Текст книги "Боевой гимн"

Автор книги: Уильям Форстчен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)

– Ганс?

Во взгляде Кетсваны читалась тревога.

– Ничего. Этот ублюдок ничего мне не сказал.

Глава 9

– Убавить ход, так держать! Так держать, чтоб вам!

Стоя на капитанском мостике, адмирал Буллфинч следил за дирижаблем, летевшим в тридцати футах над его кораблем, и бормотал себе под нос ругательства. Они теряли драгоценное время: шедшему со скоростью одиннадцать узлов «Питерсбергу» пришлось свернуть с заданного курса и встать против ветра.

– Иванович, возьмите пару матросов и принесите шесть канистр с сырой нефтью. Может быть, им нужно топливо.

Гардемарин козырнул и исчез в трюме. Буллфинч не спускал глаз с дирижабля. Конструкторы «Питерсберга» явно не предполагали, что ему придется совершать стыковку с летательными аппаратами. Две дымовые трубы, возвышавшиеся в средней части корабля, торчали над водой на добрых двадцать пять футов. Если Петраччи заденет одну из них, может произойти катастрофа.

Из гондолы дирижабля высунулся конец каната, и, к своему изумлению, Буллфинч увидел, как из люка в днище «Летящего облака» появились чьи-то ноги и какой-то человек, обвязанный вокруг талии тросом, заскользил по канату вниз.

– Андрейович! – завопил Буллфинч. – Свистать наверх горнистов и морпехов!

Нога Эндрю наконец коснулись палубы, и он с облегчением перевел дыхание. Двое матросов помогли ему развязать трос, Буллфинч ринулся ему навстречу со своего мостика, а морские пехотинцы и горнисты, возникшие из трюма, как чертики из табакерки, выстроились почетным караулом для встречи высокого гостя. Горнисты начали играть приветственный марш.

– Замечательно, Буллфинч, я в полном восторге, – скороговоркой произнес Эндрю, в последнюю секунду вспомнивший, что сначала надо отдать честь знамени, а только потом капитану судна. – У вас на борту есть запасы сырой нефти?

– Около тридцати галлонов. Сейчас их доставят на палубу.

Секунду спустя из трюма вынырнул Иванович, несший в руках две пятигаллоновые канистры, вслед за ним появились двое матросов, тащивших еще четыре наполненные топливом жестянки. Один из них привязал три канистры к тросу с «Летящего облака», и их моментально втянули на дирижабль. Тут же авиаторы снова сбросили вниз веревку, и матрос обвязал ею три оставшиеся канистры. Они еще болтались в воздухе, а Петраччи уже развернул свое судно назад на юго-восток. Буллфинч прокричал команду рулевому вернуть «Питерсберг» на прежний курс и пригласил Эндрю проследовать за ним на корму.

– Через полчаса мы увидим землю, – сообщил Буллфинчу Кин. – Джек сказал, что вход в этот залив находится к юго-юго-востоку отсюда, и даже на полрумба южнее.

Буллфинч благодарно кивнул и, когда они поднялись на капитанский мостик, сверившись с показаниями компаса, слегка подкорректировал курс, после чего приказал стюарду принести им с полковником чай и галеты.

– Должен признаться, сэр, что я никак не ожидал увидеть вас здесь, – наконец нарушил молчание Буллфинч, передавая Эндрю чашку с чаем.

– Да я и сам от себя такого не ожидал, – отозвался Эндрю. – Только вчера я дал себе зарок, что никогда в жизни не полечу больше на этой чертовой штуковине, но это был единственный способ попасть сюда.

– У вас есть какая-нибудь карта этой реки, сэр?

Сунув руку в карман, Эндрю вытащил листок бумаги, Буллфинч изучил сделанный Федором и Петраччи план и покачал головой.

– Никаких сведений о фарватере, глубинах и сложных для навигации местах?

– Мы знаем только, что у бантагов есть форты в устье реки и в десяти милях ниже по течению от того города, куда мы направляемся.

– А что с «Франклином»?

– Он идет сюда полным ходом, но доберется до залива не раньше послезавтрашнего утра.

