Текст книги "Ройал (ЛП)"

Автор книги: Уинтер Реншоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

Глава 46

Ройал

– Эй, придурок, – Пандора первая встречает меня, когда я прихожу на работу в пятницу утром. Вчера я был «королем лохов». За день до этого «мудаком». В понедельник «чертовым идиотом».

Я игнорирую ее, как делал всю неделю, заглядываю в график и направляюсь на улицу, чтобы загнать «Ауди».

В течение следующих нескольких часов Пандора бросает смертоносные взгляды из окна, отделяющего стойку регистрации от мастерской, а я избегаю ходить там.

Мне нужно выбраться отсюда.

Я должен уйти от этой сумасшедшей суки.

Когда начинается обеденный перерыв, я выхожу через задний вход и обхожу здание, просто чтобы не проходить мимо нее, но только я выхожу из-за угла, как замечаю ее, сидящей на капоте моей машины.

– Ты собираешься игнорировать меня весь день, Ройал? – она скрещивает ноги, откидывается назад, оставляя отпечатки своих ладоней на гоночных полосках. На ее зубах размазана красная помада, а волосы так сильно стянуты, что уголки глаз приподняты вверх.

– Слезь с моей машины.

Пандора смеется и соскальзывает вниз.

– Да, сэр. Как скажете.

Она проводит пальцем вниз по кнопкам моей рабочей рубашки и кружит позади меня, когда я вставляю ключ в дверь со стороны водителя.

– Кстати, эта штука хорошо выглядит, – произносит она. – Никогда не находила возможности сказать тебе об этом, – я сажусь внутрь, намереваясь закрыть дверь, но встречаю сопротивление.

– Отпусти, Пандора, – рычу я.

– Ты все еще злишься из-за произошедшего на прошлой неделе? – ее губы растягиваются в ухмылке. – Боже, отпусти это.

– Ты спрашиваешь, не злюсь ли я, что ты сказала моей девушке, что я был насильником? – смотря на нее, я прищуриваю глаза из-за ослепляющего полуденного солнца. – Ты что, умственно отсталая, Пандора?

– Я предполагала, что она знает, – невинно произносит она, отшучиваясь. – Я имею в виду, разве ты не должен рассказывать об этом женщинам, прежде чем трахнуть их?

Юридически. Да. И это, видимо, Пандора знала. Но с Деми все было по-другому. Мне нужно было, чтобы она выслушала меня. Чтобы она окончательно не возненавидела меня, когда я скинул бы на нее эту бомбу.

– Да, ну, я больше не числюсь преступником, – нужно восстановить свое имя даже несмотря на то, что мне насрать на мнение Пандоры.

– О, это уже официально?

– Запись стерта. Мой обвинитель, наконец, призналась, что солгала насчет всего этого.

– Дай угадаю – твоя богатая сучка заплатила ей?

– Перестань называть ее чертовой сучкой, Пандора. Ты ее не знаешь.

– Я знаю достаточно о ней, чтобы понимать, что она слишком хороша для тебя.

– Ты жалкая, – я качаю головой и завожу двигатель, выворачивая руль в обратную сторону. Она шагает назад, что, вероятно, умно с ее стороны, потому что я чувствую, что могу легко ее сбить и, вероятно, не очень расстроюсь по этому поводу.

– Что у нее есть, чего нет у меня? – Пандора пытается перекричать рычание мотора.

– Все, – раздраженно говорю я. – Гордость. Милосердие. Достоинство. Прекрасное сердце.

Пандора закатывает глаза и делает вид, что засовывает палец в горло.

– В конце концов, ты устанешь от ее консерватизма, ванили, скучной задницы, а потом приползешь назад, – Пандора скрещивает руки на груди.

– Ха. Никогда, – у меня выходит надменный смех. – Не надейся.

