Текст книги "Очень Дикий Запад (СИ)"

Автор книги: Ульрих Г. Бар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

Глава 4

После недолгих манипуляций лассо было готово. Проверив еще раз узел на предмет свободного хода и убедившись, что все в порядке, Люк кивнул, давая знать Барти о своей готовности.

Затаившись за деревом, Люк глубоко вдохнул и медленно выдохнул, пытаясь привести себя хоть в какое-то подобие порядка. Становилось все хуже. Руки дрожали не переставая. Мутило нещадно, болела рана на спине. Хватит ли сил размахнуться? Не сведет ли судорогой мышцы в ослабленном теле? Думать про такое не хотелось, но мыслям нет преград и запретов.

Барти смело направился в сторону одинокого зомби, забавно раскачивающегося с пятки на носок, словно скучающий франт, ожидающий свою избранницу у кинотеатра. Вот он остановился. Поднял руку и слегка ею помахал. Никакого результата – зомби не видел его. Барти подошел еще на несколько шагов и повторил фокус с рукой. Зомби заметил его и утробно заурчал. Парень не стушевался и, не теряя головы, стал отступать спиной к Люку, как они и условились. Зомби нерешительно, подволакивая ногу, направился к ним, прямиком в распахнутые ворота, отделяющие владения Эда от прочего мира.

Вот Барти поравнялся с Люком и, отойдя в сторону, поднял руки вверх. Его преследователь встал на месте. Что не так?

– Иди же, – шептал Люк. – Иди.

Нет. Не хочет. Видимо, остановившись, Барти перестал быть той желанной целью, которой был при движении.

Порыв ветра всколыхнул волосы, обдав правую щеку приятным холодком. Мертвяк, шумно втянув воздух, принюхался, как пес, и, зарычав, рванул в сторону Барти. Учуял! Эти твари не хуже легавых пойдут по следу, представься им случай.

Считанные метры отделяли Барти от неминуемой смерти. Времени не осталось, и Люк, размахнувшись, метнул лассо. Веревка дернулась в руках. Петля обхватила шею жертвы и затянулась. Затянем потуже! Люк дернул конец и, прищурив глаз, метнул его вверх, перекидывая через ветку. Потянул, затягивая петлю еще больше.

Барти кинулся на помощь, по пути, не побрезговав, треснул пленника ногой в спину, придав тому ускорение. Схватив веревку чуть выше рук Люка, принялся помогать. Мужчины отходили пока ноги зомби не замелькали в воздухе, оторвавшись от земли. Закрепили веревку, обвязав ее вокруг деревца.

Висельник дергался, как паралитик, и никак не желал успокаиваться.

– Вот такие яблочки выросли в саду, – сплюнул Люк в сторону трепыхающегося в петле зомби. – Издохни ты уже, в самом деле.

– Бежит куда-то, – подхватил Барти.

Они успели перевести дух и теперь удивленно переглядывались – висельник все еще дергался, не желая подыхать. Первым не выдержал Барти. Он, матерясь, на чем свет, подхватил кирку, оставленную Люком у того же дерева, приблизился к некогда добропорядочному, судя по галстуку, гражданину и, крякнув, как опытный шахтер, врезал стальным клювом тому прямо в висок. Издав натужный хрип, зомби успокоился.

– Мерзость какая…

– Ничего, Барти, ничего.

Люк с тоской посмотрел в ту сторону, где по меньшим меркам оставалось еще шесть или семь таких же «рыкунов». Если они с Барти станут подманивать к себе таким же образом всех их по одному, то ко второму пришествию управятся со всеми. Не годится. Остается только идти и перестрелять их всех к чертовой матери.

– Ты думаешь о том же, о чем и я? – спросил Барти. – Надо подключать союзников?

Он с любовью погладил ствол своего ружья.

– Да. Иначе сил не хватит. Умотаемся.

Люк проверил свой кольт. На всякий случай переложил часть патронов в другой карман.

– Это для чего?

