Текст книги "Вторая мировая война. В одном томе"

Автор книги: Уинстон Спенсер-Черчилль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 169 страниц) [доступный отрывок для чтения: 60 страниц]

Глава 5
Американские эсминцы и вест-индские базы

15 мая 1940 года в первой телеграмме, направленной президенту после того, как я стал премьер-министром, я просил его «одолжить нам 40–50 старых эсминцев для того, чтобы заполнить брешь между тем, что мы имеем в наличии в настоящее время, и новым крупным строительством, предпринятым нами в самом начале войны. К этому времени в будущем году мы будем иметь их в большом количестве, но до этого, если Италия выступит против нас, имея еще 100 подводных лодок, наше напряжение может дойти до предела».

Я вновь возвратился к этому вопросу в моей телеграмме от 11 июня после того, как Италия объявила нам войну.

«Ничто не будет для нас столь важно, как иметь 30–40 старых эсминцев, которые вы уже переконструировали. Мы сможем быстро оснастить их нашими локаторами… Следующие шесть месяцев будут иметь для нас жизненно важное значение».

В конце июля, когда мы остались в одиночестве и были уже втянуты в роковую воздушную битву с перспективой неизбежного вторжения, я возобновил свою просьбу.

По мере развития этой дискуссии становилось очевидным, что посланные мною в июне телеграммы, в которых подробно излагались возможные тяжелые последствия для Соединенных Штатов в результате успешного вторжения на Британские острова и их завоевания, сыграли немаловажную роль в высших американских кругах. Вашингтон потребовал от нас заверений в том, что английский флот ни при каких обстоятельствах не будет передан немцам. Мы были готовы дать это обязательство в самой торжественной форме. Нам это ничего не стоило, поскольку мы были готовы умереть.

* * *

В тот период мы имели в Вашингтоне исключительно одаренного и влиятельного посла. Я знал Филиппа Керра, который теперь стал маркизом Лотианом, еще во времена Ллойд Джорджа в 1919 году и ранее, и мы часто и сильно расходились во взглядах в период от Версаля до Мюнхена и позже. По мере того как напряжение развертывавшихся событий нарастало, Лотиан не только обнаружил самое широкое понимание положения, но и умел глубоко проникать в суть дела. Он много размышлял о серьезном значении посланий, отправленных мной в период падения Франции президенту о возможной судьбе английского флота в случае вторжения в Англию и ее завоевания. Он вращался среди руководителей в Вашингтоне, которые не только были глубоко встревожены в силу симпатий к Англии и ее делу, но, естественно, еще в большей степени опасались за жизнь и судьбу Соединенных Штатов.

Лотиана встревожили последние слова моей речи в палате общин 4 июня, когда я заявил:

«Мы никогда не сдадимся, и даже если – хотя я не верю в это ни одной минуты – наш остров или значительная его часть будет захвачена, а население будет умирать от голода, наша заокеанская империя, вооруженная и обороняемая английским флотом, продолжит борьбу до тех пор, пока в час, предназначенный богом, Новый Свет со всей своей силой и мощью не выступит для спасения и освобождения Старого Света».

Он полагал, что эти слова должны были ободрить «тех, кто верил, что, если бы даже Великобритания погибла, ее флот все же сумел бы пересечь Атлантический океан и добраться до них». Читателю известно, что за кулисами я разговаривал другим языком. Я объяснил свою точку зрения в тот период министру иностранных дел и послу.

Премьер-министр – лорду Лотиану

9 июня 1940 года

Последние слова моей речи были адресованы, конечно, в первую очередь Германии и Италии, которым в данный момент противна уже одна мысль о войне между континентами, и притом войне длительной; кроме того, я имел в виду также и доминионы, опекунами которых мы являемся. Тем не менее я всегда учитывал и то, что Вы всегда имеете в виду, и не раз упоминал об этом в различных телеграммах президенту, а также Маккензи Кингу [70] 70
  Премьер-министр Канады.


