайшие восемь часов, ответственный по батальону покинул комнату, оставив меня в одиночестве разбираться с этим валяющимся недоумком.

Первоначальную мысль – пойти и попросить помощи у свободных от несения службы бойцов – я отмёл как несостоятельную. Пока буду шляться – сослуживец вполне может прийти в себя и попытаться задать стрекача. Изъятые гранаты – это не банка ананасов, за них жёстко спросят. Бежать Хлюпе из расположения некуда, но он может и рискнуть…

Прошёлся пятернёй по короткой полоске волос, пытаясь придумать, как привести в чувство нетранспортабельную тушу. Он же в полтора раза тяжелее меня, ещё и обвешан всем, чем можно – от подсумков до прикреплённой на груди каски.

Раздосадовано цыкнув, пнул Хлюпу в затянутую ботиночным голенищем щиколотку.

Ого! Зашевелился!

Пнул снова.

Веки поползли вверх, задёргался кадык, в движениях появилась осмысленность.

– Ты чё, Маяк? – пробубнил будущий арестант, пялясь на меня и осторожно прикладывая ладони к подбородку.

Хорошо его Болт приложил. За челюсть переживает.

– Поднимайся. Тебе в дежурку. Амуницию там сдашь.

Несмотря на пришибленное состояние, Хлюпа всё понял.

– В камеру идти?

– Ага.

– Ты это… – бормотал неудавшийся оружейный барон. – Ты не подумай… Я про тебя ничего не говорил…

А вот в глаза посмотреть стесняется.

Мне жутко хотелось повторно приложиться носком крепкого, армейского ботинка к организму Хлюпы. Только не в голень, а по почкам, для начала. Но драки в расположении строжайше запрещены. Категорически. Допускаются только учебные спарринги под присмотром инструктора.

Потому, сжав от злости зубы, спросил:

– Зассал?

Он правильно прочёл подтекст коротенького слова, в котором смешались и моё искреннее недоверие к его лепету, и накопленная агрессия, и усталость, и презрение.

– Да я… Ты не…

Вот же тупорез. До него ещё не дошло, что всё, вляпался, конечная станция! Стоит на своём, пытается мне что-то доказать, наплести такого, чтобы самому поверить. Неужели не хватает мозгов просто заткнуться, а не сотрясать воздух пустыми отмазками?

Сам не заметил, как снова пнул. В то же самое место. Зло, под косточку. Из горла сослуживца, с которым я так долго делил тесные кабины грузовиков, жрал с одного стола, вырвался скулёж.

– Шевелись, падла!

Пинок его задел. Не столько физически, сколько морально. Хлюпа поднялся, расправил плечи, сощурился, всерьёз намереваясь дать сдачи. Окончательно чердак поехал, или решил, что ему терять нечего? Тогда может и броситься. В рукопашке он наравне со мной, даже малость поопытнее будет. Мои навыки, надо признать, имели определённые пробелы в разделе «подлых ударов, используемых в уличной драке», а его – нет.

Или гранату подорвёт? У него их на разгрузке три пришпилено, как и у меня. С дурака станется… Забыл их изъять лейтенант, выкручивайся теперь…

Но на попятную я не пойду.

– Ты, Хлюпа, берега попутал. Я крикну – люди прибегут. Скажу, что ты пытался напасть. Тогда сгноят.

Глас здравого смысла всё же достучался до разума будущего арестанта. Я продолжил нагнетать, втайне примеряясь повторить удар Болта. Иногда добрая плюха в тысячу раз эффективнее красноречивых увещеваний:

– Хочешь на всю бригаду прославиться? – он нехорошо зыркнул, но в драку не полез. Похоже, я пробился к куцему сознанию. Отлично! Теперь можно и надежду подарить, сгладить напряжение. – Кто кому что сказал – после разберёмся. За складами.

Умышленно уточнил. Имелось там местечко, где никто не помешает двух простым парням выяснить отношения. Если небесные силы защитят проштрафившегося сослуживца и отведут от него грозу – приду туда с удовольствием и посчитаюсь за наговор. Начальство не узнает. Если нет – ему и без моих разборок херово будет.

Криво усмехнувшись, Хлюпа протянул:

– Уболтал. За складами – так за складами.

На преимущества свои надеется. На больший вес, на крупные кулаки и силу, а, главное, на то, что прозвучало обнадёживающее «потом». За последнее он и уцепился, разом переменившись в лице и скорчив дружелюбную гримасу:

– Что лейтенант говорил? Про меня?

– В камеру проводить приказал. До завтра.

– А завтра что?

– Понятия не имею.

Приободрившийся сослуживец довольно заметил:

– Копам Болт не сдал, а в батальоне – порешаем.