– Если все сложится удачно, мы встретим его на обратном пути. Это будет очень даже кстати, потому что к тому моменту наши баки будут практически пусты.

Отхлебывая из чашки, Эндрю пытался привести свои мысли в порядок и успокоиться.

– Так, значит, Ганс в самом деле жив, сэр?

– Вчера был жив, – тихо поправил его Эндрю.

– Сколько человек нам предстоит спасти?

– От семисот до тысячи.

Глаза Буллфинча широко раскрылись.

– Сэр, но у нас нет столько места!

– Так обеспечьте его. Посадите людей в угольные ямы, моторное отделение, мне все равно куда. Найдите место. Мы не оставим бантагам ни одного человека.

– Вижу землю!

Задрав голову к небу, Эндрю увидел, что дозорный, сидевший в тесном «вороньем гнезде», подвешенном между двумя трубами, указывает вперед.

– На этот раз мы никого не бросим.

С залитым кровью лицом Ганс выглянул за край бруствера, и в следующую секунду бантагская пуля вонзилась в земляную насыпь в дюйме от его щеки. Он пригнулся и прислонился спиной к стене бастиона, чтобы перевести дыхание. Тут же к Гансу подползла санитарка-чинка и начала осматривать его сочившийся кровью кривой шрам, тянувшийся ото лба вниз через щеку. Неподалеку лежал труп бантагского солдата, нанесшего ему штыком эту рану.

Женщина лопотала что-то на своем языке. Ганс вяло отмахивался от нее, но чинка с неожиданной силой отвела его руки и быстро перебинтовала сержанту голову.

К ним ползком подобрался Кетсвана.

– Бантаги опять строятся в колонну к югу от форта. Похоже, их там целый полк.

– Они собираются устроить еще один штурм ворот, чтобы мы стянули туда все свои силы, – объяснил зулусу Ганс. – А сами в это время захватят южную стену.

Из отчаянной жестикуляции чинки было очевидно, что женщина настаивает на том, чтобы Ганс отправился в безопасное место и лег в постель. Старый янки улыбнулся и покачал головой. Недовольно поджав губы, санитарка поползла дальше вдоль стены бастиона.

– Позаботься о том, чтобы всех раненых отнесли в чинский квартал. Следующего такого штурма мы не выдержим. Когда бантаги попрут сюда, мы всыплем им по первое число, но я уверен, что мы не сможем отбить их натиск и придется отступать.

Кетсвана неуклюже отсалютовал ему, очевидно подсмотрев этот жест у Григория и Алексея, и вернулся на свою позицию.

– Гриша?

– Я здесь, сэр.

Суздалец, выпрямившись во весь рост, наблюдал за тем, как его расчет перезаряжает тридцатифунтовку.

В воздухе было темно от вражеских снарядов, разносивших в пыль стены форта. Бантагские канониры пристреляли свои орудия. Они метили в строевой плац и в северную стену, и редкий снаряд теперь ложился мимо цели. Ганс понимал, что дольше удерживать оборону почти невозможно. Для него было загадкой, почему враги не использовали мортиры, – ведь против них у обороняющихся вообще не было никакой защиты. Десяток этих орудий превратили бы форт в груду развалин.

Оглянувшись, Ганс бросил взгляд на ворота в чинский квартал. Там, едва различимый в дыму от пожаров, охвативших поселение, затаился броневик Алексея.

Над полем боя прозвучал гнусавый рев нарг, и Ганс вновь рискнул на долю секунды поднять голову над бруствером. Бантаги в передней шеренге поднялись с земли и, опустив головы, побежали к форту. Стрелки, залегшие в невысокой траве и использовавшие для прикрытия тела своих павших товарищей, усилили ружейный огонь. Равнина утонула в дыму, но Ганс смог разглядеть, что справа от железнодорожной насыпи на штурм пошел еще один отряд бантагов. Стрелки вскочили на ноги и помчались вслед за своим авангардом, на бегу перезаряжая винтовки. Солдаты передвигались зигзагом, чтобы в них было труднее попасть. Низко пригнувшись, Ганс перебежал по полуразрушенной галерее на юго-восточный бастион. Его догадка была верна. Вторая колонна бантагов, в которой было около тысячи воинов, быстрым шагом устремилась к бастиону, выступавшему из кирпичной стены.