[Закрыть] . Если бы Великобритания пала в результате вторжения, то прогерманское правительство могло бы добиться от Германии гораздо более легких условий, выдав ей флот, что превратило бы Германию и Японию в хозяев Нового Света. Столь подлое действие никогда не было бы совершено нынешними советниками Его Величества; но если бы было сформировано какое-либо квислинговское правительство, оно именно так бы поступило, и пожалуй, оно не могло бы поступить иначе. Президент должен ясно осознать это. Вы должны говорить с ним в этом духе и, таким образом, рассеять беззаботное предположение Соединенных Штатов, что они сумеют в результате проводимой ими политики подобрать обломки Британской империи. Наоборот, они подвергаются страшному риску, что их могущество на море будет полностью сломлено. Более того, нацисты, безусловно, потребуют островов и морских баз, чтобы держать в страхе Соединенные Штаты. Если мы погибнем, то у Гитлера будут все шансы завоевать мир.

Надеюсь, что все вышеизложенное окажет помощь в Ваших переговорах.

Прошел почти целый месяц, прежде чем появились результаты. Затем прибыла обнадеживающая телеграмма от посла. Он сообщил (5–6 июля), что осведомленное общественное мнение в США стало наконец сознавать грозящую опасность полной потери английского флота, если бы ход войны повернулся против нас и если бы США продолжали сохранять нейтралитет.

Однако было бы чрезвычайно трудно убедить американское общественное мнение согласиться на передачу нам американских эсминцев, если оно не будет уверено в том, что в случае вступления США в войну английский флот или та его часть, которая к тому времени еще сохранится, пересечет после разгрома Великобритании Атлантический океан.

В Вашингтоне состоялся ряд подробных и тревожных консультаций, и в первую неделю августа мы получили через лорда Лотиана предложение о передаче нам 50 старых, но реконструированных американских эсминцев, находившихся в военно-морских доках на восточном побережье, в обмен на ряд баз на Вест-Индских островах, а также на Бермудских островах. Конечно, не могло быть никакого сравнения между внутренней ценностью этих устаревших и малоэффективных кораблей, с одной стороны, и громадной постоянной стратегической безопасностью, предоставляемой Соединенным Штатам в форме этих островных баз, – с другой. Однако угрожающее нам вторжение и значение фактора численности в проливах делали нашу потребность неотложной. Более того, стратегическая ценность этих островов имела значение лишь в случае действий против Соединенных Штатов. В прежние времена они могли представлять собой промежуточные этапы для нападения на Америку из Европы или Англии. В настоящее время, учитывая появление авиации, для безопасности американцев было еще важнее, чтобы эти острова находились в дружественных или в их собственных руках. Но дружественные руки могли утратить силы в результате судорожной битвы, начинавшейся ныне за Англию. Веря, как и всегда, в то, что существование Англии связано с существованием Соединенных Штатов, я и мои коллеги считали, что нахождение этих баз в руках американцев было бы явным преимуществом. Поэтому я не рассматривал этот вопрос с узко английской точки зрения.

Была еще одна более веская побудительная причина, нежели наша нужда в эсминцах или потребность американцев в базах. Передача Великобритании 50 американских военных кораблей была явно не нейтральным шагом со стороны Соединенных Штатов. С точки зрения всех исторических понятий это могло служить для германского правительства оправданием для того, чтобы объявить войну США. Президент считал, что не было опасности, а я полагал, что не было надежды так просто разрешить столь многочисленные трудности. Интересы и образ действий Гитлера побуждали его разбивать своих противников одного за другим. Он меньше всего стремился ввязаться в войну с Соединенными Штатами до того, как покончит с Англией. Тем не менее передача эсминцев Англии в августе 1940 года явилась событием, которое, безусловно, приблизило Соединенные Штаты к нам и к войне; этот шаг явился одним из первых в длинной цепи все менее и менее нейтральных действий в Атлантическом океане, оказавших нам исключительную услугу. Этот шаг свидетельствовал о переходе Соединенных Штатов из положения нейтральной к положению невоюющей стороны. Хотя Гитлер не мог позволить себе обижаться на подобную тактику, весь мир, как мы увидим ниже, понял значение этого события.

По всем этим причинам военный кабинет и парламент одобрили политику предоставления в аренду баз для того, чтобы получить эсминцы при условии, что мы сможем убедить власти Вест-Индских островов пойти на такую серьезную жертву ради империи. 6 августа Лотиан телеграфировал, что президент хочет получить срочный ответ относительно будущей судьбы нашего флота. Он хотел получить заверение в том, что в случае разгрома Великобритании английский флот не капитулирует и не будет потоплен, а будет продолжать борьбу за империю за океаном. Утверждалось, что этот довод окажет наибольшее влияние на конгресс при обсуждении вопроса об эсминцах. По его мнению, перспективы проведения закона о передаче эсминцев постепенно улучшались.

