Текст книги "Богиня Крола (ЛП)"

Автор книги: В. Ланкастер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

Она подняла руку и сжала пальцами шкуру в том месте, где его плечо переходило в шею, прижав его к себе. Он старался не обращать на нее внимания.

– Я буду держать ее в таком положении, – сказал он Риллу. – А это значит, что ты будешь делать все, что я тебе скажу. Я не могу заботиться о вас обоих.

– Хорошо, – согласился Рилл.

– Отлично, – ответил Крол. Ему это не нравилось. Он все еще слышал дыхание духа, хотя теперь хрипы стали немного тише. Ему было все равно, жива она или мертва, но было трудно игнорировать сердце, трепетавшее напротив его сердца. Он погладил ее по спине, его большой палец скользнул в ложбинку между ее позвонками. Ее уязвимость напомнила ему о Рилле, но он не хотел этой ассоциации. Он не хотел заботиться о ней.

Он знал, на что способны самки, что они делают с самцами и друг с другом, и все же, прижимая этого маленького духа к своей груди… Его воспитывали жаждать Связи. Он отбросил эти желания в ту ночь, когда Сурак пришел к нему с Риллом на руках, по крайней мере, ему так казалось, но он не мог не представлять себе, каково это будет. Кожа к коже, тепло в темноте, пальцы в его меху. Для такого самца, как он, было мучительным искушением оставаться одному столь долго, но что-то подсказывало ему, что именно так поступали Королевы. Они подманивали самцов, и как только Связывали Узами, открывали свое истинное «я».

Его взгляд упал на Рилла поверх плеча духа. Он с беспокойством наблюдал за ними, держа хвост в руках.

– Все будет хорошо, – сказал Крол. Вид малыша заставил его призадуматься, напомнил о том, кто он такой и как здесь оказался. Его долгом и единственным желанием было защитить Рилла. Он не мог себе позволить иллюзий и не желал тешить себя жалкими фантазиями о том, что ему нужен кто-то еще. Это был риск, на который он не мог пойти. Сурак не смог защитить собственного сына из-за своей Связи, Крол не хотел ставить себя в такое же положение. В любом случае, ни одна самка не захочет его, даже дар Богини – Королева, которая была легкой и нежной в его руках.

Глава 7

Здесь кто-то был, и это было лучшее чувство в мире.

Хотя, нет, это было преувеличением. Наоми чувствовала себя совершенно несчастной и жалкой. Слабая, как новорожденный хомяк, и это ее расстраивало. Ей хотелось заплакать, но у нее не было сил. Она чувствовала, что лежит на чем-то теплом и мягком, и это утешало, даже если во рту у нее был мех. Она была не одна.

Она бы предположила, что это был мужчина, но как тогда объяснить мех? Может это была собака? Собака и мужчина? Мужчина в меховом свитере? У нее не было ни мужчины, ни собаки, поэтому она не знала, откуда они взялись, но была так рада им, что не возражала. Наоми чувствовала себя так, словно кто-то перерезал ей сухожилия, она едва могла пошевелиться. Ее прислонили к кому-то, прижали грудью к чей-то груди, положили голову на чьей-то плечо, на тело собаки, или на тело кого-то еще. Она запустила пальцы в мех, боясь, что собака убежит.

Она ощущала руки на своей спине. В этом не было никакого смысла. Ее подверженный лихорадке разум пытался осмыслить, что она чувствовала, но она не могла понять, кто находился рядом с ней. Но кто бы это ни был, она ему нравилась настолько, что он заботился о ней, и она была очень рада. Ей казалось, что она бы умерла, если бы не это постоянное тепло, эти нежные руки. Она вздрогнула, представив, что вместо этого лежит на каменном полу.

Это было странно. Каменный пол? Почему она о нем подумала? Но именно там, как ей казалось, она недавно спала. Она помнила землю, листья… шалаш? Она что, была в походе? Если она была так больна и находилась в лесу, это было опасно. С кем она была? С одним из вожатых лагеря?

