Текст книги "Два шага назад (СИ)"

Автор книги: Вадим Булаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)

– Сука, – бессильно прошипел я ему вслед, отлично понимая, насколько это мелочно и по-детски.

***

Псих ждал меня на дороге, беспечно привалившись спиной к дереву и глядя в небо.

– Завербовал? – коротко спросил, стоило мне приблизиться.

Я кивнул.

– Выбора не оставил?

Снова кивнул, сгорая от стыда. А художник терпеливо допытывался:

– Сколько времени до первого отчёта?

– Пара недель, – выдавил я из себя и закашлялся. Слова драли горло почище дешёвого пойла. – Надо к ротному идти. Сдаваться. Не хочу быть стукачом.

– Не торопись, – моему первому номеру изволилось снять винтовку с плеча и начать крутить её в воздухе, подражая артистичной эквилибристике упражнений из арсенала полков почётного караула. Казалось, случившееся его не заботит. – Я придумаю, как выпутаться. Я же Псих, у меня мозги набекрень. Умеешь так?

Винтовка взлетела в воздух, выписывая замысловатые кульбиты и, по идеально-математической траектории вернулась в подставленную ладонь хозяина.

В другое время трюк бы меня впечатлил, и я обязательно бы попробовал повторить занимательную штуку, но не сейчас. И так настроение ниже плинтуса, не до баловства.

Мою подавленность Псих заметил и, как умел, попытался подбодрить:

– Давай постреляем? Просто так, без мишеней. По… – он замялся, осматриваясь, – во-он той ветке. Кто промахивается – читает стишок. С выражением!

– Не хочу. Но ты прав. Отстреляться надо. У нас же занятия…

– А… – отмахнулся он, недовольно отворачиваясь. – Так не интересно. Так везде можно… Пойдём спать. Мне надоело стоять под деревьями.

***

В домике я, не раздеваясь, рухнул на койку, накрыв голову подушкой. Псих деликатно свалил, прихватив рисовальные принадлежности и давая мне побыть наедине с самим собой.

Что делать? Кому верить? Куда бежать?

Комнатка показалась запертой клеткой. Душной, липкой, сродни приговору суда о пожизненном заключении. Окно и выход – обманка. Даже если выскочить – та же клетка, только перекрашенная в другие цвета. Издевательство над заключённым, посаженным на цепь безвыходности.

Перейти линию фронта? Сдаться в плен? Да кому я нужен… Подстрелят или те, как врага, или эти, как дезертира. При самом счастливом исходе – тюрьма.

Рвануть в тыл, вырезав воинский ID, и спрятаться в глухомани? Угу, конечно… Таких умных, как я, военная полиция наверняка пачками ловит. Имеет методы… Да и жрать я что стану? С кредитами в обменник не сунешься, в деревенском магазине за них ничего не купишь. Бумажки бумажками, а не деньги.

Поискать понимание у начальства? Что я им скажу? Здрассьте, я стукач СБН, о чём давал расписку по всей форме? Так они вполне логично спросят, с какого перепуга я раньше не пришёл, до встречи, и зачем пришёл после. Не факт, что они бы мне помогли, но аргумент убийственный. «Да!» – как любит говорить Псих, неуловимо копируя интонацией приснопамятное «гыканье» Сквоча.

Нашёл, кого послушаться и в разведчика поиграть… Ненормального! Пошёл бы к начальству сразу, а теперь… «Титан» в полном праве на ворота укажет, где меня уже будут ждать.

– Не спишь? – негромко донеслось от дверей. Мой первый номер, лёгок на помине.

– Какой уж тут сон, – буркнул я во влажное от дыхания одеяло, не вынимая головы из-под подушки.

– Тогда вставай.

– Не хочу.

– Вставай, – дёрнул он меня за щиколотку. – Я к тебе. Показать хочу.

– Новый комикс? Завтра посмотрю.

– Комикс подождёт, – в его руках оказались обе мои ноги. – Я тебя вытащу. Ты от меня не спрячешься.

Дёрнувшись, я высвободился из его лап и высунул лицо из своего укрытия.

– Чего?!