Ганс крутил головой из стороны в сторону, стараясь следить одновременно за обоими штурмовыми отрядами. Его люди встретили нападавших дружным залпом, несколько десятков бантагов повалились на землю, но остальные продолжали бежать к крепости. Старый янки сразу понял, что это хорошо вымуштрованные солдаты, а к тому же еще и отдохнувшие. Дождавшись нужного момента, он вскинул вверх руку, давая сигнал двум своим тяжелым пушкам.

С языка Гаарка, наблюдавшего за ходом штурма, слетело резкое слово. Потери были слишком велики, более того, они были просто колоссальными. В пяти его элитных полках почти половина солдат были убиты или ранены, а оставшиеся в живых испытывали суеверный ужас перед скотом, который оказался способен на такое яростное сопротивление.

Бастионы, находившиеся по обе стороны от ворот, встретили бантагов двойным зарядом картечи, и в ту же секунду отряд на южном фланге перешел на бег и изменил угол атаки.

– Дайте мне коня, – рявкнул Гаарк. – Пора кончать с этим делом.

Ганс медленно приблизился к воротам в чинский квартал и крикнул все еще находившимся снаружи людям, чтобы они укрылись за кирпичной стеной. Он видел, что на внешних укреплениях осталось несколько раненых, и надеялся, что их смерть будет хотя бы быстрой и легкой.

Над южным бастионом возникла заросшая темной шерстью голова, потом еще несколько, а через пару мгновений над этим участком стены взвился красный бантагский флаг. Последовал залп, бантагские пули засвистели в воздухе рядом с ним. Засевшие на кирпичной стене люди ответили выстрелами на выстрелы.

Едва последние защитники бастионов успели скрыться в воротах чинского городка, как волна бантагов перевалила через внешние стены, выплеснулась на строевой плац и растеклась по нему. Ганс последним прошел сквозь ворота и свернул в узкий переулок. Дома по обе стороны от него пылали, и сержант поднял вверх руку, защищая лицо от нестерпимого жара. Он продолжал выжидать, следя за тем, как внутренний двор крепости заполняется врагами, и прислушиваясь к ружейным выстрелам нападавших, обстреливавших с южного бастиона кирпичную стену.

В распахнутые ворота чинского квартала впорхнул целый рой вражеских пуль, и Ганс услышал торжествующие крики бантагов, которые, грохоча тяжелыми сапогами, бросились в атаку.

Ганс повернулся и прикладом своей винтовки постучал по железному боку монстра, находившегося рядом с ним.

– Леша, давай!

Из бронированной трубы вырвалось облако дыма, раздался свист пара. Машина не тронулась с места, и в душу Ганса закрался страх. До него донесся скрежет ведущего колеса, зашуршали кожаные приводные ремни. Железный зверь, казалось, застонал от напряжения, изрыгнул несколько огромных клубов дыма и медленно пополз вперед; под его колесами захрустел гравий. Находившийся в передней части броневика машинист повернул рулевое колесо, и паровая повозка покатилась по улице, едва заметно набирая ход. Приблизившись к воротам, машина неуклюже развернулась. Шедший позади нее Ганс чувствовал жар, исходивший от котла в задней части железного чудовища. Броневик медленно выкатился за ворота, еле-еле вписавшись в сводчатую кирпичную арку, и триумфальные возгласы бантагов разом смолки.

– Эй, на стене! Пли!

Свыше сотни засевших на стене стрелков одновременно выпрямились и с убойного расстояния разрядили свои ружья во врагов. Секунду спустя установленная в передней части броневика десятифунтовка выпустила по бантагам заряд картечи, пройдясь по плацу свинцовой метлой. Паровая машина, катившаяся со скоростью пешехода, понемногу удалялась от ворот чинского квартала. Пушка произвела еще один выстрел. Находившиеся внутри броневика канониры открыли один из боковых портов и повели огонь из своих однофунтовок, напоминавших увеличенные ружья. Бантаги ударились в бегство и бросились назад, к внешним стенам форта.

