Текст книги "Кино для взрослых. Плутовка"

Автор книги: Уильям Вулфолк

Соавторы: Ги Кар
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 27 страниц)

Глава 22

Пол работал над новой рецензией и был полностью поглощен своими мыслями. В тишине комнаты пронзительно зазвонил телефон. Он поднял трубкук, и вдруг все смешалось в голове и сердце.

– Пол? Это Шейла.

– Шейла Томкинс?

Она весело хохотнула.

– Не знала, что в твоей жизни полно девушек по имени Шейла.

– Как ты меня нашла?

– Это было нетрудно. Позвонила в редакцию газеты, где напечатали твою последнюю рецензию.

– Очень мило с твоей стороны.

– У тебя есть какие-нибудь интересные планы на этот вечер?

Его бросило в жар.

– Я собирался поработать, – сказал он и даже попробовал хмыкнуть. – Не могу сказать, чтобы это было шибко интересно.

– Я приглашена на вечеринку, но осталась без кавалера. Разве что ты составишь компанию.

– Во сколько?

– Можешь заехать за мной на студию? Я поздно освобожусь – может, в шесть или семь. Успеем наговориться.

* * *

В шесть часов Пол вновь очутился на Сто двадцать пятой улице. Обычно в это время студия закрывалась. Он пошел прямиком в просторный полутемный амфитеатр, где уже шла уборка. В углу двое вели деловой разговор. Один был режиссер «Медицинского журнала», Боб Джереми. Обходя протянутый по полу кабель и мусор, Пол пробрался в раздевалку. Гримуборная Шейлы находилась к конце коридора. Дверь была открыта; оттуда струился свет.

– Шейла?

– Заходи. Я более или менее одета.

Она сидела на стуле перед зеркалом, стирая грим. Полы халата немного разошлись.

– Через двадцать минут буду готова. Присаживайся, Пол, и расскажи, что с тобой произошло за то время, что мы не виделись.

– Не знаю, с чего начать.

Должно быть, от яркого света ее лицо, отраженное в зеркале, показалось Полу немного вульгарным. В глазах затаилась какая-то забота.

– Ну, Пол?

Он рассказал – предусмотрительно делая пропуски в щекотливых местах. Например, он ничего не сказал о Притчетте, своих статьях и предложении возглавить новую компанию. Зато не утаил предложение Макса Рэнда.

– Почему ты отказался? Недостаточно респектабельно?

Она повернулась к нему, и ее лицо без грима показалось Полу бесцветным, как будто из мела.

– Просто у меня другие планы. Да и куда мне столько денег?

Шейла снова отвернулась к зеркалу.

– Ну вот, я опять чувствую себя человеком. Как я выгляжу? Сильно похудела?

– Ты замечательно выглядишь.

На самом деле у Шейлы был усталый вид. Кожа стала прозрачной. Она походила на инвалида, собирающегося на свой последний парад.

– Я потеряла шесть фунтов. Это заговор. Они решили к концу «Синей Бороды» уморить меня по-настоящему.

Она наложила макияж, и произошло чудо: перед Полом снова возникла прекрасная экстравагантная женщина, которую он знал. Она встала и пошла одеваться, однако успела сбросить халат раньше, чем скрылась за ширмой. Он увидел ее нагую спину и почувствовал, что его страсть не умерла, что его с прежней неистовой силой влечет к Шейле Томкинс.

Выйдя из-за ширмы, она сделала перед ним пируэт. На ней было вызывающее алое платье в обтяжку, с глубоким вырезом.

– Нравится?

– Здорово, – севшим голосом ответил Пол.

Вечеринка проходила в пентхаусе Иззи Танена на Восточной Пятьдесят седьмой улице. Люди кучками переходили от бара к устроенному на веранде буфету. Иззи Танен был модным театральным агентом; среди гостей преобладали известные деятели шоу-бизнеса.

– Вот Рея Мэлоун, – сказала Шейла, указывая на знаменитую кинодиву. – Она начинала работать моделью одновременно со мной. Теперь – звезда.

– А ты – королева «Кассет», – с улыбкой ответил Пол. – Долго продлится вечеринка?

– Пока гости не попадают с ног. У Иззи всегда так.