Наоми заставила себя открыть глаза, ее голова была тяжелой, как шар для боулинга. Сначала она не могла понять, что видит. Все было расплывчатым и коричневым. Она всхлипнула, чем привлекла внимание мужчины. Ему пришлось наклонить голову под неудобным углом, чтобы посмотреть на нее, и Наоми нахмурилась. Она моргнула, чтобы сфокусировать взгляд, потому что его лицо выглядело неправильно, его черты были искажены.

В конце концов она заставила свою дрожащую руку дотронуться до его лица, большим пальцем пройдясь по шраму на его полной верхней губе. Его глаза расширились, когда она начала его трогать. На его носу не хватало переносицы. Его губы выделялись из-за крупных зубов на массивной челюсти. Его темные глаза находились под защитой выступающих глазниц, которые пересекали шрамы, уходящие в линию роста волос. На самом деле у него было несколько шрамов по всему лицу, и не тонкие белые линии, а глубокие розовые рубцы.

Она долго рассматривала его, ничего не понимая. Наверно, у нее галлюцинации. От одного взгляда на него у нее разболелась голова, поэтому она опустила руку ему на грудь и снова закрыла глаза, тихо хмыкнув от поражения. Она очень устала.

Он заерзал под ней, а затем что-то хлопнуло ее по губам. Она снова заставила себя открыть глаза, хотя и не одобряла таких усилий. Это был какой-то органический шарикообразный предмет, который он довольно настойчиво пихал ей в лицо. Он наклонил его, чтобы влить воду ей в рот, и она открыла его скорее рефлекторно, чем по какой-либо другой причине. Она не ощущала особой жажды, но от воды ей на секунду полегчало, поэтому с его помощью она сделала ещё пару глотков. Потом ей снова захотелось спать, и она оттолкнула его, позволив своей руке безвольно упасть на его плечо, и отключилась.

Проснувшись в следующий раз, Наоми обнаружила Бигфута на том же месте. Была ночь, он спал, привалившись к стене и прижавшись щекой к ее плечу. Его дыхание прерывалось тихим рычанием в конце. У нее не было сил закричать или вырваться из его объятий, как бы она этого не хотела. Он довольно крепко прижимал ее к себе, обнимая своими мохнатыми руками и положив голову ей на плечо. Она поерзала, пытаясь избавиться от ощущения его прикосновения на своей коже, но не могла его оттолкнуть.

Она вспомнила, что чувствовала, и как была благодарна за то, что кто-то заботился о ней, и ее сердце немного смягчилось. Хотя она не могла понять причину его поступка, когда она заболела, он обнял ее и дал воды. Она не могла представить себе его мотивов, ведь не так давно он был готов выселить ее из пещеры. Она сомневалась, что все дело в чувстве вины, он казался для этого слишком суровым. Неужели это просто инстинкт? Помощь нуждающемуся существу? Он никогда не проявлял к ней столько интереса, чтобы навести на мысль, будто держит её в живых для какой-то определенной цели.

Загнанная в ловушку, она воспользовалась моментом, чтобы обдумать свое положение. Она по-прежнему чувствовала себя ужасно, но у нее не было других симптомов, таких как кашель, насморк или тошнота. Наверно, её свалило с ног то, что она все время промокала. Она чувствовала себя очень слабой, но сознание было не таким спутанным, как раньше. Теперь она понимала, в какой позе находилась, ее ноги, обхватывающие его бедра, онемели. Она была рада меху, который покрывал нижнюю часть его тела, поскольку не чувствовала его гениталий и не думала о них, хотя знала, что они там, внизу. За последние несколько дней они мелькали перед ней бесчисленное количество раз, было очевидно, что их не волновала скромность. Зная, что она была прижата к нему вот так в течение нескольких часов, ей было легче отказаться от своей скромности.

По всей видимости, было уже очень поздно, хотя она еще могла разглядеть отдельные детали. Пещера была окрашена в серые и черные тона, а снаружи все с тем же ровным шумом лил дождь. Она опустилась взгляд и увидела маленького мальчика, свернувшегося калачиком у ее икры, выглядевшего невинно и очаровательно. Что, черт возьми, происходит? Неужели они оба так беспокоились за нее? До этих пор они весьма забавно это демонстрировали.