Все еще прятавшийся позади машины Ганс мог только догадываться о том, какую панику у бантагов вызвало появление на плацу механического зверя, ползущего прямо на них. План сержанта удался на все сто процентов, – сверкая пятками, враги убегали к разрушенным воротам. Канониры Алексея угостили сбившихся в кучи бантагов еще двумя зарядами картечи. Немногочисленные вражеские воины, избежавшие бойни у ворот, попытались укрыться на северной и южной стенах, но засевшие на центральных бастионах кирпичной стены люди уложили их меткими выстрелами.

Звук пуль, ударявшихся о броню железного чудища, напоминал стук града по жестяной крыше. Алексей выкатил свою машину на середину плаца, и его вооруженные однофунтовками артиллеристы высунулись из всех четырех боковых портов и без помех обстреливали внешние бастионы, а переднее орудие выпустило прощальный заряд картечи по воротам.

Ганс, остановившийся в тени ворот во внутренний город, восхищенно покачал головой. Вдруг он увидел, как открылся кормовой люк броневика. Оттуда высунулся широко улыбающийся Алексей, который помахал Гансу рукой и вновь скрылся в чреве железного зверя.

Бантагские стрелки продолжали удерживать внешнюю часть восточной стены, но и этот штурм был отбит.

– Ну, и что ты теперь будешь делать? – расхохотался Ганс, обращаясь к своему невидимому противнику.

Раздумывавший над этим Гаарк, стоявший снаружи крепостной стены, все больше и больше проникался восхищением перед Гансом. Ему никто не сообщил о том, что во втором захваченном беглецами поезде находился броневик. «И как это они сообразили, что его можно собрать и пустить в ход? – задался вопросом кар-карт. – Эти проклятые люди обладают одной очень полезной особенностью. Они быстро осваиваются в кризисных ситуациях. Интересно, если бы на их месте оказались мои сородичи, смогли бы они проявить такую же смекалку и решимость?»

Окружавшие его офицеры низко склонили головы, ожидая вспышки гнева со стороны своего вождя.

– Я не удивлен, – наконец промолвил Гаарк, – Это не развлечение, к какому мы привыкли, штурмуя чинские города. Здесь все всерьез, и мы такого от него не ожидали.

– Ты собираешься устроить повторный штурм? – тихо спросил у него Джамул.

Гаарк сердито затряс головой.

– Мы могли бы навалиться на них всем скопом, но нам придется преодолеть сто ярдов открытого пространства от ворот до внутренней стены. Если мы попробуем подобраться с флангов, они уложат нас картечью еще на подходе к крепостным стенам. Гениально. Отдав нам внешние ворота и заняв позицию в центре форта, Ганс сделал бесполезной всю нашу артиллерию, потому что мы не можем перенести ее внутрь крепости. Он вовремя успел увести со стен своих людей, так что у него под началом триста-четыреста ружей. Где находятся наши броневики?

– Две машины уже погрузили на платформы в Сиане, – ответил Джамул. – Но пройдут часы, прежде чем их доставят сюда, снимут с платформ и соберут. Только что пришло еще одно сообщение. Прервана телеграфная связь с морским побережьем. В последней телеграмме оттуда говорилось, что дозорные видели дирижабль и столб дыма над горизонтом, который, скорее всего, поднимался из трубы приближающегося корабля.

– Они хотят подойти на пароходе к самому форту, – догадался Гаарк. – Мы можем выслать что-нибудь им навстречу?

Джамул покачал головой.

– Ни один из наших броненосцев еще не готов к спуску на воду.

– Тогда пошлите все деревянные суда. Может быть, у них не броненосец. И еще мне нужны последние донесения с дирижаблей.

– Пока у нас ничего нет. Три воздушных судна летят сюда с юга, но они прибудут в Сиань не раньше заката.