Шейла почти ничего не ела, зато выпила несколько фужеров шампанского. Пол не мог оторвать глаз от ее влажных алых губ. Он представил себе, как они прижимаются к его губам, и тотчас прогнал соблазнительное видение.

Они потанцевали под магнитофон на небольшом квадратике покрытого лаком пола в гостиной. Во время медленного танца он прижал ее к себе.

– Почему ты не согласился на предложение Макса Рэнда?

– Не хочу стать коронованным принцем порнографии.

У Шейлы напряглась спина.

– Я бы назвала это чертовым снобизмом.

– Я не хотел тебя обидеть.

– Что ты хочешь доказать? Что ты лучше Ивена Хендершота или меня? Только потому, что у тебя другие принципы?

– Я не сравниваю.

– Знаю я этот тип людей. Им хотелось бы пройти по жизни в ореоле святости. Но, не ровен час, подвернется соблазн – и они обязательно найдут себе оправдание.

– Ты сегодня агрессивна.

– Терпеть не могу напыщенных идиотов.

– По-твоему, я идиот?

Она посмотрела на него взглядом, шедшим из самых глубин ее существа.

– Я назову так любого, кто не знает, что прыгать в самолет нужно до того, как он взлетел. Если ты не согласишься на предложение Макса, останешься на земле.

Пол решил не настаивать. Возмущение ее прямотой, даже грубостью, сглаживалось потребностью быть с Шейлой. Его с каждой минутой все больше к ней влекло.

Когда смолкла музыка, к ним подошел мужчина с солидным брюшком и длинными волосами, вьющимися на затылке.

– Кто твой приятель, Шейла?

– Иззи, познакомься с Полом Джерсбахом.

– Привет, – уронил Иззи и снова повернулся к ней. – Открой секрет: сколько тебе платят за жен Синей Бороды?

– Меньше, чем хотелось бы.

– Никто еще не облапошил клиента Иззи Танена. Зайди как-нибудь, потолкуем. Я расскажу тебе, как зашибать бабки. А ты, Пол, чем занимаешься?

Шейла ответила за него:

– Полу только что предложили высшую должность в «Конфиденциальных кассетах». Вместо Тома Фаллона.

– Да ну?

– А он отказался.

Иззи выпучил глаза.

– Это еще почему?

– Просто не хочу.

– Ты допускаешь большую ошибку. Будущее принадлежит видео. Когда созреешь для подписания контракта, дай мне знать. Не было еще такого контракта, который Иззи Танен не смог бы улучшить.

И он переключился на коротышку с козлиной бородкой, о котором Шейла сказала, что это доктор Райнер, психоаналитик.

– К его помощи прибегают многие знаменитости шоу-бизнеса. Может, тебе следовало бы с ним поговорить.

– По-твоему, я нуждаюсь в помощи? – спросил Пол и улыбнулся, вспомнив аналогичные советы Салли Горовиц.

– С тобой что-то не так. Тебя словно кружит моральная карусель, и ты никак не можешь сойти там, где хочется. Для молодого мужчины ненормально бросаться такими предложениями. Принеси мне, пожалуйста, еще шампанского.

Возле бара Полу пришлось выстоять очередь. А вернувшись в гостиную с шампанским, он увидел, что Шейла присоединилась к группе, окружившей доктора Райнера.

Она громко спросила:

– Скажите правду, доктор, – Иисус был педерастом?

В комнате наступила тишина – как будто оркестр разом оборвал игру. Доктор Райнер сдвинул седые брови.

– Не могу поверить, что вы это серьезно.

– Почему? Сколько ему было, когда его распяли? Тридцать три? Любой нормальный мужчина уже имел бы нескольких женщин. Если сегодня вы встречаете тридцатитрехлетнего девственника, у вас не возникает сомнений, что он гомик, не правда ли?

– Перестань, Шейла, – попробовал остановить ее Иззи Танен. – Ты пьяна.

– Ну так как же, доктор, что говорит по этому поводу папа Фрейд?

– Мне бы не хотелось обсуждать этот предмет.

– Он ведь был мужчиной? Во всяком случае, принял мужской облик. Значит, он ел, спал и ходил в туалет. Почему же не трахался?