– Да, возможно, пришло время рассказать отцу обо всех причудливых штучках, которые ты сделал со мной в задней части мастерской. Ты знаешь, когда наклонял меня над бамперами и трахал всеми этими грязными, фаллоподобными инструментами, разбросанными по всей мастерской.

У меня скручивает живот.

Секс с Пандорой возглавляет список глупых поступков, которые я совершил в последние несколько лет. У нее были очень специфические вкусы и очень обильный аппетит. Девиз Пандоры гласил: «чем грязнее секс, тем лучше». И я всегда стремился угодить.

– Итак, ты шантажируешь меня? – я надеваю солнцезащитные очки и смотрю прямо перед собой, потому что взгляд на нее не даст ничего, кроме превращения моей крови в расплавленную лаву.

Я думаю, что пришло время.

– К твоему сведению, – говорю я. – Я ухожу и больше не вернусь.

– Куда, черт возьми, ты собираешься пойти?

– Куда бы ни захотел.

Я на протяжении многих лет жил по минимуму, экономя деньги. И, честно говоря, я даже не знаю, что меня спасало все это время. Я обходился малым, и у меня никогда не было ничего стоящего, чтобы тратить на это большие суммы.

– Ты останешься, – говорит она. – Вернешься. Ты не посмеешь оставить папу вот так. Ты же знаешь, что мы отстаем по срокам на три недели.

– Скажи Роду, что мне жаль. Я позвоню ему и объясню все позже, – я убираю ногу с тормоза и сдаю назад, оглядываясь через плечо.

Слыша мягкий хруст и скрежет гравия под шинами, я чувствую себя свободным.

– Куда ты уезжаешь? – кричит Пандора, как будто это ее чертово дело.

Я в последний раз игнорирую ее, останавливаясь на секунду, чтобы расстегнуть свою рабочую рубашку и выбросить ее в окно, а затем уезжаю из Саут-Форка в последний раз.

Без определенной цели я катаюсь в течение часа или двух. Главным образом по проселочным дорогам, и поэтому я могу вдаваться в глубокие размышления. Через некоторое время я звоню Деми и говорю ей, что еду навестить ее. Она кажется удивленной, но не задает вопросов.

Сейчас я собираюсь забрать свою женщину, которую люблю, на обеденный перерыв. А после этого собираюсь заняться получением предварительного юридического образования, и, возможно, когда-нибудь я поступлю в юридическую школу и стану адвокатом, как всегда и хотел.

Только я не буду следовать по стопам прокурора Роузвуда.

Я буду защитником.

Потому что хороших осталось единицы, и их не часто встретишь, и, может быть, просто может быть, когда-нибудь я смогу спасти невинного человека от семилетнего ада, который испытал сам.

Глава 47

Деми

Два месяца спустя

Корзина для продуктов свисает с моей руки, впиваясь в кожу. Мне нужно было взять тележку, но я приехала сюда, чтобы захватить скрепки и некоторые ингредиенты на сегодняшний ужин. Ройал попросил лазанью. Не в замороженном виде. По рецепту Блисс.

Таким образом, сегодня вечером он ее получит. Лазанью. Салат. Хлебные палочки.

Но, конечно же, когда я заблудилась, пытаясь найти рикотту, то случайно наткнулась на его любимое печенье, и йогурт, и те маленькие засахаренные цукаты с изюмом, которые он любит.

Боже, он как ребенок.

Вот почему я редко беру его с собой в магазин. Он загружает нашу тележку всем, чем не попадя, и считает, что это весело.

И иногда это так.

Две недели назад он положил в тележку банку с маринованными свиными ногами, и я не видела ее, пока мы не подошли к кассе.

Сейчас я стою в очереди четвертая по счету, и у первой дамы переполненная тележка. Вполне уверена, что всем содержимым она смогла бы накормить маленькую страну.

Два других места занимают две пожилые леди в вязанных платках поверх седых коротких завитков. Одна дама носит подходящие друг другу бирюзовые серьги и кольца, а у другой губы накрашены помадой яркого малинового цвета.