Гаарк промолчал. Хотя у бантагов и были теперь современные военные машины, они до сих пор не имели эффективной системы тылового обеспечения. Когда возникла необходимость в быстрых действиях, орда оказалась к этому не готова. Бантагам еще только предстояло научиться науке правильной организации, а сейчас их драгоценные машины были разбросаны по всей огромной империи, вместо того чтобы находиться в том месте, где они нужны были позарез. «Еще один полезный урок, который мы извлечем из этой операции, – подумал кар-карт. – Нам еще многое предстоит изменить». Он бросил взгляд на ров перед воротами, а потом поднял глаза на подъемный железнодорожный мост.

– Я хочу, чтобы было немедленно сделано следующее. Во-первых, найдите несколько больших кусков брезента и принесите их к воротам. Во-вторых, установите, где находится ближайший к нам бронированный поезд, и пошлите ему приказ полным ходом идти сюда. В-третьих, пусть все дирижабли летят прямо к этому форту.

На его лице заиграла улыбка.

– Интересно будет решить эту задачку.

– Приготовьтесь встречать гостей!

Эндрю вытащил из-за пояса свой револьвер и проверил, заряжен ли он. От беспрерывного рева пушек у него гудело в голове, и к тому же было такое чувство, что он находится внутри огромного барабана, по которому изо всех сил колотит какой-то великан. «Питерсберг» сотрясся от еще одного снаряда, пришедшегося в левый борт, как раз перед второй пушкой. Дубовый бимс треснул, и батарейную палубу засыпало шелками.

– Неймется же некоторым, – процедил сквозь зубы стоявший у носового порта Буллфинч и следивший за тем, как прямо перед ними разворачивается еще одна неприятельская галера, сверкая на солнце веслами. Таран вражеского судна нацелился на нос «Питерсберга». Буллфинч сделал шаг в сторону от пушки.

– Поберегись!

Эндрю отшатнулся прочь от орудия, и Буллфинч коротко кивнул канониру.

Батарейная палуба окуталась дымом, и в эту секунду одноглазый Буллфинч, на лице которого блуждала дьявольская усмешка, показался Эндрю настоящим Карибским пиратом. Подойдя к порту, Эндрю увидел, что стофунтовый снаряд их «пэррота» попал точно в нос вражеского корабля. Гребцы отчаянно закричали, галера вильнула в сторону и зачерпнула носом воду. Не замедляя хода, «Питерсберг» врезался в потерявшее управление судно, и оно пошло ко дну. Оставшиеся в живых бантаги попрыгали в воду, но некоторые из них умудрились зацепиться за борт броненосца. Один из воинов орды с винтовкой в руках нацелился прямо на носовой порт. Буллфинч вскинул руку с револьвером, выстрелил, и бантаг рухнул в воду.

Сверху до них донеслись звуки выстрелов, это моряки очищали палубу от абордажников, забравшихся на «Питерсберг» с правого борта. Их галера успела подойти к броненосцу за секунду до того, как пятифунтовый снаряд разбил ей руль.

Раздался еще один оглушительный удар, и Эндрю с трудом удержал равновесие. Буллфинч задрал голову к потолку, на его лице появилось обеспокоенное выражение, и он направился на корму. Эндрю потопал за ним. Вдруг из люка, ведущего в трюм, высунулась чья-то голова.

– Еще одно попадание на уровне ватерлинии, сэр. У нас появилась пара новых трещин. Мы продолжаем набирать воду.

– Помпы с этим справляются?

– Пока да, но, возможно, скоро нам понадобятся люди для запасных помп.

– Сейчас я никого не могу вам направить, но ты дай мне знать, если ситуация станет ухудшаться.

– Есть, сэр.

Дойдя до конца батарейной палубы, Буллфинч поднялся по лесенке в бронированную рубку. Эндрю последовал за ним. Чтобы поместиться в крошечной рубке, в которой кроме него с Буллфинчем находились еще рулевой, первый помощник, второй механик и составлявший навигационную карту реки гардемарин, Эндрю пришлось сжаться до минимальных размеров.

– Сэр, один из вражеских снарядов пробил броню левого гребного колеса, – доложил Буллфинчу первый помощник. – Несколько планок оказались сломанными. Я предлагаю уменьшить число оборотов правого двигателя, чтобы оба колеса вращались синхронно. Иначе нам придется выравнивать курс при помощи руля и тратить лишнее топливо.