Откуда у него такая уверенность? Служит без году неделя, а корчит из себя старожила. Ну точно, идиот.

– Иди, Хлюпа. Надоел.

***

В дежурке о распоряжении лейтенанта уже знали. Приняли у помещаемого под стражу носимое имущество, проверили карманы. Убедившись, что ничего в них нет, провели к железной двери с небольшой решёткой, за которой располагалось пустое, метр на три помещение, служившее ранее комнаткой для хранения инвентаря уборщиков. Окна отсутствуют, из мебели – матрац на полу.

– В сортир захочешь – постучишь, – напутствовал его дежурный, малознакомый здоровяк со смешным позывным Гуля.

– Ужин дадите?

– Обязательно. В завтрак получишь.

Дверь за Хлюпой закрылась. Я с облегчением прошёл в оружейку, где сдал всё тому же Гуле имеющийся при мне боезапас, и, попрощавшись, вразвалочку побрёл к своей койке. По пути в казарму, позёвывая, наткнулся на лейтенанта, провожающего полицейских. В руке один из них держал знакомую сумку и, судя по форме, не пустую. В чужие разговоры не вслушивался, предпочитая остаться в неведении, обогнул троицу по дуге.

Тем не менее, заметив мою персону, они умолки, дали спокойно пройти, а потом продолжили путь в сторону ворот, что-то обсуждая в полголоса.

Да ну вас… спать хочу.

***

Утром, позавтракав и насладившись свежим кофе, прибыл к Болту. Доложившись, вместо разнарядки на день получил указание ждать у выхода из здания штаба.

Скучать пришлось недолго. Через пятнадцать минут лейтенант вышел на воздух. Не сбавляя темпа ходьбы, он бросил:

– Прогуляемся. Тебе будет интересно и познавательно.

Плохо понимая, чего от меня хочет начальство, я прошёл следом за ним к выездным воротам, где из озорства подмигнул дежурному – неплохому парню, пришедшему в бригаду немногим ранее меня. Тот кивнул из окошка КПП, обозначив приветствие, украдкой покосился на лейтенанта. Шныряющее поблизости командование не любит никто, нигде и никогда.

– Вот он, – движением подбородка Болт указал на двери медчасти, из которых показался угрюмый Хлюпа. В гражданской одежде, зажав какой-то свёрток под мышкой, он потирал предплечье правой руки. Той, куда обычно вставляли ID.

– Выгнали?

– Естественно. Дегенераты бригаде не нужны. Потом расскажу… – пресёк информирование лейтенант. – Сначала с ним попрощаемся.

… Мой, теперь уже бывший сослуживец выглядел подавленно. Сгорбленный, даже сутулый, он еле передвигал ноги, шаркая подошвами гражданских кроссовок по бетонному покрытию въездной площадки, по совместительству служившей в бригаде и парковкой, и плацем.

По сторонам не пялился, лишь подёргивал шеей, будто простудил её и хочет размять ноющую мышцу.

– Лично проститься с товарищем не хочешь? – лейтенант явно на что-то намекал. – По-свойски, на долгую память?

Кажется, я догадался. Проверим.

– Хочу.

– У тебя две минуты, – уведомил он и пошёл в помещение КПП, на ходу требуя предъявить ему регистрационные файлы движения транспорта за последнюю неделю.

Проницательность не подвела, посыл определила верно. Нас с Хлюпой сознательно оставляли наедине. Проверка дежурного – так, повод… Болт всю эту документацию может вполне легко и с личного коммуникатора посмотреть. Для этого ему даже ходить никуда не надо: извлёк из кармашка, вошёл в местную сеть, и порядок. Доступ у него имеется.

Между тем, Хлюпа поравнялся со мной, старательно не замечая моё присутствие.

– Ничего сказать не хочешь? – вид стукача не то, чтобы бесил, однако напрягал неимоверно. Сон не принёс всепрощения и кротости.

– Нет, – он и не подумал поворачиваться в мою сторону, целенаправленно двигаясь к воротам.

– А придётся.

– Да пошёл ты!

Дальше трындеть я не стал, как и громогласно обвинять в наушничестве. Рванул к нему наперерез и с наслаждением, как учили, провёл два удара в угреватую рожу. Первый – в скулу, второй – в ухо.

Ничего, Хлюпа теперь не боец «Титана», а гражданское лицо, по недоразумению оказавшееся на закрытой территории. Не свой – чужак. А с чужаками у нас разговор короткий…

Оба удара достигли цели. Не ожидавший такого поворота Хлюпа растерялся, вскинул руки, прикрывая голову, отчего переносимый им свёрток упал на бетон.

Теперь в пузо, в печень… Излюбленное – носком ботинка под коленную чашечку.