– Это, Барти, для того чтобы благодаря случайной неуклюжести не остаться без боеприпаса. Допустим на секунду, что я второпях ухвачу с горсткой патронов дно кармана и выверну его наружу. Таким образом, все то, что не зажато в кулаке, останется на земле. А если я бегу? Где их искать? А так у меня есть еще и второй карман, где моими заботами останутся еще патроны. Отец научил. Правда так никогда и не пригодился этот трюк, но…

Барти, не говоря ни слова, разделил свои заряды поровну и рассовал по разным карманам.

– Держимся вместе, малыш. Твои глаза в большем порядке, так что посматривай по сторонам и продолжай прикрывать мой костлявый зад.

Выступили. Пока продвигались вперед, Люка не покидало чувство того, что за ними кто-то пристально наблюдает. Повертев головой и не заметив ничего подозрительного, он сосредоточился на целях видимых.

Вот и распахнутые ворота. Эд изрядно потрудился со сварочным аппаратом, сооружая из разного железного хлама это чудо инженерной мысли. Слепив каркас, он натянул на него металлическую сетку с ромбовидной ячейкой. Такая же сетка натянута по всему периметру. Не богато. Все деньги местного сумасшедшего, по слухам, уходили на то, что все называли бункером Сталина, а сам хозяин не иначе как «дом». Если доверять все тем же слухам, то на поверхности можно видеть ничтожную часть этого сооружения. Над землей возвышался трехметровый прямоугольник с плоской крышей и двумя окошками. Размерами окна напоминали бойницы дота и располагались в двадцати сантиметрах от земли, но в отличие от военной огневой точки имели стекло, да не просто стекло, а наглухо тонированное. По разным фантастическим предположениям, убежище Эда насчитывало помимо видимой части еще и подземную. Одни говорили о двух этажах, иные о трех. А вечером в баре можно было услышать версию и о четырех. Люк надеялся, что сегодня сам сумеет сосчитать этажность этого «замка».

Особым интеллектом зомби не отличались. Пятеро продолжали толкаться у входа в бункер, а двое ползали на карачках неподалеку от колодца. То, как Барти и Люк похитили их дружка, осталось незамеченным.

– Закроем ворота и подопрем их киркой. Затем стреляем. Ты в тех, что ползают.

– Почему? – удивился Барти.

– Они дальше. Ты видишь лучше, и ствол у тебя длиннее моего. Покончишь с ними – поможешь мне.

Барти кивнул, запирая ворота.

Люк глубоко вдохнул и, подняв пистолет, прицелился. Отвел большим пальцем курок и потянул спуск.

Питон дернулся в руке, оглашая округу звонким эхом выстрела. К удивлению своему Люк обнаружил, как выбранная им цель падает на землю. Попал! Четверо остальных зомби развернулись в сторону стрелков и, шустро переставляя ноги, поспешили навстречу смерти. Сместив прицел левее, выхватывая следующую цель, Люк снова взвел курок. Кольт дернулся еще раз. Мимо! Еще выстрел – один из бегущих на него мертвяков споткнулся и упал вперед лицом, проехавшись этим самым лицом по земле. Люк не был уверен на сто процентов, но вроде он попал ему в живот. Несмотря на столь серьезное ранение тот довольно быстро поднялся и пустился вдогонку за вырвавшимися вперед товарищами. Ладонь взмокла, рука заныла от сильной отдачи питона, и промахи стали закономерны. Как же быстро закончились патроны! Перезарядить кольт, вскинуть ноющую руку горизонтально вверх.

В очередной раз Люк взвел курок тогда, когда вся великолепная четверка достигла изгороди и со всего неслабого разгона врезалась в нее, до предела натягивая сетку. Сетка выдержала. Гора с плеч.

Отойдя на несколько шагов назад, Люк выстрелил практически в упор в голову самого ближнего к нему зомби. С такого расстояния пуля, выпущенная из кольта, способна разорвать череп как арбуз. Не разорвала. Выбила из макушки костяную пластину, сопроводив кровавыми брызгами. Но и этого достаточно. Вот он, лежит, ногами сучит. Следующий.

Новый выстрел – неудача. Еще одна! Пуля прошла по касательной, лишив жертву части щеки, что, впрочем, не помешало мертвяку продолжить попытки достать Люка своими синюшными руками.