– Я выиграл, выиграл! – почти пропел Псих, хлопая в ладоши с зажатым в них коммуникатором. – Посмотри. Интересно, – он почти насильно впихнул мне свою звонилку. – Нажми «воспроизведение».

На экране замер открытый файл с каким-то видео. Пожав плечами, я тыкнул нужную иконку и уставился на ожившую картинку.

Боец. Молодой, немногим старше меня. Стоит у стены, форма обычная, головной убор отсутствует, на рукаве – наш, бригадный шеврон. Вооружён стандартной винтовкой. Съёмка ведётся сбоку и немного сверху, без подрагивания – наверняка через систему видеонаблюдения. В армии их любят устанавливать для присмотра за личным составом и ради удобства военных прокуроров. Люди ведь разные на службу попадают, отбора, как в «Титан», нет. Обычные контрактники, после учебки. Могут и поскандалить, и подраться, и отчебучить что-нибудь этакое, за что потом всё подразделение пострадает.

А следящие глазки дисциплинируют, сдерживают многие горячие головы от необдуманных действий. Удовольствие недорогое, зато снимающее множество вопросов, случись какое ЧП. Исключение – непосредственно зона боевого соприкосновения. Там не ставят. Там – кто уцелел, тот и прав. Накосячившего либо свои пристрелят, либо спишут жертву на боевые потери с выплатой страховых и похоронных родне. По ситуации.

За бойцом наблюдать мне быстро надоедает, но Псих, заметив это, строго одёргивает.

– Не отвлекайся.

Возвращаюсь к просмотру. Звука нет, кино можно считать немым. Боец прохаживается вдоль стены, голова опущена. Потом садится, вскидывает подбородок, упирает винтовку прикладом в землю, двигает рукой… Я услышал выстрел даже сквозь беззвучие.

Тело вздрогнуло, почти не сгибаясь, завалилось на бок. На стене – пятна. Ролик закончился.

– Ты мне зачем это показал? – не скрывая раздражения, поинтересовался я у своего первого номера.

Тот улыбался. Мило, внимательно глядя мне в глаза. Типичный дурачок, счастливый от того, что с ним хоть кто-то заговорил.

– Не делай так, – скороговоркой выдал Псих. – Так делать не надо. Если заскучаешь – скажи, но так не делай. Я очень расстроюсь, что мой друг больше не сможет дружить. Вот он не пришёл, не поделился, и умер. Жалко.

Ну вот, опять… Я уже приметил, что такие приступы наивности у моего первого номера случаются лишь в минуты волнения и не знал, как к этому относиться. С одной стороны – искренность переживаний за меня подкупает и приятна, с другой – лёгкий неадекват. Это как рядом с работающей косилкой стоять. Умом понимаешь, что если к ней не лезть, то и она не тронет, однако присутствие движущихся лезвий постоянно напоминает об опасности.

– Не буду, – пообещал я, не отводя взгляда.

– Правда?

Большой ребёнок…

– Честное слово.

– А я придумал, что нам нужно сделать! С нашей проблемой! Той самой, про которую ты думаешь!

В горле появился ком. Наша проблема… Именно так он сказал, я не ослышался. Этот человек… он… он реально видит во мне друга! Не просто называет, а считает таковым. При этом совершенно ничего не зная о моём прошлом. Верит на слово, с расспросами не лезет, просто помогает. Потому что друг.

Как же мне этого не хватало.

– И что?

– Мы уедем на войну. Там тебя не достанут! Не навсегда, а дальше разберёмся!

Глава 11 Интерлюдия № 3

Двумя неделями ранее

– Как же вы меня достали… – в сердцах бросил Майкл, заметив на экране монитора мерцающий значок входящего сообщения.

Он уже собирался домой, хмуро поглядывая в окно на пожирающие город сумерки, и с удовольствием представлял, как проведёт остаток вечера перед визором, за просмотром спортивных состязаний по жутко модному кёрлингу, как вдруг служебный канал подкинул проблем.

Значок отображался красным. На языке условных обозначений – особо срочным, немедленным к прочтению. И сослаться на то, что уже ушёл с работы, не получится. Служебная сеть СБН фиксировала работу всех компьютеров, протокольно отмечая время включения и выключения.