… Что, красавец, думал, я забыл, как ты, за здорово живёшь, меня дерьмом поливал, свою шкуру спасая? Ошибся… Я всего лишь отложил разборки. Потому что понимаю, где и что можно, а где нельзя…

– Маяк! – рык Болта выдернул меня из сладостного мордобития. – Успокойся! Пусть валит на все четыре стороны!

Чего это он? Две минуты ещё не прошло!

Однако подчинился, оставив в покое скрючившегося подлеца. Ого! Сильно я его отделал. И ещё больше перепугал. Он даже не защищался.

Отошёл в сторону, давая Хлюпе подняться. Болт смотрел на нас из окна КПП и прихлёбывал из внушительной чашки быстрорастворимый, отдающий химией кофе. Со вкусом расположился, ничего не скажешь.

Как по заказу, ворота зашумели включившимся приводом, и створка отъехала немного вбок, предоставляя проход бывшему бойцу «Титана».

– Уходи, – потребовал лейтенант, неторопливо выходя из караулки на улицу. Кофе он взял с собой. Приблизился, прихлёбывая, ко мне, улыбнулся. Но обратился снова к Хлюпе. – Пшёл вон отсюда!

Резкость, брезгливость, зычность полученной команды шокером подстегнула уволенного из рядов бригады. Побитый с трудом собрал валяющиеся поблизости пожитки, едва их не выронил, чертыхнулся, скомкав, прижал к груди, и побрёл в открывшийся проход.

Там его уже ждала та самая, ночная парочка военных копов. Они в открытую лыбились, опёршись на неказистую штатскую легковушку, призывно махали руками. Не забыли и благодарно кивнуть видимому в приоткрытые ворота Болту.

Ошарашенный встречей Хлюпа замер на самом краю выхода, не решаясь сделать шаг вперёд.

– Ускорь, – не приказал, попросил лейтенант.

Что же, просьбы начальства тоже надо неукоснительно исполнять…

Быстро пройдя метры, отделявшие меня от угреватого уволенного, я постеснялся отвешивать ему добросовестный, солдатский пендель. Ограничился тем, что грубо взял его за шиворот и вытолкнул прямо в объятия полицейских.

Сам, впрочем, границы владений бригады не пересёк.

Грюкнув, ворота поползли назад, отделяя «Титан» от внешнего мира. Лейтенант окликнул:

– Маяк, доволен?

– Нет.

– Как вариант… Маршируй сюда, просвещать буду.

***

Торчать на нарастающем солнцепёке показалось не лучшим решением, поэтому мы переместились под навес у медчасти.

– Как ты понимаешь, он тебя слил, – поделился очевидным Болт, опускаясь на прохладную скамейку возле входа в здание. – Оболгал. Но дело не в этом. Присаживайся…

Устроившись рядом, превратился в слух. Но Болт молчал, любуясь чашкой. Затягивающаяся пауза в его намечающемся монологе намекнула, что изредка отвечать мне не повредит.

– А в чём дело?

– В поведении. Хлюпа, из-за неспособности быстро соображать в стрессовой ситуации, что, кстати, недопустимо для бойца «Титана», нарушил целый ряд негласных правил: своих не сдавать, при посторонних молчать, в откровенный криминал не лезть. Про его шашни с интендантами мы, конечно, были осведомлены, однако всему есть грань. Он её преступил.

Я припомнил разговор в кабинете, при копах.

– Вы же его сами спрашивали.

– В напоминаниях не нуждаюсь, – поморщился лейтенант. – Это нормальный порядок действий при визите полиции. Они – власть, и всем тут заправляют… Все должны соблюдать закон, и наша бригада тоже. Мы не пиратская вольница, а воинское подразделение… Только я Хлюпу за язык не тянул. Помалкивал бы он, отпирался от всего – могло бы и по-другому получиться. Хотя вряд ли, – признался Болт, делая очередной глоток. – Слишком глупо попался. Кладовщик, которому он лекарства толкал – агент, провокатор. Предложил привезти ему гранаты, пообещал прилично заплатить. Наш дурак и повёлся. Нагрёб боеприпасов, обсудил цену. А дальше сыграл свою роль авторитет «Титана» и элементарный прагматизм. Копы, рассудив, решили урегулировать вопрос мирно, без скандала. Приехали ко мне, поделились сведениями. Мы давно знакомы, потому друг другу верим, до определённой степени… Им интендантов нагнуть интереснее, а он так… пустяк. Отказать полиции в такой малости, как допрос, я не мог. Про то, что стукачи в бригаде не приветствуются, разумеется, промолчал, но в военной полиции ребята толковые – сами обо всём догадались и умно перевели сглаженный инцидент в копилку хороших отношений. Но твой бывший напарник всё гениально испортил и раззявил рот там, где достаточно было промолчать… Теперь мы копам должны услугу из-за этого жадного дегенерата.