Президенту я послал следующую телеграмму:

15 августа 1940 года

Мне нет необходимости говорить Вам о том, насколько я благодарен за Ваши неутомимые усилия, направленные на оказание нам всевозможной помощи. Я уверен в том, что Вы пошлете нам все, что в Ваших силах, ибо Вы хорошо знаете, что цена каждого эсминца, который Вы можете уделить нам, может быть определена лишь в рубинах. Но нам нужны также торпедные катера, о которых Вы упоминали, и столько летающих лодок и винтовок, сколько Вы можете уделить нам. Около миллиона наших солдат ожидают винтовок.

Моральная ценность такой новой помощи со стороны Вашего правительства и народа в этот критический момент будет очень большой и будет ощущаться повсюду.

Мы можем пойти Вам навстречу по обоим пунктам, которые Вы считаете необходимыми, для оказания Вам поддержки в конгрессе и перед другими заинтересованными кругами, но я уверен, что Вы не поймете меня превратно, если я заявлю, что наша готовность поступить таким образом должна быть обусловлена нашей уверенностью в отсутствии каких бы то ни было задержек в передаче нам судов и летающих лодок. Что касается нашего заверения относительно судьбы английского флота, то я, конечно, готов повторить Вам то, что я заявил в парламенте 4 июня. Мы намерены бороться здесь до конца, и никто из нас никогда не купит мира ценой капитуляции или путем потопления нашего флота… Что касается военно-морских и военно-воздушных баз, то я вполне согласен с Вашими предложениями о сдаче их в аренду на 99 лет, что является для нас гораздо более легким делом, нежели метод покупки.

Еще раз, г-н президент, разрешите мне поблагодарить Вас за Вашу помощь и ободрение, которые для нас имеют столь большое значение.

Лотиан счел этот ответ превосходным и заявил, что теперь есть реальная возможность, что президент будет в состоянии предоставить 50 эсминцев без законодательства. В этом еще не было уверенности, но он полагал, что мы должны без промедления послать несколько команд английских эсминцев в Галифакс и на Бермудские острова. Если бы американские эсминцы были предоставлены, а английских команд для их переброски через Атлантику наготове не оказалось, то это произвело бы наихудшее впечатление в Америке. Более того, тот факт, что наши команды уже ожидают на месте, подчеркивал бы для конгресса неотложность дела.

На своей пресс-конференции 16 августа президент сделал следующее заявление:

«Правительство Соединенных Штатов ведет переговоры с правительством Британской империи о приобретении военно-морских и военно-воздушных баз для обороны Западного полушария и особенно Панамского канала. Правительство Соединенных Штатов ведет переговоры с канадским правительством относительно обороны Западного полушария».

Согласно сообщениям печати, президент заявил, что Соединенные Штаты готовы предоставить Великобритании что-либо взамен, но он не знает, что именно. Он неоднократно подчеркивал, что переговоры о военно-воздушных базах ни в какой мере не связаны с вопросом об эсминцах. Эсминцы, сказал он, не имеют отношения к проектируемым соглашениям.

Президент, которому всегда приходилось считаться с конгрессом и с военно-морскими властями Соединенных Штатов, был, конечно, вынужден во все большей степени представлять эту сделку своим соотечественникам как чрезвычайно выгодное дело, дающее Соединенным Штатам в эти грозные времена огромную степень безопасности взамен нескольких флотилий устаревших эсминцев. Это было совершенно верно, но такое заявление отнюдь не устраивало меня. Мысль о сдаче в аренду какой-либо части этих исторических территорий вызвала большое волнение среди членов парламента и в правительстве, и если бы весь этот вопрос был представлен англичанам как простая распродажа британских владений в обмен на 50 эсминцев, то это, безусловно, встретило бы сильнейшее сопротивление. Вот почему я старался объяснить эту сделку самыми высокими побуждениями, на что я имел полное право, поскольку она, по существу, выражала и поддерживала прочные общие интересы стран английского языка.

С согласия президента 20 августа я рассказал об этом в парламенте.