Кто бы объяснил, почему всё самое срочное, не терпящее отлагательства, происходит или ночью, или в конце рабочего дня? Эх…

Щёлкнув по перечёркнутому двумя косыми линиями прямоугольнику, Майкл с отвращением принялся читать выскочивший на экране текст.

Инструкция. Длинная, казённо-тяжёлая, сухая по стилистике. На пять страниц. Опять столичные клерки надбавки к жалованью отрабатывают. Эту галиматью он бы уместил в два абзаца.

Если отбросить заумную канцеляристику, то управление требовало активизировать работу по установлению оптовых сбытчиков наркотических средств в регионах и составить списки известных.

Ничего необычного. На прошлой неделе требовали аналогичные списки по торговцам оружием, на позапрошлой – по настроениям, бытующим среди местных ЛОМов(*) из числа интеллигенции.

Сроки исполнения, как всегда, до полуночи.

– Да ёб же вашу мать, – вырвалось у сотрудника безопасности.

Ему рассказывали, откуда берётся такая срочность. Спросил на вечернем совещании министр или кто-то из замов: «Что там у нас по наркоте?», а свежие цифры не под рукой. И выкручивается отвечающий, опасаясь обвинений в некомпетентности: «Ждём ответы с мест. Сами понимаете, они там жиром от безделья заплыли, никак не соберутся… Но мы активизируем, накажем» и прочее карательное, услаждающее начальственный слух. Завершат, конечно, неизменным: «Утром доложим в полном объёме».

А ты – сиди, кропай справки.

Покопавшись в памяти компьютера и найдя похожий отчёт за прошлый год, Майкл вознамерился скопировать его и с некоторыми изменениями отправить столичным умникам (с тех пор ничего не поменялось. В их глуши вообще перемены слыли редкостью, несмотря на близость прифронтовой административной линии), как вдруг мелодичным колокольчиком ожил коммуникатор.

Звонил старый товарищ. Большой человек в Управлении СБН.

– Здравствуй, – не ожидая ничего хорошего, поприветствовал его Майкл.

– Привет. Я по делу. Удобно говорить? – фраза подразумевала конфиденциальность.

– Да.

– Читал в сводках, что убили главаря «Хозяев улиц»?

– Ознакамливался. Не моя зона ответственности.

– Теперь твоя. Косвенно. Как ты помнишь, перед убийством по «Хозяевам» сильно прошлись. Уничтожили несколько принадлежащих им точек по производству наркоты и склад. Работа «Титана».

– Не удивлён. Там сплошные отморозки.

– Погоди. История только начинается. Перед смертью покойный общался с ними. За ту подставу, на трассе. Ты по ней ещё Вита Самада отрабатывал, – счёл нужным напомнить столичный собеседник. – Ту самую, где бригаду сначала попытались на наличные опустить.

– И визитку передавал. Твою, – Майкл на память не жаловался.

– Правильно. При допросе помощника главаря выяснилось, что деньги за, – голос в динамике саркастично обозначил происшествие с двумя взорванными автомобилями коротко и ёмко, – «беспокойство» выплачены в полной мере, включая оговоренные штрафные санкции. На следующий день после передачи весьма внушительной суммы лидера банды зачистили. А ещё выяснилось, что идея нажиться на бригаде принадлежала… Ну? Угадай?

– У меня нет сведений.

Товарищ вздохнул.

– Майкл! Если я завёл с тобой разговор на эту тему, то будь любезен, оставь профессиональный этикет и начни задавать вопросы. Ускорим процесс.

– Как скажешь. Кому?

– Отвечающему за валюту. Копнули в том направлении – красота! При переговорах представитель «Титана» проболтался, что деньги повезут далеко, ещё и охрану выпрашивал. Так что мы ошиблись. Развод на деньги – не экспромт…

– Заранее спланировано?

– От начала и до конца. Следователь, когда разбирался, ржал до слёз. «Титан» задействовал всех агентов, чтобы вбить в бандитские головы идейку поживиться за их счёт.

– Для чего? Создавали прецедент, чтобы наехать и заработать?

– Многоходовочка, друг мой. Многоходовочка. Умеют. Не отнять.

– И что теперь?