Пол отдал Шейле шампанское и мягко, но настойчиво отвел ее в сторону.

У него было такое чувство, словно он держит бомбу, которая может в любой момент взорваться.

– Тебе не следовало так говорить.

– У доктора Райнера комплексы. Беру назад свой совет, чтобы ты к нему обратился. Но тебе все-таки нужно понять кое-какие важные вещи.

– Например?

– Я уже говорила. Единственное, что делает жизнь более или менее сносной, это возможность получить то, что хочется.

В глубоком декольте колыхались ее соблазнительные молочно-белые груди.

– Интересно, согласится ли с этим доктор Райнер?

Она посмотрела на него затуманенными глазами.

– Бедный недомерок. Иногда я говорю странные вещи. У меня бывают безумные мысли. Ты в курсе, что я лежала в психушке?

– Что-то слышал.

– Они провели со мной полный курс. Электрошок и все такое прочее. Я перенесла клиническую смерть.

Непостижимый закон природы: тот, кто одарил человеческую плоть сказочными возможностями, в тот же миг с неумолимой расчетливостью бухгалтера уравновесил столь щедрый дар всевозможными ограничениями.

– Но ты уже выздоровела.

– Вроде бы. Знаешь, что я больше всего ненавижу? Вспоминать об этом. Отвези меня домой.

В такси Шейлу била нервная дрожь; Пол накинул ей на плечи свой пиджак. Она посмотрела на него с неописуемым выражением – вроде бы жалости.

– Не связывайся со мной, Пол. В моей жизни много темного.

– У всех нас много темного.

– Я – дорогая женщина. Тебе не по карману. Совсем не по карману.

Пол обрадовался: упомянутые Шейлой преграды оказались вполне преодолимыми. Она прекрасна; вожделение породило в нем ощущение скорой победы. Он обнял девушку, а поцелуй и подавно превратил все его существо в пылающий факел страсти.

Избегая встречаться с ним взглядом, Шейла дотронулась до пуговицы у него на рубашке.

– Нет, правда. Мужчины, которым я не по карману, для меня не существуют.

Пол улыбнулся.

– Это поправимо.

Очутившись у себя дома, Шейла приняла снотворное, запив его горячим молоком. Она жила в роскошном старом доме на Парк-авеню – в квартире с высокими потолками и просторными комнатами. Пока они, сидя в гостиной, вели необязательный разговор, Пол представлял себе, как он берет Шейлу на ковре, на выложенном изразцами полу в прихожей или в ее кресле. Он пытался угадать, какая дверь ведет в спальню. А она вспоминала о гостях Иззи Танена: все они – выскочки. Фальшивки!.. В длинном узком зеркале Пол видел, как его отражение торжественно кивает в знак согласия.

Шейла подавила зевок.

– Тебе пора, Пол. Уже поздно.

Интересно, как она отреагирует, если он попросит разрешения остаться?

– Можно, я останусь?

Она рассмеялась.

– Уверяю тебя – ничего не будет.

– Я все-таки рискну, – бодро ответил Пол, хотя на него вдруг накатила неимоверная усталость.

Шейла передернула плечами и вошла в дверь – должно быть, спальни. В ожидании он горел на медленном огне. Наконец она вернулась – в халатике с оборками поверх ночной рубашки.

Она не сопротивлялась его поцелуям, но потом вдруг сделала непередаваемый жест рукой и отстранилась.

– Пол, я дико хочу спать.

Он заколебался, однако потом снова заключил Шейлу в объятия, наслаждаясь ее податливостью. Она наморщила лоб и стала клевать носом. Чертово снотворное, подумал Пол. Но я не отступлюсь. Во всяком случае сегодня.

Шейла обмякла и положила голову ему на плечо. И уже почти полностью отключилась, когда он открыл дверь спальни. Это была элегантная комната, обставленная антикварной французской мебелью. Он сел на широкую кровать под балдахином. Шейла опрокинулась навзничь, бормоча что-то нечленораздельное. Он стянул покрывало и уложил девушку так, что голова оказалась повернутой в сторону, а темные волосы рассыпались по подушке. Под тонкими кружевными бретельками ее ночной рубашки изящно выделялись ключицы. Сквозь ткань просвечивали идеальной формы холмики грудей; они мерно вздымались и опадали в такт дыханию. Шелк на шелке, восхитился Пол. Его одолели грешные мысли. Он наклонился и прильнул к приоткрывшимся в ответ губам Шейлы.