Басовито «гавкнуло» ружье Барти. Звуки выстрелов кольта и «бельгийки» слились в подобие музыки. Этот парень не перестает удивлять. Разобравшись с далекими ползунами, он уже принялся за тех, что у сетки. И с каким успехом! Выстрелив сбоку, он одной пулей вынес содержимое головы одного зомби, и та, раскурочив висок, врезала другого с силой, заставившей его отойти на несколько шагов.

Через полминуты они имели семь трупов и массу отрицательных эмоций.

– У меня один патрон остался, – сокрушенно вздохнул Барти.

Люк также не очень был доволен собой. В самом начале все шло более или менее нормально, но потом… Видимо, стресс и лихорадка сделали свое дело, и ему пришлось перезарядить кольт, так как промахов стало непозволительно много. Двенадцать патронов из двадцати семи он истратил на троих им убитых. Барти понадобилось всего шесть на четверых. Он мог бы и пятого прихватить, но помня о том, что Люк укушен, и не зная, чем все это обернется, решил сохранить хотя бы один из семи зарядов. На всякий случай.

– Путь свободен. Идем?

– Да, Барти. Пора бы уж навестить старого пройдоху. Если он все еще тот Эд, которого мы все знаем.

Пояснений не требовалось. Барти прекрасно понял, что именно хотел сказать Люк. Нет никаких гарантий, да и оснований предполагать, что Эд так же, как и они, остался относительно прежним, а не бороздит дикие бескрайние территории Техаса, мелькая голым обгаженным задом.

Подошли к крыльцу. Надежная дверь всем своим строгим, неприступным видом вызывала уважение. Тут без тарана не пройти.

Барти, не тушуясь, треснул несколько раз прикладом в низкое окно.

– Эй, Эд! Выходи!

Тишина.

– Может, он и не дома вовсе?

Люк покачал головой.

– Нет, малыш. Если Эд уезжает, то он на воротах оставляет табличку «не беспокоить». Как будто это кого-нибудь останавливало…

– Да, таблички не было.

Люк шагнул к двери и уже было занес руку с зажатым в ней кольтом, чтобы ручкой постучать по металлической поверхности, как откуда-то сверху послышался каркающий старческий кашель, а затем и слова:

– Я сейчас гранату кину, и следующая дверь, в которую вы постучите, будет не чем иным, как вратами в преисподнюю.

Это был Эд. На крыше?

Люк и Барти отошли от дома, и теперь им стал виден хозяин бункера. Эд стоял на плоской крыше, сжимая в руках ружье, нацеленное прямиком на двоих визитеров.

– Что надо?

Люк сплюнул под ноги и вернул кольт в кобуру, показывая всем своим видом, что стрелять не намерен.

– Эд, тебе не кажется, что в мире что-то происходит?

Люк решил начать издалека, полунамеком. Кто знает, что на уме у этого старого хрыча?

– Вы идиоты? – от неподдельного удивления Эд даже ружье опустил. – Что значит «происходит что-то»? Пришел большой каюк и накрыл нас всех большой, дурно пахнущей задницей. Вы же сами только что перестреляли мертвяков ходячих, и еще спрашиваете меня о чем-то?

– Та-ак, – протянул Люк. – Значит, соображаешь ты в нужном направлении. Может, откроешь нам дверь? Посидим и обсудим все это, – он широким жестом обвел «все это».

Эд с ухмылкой покачал седой головой:

– Идите-ка вы, парни, туда, куда шли. Нечего вам тут делать.

Барти вскипел и, не тая презрения, вымолвил:

– Старая черножопая обезьяна. Тебя люди просят.

– Люди не говорят с обезьянами, а обезьяны не понимают людей.

Эд нисколько не обиделся на парня. Он издевался над ним. Сколько раз за свою не столь короткую жизнь Эд слышал в свой адрес подобные слова? Десять, сто, а может быть, тысячу? Чернокожему в Техасе не всегда было привольно и свободно дышать. Эд застал те времена, когда его запросто могли схватить на улице подвыпившие молодые крепкие парни и, привязав к фаркопу автомобиля, протащить по вспаханному полю. А то, что сказал Барти – просто слова. От них ни солоно, ни сладко. Он гордо вскинул бороду и отвернулся, но все еще косил глазом в их сторону.