Бывший военный моряк – президенту

22 августа 1940 года

Я весьма благодарен Вам за все, что Вы делаете для нас. Я не намеревался заключить с Вами какой-либо контракт, соглашение или сделку, связанную с продажей. Дело заключается в том, что наш кабинет вынес решение предложить Вам военно-морские и военно-воздушные базы у Атлантического побережья совершенно независимо от вопроса об эсминцах или какой-либо другой помощи. С нашей точки зрения, мы являемся двумя друзьями, помогающими друг другу в минуту опасности всем, чем они могут. Вот почему мы хотим предоставить Вам вышеуказанные возможности, не требуя ничего взамен; и если бы даже Вы сочли завтра невозможным для себя передать нам эсминцы и прочее, то наше предложение все же сохранит свою силу, ибо мы рассматриваем его как сделанное в общих интересах… В то же время мы полностью доверяем Вашему суждению и чувствам народа Соединенных Штатов в отношении оказания нам помощи вооружением и т. д. в меру Ваших сил и возможностей. Мы несем значительные потери в торговых судах на северо-западных подступах, которые являются сейчас нашей единственной линией регулярных коммуникаций, связывающих нас с океанами, и Ваши 50 эсминцев, если бы они немедленно прибыли, явились бы для нас драгоценной помощью.

После этого Лотиан телеграфировал, что конституционные условия делают для президента «совершенно невозможным» передачу эсминцев в качестве великодушного подарка. Они могут быть даны лишь в обмен на что-либо. В соответствии с существующим законодательством ни начальник штаба, ни комиссия по установлению тактических свойств кораблей военно-морского флота не могут удостоверить, что корабли не являются существенно необходимыми для национальной обороны, а без этого передача их может быть законной лишь в обмен на что-либо определенное, что, по мнению комиссии и морского штаба, усилит безопасность Соединенных Штатов.

Премьер-министр – генералу Исмею

27 августа 1940 года

Отчет лорда Лотиана о просьбе президента Рузвельта следует теперь написать в первом лице в случае, если от нас потребуется публичная декларация.

Представьте мне проект в этом духе с тем, чтобы я смог продиктовать телеграмму. Проект должен быть у меня сегодня утром.

27 августа 1940 года

Правительство Его Величества делает президенту Соединенных Штатов следующее предложение.

Руководствуясь чувствами дружбы и доброй воли, мы готовы немедленно встретиться с Вашими представителями для того, чтобы рассмотреть вопрос о предоставлении в аренду сроком на 99 лет территорий для создания на них военно-морских и военно-воздушных баз в следующих пунктах: Ньюфаундленд, Бермудские острова, Багамские острова, Ямайка и др.

Детали должны быть урегулированы позже…

В то же самое время я предложил для опубликования нижеследующий текст телеграммы, которую президент мог бы направить мне для того, чтобы добиться желательного ему заверения:

«Согласно имеющимся сообщениям, премьер-министр Великобритании заявил 4 июня 1940 года в парламенте, что если бы в ходе нынешней войны, в которой участвуют Великобритания и английские колонии, воды, омывающие Британские острова, больше уже нельзя было бы оборонять английскими военными кораблями, английский флот ни в коем случае не был бы ни сдан, ни потоплен, а был бы направлен за океан для защиты других частей империи. Правительство Соединенных Штатов настоящим почтительнейше запрашивает о том, является ли вышеприведенное заявление твердой политической линией английского правительства».

Президент согласился с этим текстом, и я направил ему приводимый ниже согласованный заранее ответ:

«Вы спрашиваете меня, г-н президент, является ли “твердой политической линией правительства Его Величества” мое заявление в парламенте от 4 июня 1940 года относительно того, что Великобритания никогда не выдаст и не потопит свой флот. Это, безусловно, так».

Таким образом, все было благоприятно разрешено, и 5 сентября я в сдержанных выражениях уведомил палату общин об этом и получил ее согласие, а по существу и общую поддержку.

Так мы получили 50 американских эсминцев. Мы предоставили Соединенным Штатам в аренду на 99 лет военно-воздушные и военно-морские базы в Вест-Индии и на Ньюфаундленде. И наконец, я повторил свое заявление в форме заверения президенту, что английский флот не будет потоплен и не будет выдан. Все это я рассматривал как параллельные шаги и жесты доброй воли, осуществленные с учетом их достоинства, а не как сделку коммерческого характера. Президент счел более приемлемым представить их конгрессу как нечто целое. Никто из нас не противоречил друг другу, и обе страны были удовлетворены. Последствия этого для Европы оказались огромными.