– Неизвестно. «Хозяева улиц» подмяли под себя серьёзный кусок рынка. Сейчас там – вакуум. Увеличивать масштабы производства никто из конкурентов не решается, боясь нарваться на вооруженное возмущение других игроков. Все выжидают. Но я обращаюсь к тебе не поэтому.

– «Титан»? – устало озвучил причину звонка безопасник.

– Он. Совсем обнаглели, сволочи. Полноценная войсковая операция в сердце страны. Такое не спускают.

Майкл хмыкнул, и не без удовольствия уколол звонящего, окончательно испортившего вечер:

– А есть проблемы с задержанием? У нас все граждане равны перед законом.

Где-то в столице сердито посопели.

– Не паясничай. Из всех следов – только пацанёнок замазался. Вит Самад. Эксперты нашли его отпечатки при небольшой диверсии, предшествующей нападению. Он кинул две гранаты на территорию принадлежащего банде производства. Очень похоже на послание для большей сговорчивости оппонента. Там больше шуму было, чем результатов, но всё же… Последующие акции проведены менее чем через сутки, идеально. Не подкопаешься. Прибыли на неопознанном транспорте, отработали, исчезли. Грамотно, хоть в учебник записывай. Вита, конечно, можно схватить, но чего мы добьёмся? Только навредим. Шумиху подымем, схлестнёмся с бригадной верхушкой, а режиссёры лишний раз хвосты подчистят. Нет уж, пусть он пока побегает. Нужен убойный материал, такой, чтобы их покровители от «добровольцев» навсегда открестились.

– Давай про Самада и высокие кабинеты потом. Восстановим хронологию. «Титан» проводит комбинацию, чтобы «Хозяева» осмелились напасть на их автомобиль. Мероприятие у бандитов ожидаемо проваливается. Бригада, имея все основания для наезда, отправляет человека передать «письмо» в доступном уголовникам стиле. Логично… Предположим, адресат или не понял, или встал в позу. «Хозяева» – ребята сильные. Могли и послать куда подальше, понадеявшись на многочисленность.

– Были сильные, – подсказали из столицы. – Сейчас, из-за отсутствия твёрдой руки, распались на множество мелких анклавов. Вскоре их пожрут соперники.

– Были, – согласился Майкл. – И тогда бригада провела комплексный рейд по наиболее уязвимым точкам группировки. Вынудила заплатить.

– Да.

– Тогда зачем убили… Стоп! Ты думаешь…

– Похоже на то. Нанеся финансовый удар, решились на передел. Они военные, не то что мы, перестраховщики-комбинаторы. Принимают решения быстро, исполняют ещё быстрее. И им кто-то помогает. Тот, у кого есть доступ ко всем данным СБН. Месторасположение объектов «Хозяев улиц», план-схемы, внутреннее устройство систем безопасности имеется только у нас. И, с недавних пор, у «Титана»… Потому мы и наворотили сложностей, чтобы на самого главного выйти. Того, о ком даже в служебной сети пометок не остаётся или того, кто умеет их не оставлять… Знаешь, – неожиданно проникновенно поделился товарищ из столицы, – у меня складывается впечатление, что решение о переделе принято походя. Что-то вроде шёл по улице, увидел магазинчик, заглянул из любопытства. А там – пирожное. Ты его взял и украл, стукнув продавца по морде, потому что понравилось.

– Печально.

– Погоди. Слопал ты пирожное, и думаешь: «Их же на витрине, всяких-разных, много осталось!» Надо весь магазин обнести, а лучше себе забрать. Прибыльный бизнес! Взял, да и прирезал продавца, а сам встал за прилавок.

– Никого не боясь?

– Это жизнь, – жёстко отрезал собеседник. – Всякое случается. Иногда и похлеще… Как я подозреваю, кто-то осмелился подмять под себя некоторые потоки. Дерзко, нагло, игнорируя устоявшиеся порядки. Кто-то новый, не из криминальной среды. Пока производители жуют сопли, опасаясь получить пулю в разборке, поступила информация, что на крупных дилеров вышли неизвестные люди с предложением заполнить нишу.

– Между ними и бригадой прослеживается связь?

– Никакой. Десятые посредники. Следы ведут за орбиту.