Он ласково позвал: «Просыпайся, соня!» Никакой реакции. Крошечная таблетка, растворившись в крови, увела Шейлу за грань сознания. В голове у Пола царила сумятица. Он не мог погасить огонь в крови, но понимал дикую несообразность того, что собирался сделать. Происходящее казалось фантастическим эпизодом одного из тех фильмов, в создании которых он принимал участие.

Ему вдруг стало все равно. Весь вечер из темных, потаенных колодцев его существа поднимались мутные воды похоти, и теперь он был готов нырнуть в них и захлебнуться. Их лица были так близко, что он ощущал у себя на щеке легкое, как перышко, дуновение. Он разделся и лег рядом.

Сквозь тончайший шелк сорочки проступил крошечный розовый бугорок. Пол поцеловал его, потерся щекой о нежную грудь. Девушка не шелохнулась. Спящая, она была невообразимо прекрасна. Пассивность сделала ее образцом совершенства. Пол скользнул рукой вниз по ее телу, поднял подол рубашки. На ней не было белья. Сердце Пола стучало как барабан. Он прижался лицом к ее лону и погрузил язык – сначала чуть-чуть, а затем глубже – в нежные складки. Если бы Шейла бодрствовала, его ласки не были бы такими бережными. Страсть моментально вспыхнула бы и погасла. А так было похоже на чистоту и нежность истинной любви. Он долго ласкал Шейлу и вдруг с удивлением убедился, что она готова. Обеими руками он раздвинул ей ноги и занял нужную позицию. Бархат ее кожи сводил его с ума.

Его половой орган скользнул вниз по нежному холмику. Ощущение было сродни электрическому разряду. Пол схоронил лицо между ее обнаженными грудями и лег на девушку. Когда он вошел к нее, все его тело вспыхнуло огнем. Но, несмотря на силу страсти, акт был исполнен нежности и восторга. Он почти вышел и снова вошел. Ее пассивность возбуждала, давала возможность удовлетворять свои прихоти и при этом сохранять полный контроль. Никакой спешки. Однако вскоре крепнущие валы страсти вознесли его на самый гребень. Он ахнул и взмыл на новое плато мучительного наслаждения. Перед ним открылись горизонты неизведанных ощущений. Он не мог отделить их одно от другого. В ноздри ударил запах мускуса. Мозг превратился в жидкую кипящую лаву. Он длил наслаждение. И наконец, когда было уже невтерпеж, ускорил движения. Скорей, скорей! Когда наступила разрядка, вся его страсть перелилась в Шейлу, и он без сил рухнул на ее обнаженное, инертное тело, шепча:

– Любимая! О моя любимая!

Глава 23

Пол немного задержался перед забором, недалеко от того места, где он когда-то жил. В щели между досками виднелся железный сарайчик, где хранилась взрывчатка. Экскаватор зачерпывал ковшом и ссыпал в грузовики обломки.

Он пошел дальше – и остановился у витрины автомобильного салона на Парк-авеню. Невозможно было не залюбоваться роскошными «кадиллаками» с идеально отполированными поверхностями, символами успеха. По салону прохаживались покупатели. Они вдруг показались Полу придатками к этому чуду техники. Гуманоидами, которых машины создали по своему образу и подобию.

Он пошел дальше, держа курс на административное здание на Мэдисон-авеню и обращая особое внимание на дорогие магазины с выставленными в витринах предметами роскоши – от марочных вин до изысканного столового серебра и кожаных изделий ручной работы.

Вот это – жизнь!

Войдя в лифт, Пол сурово поджал губы и начал мысленно прикидывать плюсы и минусы своего нового положения. Он возвращается к Максу Рэнду – это минус. А с другой стороны, Макс был настолько заинтересован в его возвращении, что даже закрыл перед ним обратную дорогу в Суитцер. Положим на весы и тот факт, что Уильям Грэхем Притчетт предложил ему высший пост в своей новой компании. У него есть основания обижаться на обоих: на Притчетта – за обман (не заплатил за статьи), а на Макса – за предательский удар в спину (выдал декану Брюсу). Но чем злиться, лучше попытаться извлечь из обиды материальную выгоду – выторговать самый выгодный контракт.