Лицо Буллфинча скривилось от неудовольствия, и он неохотно кивнул.

– Но машина барахлит, – заявил механик.

– Что значит «барахлит»?

– То и значит. Я считаю, что нужно остановить двигатель и проверить, не погнулся ли ведущий вал при ударе. А вдруг в нем трещина? Вся несущая конструкция может развалиться.

Буллфинч перевел взгляд на Эндрю и покачал головой.

– Сэр, если начнет заедать колесо или мы потеряем станину, у нас останется всего один двигатель и мы вообще не сможем сделать поворот вправо.

– Мы должны быть у крепости до заката, – отрезал Эндрю. – Я обещал это Гансу.

– Сэр, обещание обещанием, но мы рискуем потерять колесо, – настаивал механик.

– Сынок, твоя работа говорить мне то, что ты сказал. Но после того как стемнеет, нам придется ползти вверх по реке с черепашьей скоростью, а это значит, что мы успеем к месту назначения только к рассвету. Наши друзья могут продержаться до конца дня, но я сомневаюсь, что им удастся выстоять еще одну ночь.

Механик смолк и понимающе закивал головой.

Эндрю склонился к узкой обзорной щели. Над кормой «Питерсберга» пролетел очередной бантагский снаряд, разорвавшийся где-то на противоположном берегу. Путь им преграждала теперь всего одна галера, но, увидев, что произошло с другими судами, ее капитан счел за благо развернуть свой корабль и плыть обратно к берегу. Морские пехотинцы очистили палубу от последних бантагов и теперь относили в лазарет своих раненых.

– А эти бантаги храбрые парни, – заметил Буллфинч. – Лезут с ружьями на броненосец. Я-то был уверен, что нас ждет встреча как минимум с одним «монитором».

– Может быть, у них не было образца для постройки таких кораблей. Кроме того, чтобы создать флот на пустом месте, требуется немало времени, а из этих чин-ских джонок и галер броненосцев не сделаешь. Нам тогда повезло, что в нашем распоряжении были большие римские транспортные суда.

– Одно я могу сказать вам точно, – заявил Буллфинч. – Если мы сейчас не поторопимся, эти ребята еще подложат нам свинью. Я уверен, что в каком-нибудь узком месте у них есть цепи, и они могут перекрыть реку. Или они затопят перед нами галеру, а может, даже подложат на нашем пути мину вроде тех, от которых мы увернулись.

Эндрю бросил взгляд на первого помощника, который давал указания гардемарину, составлявшему грубую навигационную карту реки. На карте уже были проставлены несколько десятков крестиков, обозначавших места, где они видели плавающие мины.

– Сейчас засуха, река наверняка обмелела на пару футов и ее течение должно быть вялым, – продолжал Буллфинч. – Иначе эти посудины не прыгали бы так по поверхности воды.

Он приказал рулевому держаться ближе к правому берегу.

– По-моему, сейчас мы проходим эту большую излучину, – произнес адмирал, после того как река, текшая до того с востока на запад, почти перпендикулярно повернула к северу.

– Если это так, нам осталось всего десять миль, – ответил Эндрю. – Каких-то полтора часа.

Протиснувшись между первым помощником и гардемарином, он подошел к другой стенке боевой рубки. Закатное солнце коснулось своими лучами узкой смотровой щели.

– Держись, друг мой, – одними губами прошептал он. – Держись.

– Что это они там затевают? – недоуменно произнес Григорий, рискнувший на долю секунду высунуться из-за стены.

Несколько минут назад бантаги натянули на том месте, где раньше были ворота, большое полотнище брезента. Алексей ограничился одним выстрелом картечью в этом направлении, и Ганс мысленно одобрил его действия. Брезент повис клочьями, но солдаты Гаарка тут же вывесили еще одно полотнище. Не было никакого смысла растрачивать драгоценные снаряды на кусок тряпки. Пули защитников форта, регулярно попадавшие в брезент, заставляли его вздыматься и колыхаться. А Алексей увел свой броневик чуть в сторону от ворот, так что если бы бантаги приволокли туда тяжелое орудие, чтобы сделать выстрел по железной чудо-машине, им пришлось бы сперва протащить его через груду обломков.