– По межпланетной связи? Она же…

– Мечты. СБН подвластны далеко не все каналы. Дипломатические, прямые межправительственные, контрразведка, разведка, служба охраны первых лиц – все они срать на нас хотели… И заметь, всё это произошло после официального объявления войны. Улавливаешь связь?

– Война всё спишет?

– Что-то где-то… У армейцев в настоящий момент сильно развязаны руки, а у нас – наоборот. Удобнейший момент. В двухсоткилометровой зоне вообще творят, что хотят.

– Мне ли не знать, – скривился Майкл, до которого регулярно доходила информация о коррупции и злоупотреблениях в войсках. – Вконец осмелели.

– В общем, так, – старый товарищ настроился подытожить затянувшийся разговор и нарезать задачи. – Тебе необходимо активировать нашу агентуру в «Титане». Список с условными кодами и паролями скину. Почти все завербованы давненько, так что новый куратор их не удивит. Проедься, поговори. Пусть смотрят в четыре глаза и слушают в десять ушей. Компромат на Самада тоже перешлю. Нечего ему отсиживаться. Не самый перспективный агент, но раз в год и палка стреляет. Бери его за загривок. Не церемонься. Он у нас и так слишком часто сухим из воды выходит, пусть отрабатывает… Распоряжение о командировке получишь завтра. Про молчание не напоминаю. Я тебя, скажем так, по дружбе прошу. Как старого и проверенного товарища. Мой шеф одобрил, но потребовал действовать без огласки. Не доверяет он сотрудникам на местах, особенно мелким начальникам… С выездом не тяни. Процесс наверняка затянется, так что последовательность контактов определяй сам.

На экране запрыгал новый значок о входящем сообщении. Тоже красный.

– Приступаю к изучению. Только справку допишу.

– Действуй. Семье привет, – попрощался собеседник, отключая связь.

***

Список, присланный по секретной почте, оказался невелик. Против каждого номера в перечне личных данных стояло место службы и адрес дислокации. Прикинув маршрут, Майкл назначил Самада последним, чтобы потом, от самой передовой, без остановок вернуться домой. Так показалось удобнее.

Взглянув на время, он принялся за составление очередной писульки, стараясь не вспоминать про так любимый кёрлинг…

(*) ЛОМ – Лидер Общественного Мнения

Глава 12

– Подробнее, – попросил я Психа разъяснить столь неоднозначное заявление. – Что значит «мы»? У нас какая-то своя война, персональная?

Он уселся на край моей койки, чрезвычайно довольный собой и произведённым эффектом.

– Мы уедем на дальний пост. Он всегда под контролем бригады. Это же денежки…

Не наблюдая причинно-следственной связи, я открыто признался:

– Какими-то загадками говоришь.

Манера общения моего сослуживца всегда оставляла желать лучшего. Ему почему-то казалось, что все прекрасно знают о тех вещах, про которые ему вздумалось рассказать и диалоги он строил, исходя из этих убеждений. Меня, лично, такая привычка поначалу обескураживала, но постепенно привык и уже не стеснялся переспрашивать.

– А, вспомнил, ты не в курсе. Перед нейтральной полосой, с нашей стороны, находится водозаборный узел. Его охраняем и защищаем мы. Раньше не охраняли, а теперь охраняем. Скоро два года. Он не работал. Командир бригады – умный. Сообразил, что узел очень важный. Отправил рембат, те посмотрели и починили. С тех пор он наш.

– Зачем?

Псих расстроился от моего непонимания, и тут же нашёлся. Встал, взял со своей тумбочки карандаш и один из блокнотов. Пролистав его от начала до конца, удивлённо вскинул брови и на несколько секунд завис, уставившись на последнюю страницу. Затем, видимо что-то вспомнив, просветлел лицом, произнёс: «Да!» и стал рисовать на обратной стороне обложки – больше оказалось негде, из-за комиксов.

– Смотри, – показал он мне своё творение. Вся эта заваруха частично из-за месторождения редкоземельных металлов. Оно вот, – острый грифель замер у неровного овала в самом верху. – Где есть месторождение – там и люди. А они хотят пить чистую воду.