– У нас вода есть,– попытался зайти с другой стороны Люк. – Поделимся.

Голова Эда дернулась. Видимо, Люк угодил в самую точку – с водой у отшельника было туго. Эд брал воду из колодца, а те молодчики, что лежат себе теперь тихо у ограды, не очень-то позволяли ему пройтись по двору с ведром.

– Не нужна мне вода! – сказал, словно плюнул. – Обойдусь.

Вот же гадость. И как теперь быть? Плюнуть и уйти? Да, видимо, так и следует поступить, тем более что хозяин особым радушием не блещет.

Под ногами дрогнуло. Барти вопросительно посмотрел на Люка.

– Землетрясение?

– Нет, не похоже. Эй, Эд! Что там? – обратился Люк к стоящему на крыше старику.

Эд и без его просьбы уже всматривался в противоположную сторону, и то, что он увидел, заставило подняться его редкие седые волосы дыбом.

– Матерь Божия! – воскликнул он.

Барти, не говоря ни слова, помчался вокруг дома.

– Нет! Барти, стой!

Люк сделал несколько шагов следом за мальчиком.

Ужасающий своей мощью рык заставил его сердце сжаться в маленький комок, и оно никак не желало разжиматься. Подобный рев Люк слышал однажды, и было это в кинотеатре на премьере фильма про Годзиллу. Он бывал в далекой жаркой Африке и принимал участие в охоте на крокодила-людоеда, и тот ревел гораздо тише и милее.

– Люк, беги! – услышал он крик Барти, и сразу за этим криком прозвучал выстрел из прекрасного Бельгийского ружья.

Рев усилился.

В воздухе мелькнула тень, и Люк выхватил ее взглядом. Кувыркаясь в воздухе, с той, невидимой ему стороны дома пролетел над крышей и над застывшим на коленях Эдом ботинок Барти. Завершив свой полет, ботинок приземлился недалеко от Люка.

– Что б меня…

Это все, что смог из себя выдавить Люк. В ботинке была ступня Барти. Что-то или кто-то оторвал, а может, и отгрыз от живого человека часть ноги и отправил ее в полет. Желтоватая кость резала глаза.

– Барти!

Еще один толчок, настолько сильный, что Люк не удержался на ногах. Не только он. С крыши свалился Эд. Ему повезло, что падение его проходило с этой стороны, и он грохнулся не прямиком на землю, а для начала проверил на прочность покатый навес над крыльцом, и уж после скатился на землю, устроившись возле Люка.

Хотелось придушить старика. За Барти. Пусти этот недотепа их в дом, и парень остался бы жив. Люк потянулся за кольтом.

Закрывая солнце и половину неба, на крышу запрыгнуло то, что издавало те адские звуки и покончило с Барти. Описанию это чудовище поддавалось слабо. Сидя на крыше, опустившись на нижние конечности с коленными изгибами назад, на них смотрела жаба. Гигантская жаба, зелёная и мерзкая. Только вот на лапах этой жабы имелись саблевидные когти, и даже с земли было видно, что остротой своей они не уступают хорошему ножу. Да и жабой ее можно назвать с натяжкой. Скорее всего, мозг Люка подогнал знакомый образ под то, что видели глаза. Такое бывает. Из видимого за всю жизнь разнообразия представителей фауны эта тварь более всего походила именно на жабу. Разум великодушно позволил укорениться в сознании именно этому тождеству.

Лягуха, рыкнув, выпрямила нижние конечности и взмыла вверх. Еще мгновение, и она обрушится на растянувшихся на земле людей. Что-то в ее расчетах произошло не по плану, и тварь слишком сильно оттолкнулась. Перелетев Люка с Эдом, жаба опустилась на колодец. Колодец вырыли давно, а вот апгрейдом его занимался лично Эд. Беря во внимание его патологическую тягу к сварочным работам, можно легко себе представить, что он там соорудил. Сваренный из кусков арматуры и прочей дребедени каркас, обхватывающий кольцо колодца, был с любовью укрыт кусками жести и вездесущей колючей проволоки. Объяснял Эд такое произведение искусства просто – чтобы коровы не совали свои морды. Принимается, только вот коров у него никогда не было.