Час назад в небе промелькнули два дирижабля, но ни один из них не отважился приблизиться к форту. Засевшие на стенах друг против друга бантаги и люди продолжали обмениваться выстрелами, и число потерь среди защитников форта медленно, но неуклонно росло. Убитых и раненых относили в глубь чинского квартала, в котором до сих пор дымились развалины сгоревших домов, но в целом ничего особенного во второй половине дня не происходило.

На западе солнце уже почти коснулось края горизонта. Будет ли Гаарк ждать темноты? Это его единственная возможность нейтрализовать броневик людей. Воины, противостоявшие им сейчас, отличались от тех, с кем Ганс имел дело раньше. Они носили просторные черные куртки с красными воротниками, совсем не похожие на традиционные кожаные безрукавки воинов орды.

«Если у Гаарка есть обученная современная пехота, она наверняка обладает навыками ночного боя и может использовать ту же тактику, что и армия Союза во время осадных действий в шестьдесят четвертом», – подумал Ганс.

– Дирижабли возвращаются!

Ганс бросил быстрый взгляд в сторону врага. Два дирижабля медленно подлетали к форту с подветренной стороны, и вдруг он отчетливо услышат стук колес приближающегося поезда.

– Готовсь! – рявкнул сержант.

Первый дирижабль развернулся против ветра, выровнялся и полетел к форту.

Ганс заворожено следил за крылатыми кораблями бантагов. Наконец первый из них завис у него над головой и вошел в пике.

Бантагская пуля раскрошила кирпич в каком-то дюйме от его лица, но он не обратил на это никакого внимания, не в силах оторвать глаз от изящного, похожего на птицу дирижабля. Люди встретили угрозу с воздуха ружейным огнем, и бантаги, занявшие внешнюю стену, отозвались ответными выстрелами. От дирижабля отделился черный продолговатый предмет, который камнем понесся к земле.

– Бомба! – ахнул Григорий.– Ну и здоровущая же!

Бомба упала на плац и разорвалась в двадцати ярдах от броневика. От взрыва у Ганса заложило уши. Земля и осколки разлетелись во все стороны, и сержант едва успел пригнуться, чтобы его не засыпало.

Придя в себя, он вновь выглянул за бруствер, боясь, что сейчас его глазам предстанет завалившийся набок броневик. Однако с машиной все было в порядке, разве что ее сверху донизу облепило грязью.

– Второй полетел, – воскликнул Григорий, указывая на небо.

Следующий дирижабль уже вошел в пике.

– Подбейте его! – заорал Ганс. – Подбейте! Он выругал себя за то, что не догадался установить одно из легких орудий дулом кверху, чтобы можно было вести огонь по воздушным целям. Вскинув винтовку, Ганс услышал рев двигателей вражеского дирижабля и спустил курок. Бантаги сбросили вторую бомбу, и ему показалось, что она летит прямо на него. Он упал на живот и закрыл руками голову.

Бомба разорвалась в нескольких ярдах перед воротами чинского квартала. Стена под Гансом задрожала, и он увидел, как в небо взметнулся фонтан из земли, кусков кирпича и обломков дерева, скорее всего отлетевших от товарного вагона.

С трудом встав на колени, сержант заметил, что второй дирижабль до сих пор не вышел из пике. Он слишком резко накренился вперед и летел уже почти отвесно к земле.

– Мы подбили его! – взревел Григорий. – Посмотрите на пилота.

Гансу показалось, что он какую-то долю секунды видел обмякшее тело бантагского авиатора, повисшее на ремнях безопасности. Второй бантаг пытался что-то сделать со штурвалом.

Дирижабль, длина которого составляла сто футов, врезался в землю недалеко от броневика Алексея. Мгновение спустя произошла яркая вспышка, материю оболочки охватил огонь и находившийся внутри нее водород взорвался, вырвавшись наружу в виде пылающего синего шара.