Ей казалось неправильным положить голову на плечо Бигфута и снова заснуть. Она бы предпочла вернуться в свою постель из листьев, если бы могла. Возможно, ее одежда уже высохла.

Она раздумывала о том, как лучше всего выбраться из объятий Бигфута. Она попыталась высвободить плечо из-под его головы и подтянуть под себя ноги. Все конечности словно одеревенели и онемели. Осторожно сдвинувшись, она уперлась руками в его плечи и толкнула, пытаясь освободиться.

Ничего не получилось. Он проснулся, фыркнул, моргнул и вздрогнул, увидев, что она проснулась. Какое-то время они смотрели друг на друга, гадая, что предпримет другой. Когда он не пошевелился и не отреагировал, она снова прижалась к нему, скрыв попытку побега проявлением вежливости.

Удивительно, но он ее отпустил. Казалось, он дважды подумал, прежде чем его руки соскользнули с ее тела, и она высвободила ноги. Она отползла на несколько футов, после чего попыталась встать. Она все еще чувствовала усталость, но рассудила, что может что-нибудь съесть, выпить, одеться и, возможно, облегчиться, прежде чем снова завернется в листья на остаток ночи. Она пошатываясь направилась к своим вещам, мельком оглянувшись через плечо и убедившись, что Бигфут за ней наблюдал. Он выглядел напряженным, как будто ждал, что она упадет. Она ценила его заботу, хотя его явно изменившееся мнение о ней слегка нервировало.

Ее одежда была сухой, но жесткой и холодной. Она все равно надела ее, нуждаясь в ней, поскольку хотела поправиться. Затем она осушила свою бутылку с водой, но этого было недостаточно, её беспокоила мысль о том, что ей, вероятно, придется промокнуть, чтобы достать больше. Она съела несколько кусочков фруктов, столько, сколько смог принять ее желудок, правда, их было немного. Затем она вышла наружу, оставаясь под скалистым выступом, чтобы сделать свои дела вне поля зрения. Она высунула руки под дождь и помыла их, вытерев затем о штаны.

Она была изнурена, когда вернулась в пещеру, покачиваясь на ногах и с трудом удерживая глаза открытыми. Она опустилась на колени рядом со своей грудой листьев, чтобы разложить их должным образом, затем легла на них, натянув несколько листьев на себя, как одеяло. Она не чувствовала ни тепла, ни комфорта. Её постель была жесткой, бугристой и неуютной, а в ее болезненном состоянии это вызывало в ней лишь чувство жалости к себе. Она постаралась устроиться поудобнее и закрыла глаза.

Она навострила уши, когда услышала шаги Бигфута, чьи ступни зашаркали по пыльному полу пещеры. Ее листья сдвинули, и она открыла глаза, подумав, что он собрался забраться под них вслед за ней. Вместо этого она увидела, как он осторожно подталкивает под верхний слой листьев маленького мальчика, который выглядел полусонным.

Наоми посмотрела на лицо отца малыша, пытаясь его понять. Видимо, он хотел, чтобы маленький мальчик согревал ее ночью, или, быть может, он думал, что листья станут для его сына удобной кроватью. Как бы то ни было, она слишком устала, ей было грустно и неловко, отказывать, поэтому она подняла листья и помогла мальчику прильнуть к ее груди. Он не был таким теплым, как его отец, но был мягким, как плюшевый мишка, он был приятной компанией. Она не боялась его так, как боялась его отца, поэтому с радостью обняла малыша, когда он снова заснул, и сама задремала, зная, что его отец присматривает за ними обоими.

Утро наступило без яркого рассвета и пения птиц, точно такой же пасмурный дождливый день, как и предыдущие. Проснувшись, Наоми вдруг осознала, что, хотя ей и было неуютно, ее кожа не была такой холодной, как раньше. Казалось, одежда и листья что-то изменили, или присутствие маленького мальчика, который, судя по всему, проснулся первым и сидел рядом с ней на листьях, завтракая.