Как бы там ни было, но проломив эту конструкцию, жаба увязла в ее обломках, давая шанс людям на спасение.

Эд хоть и старый, но соображал быстро. Перевернувшись на живот, он проворно пополз в сторону входных дверей, по ходу движения сорвав с шеи нитку с запасным ключом. Люк решил не отставать и, кое-как поднявшись, нагнал Эда. Подхватил подмышки и дернул вверх, скорее заставляя, а не помогая подняться на ноги. Через несколько секунд старый отшельник провернул ключ в замке и попытался юркнуть в помещение, закрыв дверь перед самым носом Люка. Не вышло. Мощным ударом ноги в живот (откуда только силы берутся) Люк отшвырнул Эда вглубь комнаты и, шагнув через порог, закрыл толстую металлическую дверь, отсекая себя от кошмара на улице. В дверях что-то щелкнуло.

– Теперь поговорим как джентльмены, – недобро смотря на Эда, Люк принялся закатывать рукава на рубашке.

– Я тебя сейчас убивать буду!

Глава 5

Подойдя вплотную к Эду, Люк собрал воротник его ковбойки в левый кулак, а правым стал наносить удар за ударом, делая паузы лишь для того, чтобы вставить очередное слово:

– Ты… Старое… Потертое… Седло… Мула.

Первым точным ударом Люк своротил приплюснутый и широкий от природы нос отшельника набок. По губам и подбородку того полилась кровь. Несмотря на острое желание убить негодяя, по чьей вине погиб такой хороший парень как Барти, Люк смог по-настоящему вложиться только в первый удар, все последующие не причиняли видимого ущерба лицу Эда.

Дыхание вырывалось из груди натужным хрипом. Кулаки отяжелели настолько, что казались отлитыми из чугуна. Руки повисли вдоль тела плетьми.

– Что же ты, а?

Злости уже не осталось. Или сил на злость? Все нутро Люка терзала горечь утраты только, казалось, приобретенного настоящего друга. Первого в его жизни. Закаленного так, как другим и не снилось.

Барти. Малыш Бартоломью. За один день он дважды спас его жизнь и к третьему спасению приложил максимум усилий. Этот максимум был весом в его, Барти, собственное существование в этом мире. Сошедшем с ума мире.

– Если бы ты нас впустил сразу, а не пританцовывал на крыше… Чем ты думал, чем? Что такого мы сделали, что ты готов был оставить нас там умирать?

Эд молчал. Сидел на бетонном полу, укрытом циновками и прочей чепухой, и молчал.

Ничего Примечательного в «бункере» не было. Жилище являло собой именно то, чем, собственно, и было – пристанищем сумасшедшего.

Самым дорогим атрибутом интерьера в доме был радиоприемник. Ламповый. Стены увешаны плакатами и агитационными листами с надписями на разных языках. Вот со стены смотрит человек с такой же козлиной бородкой, что и у Эда, с залысинами. В вытянутой вперед руке он сжимает кепку. Это Ленин. Люк знал. А вот и еще один известный персонаж – Че. Всякая революционная чушь.

– Ты боялся, мы увидим это и расстреляем тебя? Или испугался за свой космический плазменный астрокунцкомбаин? – Люк стукнул кулаком по крышке радиоприемника, отчего тот жалобно крякнул и чихнул облаком пыли.

С улицы послышался рев «жабы», и тут же дом Эда ощутимо тряхнуло. Люк подошел к окну. Чудовище, раззявив зубатую пасть, зашлась в истерическом крике, потряхивая одной из конечностей, на которой из четырех когтей-сабель осталось только три.

– Надо же! – усмехнулся Люк. – Эта дьявольщина о твою «хижину» коготок обломила. Давай! Укуси нас, что б тебя!

«Жаба» предприняла еще одну попытку снести с лица земли бункер, но, так же, как и в первый раз, потерпела неудачу. Отошла в сторону и принялась пожирать застреленных Барти зомби.