Глава 6
Египет и Средний Восток (июнь – июль – август 1940 г.)

После того как Франция вышла из войны, а Великобритания начала борьбу за свое существование, Муссолини вполне мог думать, что близок момент осуществления его мечты о господстве на Средиземном море и восстановлении прежней Римской империи. Освобожденный от какой бы то ни было необходимости быть настороже в отношении французов в Тунисе, он мог в еще большей степени увеличить свою многочисленную армию, которую он подготавливал для вторжения в Египет. Взоры всего мира были прикованы к судьбе Британского острова, к сосредоточившимся для вторжения германским армиям и к драме борьбы за господство в воздухе. Этому, конечно, мы уделяли свое основное внимание. Во многих странах полагали, что мы почти задыхаемся. Наша уверенная и решительная позиция вызывала восхищение наших друзей, но им казалось, что нам не на что было опираться. Тем не менее военный кабинет был полон решимости оборонять Египет против кого бы то ни было с использованием любых ресурсов, которые могли быть выделены в обстановке той решающей борьбы, которая происходила дома. Положение стало еще труднее, когда военно-морское министерство заявило, что оно не может проводить военные транспорты через Средиземное море из-за наличия воздушной угрозы. Все должно было отправляться вокруг мыса Доброй Надежды. Таким образом, мы легко могли бы ослабить силы в битве за Англию и не оказать помощи сражению за Египет. Странно, что в этот момент каждый, кого это касалось, был спокоен и бодр. Но теперь, когда пишешь эти строки, они вызывают дрожь.

* * *

Когда Италия объявила 10 июня 1940 года войну, английская разведка оценивала – и мы знаем теперь, что этот расчет был верен, – общую численность итальянских войск в прибрежных провинциях Северной Африки в 215 тысяч человек, не считая гарнизонов в Абиссинии, Эритрее и Сомали. Они были расположены в следующих пунктах: в Триполитании – шесть регулярных и две территориальные дивизии; в Киренаике – две регулярные и две территориальные дивизии, помимо пограничных войск численностью в три дивизии; всего 15 дивизий. Британские силы в Египте состояли из 7-й бронетанковой дивизии, двух третей индийской 4-й дивизии, одной трети новозеландской дивизии, а также 14 английских батальонов и двух артиллерийских полков, не сведенных в соединения. Общая численность всех этих сил достигала примерно 50 тысяч человек. Эти войска должны были одновременно обеспечивать как защиту западной границы, так и внутреннюю безопасность Египта. Поэтому наши шансы на поле боя против итальянцев были весьма неравны, а кроме того, итальянцы имели также значительно больше самолетов.

В течение июля и августа итальянцы проявляли активность во многих пунктах. Существовала угроза продвижения из Кассалы к Белому Нилу на запад в направлении Хартума. Тревога распространилась в Кении в результате опасения того, что итальянские экспедиционные войска двигаются в 400 милях южнее от Абиссинии в направлении к реке Тана и Найроби. Значительные итальянские вооруженные силы продвигались в Британское Сомали. Однако все эти беспокойства были незначительными по сравнению с тревогой, вызванной возможностью итальянского вторжения в Египет, которое явно готовилось в крупных масштабах. В течение последнего времени Муссолини непрерывно передвигал свои силы на востоке к Египту. Еще до войны была построена превосходная дорога вдоль побережья, начиная от главной базы в Триполи, через Триполитанию, Киренаику и Ливию к египетской границе. По этой дороге в течение многих месяцев подряд шел все возрастающий поток военных перевозок. Постепенно создавались и пополнялись крупные склады в Бенгази, Дерне, Тобруке, Бардии и Саллуме. Протяженность этой дороги превышала тысячу миль, причем все эти многочисленные итальянские гарнизоны и склады снабжения располагались вдоль нее, как бусы на нитке.