Они, в основном, смеются и шепчутся. Через минуту выражение их лиц становится серьезным. Предполагаю, что их разговор принял более серьезный оборот.

– Это так грустно, Бетти, – говорит дама Малиновые Губки, касаясь руки подруги. – Все те люди, их пенсии... Пуф. Исчезло.

– Боже мой, я даже представить не могу, – говорит Бетти, ее голос выражает соболезнование. – Я живу за счет пансионата «Вергилия», но этот мальчик, половина города передала свои деньги этому человеку, чтобы он управлял ими.

– И все считали их сказочными богачами. Я просто знала, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой, – Малиновые Губки щелкает языком. – Я не знаю, что они собираются делать сейчас. Они слишком стары, чтобы все заново начинать.

Бетти перекрещивается.

– Теперь они в Божьих руках.

– Я слышала, что многие из людей ищут хорошего адвоката. Они собираются подать иск в суд на всеми любимого молодого человека, – говорит дама Малиновые Губки. Ее нарисованные брови взлетаю вверх, и она выглядит как рассерженная учительница.

Я тут я начинаю понимать.

– Извините, – перебиваю я, потому что не могу больше терпеть, и приступ боли, возникшей у меня в животе, дает ощущение, что мне нужно это подтвердить. – Не возражаете, если я спрошу, о ком вы разговариваете?

Бетти оглядывается на меня, сглатывает и наклоняется ближе.

– Этот молодой человек – Брукс Эбботт с «Эбботт Финанс».

Мое сердце замирает, а во рту все пересыхает.

– Ты его знаешь? – спрашивает она. – Он твоего возраста. Не очень взрослый.

Я проглатываю ком в горле и киваю.

– Да, я знаю его, – говорю я. – Что он сделал? В точности?

Малиновые Губки наклоняется ко мне, рукой опираясь на плечо Бетти.

– У него была какая-то финансовая пирамида.

– О, Боже мой, – я почти бросаю свою корзину с продуктами, когда мои руки опускаются. Кредитные карты. Постоянное перемещение денег. Секретность. Он постоянно покупал и продавал разные вещи. У него никогда не было реальных денег.

– Сотни миллионов долларов. Все пропало, – Бетти качает головой. – Можешь себе представить?

– Как они узнали об этом? – спрашиваю я.

– По-видимому, он попал в ужасную аварию пару месяцев назад, – говорит леди с малиновой помадой. – Пока он поправлялся, его бухгалтер и партнеры просматривали записи, и цифры просто не сходились. Именно тогда они поняли, чем он на самом деле занимался.

– Вы знаете кого-нибудь из этих людей? – спрашиваю я.

Бетти кивает.

– Да, мы знаем большинство из них. А что?

– Если они еще не наняли адвоката, скажите им, что Роберт и Дерек Роузвуды из «Роузвуд и Роузвуд» являются двумя лучшими прокурорами штата. И вы не слышали это от меня, но у меня есть сведения, что у Брукса имеется значительный трастовый фонд, который станет активным через несколько лет. Он не покроет все, что они потеряли, но это поможет.

Очередь движется вперед, и первая дама толкает свою огромную тележку с упакованными продуктами к входной двери. Малиновые Губки кладет свою корзину на движущийся прилавок и обменивается приятной улыбкой с Бетти.

– Ну, солнышко, мы обязательно передадим сообщение, – говорит Бетти. – Ты можешь на это рассчитывать.

Глава 48

Ройал

– Они хотят заморозить все его активы, – губы Деми двигаются очень быстро, когда она выгружает продукты. Шкафы открываются и хлопают. Стеклянные банки с приправами гремят, когда она дергает дверцу холодильника на себя. Она в бешенстве, на взводе. – Все это время он управлял чертовой пирамидой. Ройал, он обманул не только меня, он обманул более половины населения Рикстон Фоллс.

Я закрываю учебник по Конституционному уголовному праву и встаю, чтобы помочь ей с остальными продуктами.