Наоми чувствовала себя лучше, не потрясающе, но, по крайней мере, она могла двигаться, могла сидеть и есть. Мальчик заметил, что она проснулась, и торопливо заговорил со своим отцом. Наоми посмотрела на него и приподнялась, задаваясь вопросом, как им теперь себя вести. Ее воспоминания о прошлой ночи были похожи на лихорадочный сон, она с легкостью могла поверить, что каким-то образом вообразила случившееся, но понимала, что если бы у нее были галлюцинации, то это было бы что-то более драматичное.

Бигфут на мгновение встретился с ней взглядом, после чего чуть ли не смущенно отвернулся. Он что-то пробормотал мальчику и передал ему большую круглую скорлупу. Она узнала ее по прошлой ночи и взяла из рук малыша, когда он протянул ее Наоми. Похоже, это была какая-то разновидность кокосового ореха, хотя и не такого волосатого и белого изнутри. Сверху было отверстие, и она прильнула к нему губами и стала пить. Так вот как они хранили и транспортировали воду. Она сомневалась, что скорлупа служила контейнером, скорее тем, что произрастало в данной местности и что они научились использовать. Было гораздо удобнее добывать воду, не будучи прикованным к ручью.

Она осушила скорлупу в мгновение ока, осознав, что из-за лихорадки её организм подвергся сильному обезвоживанию. Она придвинула рюкзак поближе и начала есть фрукты, которые откладывала для себя. Сегодня она разведет костер. Он согреет ее, добавит света и высушит одежду, пока она будет добывать пропитание под дождем. Она сможет греть воду для принятия водных процедур, в зависимости от того, насколько они здесь застрянут. Ей понадобится много дров, но те, что она принесет из леса, высохнут быстрее только после того, как будет разведен огонь.

Пока она ела, маленький мальчик что-то ей щебетал. Видимо, он пытался ей что-то сказать, поскольку наблюдал за ее лицом в ожидании ответа. Затем снова что-то пропищал.

– Прости, я тебя не понимаю, – сказала она. Мальчик выглядел растерянным и повернулся к отцу за ответом, который что-то пробурчал в ответ, закопошившись в дальней части пещеры. Мальчик выглядел расстроенным до тех пор, пока отец ему что-то не сказал, затем малыш снова сосредоточил свой взгляд на Наоми и затараторил на непонятном ей языке. Она улыбалась, наблюдая за ним, но он просто повторял сказанное снова и снова.

– Хм? Рил? Ты это хочешь сказать? Рил? – попробовала предположить она. Мальчик чуть не подскочил, заметно взволнованный. – Рилл? Что это? Твое имя? Рилл?

Она решила, что так и есть, лучшего предположения ей не найти. Наоми усмехнулась. Она только что узнала имя Бигфута. Узнала, что у Бигфутов вообще есть имена. Внезапно он показался ей гораздо более похожим на человека. Она рассмеялась.

– Я – Наоми, – произнесла она. – На-о-ми.

– Ми, – повторил Рилл.

– Нет, Наоми, – сказала она.

– Номи.

– Нет… – она замолчала, переведя дыхание. – Наоми.

– Миииииии, – радостно заверещал Рилл.

– Ты не можешь называть меня просто «Ми», – возразила она.

– Мими!

– О нет, так меня называет только бабушка!

– Мими! Мими!

Она вздохнула, когда Рилл запрыгал по пещере. Несмотря на свои размеры, он был ещё совсем крохой. Она могла смириться с тем, чтобы быть Мими. Внезапно на неё снизошло озарение, и она замахала руками, чтобы привлечь внимание малыша, указав на его отца. Рилл посмотрел на него и что-то рыкнул. Имя отца ребенка было на несколько тонов ниже, и Наоми изо всех сил старалась его расслышать.

Отец рефлекторно поднял голову, бросил на нее взгляд и привычно оскалился. Рилл снова издал непонятный звук.

– Ролл? – попыталась Наоми.

Рилл повторил имя, в то время как Бигфут, о котором шла речь, протестующе заворчал.

– Крул? Крол?

– Крол!