Макс Рэнд представлял собой известную величину – Пол знал его слабости. Макс принадлежал к распространенному типу бизнесменов, каких можно встретить по всей стране: людей, словно нарочно рожденных и воспитанных для жизни по суровым законам рынка – жестких, непробиваемых дельцов, нутром чующих выгоду и нагло прущих напролом, не отвлекаясь на высокие материи. Это бандиты, исповедующие принцип «победителей не судят». Бог не дал им никаких талантов, но они беззастенчиво эксплуатируют талантливых людей в своей беспощадной борьбе за выживание. От талантов они, главным образом, требуют знаний и уверенности, которые компенсируют их собственную несостоятельность во многих областях жизни.

Лифт остановился. Пол продолжал анализировать ситуацию. Пока что он, сам по себе, может не так уж много предложить. Он набросал дюжину эпизодов для «Истории», отредактировал энное количество чужих сценариев и, благодаря Максу Рэнду, стал немного разбираться в деловой стороне предприятия. Все это не в счет. До сих пор он был медиумом – всего лишь перерабатывал и интерпретировал творения мастеров. И неудивительно. Молодому специалисту без опыта трудно найти свое место на уже обжитой территории. Другое дело – целина, новая отрасль без жестких, установившихся правил. Здесь-то его талант и развернется во всей мощи.

Когда он вошел в кабинет Макса, тот разговаривал по телефону, держа в руке сценарий и обмахиваясь им, точно веером.

– И как, по-твоему, я должен смотреть на это дерьмо? На твоем месте я бы постыдился называть себя режиссером. Сроду не читал такой фигни! Ну ладно. Попрошу прочесть еще кого-нибудь понимающего. Потом перезвоню.

Макс дал отбой и швырнул рукопись Полу через стол.

– Прочти – скажешь свое мнение. Этот чертов импотент, Боб Джереми, не способен даже подтереться иначе как обеими руками!

– Что – прямо сейчас?

– Ну конечно. Это сюжет для «Медицинского журнала» – через три дня начало съемки. Джереми считает сценарий готовым. Но я покажу этому сукину сыну!

Ясно – Макс решил устроить ему проверку. Полу придется обидеть либо Макса, либо Боба Джереми, который, в качестве режиссера «Медицинского журнала», был ценным работником. Это его врожденный вкус ко всему извращенному обусловил успех цикла.

Пол пошел со сценарием в другую комнату и внимательно прочитал. Речь шла о нимфомании, и сценарист, в соответствии с указаниями Джереми, положил в его основу представление о нимфомании как о форме невроза, характеризующейся тщетными поисками магического пениса. Было взято несколько интервью – в том числе у одной женщины, которая, чтобы облегчить этот поиск, стала проституткой. В фильм должно было также войти несколько эпизодов, снятых скрытой камерой, в которых нимфоманки ложились в постель с мужчинами. Они всячески – воплями и царапаньем – изображали оргазм, а потом утверждали, будто «ничего не почувствовали». Обо всем этом говорилось подробно и с научным беспристрастием. Но отсутствовало одно важное для восприятия массовой аудиторией условие. Автор сценария не взял в расчет, что многие мужчины ставят знак равенства между нимфоманией и гиперсексуальностью, тогда как все совсем наоборот. Это-то противоречие и оттолкнуло Макса Рэнда, хотя он не смог выразить свои ощущения словами.

Пол вернулся к нему.

– Ну что? – рявкнул Макс. – Мерзость, правда?

– Не такая уж и мерзость.

– Что?! Ну, Пол, я всегда думал, что у тебя больше здравого смысла. Том Фаллон ни за что не пропустил бы такой сценарий.

– Пожалуй.

– Что ты хочешь сказать? Что ты смыслишь больше Тома Фаллона?

– Том сразу нашел бы слабое место. Макс, интуиция тебя не подвела: так, как это подано, создается впечатление, будто никакой проблемы не существует. Если женщине нравится трахаться с кем попало, что тут плохого?