В конечном пункте этой дороги близ египетской границы терпеливо собиралась и формировалась итальянская армия численностью 70–80 тысяч человек, оснащенная значительным количеством современного вооружения. Перед глазами этой армии сверкал приз – Египет. Позади нее тянулась длинная дорога к Триполи, а затем было лишь море. Если бы эти силы, которые формировались в течение ряда лет по частям, неделя за неделей, могли непрерывно продвигаться на восток, опрокидывая на пути всех, кто попытается оказать им сопротивление, их судьба была бы блестящей. Если бы они завоевали плодородные районы дельты Нила, то рассеялись бы все их заботы о тяжелом обратном пути. С другой стороны, в случае неудачи лишь немногие добрались бы до дому. В действующей армии и в ряде крупных пунктов снабжения вдоль всего побережья к осени насчитывалось по крайней мере 300 тысяч итальянцев, которые могли даже при отсутствии помех отступать на запад вдоль дороги лишь постепенно или по частям. Для этого им потребовалось бы несколько месяцев. И если бы сражение на египетской границе было проиграно, фронт армии был прорван и времени у них оказалось недостаточно, все они были бы обречены на смерть или захвачены в плен. Однако в июле 1940 года не было ясно, кто выиграет сражение.

Нашей передовой оборонительной позицией в тот момент был конечный пункт железной дороги Мерса-Матрух. На запад к Сиди-Баррани шло хорошее шоссе, но за ним вплоть до границы и Саллума не было никакой дороги, способной питать в течение сколько-нибудь продолжительного времени более или менее значительные силы, стоящие на границе. Из некоторых наших самых лучших регулярных войск была сформирована небольшая механизированная группа прикрытия, состоявшая из 7-го гусарского (легкого танкового) полка, 11-го гусарского полка (бронемашин) и двух моторизованных батальонов 60-го пехотного полка и стрелковой бригады с двумя полками моторизованной королевской конной артиллерии. Тотчас же после возникновения войны был отдан приказ о нападений на итальянские пограничные посты. Соответственно с этим в течение двадцати четырех часов части 11-го гусарского полка пересекли границу, захватили врасплох итальянцев, ничего еще не знавших об объявлении войны, и взяли их в плен.

Следующей ночью, 12 июня, эта успешная операция была повторена, а 14 июня части 7-го гусарского полка совместно с одной ротой 60-го пехотного полка захватили пограничные форты в Капуццо и Маддалене, взяв при этом в плен 220 итальянцев. 16 июня они проникли на еще большую глубину, уничтожили 12 танков, перехватили конвой на шоссе Тобрук – Бардия и захватили в плен генерала.

В ходе этих небольших по масштабу, но весьма оживленных военных действий наши войска чувствовали, что преимущество на их стороне, и вскоре начали считать себя хозяевами Пустыни. До столкновения с крупными формированиями или укрепленными постами они могли двигаться в любом направлении, собирая трофеи в результате ожесточенных стычек.

С запада прибывало все большее число неприятельских войск, и к середине июля противник восстановил свою линию фронта, подбросив две дивизии и часть подразделений двух других дивизий. В начале августа наши части прикрытия были усилены группой поддержки 7-й бронетанковой дивизии, включавшей батальон 3-го Колдстримского гвардейского полка, 1-й батальон 60-го пехотного полка, 2-ю пехотную бригаду, 11-й гусарский полк, одну роту 6-го королевского танкового батальона, две механизированные батареи королевского конноартиллерийского полка, одна из которых была противотанковой. Эта небольшая группа войск, расположенная на 60-мильном фронте, продолжала со все возрастающей силой тревожить противника.

Согласно опубликованным итальянцами данным, за первые три месяца войны их потери составили около 3,5 тысячи человек, из которых 700 человек были взяты в плен. Наши собственные потери едва превышали 150 человек. Таким образом, первая фаза войны, которую объявила Британской империи Италия, оказалась для нас благоприятной.

* * *

Верховное командование на Среднем Востоке, возглавляемое генералом Уэйвеллом, предложило ожидать удара итальянского наступления близ укрепленной позиции Мерса-Матрух. Это казалось единственно возможным выходом, пока нам не удастся сформировать армию. Исходя из этого, я выдвинул следующие задачи. Прежде всего собрать возможно более крупные силы для того, чтобы противопоставить их итальянским захватчикам. Для этой цели оказалось необходимым пойти на риск во многих других районах. С болью в сердце я наблюдал за рассредоточением сил, к чему военные власти проявляли терпимое отношение. Хартум и Голубой Нил, безусловно, требовали укрепления на случай удара с итало-абиссинской границы, но какой был смысл держать без дела в Кении 25 тысяч человек, включая южноафриканскую бригаду и две бригады прекрасных западноафриканских войск? Мне удалось достичь кое-чего, но лишь после продолжительной и упорной борьбы против непрерывно выдвигавшегося избитого аргумента о необходимости обеспечения безопасности повсюду.