– Крол, – повторила Наоми. Рилл обрадовался, и она догадалась, что все сделала правильно, но Крол в своём углу пещеры зарычал, отказываясь присоединиться к всеобщему веселью. Она на мгновение задалась вопросом, не научили ли ее только что слову из лексикона Бигфутов означающему «папа», но он бы поправил ее, если бы захотел.

Она решила присмотреться к нему, пользуясь случаем, пока он упрямо избегал ее взгляда. Она окинула его взглядом с ног до головы, он был выше шести с половиной футов ростом. Большая часть его тела была покрыта бурой шерстью, за исключением лица, ладоней и пальцев, а также груди и живота. Как на всех тех изображениях Бигфута или Кинг-Конга, которые она видела, только без конусообразной головы. Голова у него была большая и круглая, а челюсть массивная. Если сравнить его череп с человеческим, то разница сразу броситься в глаза.

Рилл во многом походил на человека, с его детским круглым личиком и большими пухлыми щечками. Судя по всему, мощное телосложение и челюсть придут с возрастом. У его шерсти был такой же рисунок, но она была блестящей и мягкой, в то время как у его отца она была грубой и грязной, торчащей пучками. Крол как Крол.

У него был хвост, но он выглядел вдвое длиннее, чем должен был быть, по сравнению с хвостом Рилла. Даже при том, что казался отрубленным. Он был покрыт глубокими шрамами, которые проступали через его мех, словно заплаты. Наоми гадала, как они у него появились, ведь до сих пор он казалось вел тихую и размеренную жизнь. Она снова задумалась о том, что случилось с матерью Рилла, и о том, не связаны ли между собой две эти вещи. Мысль о том, что он получил свои шрамы в то же самое время как потерял свою пару, опечалила ее. Наверно, это было ужасно.

Она напомнила себе, что с ним не обязательно могло все это произойти, она просто строила предположения, но не могла отрицать, что Кролу сильно досталось в этой жизни. Неудивительно, что он был таким недружелюбным.

Она вспомнила о браслете на лодыжке, который на нее надели, надеясь, что в шрамах Крола виноват кто-то другой. Она бы не пережила такого же обращения, что пришлось пережить ему.

Рилл по сравнению с ним был счастлив и хорошо себя вел, во всяком случае по меркам человеческого ребенка. Он интересовался ею и тем, что она делала. Ее идея завоевать расположение Рилла, чтобы заставить Крола относиться к ней лучше, похоже, сработала. Он пытался помочь ей, когда она заболела. Он дал ей воды. Но даже сейчас ничто не указывало на то, что он хотел быть другом. Если бы Крол начал относится к ней дружелюбно, она бы ответила ему взаимностью. Она была бы не прочь подружиться с ними, и дело было не только выживании, хотя и это имело значение. Знакомство с ними было настоящим приключением, ведь их вид не был известен человечеству. Она могла списать это на свое одиночество и скуку, но ей хотелось, чтобы они приняли ее. Она хотела влиться в их компанию. Ей хотелось найти друзей здесь, в этом странном мире, о котором она не позволяла себе думать слишком долго.

Крол напугал Наоми, когда поднял ее на ноги, встряхнул и выбросил ее одежду под дождь, но по-настоящему не причинил ей боли. Он вывихнул ей лодыжку случайно. Хотя, учитывая его габариты мог запросто убить ее, даже не вспотев, но он не нанес ей ни одного удара и даже не щелкнул своими большими зубами. Он не хотел, чтобы она ошивалась рядом, но он не был убийцей, по крайней мере, не таких людей, как она, вдвое меньше его и беззащитнее. Это многое говорило о нем. Он выглядел устрашающим, но, возможно, это был просто напуганный отец-одиночка, изо всех сил старающимся защитить своего сына от незнакомки.

Вот только факт оставался фактом – она ему не нравилась. Наоми могла разгадывать его мотивы весь день, но это не изменило бы того, как он к ней относился. По её мнению, только время могло это сделать, и, возможно, немного добродушия с ее стороны.