– Вот-вот, это я и хотел услышать!

– Потребуется незначительная переделка. Нужно включить несколько интервью с мужчинами – мужьями, любовниками, даже случайными партнерами таких женщин. Мы должны показать, что нимфоманки редко хороши в постели. Они только притворяются сексуальными, а на самом деле не получают никакого удовольствия. И рано или поздно мужчина это чувствует.

– Насколько мне известно, нимфоманку невозможно удовлетворить.

– Вот именно. Нимфомания – болезнь. Женщина не может кончить – или может, только зная, что больше не встретится с этим парнем. Это действует мужчинам на нервы. Даже если они ложатся с нимфоманкой в постель и получают удовольствие, в следующий раз ничего не получается.

– Ах, черт! – восхищенно произнес Макс. – Ты попал в яблочко. Тема раскрыта. Эпизод обретает законченность. Мужчины и женщины, подписывайтесь на «Медицинский журнал»! Куда, ради Христа, смотрел Джереми?

– Этот аспект важен, но не очевиден. Его легко упустить из виду.

– Мы слишком многое упускаем из виду. У меня под завязку практических вопросов, я не могу постоянно пасти творческих работников. Творческих! Да они бы не сказали, который час, стоя перед Биг-Беном! За ними только глаз да глаз!.. Ну, ты готов приступить к работе?

– Сперва нужно кое-что уточнить.

– Ты что, злишься, что я заложил тебя этому чучелу-декану?

– Так друзья не поступают.

– Когда-нибудь ты поймешь: тогда-то я и поступил как твой настоящий друг. С твоими способностями нечего прозябать в учителях. Это – для бездарей.

– Пожалуй, тебе следует знать: я веду переговоры с Уильямом Грэхемом Притчеттом. Он открывает свое дело с видеокассетами и предлагает мне возглавить фирму.

– Вот сволочь! Говорил я Ивену: ему нельзя доверять! Хотел в своих чертовых листках облить нас грязью. Ивен в два счета положил этому конец. Пообещал предать огласке его роман с негритянкой.

– Притчетт предложил мне пятьдесят тысяч в год плюс акции.

– Он ни за что столько не даст!

– И контракт сроком на пять лет.

– Он что, нашел ключ от монетного двора? Да он больше года не продержится!

– Притчетт думает иначе. Он заручился согласием голливудских суперзвезд. Вопрос стоит так: можешь ли ты с ним тягаться?

– Ты что, рехнулся? Говорю тебе: будешь работать на тех же условиях, что Том Фаллон. Сорок кусков в год.

– Плюс проценты от прибыли.

– Кто сказал?

– Фаллон.

Макс с силой ударил кулаком по столу.

– Этот вшивый футболистишка никогда не мог держать язык за зубами! Пол, я не потерплю вымогательства. Ты злоупотребляешь дружбой. Так и чешутся руки вышвырнуть тебя отсюда.

– В этом нет необходимости. Сам уйду.

– Самонадеянный ублюдок, вот ты кто! Ну ладно. Сорок плюс те же проценты, что были у Фаллона.

– Извини.

– Кончай наглеть, слышишь?

– Пятьдесят и те же проценты. Или я иду к Притчетту.

Мясистое лицо Макса Рэнда густо побагровело – вот-вот лопнут кровеносные сосуды.

– Иди ты – знаешь куда! Я тебя предупредил.

– Либо ты берешь меня на тех же условиях, что и Притчетт, либо я принимаю его предложение. Все очень просто. Подумай как следует – и ты поймешь, что я мог бы по-тре-бовать больше. Но мне хочется поступить по справедливости.

– Черта с два по справедливости!

– Макс, мне под силу решить множество ваших проблем. Но ты думаешь, что я вам не нужен, таково твое мнение. Передай привет Ивену Хендершоту и объясни, почему мы не смогли договориться.

Пол подозревал, что за попыткой вернуть его в компанию стоит Ивен Хендершот. А если так, Максу будет трудненько объяснить, почему они упустили Пола.

Макс скривил толстые губы и ожег его неприязненным взглядом.