– И ты удивлена, почему? – я достаю печенье из сумки и открываю пакетик. – Спасибо, детка.

Она хлопает меня по руке.

– Подожди, пока мы не поедим, пожалуйста.

Деми хмурится, и на мгновение выглядит точно так же, как Блисс, и я ухмыляюсь.

– Ты сейчас похожа на свою мать.

Она закатывает глаза.

– Хорошо. Тогда, может, и моя лазанья будет такой же, как у нее.

– Я уверен, что в любом случае это будет вкусно.

– Как прошел день в колледже? – она достает из кладовой большую кастрюлю и выкладывает ингредиенты вдоль островка нашей небольшой квартиры. Здесь скромно и необычно, и это правильный размер квартиры для двух человек.

Мне бы не хотелось ничего больше, чем купить когда-нибудь дом для Деми, но сейчас я обучаюсь в колледже, а она заменяет преподавателя, поэтому работает не на полную ставку.

Однако, она не жалуется. Ни разу. И это я люблю в ней. Женщина моей мечты довольна тем, что просто находится рядом со мной.

Сейчас это говорит о многом.

Деми Роузвуд – хранитель, но я это уже знал. И я планирую сохранить ее. Навсегда.

Она вручает мне банку с томатным соусом, чтобы я открыл ее, и я с удовольствием кручу ее, прежде чем отдать ее обратно.

– Ты знаешь, – говорит она, – я тут размышляла по дороге домой.

– Хмм, да? – я дразню ее.

Она игриво толкает меня в плечо.

– Нет, я думала о том кольце.

Убранное в сейф в банке, безупречное обручальное кольцо Деми с пятью каратами. Согласно оценке оно стоит около ста тысяч, и мы надеялись использовать эти деньги для первоначального взноса за дом.

В то время это казалось оправданным. Брукс подставил ее, и ее отец все еще работает над мошенничеством с кредитными картами. Но у Деми всегда были некоторые сомнения.

– Вероятно, он купил это кольцо за чужие деньги, – говорит Деми. – Деньги он украл у хороших людей, живущих в Рикстон Фоллс, которые ему доверяли.

– Да. Я уверен в этом.

– Я хочу продать его и положить деньги на их счета. Это вряд ли покроет ущерб, нанесенный Бруксом, но это лучше, чем ничего. У нас есть остальная часть нашей жизни, чтобы спасти нашу пенсию, а они этого не смогут сделать.

– Это здорово, Деми, – я прочищаю горло и обнимаю ее за плечи. Она отлично подходит мне. – Я полностью согласен. Это правильный поступок.

Стук в нашу дверь в шесть часов сигнализирует о том, что наши гости прибыли.

– Я открою, – говорю я.

– Ройал! – Хейвен прыгает в мои объятия прежде, чем я успеваю открыть дверь полностью. Она обнимает меня за шею, повиснув на мне, и я поднимаю ее и отношу на кухню.

– Привет, мужик, – Дерек похлопывает меня по спине и улыбается.

Мы наверстываем упущенное последние пару месяцев. Знакомимся друг с другом снова. Оказывается, узы дружбы не так легко разорвать, как я думал. Иногда, когда мы тусуемся, возникает чувство, что мы никогда не расставались на такое продолжительное время. Это похоже на то, что кто-то поместил закладку между нами, которую мы убрали и продолжили с того момента, где остановились.

Деми говорит, что это мера истинной любви, а также настоящей дружбы. Я не могу не согласиться.

– Тетя Деми делает лазанью бабушки, – я сажаю Хейвен во главе кухонного стола, где ей нравится сидеть, потому что она любит быть в центре внимания.

– Привет, тетя Деми, – Хейвен поворачивается к ней.

– Привет, детка, – говорит Деми, поджаривая итальянскую колбасу на плите. – Я подойду для поцелуев через минуту, хорошо?

– Ладно! – Хейвен качает ногами под стулом.