Глава 8

Дух, похоже, пришел в себя, но они еще могли пожалеть об этом. Крол нервно наблюдал краем глаза, как она опустилась на колени у круга из камней, аккуратно и неторопливо укладывая свои палочки. Она выглядела так, словно готовилась произнести заклинание, и он не хотел знать, к чему это приведет.

– Рилл, иди сюда, – сказал Крол. Он хотел, чтобы Рилл отошел от этого круга, когда случится неизбежное.

Племянник посмотрел на него, затем снова перевёл взгляд на то, чем занимался дух. Было очевидно, где он предпочел бы находиться. В отличие от Крола, он был взволнован, а не встревожен.

– Рилл.

Он неохотно отошел от духа и присоединился к Кролу в глубине пещеры. Как только он оказался в пределах досягаемости, Крол взял его за руку и притянул к себе. Ухватившись за него, Крол почувствовал себя лучше.

– Мими делает что-то забавное, – заявил Рилл.

– Это может быть опасно, – ответил Крол, не комментируя имя, которое Рилл получил от духа. Оно было чужеродным и необычайно простым для духа. Она не была похожа на Мими.

– Почему опасно? – спросил Рилл.

Крол с тревогой смотрел на то, что делала Мими. Она неистово крутила одну палку на другой. Определенно магия.

– Потому что. Оставайся здесь. – Они наблюдали за действиями Наоми, заметив, что она снизила скорость трения, начала расстраиваться и уставать. Однако она не сдалась и вскоре уже склонилась над своим устройством, дуя на палочки. А затем? Появился огонь.

Крол напрягся и притянул Рилла к себе. Она вызвала огонь! Она принесла огонь в их пещеру! До этого он видел огонь лишь однажды в детстве, когда в дерево ударила молния. Всему племени пришлось спасаться бегством, бросив все свои вещи, пока пламя пожирало лес позади них. Уход с обжитой территории привел к тому, что его матери был брошен вызов, а его племя было разорвано на части. Огонь был опасен для жизни и обещал мучительную смерть тем, кто попадал в него, оставляя тех, кто спасался бегством, ни с чем. Он вспомнил, как, опасаясь за свою жизнь перед силой Богини, чувствовал себя испуганным и ничтожным насекомым.

Она просто развела огонь в их доме, как ни в чем не бывало. Она точно была послана Богиней, все в порядке. Хотя с такой магией она и сама могла быть Богиней.

Крол не позволит ни ей, ни этому огню поставить под угрозу все, что у них было, а поскольку снаружи все еще лил дождь, им некуда было идти. Это могло навредить Риллу.

Он вскочил на ноги и мгновенно пересек пещеру. Пламя по-прежнему было небольшим, слабым мерцанием, базирующимся на куске дерева внутри ее призывного круга. Крол пинком ноги вышвырнул все это из пещеры и потоптался по кругу из камней, проследив за тем, чтобы каждая искра погасла.

Наоми закричала на него, вскочила на ноги и стала дико жестикулировать. Она толкнула Крола, упершись ладонями ему в плечо, отчего он слегка споткнулся и удивлённо уставился на неё. Она хотела сразиться с ним? Она даже не доставала ему до плеча. Даже сейчас, со всей своей магией, она не могла запугать его физически. Он фыркнул ей в лицо и повернулся спиной ко входу в пещеру, преградив ей дорогу, чтобы не позволить ей снова развести огонь.

Наоми оставила его в покое, наклонилась, чтобы снова собрать свои предметы, и направилась к камням, которые он сдвинул с места. Крол поджал пальцы ног, когда она отвернулась. Они болели. Наоми все еще немного прихрамывала на поврежденную лодыжку и продолжала разглагольствовать на своем странном наречии. Он был рад, что она снова облачилась в свои одеяния, и ему больше не нужно было смотреть на ее странную обнаженную кожу, так он быстрее забудет о том, что держал ее в своих объятиях.

Она собрала все свои вещи, и Крол, рыкнув, повернулся к ней спиной, чтобы вернуться к Риллу прежде, чем мальчик успеет подойти к ним.

– Зачем ты это сделал? – спросил Рилл, сжимая руками свой хвост.