Я приложил все старания к тому, чтобы получить войска из Сингапура и добиться перевода прибывшей туда австралийской дивизии сначала в Индию для обучения и подготовки, а затем в Западную Пустыню. Вторая моя забота состояла в том, чтобы развернуть достаточно сил против слабых итальянцев и против серьезной угрозы с воздуха, за свободу плавания по Средиземному морю, с тем чтобы сделать Мальту неприступной. Самым важным мне казалось направлять военные транспорты, особенно с танками и орудиями, через Средиземное море, а не вокруг мыса Доброй Надежды. Эта цель, казалось мне, оправдывала многие рискованные предприятия. Послать дивизию из Англии в Египет вокруг мыса Доброй Надежды значило наверняка лишить ее на три месяца возможности сражаться где бы то ни было; но это были драгоценные месяцы, и в нашем распоряжении было очень мало дивизий. Наконец, наш остров находился теперь под прямой угрозой вторжения. До какой степени мы могли позволить себе обезоруживать собственный дом и цитадель ради Среднего Востока?

* * *

В июле 1940 года я начал, как это видно из телеграммы и записей, все больше и больше беспокоиться за Восток. Длинная прибрежная дорога не выходила у меня из головы. Снова и снова я возвращался к мысли о необходимости перерезать ее путем высадки с моря мощных сил. Конечно, в этот период мы не располагали надлежащими танкодесантными судами. Все же было бы возможно импровизировать необходимое оборудование для подобных операций. Осуществление этой операции наряду с ожесточенными боями могло бы вызвать значительное отвлечение войск противника с фронта.

Военный министр Иден сообщил своему комитету о нехватке войск, вооружения и ресурсов на Среднем Востоке, а также о том, что начальник имперского генерального штаба в равной степени обеспокоен этим. Комитет настаивал на полном оснащении бронетанковой дивизии, находившейся уже в Египте, но далеко не полностью укомплектованной, а также рекомендовал посылку другой бронетанковой дивизии в ближайшее время, как только ее можно было бы высвободить внутри страны. Начальники штабов одобрили эти выводы.

Я чувствовал острую необходимость переговорить о надвигавшихся серьезных событиях в Ливийской пустыне с генералом Уэйвеллом. Я не встречался с этим выдающимся офицером, на ответственности которого лежало столь многое, и я попросил военного министра пригласить его на неделю для консультаций, когда будет найдена такая возможность. Он прибыл 8 августа. Он работал со штабом и имел несколько продолжительных бесед со мной и с Иденом. Командование на Среднем Востоке в тот период должно было решать необычную группу военных, политических, дипломатических и административных вопросов чрезвычайной сложности. Потребовалось более года различных превратностей, прежде чем я и мои коллеги смогли понять необходимость разделения обязанностей на Среднем Востоке между главнокомандующим, государственным министром и политическим представителем при главном командовании на Среднем Востоке для того, чтобы справиться с проблемой снабжения. Не будучи полностью согласен с использованием генералом Уэйвеллом находящихся в его распоряжении ресурсов, я все же считал, что лучше оставить его во главе командования.

* * *

В результате штабных переговоров 10 августа Дилл при горячем одобрении Идена написал мне, что военное министерство подготавливали немедленную отправку в Египет одного батальона крейсерских танков (52 танка), одного легкого танкового полка (52 танка) и одного батальона пехотных танков (50 танков), а также 48 противотанковых орудий, 20 легких зенитных орудий типа «Бофорс», 48 87,6-миллиметровую полевых орудий, 500 пулеметов «Брен» и 250 противотанковых ружей с необходимыми боеприпасами. Все это намечалось отправить, как только будет погружено на транспорты. Вопрос стоял лишь о том, будут ли они отправлены вокруг мыса Доброй Надежды или будет сделана попытка отправить их через Средиземное море.