Я кивнул, присматриваясь к план-схеме. Нарисовано внятно, доступно. Пониже месторождения – схематические дома, к которым вплотную примыкает ломаная линия передовой. Ещё пониже – другая линия, довольно сходная с первой. В углу, на самом краю – крест, обозначающий насосную станцию.

– Сколько от станции до домов?

– Километра два с четвертью. Их с поста чудесно видно.

– И там живут?

– Снова да.

Меня передёрнуло. Наставник ухитрился вложить в эти два слова и ужасы обстрелов, и бегство непричастных к высоким разборкам жителей, и униженное мыканье по родне в поисках нового жилья, и нищенскую помощь социальных служб, и трудное, болезненное решение возвращаться.

– Карьер работает?

– Что ему сделается? – философски сообщил Псих. – Поначалу, конечно, утопили вместе с некоторой техникой, а теперь ничего, запустили. Технику новую привезли. Договорились туда не стрелять, чтобы рабочих не поубивать. И по домам не стрелять. Создали мониторинговую комиссию, привлекли миротворческий батальон из НьюДании, как из нейтрального государства. Они там сидят, наблюдают за порядком. Карьер всем выгоден. Владельцы зарабатывают, наши красуются благородством и лишний раз подчёркивают, что конфликт территориальный, а не экономический, у людей есть возможность кормить семьи.

– И наши не пытались заполучить такой кладезь ресурсов?

– Пытались поначалу. Только не дошли. Остановились. На той стороне тоже драться умеют. Теперь не пройти, разве что разбомбить в пух и прах. Но зачем? Любая война рано или поздно заканчивается, а соседи остаются. С ними надо уживаться и редкоземельные металлы где-то закупать.

– Водонапорный узел, как я понимаю, единственный в округе?

– Другого нет. Раньше здесь богато жили. Муниципалитет не скупился. Пробили скважины, очистное оборудование завезли. Дорогостоящее, – уточнил он, – Было близко, выгодно.

Суровая правда звучала обыденно и очень доступно.

– Удивительно. А противник не пробовал отбить?

– Не-а, – протянул мой первый номер. – Боится. Мы же оборудование подорвём при отступлении, вместе с трубами. Туда даже не стреляют. Самое спокойное место.

При детализации план начал казаться не таким уж безумным. Отсижусь, осмотрюсь, приведу мысли в порядок. Вытяну из Психа всё, что смогу. При бегстве пригодится.

– Кто нас туда пустит?

– Ротный. Мы попросимся. Каждые две недели пара бойцов отправляется на вахту. Нам же положено охранять от коварного врага питьевой источник и быть всегда на страже добра. Даже при ротации, – он невесело вздохнул, демонстрируя, что ни на мгновение не верит в эту выспренную чушь. – Опять же, для телевизионщиков героическая картинка в любое время дня и ночи, контроль над обстановкой. Вояки из вредности могут и напакостить, промолчать о чём-нибудь важном. Не любят они бригаду. Завидуют… Обслуживающий персонал из рембата поедет с нами. Своих менять… Увидишь. Там легко.

– Когда выдвигаемся?

Псих поднял глаза к потолку, зашевелил губами, шёпотом произнося дни для удобства подсчётов.

– Через восемь дней, – определился он с датой. – Нас пустят, не беспокойся. На станцию никто не любит ездить. Им скучно. А мне нравится. Можно много рисовать и никто не мешает.

– Тогда я – за.

– Да. Так будет лучше.

***

В назначенный срок мы, получив пушку, боекомплект и массу сопутствующего груза – от снарядов до носков, забрались в тентованный кузов батальонного грузовика.

– В рембат заедем, – сообщил водитель. – Их смену подберём.

Изобразив пальцами «ОК», Псих привалился спиной к борту, вытянул ноги и положил винтовку на колени, планируя впасть в излюбленное внутренне созерцание. Грузовик тронулся. Придерживаясь рукой за борт, уселся на пол, напротив моего первого номера и зевнул, подпихивая рюкзак под бок вместо подлокотника.

Ого, а это что такое, не по уставу? На груди наставника, за бронежилетом, из кобуры торчала пистолетная рукоять. Рядовым же не положено! Откуда?