– Огонь опасен. Он пожирает все, к чему прикасается, даже нас, – сказал он.

– Тогда зачем он понадобился Мими?

– Не знаю. – Он сел и откинулся назад, прислонившись к стене и наблюдая за тем, как Наоми снова начала раскладывать камни по кругу. Он не мог продолжать и дальше ей мешать, в конце концов она обладала божественной силой, к тому же его клонило в сон. Но он ясно выразил свою позицию, и если она пойдет против него, то, по крайней мере, они будут знать, в чем именно расходятся их взгляды. Если она снова разведет огонь, значит у нее есть на то причина, и ее не должно волновать, что он об этом подумает.

– Иди сюда, – сказал Крол Риллу, усаживая малыша перед собой. Ему не нравилось это ощущение – находиться во власти духа. Она принесла огонь в их дом, но он мало что мог предпринять, чтобы ее остановить. Опасаясь ее магии он бы не посмел на нее напасть. Простое решение убить ее выскользнуло у него из рук, вытесненное ее телом, когда он заключил ее в свои объятия. Он никогда раньше не убивал самок и даже не причинял никому вреда, кроме Мирры, и то, он сделал все, что мог, прежде чем был повержен. Он инстинктивно держался подальше, кроме того, шансы были не в его пользу против их внушительных размеров и силы. Он всегда предпочитал скрываться и убегать, но он знал, что сделает все возможное, чтобы защитить Рилла. Причинив боль Наоми, он причинит боль Риллу, так что ему придется придумать что-то другое, если он хочет, чтобы она ушла.

Он начал перебирать шерсть Рилла, удаляя грязь или колтуны, которые находил. Это будет удерживать Рилла подальше от Наоми и успокоит его. Концентрация внимания на Рилле пошла ему на пользу, напомнив о том, что было реальным, важным и какова была его цель. Шерсть Рилла все еще была мягкой, не такой мягкой, как у крохи, когда Крол впервые выкрал его у Мирры, но гораздо мягче шкуры взрослой особи. Напомнив ему, каким хрупким был Рилл, и как приятно было о нем заботиться. Возможно, он не имел ни малейшего представления о том, как его воспитывать, уберечь и научить всему тому, что нужно знать взрослому, но даже Крол умудрялся выковыривать грязь из шерсти.

Он намеренно проигнорировал Наоми, когда услышал, как она в отчаянии бросила свои палки. Наверно, он сломал ее инструменты. Хорошо. Он сосредоточился на Рилле, который чертил линии на грязном полу пещеры.

Наоми подошла к ним, наблюдая за Кролом, но он не взглянул на нее. Он не хотел быть проклятым за то, что уничтожил ее огонь. Она села рядом с ним, и он настороженно навострил уши, стараясь незаметно наблюдать за ней. Затем он почувствовал, как ее пальцы коснулись шерсти на его руке и вздрогнул, отшатнувшись от нее. Он встревоженно посмотрел на нее, затем приподнял губу и зарычал, не зная, как реагировать. Он по-прежнему чувствовал на себе прикосновение ее пальцев, и ему хотелось его стереть. Она громко выдохнула и скорчила гримасу.

Рилл не стал вычищать его шерсть в ответ. Он был слишком мал. Ему и в голову не приходило делать что-то большее, чем играть с шерстью на предплечьях Крола. А Крол не догадался попросить его об этом. Уход за шерстью был тем, что он оставил в прошлом, вместе с племенем. Он старался соблюдать гигиену, но не мог видеть или дотянуться до всего, и иногда, когда он двигался, он чувствовал, как колтуны отягощали его спину. Крол решил не обращать внимание на то, что его мех был спутан, ни к чему наводить красоту с изуродованной шрамами шкурой. Он прожил свою жизнь, избегая себе подобных, и Риллу было все равно, но если их когда-нибудь обнаружат, несколько колтунов станут наименьшей из его проблем. Он был уродлив и покрыт шрамами из-за того, что несколько частей его тела пострадали от укусов, сломанных костей и разорванной плоти. Его шкура вполне могла этому соответствовать.