– Тьфу, гадость какая.

Люк вновь посмотрел на притихшего Эда.

– Что?

Эд не ответил. Кровь унялась, и теперь старик пытался отереть ее с лица. Получалось плохо. Вместо полосы, прочерченной от поломанного носа до подбородка, после его нехитрых манипуляций тыльной стороной ладони на лице теперь красовалось кровавое смазанное пятно.

Взгляд Люка выхватил книгу на журнальном столике. На обложке был нарисован дородный пожилой мужчина с бородой и кучерявыми волосами.

– А это еще кто? – кивнул в сторону стола.

– Маркс.

– Физик?

Эд сплюнул на пол и, обнажив окрашенные кровью зубы, ответил:

– Первый президент соединенных штатов.

– Шутим? Это хорошо. Так ты ответишь мне на мой вопрос? Почему Барти погиб?

Эд исподлобья смотрел на Люка. Это начинало бесить. Неспешно потянув из кобуры кольт, Люк шагнул к отшельнику и упер ствол тому в висок.

– Я нажму на спуск, Эд. Во имя святой Девы Марии, ответь – отчего ты не впустил нас?

– Убери! – отмахнулся старик от дула пистолета. – Смерти не боюсь. Расскажу.

Люк спрятал оружие. Честно признаться – он не был уверен, что сможет выстрелить. Сразу после случившегося – да, но теперь?

Эд поднялся на ноги и посмотрел в угол единственной комнаты, туда, где к стене приставлена была лестница к лазу в крыше, через который он и выбрался для разговора с Люком и Барти.

– Закрой, а то мало ли…

Люк, забравшись под самый потолок, увидел цепь. Ухватился и потянул. Пришлось приложить все свои силы, и отверстие в потолке закрылось металлическим квадратом. В последний миг в узкую щелочку он успел заметить глаз жабы, уставившийся прямо на него. Значит, чудище уже отобедало и намеривалось предпринять попытку достать еще живых людей через крышу. Люк готов был дать любую клятву в том, что в этом глазу он увидел разум. Стало жутко.

Вернувшись, он опустился в кресло напротив Эда и стал ждать, когда тот соизволит объясниться.

– Я не знаю, что происходит, но могу с уверенностью сказать, что это не нормально. И даже не ненормально. Это дико и непонятно. А раз непонятное, то еще более страшное.

– Я тебе сейчас зуб выбью. Сам я все это знаю.

– Не перебивай. У вас с Барти была возможность поговорить по этому поводу, у меня – нет. Не с кем. Так вот, неладное я заподозрил позавчера вечером, с приходом кислотного тумана.

Люк встрепенулся.

– Что-то не давало мне покоя, но что именно – не знаю. Наутро мне было плохо так, как будто я кутил не менее недели, хоть и не пью уже четверть века, а в полдень… меня укусил гремучник.

Челюсть Люка отвисла. Заметив это, Эд успокоил слушателя:

– Я сделал все, что только можно сделать после укуса.

– Антивенин?

– Нет, я приготовился к смерти. А теперь у меня будет к тебе вопрос: скажи, как ты себя чувствуешь сейчас, и как ты себя чувствовал вчера?

– Плохо. Сушит, хочется пить постоянно. Лихорадка, помутнение в глазах, рвота.

Эд почесал клинышек бородки:

– Я думал, это от яда…

Люк все никак не мог сообразить, к чему клонит его собеседник. Эд встал и водрузил левую ногу на столик так, чтобы Люк смог рассмотреть то, что открылось его взору после того, как старик оголил голень. Четко просматривался укус змеи: две точки на припухшем выпирающем островке. Голень в том месте приняла цвет спелой сливы.

– Тебя точно «погремушка» покусала?

– Она самая, – с уверенностью подтвердил Эд. – Уж их я повидал.

– Почему ты жив до сих пор? Это больше похоже на укус ужа.

Эд нервно хохотнул.