– Псих, – заинтригованный, я решился побеспокоить сослуживца и друга. – Откуда ствол?

Он покосился на правую половину собственной грудной клетки, после посмотрел на меня.

– На, – оружие скользнуло ему в руку, провернулось на сто восемьдесят градусов и уставилось рукоятью в мою сторону. – Смотри. Контрабандный.

Я осторожно взял. Ух ты… импульсник Федерации. Пистолет он только с виду, ради удобства и эргономики. Конструкция надёжная, как строительный лом. Движущиеся части практически отсутствуют, начинка упрятана под неразрушимый пластик. В учебке, только у офицеров такие имелись, в чинах от лейтенанта и выше. Сержантам уже не полагалось.

– А если боец погибнет или в плен попадёт, как быть с таким пистолетом, если его найдут? Тогда новая технология появится у противника … И наклепают такого оружия – мама не горюй!

Сидящий негромко рассмеялся.

– Не переживай. Оружие именное, и работает лишь при совпадении отпечатков пальцев, которые закладываются только один раз и перепрограммировать их невозможно… И вообще, кто тебе сказал, что на планете это единственный пистолет? Технология производства, сдаётся мне, давно изучена вдоль и поперёк. Проблемы в технологическом ограничении для миров типа Гео-22. Слышал про такое?

Я кивнул. Сержант Бо доходчиво растолковывал: искусственное торможение научно-технического прогресса ради безоговорочного превосходства Метрополии.

Ушлые политиканы Федерации держали заштатные колонии почти на уровне каменного века, всячески ограничивая их в доступе к промышленным новинкам и строго контролируя любые милитаристические разработки. Так что верно обозначил Псих. Проблема не в том, чтобы сляпать более навороченное оружие. Проблема в том, что делать после этого с драконовскими санкциями, блокировкой жиденького товарооборота и «миротворческими» крейсерами на орбите.

Потому и воюют тут всяким раритетным дерьмом, скрипя зубами. А всё, что удалось добыть посолиднее, берегут и прячут, словно малолетки первый косяк с травкой.

… Взвесил ипмульсник в ладони. Лёгкий, обманчиво смахивающий на детскую игрушку. И, при всей своей скромности в размерах, совершенно убойная штука. Стреляет по тому же принципу, что и десантно-штурмовой комплекс, без шума и пыли. Не самый дальнобойный ствол, однако дырки делает будь здоров. В отличие от пули, у него и входное и выходное отверстие почти одинаковые: от мелкой таблетки до блюдца, в зависимости от настроек.

Мне сразу захотелось такой же.

– Как отхватил?

– Купил. За свои, – огорчил Псих. А я уж губу раскатал в оружейке выклянчить. – Батареи к нему у знакомого заряжаю, персональную зарядку приобрести практически невозможно.

– Классный.

– Мне тоже нравится. Хочешь такой?

Я отмахнулся, представив, сколько может стоить это чудо инженерной мысли.

– Дорого.

– Очень, – согласился сослуживец, забирая пистолет обратно. – Накопишь – помогу взять. Отдыхай. Скоро рембат.

Он таки впал в своё излюбленное состояние, а я достал из рюкзака наушники со встроенным аудиоплеером, одолженные у Стана. Захотелось музыки.

***

Ремонтники заставили нас сильно потесниться. Они, тяжело отдуваясь, набивали внутренности грузовика однообразными ящиками на защёлках.

– Что там? – спросил я у Психа, которого этот процесс нисколько не интересовал.

– Запчасти, инструменты. Раньше меньше возили, но ломаться стало чаще, поэтому теперь возят больше. Каждая смена пользуется своими наборами, чтобы не путаться. Случись что – на предыдущих недостачу болтов и гаек не свалишь. Удобно. Стараются иметь своё.

– Согласен.

Покончив с погрузкой, тройка потных, мрачных бойцов забралась внутрь, отобрав у нас ещё немного и так уже не очень свободного пространства.

– Ты им посочувствуй, – зашептал мне в ухо сослуживец. – Им две недели взаперти сидеть. Нельзя выходить. Правила такие. Узел должен работать без перебоев. Выстрелит какой-нибудь дурачок – и на ремонтника станет меньше. А это нехорошо.