– Это что, панда на твоей кофточке? – спрашиваю я.

Ее лицо озаряется, и она улыбается.

– Ты же знаешь, что я люблю панд. Это мои любимые животные, – я сказал ей это в прошлый раз, когда видел ее. На самом деле у меня нет любимого животного, но, похоже, это заставило ее улыбнуться.

– Я помню, Ройал, – говорит она.

– Она хотела надеть это для тебя, – говорит Дерек. – По-видимому, она почему-то очень тебя любит.

– А кто бы не любил? – я подмигиваю.

– Нужна помощь, Дем? – предлагает Дерек.

– Нет, нет. Вы можете пойти в гостиную и пообщаться, если хотите. Хейвен, ты не хочешь помочь мне сделать лазанью бабушки? – Деми поднимает деревянную лопатку и показывает ее племяннице. – У меня есть маленький передник, как раз твоего размера… И мне как раз нужна тонна помощи…

Хейвен смотрит на Деми, потом на Дерека и, наконец, на меня.

– Нет, спасибо, тетя Деми. Я буду играть с Ройалом. Он любит играть в «Лего» и собирать со мной пазлы, – Хейвен смотрит на меня своими большими синими глазами. Они такие же как у Деми. И если нам повезет, может быть, когда-нибудь у нас будет маленькая девочка с тем же самым взглядом.

– Ауч, – смеется Дерек.

– Это здорово, правда здорово, – говорит Деми, поднимая руки вверх. – Я поняла. С Ройалом веселей. Я скучная. Я только крашу тебя и заплетаю волосы, но это здорово. Все, что угодно.

Хейвен спрыгивает со стула и подходит ко мне, протягивая руку к моей и хватаясь за нее.

– Пойдем, Ройал, – она ведет меня в гостиную, направляясь прямиком к коробке с «Лего», задвинутой за диван. Хейвен оставалась с нами пару недель назад, пока Дерек развлекал нового клиента. Деми настояла на том, чтобы взять Хейвен в «Таргет» и купить все, что та захочет, и она выбрала «Лего» с пиратами. – Давай играть.

По крайней мере, она не выбрала Барби. Я бы никогда не отвязался от насмешек Дерека, если бы сидел на полу, одевая Кена.

Через час мы вчетвером сидим за кухонным столом, наслаждаясь обедом Деми, который в точь-точь такой же вкусный, как у Блисс, и Хейвен рассказывает мне все о ее новом дошкольном учителе.

– Они отпустили ее на три дня, – говорит Дерек. – Она самый умный ребенок в своем классе.

– Меня это не удивляет, – говорит Деми. – Она Роузвуд. Способность учится у нее в ДНК.

– Кстати, об умных Роузвудах, – говорит Дерек. – Ты знала, что через несколько месяцев приезжает Далила? Она едет на какую-то свадьбу в апреле к одному из своих старых друзей из средней школы.

– Да, но мы собирались побывать в Чикаго в ближайшее время и навестить ее, – Деми протягивает Хейвен салфетку.

– Дай знать, когда поедете. Я тоже поеду, – говорит Дерек. – Если это не выпадет на выходные с Хейвен. Она плохо переносит самолеты.

– Представь это. Хейвен Роузвуд не может усидеть спокойно на месте дольше часа. Меня это не удивляет, – смеется Деми.

– Как продвигается твоя предварительная программа? – Дерек обращает свое внимание на меня.

– Довольно хорошо. Всего несколько недель в семестр, но пока все хорошо. Я действительно погружен в программу. Определенно чувствую, что это мое призвание, – я киваю, когда беру еще один кусочек и жую.

– Колледж Аллейндейл имеет одну из лучших юридических программ в штате, – говорит Дерек. – Хороший выбор.

Не то чтобы у меня было много вариантов, но я согласен. Это один из лучших колледжей, и мне он здорово подходит.