– В том-то и дело! Вначале все было как по учебнику: резкая боль, затем головокружение, тошнота и озноб. Ничего не напоминает? – старик пристально всматривался в лицо Люка. – Опухоль росла, отек был ужасный не только на вид, но и по ощущениям. А утром вместо бесформенной колоды я увидел вполне нормальную ногу. Удивлен я был не менее твоего. Без сыворотки, без каких-либо лекарств последствия укуса сошли на нет. Правда, рана больше не уменьшается, но и не болит так, как должна бы.

Люк тряхнул головой, отрывая взор от не самой сексапильной конечности из тех, что ему доводилось видеть.

– Прикройся, «товарищ». Мы не так близки.

Эд убрал ногу со стола.

– И? – продолжил Люк. – Почему ты нас не впустил?

Старик снова сел и, обхватив руками голову, уставился в пол. Не поднимая головы, он заговорил.

– Я не поверил своему счастью, и было подумал, что меня действительно покусал не гремучник. Но – нет. Я его видел и слышал. Это был именно он. Решив, что это божье проведение, я вспомнил все молитвы, которые знал, и произнес их. Небо дало мне еще один шанс. Так я думал, пока не решил отправиться к колодцу. Взяв ведро, я вышел из дому и, не обращая внимания на ошивающихся в моем дворе двух зевак, решил набрать воды. Тем более что они со мной и не пытались заговорить. Как только я опустил ведро, один из них зарычал и бросился на меня. Я опешил. Такого еще не было. А после секундного замешательства я наконец рассмотрел, что он из себя представлял. Люк, это был уже не человек. Не знаю, как так вышло, откуда во мне взялась та прыть, с коей я метнулся к дому, но мне удалось добежать до двери, прежде чем угодить к нему в объятья. Веришь или нет, но не сомневался я ни секунды.

– В чем?

– В том, что я умер и попал в ад, – пожав плечами, ответил Эд.

– Меня тоже посещали подобные мысли.

– Я взял свой ремингтон и вышел снова. Тварь бросилась на меня, она поджидала у крыльца и похрюкивала от нетерпения… Справился я только с трех зарядов дроби, превратив лицо зомби в решето. Как назло, второй запропастился куда-то, и явсе никак не мог отыскать его глазами. И этого, убитого мной, так оставлять нельзя было. Признаюсь – я не совсем себе верил. Не верил до конца в то, что я подох и попал в ад. Вдруг я просто сбрендил и убил человека? Вдруг яд гремучника помутил мое сознание. Я испугался и захотел избавиться от трупа. Схватил его за ноги и потащил. За колодцем есть канава, туда я решил сбросить тело и прикрыть чем-нибудь, а ночью закопать, пока никто не видит. Тут-то, в тот самый момент, когда руки мои были заняты, а дробовик болтался за спиной, и появился второй.

Эд замолчал. Желваки заходили ходуном на его лице, выдавая крайнюю степень волнения. Сдерживал себя он недолго, и в следующий миг уже кричал:

– Он цапнул меня, Люк! Укусил, тварь такая! Я не мог вас пустить. Я боялся, что, узнав об этом, вы убьете меня, или что я обернусь в зомби и убью вас.

Он замолчал. Лишь его рваное шумное дыхание заполняло комнату.

– Мне очень жаль мальчика, Люк. Поверь. Но… я не знаю.

Эд совсем сник, всхлипывая, сидя сгорбившись на своем месте. Ладони с висков переместились на лицо, прикрывая глаза.

– Дела… – только это и смог вымолвить Люк.

Как бы он поступил на месте Эда? Ответа нет. И не будет. На такие вопросы не может быть однозначных ответов. Если кто-то заявит, что он поступил бы так-то и так, то такое заявление можно смело отправлять в урну с надписью «бред».

– Как ты справился с тем, вторым?

Эд поднял мокрое от слез лицо. Та еще картина. Кровавое пятно от слез «поплыло», и старик стал похож на скверную карикатуру клоуна с неудачным гримом.

– Он запутался в своих брюках и повис на мне. Рубаха не выдержала и порвалась, а ремингтон удачно слетел на локоть. В общем, справился. Оттащил их по очереди за колодец и сбросил в канаву.

– Это все?

Люк видел, как Эд нахмурился, принимая какое-то решение, и после недолгой внутренней борьбы все-таки решился озвучить еще кое-что.