– Заруби себе на носу. За такие деньги тебе придется покрутиться. Этот офис станет для тебя родным домом. Ты повенчаешься с видеокассетами и будешь выполнять любую работу, разве что не убирать туалеты. Если я когда-нибудь застану тебя за попыткой сачкануть, вылетишь без выходного пособия. И плевал я на контракты.

Пол улыбнулся.

– Кажется, мы начинаем понимать друг друга.

Меньше чем через час Пол спустился в лифте – уже в ранге художественного руководителя компании «Конфиденциальные кассеты инкорпорейтед».

* * *

Спустя два месяца всем стало ясно: Пол не зря взялся за эту работу. Макс Рэнд был доволен: от его возмущения тем, что Пол выиграл торг, не осталось и следа. Для Пола же сознание того, как легко он занял новую нишу и как ему плодотворно работается, стало новым источником самоуважения.

Однажды во второй половине дня, дожидаясь автора с переработанным вариантом сценария, он решил посвятить несколько минут анализу последних событий. Он попросил Хизер – теперь уже свою личную секретаршу – ни с кем его не соединять и, удобно устроившись во вращающемся кожаном кресле, повернулся к окну.

Период ученичества подошел к концу. Он еще не стал на сто процентов тем человеком, каким хотел себя видеть, но овладел основами своей профессии, доказал, что может зарабатывать наравне с немногими избранными. Он не мог похвастать энергией и железной волей своего предшественника, но привнес в бизнес элементы новизны, благодаря которым качество взмыло на недосягаемую для конкурентов высоту.

Чего ему не хватало, так это друга. Человека, с которым он мог бы поделиться не только производственными, но и личными проблемами. На эту роль идеально подошел бы Фрэнк Мердок. Сейчас, с высоты своего нового положения, Пол увидел их отношения в новом свете. Мердок уже не внушал ему благоговейного трепета. Пол вспоминал о нем как о старшем товарище с убывающей энергией, пошатнувшимся авторитетом и неспокойной совестью. Несмотря на отдельные места его посмертного письма, Пол был уверен: будь Мердок жив, он бы понял и поддержал его. Не все зависит от самого человека, есть еще внешние силы и стечение обстоятельств. Если бы Макс Рэнд не разоблачил его перед деканом Брюсом; если бы не погиб Фаллон; если бы Притчетт оказался порядочным человеком… На каждой развилке он мог выбрать другой путь, и жизнь сложилась бы по-другому. Жаль, что Фрэнк Мердок не дожил: он пришел бы к такому же заключению.

Попытка сблизиться с Эдом Сиранни была заранее обречена на провал. Пол всячески давал понять, что он на стороне авторов, а не администрации, но, пусть даже они и были «в одной лодке», ничто не могло изменить тот факт, что он – у руля. Его потуги привели к тому, что Эд потребовал дополнительных ассигнований. Пол отказал – тем «дружба» и кончилась.

Предоставленный самому себе, он пошел на сближение с хорошенькой рыжеволосой секретаршей. Хизер истолковала это по-своему и принялась усиленно кокетничать. В конце концов Пол решил, что это – слишком высокая цена. Он не мог ответить Хизер взаимностью и не хотел осложнять их деловое сотрудничество.

Он не мог ответить ей взаимностью, потому что хозяйкой его сердца была Шейла. Чувство Пола приняло характер одержимости. Раньше он ни за что не поверил бы, что плотское влечение может так действовать на человека. Он таил свою страсть от всего мира. Дело зашло слишком далеко – он уже не мог отделить от нее свою работу. В любой момент, даже во время деловой беседы, в голове вспыхивали воспоминания о том, как с ее совершенного тела – мраморной груди, гладких, точеных бедер – спадают одежды.

Он жил словно в двух мирах, из которых один был реальной действительностью, а другой – темными закоулками души, где существовали свои, неисповедимые законы. Все, о чем он мог думать, это как бы поскорее отдаться новой вспышке чувственности, позволить ее колдовским чарам довести его до еще более сладкой и невыносимой агонии. Шейла стала воплощенной мечтой. Желанная и неотразимая.

Его отвлекло от этих мыслей гудение интеркома. Хизер доложила: пришел Гарри Кайеш.