И все же он не хотел, чтобы этот дух прикасался к нему. Он прижимал ее к своей груди днем и ночью, но тогда она была без сознания. Больна. Причина была весомой. Возможно, сейчас она пыталась быть общительной, пыталась втереться к нему в доверие или просто подражать тому, что он делал, но он не хотел, чтобы она прикасалась к нему подобным образом. Он не позволит ей Связать себя Узами. Он не хотел, чтобы она касалась его шрамов. Он не хотел, чтобы она вычищала его шкуру, потому что тогда она сможет определить, сколько времени прошло с тех пор, как кто-то прикасался к нему с добротой. Он не хотел, чтобы она обнаружила все его недостатки. От этого он чувствовал себя странно и это чувство ему не нравилось. Неужели он стыдился?

Он снова зарычал, на этот раз по большей части на себя, и повернулся к Риллу, пытаясь избавиться от неприятных эмоций. Он не знал, мог ли дух Связать смертного самца вроде него, но он не собирался испытывать судьбу. Несомненно, если бы она могла, то привязала бы его к себе крепче, чем любая другая Королева. Он не собирался становиться ее рабом. Совместное проживание в этой пещере уже было достаточно рискованным.

Наоми подошла к Риллу, намереваясь дотронуться до его шкуры, но Крол оттолкнул ее руку, и она что-то раздраженно или расстроенно произнесла. Кролу было все равно, она могла жаловаться сколько угодно, он не позволит ей применить свою магию к Риллу.

Какое-то мгновение она просто сидела и наблюдала в недоумении, ничего не предпринимая. Затем развернулась и, усевшись перед Риллом, легла на спину. Посмотрела на него и запустила его руку в свою гриву. Рилл что-то восторженно забормотал и начал копошиться в её шевелюре. Наоми поджала губы, затем раскрыла, продемонстрировав зубы, когда уголки ее рта потянулись в обе стороны. Крол был встревожен, но она просто неподвижно лежала, и он не стал возражать. Он чувствовал, что если усилит свою бдительность, то только еще больше подтолкнет Рилла к ней. Незначительный всплеск эмоций Рилла, когда Наоми заболела, заставила Крола задуматься о том, что стоит только надавить и малыш без колебаний выдвинет ультиматум, поэтому Крол решил поддерживать мир до тех пор, пока не прекратятся дожди, по крайней мере, пока Рилл не потеряет интерес.

Интересно, какая на ощупь ее грива? Он расправил плечи, все еще пытаясь забыть, что он чувствовал, когда она прикасалась к нему. Глупо было смущаться. Она видела, как они жили. Кто, по ее мнению, присматривал за Кролом? К тому же она так или иначе была духом. Скорее всего, она знала о нем такие вещи, о которых он и подумать не мог. Наверное, ей просто было скучно и она не знала, чем заняться, когда дотронулась до него. Или пыталась обманом заставить полюбить ее, позволить ей добиться своего, заманить его в ловушку, Связав так, что он будет бессилен остановить ее снова. Ему нельзя было терять бдительность.

Наоми лежала так тихо и неподвижно, что Крол поймал себя на том, что время от времени поглядывает на ее лицо, гадая, не заснула ли она. Она не спала, а просто смотрела на дождь, и у него возникло еще более неприятное чувство, что ей грустно.

Глава 9

На следующий день Наоми попробовала развести огонь ещё раз.

Надо признать, что она была очень расстроена, когда Крол уничтожил ее первый костер. Она решила проявить понимание и отнести его поступок к врожденному, свойственному животным, боязни огня. Хотя в тот момент она была уверена, что он просто злился, разрушая ее замок из песка. Судя по всему, его народ еще не открыл для себя огонь.

У нее все было готово, высушено еще со вчерашнего дня. К счастью, её хворост недолго пробыл под дождем. На этот раз она села между костром и своими соседями по пещере, надеясь закрыть им обзор. На этот раз она чувствовала себя сильнее, еще больше оправившись от лихорадки. Ее лодыжка тоже практически зажила. Однако вскоре ей понадобится больше еды и воды, но она не хотела выходить под дождь, пока не найдет способ, как высушить одежду.