– Я их осмотрел.

– И?

– Не суди меня строго, но я поковырялся в них.

– Что ты сделал? – скривился Люк.

– Поковырялся. Я обнаружил странный нарост у обоих на затылке, – Эд эмоционально хлопнул себя ладонью чуть выше шеи и, видимо, перестаравшись, не рассчитал сил, поморщился. – Я взял нож и вскрыл эти наросты. Внутри первого ничего интересного кроме черной трухи я не нашел, а вот во втором…

Он замолчал и сосредоточенно принялся копаться у себя в кармане. После недолгих манипуляций удовлетворенно «крякнул» и протянул на открытой ладони свою находку.

Взору Люка предстало нечто похожее на пуговицу. Или нет, не так. Скорее это напоминало небольшую серо-зеленую виноградину. Поборов брезгливость, Люк протянул руку и взял находку. Твердая, гладкая.

– Что это?

– Фишка из Вегаса, за сто баксов, – сплюнул с досадой Эд. – Откуда я знаю? Это было в нем.

Странно. На опухоль не похоже. Хотя откуда Люку знать, как выглядит раковая или другая опухоль изнутри? Он не врач. Покатав виноградину между пальцев, он протянул находку ее законному владельцу.

– А что еще мне знать надо? Ты не отрезал от них больше ничего?

– Зачем? – искренне удивился Эд.

– За тем же, зачем ты у них в головах копошился, – пожал плечами Люк.

Эд отмахнулся. Если он и хотел ответить на этот вопрос, то очень быстро передумал. Ломая тему разговора, старик еще раз протянул Люку виноградину и, заметив вскинутые в недоумения брови, пояснил:

– Ты в город собираешься?

– Да, была у нас… – он сглотнул комок в горле, появившейся при воспоминании о Барти. – Была у нас такая идея.

– Отнеси это Холли Гаррет, может, она знает природу этой штуки.

Холли Гаррет – миловидная женщина, работающая в единственном медицинском заведении города. Как к человеку к ней у Люка претензий никогда не возникало, но вот как к специалисту… Тут было много вопросов. Настолько некомпетентного в своем деле человека город до ее появления не видал. Отправляясь к ней на прием, люди, шутя, делали ставки на то, каким будет диагноз. Как говорил местный бармен: – «Приходишь с переломом руки, а уходишь с вывихом мозга и с неизвестно откуда взявшимся воспалением легких». Не будь она любовницей мэра, давно бы вылетела с работы.

– Она лейкемию от чайного пакетика не отличит. Давай, может, Кэтти знает. Хоть она и не врач, а просто ветеринар, но, по-моему, знаний у нее больше, чем у Холли. Зайду к ней.

– Кэтти? Не знаю…

Люк поднялся на ноги и осмотрел себя. Вроде все на месте, ничего не потерял. Патронов осталось мало, с этим надо что-то делать. Вернуться на ранчо? Кто знает, что там творится? Если Макмиллоны добрались до его дома, то что мешает и всем остальным? По словам Барти на их ранчо оставалось немало работников. Нет, только в город.

– А ты не пойдешь со мной?

Эд отрицательно помахал ладонью и нервно облизнул губы. Люку это не понравилось. Что может держать человека в закрытой бетонной коробке, если есть возможность выбраться из нее?

– Что? Что еще?

– Люк, ты же не знаешь… Будь готов удивляться.

– Это еще что за шутки? Говори уже все, что знаешь!

– Части города, большей его части – нет.

– Как так?

– Вот так. Я на крыше когда стоял, с вами говоря, и до этого еще, заприметил странность такую. Нет города. Вернее есть, но не весь. То, что слева от церкви – на месте, а то, что справа – нет.

– Не понимаю.

– Нет школы, нет ветеринарной клиники, нет полицейского участка, нет фабрики. Нет ничего, что было за каналом у церкви.

– А что там?

– Поле.

Люк задумался.

– Руины? Бомбежка? Хотя… Если бы бомбили, то было бы слышно. Тогда что?

– Я не знаю. Но там дальше, еще дальше – лес.

– Откуда лес? Какой?

– Сосновый.