Услышанная предыстория многое объясняла. Но не всё.

– Почему Хлюпа пытался приплести меня?

– Тебя? – вздёрнул бровь лейтенант. – Потому что больше некого. Вы же в сопровождение вместе ездили. Кого ему в подельники назначать? Меня? Командира батальона? Не то спрашиваешь. Сдаётся мне, тебя больше заботит, для чего Хлюпа это сделал.

– Точно.

– Трус он по натуре. Физически сильный трус… И паникёр с претензиями на интеллект. С испугу наворотил. Когда копы дали ему послушать запись разговора с кладовщиком, показали видео – он запаниковал. Сначала хорохорился, а после поплыл. Его никто и не допрашивал толком. Так… разбирались. Хлюпа, не от большого ума, поначалу признался, а после возомнил себя самым умным и вознамерился всё переиграть. Попытался выкрутиться, свалить вину на кого-то, пожелал самостоятельно переквалифицироваться из подозреваемого в свидетели или в запутавшуюся жертву, – Болт осуждающе покачал головой. – Полицейские еле сдерживались, чтобы не рассмеяться… Логику улавливаешь?

– Не очень.

– Чем больше бойцов в дерьме измазано, тем больше вероятность вмешательства командования ради сохранения чести и достоинства подразделения… Слишком наш бывший товарищ на бригаду надеялся. Верил, что она всегда отмажет только потому, что он тут служит. Вот и решил процесс подтолкнуть. Но ошибся. «Титан» заботится только о действительно своих бойцах, прошедших огонь и воду, проверенных и надёжных. Тех, от кого не нужно ждать бездумных поступков. Барыги и случайные люди в эту категорию не попадают. Понятно?

– Да.

Лейтенант вроде и грамотно раскладывал историю с Хлюпой, но то, что его встретили копы, никак не вязалось с общей концепцией круговой поруки. Я бы понял и нормально отнёсся, если бы дело ограничилось изгнанием и мордобоем, а не откровенным сливом полиции. Не особо задумываясь о последствиях неудобных вопросов, спросил:

– Сдавать тоже часть уговора с копами?

– Ты как маленький. Фантазия у тебя богатая… Но нет, бригада тут ни при чём. Господа военные полицейские его спозаранку ждали. Им наши порядки известны, как и правила… Да и куда ему идти в прифронтовой полосе? До первого блокпоста? Или патруля? Это, Маяк, минус твоего нового положения. Вылетишь – по умолчанию получаешь старую личность со всеми вытекающими… – он прервался, в несколько глотков допил подстывший кофе. – Мы и так Хлюпе королевский подарок на прощанье сделали – изъятым гранатам официального хода не дали. Всего лишь выгнали… Так что теперь пусть сам свои проблемы разгребает, как частное лицо. Нам ради него и дальше влезать к властям в долги неохота… Зато ты молодец. Повёл себя по уму, копов вежливо послал. В комнатке личного хранения тоже не сплоховал… Я через камеру наблюдения смотрел… Красиво успокоил приятеля.

Захотелось сплюнуть от досады. Он, получается, гранаты умышленно не изымал? Поглядеть, как новенький выкрутится? И тут же, вместе с обидой, пришло и понимание – а чего это я возбудился? Вокруг полно людей с оружием, все разные, у каждого в голове свои закидоны. Любой может что угодно отчебучить… Так что, с точки зрения Болта, ситуация абсолютно рядовая, будничная.

– Спасибо.

– Не за что… Иди на склад. Поможешь с погрузкой. С твоим командиром вопрос согласован.

***

… Бывают такие дни, когда всё ладится. Сегодня именно такой. Не успел я дойти до склада, как меня вернули в штаб и велели собираться.

– Куда?

– Машина с грузом опять поломалась, – ответили мне. – Возьми пищевые рационы, спальник и подтягивайся к боксам. Отвезут.

Опять… Так это же отлично!

… Военное положение, отравляющее жизнь местным жителям, попутно предоставляло широкое поле деятельности для более-менее грамотного человека. Лишь бы соображалка работала. Как пример – водители, доставляющие из глубины страны разные второстепенные грузы. Не имея к армии никакого отношения и выполняя обязательства по госконтрактам, они резво придумали способ поживиться на ровном месте, да ещё вполне официально.

Суть оказалась в прифронтовой зоне. По трудовому законодательству, время, проведённое в определённой близости к театру военных действий, оплачивалось по двойному тарифу. И с данной нормой никто не спорил – решение исходило с самого высокого уровня.