Тяжёлая машина вновь тронулась с места. Шёпот стал еле различимым:

– Они злые из-за этого. Просили разрешить по ночам выбираться, воздухом подышать – нельзя. Командир ругался очень. Нам тоже особо ходить нельзя. Но нам проще. Мы снаружи.

Дальше Псих замолк из-за нарастающего дорожного шума.

Тряслись около четырёх часов, причём я даже умудрился заснуть. Когда грузовик остановился, и водитель угрюмо бросил: «Прибыли», перед моими глазами предстало одноэтажное здание промышленного назначения размером с бокс для грузовика, обнесённое проволочной оградой. Окна, расположенные под самой крышей, кто-то заботливый заложил кирпичом, у стен навалены мешки с просыпавшимся сквозь прорехи песком, за мешками – стена из железобетонных блоков в человеческий рост и щелями для стрельбы. Сердито так укрепились. При атаке с воздуха не поможет, а с земли – оборону можно долго держать, имелось бы кому. А тут имелось.

Завидев нас, пятеро загорелых бойцов с шевронами бригады приветственно замахали руками.

– Они отдельно меняются, – прокомментировал Псих. – Тоже через две недели. Охраняют непосредственно водозаборное здание. Нам – не сюда. Нам – дальше.

– Ясно, – качнул я головой и продолжил осматриваться.

Миленько тут. Вокруг полно высоких деревьев с густыми кронами, без подлеска. Трава мягкая, стелящаяся. В этих краях вообще любят зелень. Ряды деревьев – ровные, будто под шнур. Так при механизированной посадке обычно бывает, когда местность терраформируют.

Сорта явно засухоустойчивые, другие в этом жарком климате и не вырастут. Трава тоже смахивает на адаптированную вариацию газонной поросли в запущенном виде. Старались люди, облагораживали… и вдруг всё это стало никому не нужным.

Война, мать бы её за ногу.

Я другими, раздосадованными глазами посмотрел на противоестественные в этой гармоничной среде мешки и блоки.

Ещё и пахнет.

Повёл носом. Слева, почти невидимая из-за автомобильного борта, подванивающая гора мусора из упаковок армейских рационов и прочих отходов человеческого бытия, ради приличия отгороженная земляным валом до колена.

– Антисанитария, – заметив мой взгляд, прокомментировал помойку один из встречающих. – Мусоровоз редко приезжает, утилизатора нет. Привет, – он протянул мне руку. – Менять прибыли?

– Угадал, – ответил вместо меня Псих, выпрыгивая из кузова и отходя в сторону, давая мне выбраться.

Рембатовцы, сидевшие ближе к откидному борту и покинувшие машину первыми, уже начали по новой таскать свои ящики.

Мы им не мешали. Наш груз – в самом конце.

– Не шарахнут? – ёжась от близости противника, передёрнул я плечами. Рассказы о всеобщей взаимовыгоде, вещь, конечно, познавательная, но одно дело теория, а другое – практика.

– Не нервничай. Тут как на курорте для пенсионеров. Тихо, мирно, без потрясений, – успокоил встречающий. – Давай-ка, помогу.

Он влез в почти опустевший кузов и споро принялся подпихивать наше имущество. Я принимал, Псих подхватывал. На земле штабелями росли коробки и ящики. Придётся несколько раз ходить, пока не перенесём.

Обвешавшись барахлом, обогнули здание и по вырытой ростовой траншее, обозванной «окопом», углубились вперёд, цепляясь за стенки, прикрытые рассохшимися строительными щитами.

– Голову пригни, – посоветовал мой первый номер. – И без надобности никогда не поднимай. Идёшь ты по окопу или стоишь – всё равно. Не будь мишенью и никогда не надейся на брустверы и глубину прохода. Осколки под разными углами прилетают.

Утверждение напрямую противоречило так рекламируемому спокойствию.

– А…

– Просто выработай в себе такую привычку. Очень полезно. Помогает беречься не задумываясь.

– Угу.

Траншея закончилась т-образным перекрёстком на окраине лесополосы, в центре которого, на возвышении, расположилась станина для автоматической пушки. По краям – неизменные мешки в несколько слоёв. Поверх – маскировочная сетка.