– Не уверен, в какую юридическую школу я пойду, – говорю я. – Я имею в виду, что у меня есть несколько идей, но многое будет зависеть от того, где к тому времени будет работать Деми.

– Естественно, – говорит Дерек. – Если тебе понадобится рекомендательное письмо, дай мне знать. И ты знаешь, что для тебя есть место в фирме, как только ты выпустишься.

– Я ценю это, – говорю я. – Спасибо.

После ужина мы с Хейвен собираем на кофейном столике в гостиной пазл, состоящий из пятидесяти частей, и потом Дерек помогает все убрать. После того, как они уходят, Деми и я сворачиваемся на диване и пытаемся решить, какой фильм на DVD мы будем смотреть, чтобы наверстать упущенное.

– Как там Мисти? – спрашивает Деми, когда мы просматриваем диски. – Ты слышал от нее что-нибудь в последнее время?

Я тяжело вздыхаю и провожу рукой по своим волосам. С тех пор, как Мисти отказалась от своего обвинения, Деми поощряла меня простить ее. Она сказала, что мне нужно сделать это для себя, и прощение не будет означать, что она поступила правильно. Это всего лишь способ освободиться от гнева, освободиться от всего этого.

Сейчас, когда я больше не числюсь в списках преступников и Мисти больше не считается моей жертвой, мне по закону разрешено находиться в ее присутствии.

– Мона сказала, что она на каком-то стационарном лечении, – говорю я. – Она будет отбывать наказание, как только ее выпишут.

– Возможно, тебе стоит поговорить с ней в скором времени. Держу пари, она напугана.

И должна быть. Тюрьма не шутка. И это место не для мягких или слабых.

Я выдыхаю, и Деми кладет голову мне под подбородок.

– Я знаю, что это не хороший способ провести время, – говорит она. – Но я думаю, тебе станет лучше, когда все это закончится. И, впоследствии, ей тоже. Из этого получится только хорошее.

– Да, – я целую ее в лоб. – Ты права. Я скоро навещу ее. Дам ей немного поощрения.

– Ты хороший старший брат, даже если ты так не думаешь, – шепчет она.

Я выхватываю пульт из ее рук и выбираю эпизод «Ходячих мертвецов».

– Эй! – вскрикивает Деми и пытается забрать его обратно. – Я думала, мы сегодня смотрим «Скандал». Я хотела кое-что… сексуальное.

– Оу. У тебя сегодня настроение для чего-то сексуального? – я встаю, переворачиваю ее на спину и взбираюсь на нее сверху. Пододвинув ее под себя, я прижимаюсь губами к ее губам, чувствуя, как она отвечает мне. – К черту телевизор.

Я сползаю с нее и поднимаю Деми с дивана, поглаживая руками по ее бедрам и заднице, прежде чем поднять на руки. Я отношу ее в нашу спальню, и ногтями она впивается в кожу моей головы, когда целует меня в шею.

Пусть это продолжается до конца моей жизни, и я буду самым счастливым человеком в мире. Мы могли бы переживать такие маленькие моменты снова и снова, как в День сурка, и я бы ни разу не пожаловался.

Когда я кладу Деми на нашу кровать, кровать, которую мы разделяем, кровать, которую мы собирали вместе в какой-то субботний день несколько недель назад, я наполнен только теплом и непримиримой, непоколебимой любовью к Деми Роузвуд.

Я смотрю в ее великолепные голубые глаза и вдыхаю ее мягкий запах, который заполняет электрическое пространство между нами. Наша любовь так же жива и живет, как и прежде.

Я поднимаюсь над ней, она прижимает голову к подушке и дергает за край рубашки, и я с абсолютной уверенностью могу сказать, что никогда не устану заниматься любовью с этой женщиной.

Никогда.

Независимо от того, сколько времени пройдет, я никогда не устану.

Я никогда не буду считать ее, как нечто само собой разумеющееся.

И, пока мы живы, я ни за что не стану подвергать риску наше счастье.