Пол вздохнул. Гарри Кайеш был венгерским эмигрантом, продуктом городской цивилизации, многоопытным светским циником. Он начинал сценаристом у себя на родине, но его карьера была прервана вторжением советских войск. В Штатах ему пришлось опуститься ступенькой ниже – он стал штатным сотрудником «Конфиденциальных кассет». Пол поручил ему сценарий полноформатного комедийного фильма, который должен был открыть новое направление и послужить приманкой для подписчиков. Идея принадлежала Кайешу. Группа беглых каторжников похищает самолет. Отсутствие психологического и сексуального понимания между людьми приводит к тому, что самолет разбивается. Пол смотрел на эту ленту под сугубо коммерческим углом. Цель похищения – устроить фантастическую оргию на высоте десять миль. Захватчики-мужчины вступят в половую связь с самыми красивыми пассажирками, а две женщины – члены шайки – станут развлекаться с экипажем.

Первоначальный вариант Кайеша никуда не годился – напыщенная мелодрама с неестественными диалогами. Благодаря последующим правкам сценарий удалось довести до такого состояния, что его уже можно было включить в план. И вот теперь пришло время заняться им вплотную.

К полудню они освободились. Кайеш забрал сценарий для дальнейшей шлифовки. Пришел Эд Сиранни и плюхнулся в кресло сбоку письменного стола.

– Я откопал идеальный сюжет для «Подлинных событий». Слышал о салонах массажа с мужским персоналом?

Пол кивнул. В этом году некоторые салоны с массажистками-женщинами переключились на мужское обслуживание. Естественно, это были проститутки-мужчины. Что же касается посетителей, то им было нужно только одно.

– Есть зацепка. К нам обратился один такой «мистер мадам». За деньги он может помочь нам организовать съемку.

– Каким образом?

– Мы снимаем квартиру в соседнем здании, убираем часть стены и заменяем их зеркало своим – односторонним. Это можно будет сделать ночью, когда салон закрыт. Утром они откроются – а мы тут как тут с камерой.

– Сколько он хочет?

Небольшая заминка выдала Эда Сиранни с головой.

– Два куска.

Ясно – часть суммы обломится ему.

– Нельзя ли скостить?

Сиранни с притворным сожалением пожал плечами.

– Пытался. Сначала он загнул больше. Остановились на двух тысячах. Лично я считаю, овчинка стоит выделки. А твое мнение?

Пол никак не мог сосредоточиться: одна его половина не участвовала в разговоре. Наконец он взял ее под контроль.

– Звучит заманчиво.

Эд ликовал.

– Вот и я говорю! Как раз то, что нам нужно.

* * *

Ближе к вечеру Пол отправился в зал для просмотра: намечалась демонстрация очередного фильма из цикла «Медицинский журнал». Он был посвящен теме венерических заболеваний и содержал эпизоды, от которых Пола начало мутить. Непрекращающийся поиск новых шокирующих подробностей уводил режиссера Боба Джереми все дальше в область гротеска. Тем не менее Пол проконсультировался с ответственным за реализацию – тихим, похожим на кролика человечком – и с удивлением услышал, что существует прямая зависимость между степенью патологии и числом новых подписчиков. Поэтому когда Боб Джереми спросил, как ему понравилась новая лента, Пол был вынужден ответить:

– Так держать!

Придя домой (он теперь занимал трехкомнатную квартиру на одном из верхних этажей фешенебельного дома, с окнами на Центральный парк), Пол позвонил в Суитцер. Все это время он не реагировал на предложения Дженнифер навестить его в Нью-Йорке и не говорил, где работает. Вот и сейчас он, как обычно, уклонился от прямого ответа на вопрос, когда вернется в Суитцер.

– Трудно сказать, дорогая. Я, как внештатник, получил несколько важных заданий. Вдруг повезет и в одном из этих мест мне дадут постоянную работу?

– Я звонила тебе днем.

– Я уходил брать интервью. Приходится постоянно встречаться с людьми.

– И вчера вечером.

– Я был в библиотеке – собирал материал.

– Ты должен хотя бы изредка отдыхать. Две недели назад Беверли, жена одного из наших профессоров, была в Нью-Йорке и видела тебя в шикарном ресторане с красивой девушкой.