Какие-то секунды каркас дирижабля возвышался над ними, но вскоре и он начал разрушаться; красавцы крылья покорежились и стали разваливаться на куски. Объятая огнем махина покачнулась, медленно завалилась набок и рухнула на плац, задев своим краем броневик.

За все это время не прозвучало ни единого выстрела: и люди, и бантаги были одинаково захвачены разворачивавшимся у них на глазах ужасающим зрелищем. Когда броневик Алексея тронулся с места и задним ходом поехал прочь от горящих обломков дирижабля, защитники форта разразились торжествующими криками. Но их радость была недолгой. В воздухе неожиданно прозвучал пронзительный паровозный свисток. Перекрывающий ворота брезент был сдернут, и взорам людей предстал окутанный облаком пара черный бронепоезд.

– Они опустили подъемный мост! – воскликнул Ганс. – Дьявол! Я об этом совсем не подумал.

Бронированный вагон, находившийся впереди паровоза, въехал во внутренний двор и смонтированным на нем огромным скотосбрасывателем разметал в стороны обломки ворот и тела бантагов.

Совершенно забыв о том, где он находится, Ганс выпрямился во весь рост.

– Алексей, удирай оттуда!

Броневик, все еще пятившийся от горящего дирижабля, начал медленно разворачиваться. Орудие, высовывавшееся из бронированного вагона, выстрелило, и его снаряд угодил в борт броневика. Тут же люди Алексея произвели ответный выстрел. Их снаряд врезался в переднюю стенку вагона и с визгом срикошетил вертикально вверх.

В эту секунду Ганс понял, что произойдет дальше.

– Выбирайтесь оттуда, выбирайтесь!

Григорий сбил его с ног, и несколько бантагских пуль просвистели прямо над ними, чудом никого не задев.

Бронепоезд выпустил еще один снаряд по машине Алексея. Казалось, от этого удара железный зверь поднялся на дыбы. Пробивший лобовую броню снаряд разнес все внутри броневика, включая двигатель, из дымовой трубы и орудийных портов вырвались клубы пара. Через несколько секунд распахнулся кормовой люк, и Ганс с ужасом увидел, как из него, срывая с себя горящую одежду, вывалились два вопящих от боли человека.

– Алексей!

Изувеченные люди, спотыкаясь, побежали к воротам в чинский квартал, но засевшие на внешней стене бантаги открыли по ним ружейный огонь. Пули дождем посыпались на землю вокруг несчастных канониров, они упали, продолжая кричать, и наконец милостивый Господь прекратил их мучения.

Ганс разразился градом богохульств, а по щекам Григория покатились слезы горя и гнева. Бронепоезд продолжал катиться вперед, его пушка нацелилась на баррикаду, наваленную людьми перед воротами во внутренний город. Выстрелом из тяжелого орудия снесло часть кирпичной арки, а следующий снаряд превратил ворота в груду развалин.

Бантаги покинули свои укрытия и пошли на штурм кирпичной стены, на которой засели люди Ганса. Четыре оставшиеся у защитников форта пушки встретили их картечью, несколько десятков вражеских солдат упали на землю и были тут же затоптаны своими товарищами, но воодушевленные успехом своего бронепоезда воины орды продолжали нестись ко входу в чинский квартал.

– Сэр!

Обернувшись, Ганс увидел подползшего к нему Кетсвану. Глаза зулуса были широко распахнуты.

– Возвращайся на свою позицию!

– Сэр, там корабль! Корабль!

Ганс бросил взгляд на разрушенные ворота, по арке которых раньше можно было перебраться на северную часть стены.

– Нам надо продержаться. Григорий! – воскликнул Ганс и, следуя за Кетсваной, спустился по лестнице. Пробежав мимо дымящихся обломков ворот, рядом с которыми окопались несколько десятков чинов, яростно отстреливавшихся от бантагов, он добежал до северной стены, вскарабкался вверх по лестнице и укрылся на бастионе.

В нескольких милях ниже по реке из-за излучины показался броненосец. Из его труб вырывались белые клубы дыма, и, несмотря на шум битвы, до Ганса донесся его далекий гудок.